Ищет бури

Сияр доверил выбор одежды для себя Яруне, не сомневаясь в её вкусе и знаниях нашаро-антейского этикета. Хоррианец ожидал долгого похода по магазинам и примерок в процессе, но Яруня привела его сразу к портному и попросила «простой, но нестыдный плащ под цвет глаз». За пятьдесят пшиков серый и безгривый чешуйчатый портной в очках и с ушами перепончатым веером запустил роиться вокруг Сияра с десяток инструктированных душ. Мерки они то ли не снимали, то ли запомнили все размеры клиента за первый облёт вокруг, а потом подхватили телекинезом отрезы изумрудной шёлково блестящей ткани, нити, иглы, и это всё ураганом завертелось вокруг боявшегося шевельнуться Сияра. — Почему не амарантовый? — слегка надулась Яруня, кривясь уязвлённому чувству прекрасного. — К шафрановым глазам амарантовый подходит больше! — А к серой чешуе меньше, — зевнул портной. — Лучше взять контрастный глазам оттенок. Да и брату твоему изумрудный понравится больше, потом будет в листве прятаться и перед друзьями позировать. Шкура истёртая, будто только через кроны и летает… — Брат? — Яруня едва заметно подняла бровь в удивлении, но потом разгладила морду. — И как ты догадался? — Ну не сын же. Обычно так мамки своих чад по обновкам водят… после долгих уговоров и подкупов, — ухмыльнулся своей дедукции портной. — Для девушки он бы наряжался сам, а обычно такие обглодыри хлопают голые или в портупеях под Нажара. Духи разлетелись от Сияра, оставив его одетым в только что сшитый и сидящий по фигуре плащ обычного для Нашара покроя: двумя слоями ткани — над и под крыльями — с капюшоном и филигранной застёжкой. — А что, — Сияр повернул голову влево и вправо, осматриваясь со всех сторон. Затем взглянул в высокое, ростового формата, зеркало на стене. Вид ему нравился необычностью и гармонией с цветом чешуи, — Очень даже неплохо получилось! И вовсе у меня шкура не истертая, особенно если с отцом сравнивать. Прими оплату, мастер, — серый дракончик воплотил на ладони один из камешков с энергией и перелил в другой камешек, подставленный портным, порцию энергии. А затем добавил ещё с десяток пшиков: — А это прими в благодарность за скорость и качество. В глазах Яруни такое могло быть признаком расточительства… а могло и признаком того, что чахнуть над накопленной энергией, ради экономии отказывая себе во многих вещах, хоррианец не будет. Тем более, что завтра предстояло выдвигаться к остывающим руинам Оракулуса, и неизвестно ещё, как там повернётся ситуация. Может, прибыль будет измеряться десятками душ и трофейным оружием и драгоценностями… но могло случиться и так, что ничего материального согласившимся на эту авантюру подросткам уже не понадобится. Выйдя от портного, довольного щедростью заказчиков, Сияр не удержался и спросил: — Вот не пойму — мы что, так похожи, что можно за брата с сестрой принять? У нас же разное строение морд, и цвета не сказать, что особо близкие. Или в здешних краях сводные брат и сестра — не редкость? — Не редкость, как и дети от одного отца и разных матерей. С помощью мутаторов можно даже заводить детей от другой расы или своего пола, были бы души на генетическое вмешательство, — Нарата почему-то помрачнела и тяжело вздохнула. Здание оперы было одним из самых больших домов в Утгарде и напоминало застывшую волну с домиками поменьше на ней. Хотя Яруня и Сияр прибыли ко времени, народа в храмоподобном фойе было не так уж и много. Проверив билеты, похожий на гламурного вышибалу билетёр показал крылом наверх, а другое расправил в сторону покрытого ковром пандуса: — Вам в ложу •в•. Ключ — билеты. Прошествовав по пандусу и тесному, но хорошо освещённому коридору, и обнаружив дверь с нужной табличкой, Сияр и Яруня вышли на небольшой внутренний балкон в чудовищных размеров тёмном зале, напоминающим улей изнутри и примерно так же звучащем. На балконе ни мебели, ни бордюра не имелось, зато покрытие пола было мягкое, как подушка, и на нём у края площадки лежала Алисара. — Приятного вечера! — она поздоровалась с гостями, что в Нашаре было чем-то необычным. — Сияр, прекрасно выглядишь, и