Ищет бури

Освобождённая Фелракет, косясь на перевёрнутых висельников, взяла чистый лист со стола и начала писать на нём зашифрованную вязь, отрывая перо от бумаги лишь для того, чтобы пополнить чернила. Сэлльвира глядела через плечо истке, которая не знала, что пришелица может прочесть этот шифр. Ни у Малреки, ни у Злобоглаза камня нет. Он у некоего информатора Ланры, который прячется в Утгарде и не может покинуть город, опасаясь, что его перехватят правительство или другие игроки. Информатор с камнем объявится в весеннее равноденствие внутри или около особняка в Черепном переулке. Обрати внимание на банду, которая начала ошиваться около Малреки: Норадзара «Чёрная молния», хозяйка особняка — шестилапая длинная драконица, умеющая лечить, видеть невидимое, обладает эмпатией и боевой магией в виде молний и наглый подросток с огнестрелом и саблей. Скорее всего это просто добродеи-авантюристы, так как они защищали Малреку и попутно спасли меня от ашмедайцев «пальца». Я попросила банду встретиться с вами в «дыре» завтра в полдень. — Всё, можем лететь, — Фелракет убрала записку в карманное и кивнула на дверь к люку. — Летим! Мне просто не терпится поговорить с Ярлаком, его рассказ наверняка будет очень интересным, — когда истка отвернулась к двери, Норадзара позволила себе недобрую улыбку и взгляд, не сулящие предполагаемому собеседнику ничего хорошего. Камера выражение морды все равно не видела, Фелракет как раз отвернулась в сторону двери. Фелракет довела Сэлльвиру и Норадзару до непримечательного домишки в торговом квартале невдалеке от порта, но внутрь заходить не стала, просто просунула послание под щелью двери и довольно обернулась к самкам: — Всё! Теперь я свободна. Если у вас нет иных советов, заночую в «Зеве бездны», всё же я в городе проездом. — Очень интересно, и не только мне, но и моим зрителям — откуда и куда ты в столице Нашара «проездом»? — Норадзара внимательно посмотрела на низкорослую истку, — Расскажи об этом моим зрителям — это будет небольшим твоим интервью. Как раз в пару к рассказу Ярлака. Фелракет посмотрела в её камеру с большим сомнением, но, отходя от двери, начала рассказывать: — В Иркалле — в том, что от неё осталось — не только усилилась жёсткая ранговая структура, но ещё и сохранилась. То есть, её до сих пор не свергли. Поэтому я и решила перебраться на поверхность. Здесь можно быть тем, кем захочешь! Под землёй я обязана была бы работать в банковской сети, плести цветные колечки, и не дай Тьма что себе утащишь. В Нашаре я такая же авантюристка, как и вы. Норадзара вовсе не считала себя авантюристкой, но, как опытная актриса, умела не показывать истинные эмоции. А еще умела сказать в нужное время нужные слова: — Здесь ты тоже не разгуляешься, гайдуки следят за порядком, а внешность у тебя слишком приметная, чтобы долгое время действовать незамеченной. Впрочем, жизнь твоя, и тебе решать, как её следует прожить. А мы можем тебя до «Зева Бездны» проводить. Ты уже один раз попалась, хочешь по незнанию здешних реалий ещё в какой-то переплет попасть? Сэлльвира, которая до этого пока что ничего не говорила, сначала летя с крылатыми до нужного места, потом наблюдая за Фелкарет, а теперь слушая разговор, слегка покачала головой: — В местах, которые манят, находятся свои подводные камни и колючки… то есть, в другом месте за пределами Харадола не зря говорят «Хорошо там, где нас нет» и «По ту сторону забора трава зеленее». Или же… было ли у вас даже хуже, чем я думаю? — Заключи сама, — разговорилась Фелракет. — У истов есть десять каст. Не-исты в подземелье могут быть только рабами, но положение истов из касты малкут немногим лучше. Моя каста вторая с конца — гамалиэль. В Нашаре таких называют «продажные воли», потому что нам приходится всегда слушаться господ просто для того, чтобы получить еду и