В пожаре своего сердца и в когтях любви.

Что же ты такая неподъёмная Ну что же ты как Каин, что душу травит Может, это любовь, просто такая огромная Такая необъятная и вот-вот раздавит Мы будем две звезды, что сгорели заживо И спрячем наше небо за чёрными шторами Я кончил все дела, тут всё налажено Я буду приходить к тебе минорами. – Эдди, не поможешь мне? – хрипит Бак в первый раз, на следующей смене после истории с гранатой в машине скорой. Он пытается поднять огромный стеллаж с инструментами, который опрокинулся на мужчину в магазине. Руки парня, даже в защитных перчатках, то и дело соскальзывают, и жертва нападения садового инвентаря кричит от боли. Чимни ругает Бакли последними словами и делает еще один укол несчастному. Эдди секунду медлит, наслаждается теплым чувством в груди, что расплылось из-за Эвана. Рыжий и правда тут же облокотился на подставленное новичком плечо, доверил ему свою спину и разделил ответственность. Террианец шагает вперед и крепко хватает перекладину в основе стеллажа. Бак смотрит на него широко раскрытыми глазами, считает беззвучно до трех. И они поднимают смертоносный шкаф в несколько движений. Бак отряхивает руки и разминает плечи, ноет себе под нос что-то, но улыбка на лице выдает его удовольствие от сделанной работы. Эдди же использует минуты спокойствия, чтобы рассмотреть человека рядом с собой. На прошлой смене не были ни единой подходящей минуты. То они пытались спасти чью-то жизнь, то старались изо всех сил не взорваться, то ругались. Теперь же у Эдди было официальное разрешение смотреть на напарника в открытую и наслаждаться этой чудесной улыбкой. Бак разворачивается спиной к восставшему стеллажу, чтобы помочь Чимни поднять щит с пострадавшим. Огромная металлическая конструкция вздрагивает – видимо, при появлении новой возможной жертвы – и начинает крениться снова, чтобы обрушиться на голову расслабившемуся парню. Эдди резко вскидывает обе руки, упирается в перекладину, отталкивая неуемное чудовище прочь. Охает хрипло от натуги. Тут же рядом с его руками появляются еще одни, в защитных перчатках. Бак толкает стеллаж изо всех сил, даже морщится от усилия. Конструкция заваливается в свободный проход с оглушающим грохотом. – Хорошо, когда ты за моей спиной, – выдыхает Бак и утирает лоб предплечьем. – Всегда, Бак, – Эдди хлопает его по плечу. – Всегда. ... – Эддс, мне нужна рука помощи, – шепотом говорит Бакли, сонно щуря глаза от яркого света телевизора. – Немного. Они собрались после тяжелого рабочего дня дома у Эдди, чтобы провести немного времени вместе. Кристофер был почетно усажен в самом центре дивана, между Эдди и Баком. Ему разрешили самому съесть целое ведро попкорна, но мальчик уже через десять минут начал уговаривать отца и друга присоединиться к нему. Доброе сердце. Они смотрят подряд “Историю игрушек”, “Тачки” и “В поисках Немо”. Эдди держится изо всех сил, но теплое прикосновение сына под боком, ровный стук сердца Бакли, что слышен на самом краю сознания, его колкие комментарии и мягкий смех убаюкивают лучше любой таблетки. Кристофер прекрасно понимает, что отец устал после долгой смены, поэтому не дергает его, аккуратно укрывает куском своего пледа. Сам Кристофер полон сил и желания досмотреть всю программу до конца. Они с Баком шепотом обсуждают марки машин в Тачках и прикидывают, каких еще героев можно было бы придумать. Мальчик даже решает, что будет рисовать новый комикс про машинки-супергероев. В моменте, когда безутешный папа Немо встречает Дори, голова Кристофера медленно опускается на плечо Эвана. Отец и сын Диаз сладко спят в своем импровизированном логове, буквально забравшись на человека рядом. Бак совсем не против. Он гладит Кристофера по голове, осторожно перебирает пушистые кудри, и доедает попкорн из завалившейся на бок коробки. У Эдди глубоко внутри, видимо, встроен будильник. Стоит только титрам третьего мультфильма выступить на экране, старший Диаз открывает глаза. Он трясет головой, избавляясь от остатков сна и выпрямляется, медленно распутывает затекшие конечности. В