Breathing Control

После успокоения души стало легче, даже получалось уснуть. Несмотря на это, худые, костлявые пальцы пробирала мелкая, холодная дрожь. Точно не было понятно, отчего именно. Тревога ли, излишние эмоции? Всё вместе?    Даже таблетки не потребовались, чтобы сомкнуть глаза и провалиться в мир грез. И всё-таки, мысли о смерти проявлялись в голове как акварель. Всё хорошо, но хочется исчезнуть, ведь этого мира попросту недостаточно для полного удовлетворения.   Когда Дазаю последний раз снились сны? Он точно уже и не помнит. Либо сваливался от передозировок и алкоголя, либо вовсе лежал на футоне и глядел в потолок. Но почему-то именно сейчас разум настраивался на картинки, счастливые картинки, отображающие сокровенные мечты и желания, таящиеся глубоко-глубоко внутри, под покровами ненависти к самому себе и отчаяния.     Всё вокруг покрыто легкой белой дымкой, не сразу можно понять, где именно находишься. Зеленая, даже скорее изумрудная, трава поблескивала от капель свежей росы. Вдалеке можно было расслышать чистое птичье пение, напоминавшее о весенней, беззаботной поре.    Под ногами расцветали яркие цветы, олицетворяющие покой. Землю можно было прочувствовать, ощутить каждой клеточкой кожи. Как прохладные растения щекочут ноги и вызывают мурашки. Шаг за шагом. Новые и новые пятна расходятся по полотну, как на мольберте.    И средь этой замечательной картины есть то, что выделяется особенным, жемчужным светом. Молочная, бледная кожа в обнаженном виде сводила с ума, доводила до экстаза одним лишь видом. Белые, с примесью серого, волосы распластались по земле. Лунный свет переливался в каждой частичке, но абсолютно по разному.    По телу распускались цветки розовой сирени, переплетенные с аралией. Глаза были прикрыты, а остальные части юного лица обрамлялись мелкими, опавшими лепестками.   Рука оглаживает кожу, проводя по шее, затем нежно вырисовывая искусные узоры на груди и животе.   — Ацуши… Мой Ацуши…. Если бы ты только знал, если бы только мог почувствовать все то, что возникает у меня при виде тебя. Ах, мой милый, что же ты со мной делаешь? Украл часть моей души, моё сердце, всего меня. Олицетворение лучших качеств человека, как метафоры в классических произведениях.   Хрупкая улыбка проявляется на лице, пока гетерохромные глаза полностью просыпаются и одаряют своей очаровательностью. И только аккуратные пальцы касаются чужого лица, тут же все рассыпается на части.     Осаму пробуждается от своих фантазий и вздыхает, осознавая, что это все, к сожалению, далеко не в реальности. Она куда более жестока, чем кажется на первый, неопытный взгляд. Медленно встав с кровати, брюнет подошел к большому зеркалу, которое, казалось, просто так стояло и занимало место. Вид, конечно, был крайне своеобразный, но все же, лучше чем обычно. Только волосы были уж очень ломкими из-за нехватки необходимых витаминов. Да и стресса стало намного больше. Раньше не доводилось испытывать столько эмоций. Они либо были сокрыты, либо не возникали и вовсе.   Дазай отправляется на кухню, выглядевшую так, словно тут давно уже никто не жил. Разбросанные пустые бутылки из под саке, блистеры таблеток, даже шприцы. Будто всё кричало о необходимой заботе и срочном спасении. Но сейчас убираться совсем не хотелось, да и некогда было. Кое-как найдя воду, даже относительно свежую, он потянулся к верхнему шкафчику, достав оттуда небольшую баночку. Обезболивающее в капсулах. Вот правда зачем оно ему потребовалось утром – оставалось загадкой. Впрочем, его поступки порой поражали и его самого, настолько он был странным и непредсказуемым человеком.   Стакан с водой быстро опустошается, растворяя слегка горькую таблетку. Но это было далеко не впервые. Похожие Осаму принимал, когда был в баре, перед встречей с Шибусавой и Федором. Вечно его жизнь представлялась в глазах других людей как нечто особенное, на что раз за разом покушались, будто это какой-то редкий, сладкий плод. Однако Дазай обгонял смерть, она не являлась ему равносильным соперником, скорее слишком слабым и глупым.   Теперь надо было замотать слегка запачкавшиеся бинты. Менять их часто смысла не было, и денег это стоит не маленьких, а зарплата у него, с его то продуктивностью, совсем не подходила для подобных трат.  