нас из домов не выселили. А на поверхности ты можешь достичь многого, если хорошо потрудишься, а уж трудиться мы умеем. Просто в Иркалле этот труд не даст вырасти, лишь остаться на плаву. — Но ведь можно переходить в более высокую касту за особые заслуги, — заметила Норадзара. — Можно, но для подобного надо совершить нечто невероятное, поглотить душу Инанны как вариант, — горько усмехнулась Фелракет. — «Высшие из низших» — беглецы из закрепощения истов, где «лучше чем вчера» становятся лишь на словах. Со стороны Сэлльвиры послышался тихий вздох, когда зелёно-полосатая драконица слегка покачала головой: — Поглотить душу Инанны или кого-то эквивалентного, чтобы с самой низкой касты подняться на одну ступеньку выше, если я правильно поняла? С «малкут» до «гамалиэль», то есть, я правильно помню названия? — Да. Для иста это уже цель жизни, потому что награда и для потомков. Так же как и свержение рода в рабство при провинности, — Фелракет приземлилась перед «Зевом», куда все трое и зашли. — Если то, что ты рассказываешь — правда, то я удивляюсь, что из остатков Иркаллы до сих пор не сбежали все «низшие касты» в полном составе, — в словах истки Норадзара несколько сомневалась, но явных противоречий пока не видела, — Ведь там, где смогли проскочить двое-трое, при желании могут пройти десятки. О сотнях не говорю, но наверняка могут найтись и пути для массового исхода. — В своей массе они патриоты и ненавидят рохлей с поверхности. Поэтому ничего удивительного, перешибить ментальные технологии Пророков пойди попробуй… — махнув лапой собеседникам, Фелракет отошла снимать комнату. — Знаешь? Чем дальше живу, тем больше убеждаюсь, что рабы, которые свои цепи ещё и обратно к себе примотают — это серьёзно. — прокомментировала это Сэлльвира, глядя вслед Фелкарет. — Ещё и ментальные технологии? Интересно, а своему правителю они не поклоняются? Не Апоколипс, но близко. — И поклоняются, «Пророк» же он неспроста, — ответила Фелракет, возвращаясь с ключом. — И продолжают поклоняться, если вдруг особенно ушлый индивид убьёт предыдущего правителя и займёт его место сам. — Поклонение не разумному, а должности, которую он занимает, — привела описание к более простой форме Норадзара, — «Правитель умер, да здравствует новый правитель!» Или же считается, что занявший эту должность сильнее и хитрее, а потому активнее поведет свой народ к процветанию? — И то, и другое. Ну и страх последствий, если не будешь высказывать поклонение… но это уже реже, для наиболее трезвомыслящих. — Фелракет оглядела самок задумчиво. — Если вопросов много, закажем выпить? После сегодняшнего дня надо разгрузиться. Наклонив голову набок, Сэлль посмотрела на вернувшуюся к ним и разговорившуюся истку, видимо, слегка удивлённая её общительностью. — Это уже тянет на полноценное интервью и у жительницы подземья, да, Нора? — весело спросила зелёно-полосатая. — Это будет интересно и мне, и моим зрителям, — хоть в своем шоу Норадзара больше упирала на поиск и наказание преступников, рассказы о дальних — или в случае Иркаллы, скорее, глубоких землях — тоже были интересны. А ещё не следовало забывать о том, что двое истов, Фелракет и её напарник, достаточно быстро нашли работу в Утгарде, и была определенная вероятность, что это нежданное интервью укажет на тех, с кем работодатель связан. Пусть косвенно, но для анализа на первое время хватит и такой информации. — Мне синюю, — Фелракет показала бармену на наливку, оттенком напоминающую разбавленный цианид. — А вы что будете? Длиннодраконица, вновь став антропоморфной, чтобы уместиться в баре, встала немного в сторонке. Поглаживая кончиком когтя чешуйки на своём подбородке, после короткого размышления она спросила: — А здесь есть что-то, связанное с рыженями? Дурнан удивления на морде не высказал, но вытянул к ней голову, опираясь