доме абсолютная тишина, кроме финальной песни путешествия Немо, и Эдди уверен, что все остальные спят. Он поворачивает голову и натыкается на немного ехидный взгляд голубых глаз. Они насмешливо блестят в свете телевизора. – Поможешь отнести его? – шепчет Бак и улыбается. – У меня затекли ноги. Они вдвоем аккуратно поднимают уснувшего ребенка, кутают в теплый плед. Эдди несет сына в спальню, под тихое бурчание о рыбах, которые катаются на гоночных машинах. Кристофер полон впечатлений. Он сквозь сон целует отца в щеку и говорит, что любит. Но он делает это по большей части для того, чтобы его оставили в покое. И вернули обратно в страну рыб-гонщиков. Эдди гасит свет, оставляет только ночник в виде Спанч Боба. Возвращается обратно в гостиную и не может сдержать улыбки при виде Бака. Рыжий парнишка, развалившись на диване во всю длину, бессовестно спит. И во сне он продолжает жевать остатки попкорна. Возможно, они с Кристофером даже видят один и тот же сон. Эдди совсем не удивится. Его сын и его напарник буквально вылеплены из одного и того же теста. Они нашли друг друга и совпали, как кусочки мозаики. Ну и Эдди чуть-чуть вписывается с краешка. Он достаточно профессионален, чтобы переносить их после киновечеров обратно в постель или спасать от страшной смерти: от удушья коробкой попкорна. Эван собирался поехать домой, но само собой его никто не собирается выгонять. Диаз гасит телевизор и укрывает друга пледом. Он думает о том, что возможно стоит распихать Бакли, заставить хотя бы джинсы и ботинки снять. Но Эван обнимает декоративную диванную подушку и утыкается в нее носом. И Эдди вдруг понимает тех людей, что умиляются котятам в интернете. Конечно, Бак мало похож на котенка, но для террианца человек вполне походит на что-то такое же нежное и хрупкое. Эдди уходит спать со спокойным сердцем. Пока Бак и Кристофер под крышей его дома, он может немного расслабиться. ... – Не надо мне помогать, я сам, – бубнит Бак с зажатыми в зубах проводами елочной гирлянды под отборную ругань Эдди. Бак тянется к верхушке огромной елки, которую Эдди и Шеннон взбрело в голову наряжать ночью. Он стоит одной ногой на высокой стремянке, на самом краю ступеньки, а второй опирается на что-то, что Эдди не видит в силу того, что, видимо, не волшебник, Эдди! Террианец шепотом клянет Эвана самыми последними словами и срывается с крыльца вперед. Ровно в тот момент, когда волшебство подводит человека, и тот с удивленным вдохом срывается вниз. Эдди перехватывает легкое для него тело играючи, ставит на ноги и едва удерживается от звучного подзатыльника. Бак растерянно смотрит вверх. Он явно не ожидал такой подставы от своих волшебных сил. Гирлянда висит теперь краем с верхушки. И это вполне эпатажно. О чем Эдди и сообщает, отбирая от напарника лестницу. – Ради Бога, – тихо бубнит Эдди, уворачиваясь от загребущих рук Бака. – Нормально она висит, успокойся. – Ты же видишь, что она кривая, – Бак вертится вокруг террианца, пытаясь застать его врасплох. Конечно, у него ничего не получается, потому что Эдди видит смену направления раньше, чем Эван делает первый шаг. – Угомонись, – Эдди перехватывает его второй рукой, и теперь стоит как идиот: посреди двора, ночью, около криво наряженной елки, держа в одной руке лестницу, а в другой своего напарника. – Ты иногда хуже Кристофера. Тебе точно двадцать семь? Эван раздраженно фыркает себе под нос и выворачивается из хватки мутанта. – Можно подумать, это мне нужно, – бурчит Бак, но они оба знают – и ему в том числе. – Невыносимо, – устало сдается Эдди, наклоняется и рывком подсаживает Бакли себе на плечи. Человек вскрикивает и тут же затыкает себе рот ладонями. Они замирают, прислушиваясь к дому. Вернее, прислушивается Эдди, а Бак внимательно смотрит на него. Все-таки, суперслух тут есть только у одного. Но Кристофер продолжает спать в своей комнате, а значит миссия не провалена. Диаз легко встряхивает человека на своих плечах, чтобы он сел ровно, и подходит к елке. – Поправляй давай, – этой фразой Эдди признает свое поражение. – Как