планета Нарн, г. Г’Камазад, дом советника Ша’Тота, 2246 г.
— Знаешь, у меня есть идея, как ускорить заживление твоей ноги, — сказала На’Тот. — Будем считать, что это моя попытка возместить нанесенный тебе ущерб. Пойдем-ка! Она поманила его за собой в дом. Тал’Кор, слегка озадаченный, поскакал за ней на костылях. На’Тот уже знала, что обычный способ лечения с помощью регенератора не работал на таких сложных переломах, как у него. Именно поэтому целитель академии и оставил одну его ногу срастаться естественным путем, устранив только самые крупные трещины в голеностопе. Если применить интенсивную регенерацию, нога могла остаться частично неподвижной в суставе. — Что ты хочешь сделать, куда мы идем? — не выдержал Тал’Кор, когда они вошли в дом и направились вниз по широкой каменной лестнице. Во многих старых нарнских домах первый этаж всегда был ниже уровня земли. На’Тот открыла массивную деревянную дверь, украшенную тонкой резьбой, и провела его в полутемную просторную комнату, пол которой был вымощен разноцветной мозаичной плиткой. У дальней стены находилась большая купальня, бортики которой были сложены из дикого красного камня, отполированного до блеска. Несколько ламп-шаров загорелись красноватым тусклым светом, отреагировав на их движения. Тал’Кор снова разинул рот. На’Тот повернула массивный вентиль на большом металлическом кране, и в купальню с шумом полилась горячая вода. Пар от нее постепенно стал заполнять все помещение. — Отец мне рассказывал, что в годы Сопротивления в пещерах, где они скрывались от центавриан, были горячие источники, и вода там была настолько целебной, что раны или ушибы заживали всего после пары-тройки купаний. Вода, что подается в нашу купальню, немного другая по составу, но тоже лечебная. Я всегда тут отмокала после интенсивных тренировок, чтобы снять боль в мышцах. И это хорошо работало! И если получала какие-то ушибы или падала неудачно во время горных вылазок с отцом или теткой, тоже приходила сюда, в купальню, и потом довольно быстро все заживало. Думаю, это поможет и в твоем случае. По крайней мере, снимет боль в твоей ноге. Конечно, переломов я не получала, но однажды схлопотала вывих. И избавилась от его последствий всего за несколько купаний в этой воде. В любом случае, вреда от того, что ты пару часов полежишь тут, точно не будет. Обещаю! Тал’Кор все не мог прийти в себя от изумления, увидев настолько большую купальню, которая уже наполовину наполнилась горячей солоноватой водой. — Это же роскошь, доступная лишь верховным правителям да советникам из высших кругов! — выдохнул он, уставившись на свое отражение в воде. — А мне точно это можно? — А почему нельзя? — удивленно спросила На’Тот. — Ну… — он замялся, куснув губы. — Думаю, ты уже сама догадалась, но все-таки скажу, чтобы не было недопонимания в будущем. Ты и твоя семья — уважаемые члены Пятого круга. Но я-то к нему не принадлежу. Я родился и вырос во Внешнем круге. Подозреваю, такому голодранцу не то, что в этом доме, в этом квартале находиться не положено, не говоря уж о том, чтобы в ваших барских купальнях нежиться… На’Тот рассмеялась, покачав головой. — Откуда ты только взял эту чушь? Ты — гость в нашем доме, а законы гостеприимства, насколько я помню, одинаковы во всех кругах. Хозяева дома должны сделать все, чтобы гость чувствовал себя удобно, был сыт и не испытывал ни в чем стеснения. Если принятие горячей ванны поможет тебе подлечить ногу, как это может быть плохо или неправильно? На’Тот сунула руку в воду, проверяя её температуру. — Нужно немного подождать, чтобы остыла, — сказала она. — Тут прохладно, так что это произойдет быстро. Ты пока раздевайся, а я позову слугу, чтобы он тебе помог, заодно чистую рубашку тебе принесет и полотенце. Тал’Кор заволновался еще сильнее. — С-слугу? Для меня? — он даже стал заикаться от смущения. — На’Тот… не думаю, что это необходимо… Я… Она насмешливо прищурилась, уставившись на него. — Ах, хочешь сказать, ты