Да и сейчас это не было особой необходимостью, всё равно идти на задание, это значит как минимум запачкать руки. Не кровью, скорее пылью какой-нибудь старой, потрепанной коробки.   В спешке накинув на себя оставшуюся верхнюю одежду, Дазай закрыл дверь своей комнаты общежития и направился в сторону центра города, чуть дальше агентства. По всей Йокогаме висели яркие плакаты и стояли большие стойки с сувенирами. В воздухе витал приятный запах свежеприготовленных такояки и якитори. Именно после знакомства с Ацуши, брюнет стал все чаще обращать внимание на, казалось бы, такие банальные вещи. Но это и привлекло сразу в парне. Его умение радоваться мелочам поражало и согревало сердце, даже несмотря на то, из-за чего они в принципе возникло. Плюсы в этом все же были.   Как-то раз,  когда эти двое находились на совместном задании, Накаджима так забавно и умилительно реагировал на весь стритфуд, которого он раньше не видел, что Осаму даже было не жалко своих и без того крошечных денег, чтобы просто увидеть сияющую улыбку на лице любимого человека. Это не купить где-либо, это особые ощущения, когда душа вырывается, поёт различные песни о том, насколько все прекрасно и замечательно. Что-то невероятное, манящее, кидающее в приятный жар.   Однако не совсем подходящее было время, чтобы уподобляться нежным воспоминаниям. Темный переулок – вот точка назначения. В таких раньше Портовая Мафия разбиралась со всеми, кто хоть как-то посмел перейти дорогу. Непосредственно, сам Дазай расправлялся с этими бедолагами, наживая себе врагов в виде близких к жертвам людей. Как правило, это сходило с рук. Кто бы посмел напасть на такого опасного человека, о котором ходят ужасающие сплетни, а если быть точнее, о его жестоких пытках. Какая-либо эмпатия с его стороны отсутствовала. Есть ли смысл видеть ценность такого понятия, как жизнь? Слишком тривиально.   Звуки шагов едва слышны, все же не по плитке какой-то идет, а по обычному асфальту. Так как здания стояли вплотную, каждый шорох отдавался эхом и было хорошо слышно любое шуршание или что-то подобное. Напряжение нарастало, словно зловещие духи окружили и шептали свои заклинания. Это не предвещало чего-то хорошего, фланировать здесь бы никто не стал.   Резкий щелчок.   Темный силуэт появляется вдалеке, но больше это походит на грязное теневое пятно.   — Надо же, какая встреча! — ехидно начал говорить низкий мужской голос. — Кого я вижу! Бывший исполнитель Портовой Мафии - Осаму Дазай, собственной персоной. Вот уж не думал, что мне предоставится замечательная возможность встретиться с тобой вживую. Я потрясен.   Дазай повернул голову и глаза резко расширились от шока.   — Кирияма Идзумити, — процедил брюнет, сцепив зубы до скрежета. — не притворяйся, я всё прекрасно знал с самого начала.   — Как-то недружелюбно, не считаешь? Давние знакомые все-таки.   — Почему же ты здесь один? Остальные подохли?   — В отличии от некоторых, даже не пытались. Много чести было бы.   — Как будто вы достойны этого. — Осаму сжал кулаки, продавливая кожу ногтями так, что остались следы.   — Хах, — звонко рассмеялся Кирияма. — гляди, как заговорил. С твоей смелостью тебе бы не здесь находиться так-то. До меня, кстати, пару слухов дошло. Ничего страшного, просто уж очень интересно это всё звучит.   — Я нисколько не удивлен, это по твоей части, уши греть. — брюнет усмехнулся, скрестив руки на груди. Столько времени прошло, а ничего не изменилось. Тот же бесячий, шутовский тон, раздражающий за километров пять.   — На твоем месте я бы заткнулся, Дазай. Звуковая диверсия! — крикнул Идзумити и его фигура покрылась светло-голубым светом.     Его способность "Звуковая диверсия" подразумевает использование звуковых волн для точечного воздействия на сознание и окружение тех, с кем вы сталкиваетесь, создавая отвлекающие факторы с помощью ультразвукового голоса. Это предполагает возможность манипулировать окружающим миром, используя собственный голос и звук для создания хаоса и разрушения.     