на барную стойку: — Могу сбацать пироги за пшик штуку. Что госпожа будет пить? К пирогам хорош чай, особенно красный. — Ой. Я думаю, пироги не лишними будут, — ответила зелёно-полосатая, при этом слегка облизнувшись, но, видимо, не заметив этого. — А как насчёт напитка… ну, он бодрящий, но горьковатый на вкус, его молоком или сливками разбавляют. У того, чтобы описать в другом мире, что такое «кофе», могут быть свои трудности! — Побуда, сделаю с молоком, — бармен повернулся и к Норадзаре. — Легкого вина и фруктов, — сделала свой заказ Норадзара, — Я пока не хочу спать. То, что Сэлльвира не может без кофе, черная драконица знала. Как и то, что ей нужно спать хотя бы по пять нашарских часов в сутки, а лучше — больше. Но сама Норадзара была привычна и к большим нагрузкам, и к плавающему из-за съемок графику, по которому иногда приходилось больше суток проводить на ногах, а потому и переносила такие нагрузки легче. Пока Дурнан контролировал разливающих заказы духов, Фелракет счастливо заняла единственный свободный столик, а следом за ней и остальная троица. — Итак, что вы хотите знать? Имейте в виду, рассказать я могу не всё. Иркалла мне не ценна, но сородичей «Высших из низших» я уважаю и не предам их. — Про сородичей пока расспрашивать не буду, — Норадзара уселась напротив, поправила камеру на роге. — Про Иркаллу уже давно нет никаких серьезных новостей. Даже на уровне слухов уже несколько лет ничего не слышно. Можешь рассказать, какая сейчас обстановка? И, знаешь, рассказывай так, будто мы про Иркаллу ничего не знаем. Не для меня, для моих зрителей. На стол опустились три небольших подноса — заказы Фелракет, Сэлльвиры и Норадзары. Налив вина в бокал, черная драконица приготовилась слушать. Сев рядом с Норадзарой, Сэлль быстро погладила хвост Норадзары своим и кивнула: — Да… и вот это кастовое общество, оно всегда было в Иркалле? — слегка болтая задними лапами на стуле, она взяла один из пирогов, которые заказала. От них исходил приятный аромат выпечки, но с оттенком знакомого Норадзаре по Земле апельсина, который в Харадоле назывался «рыженем», судя по всему. Один такой фрукт, но порезанный на небольшие дольки и очищенный от шкурки, был и на миске с фруктами у чёрной драконицы. — Они будут знать мои имя и внешность? — Фелракет испуганно посмотрела на камеру. — При монтаже я изменю твой облик и голос, — успокоила истку Норадзара, отпивая из бокала вино. Оно было как раз подходящим к ситуации — легким, с ощутимыми фруктовыми нотами во вкусе, — Так что не бойся, никто тебя на записях не узнает. И по имени тоже, если ты сама его не назовешь. А эти пояснения для меня будет несложно вырезать из записи. Фелракет огляделась опасливо, высматривая, кто из сидящих за соседними столиками мог подслушивать. За столом слева старая драконица с потёртой чешуёй и частично выпавшей гривой с флегматичной улыбкой вязала лавандовое саше. Справа выпивал другой дракон, в доспехах гайдука и с хитрым прищуром. — Если рассказывать так, будто вообще ничего не знаете, — неохотно начала Фелракет, — то драконы Иркаллы раньше, при первом саре Аменемхате, были такой же частью Нашара, как и надземные. Даже столица Иркаллы, Эрешкихаль, названа в честь погибшей там жены сар-волха Нергала. Изгонять преступников в Иркаллу начали при Герусет. Но некоторые эти изгнанники сплотились под командованием первого Пророка, Амрафета. Учитывая несправедливое отношение к истам, набеги самих нашаран на них, не удивительно, что многие мои ненавидят надземных. Но после того, как Инанна убила и свергла Герусет, Герусет сам изгнался в Иркаллу и стал вторым Пророком… с тех пор отношения с солнечным миром ещё сложнее. — Детки, вы мою мать не встречали? — встрял в рассказ старый дракон, держащий на руках щенка домашнего бреха. — Тихая, уютная старушка с букольками, аккуратненькая