В пожаре своего сердца и в когтях любви.

В день, когда Эдди решает завязать с военной службой, уехать из родительского дома и пойти работать в пожарный департамент, он думает, что в его жизни страдать, истекать кровью и умирать будут в основном те, кого он обязан спасти. Он предполагает, что спасти всех не сможет, и будут тяжелые дни. Но он будет выкладываться на полную, чтобы оттащить от края как можно больше людей. Эдди надеется, что сможет оставаться по другую сторону эмоций, избегать вовлечения в чужие истории. Он планирует как можно меньше реагировать на происходящее. И уж точно ни к кому не привязываться. Каким-то неведомым образом в его жизни снова появляются больницы, тревожные минуты ожиданий, стопки бумажных стаканчиков из-под кофе и сожаление о том, что не смог предугадать произошедшее. Эдди вбегает в приемный покой больницы. В глазах мгновенно начинает рябить от количества людей в форме пожарной части номер 118. Вокруг витает ядовитая смесь ароматов: боли, отчаяния, тоски и скорби. Все это приправлено запахом свежей крови. Эдди начинает тошнить. В носу режет, а к горлу поднимается отвратительный на вкус ком. Но пожарный успевает задержать дыхание, успокаивая взбунтовавшийся организм. Уж точно блевать на пороге, когда приехал к раненому, почти умирающему другу, будет плохим решением. Эдди пробегает по коридору, высматривая кого-нибудь, кто сможет ответить на его вопросы, когда видит на скамейке Генриетту. Она поднимается навстречу, как обычно засовывая руки в карманы ярко-красных штанов. Почти в цвет крови. Какая ирония. – Я выехал, как только узнал, – Эдди разводит руки в стороны, будто оправдывается за то, что опоздал на запланированную встречу. Хен слишком измучена, да и все вокруг слоняются от стенки до стенки без конкретной цели. Диаз на их фоне выглядит слишком отдохнувшим и свежим. Даже стыдно. – Как он? Эдди глубоко в душе надеется, что женщина скажет ему что-то хорошее. Что ситуация не такая серьезная, как им показалось; что Чимни уже пришел в себя; что все это дурацкий розыгрыш. Но пожарный Хан не в шутку пролежал на пороге своей будущей девушки, истекая кровью. И совсем не в шутку собирался умереть на этом же самом пороге. – Живой, – выдыхает Хен заветное, и ее плечи тяжело опускаются. – Но у него проколоты легкое и желудок. Эдди задерживает дыхание, мозг лихорадочно переваривает информацию. Он видел достаточно на войне, чтобы представлять, чем грозят такие повреждения. Слишком много факторов, от которых зависит умрет ли их друг или выживет. – Его оперируют? – Пока нет, – качает головой Хен. – Он потерял очень много крови. Но как только его состояние стабилизируется, они начнут. Эдди не может сдержаться и мотает головой, будто если он откажется принимать реальность, Чимни вдруг станет легче. И он выбежит к своим друзьям, осыпая их шутками, как и всегда. – Кто мог это сделать? – растерянно спрашивает террианец. Подкрасться к волку, застать его врасплох и нанести такие повреждения... Задача не из легких. У этой породы мутантов прекрасно развито чувство опасности, интуиция и слух. Как Чимни мог не заметить, что к нему приближается преступник? Или их друг знал того, кто предал доверие и попытался отобрать играючи чужую жизнь? Генриетта растерянно качает головой. Она не знает. Не знает, кто мог попытаться убить ее лучшего друга... ... Эдди выходит из палаты Чимни буквально на десять минут, чтобы купить еще одну дозу кофе. Вот где настоящая мафия. Владельцы кофейных автоматов в больницах не должны ни в чем нуждаться в жизни. Это же золотая жила. Мужчина возвращается с горячим, отвратительно пахнущим напитком, когда видит своего Капитана. Тот останавливается перед палатой Чимни, стоит долгую секунду, будто не может решить, стоит ли заходить. И исчезает внутри. – Бобби? – Эдди чуть хмурится и идет следом, чтобы узнать из первых рук, что же все-таки случилось. Но когда он добирается до входа в палату, Капитан вылетает оттуда, словно выпущенная из автомата пуля. Он рассматривает чей-то телефон в своих ладонях. Раньше, чем Диаз успевает задать вопрос, очень-очень недовольная жизнью Афина окликает