Предназначение

Раннее утро. Сквозь окно просачиваются солнечные лучи, освещая небольшую комнатку. Щебетание ранних пташек слышится где-то вдалеке. Расцвела летняя пора, накрывая воздух свежей пыльцой. Зеницу едва приоткрыл глаза, делая над собой некоторое усилие, чтобы приподняться. Всë тело ныло, напоминая о бурных последствиях прошлой ночи. Обессиленные мышцы рук и ног отказывались функционировать, но парень не сдавался. Хотелось верить, что все воспоминания в его памяти лишь страшный сон после очередной затяжной тренировки с Канао-тян. Та была беспощадной, хоть и казалась Божьим одуванчиком. Очередная безуспешная попытка подняться. Ещë пара таких подходов и Зеницу почувствует теплоту собственных внутренностей на коже. Отчаявшись, он уставился в потолок, пытаясь припомнить, когда там появились характерные пятна, которых ещё вчера не было. Третья попытка. Приподнимаясь на локтях, Агатсума осторожно осмотрелся по сторонам. Место ему совершенно незнакомое. Дом бабочки выглядел иначе. Царящую внутри обстановку семейного уюта ни с чем не спутаешь. Намёка на присутствие Танджиро с Иноске также не было. — Уже проснулся? — Улыбнулся ласковый женский голос сквозь приоткрывшуюся дверь. — Я могу войти? — А, да, конечно. Что за прелестное создание посетило его? Подобно ангелу она почти беззвучно порхнула к кровати. Вокруг неë собралась такая спокойная безмятежная аура, а она была самим еë эпицентром. Точëная фигура, пышная грудь, глубокие глаза с сиреневым отливом и пышный густой волос, перевязанный сзади в тугой хвост. Идеал, не иначе. — Меня зовут Хинацуру, — Усаживаясь рядом, промолвила девушка, кладя перед собой какой-то небольшой деревянный ящичек. — А тебя? — Меня… Я Зеницу. — Почти не осëкся юноша, с недоверием поглядывая на ящичек. — Приятно познакомиться, Зеницу. Ты знаешь, где оказался? — Пока ещë не совсем, если честно. — Мечник неловко почесал затылок, натягивая глупую улыбку. — Ты в доме Тенгена Узуя — столпа звука. Это наш дом. Приятный голос девушки не смог смягчить всю горечь новости. Парня охватило отчаяние и улыбка сама собой сошла с лица. Значит то, что было подобно кошмару, происходило наяву и он в самом деле стал преемником. Скрыть свое к тому отношение не получилось и Агатсума принялся навзрыд просить девушку забрать свои слова назад, чем вызвал у той сильный испуг. — Прости, что огорчила! Мне правда очень жаль. Юноша усилием воли заставил себя закрыть не поспевающий за ходом мысли рот, явно огорчая Хинацуру своим поведением. Поспешно объясняя ситуацию, Зеницу вытер слëзы одеялом, всхлипывая сильнее прежнего. — Так вот оно что, — Эта мягкая улыбка могла спасти от всех бед на свете. — Не огорчайся так. Тенген рассказал нам о событиях минувшей ночи, тебе вовсе не о чем переживать. Мы все вместе позаботимся о тебе. Невозможно описать словами, как мечник был ей благодарен. Хинацуру определенно была одной из тех, кто умеет правильно успокаивать. Однако после того, как та вкратце рассказала об уставах этого дома и еë постоянных жителях, Зеницу снова охватила истерика. — В самом деле?! " — У такого заносчивого болвана аж три жены? Да что со мной не так? — Подумал он, снова вытирая сопли краешком одеяла. " — Да, это правда так. Но не беспокойся об этом. В скором времени ты ко всему привыкнешь. Я хорошо тебя понимаю, но надеюсь ты сможешь немного потерпеть. — Девушка сделала небольшую паузу, открывая ящичек перед собой. — Но перед этим нам нужно привести тебя в норму. Она бережно достала пару шприцов с лекарственной жидкостью внутри, с удивлением наблюдая, как у больного напротив нездорово побледнела кожа, а глаза неестественно сильно закатились под веками. Спустя