твоя дама тоже. А где остальные? — Отсыпаются после чересчур насыщенного дня, — Яруня не соврала в общем-то. Хоррианец полагал, что сейчас лучше немного потянуть время за светской беседой, чтобы посмотреть — будет ли как-то торопиться Алисара. Уже от результатов наблюдений следовало прикидывать дальнейшие действия. Поэтому серый дракончик, кивнув в ответ, уселся на мягкий пол шагах в трёх от антейки и ответил ей: — Благодарствую, ты тоже отлично выглядишь. А где же Малрека? Если уж она в благодарность купила нам билеты, и не просто в зал, а в немаленькую отдельную ложу, то вполне могла бы и сама сходить, посмотреть на действо. Или у нее настолько загруженный график? То, что билеты купила сама Алисара, Сияр после комментариев Яруни подозревал с вероятностью процентов девяноста шести, оставшиеся четыре всё-таки отводил на самые нереалистичные варианты. — Скоро появится, если её снова никто не похитил, — Алисара обернулась на закрываемую Яруней дверь, куда как раз протиснулась мелкая копытная: — Все тут? Нет, ещё не все… А ты кто? — она глянула на Яруню с подозрением. — Яруня Ноёл, — та показала перстень. — Астрономант?.. — удивилась Малрека. — Я не ожидала появления астрономантов, но это к лучшему. Их общество будет кстати, — Алисара на что-то явно намекнула, но Сияр никак не мог понять, на что. Ничуть не прояснили ситуацию и попытки вспомнить, что было в отчётах про астрономантов. Правда, там и было-то информации с гулькин нос, но всё-таки. Небольшой коллектив исследователей, занимающихся изучением звёзд и астероидов. Отношения дружеские, иногда даже слишком. «Ещё Яронора в наследство от своей матери получила несколько энграмм, часть применила сама, часть отложила до востребования, — мелькнула мысль у Сияра, — Вот вроде бы и всё. Негусто…» В зале стало ещё темнее. Учитывая, что Малрека закрыла за собой дверь, так и вообще почти ничего не видно. Драконий улей притих. — Теперь ожидаем только господ музыкантов и актёров, — пояснила Алисара. С одной из сторон зала зажёгся неяркий свет, выделяя большую сцену без декораций, но зато с огромными ящиками тут и там. Перед ними и на них стояли несколько драконов, во многих из которых Сияр издалека признал кого-то похожего на товарищей своего отца по нашарским приключениям, Алисару в том числе. По крайней мере, по внешности актёров подобрали с попаданием. На заднем плане по стене за сценой было протянуто множество труб с вырезами, будто некий гигант приспособил тепломагистраль себе под губную гармошку. Сразу перед сценой располагались музыканты, причём Сияр узнал только половину их инструментов. Пианино было какое-то странное, с двумя клавиатурами одна над другой, ещё двумя на уровне пальцев ног, где обычно ставят педали, и множеством втулок в шкафчиках по бокам. Из волынки выходило всего две трубы, зато с клавишами, как у гобоя, но совершенно без мундштука, куда дуть. Гитары, контрабасы, скрипки, барабаны и терменвокс оставались узнаваемыми, хоть и причудливых очертаний. Как предполагалось играть на выпуклом морщинистом диске, что один музыкант-человек держал на коленях, Сияр до начала первой мелодии мог только догадываться. Первыми грянули электрогитары, мощно отбивая ритм тяжёлого металла, а не тех двух отрывков из опер, что Сияр слышал дома. Больше всего вступление к нашарской опере напоминало заглавную тему фильма о киборге-убийце — до тех пор, пока протяжно не вступила волынка, добавляя тягучий мотив, напоминавший мелодии горцев. Начали петь некоторые драконессы на сцене, казалось, совсем не прерываясь на вдохи. Пение то ускорялось, то замедлялось, в нём было сходство и с молитвенным хором, и с народными крестьянскими песнями, а в рифмованных строчках совпадали все гласные. Певица с волосами до колен, изображавшая жрицу Целею, подняла повыше небольшое деревце, используемое как посох, и затянула другую песню поверх, умудряясь не превратить оперу в какофонию. Наоборот, к песне добавился новый слой, делавший её мощнее, превращавший поток бурного горного ручья в широкие приливные волны. Вступали всё новые