удобно, – одобрительно ерошит его волосы Бак и тут же отдергивает руку, по которой ему прилетает звонким ударом. – Ты перебудишь весь дом! Бак шипит и тянет темные пряди в разные стороны, как они видели в мультфильме “Рататуй” – Давай, давай, работай же, – смеется Эван и ловит елку в последний момент, когда Эдди задевает ее плечом. ... – Держись, Бак! Мы тебе поможем! – голос Эдди доносится сквозь внушительный слой ваты. – Я сейчас помогу тебе! Бак слышит голос напарника, голос Бобби и Хен. У него на ноге лежит пожарная машина, и это настолько же тупо, насколько и нелепо. И больно, кстати. Он пытается ползти, царапает пальцами асфальт, но в ушах все еще гремит после взрыва. И онемение поднимается от раздробленной лодыжки все выше и выше. Эдди ставит ему капельницу, чтобы поддержать организм, но честно... организм нужно отвезти в больницу, а не поддерживать. Для этого нужно поднять пожарную машину с ноги Эвана. А они не могут. Они пытаются дважды. Хватаются всей командой за боковины и тянут эту махину наверх. Им надо всего лишь сантиметров двадцать-тридцать, чтобы вытащить ногу Бака. Но даже этого не выходит. От дикой боли Эван кричит, страшно кричит, безумно. Эдди хочется закрыть уши руками, только бы не слышать этот звук. Ягуар в груди мечется и мяукает трагично, не в силах помочь напарнику. На Бобби смотреть страшно. Единственное, что сдерживает террианскую часть 118 команды – мысль, что в своих звериных формах они вообще ничего не смогут сделать. У хищников нет рук. Эдди опускается на колено, пока Чимни пытается запросить еще людей. Бак дрожит и уже почти не реагирует на слова и прикосновения. Он слепо крутит головой, будто ищет что-то. Или... – Эдди... – хрипит Эван едва слышно. – Помоги, Эдди... Диазу хочется взвыть, запрокинув голову. Но сейчас не время. Он еще раз проверяет пульс человека и поднимается на ноги, готовый на все, чтобы вытащить его. Либо сейчас Бак выберется, либо Эдди порвет все сухожилия на руках. Но поднимет эту чертову машину. Помощь со стороны прохожих приходит неожиданно, и у Эдди на несколько секунд слезятся глаза. Они поднимают машину достаточно, чтобы Хен смогла вытащить Бака из смертельного плена. Тот опять кричит, по его щекам текут горячие слезы, и это нормально. Эдди бы сам разревелся, наверное, если бы Эдди не шарил ладонью по воздуху в поисках его руки. – Я здесь, здесь... – Эдди держит его крепко за руку, пока они бегут к скорой. И по дороге в больницу Эдди все еще рядом. Он зовет по имени и просит не терять сознание. Он задает какие-то глупые вопросы и шутит про Кристофера. Его зверь начинает еще сильнее презирать человеческую часть за слабость и за то, что он не смог ничего сделать полезного. Бак никого не презирает. Он слабо улыбается напарнику и шепчет “спасибо” из последних сил, перед тем как теряет сознание. Еще бы Эдди мог сказать, за что именно. ... Когда Бак и Кристофер тонут во время цунами человек готов отдать что угодно, только бы позвонить Эдди и позвать его на помощь. Он старается изо всех сил. Он тащит Кристофера на себе, сколько может. Он вытаскивает людей из воды и из западни, если у него получается. У него тромбы в легких и антикоагулянты в крови. Ему нельзя работать пожарным, но барахтаться в ледяной воде и вытаскивать из нее пострадавших он, конечно, первый. Кристофер жмется к нему ближе. Он боится и полагается. И Эван сосредотачивается на этом. Ему надо привезти мальчика домой. Целым и невредимым. План рушится в тот момент, когда Бак теряет Кристофера. Он мечется весь день, до глубокого вечера, пока темнота не сжирает пострадавший город. Он снова и снова ныряет, надеясь увидеть знакомый силуэт и успеть. У него на шее висят очки Кристофера, а на сердце повисла вина. Он из последних сил добирается до пункта экстренной помощи, потому что знает, что его команда там. Эдди не тревожится, он уверен, что его сын в безопасности, в кино или в зоопарке. Или дома. Бак звонит сестре, потому что ему страшно. Страшно увидеть ненависть в карих глазах, понять, что в нем разочаровались. Опять. В