полчаса после выполненных лечебных процедур, Зеницу уже шëл следом за своей прекрасной проводницей, попутно осматриваясь. Коридоры и доступные взору комнаты были красивы и безупречно чисты. Девушки здесь зря времени не теряли. Многие комнаты по какой-то причине были закрыты и изучить их изнутри не представлялось возможным. По тому, сколько они успели пройти, юноша мог сделать выводы о масштабах здания. В сравнении с домом бабочки чуть меньше, но больше пустого пространства. — Мы пришли. Хинацуру указала на дверь по левому краю от новоизбранного преемника. Тот благодарно поклонился, провожая еë взглядом упорхнувший силуэт. Не трудно было предположить, что в таком доме им всем хватает работы с излишком, так ещë и его дурная голова появилась из неоткуда. Отворяя дверь, Зеницу сделал шаг вперëд. В глаза мигом ударили яркие солнечные лучи. Едва успевая прикрыть тыльной стороной ладони лицо, он помедлил, пока свет рассеется и он сможет адаптироваться. В то же мгновение взору представился чудесный вид на небольшой уютный садик, усыпанный яркими цветками. Разных видов и цветов, но по-своему привлекательны и неповторимы. Агатсума не мог взгляда оторвать, пока его не окликнули. Слева от него расположилась энгава*, где поджидал его Узуй, внимательно изучая преемника. Внешний вид столпа звука удивительно отличался от того, что привык видеть Зеницу. На голове не было металлической повязки с большими блестящими камнями, а сам серебристый волос был распущен, едва доходя до широких плеч. На левом глазу не было обычного узора, что ранее юноша считал татуировкой. Сам же мужчина был одет в красивое розового цвета кимоно, обвязанное черным поясом. " — Под цвет глаз. " — Долго будешь столбом стоять? — Ах да, — Поспешил Агатсума, усаживаясь подле него. — Полагаю, ты уже познакомился с Хинацуру? — Да. Она была очень мила со мной. — Она любезно согласилась помочь мне ознакомить тебя тут со всем. Будь с ней вежлив, как с Макио и с Сума. — Две твои другие жены? — Ты уже в курсе? Хорошо, — Узуй немного помедлил, затем серьёзно добавляя: — Обидишь их — я тебя точно убью. — Понял я. Понял. — Какой-то ты особенно тихий сегодня. Ни одного унылого возражения. Зеницу и сам не знал, почему. Выходило само собой. Незнакомая обстановка давила на него сильнее, чем тот с ней справлялся. И хотя обращались с ним тепло, без фальши, было некомфортно. Чужой дом пока не принимал его полностью, как того хотелось бы. Рядом не было ни доброго Танджиро, что всегда подставил своë крепкое плечо, успокоит и пожалеет. Ни такого вечно веселого Иноске, помогающего выйти из зоны комфорта, что бывало очень полезно. Ни Наха, Ни Суми, ни Киë, Ни Канао с их возгласами поддержки и защиты. Он совсем один здесь, где ему очевидно не рады. — Зеницу. Зовите меня Зеницу. — Хорошо. — Немного подумав, Тенген перевëл взгляд на юношу. — Ты скучаешь по друзьям? — Кажется так. Я благодарен за такой радушный приëм, но… Я никого тут не знаю и этот дом кажется таким пустым. Мои вещи ещë не доставили. Я не знаю, как там Иноске, как Танджиро. Здоровы ли они? Стали ли они преемниками? — Потирая большим пальцем повязку на ноге в месте вчерашнего ранения, мечник неестественно сжался в теле, чувствуя себя крохотным. — Я знаю, что мне здесь не рады. — Более туской чуши в жизни не слышал, — Тенген хлопнул его по спине, победно улыбаясь. — Твой новый учитель как обычно блестяще со всем справится. К тому же и с твоими друзьями всë в порядке. Парень в кабаньей маске показал себя что надо. Санеми увидел его в своих рядах. Камадо же уныло пострадал во время боя. Впрочем, как и всегда. О нëм я уже наслышан. Его комбинация двух дыханий и блестящее упорство отметили