инструменты, иногда хор сменялся хриплой рычащей арией певицы-Рареки, мелодия становилась всё мощнее и объёмнее — Сияра сносило от неё в хорошем смысле, в груди поднялось вдохновение, которое невозможно было выплеснуть, а сознание проснулось так чётко, словно вся прежняя жизнь прошла в неосознанной дремоте. В момент, когда, казалось, нельзя было исполнять эпичнее, в оркестр включился дракон-«пианист», играя сразу и передними, и задними лапами с ловкими пальцами на всех клавиатурах, крыльевыми когтями и хвостом судорожно вставляя и вытягивая втулки по бокам. Одновременно загудели громадные трубы за сценой, звуча как сонм пароходов и паровозов, виртуозно подобранных один ко другому и настроенных на космическую гармонию. К женскому хору прибавился мужской, делая исполнение ещё гулче, чётче и сильнее. Алисара заговорила, не повышая голос, на границе слышимости, зато уверенная, что посторонним личностям её невозможно подслушать: — Вы уже знаете, что Зерая, Ланра и Марда — это одна и та же личность? Доказательства нужны? Чтобы переключиться с оперы на разговор, Сияру потребовалось несколько ударов сердца. Сначала вообще услышать Алисару, потом осознать смысл её слов, подобрать слова на ответ… но с каждым мигом переключение давалось всё легче. Серый дракончик понимал — начинается серьёзный разговор. — Я об этом читал в отчётах отца, — неторопливо начал хоррианец, полагая, что за четверть часа опера не закончится, а значит, время на беседу есть, — Ланра и Марда, во всяком случае, точно. Только это не то, чтобы одна личность… скажем так, результат объединения. Отец эту личность всё больше называл Мардой, а здесь в ходу имя Ланра, уж не знаю, почему так получается. «И всё-таки, что-то про астрономантов ещё в отчетах было. Но я никак не могу вспомнить, что именно! Только крутится мысль, что это «что-то» с Алисарой как-то было связано. Но как? Она же не из рядов астрономантов. Ладно, попытаюсь немного позже вспомнить…» — Получается, они поглотили и Зераю?.. — растерянно охнула Малрека. — Но ведь она умерла, пойдя против рабовладельческой политики Продавцов, и Ланры в том числе! — И прибавилась к слитой воедино душе своих предков, — продолжила Яруня. — Но как в ней с тех пор сочетаются союзничество и вражда с Продавцами? — Разумеется, желанием остаться единственно правильным Продавцом, — поясняла Алисара. — И всё к этому вело. В том числе удар метеорита и раскол Оракулуса. Но на этом Ланра не ограничится, её планы — стать богиней. Вся проблема в том, что она станет Тёмным Плачем. Яруня вздрогнула: — Так астрономанты называют одно божество из будущего, все вероятности появления которого уничтожены… настолько оно несовместимо с жизнью Вселенной. Но это божество продолжает сражаться за своё появление, оно захватывает сознания целых планет кошмарами и пандемией безумств. Аланы — те самые инопланетяне, которые сохранили свои воспоминания в первых энграммах — погибли от Тёмного Плача. А Марда-Ланра похитила себе эти энграммы… — Постойте-постойте, какая ещё богиня? Она же кобник, она — вселенная, пусть лишь в момент кобничества, — серый дракончик от таких новостей изрядно озадачился. — Зачем ей быть богиней, существом, стоящим всё-таки немного ниже? Власть? Она же у отдельно взятых богов и богинь меньше, чем у всей вселенной. Амбиции? Аналогично. — Вселенной она останется, а свою низшую часть ей всё равно захочется улучшить, — щёлкнула Алисара зубами в темноте. — Марда — это автор Чёрной Руки, и она постулирует там, что после обретения себя кобник имеет право замениться на нечто лучшее, чем был до того. Но раз именно Марда становится Тёмным Плачем по кошмарным видениям Целеи, гордыня не доведёт кобницу до добра. — Вот оно как, — Сияр взлохматил шевелюру промеж рогов, — Не хочет быть она дворянкою при дворе королевском, а хочет быть владычицей земель и вод… это образно, наш фольклор. Но зачем ей тогда столько энграмм? Если бы аланы нашли способ защититься от Чёрного Плача, то защитились бы, а не исчезли в вихрях пандемии безумия. Использовать разом большое количество энграмм нельзя, риск