настолько почетный гость, что наш слуга тебя в качестве помощника не устраивает, да? Знаю, что по традиции хозяин дома должен лично гостю помогать с омовением, но подумала, что, наверное, это тебя стеснит, вот и решила позвать слугу. Извини, вряд ли ты сможешь забраться в купальню сам. Не с твоей сломанной ногой. Она пошла к дверям. — Я быстро, просто вызову нашего слугу сюда. На’Тот нажала кнопку на панели в стене для связи с прислугой и начала что-то говорить. — И все-таки это лишнее, — упрямо повторил Тал’Кор, а потом, плюхнувшись на широкую каменную лавку возле купальни, принялся стягивать с себя черную курсантскую форму. — Я вполне могу справиться сам! Всегда обходился без слуг, и сейчас тоже смогу! Раздевшись, он неуклюже поковылял на одной ноге к купальне, намереваясь перелезть через бортик. На’Тот обернулась и увидела это. — Тал’Кор! — раздосадовано воскликнула она. — Почему ты такой упрямый? Погоди, я тебе помогу, не спеши, там очень скользкий пол! Она подбежала к нему, чтобы подхватить под локоть. — Не надо! — раздраженно заворчал Тал’Кор, пытаясь вырвать руку. — Кур’тари не пристало прислуживать нищеброду из Внешнего круга! — Если уж я — кур’тари, то ты должен повиноваться моим приказам, а не спорить со мной! — рассердилась На’Тот, снова хватая его за плечо. Тал’Кор оттолкнул ее и шагнул к купальне, которая уже наполнилась водой до краев. Его босая нога угодила в лужицу, образовавшуюся на полу от брызг из-под крана. И поехала по плитке, которая там была уложена под наклоном, образовав сток для воды, что выливалась из купальни. — Ой! — вскрикнул он, чувствуя, что теряет равновесие. — Щрок! — выругалась На’Тот, когда он в последнем отчаянном движении вцепился в нее и потянул на себя, пытаясь удержаться на ногах. Они оба рухнули в купальню, подняв фонтан брызг. Баночки с оррой и маслом, стоявшие на бортике, с грохотом и плеском посыпались в воду. И еще мгновение спустя Тал’Кор заорал от боли. — А-а-а-а, моя нога-а-а! На’Тот окунулась в горячую воду с головой, попыталась вынырнуть, но Тал’Кор все еще цеплялся за ее мокрую одежду и тянул к себе, пытаясь найти опору. Его вопль сменился неистовым кашлем, когда соленая вода попала ему в рот при очередном погружении. — Пусти же меня, дурак! — рявкнула На’Тот, отчаянно пытаясь встать. — Тону! — завопил он в ответ, снова исчезая под водой. На’Тот пришлось ударить его по руке, чтобы освободиться. Она хотела вылезти из купальни, но потом развернулась и наклонилась над тем местом, где барахтался Тал’Кор, пуская пузыри, сунула руку в воду и поймала его за локоть, выдернув на поверхность. — Во имя Г’Квана! — пробулькал он и снова закашлялся, вцепившись в нее. — Успокойся, идиот! — прошипела она, дернув его. — Тут воды всего по пояс в самом глубоком месте, как в ней можно утонуть?! — Щрок, да я даже в таком количестве воды никогда не был! — ответил он, отплевываясь. — Дикарь! — сердито проворчала На’Тот, подставив ему плечо, чтобы он мог стоять ровно. — Что там с твоей ногой? — Ударился об бортик, когда упал, — ответил Тал’Кор, морщась, и приподнял ногу, пытаясь ее растереть. — Все из-за твоего упрямства! — упрекнула его На’Тот, наклоняясь, чтобы рассмотреть его лодыжку. — А всего-то надо было подождать! Молись теперь, чтобы это был просто ушиб, а не новый перелом! Тут она замерла, услышав скрип петель, и обернулась, обнаружив, что старый слуга уже стоит в дверях, сурово глядя на них. — Молодая госпожа? — произнес он предельно нейтральным и вежливым тоном, держа в руках полотенце и рубашку для Тал’Кора. — Я, кажется, пришел не вовремя? Но вы не предупредили меня о том, что собираетесь отдыхать… именно таким образом. Если бы я знал, то никогда бы вас так бесцеремонно не потревожил! — О, святые мученики! — простонала На’Тот, отпрянув от Тал’Кора и поспешно выбираясь из воды. Ее одежда промокла насквозь и, когда она сделала несколько шагов, на полу оставались темные лужицы. — Все вовсе не так, как