сразу несколько столпов, но Гëмей был убедительнее. — Столп камня взял Танджиро к себе? Невероятно! Сзади прилетел смачный подзатыльник, что у того в ушах затрещало. — Тебе ярко повезло больше всех! Самый обворожительный, сильный и великодушный столп звука принял тебя к себе, что может быть лучше? — Да уж что угодно будет лучше. Недовольно потирая место удара, жаловался Зеницу. От надвигающейся на него кары в виде второй затрещины его спасли оклики за домом. По тонким девичьим голосам можно было понять, что то были Макио и Сума, вернувшиеся домой. — Мой Тенген, как я рада Вас видеть! — И я! И я! Девушки бросились на шею столпа, от чего Агатсума даже немного сконфузился. С такой силой они могли кого угодно снести на пути к своей любви. Узуй недаром был вторым сильнейшим столпом из восьми, легко подхватывая обеих на руки. — Ой, Макио, гляди-ка! И правда милашка! — Визжала девушка со стрижкой по плечи и синим цветом глаз. — Совсем ещë малыш. Мой Тенген, разве можно его чему-то научить? — Голос третьей был явно властнее других, а волос еще короче предыдущей. — Я и так достаточно умею, незачем меня учить. Про себя Зеницу фыркнул на фразу «Мой Тенген». Было ясно еще утром от Хинацуру, что они все так обращаются к Узую, что было для него достаточно странным. Один вид на эту огромную сладкую парочку необъяснимо выводил его из себя. — Мой Тенген, завтрак готов. Сзади подошла и сама Хинацуру. Разрешив эту неловкую ситуацию, юноша был ей невероятно благодарен, хотя и в очередной раз невольно закатил глаза. Зеницу и в самом деле был жутко голоден. Налетая на еду, подобно дикому зверю, он предположил, что не ел уже целую вечность. Сколько бы ни поглощал, всë было мало. — Такой очаровашка! У Хинацуру появился ещë один фанат. — Хихикнула Сума. — Я очень рада, — Ласково улыбалась та. — Не налегай так сильно, мелкий, — Подвергся общему настроению Узуй, также внимательно наблюдая за Зеницу. — После завтрака нас ждëт великолепная тренировка. — Мой Тенген будет тренироваться? — А нам можно посмотреть? Можно-можно? — Я тоже хочу! Как же Агатсума устал от шума. Первое его утро здесь только подходит к завершению, а его не покидало ощущение, что он заперт здесь уже годы. Мечта о многожёнстве сама собой отложилась в долгий ящик. — Я готов, — Желая побыстрее принять все удары судьбы на сегодня, отчитался парень. После завтрака дом ненадолго погрузился в долгожданную тишину. Пока проходили последние сборы, всë замерло в ожидании чуда. Спустя минут двадцать Тенген со своим преемником стояли на заднем дворе, где территория была подходяще свободной для предстоящей тренировки. — Пока твои раны не застянутся, мы будем тренироваться здесь, — Объявил столп, вставая напротив Зеницу. — В нашем бою я заметил несколько моментов, которые важны для организации наших будущих тренировок. Первое: Когда ты начал битву, складывалось ощущение, словно перед этим ты… Уснул. Что это было? — Ась? — Вылупился на Узуя юноша, как-то даже теряя напускную сосредоточенность. — Это как понимать? — Да это ты́ мне ответить должен! — Злился Тенген, которому приходилось несколько раз задавать один и тот же вопрос, так еще и ответом на него послужило такое тупое лицо. — У тебя во время боя глаза закрыты были. Ты так концентрируешься? — Я не… Я правда не понимаю, — Уже скулил Зеницу, надеясь хотя бы легко отделаться тумаками. — Ты из меня сумасшедшего сделать решил? Сам не знаешь, что в бою используешь? После нескольких попыток докопаться до истины, Тенген опустил руки. Обреченный вид пацана говорил обо всëм за него. Тот в самом деле понятия не имел, о чем идет речь. — Что ж, блестяще. Спрошу иначе: Что твой унылый мозг