От резкого звона в ушах, в глазах всё начало стремительно расплываться. Осаму прикоснулся пальцами к висками и стал массировать их, стараясь снизить градус головной боли, которая была схожа с раскаляющимся металлом. Дотянуться и остановить действие было нереально, поскольку он находился на довольно большом расстоянии, и при таком рассказала добраться никак не мог. Ощущения были схожи с демонами или зомби, сжирающими твой мозг до самых маленьких кусочков.    Но невзирая на ужасающую боль, Дазай стойко держался. Выдержка, все-таки, присутствовала. Он начал подходить ближе, наблюдая за дальнейшими действиями противника и кидая на него холодный, меткий взгляд, подходящий на лезвие острейшего кинжала. Рядом неожиданно начала крушиться стена, мелкие куски падали куда попало.   — А ты, я смотрю, бодро держишься, могу даже похвалить. Но не переживай, это ненадолго. — постепенно темнота рассеивалась, открывая вид на виновника данной ситуации. Парень был достаточно высоким, с русыми волосами, собранными в пучок, и мелкой татуировкой на руке. Каждый носил свою, особую, что указывала на способность и принадлежность.   — Перспектива быть убитым тобой меня совсем не радует. Вот если б это были тонкие, женские руки, тогда другое дело. — голос звучал слегка выдавленно, так как возможности нормально говорить не было.   — Не ври хотя бы сам себе, Дазай. — Кирияма кинул озлобленный взгляд и улыбка сама начала появляться. Было прекрасно наблюдать за чужими, бесконечными изучениями.   — Что… — оборвалась фраза попаданием точно в цель. Чуть выше сердца, деликатно и аккуратно. Брюнет все ещё стоял на ногах, хоть и держался из последних сил. Пуля пронзила тело на сквозь, будто иголка, прошивающая швы на толстой ткани.   — Ты все прекрасно знаешь. Будь начеку, Дазай. И береги животных.   Черное пальто закрывало вид, развеваясь на легком ветру и посылая некие сигналы. Было понятно одно — это лишь предупреждение перед жутким штормом. Пару минут и Осаму валится на холодный асфальт, встречаясь лицом с грязным бетоном. Глаза его перестают гореть, они прикрыты веками. Лишь тихие вдохи указывают на то, что он ещё живой.       Носилки, мерзкий запах спирта, яркий свет лампы, пульсоксиметр, сирены. Всё это смешалось в голове и разносилось по разным уголкам сознания. Кусочки воспоминаний складывались воедино. Послышался тихий хрип и попытки нормально вдохнуть свежего воздуха, насквозь пропитанного медикаментами. В глазах все ещё не стояла четкая картинка, трудно было сфокусироваться на чем-то конкретном. Однако чье то легкое прикосновение будто пробудило от затянувшегося сна. Тряхнув головой, при этом пытаясь не задет ь множество проводов, Дазай оглядел помещение, где находился. Больничная палата, не иначе. Но он здесь был не один.   Повернув голову на подушке вправо, брюнет чуть не вскрикнул от шока.   — Мне не кажется?  — прошептал брюнет, искренне надеясь, что не обознался.   — Дазай-сан! Как ваше самочувствие? Вы бы знали, как напугали меня, да и все агентство. Даже Куникида выглядел нервным. Я как узнал о вашем местонахождении, тут же помчался сюда, параллельно позвонив Кёке, чтобы она передала информацию за меня. — эмоции переполняли. Это читалось в каждом движении и слове.   — Ацуши?… — по бледному лицу потекла одинокая слеза, оставляя мокрую дорожку. Это было даже больнее, чем удар или тот же выстрел. Самое болезненное – задеть душу.   — Я так волновался. Зачем же вы так? Это новый способ самоубийства или что? — слишком много вопросов беспокоило парня, но все они останутся без единого ответа. Пока ещё рано что-то стоящее рассказывать.   Мурашки пробежали по коже и только сейчас пришло осознание. Он, что, без своих бинтов? Все-таки додумались врачи снять. Не знали они всей плачевной подноготной, что скрывалась за этой банальной тканью. Осколки счастья в мозаике из вечных страданий.   Слова крутились на языке, да вот как их сказать, чтобы было чистое и верное восприятие? Вложить в эти буквы, слова крупицы любви, что так бережно и трепетно хранились юном, но поведавшем уже множество отчаяния, израненном сердце. Но когда-нибудь таинственные покровы должны быть сняты, верно? Может, не совсем подходящее время и атмосфера, но казалось, что это было правильно. Но жуткий и временами иллюзорный мир не мог существовать вечно, это приносило адские мучения.     — Дазай-сан, — послышался тихий, доносящийся сбоку, нервный голос.   — А? Да, Ацуши, я слушаю.   — Нам нужно поговорить. Сейчас же.