ты подумал… — Надеюсь, ваш отец в курсе того, что вы тут делаете? — продолжал говорить слуга, и в голосе его теперь зазвучали строгие нотки. — Иначе… Тал’Кор растерянно разинул рот, все еще стоя в воде с поджатой ногой. — Это не то, что вы подумали… — пробормотал он смущенно. — В курсе чего я должен быть? — раздался голос советника Ша’Тота. — И почему тут так шумно? На’Тот замерла, увидев отца, который вошел в купальную комнату, озираясь по сторонам. Заметив голого Тал’Кора в воде и мокрую На’Тот, стоявшую рядом, Ша’Тот нахмурился. — Все совсем не так, как ты думаешь, отец! — быстро воскликнула На’Тот, проведя ладонями по бокам и животу, тщетно пытаясь отжать свою курсантскую форму, отчего лужа на полу стала еще больше. — Я вот как раз думаю, насколько все тут не так? — мрачно ответил советник Ша’Тот, сузив глаза. И шагнул к Тал’Кору: — Юноша, мы же вроде говорили о некоторых… кхм… границах дозволенного, не так ли? И мне показалось, что мы друг друга поняли. Но что я вижу теперь? И как мне на это реагировать? Сломать вам еще и руки? — Папа, я все объясню! — крикнула На’Тот, испугавшись, что отец и впрямь воплотит свои слова в жизнь. — Давай выйдем и поговорим спокойно, хорошо? На всякий случай она встала перед ним, загородив собой Тал’Кора. Советник Ша’Тот редко терял самообладание настолько, чтобы свои угрозы выкрикивать, как обычно делала тетка, поэтому всегда было сложно понять, когда он шутит, а когда совершенно серьезен. — Что ж, давай поговорим, дочь, — согласился он, повернувшись к выходу из купальни. — Тем более, как выяснилось, есть еще много чего, что мне нужно тебе вдолбить в голову. Увы, уважаемый Тал’Кор — наш гость, так что причинять ему физические повреждения было бы грубым нарушением традиций. Наверное, мне следовало бы отлупить вместо него тебя, но, боюсь, ты уже вышла из того возраста, когда это является подобающим наказанием. Тебе повезло, что сюда пришел я, а не твоя тетя, иначе, боюсь, досталось бы вам обоим. И факт, что вы уже взрослые остолопы, мою сестру бы не остановил. На’Тот последовала за отцом в его кабинет, радуясь, что действительно вышла из того возраста, когда он мог влепить ей оплеуху. Советник Ша’Тот делал это крайне редко, в отличие от тетки, которая всегда была скора на расправу. Но тычки и затрещины от Ла’Эт На’Тот редко воспринимала всерьез, это давно стало для нее фоном, частью обучения и общения с теткой. А вот наказание от отца было гораздо страшнее. В последний раз, когда он рассвирепел настолько, что ударил ее, ей было лет четырнадцать, и это случилось в день смерти дедушки. На’Тот до сих пор было больно и стыдно вспоминать это. И, конечно, тогда отец имел полное право дать ей пощечину. Возможно, ее следовало наказать гораздо строже…***
— О чем задумалась? — вопрос Тал’Кора вырвал На’Тот из воспоминаний почти десятилетней давности. Она покачала головой, шагая по ступенькам. — Вспомнила, как пыталась лечить твою ногу в нашей купальне. — О, Г’Кван! — застонал Тал’Кор, закрыв лицо рукой. — Чтобы я еще раз согласился воплощать твои планы! Из-за того случая твой отец потом считал меня легкомысленным придурком! — А разве он не был прав? Отец всегда чуял такие вещи в других, — криво улыбнулась На’Тот. — Да и как он мог думать иначе, учитывая, что ты вытворял тогда… — Я был тогда молодым балбесом, но с той поры прошло много лет, я изменился, — ответил Тал’Кор обиженно. — Да? — На’Тот фыркнула. — Последний такой случай произошел совсем недавно, два года назад. Уже забыл про него? — И все же, я изменился, — упрямо повторил Тал’Кор. — Досадно, что ты не хочешь это видеть. — Да, не хочу, — согласилась На’Тот, одернув платье, которое трепетало и задиралось под порывами ледяного ветра. — Может быть, потому что я тоже изменилась и не желаю возвращаться к тому, что было? — Даже твой отец это заметил, — Тал’Кор был настойчив, как всегда. — Тебе действительно следует больше доверять его чутью. И дать мне еще один шанс доказать… На’Тот подняла руку, останавливая его. — Лучше не начинай разговор на эту тему. Не порть этот вечер, хорошо? Тал’Кор тяжело вздохнул, поникнув.***