и улыбчивая. — Нет, не встречали, — отвлеклась от рассказа истки Норадзара, — Мы только вошли, а до того — прилетели с другого конца города. Попутно черная драконица гадала, откуда в заведении мог взяться этот старик — на первый взгляд, он ничего не заказывал, а в обеденном зале таких «клиентов» не очень уважают, ибо те занимают места других, кто как раз мог зайти и сделать заказ. — Нет, не видели, — пожала плечами Сэлль, всё ещё перекусывающая пирогами. — Надо же, рыженей тут нормальное количество… — заметила она по поводу своего угощения. — Обычно в них не докладывают мякоти… то есть варенья… а, фиг с ним. Извините, я немного о том, то есть не о том. Герусет осложняет жизнь в Иркалле или отношения с Нашаром? — обратилась она к Фелкарет. Она проводила взглядом деда-дракона и продолжила рассказ: — Если считать старые отношения «бей всех нашаран, кто не взялся в рабство» простыми, то усложняет. А жизнь при нём была… наверное, такая же, как при Амрафете. Сейчас, когда Герусет ушла на нижний слой и стала архидемоном, но продолжает требовать поклонения себе, жизнь в Иркалле определённо усложнилось. А после вторжения навов так и вовсе… От Эрешкихаля мало что осталось, нашаране подумали даже, что его завалили начисто, но нет, мы отстроились. — Сэлльвира, это же ты ведь? — гайдук за соседнем столиком вдруг решил пересесть к тройке самок. — Я Янлон, помнишь, я стоял на страже Дворца Сталагмитов, когда ты из него вылетала? Оказывается, ты потом Малреку спасла, а сейчас — во второй раз, я только недавно это узнал, когда со смены уходил. Что вы тут пьёте? Сивуху и сок? Будто Тьма вам не мать! Давайте я куплю вам мягкого эля. Уши Сэлльвиры удивлённо приподнялись, когда к ней обратился гайдук. Однако затем зелёно-полосатая кивнула и слегка улыбнулась ему: — Да, и тебе привет! Вести распространяются быстро, да? — наклонила она голову набок. — Мне нравится то, что я пью, — расслабленно ответила Норадзара, — Но от щедрого предложения не откажусь! В Нашаре не было традиции обращаться к одному лицу на «вы» — только к нескольким. И такое предложение гайдука говорило о том, что выпивку он готов поставить всей тройке собравшихся за столиком дракониц. А как говорил один из режиссеров, с которым Черная Молния работала в молодости — он предпочитал, чтобы его называли"шеф» — «за чужой счет пьют даже трезвенники и язвенники». — Выходит, что недовольных сложившимся положением дел в Иркалле достаточно много, — отметила Норадзара, пока Янлон делал заказ, — Поднимать бунт против высших каст, насколько я понимаю, не в традициях истов, такие бунты наверняка жестко подавлялись. Но разумные не могут не выражать свое недовольство. Так что же делают те, кто сильно недоволен сложившимся положением вещей? Сэлль взяла в лапу один из своих пирожков, водя по нему кончиком когтя: — Значит, Герусет и тут трудности создаёт. — констатировала факт Сэлль, а затем протянула Норадзаре тот пирожок, по которому только что водила когтем. Пироги тут были большие и круглые, вполне пригодные для писания длинных тайных посланий, что и обеспечило возможность такого манёвра. — Нора, это стоит попробовать. Но сначала посмотри на него, его и украсили хорошо. При этом Сэлль слегка потыкала чёрную драконицу кончиком хвоста в колено, когда говорила всё это. Посмотрев на пирог, Норадзара заметила, что, хотя его корочка повреждена неосторожными движениями когтя, на ней можно было заметить попытку Сэлль нацарапать слова. Разобрать эти слова было сложно, но «мозг» Норадзара прочитала хорошо. А вот остальное… «захаван»? «Илли…» Не столько разобрав царапины на корочке пирога, сколько вспомнив рассказы Сэлльвиры о ее прежних приключениях, Норадзара догадалась о значении последнего слова. Это было слово «иллитиды». Паразиты, обладающие впечатляющими ментальными способностями. Они