представляет, заставляя тело двигаться? — Мотивация что ли? — Переспросил Зеницу. — Ну, я не знаю если честно. Опасность за свою жизнь, наверное. Поразмыслив над словами ученика с минуту, Узуй попытался собрать пазл из того, что видел той ночью и что слышал сейчас. Цельная картинка не складывалась от слова совсем. Тогда на Зеницу не покушались, но он неожиданно стал мечником чуть выше своего ужасного уровня. — Ты помнишь, о чем думал именно в тот момент, когда Камадо рядом с тобой не оказалось? — «Мы тогда решили, что ты откинулся. " — Кажется, да. Со мной говорил дедуля. — Дедуля? — Дедуля Джигоро. — Бывший столп грома Джигоро Куваджима? Он твой дедушка? — Не совсем так, — Грустно улыбнулся Зеницу. — Он не был моим родным дедушкой. Просто я всегда звал его так, а он злился. Узуй чуть склонил голову набок, непонимающе уставившись на преемника. Тот был столь одинок, что звал постороннего человека своей семьëй? Ситуация и правда была нестандартная. Агатсума полностью отличался от остальных, с кем Тенген приходилось сражаться бок о бок. Слабый, плаксивый, с большими привязанностями и трусливым сердцем юноша был не опаснее новорожденного щенка. Будучи олицетворением голимых нарушением стандартов и правил, нужно было быть настоящим искусным волшебником, превратив этого лягушонка в прекрасного принца. Принимая нелегкое решение начать пока с того, что имеют, Тенген велел рассказать о владениях катаной и базой знаний, если у того таковая имелась. Надежды на успех окончательно рухнули в пропасть, когда пацан заявил, что знает всего одну кату из существующих шести. Работы предстояло непочатый край. Изнурительная тренировка продолжалась вплоть до глубокого вечера, пока не примчались жëны столпа звука звать обоих на ужин. На обед те также были приглашены, но Узуй так усидчиво отнесся к делу, что позволил Зеницу идти с условием: парень должен был в рукопашном бою докоснуться до лица столпа. Одна попытка за другой заканчивались провалом. Натренированные в бою рефлексы безошибочно предугадывали любой шаг Зеницу, а с каждой неудачей того опрокидывали на землю, веля начинать сначала. День сурка юного мечника не имел конца. Утром уколы с лекарствами, посылаемые из дома бабочки Шинобу-сан, которая благополучно вернулась в целости домой. Вкуснейший завтрак и тренировки до глубокой ночи. Однажды Агатсума почти смог победить. Обманным манëвром перехватив руки мужчины, юноша вспомнил Танджиро и его бой с Иноске. Делая мощный рывок в сторону противника, он со всей силы ударил его лбом, сам едва не теряя сознание. Инициативу Тенген оценил, но силы удара было недостаточно, жа и в правилах было озвучено, что тот должен коснуться лица именно рукой. Очередной провал. Преодолеть себя и своих внутренних демонов у Зеницу выходило всë хуже и хуже. Распределять внимание на укрепление физического и морального духа оказалось сложнее, чем он представлял. Его часто мучали кошмары, а мысли в голове как пчелиный рой жужжали в голове днями напролет. Тело крепло, но вместе с тем все больше ослабевал рассудок. В моменты, когда по каким-либо причинам Узуй не мог провести с ним тренировку, Агатсума готов был лезть на стены от собственной слабости перед собой. В таком ключе прошло три месяца в доме столпа звука. Несколько раз за это время парень виделся с друзьями и, о Боги, какие счастливые мгновения то для него были. Всë мирское отступало на второй план и парень мог по-настоящему искренне смеяться. Счастливое лицо Танджиро, который стал ощутимо сильнее за такой короткий срок под наставничеством сильнейшего в восьмëрке столпа излучало непередаваемую энергию. Заразительный смех Иноске, который то и дело искал возможность