своего жениха. – Детектив Маркс мне не поверил, – грубо бросает она, а за спиной у женщины останавливаются двое офицеров полиции. – Он сказал, что никто не способен на такую глупость. Но я сказала, что он не знаком с моим женихом. Афина злая, очень. Эдди видит это по тому, как дергается ее верхняя губа. Он слышит это в клокотании, которое таится в ее горле. Глаза женщины блестят золотом в белом свете ламп больницы. И это опасно, потому что сейчас она буквально готова разорвать любимого на части. Эдди переводит взгляд на мужчину у дверей, ожидая увидеть вину на его лице и смирение... но Бобби смотрит спокойно, даже слишком. Через пару вдохов Эдди понимает, что Бобби также на грани ярости. По его виску сползает капля пота. Диаз безумно хочет сейчас оказаться в другом месте. Любом, только не между двумя влюбленными, но разозленными террианцами. – Что происходит? – мягко спрашивает Эдди, вопреки здравому смыслу, и шагает вперед, чтобы оборвать эту молчаливую борьбу. – Он забрал их обоих, – хрипит Бобби сквозь силу, и у него во рту блестят клыки, пробившиеся вопреки попыткам сдерживаться. – Мы посмотрели камеры около дома Мэдди. Там, где ранили Чимни. – Кого забрал? – спрашивает Эдди и чувствует, как внутри все леденеет. Если бы он был в своей полной форме, шерсть на загривке бы встала дыбом. Ему хочется прижать уши к голове и зашипеть. Ягуар внутри чувствует неладное. Он уже поднялся на лапы, готовый к борьбе, к сражению. Как тогда, в Афганистане. – Кто? Афина наконец отводит взгляд от Бобби. И Эдди проклинает эту секунду, потому что теперь она смотрит на него. Смотрит так же, как на родственников пострадавших во время дежурства. Она чуть наклоняет голову к правому плечу, словно это как-то поможет ей произнести то, что она должна. Женщина делает шаг вперед, сокращая между ними расстояние, а Эдди дергается прочь. Он ударяется спиной о стену, и горячий кофе выплескивается на его пальцы. Он этого не чувствует, потому что в эту секунду Афина говорит. – Бывший муж Мэдди, от которого она сбежала, – поясняет женщина. – Забрал Мэдди. И Бака. Чертов бумажный стаканчик падает на кафельный пол больницы. ... Эдди в десятый раз смотрит видео с камеры напротив дверей дома Мэдди. Смотреть, как этот ублюдок нападает на Чимни тяжело. Наблюдать, не имея возможности никак помочь. Даг подбирается легко, потому что ему доверяют. Нож входит в тело пожарного, ослепленного любовью, как в масло. Два удара, и Чим сломанной куклой падает к ногам своего убийцы. Но он не интересует Дага. Тот спокойно заходит в калитку, которую Мэдди открыла для своего прекрасного ухажера. Камера не передает звук. У Эдди явно начинаются галлюцинации на почве безумного страха, но он отчетливо слышит крик сестры Бака. Он слышит, как Эван снова и снова зовет ее по имени, пока Даг выволакивает его за волосы из дома. Мэдди едва не ползет по плиткам следом, цепляясь разбитыми пальцами то за штаны бывшего мужа, то за брата. Бак кричит ей убегать. Конечно кричит, разве могло быть по-другому? Но куда она побежит, когда ее любимый младший братец, единственный из всей семьи бракованный, без гена мутации, в руках психованного террианца? Даг заволакивает Бака в машину и бьет наотмашь, чтобы тот отключился. Мэдди залезает в машину сама, захлебываясь слезами. Через минуту машина исчезает из кадра. Телефон в руке Эдди все-таки трескается от слишком сильной хватки. Мужчина цепляется пальцами за волосы в попытке восстановить самообладание. Он чувствует такой всепоглощающий ужас, которого никогда не ощущал на войне. Единственный раз подобное было в его жизни, когда Кристоферу поставили диагноз. Момент, когда дорогого тебе человека обрекают на страдание, а ты ничего не можешь сделать, бесполезный кусок дерьма... Эдди помнит, как Бак заводился, стоило только имени Дага появиться в разговоре. Как он проклинал этого террианца самыми последними словами. Как винил себя за то, что не спас сестру вовремя, что дал ей так долго страдать. Мэдди убеждала брата, что все уже в прошлом. Чимни установил в ее доме дополнительную охрану, но даже он воспринимал это все как плохую историю, давно