попадали в организм разумного маленькой личинкой, добирались до мозга, и благодаря тому, что по пути успевали отъестся, пробуждали в себе впечатляющие навыки ментального контроля и получали полный доступ к памяти носителя. А затем начинали перехватывать на себя функции основного мозга. Заканчивалось все тем, что паразит просто съедал мозг носителя, а сам окончательно закреплялся в освободившейся черепушке. И сейчас был большой вопрос, на какой стадии было поражение мозга Янлона. Или паразит только-только дал о себе знать перехватом части функций мозга, или он уже захватил все, что мог — второе слово в принципе можно было прочитать и как «захвачен». Иллитиды жили в подземельях, и Норадзара вполне допускала, что гайдука к ее столику направил кто-то конкретный, хотя бы тот же второй ист, наблюдавший за Малрекой в городе днем. Но сейчас следовало не подавать вида, что о факте подконтрольности одного гайдука паразиту стало известно. Сэлльвира, при ее-то способностях целительства, наверняка точнее скажет, можно ли вывести паразита. — Украшено действительно красиво, — согласилась драконица, после чего откусила кусок пирога, — Да и начинка прямо в головной части интересная. Фелракет, вопрос о том, кто и как выражает недовольство, пока отодвинем. Пока давай обобщим — с кем, кроме навов, сейчас находится в противостоянии Иркалла. Намек про начинку в головной части был адресован Сэлльвире — другого способа показать, что она поняла «скрытое послание», было найти тяжело. А разговор с исткой Норадзара продолжала чтобы гайдук расслабился и решил, будто его истинную суть пока так и не раскололи. Едва заметный кивок говорил о том, что намёк Норадзары Сэлль поняла. Может быть, догадалась, а может, помогла её способность к эмпатии. А затем вдруг показала знакомый чёрной драконице по Земле жест, то есть большой палец вверх. — Нам лучшей медовухи! — Янлон поднял светящийся кристалл, привлекая внимание бармена. — Ты весьма щедр, Янлон. — улыбнулась Сэлль гайдуку. — А, да вам на радость, — Янлон отмахнулся. — Ты, Сэлльвира, столько делаешь для Нашара, что уже можно к Нарате гайдуком записаться, чтобы тебе за подвиги ещё и платили, хех. Хотя похвала исходила от захваченного иллитидом существа, которое сейчас фактически усыпляло её бдительность — Сэлль всё равно смущённо наклонила голову и пошевелила ушами. Но затем в голове зелёно-полосатой словно что-то щёлкнуло, и она с гордым видом кивнула, мол, да, так и есть. — Ну, если мой пример вдохновляет кого-то на хорошие дела, как я могу не порадоваться? — улыбнулась Сэлль, посмотрев на Янлона, а затем вновь повернулась к Фелкарет. — С кем в противостоянии Иркалла? — продолжила рассказ Фелракет, лишь посмотрев на Янлона, но не отвечая ему. — Да со всеми, кто не признаёт её философии хотя бы на словах и не готов поклоняться Пророкам. «Больше врагов — больше славы», как говорила Пророчица Ланра. А кому не нравится это положение дел, те сбегают наверх и прячутся от иркальских агентов. Что достаточно просто, потому что у агентов и другие заботы есть. — И что же это за заботы? — с интересом посмотрела на беглую истку Норадзара. — Ловить пленников разных статусов ради пополнения количества рабов или поддерживать какие-то культы? Теоретически, оба варианта могли быть равновероятными, и даже друг друга дополнять — в попытках выследить культистов гайдуки явно будут вынуждены отвлечься от обеспечения безопасности рядовых граждан столицы Нашара, а значит, гораздо проще будет организовать поимку будущих рабов или жертв. — Проверять, не готовят ли нашаране новый поход на Иркаллу. Помимо случайных пьяниц, — Фелракет расправила крыло в сторону решётки на полу. — Только вот, по слухам, эти «случайные пьяницы» выносили из подземных лабиринтов порой целые состояния, — не согласилась с оценкой авантюристов, спускавшихся