очередной раз. Ему так страшно, но Мэдди права. Эдди обязан узнать первым. Немедленно. Сейчас же. Диаз находит его сам. Он растерянно смотрит на друга. Не здесь Бак должен быть. Но если рыжий здесь... Эдди замечает очки своего сына на шее человека, и страх загорается в душе. А Бак не может вымолвить ни слова. Он пытается изо всех сил, но захлебывается всем тем, что хочет сказать. А что можно сказать родителю, когда ты не уберег его ребенка? – Кристофер! – Эдди бросается мимо, бежит к женщине, которая несет ребенка на руках. И Бак понимает, что она привела Кристофера. Тот живой и целый, хватается за отца и обнимает его изо всех сил. Жизнь смиловалась над ними. Она не отняла у Бака последнее, что у него оставалось – семейство Диаз. Бакли падает в руки друзей не в силах стоять. У него обезвоживание – иронично, черт возьми – потеря крови и, возможно, сотрясение. Но Эдди стоит там, обнимает своего живого сына, и Баку в целом больше ничего не надо. Спасибо. На следующее утро Эдди снова появляется на пороге квартиры Эвана. Кристофер обнимает человека чуть дольше, чем обычно, и привычно идет к дивану, чтобы включить мультики. – Я потерял его! – срывается Бак, которого страх и чувство вины доводят до точки кипения. – Ты спас его, – перебивает Эдди и указывает на сына. – Он помнит все именно так. И теперь его очередь спасать тебя. Даже без слов Эдди снова слышит просьбу о помощи. Весь он в этом. – В этот раз советую сходить в зоопарк, – все-таки ёрничает террианец и скрывается за дверью, уверенный в Эване как в самом себе. Как всегда. ... – Эй, не поможешь мне тут? – Бак держит коробки с украшениями для Хэллоуина и смотрит на Эдди словно побитый щенок. Диаз злится. За то, что Бак бросил их с сыном, как и Шеннон до этого. За иск в суд на департамент и на Бобби. За правило “Мне нельзя с вами общаться, пока идет дело”. За неотвеченные звонки. За свое одиночество. Эдди волнуется за Бака, как и Бобби. Он считает, что отпуск человека абсолютно оправдан. Да, ему дали временного напарника, но никто и никогда не заменит Эвана. Ни в работе, ни в жизни. Когда Бак захлебывается кровью на заднем дворе Афины, Эдди едва не умирает от ужаса в очередной раз. Он делает массаж сердца, пока едет скорая, и просит парня держаться. Эдди покинул войну так давно, но с приходом Бака он снова вынужден бояться каждой секунды. Эдди обижен так сильно, что ядовитые слова жгут ему язык. У него проблемы со всех сторон его жизни, даже там, где казалось бы, можно полностью положиться. Бак ждет его ответа, у него дрожат руки от тяжести коробок, но он стоит как вкопанный и ждет. – Нет, – тянет Эдди с садистским удовольствием, и от того, как вытягивается лицо напротив ему хочется блевать. – Ты сам справишься. С иском же справился. Эван дергается словно от пощечины. У него краснеют уголки глаз, но парень быстро опускает голову. Ягуар шипит на человека, проклинает его. Эдди и сам хочет дать себе затрещину от души. Но обида редко приводит к чему-то хорошему. А в нем столько боли и усталости сейчас, что террианец разворачивается и уходит в раздевалку. И он будто и не чувствует взгляд, прожигающий ему спину. Ни секунды не чувствует... ... Бак звонит ему посреди ночи, но Эдди не берет трубку. Серьезно, Эван? Наверное он пьян. Или опять попал в полицию. Нет уж. Пусть разбирается сам, не маленький. Телефон звонит еще раз через минуту. И гаснет. Приходит сообщение о новом голосовом на автоответчике. И наступает тишина... ... Эдди так сильно ненавидит больницы. Но больше всего он ненавидит длинный белоснежный коридор, ведущий к реанимации. В нем почти никогда не происходит ничего хорошего. Он видит как вдалеке, у двойных дверей, стоит Мэдди. Она стоит спиной, но Эдди видит, как она дрожит. Бобби рядом с ней, вросший в одно место словно скала. Он бледный и практически не моргает. Его глаза горят золотом, но в его эмоциях ни капли ярости. Только... Мэдди кричит во все горло и падает на колени. Бобби пытается ее поймать, но сам едва может двинуться. Он тяжело дышит и через секунду