побахвалиться своими достигнутыми успехами, вызывая их по очереди на поединок. Зеницу лишь в такие моменты ощущал искреннее счастье и назойливые шумы в голове прекращались. Он был безумно рад и счастлив за них. Знать, что с той роковой ночи они все целы и невредимы. Та ночь стала для троицы переломным моментом в жизни. В то время, как оба не прекращали разговоры о том, какая же то была прекрасная идея, Зеницу лишь молча кивали натягивал улыбку. Он безумно скучал. Скучал по тем временам, когда они преодолевали любые невзгоды вместе. Когда всë, что преграждало им дорогу на пути к счастью, не выдерживало натиска командного духа их нерушимого трио. Он утопал в ненависти, захлëбываясь от невыносимой безысходности. Жажда повернуть время вспять, изменить хоть что-нибудь. Ухватиться за тот маленький просвет, где они все вместе прошли этот тернистый путь на пути к величию. Юноша был командным игроком, что ничего не представлял из себя в одиночку. Задыхаясь в потоке собственного самосознания, он тщетно карабкался наружу. Силы предательски покидали его на финишной прямой и он камнем падал вниз, начиная сначала. Нет смысла омрачать чужие чувства своими переживаниями. Это ничего не изменит. Навязывая свою боль остальным, всем лишь станет его жаль, не более того. В конечном итоге это перерастëт в сладкую ложь сожаления и Зеницу это услышит. Он не сможет никогда этого принять. Вернувшись домой после одной из таких встреч, он окончательно потерял себя. Без памяти добравшись до дверей, юноша болезненно брëл по памяти вперёд, ничего не видя перед собой. Мрак и боль сковали его тело. Обессиленный, он рухнул на дощатый пол, смотря на тот самый чудесный сад, что так ярко поприветствовал его в первый день пребывания здесь. Началó смеркаться. Большинство цветков готовились ко сну, мирно скрывая свою безупречную красоту в пухлый бутонах. Близились первые дни осени. В скором времени так полюбившийся ему садик вовсе скроется с глаз под толстой шапкой листвы, а затем и снега. — Вот ты где. Справа показалась высокая статная фигура в пурпурных одеяниях, нарушая хлынувший поток мыслей мечника. Сидел тот так уже довольно продолжительное время. Пытаясь прикинуть, он насчитал пару часов. — Ты часто сюда приходишь. — Да, мне нравится здесь. — Тихо согласился Агатсума. — Потому что уныло спрятался от всех? — Заметил столп, устраиваясь рядом с ним как в самый первый раз, когда к нему пришёл сюда Зеницу. — Я не прятался. — Какая яркая ложь. Я по-твоему так туп, что не в силах отличить вранье мелкотни, вроде тебя? Тенген было хотел засмеяться, но вовремя оставил эту мысль. Парень сидел по правую руку от него, в очередной раз неестественно как-то прогибаясь в спине. В голову пришла ассоциация с большой улиткой, коей маленькая раковина была не по размеру. — Да что это с тобой? — Узуй-сан, почему Вы не зовëте меня по имени? Оно Вам так не нравится? — Пустой взгляд Агатсумы не сдвинулся с мертвой точки. — Ну, скажем так, у меня особое к тебе отношение. — Особое… Отношение? — Блестящее, — Поняв, что парню этого пояснения не достаточно, мужчина продолжил. — Ты мой преемник. Как выяснилось, мы оба смирились с этой унылой мыслью и уживаемся с ней, как можем. Я по-своему привязался к тебе, потому посчитал нужным называть так. — Привязались? — Что-то типа того, — Фыркнул Узуй, запуская пятерню в свои волосы. — Не зазнавайся только. Я всегда могу передумать. Преемник не ответил, продолжая пялиться куда-то. — На тебе вечно это тусклое лицо. Это продолжается ещё с момента, как ты впервые сходил на свои посиделки с друзьями после случившегося три месяца назад. — Подметив едва изменившуюся эмоцию на лице парня, что снова стало