в Иркаллу, Норадзара, — Неужели внизу несколько одиночек могут награбить достаточно золота и кристаллов, не встретив почти никакого сопротивления от местных жителей? Некоторое время беззаботная на вид Сэлль просто сидела, слегка болтая задними лапами на стуле, и попивала свой харадольский аналог кофе, то есть побуду. Сначала — осторожно попробовала жидкость языком, но потом начала смелее лакать. — Знаете, вроде бы не тот самый кофе, но вроде бы неплохо. — словно не до конца определившись со своими впечатлениями, сообщила Сэлль, а затем пошевелила ушами и вновь вернулась к диалогу-интервью. — В одном… это самое… — она на миг задумалась, вспоминая, а затем кивнула. — Напоминает старый сюжет про сокровища, которые на самом деле приманка. — Иркалла — это не всё подземелье, — Фелракет продолжает объяснять. — И даже не единственное подземное государство. Велна, опять же, именно под землёй, возможно, от Лашур-Тиндела что-то осталось… и даже от Даркана… Грабят в основном не страны, а бункеры, или же просто изгнанников-оборванцев. — Тогда те, кто грабит оборванцев, неплохо… впрочем… там, внизу, есть бункеры и то, что осталось от Даркана, значит? — спросила Сэлль. — Есть, и из-за хорошей защиты ещё не всё вскрыли. А один идиот, которому некуда силу деть, даже решил «отреставрировать» залы под Утгардом, вернув в них охранные системы и хабар, — последнее слово, что интересно, Федракет произнесла не на праговоре. Идея восстановить залы черной драконице казалась предельно странной. Охранные системы — вполне можно было поверить, для захвата будущих рабов и жертв, например, неплохое средство. Но вот ценности, сокровища… где их можно взять в таких количествах? А слухи о суммах, что выносили наиболее удачливые авантюристы внушали немалое уважение, даже будучи разделенными на десять. — «Хабар»? — удивленно повторила за исткой Норадзара, — Интересно, откуда ты знаешь это слово? В Нашаре на этом языке не говорят, да и в соседних странах тоже. Странное решение с восстановлением подземных залов, и в первую очередь — откуда он этот «хабар» возьмет? — У других отнял, без вариантов, — Фелракет отпила заказанное и подаренное, сравниваю вкусфы и забористость. — Эта тоже хороша, но не крепкая совсем… — Красивым женщинам бухать не идёт, — усмехнулся Янлон. — Сколько из Иркаллы уже вынесли сокровищ, и еще есть, у кого отбирать, — присвистнула Норадзара. Забросив в пасть пару виноградин, она отпила немного вина из бокала и продолжила: — Тогда расскажи, какие вообще в низших кастах Иркаллы настроения, особенно в связи с появлением этого реставратора, явно наделенного немалой силой и переизбытком свободного времени. Ждут улучшения ситуации? Надеются, что она не ухудшится? Да, информации Фелракет по этому вопросу вряд ли сможет много дать. Но хоть какие-то крохи позволят предполагать настроения уже между средних каст. А у высших явно свои проблемы, задачи и источники ресурсов, и настроения в их среде в любом случае будут значительно отличаться. — Настроение отбиваться от навов и кракалевн, вероятно, поэтому ни до «коллекционера», ни до надземных жителей ещё не добрались, — Фелракет допила сивуху, эль оставила недопитым и поднялась из-за стола. — Я наверх спать. — И последний вопрос, — Норадзара оставлять интервью на самом интересном месте не хотела, — Насколько тяжело сбежать из Иркаллы? Без этого вопроса интервью было бы незавершенным. Да, кое-что можно было предположить по косвенным моментам, например, по наличию шпионов и агентов на поверхности, но детали можно было узнать только у того, кто благополучно сбежал оттуда. Ну, в данном случае — у той. — Выйти легко. Обратно тебя только мёртвой пустят, — Фелракет отвернулась, уходя. — Вот все нашаран грубыми считают, а вы на истов посмотрите, — махнул на неё Янлон, решив допить её кружку.