не связанную с ними. Придурки. Какие же они придурки. Эдди вскакивает на ноги, задыхаясь от эмоций, что кипят внутри. Ягуар в его груди мечется в ярости, рвет свою клетку острыми когтями и требует выпустить его наружу. Он должен найти, должен выследить, должен успеть. – Эдди, – голос Капитана осаживает его, заставляет повернуться. – Не делай ничего сгоряча. Диаз едва сдерживается, чтобы не зашипеть на командира. Но после этого вряд ли ему дадут закончить стажировку и получить значок пожарного в полной мере. Пока он ищет в человеческой речи какие-нибудь слова, которые помогут ему выразить свои ощущения, к ним снова подходит Афина. – Я говорила с Марксом, – женщина сдерживает злость, это видно, но говорит она так потрясающе спокойно, словно и не гепард скрывается под ее кожей. – Он тобой очень недоволен. Афина указывает на Бобби и чуть щурится. О, она и правда на грани. – Ты вскрыл телефон Чимни без ордера. И Маркс теперь не может им пользоваться, – припечатывает она и зло вскидывает руки перед собой. – Ясно, – коротко роняет Эдди и разворачивается, чтобы покинуть больницу. – И куда это ты пошел? – голос Афины ударяется в спину, и желание обратиться и устроить прямо в больнице позорную кошачью драку увеличивается в сотни раз. – Искать. Искать Эвана и его сестру, – слишком медленно и спокойно выдавливает из себя Эдди. – И что ты будешь делать? Бегать кругами по району и жалобно мяукать под каждой дверью? – слова женщины их капитана жгут больнее огня, но Эдди нечего ей противопоставить. Ему и правда некуда деваться. Он бессилен. – Поехали. Эдди хмурится и оборачивается. Бобби пожимает плечами и кивает на свою любимую женщину, признав, что она в их стае самая главная. Удобно как. – Куда? – растерянно трясет головой Эдди. – Искать твоего ненаглядного Бака и его сестру, – Афина поднимает перед собой телефон Чимни и проходит мимо, к дверям. – Если Даг это Джейсон, то в телефоне Чимни мы найдем всю информацию. Но нам нужна помощь. – Ты же сказала, что телефоном нельзя пользоваться, – Эдди срывается с места, чтобы попасть с ней в ногу. Он едва сдерживается, чтобы не семенить перед ней. Все-таки, он не дворовый пес. Спасибо, пожалуйста. – Я сказала, – легкая улыбка превосходства украшает губы Афины. – Что им не может пользоваться Маркс. Это не мое дело. Я лишь обеспокоенная подруга жертвы. Эдди чувствует, как сдавливает горло. – Спасибо, – выдыхает он едва слышно, но сержант Грант прекрасно его слышит. ... Над городом уже во всю поднимается солнце, когда Афина и Эдди выезжают из бюро 911. Они определили примерное местоположение телефона Дага, использовав все запрещенные приемы, которые только смог придумать Джош. Афина координирует несколько патрулей и свободных офицеров, которые помогают им, попутно созваниваясь с детективом, чтобы не ползти по этому расследованию вслепую. – Детектив Маркс, – говорит телефонная трубка голосом недоверчивого сыщика, когда они выруливают на оживленную улицу. Конечно, за рулем Афина. – Энди, это Афина. Слушай, – эта великолепная женщина и машину ведет, и на навигатор косится, и еще успевает вести беседы. В то самое время, как Эдди тяжело даже просто дышать, сидя на одном месте. Он просит Карлу посидеть с сыном, но ничего не рассказывать Кристоферу. По крайней мере, пока Эдди не вернется домой. – Тебе позвонит Сью Блевинс из службы 911. Возможно, она сообщит тебе о местоположении Дага. – Мне следует знать, откуда у нее эта крайне важная информация, – снова начинает гнуть свою линию детектив, и Эдди едва сдерживается, чтобы не вышвырнуть телефон из машины. Его останавливает только то, что следом за смартфоном вылетит и он сам. – Назовем это анонимной наводкой, – тут же находится Афина, и ее голос ни мгновения ни дрожит. – И не будем смотреть в зубы дареным коням. Встретимся на месте. У детектива Маркса нет зацепок, поэтому он с легкостью хватается за предложенный шанс. В машине повисает гнетущая тишина. Афина выкручивает руль, глядя на полосу, в которую перестраивается, когда ее голос – на удивление мягкий – обволакивает Диаза с ног до головы. – Что-то ты притих, ковбой. Эдди