На’Тот снова вспомнила тот давний и предельно откровенный разговор с отцом в его кабинете. Она тогда попыталась объяснить ему, что же на самом деле произошло в купальне между ней и Тал’Кором. Но Ша’Тот слушал ее не очень внимательно, расхаживая туда-сюда по комнате. А потом остановился и сказал, строго глядя ей в глаза: — Дочь, ты уже считаешься взрослой и вольна сама распоряжаться своей жизнью. Ты можешь выбирать себе партнеров и развлекаться с ними, как тебе угодно. Но хочу напомнить, что в ближайшие семь лет твоей главной и основной целью будет учеба в Кал’наран. Чтобы закончить академию с хорошими результатами, нужно посвятить занятиям много сил и времени. И все эти любовные развлечения могут серьезно отвлечь тебя, если ты позволишь им занять слишком большое место в твоей жизни. Не позволяй им сбить тебя с намеченного пути! Помни, что ты несколько лет готовилась к поступлению в Кал’наран вовсе не для того, чтобы потерять все из-за сиюминутного увлечения. Тем более, ты прекрасно знаешь, что правила Кал’наран подобные отношения среди курсантов не одобряют… На’Тот вспыхнула. — Отец! Я не настолько увлечена Тал’Кором, чтобы забыть про учебу! Как это вообще могло прийти к тебе в голову? Если я общаюсь с ним, то лишь потому, что хочу ему помочь, хочу исправить то, что натворила! — И это очень хорошо, — ответил он. — Значит, есть надежда, что мои советы будут услышаны. И ты даже будешь им следовать. Но если в тебе и твоих намерениях я уверен, то не могу сказать то же самое про этого Тал’Кора. Все-таки ты еще слишком доверчива. У меня опыта побольше, так что дам тебе совет. Не стоит зря обнадеживать этого парня, понимаешь? Или слишком сближаться с ним. Такие, как ты, не для него… На’Тот вспыхнула снова, но уже по другой причине. — Вот уж не думала, отец, что и ты заразишься высокомерием членов высших кругов! Да, Тал’Кор родом из Внешнего круга. Но ты же сам совсем недавно сказал, что в академии нет особой разницы, какое происхождение у курсантов! Главное, чтобы они показывали хорошие результаты при обучении. — Я и сейчас готов повторить эти слова, — ответил Ша’Тот. — Но именно из-за того, что твой приятель Тал’Кор родом из Внешнего круга, ему придется особенно постараться, чтобы доказать, что он достоин быть рядом с девушкой из рода Защитников Драксшота. И одного поступления в Кал’наран, увы, для этого недостаточно. Если Тал’Кор хорошо зарекомендует себя во время учебы или продвинется по службе после нее, я изменю свое мнение. Но пока, моя дорогая, запомни: он может быть тебе только кар’малом. Но ни один кар’мал не стоит того, чтобы отвлекаться от учебы из-за него! На’Тот рассердилась еще больше. — То есть, ты лучше выберешь мне в женихи какого-то идиота из Пятого круга, зато родовитого, богатого и при чинах, нежели более способного, но бедного парня из Внешнего круга? Тал’Кор, конечно, иногда ведет себя как придурок, но ты знаешь, что он всему выучился сам, без наставников? И вообще, почему ты вдруг стал задирать нос, папа? Сомневаюсь, что во времена Сопротивления ты был таким же разборчивым в партнершах… Тетя Ла’Эт, вон, говорила, что моя мать не была знатного происхождения, так зачем… — Нашла, с чем сравнивать! — перебил ее Ша’Тот, сердито нахмурившись. — Времена Сопротивления давно закончились, дочка! Тогда у нас было мало выбора, да. Были цели важнее, чем поиск родовитого партнера. У женихов и невест ценились другие качества. И союзы заключались очень быстро, без лишних церемоний и проволочек. Потому что жили мы все одним днем, не строя больших планов. Какие могут быть планы, когда завтра мы могли умереть? Все имущество, что у нас тогда было — наше оружие да ненависть к врагу. Сейчас же совсем другие времена. И я могу себе позволить спокойно и вдумчиво выбирать партнеров для своей