Брак с сестрой Окделла

От Олларии, ныне зовущейся Раканой, до Надора — примерно 12 дней пути, но это если неспешно ехать в карете, любуясь живописными видами, и останавливаться в придорожных заведениях, а уж их на Королевском тракте предостаточно — скромные трактиры, где можно наскоро перекусить и переждать дождь, заманчивые двухэтажные таверны, в которых непременно обнаружатся сговорчивые девицы, пусть и нарочито жеманные, что почему-то заведено у провинциалок. А уж как не задержаться на денек-другой в уютной комнате добротного постоялого двора с мягкой кроватью и свежим бельем, пахнущим клевером и мятой… Но владельцы трактиров и таверн напрасно зазывали всадников в алых плащах — те неслись без оглядки, не щадя ни себя, ни лошадей. Рокэ не раз приходилось бывать в таких походах, взять хоть тот же Фельп, он давно уже привык к коротким привалам и недолгому сну под открытым небом. Отряд прилично оторвался от преследователей — Ворон не без удовольствия отметил, что Ричард со знанием дела рассчитывал силы и время, чему, конечно же, бывший оруженосец научился у своего эра за то время, что они провели в Сагранне. Лошади жадно пили воду из прозрачного ручья, бежавшего среди поросших пышным темно-зеленым мхом камней, приятно потрескивал костер, легкий ветер колыхал макушки вековых сосен. Расположившиеся на еще пестрящей травами опушке надорцы устало перебрасывались короткими фразами на своем грубоватом языке, которого Рокэ не знал, и теперь жалел об этом. О чем говорили эти люди, которые неслись с севера, не зная отдыха, чтобы спасти убийцу Эгмонта Окделла, а теперь везут заклятого врага в Надор? За все эти дни в пути Алва не услышал и намека на это трагичное, но неизбежное событие, а в глазах надорцев не было не то, что ненависти, но даже неприязни, они по-настоящему заботились о безопасности Ворона, что удивляло. Когда Дикон был оруженосцем, Рокэ не раз повторял, что Повелитель Скал должен вести себя, как жесткий, но справедливый хозяин, а не растерянный мальчишка, который надеется, что его будут воспринимать всерьез просто за то, что он родился герцогом Окделлом. По всему выходило, что Ричард отлично усвоил и эти уроки. И все бы хорошо, вот только держался он крайне странно — холодно и отстраненно, а этому Ворон не мог найти никакого объяснения. — Окделл, отчего Вы все время молчите? Помнится, Вы были куда более разговорчивы, а нам есть, что обсудить, — как бы невзначай поинтересовался Рокэ, поглаживая Сону. Дикон так и не расстался с мориской, что подарил Ворон, а лошадь не забыла прежнего хозяина, и радостно тянулась к нему, прядая ушами — Нам нужно торопиться, эр Рокэ, — негромко отозвался Ричард, не глядя в глаза, и рассеянно положил руку на холку лошади, — За нами гонятся, и Вам это хорошо известно. — Но ведь сейчас привал, юноша, — не отставал соскучившийся по вниманию Ворон, запустил пальцы в роскошную гриву Соны, провел ладонью по холеной шкуре и вдруг наткнулся на теплую руку Ричарда, а тот вздрогнул и сделал шаг назад, будто Рокэ был прокаженным. — Руки у Вас ледяные, — сбивчиво оправдался Ричард, покраснел и зачем-то полез в свою дорожную сумку, — Вот, возьмите мои перчатки, Вам будут велики, конечно, но хоть так. Ни в этот день, ни в последующие Рокэ не мог добиться от бывшего оруженосца ничего, кроме сухих фраз и напоминаний о погоне. Ворона мучала то злость, то досада, он даже решил, что Дикон ведет себя так, потому что считает его виновным в мнимом покушении на Ракана, но попытка заговорить об этом тоже с треском провалилась. Окделл не поддался даже на эту откровенную провокацию, кратко ответил, что так не думает и потребовал больше не упоминать Его Величество. Едкая досада сменилась холодной обидой, а после и неизбежной апатией, да такой, что Рокэ даже на пару дней потерял всякий интерес к Окделлу. Но переключиться было решительно не на кого, измученные марш-броском надорцы в качестве источника утешения никуда не годились, и Алва с новой силой взялся за бывшего оруженосца. Все, кто знал Ворона, поражались тому, как он упивается чужой ненавистью, и считали это всего лишь одним из пороков красивого чудовища по имени Рокэ Алва. Никому и в голову не приходило, что бывший Первый маршал нуждался в ней, как хрупкий весенний цветок в лучах ласкового солнца. Ненависть, восхищение, зависть, обожание, злоба — все, что угодно, только не равнодушие. Впрочем, Рокэ и сам не догадывался о том, как сильна его зависимость от чужого внимания, просто до капли выжимал его из окружающих любой ценой. — Окделл, не пора ли обсудить свадьбу? — Рокэ снова улучил удобный момент для разговора, — Я не знаком с надорскими традициями, не хотелось бы испортить церемонию какой-нибудь досадной оплошностью. Уверен, Ваша родня не в восторге от Вашего решения, а если я сделаю что-нибудь не так, они и вовсе могут расценить это, как оскорбление. — Наберитесь терпения, эр Рокэ, к вечеру будем в замке, недолго уже, — отрезал Ричард и зачем-то свернул на едва угадывавшуюся тропу, хотя широкий, добротный Королевский тракт вел вправо.