облизывает губы и рассматривает свои ладони. Он большой и страшный ягуар, который прошел войну, но сейчас ему так страшно, что хочется выскочить из автомобиля и бежать в другую сторону, лишь бы подальше от их пункта назначения. Он смачивает горло и громко сглатывает, прежде чем открыть рот. – Когда мы приедем туда... Как ты думаешь, что мы там найдем? – Диаз напоминает себе, что он солдат и пожарный. Что не в его образе бежать от проблем и чего-то бояться. Но если там... Если... – Нет, – обрывает поток мыслей Эдди женщина, даже поворачивается на него. – Рано списывать брата и сестру Бакли со счетов. Мэдди не просто изменила свою жизнь, она изменилась сама. А Бакару уже не маленький мальчик, который ничего не мог сделать против огромного тигра. Пусть они с Дагом, вряд ли он представляет себе, с кем имеет дело. – Что Бак может сделать против... – Эдди не хочет произносить это вслух. За столько месяцев работы плечом к плечу он уже убедился, что Бак – не просто человек. Не глупый, не слабый, не мальчишка. Бак – опытный спасатель, который пробивает свой путь изо всех сил, не полагаясь ни на кого, не жалея себя. Это тот самый человек, который не видит разницы между террианцами и людьми. Не видит, почему он не может сделать также или столько же, что и ягуар рядом с ним. Но на вызовах у него есть снаряжение, четкий план, поддержка напарников. А там... Там только психованный террианец, который ради своей больной фантазии убьет этого мальчика не задумываясь. – Бак борется всю свою жизнь. За свою жизнь, – Афина качает головой. – Он так просто не сдастся, вот увидишь. Эдди очень хочется в это верить. Верить в Бака. ... Они догоняют фуру, в которой по спутнику находится телефон Дага. Они находят заправку, на которой этот самый телефон в эту самую фуру подбросили, чтобы сбить их со следа. Они находят номер арендованной машины, записку Мэдди и куртку Бака, которая валяется прямо посреди магазина. Эдди поднимает черную легкую куртку, которую Эван таскает едва ли не каждый выходной, и не может удержаться, чтобы не коснуться носом воротника. Мех пахнет кровью, порохом, страхом и Баком. Едва-едва, совсем неуловимый аромат его напарника, который выветрился почти в этой какофонии. Они идут по следу, словно ищейки, но постоянно, снова и снова на шаг отстают. Эдди будто не может дотянуться до Бака. Словно он ловит руками солнечного зайчика. И постоянно остается в дураках. Они находят брошенной арендованную машину, и у Диаза сводит желудок от количества крови на заднем сидении. Он мерзок сам себе, но он надеется, что там кровь и Мэдди тоже. Что Эван не один лежал на черной коже, теряя каплю за каплей. На Эдди обрушиваются звуки в тот момент, когда их неудачливое трио детективов, как в плохих сериалах, стоит посреди курортного домика. Вокруг них – горы и лес. Бак где-то там, без куртки и, вероятно, измученный потерей крови. Ягуар внутри Диаза сходит с ума, он шаг за шагом тянет на себя одеяло, и сдерживать его с каждой секундой все тяжелее. Зверь хочет свободы. Уж он найдет человека в считанные секунды, в отличие от его слабой и ни на что негодной половины. – Владелец говорит, что сейчас все домики пустые, – Афина проходит по прихожей. – Но здесь точно кто-то был. И ушел в спешке. Эдди касается пальцами глубоких царапин на дверном косяке, прикидывая, чья лапа их оставила. Тигр? Пума? От рычания ягуара в голове начинает звенеть, а зрение то и дело размывается. Пожарный дышит ртом, медленно и ровно, как учили на курсах контроля. Он пытается повторять себе, что Баку можно помочь только с холодной головой. Только с полным контролем. – Теперь главное – куда они побежали? – Афина выходит на улице и оглядывается по сторонам. – Если они в лесу, одни... – в груди начинает гореть, мышцы скручивает спазмами, и Эдди понимает, что вряд ли сможет удержать зверя. – И Бак ранен... Он едва успевает стянуть с плеч куртку, когда голос кого-то из офицеров поиска доносит до них ветер: – Я вижу кровь! Эдди хочет сказать что-то еще, но спазм выламывает его суставы. Колени больно ударяются о деревянный пол. На самом краю сознания Эдди задается вопросом, падал