прежним, столп нахмурился: — Ну вот опять. Они тебе что-то наговорили? — Нет, вовсе не так. — Поспешно помотал головой мечник, но продолжать разъяснение так и не планировал. — Зеницу. Хватая юношу за подбородок, вынуждая его развернуть своë лицо к нему, Тенген опешил. Нездоровая пелена перед глазами и тусклый цвет лица, словно парень вообще был без сознания вывели столпа из статуса стороннего наблюдателя. — Скажи мне. Своë имя для Агатсумы действовало как мантра. Он очень любил это имя. Имя, данное дедулей Джигоро, как завещание ласкало слух последними воспоминаниями о нëм. Возможно, у парня было другое при рождении, но об этом он не помнил и знать не никогда не хотел. Как и своих родителей. Все, кто были членами его маленькой семьи, это был дедушка и Кайгаку. Последний был для него вроде старшего брата. Уже позднее появились её менее милые сердцу Танджиро и Иноске. Только сейчас Зеницу осознал, как он на самом деле одинок. — Я запутался, — Выдавил из себя юноша, сжимая ведущую руку в кулак, чтобы не расплакаться вновь. — В чем ты запутался? — Не отставал Узуй. — Иноске и Танджиро… Почему они такие счастливые? Я не понимаю. Каждый раз они так светятся счастьем. Их радостные лица… Им все-равно на то, что теперь мы боремся по отдельности. Им так весело там. Неужели… Они совсем не скучают… Я… Я стал им не нужен? Зеницу хотел что-то добавить, но запнулся. Сдерживать слёзы дальше было невыносимо больно. Глаза стали как два огромных зеркала от солёной воды в них, а губы предательски дрожали. Он задыхался, не в силах проглотить булыжник в собственном горле. — Зеницу… Столп ослабил хватку, чем парень тут же воспользовался, закрывая мокрое лицо руками, уже не сдерживаясь в своëм искреннем порыве. Сейчас всë, что так долго копилось и желало вырваться наружу разрывало его изнутри. Душа трещит по швам, но что было с этим ещё делать? — Я знаю, что не могу… Их ни о чем просить, — Задыхаясь продолжал Агатсума. — Мы стали мечниками, что… Чтобы стать сильнее. Защищать тех, кто слаб и нуждается в защите, но что если мы сами в ней нуждаемся? Что если я́ хочу, чтобы меня защитили? После этих слов Зеницу разразился слезами и уже совсем не сдерживался. Этот плачь не был похож на прочие. Это не было привлечением внимания, как-то бывало ранее. Сейчас преемник словно ребëнок просил о помощи хоть у кого-нибудь, кто сможет протянуть ему руку и вытащить из этого водоврота непонятных ему чувств. Кто-нибудь, кто объяснит ему, что делать и как с этим бороться. Такого никто выдержать бы не смог. Узуй тоже не смог. Прожив всë своë детство в клане шиноби, где все обращались друг к другу, словно чужие, он как никто другой знал, что значит чувствовать себя одиноко. Перехватывая запястье Зеницу, притягивая к себе, Тенген молча заключил его в своих объятиях. Укладывая ладонь на непослушных золотистых волосах, он на мгновение забылся. Осознанно или нет, но он отпустил ситуацию о том, что он столп, а Агатсума его ученик. Лёгким мягким жестом наклонив голову юноши к себе, он нежно поцеловал его в макушку, тяжело вздыхая. Возможно только сейчас до него дошло, как Зеницу было по-настоящему тяжело находиться здесь всë это время. Что он чувствовал и о чем стыдливо приходилось молчать, ведь все, кого он встречал здесь, были для него чужими, а кого семьëй — покинули его. В какой-то мере Узуй чувствовал виноватым в этом себя. Как его блестящая бдительность не уследила за таким открытым мальчишкой, который особенно даже не пытался прятать своë состояние. Просто никто о нëм и не интересовался. Если бы Тенген как наставник протянул ему свою руку, Зеницу не задумываясь ухватился бы за неë. Последовал бы за ним. Был бы спасëн.