дочери, чтобы обеспечить ей и нашей семье самое блестящее будущее. И да, я скорее предпочту выбрать тебе жениха из Пятого круга, чем из Внешнего. Хотя бы потому, что за действия первого будет отвечать и его семья. А что может предложить этот твой Тал’Кор и его непонятное семейство? Какие гарантии? Вот почему ему придется добиться положения повыше, чтобы заслужить право стать твоим избранником и обеспечить тебе достойную жизнь. На’Тот закатила глаза. Опять отец завел речь про честь семьи и блестящее будущее. В такие минуты она завидовала гражданам из Внешнего круга или даже нищим из Пограничной зоны. Им наверняка проще устраивать отношения. И обязательства перед родом не давят на плечи так сильно. — Ты вольна развлекаться сколько угодно с кар’малами, которых сама себе выберешь, неважно, из какого они круга, — сказал отец, похлопав ее по плечу. — Но в выборе твоего ча’мала последнее слово останется за мной. Не забывай об этом, дочка. — То есть, мне готовиться, что ты в любой момент продашь меня подороже в хорошую семью с такими же замшелыми традициями? — ощетинилась На’Тот. — Спасибо, папочка! — Да, воспитанная дочь должна быть благодарна родителям за такую заботу о своем будущем, — ответил Ша’Тот с кривой улыбкой. — Но я добавлю, что не собираюсь тебя никому продавать, пока ты не закончишь академию. Да и потом обещаю, что насильно, против твоей воли, не буду тебя никуда выдавать. Но и глупости совершить в пылу чувств тебе тоже не позволю. Вот и все!***
На’Тот шла за Тал’Кором к флаеру, который они оставили около ворот академии, украдкой разглядывая его в сумерках. Интересно, в чем же он изменился? Разве что дослужился до звания сол’тарота. Неужели он думает, что ее отец станет его больше уважать только из-за этого? Хотя да, нужно было признать, что новый мундир ему очень идет. И выглядел Тал’Кор в нем очень представительно… На’Тот быстро отвела взгляд от его высокой широкоплечей фигуры, прогоняя наваждение. Оставалось надеяться, что дрожь, пробежавшая по ее телу, вызвана лишь холодным ветром. Нельзя попадать в ту же самую ловушку снова. В отношениях с Тал’Кором всегда был период, когда он полностью ее очаровывал. И поступками и речами, и просто внешне. Но потом всегда наступало прозрение, и оно было довольно болезненным. «Эх, молодежь! — посмеивался над ней отец, — вы так легко попадаете в сети кар’мал дора! Но надо учиться контролировать это, дочка. Ты выбрала путь воина. Вспомни же принципы учения токти. Настоящий воин не идет на поводу у эмоций, привязанностей и звериных инстинктов. Он способен держать их в кулаке, в жестком повиновении своей воле, и использовать как оружие, когда это будет необходимо. Во время Оккупации центавриане издевались над нами, называя нас животными и дикарями, отчасти из-за таких вот наших неистовых вспышек гнева или похоти. Неужели мы должны признать, что они были правы? Что мы не можем повелевать нашими желаниями, будь то гнев на врага или любовное влечение к партнеру? Обретение контроля над своими желаниями и страстями, порывами, как тела, так и духа, — тоже часть обучения в Кал’наран, если ты не заметила. Именно поэтому дро’шорны подбираются из равного количества девушек и юношей. Да, в первый год вам придется нелегко, слишком много будет искушений, как плотских, так и душевных. Но вы должны это преодолеть и сосредоточиться на более важных вещах. На тех целях, ради которых и создается дро’шорна. Это боевое братство, где все члены связаны вместе, выполняя общую задачу. Сражение с врагом. Защита родного мира. В первую очередь все вы — воины, и только потом — девушки или юноши. Вам надо научиться привязываться, не привязываясь, создавать отношения, подобные тем, что возникают у воина и его меча. Мастер ка’ток всегда держит меч крепко, но не сжимая. Только тогда его клинок превращается в смертоносное оружие. Мы использовали эти же принципы, когда воевали в Сопротивлении. Да и сейчас мало что изменилось». На’Тот вздохнула. Контролировать свои страсти и желания, держать их, как меч, крепко, но не сжимая. Надо признать, что в первый год учебы в Кал’наран она в этом не преуспела. Возможно, свою роль сыграл и тот разговор с отцом, после которого На’Тот особенно сильно захотелось поступить назло его советам…***