ли Бак именно в это место, когда сумасшедший террианец выволок его, слабого и уставшего, из машины... Афина подбегает к Эдди, когда он уже не особо воспринимает окружающую действительность. Он царапает пальцами пол, чувствуя, как шерсть пробивает его кожу, как когти разрезают пальцы. Он крючится на влажных досках, пока Афина и детектив Маркс в четыре руки пытаются выпутать его из одежды... ... Когда Эдди приходит в себя, то понимает, что теперь он в роли постороннего наблюдателя. Огромный и очень злой ягуар несется по снегу, едва касаясь лапами снега. Его ведет запах, удушливый запах крови близкого ему человека. Хищник стелется вплотную к земле, чтобы двигаться максимально быстро. По мере приближения зверь чувствует новые запахи, от которых уши прижимаются к голове, а хвост яростно бьет по бокам. Он чувствует запах тигра. Мерзкий, тошнотворный, душный. Слюна начинает капать с клыков, когда фелид Эдди – да что там, и сам Эдди тоже – представляет, как вцепится зубами в глотку этой твари и разорвет. Склон уходит вниз, где деревьев больше, они растут ближе друг к другу. Там холоднее. Ягуар шипит и ускоряется, соскальзывая по снегу вниз. Где-то сбоку вдруг появляется тень. Ягуар разворачивается и ревет в знак нападения. Он готов располосовать нападавшего, когда вдруг в нос ударяет запах. Он очень похож на запах человека, по которому он следовал, но что-то отличается. Едва уловимо. Перед ягуаром застывает большая пума. Ее шкура покрыта ранами, один глаз будто не видит. Большая кошка ложится на снег и приподнимает голову, оголяя шею. “Мэдди!” – мысль Эдди стучится в голову зверю, и ягуар отступает на шаг. Пума тут же оказывается на лапах и срывается куда-то вглубь чащи. Ягуар следует шаг в шаг, чуть сдерживая свою скорость, чтобы не опережать. Но через пару минут ему уже не нужна помощь. Он чувствует. И это пугает зверя больше, чем что-либо другое. Он слышит стук сердца. Слабый, будто сомневающийся. Слышит сорванное хриплое дыхание. И через пару мгновений он видит. Эдди еще никогда не видел красного снега. Он везде, на каждом шагу. Он словно извращенное украшение посреди леса. А посреди этой мандалы лежит человек. В одной футболке и рваных джинсах. Ягуар Эдди издает жалобный мявк, словно это он истерзан вдоль и поперек, словно это его порвали чужие когти. Мэдди пытается протиснуться к брату, но ягуар ревет опасно. Он требует, чтобы пума привела остальных, им нужна помощь, прямо сейчас. Эдди не сможет без помощи обратиться обратно. Без набора первой помощи террианца он и шага не пройдет после возвращения в человеческое тело. Он ляжет рядом с Баком, и они дружно замерзнут или сдохнут от истощения. Тупо и глупо. Пума секунду медлит, но все же срывается с места в обратную сторону, из-под лап летят куски снега. Эдди смотрит ей вслед, пока тень не скроется за деревьями, прежде чем поспешить к человеку. С краю у дерева он видит тучное крупное тело. Тигр лежит, вывалив фиолетовый язык изо рта, его остекленевшие глаза смотрят вперед. Жестокая смерть. Пройдет еще много времени, прежде чем тело вернется в первоначальную форму. Если только врачи не поспособствуют. Грубо и некрасиво. Ягуар следит внимательно за противником, хотя он чувствует, что зверь мертв. У трупа лежит нож, покрытый кровью. И судя по запаху, там адская смесь крови Эвана, Мэдди и Дага. Бак слабо кашляет, и тормоза зверя срывает. Ягуар осторожно подкрадывается к человеку, последние несколько метров буквально ползет на животе. При этом зверь жалобно поскуливает и щелкает зубами, привлекая к себе внимание. Парнишка на снегу, в одной рваной футболке и джинсах, поворачивает голову на террианца... и господи, как ярко и светло он улыбается. Его только что истерзал огромный тигр, но вот он вновь улыбается мутанту. – Эддс... – хрипло выдыхает Бак, и Эдди видит, как дрожит измученное тело. Губы человека стали практически прозрачными от холода, как и синие обычно глаза. Эван покрыт ссадинами и глубокими царапинами начиная с лица, заканчивая бедрами и коленями. У него глубокий укус на плече, рана от ножа в боку и совершенно несчастный вид. – Красивый... Ягуар снова