развалиться на них же по итогу доходит до ста процентов. Вообще сейчас непонятно, что и как можно ей противопоставить. Нет, сам фактор, что Яруня и я оказались исполнителями воли Ланры — это роскошное «окно возможностей», это понятно… только как им воспользоваться? Пока предположу одно — нужно не просто привести в сознание и вытащить в реальность других Продавцов, но и убедить их в том, что Ланра пытается стать богиней, и самое главное — что это очень плохо. Но тут могу и ошибаться, вдруг те Продавцы думают, что как раз к этому и стоит стремиться. — Понадеемся на вашу логику и их разум, — судя по вздоху, сама Алисара в это не слишком-то верила. — А ещё на хорошие отношения Малреки и Зераи. Ты была её близким другом и, как знать, сможешь воздействовать через часть на целое. — А дадут ли Марда и Ланра нам говорить с Зераей и Продавцами… — Малрека пробурчала едва слышно за песней. — Придётся её отвлечь, — протянула Алисара. — Интересно, каким образом? — предложение Алисары для хоррианца выглядело немного абсурдным. — Это же, насколько я понимаю, одна личность, пусть и образованная слиянием всех трёх… Кстати, даже не факт, что тут было именно слияние, а не поглощение. Пробираться в сны я не умею, меня отец этому не учил. И даже он сам не рискнёт пролезть в сон Продавца Снов — совершенно разная квалификация, разный уровень. Или ты знаешь, как можно на некоторое время расщепить личность Ланры-Марды, отделив от них Зераю? Я вот не представляю, ну вот совсем. Правда, я и в прановладении, и в магии почти ничего не понимаю, так что, возможно, способ таки есть. — Я попробую убедить Зераю бороться с остальными, — Малрека сглотнула взволнованно. — Вот и проверю, как она ко мне относится на самом деле. Настало время арии певца-Асвера. Внешне он был достаточно похож, только высоковат, но пел глубоким баритоном, совсем не похожим на скромный тенор отца Сияра. Да и слова песни были так преисполнены религиозного пафоса, какой Асвер не выдал бы даже в попытках пародировать боевых жрецов. — Раз решили по вопросу беседы с Зераей, — Сияр на самом деле не представлял, как эту беседу планируют провернуть Алисара и Малрека, но в подробности решил не вдаваться, раз уж даже сам факт возможности для беседы отделить Зераю никто не подтвердил, — у меня ещё вопрос. Что будем делать с Ланрой, если она не откажется от превращения в богиню, и самое главное — если её поддержат остальные Продавцы? Убить простой пистолетной пулей того, кого не убил упавший на голову метеорит — есть мнение, что это из области предельно малых вероятностей. Аналогично и с кипящей праной. Мысли, что именно ему придется перебить поддерживающих Ланру Продавцов, Сияр старался не допускать. Одно дело — культистов, разбойников, всякую мутировавшую от высокого энергетического фона живность… и совершенно другое — могущественных магов, праников и кобников. За которых в случае удачного покушения найдётся, кому отомстить. А в случае неудачного — они же сами незадачливого ассасина на месте грохнут, и хорошо, если быстро и безболезненно. — Запрём в её собственных снах без способа выбраться, — Яруня напомнила план Нараты. — Норадзара, полагаю, в этом поможет. — Ну, вариант, — вынужденно согласился Сияр, — другого предложить все равно не могу. Правда, страшновато предположить, что будет, если попадёмся, но будем надеяться и готовиться. Что ещё нам следует сейчас обсудить, пока подслушать нас практически никто не может? Серый дракончик понимал, что предложение Ланры поучаствовать в приведении в порядок и в реальность других Продавцов потянуло за собой многих желающих перестраховаться на случай, если последний Продавец захочет себе побольше свободы и власти. И что полностью верить в Нашаре можно только клинку и пистолету, впрочем, как и везде за пределами родного архипелага с Базой Клана. Так же он понимал, что перестраховаться другие игроки местной политической арены желают именно потому, что Ланре по большому счёту не верят. Вот она сама утверждала, что метеорит на Оракулус уронил Вилмир, Алисара же была уверена, что это