г. Г’Камазад, дом советника Ша’Тота, 2246 год
К ужину к ним в дом ворвался На’Ир, сын дяди На’Кала и ее троюродный брат, также учившийся в Кал’наран, только на два курса старше. Его появление избавило На’Тот и Тал’Кора от необходимости неловко сидеть за столом, делая вид, что ничего не случилось. Она не видела кузена года два, с тех самых пор, как умер дедушка. На’Ир сначала долго лечился от ранения, полученного в результате того ужасного инцидента с оружием. А потом поступил в Кал’наран и все время посвятил учебе и тренировкам. Она же погрузилась в подготовку к академии и даже по видеофону с ним не общалась. — Дядя Ша’Тот! — пробасил рослый мускулистый парень в форме курсанта академии, промаршировав в гостиную. — Тетя Ла’Эт! Наконец-то я смог к вам выбраться! Он раскрыл длинные руки, готовый обнять тетку, которая ринулась к нему из-за стола, и сбил вазу с цветами, стоявшую на полке у стены. — Ну, ничего не меняется! — рассмеялась Ла’Эт, проследив за полетом блестящих осколков по полу. — Прошу прощения! — виновато потупился На’Ир, а потом обнял ее, как следует сжав в руках и приподняв, зная, что тетка это любит. — Ого, — прохрипела Ла’Эт, слегка придушенная его могучими объятиями. — Учеба в Кал’наран тебе определенно пошла на пользу. Вымахал еще на голову, да и мышцы кое-какие появились. Чую, в следующий раз ты потолок затылком пробьешь… — Хорошо, что смог навестить нас, племянник, — сказал Ша’Тот, хлопнув его по плечу. — Жаль, что твой отец опять улетел в поход и не смог к нам присоединиться. Он взял его за плечи, рассматривая. — С каждым годом ты все больше на него похож, — сказал он На’Иру. — Ведь так, сестра? Он вылитый На’Кал в молодости! Ла’Эт кивнула, а потом вызвала слугу, чтобы распорядиться об угощении для нового гостя. На’Ир занял место за столом, быстро поприветствовав На’Тот и Тал’Кора, которые тихо сидели, пока отец с теткой обнимались с племянником. — Ты ведь в курсе, что На’Тот теперь тоже учится в Кал’наран? — спросил отец. — Вот, навестила нас, пока праздник идет. — Теперь в курсе, — честно ответил На’Ир, взяв бокал с тари. — Я два месяца проторчал на военных сборах в Росбаре, так что был отрезан от всего внешнего мира. Еле вырвался сюда на побывку. На’Тот заметила, что кожа на лбу и щеках На’Ира слегка шелушится, хотя до периода линьки было далеко. — Говорят, там нелегко курсантам приходится, — заметила тетка. — Мы и не ждали, что будет легко, — ответил На’Ир. — Зато у нас появится полезный опыт на будущее. Еще месяц надо продержаться, а потом нас обещают забросить в какие-то Г’Кваном забытые горы на юге. Так что еще нескоро удастся вас навестить снова. Он насмешливо посмотрел на На’Тот и легонько толкнул ее локтем. — Готовься, сестра, через два года, если не завалишь учебу раньше, вас тоже забросят в Росбар на программу по выживанию в экстремальных условиях. Весь год на третьем курсе вас будут гонять в полевых условиях. В пустыне, в горах, в джунглях, на воде. Скучно не будет! На’Тот тяжело вздохнула. Она изучила программу обучения в Кал’наран еще до поступления, и знала, что их ждет в течение семи лет. Первые два года курсантов муштровали в самой академии, пичкая теорией на лекциях, гоняя на тренировках по физподготовке и токти, обучая владению различными видами оружия, как стрелкового, так и холодного. Курсанты притирались друг к другу, чтобы к концу второго курса их дро’шорны превратились в организованные боевые отряды. Она знала, что, невзирая на то, что вступительные экзамены в академию уже отсеивали тех, кто не готов к тяжелым испытаниям, все равно примерно треть курсантов покидала Кал’наран в течение первых двух лет. А ведь самая