опускается следом за ней. Официально – чтобы помочь девушке встать. По факту – потому что он не может стоять. – Как же так... – Чимни стоит рядом, и его голос дрожит. – Так не должно быть... Карла сидит с Кристофером в другом конце приемного покоя. Мальчик перенял террианские гены лишь наполовину, поэтому едва ли услышит на таком расстоянии. Но Карла прекрасно понимает, что происходит. И она закрывает глаза, жмурится крепко, чтобы сдержать рвущиеся наружу эмоции. – С Баком что-то случилось? – спрашивает Кристофер. Он чувствует, он умный мальчик. Когда отец приехал рассказать, что мама погибла, Крис уже знал. Он понимает. Он видит. Эдди не может находиться в четырех стенах. Он вылетает в ночь, на улицу, и задыхается. Глупо. Нелепо. Пьяный водитель, скользкая после дождя дорога. И Эван, который почему-то оказался там, на пути этого убийцы. Эдди хватает телефон и вызывает автоответчик. Вдруг сейчас окажется, что Бак на самом деле где-нибудь в баре, сидит и пьет. А там, в реанимации, на неудачной операции умер совсем другой человек. – Эдди... – голос Бака звучит глухо, на фоне щелкает поворотник и звенит рассыпающееся стекло. – Эддс. Кажется, мне нужна твоя помощь... Я разбил машину. Мэдди меня убьет. Горло давит спазмом, и Диаз не выдерживает. Перегибается через лавку, и все содержимое его желудка оказывается на газоне. В носу жжет, а во рту кислит. Террианец сползает на мокрый асфальт без сил, не обращая внимание на куртку, которая рвется из-за торчащего гвоздя. – Эддс... Прости меня, ладно? – слабо просит Бак, и Эдди даже по звуку понимает, что у него повреждены легкие. Человек задыхается, но борется с собой, только бы успеть сказать. – Просто я хотел вернуться. К вам всем. К тебе. Я так соскучился... Без работы, без каждого из вас. Без тебя и Кристофера... У меня же ничего нет... Я же... На фоне начинает верещать сирена скорой, а Бак кашляет неправильным, плохим кашлем. У него в горле булькает и кажется, он снова зовет Эдди по имени. Потом звук перекрывают голоса медиков и спасателей. Из чужой им части. Эдди кричит также, как и Мэдди совсем недавно. К нему спешит Хен и Афина, но парню совершенно плевать, кто там вокруг него. Он в очередной раз убежал от проблемы. И в очередной раз опоздал вернуться. ... Бак смотрит на него с фотографии на столе. Там, в тот теплый летний день, он держал Кристофера на руках и бегал с ним по парку, потому что они играли в ковбоев. Яркий солнечный луч падает на это фото, еще сильнее превращая в золото рыжие волосы человека. Эдди не уверен, который день он сидит в своей комнате, прислонившись спиной к кровати. Кристофера забрала абуэлла. От работы его отстранили на неопределенный срок, как и Бобби. Потому что они не могут работать. Больше нет. Бобби хотя бы смог зайти и написать заявление. Эдди же даже в часть не смог заставить себя заглянуть, как его накрыл приступ. Он почти обратился на пороге своей же работы. “Эдди, не поможешь мне?” “Эддс, мне нужна рука помощи”. “Не надо мне помогать, я сам!” “Кажется, мне нужна твоя помощь...” В голове у Эдди с утра до вечера только это, снова и снова. Он обещал прикрывать его. Обещал быть рядом. Эдди не собирался злиться вечно, просто хотел, что Бак понял, как им не хватало его. Как сильно... Кажется, той ночью, когда подрывник напал на 118 часть, у него все-таки вышло уничтожить их. Он повредил всего одну переменную, а жизни стольких людей оказались сломаны. Хотя, он должен быть честным сам с собой. Виноват не подрывник, виноват только Эдди. И теперь ему жить с этим до самой последней секунды. Возможно, когда настанет его время, Бак уже отойдет и не будет злиться. Может быть, он сможет встретить Эдди там, за гранью, где-то в северном море. Вдруг, он сможет даже улыбнуться ему. И скажет: “Я всегда буду полагаться на тебя, друг.” Пожалуйста... Матом через слово отучай меня И глаза так смотрят отчаянно Будто говорят: "Выручай меня" И больше никогда не скучай по мне Делай вид и не замечай меня Позвоню — ты не отвечай мне, я Снова всё сломаю нечаянно Снова исчезаем во мгле.