мяукает горестно и подползает ближе, утыкаясь лбом в лоб человека. Бак пылает от жара и при этом он замерзает. Зверь ложится сверху, стараясь игнорировать болезненные стоны парня. Понятно, что ему больно. Хорошо, что больно. Значит, он еще что-то чувствует. Эдди старается целиком объять человека, с головы до ног, согреть его своим телом. На всякий случай обхватывает хвостом его лодыжку. Секунду подумав, хищник начинает тихо урчать, успокаивая своего напарника, старается снизить уровень стресса. Дрожащая рука ложится на шею ягуара, мягко зарывается в шерсть. Даже сейчас этот мальчик старается успокоить зверя, заботится о его самочувствии. Эдди утыкается мордой в шею Бака, защищая самое нежное место, оберегает его. Ему так больно, хотя ранен здесь Бак. Но у Эдди болит каждый сантиметр тела, потому что невыносимо видеть такого доброго и внимательного парня в таком состоянии. Потому что какой-то псих не смог вовремя пойти к врачу. Эдди замечает, что Бак начинает отключаться, и в ответ он рычит. Едва слышно, чтобы не напугать человека, но ощутимо. Хвост начинает бить его по ногам. – Не сплю, не сплю... – устало отзывается Бак и открывает глаза. – Только не кусайся. Бак шутит, но Эдди чувствует, как тот вздрагивает от одной мысли. От воспоминания. Ягуар поворачивается на бок, снова выбивая у человека болезненный стон, и потирается лбом о подбородок, чтобы успокоить. Как он может кусаться? Посмотрите, какой примерный котик. Мур-мур-мур и все такое. Эван смеется, слабо, едва слышно. Но это определенно смех, и Эдди немного легче. Хотя бы на сейчас, пока можно сделать вид, что последствий не будет. Сделать вид, что все хорошо. Вдали слышны крики людей, Мэдди ведет Афину и помощь. И сержанту Грант требуется несколько долгих минут, чтобы уговорить Эдди отойти, отпустить Бакли. Ягуар рычит опасно, скалится и огрызается, но Бак гладит его между ушей и зовет с собой в машину скорой. В другой машине Афина помогает Мэдди вернуться в человеческий облик и справиться с последствиями разных метаболизмов и биоритмов. Молодой врач в их скорой нервно косится на огромную хищную кошку, что сидит рядом и внимательно смотрит за каждым его движением. То и дело Эдди кладет голову на кушетку, чтобы Бак чувствовал его дыхание, его присутствие. Он тихо мурлыкает, когда Эвану обрабатывают укус на плече. Зверь трется щеками о рыжие волосы, чтобы оставить свой запах заново, чтобы стереть вонь этого мерзкого тигра. Бак сонно улыбается и болтает о какой-то ерунде, снова и снова выныривая из беспамятства под предупреждающее рычание. Он звонит Бобби с телефона врача и поспешно убеждает своего капитана, что они в порядке. Большой папа-мишка сообщает им, что операция Чимни прошла успешно, и он уже пришел в себя. Бак дергается из-за неосторожного движения врача, и Эдди скалится, дергая ушами. – Кажется, дорога будет долгой, – улыбается Бак и чуть ближе двигает голову к краю кушетки, чтобы Эдди мог потереться о его щеку своей. Ягуар тут же пользуется этой возможностью, в то время как сам Эдди вдруг ловит себя на мысли, что его фелид ведет себя с Баком как с... Мысль вспыхивает перед глазами, и Диаз тут же давит ее в себе, загоняет в самый далекий угол. У него только-только налаживается жизнь. Мама Кристофера захотела вернуться к ним, у ребенка может появиться нормальная семья. Он должен сделать все правильно, потому что он взрослый, потому что ответственный. Но Бакару снова смеется, потому что усы зверя щекочут ему лицо, и Эдди понимает, что он попал. Заткнуть голос совести он может. Дурить голову окружающим – ну, кроме Карлы – тоже. Отвлекать Бака бездумными посиделками – легко. Но заставить своего зверя отказаться от своих желаний, задавить инстинкты, забыть о нежности этого человека, о его запахе и вкусе... Это будет чрезвычайно сложно. Потому что зверь не строит планы, не слушает правила морали и общества, не рассчитывает прожить десятки лет. Зверь борется за каждый конкретный день и спешит догнать свою добычу сейчас же. Его фелид признал Эвана Бакли своей парой и ему совершенно плевать, что об этом думает вторая половина его сознания. Приехали.