событие — как раз дело лап Ланры. И кто из этих двоих не то, что недоговаривал, а прямым текстом врал, пока было непонятно. «Алисаре тоже полностью верить нельзя. Она — политик, вроде бы даже из высших дипломатов Антеи, и поэтому в её словах может быть больше политического интереса, чем реальной обеспокоенности сложившейся ситуацией. Вспомнить бы ещё, что там в отчётах было про её отношения с астрономантами, может, на её характер мышления кое-какой свет бы и пролился…» — подумал между тем хоррианец. Алисара на ощупь раздала гостям ложи кулоны с совой на фоне коловрата: — На случай, если вы пересечётесь с антами, чтобы вас не пристукнули. Вы хорошие драконы, но мои сородичи часто судят по внешности. О, а сейчас мой любимый момент, финал. Действительно, на песенном поединке с пятью певицами, изображавшими головы Пентагидры, стало особенно громко, разговаривать удалось бы с трудом. Благодарно кивнув, Сияр принял кулон и растворил его в ауре — было бы глупо потерять ключ к возможному урегулированию всяких недоразумений с антами в первые же минуты после получения. И уже после этого серый дракончик полностью переключил внимание на сцену. С отчётами отца не совпадало многое. По ним выходило, что Тиамат на Харадол так и не пролезла, и даже более того — она даже толком не знала, куда ей надлежит двигаться. А здесь и сейчас показывалось, что проникнуть в реальность ей все же удалось. И сейчас пятерка «голов» боролась с пятёркой защитников. Алисара, Целея, Рарека, Асвер… и, вроде бы, Ланра. «Да, все самые серьёзные воины той операции, — слегка кивнул своим мыслям Сияр, — Каждому — своя «голова», свой противник. Да, хоть я песенный праговор понимаю далеко не полностью, но посмотрим и послушаем, чем и на каком месте закончится опера». Изгнав вражину, герои принялись радоваться, освещение изменилось на тёплое жёлто-зелёное, и мелодия тоже преобразилась в счастливую, хоть и не потерявшую прежний размах. — Композицию и либретто писала та самая Фларьяна, о которой рассказывала её сестра Рарека, — рассказала Алисара, вставая. — Причём взялась она за работу после того, как другая композитор, Ренара Агни, сбежала с оплатой, не написав ни ноты. Так что труд вдвойне самоотверженный. — И её так и не поймали, чтобы выбить обратно оплату или хотя бы заставить всё-таки написать композицию? — с интересом спросил Сияр, машинально отмечая, что имя Ренары Агни тоже в отчетах упоминалось, и тоже в той их части, что описывали события у астрономантов, — Что-то есть некоторые сомнения, что там сумма была настолько символическая, что за ней не снарядили погоню. Вставать Сияр пока не спешил — в отчётах отца были материалы и о праздничном пиру, который сейчас показывали актеры, и серому дракончику было интересно, насколько происходящее на сцене разойдётся с материалами отчётов. — Ей оплатили артефактом из сокровищницы Тиамат, — Алисара высказала одобрение актёрам, расправляя крылья вверх вместе с другими зрителями. — Конечно, её искали! Потому она предпочла вовсе улететь с Харадола… Хотя, говорят, её видели в Ардине недавно, поэтому шансы её достать есть. — Семнадцать лет прошло, — Сияр поднялся с мягкого пола и повторил жест Алисары, расправив и свои крылья, — Не иначе, достаточно ценный артефакт, чтобы даже спустя столько времени надеяться что-то с неё выбить. Ну вроде всё, на этом представление заканчивается? В отличии от того, как это было принято у людей, в конце выступления драконы-зрители молча стояли на задних лицом к оркестру и актёрам, вскинув крылья, в торжественной тишине, особенно впечатляющей после гула перед выступлением и грома музыки во время. Деятели искусств кланялись благодарно. — Сказать народу, что сегодня у представления особенные гости? — Алисара весело спросила у Сияра. — Сама можешь объявиться, если есть желание, — тихо, чтобы не нарушать тишину и не слишком «светиться», отозвался Сияр, — А я к победе над Пентагидрой отношения не имею. Сын Асвера, одного из Победителей? Много в этом чести, ага. Пора уже самому начинать подвиги совершать, а не скрываться за именем отца.