сложная часть учебы начиналась только на третьем курсе, когда молодых воинов начинали испытывать в полевых условиях. Сначала на Нарне и некоторых его колониях. В частности, большая часть программы по выживанию на море проводилась на Дроссе, где воды было побольше, чем на Нарне. А уж какие шторма случались в тамошних океанах — в Кал’наран о них ходили легенды. Пустыня Росбар находилась совсем недалеко от Г’Камазада и являлась основным источником пылевых бурь, терзающих город уже много лет. Насколько На’Тот знала, в тамошних экстремальных условиях не могло выжить ни одно живое существо. Днем поверхность пустыни раскалялась до сумасшедших температур, заставляющих камни трескаться. А по ночам мог ударить весьма ощутимый мороз. И все это сочеталось с постоянным сильным ветром. Днем он обжигал, как лава, а ночью грозил превратить в кусок льда. Когда-то, много веков назад, Росбар была степью, с редкими вкраплениями лесов. Но после прихода центавриан она быстро стала пустыней. Безжизненной и смертоносной. Мало какая техника могла долго выдержать бесконечную атаку пыли, песка и перепады температур. И мало какое живое существо могло прожить там хотя бы сутки. На’Тот не удержалась и протянула руку к шелушащимся пятнам на лице кузена. — Ах, это, — засмеялся он, потерев лоб. — Заработал во время пылевой бури. У нас было учение. Проклятый песок пробирается даже через защитную маску с респиратором. На мгновение думал, что ветер мне пол-лица сточит, как напильником. Но уже почти все зажило. Даю тебе совет на будущее, если не хочешь стать такой же красивой, как я сейчас: всегда проверяй шлем и маску, когда находишься на поверхности. Иначе… — он ковырнул кусок кожи. На’Ир рассказал еще несколько случаев, произошедших с ним во время пребывания в пустыне. На’Тот слушала, запоминая. На первых курсах Кал’наран подготовка курсантов была универсальной. Это был общий принцип нарнской армии. Неважно, в каком роде войск потом служил солдат, если было нужно, он мог заменить погибшего брата по оружию на любом месте. То же самое касалось и офицеров. Этот принцип нарны позаимствовали у центавриан. И это делало их армию очень эффективной в бою. Мало что могло парализовать их боевые действия. Даже гибель командиров не останавливала нарнский отряд. Всегда находился офицер или опытный солдат, готовый встать на замену. Но нарны не просто скопировали структуру центаврианской армии, а дополнили и усовершенствовали ее, основываясь на своем опыте и традициях. Структура нарнского отряда, например, осталась практически неизменной с давних времен, когда древние нарны объединялись в группы для охоты на крупного зверя. У каждого участника были свои задачи, свои обязанности. И свои звания. Эти звания так и перекочевали от охотников к воинам. Солдат обучали и работе с техникой, владению элементарными знаниями по налаживанию связи и шифровке данных. Наибольший упор у нарнов шел на десантные войска — служить в пехоте считалось даже более престижным, чем в космофлоте. И что уж говорить, нарнские воины-десантники считались довольно грозной силой в исследованной части галактики. Обучение управлению истребителями и боевым действиям в космосе начиналось где-то с четвертого курса. И курсанты все как один признавали, что это было еще сложнее, чем учения по выживанию в экстремальных условиях. Основам пилотирования и боя в космосе учили всех, но последние три года уже посвящались углубленной специализации в тех дисциплинах, где курсант считал себя наиболее способным. Кто-то шел в десант, кого-то больше привлекали полеты на космических кораблях. На специализацию попадали не все, для этого надо было сдать отдельные экзамены и пройти комиссию по здоровью. Большая часть учеников оставалась на общем обучении. На’Тот еще до поступления в Кал’наран решила, что будет пытаться попасть в космофлот. Она знала, что и На’Ир выберет то же направление. У На’Ира было преимущество — его отец уже служил в космофлоте, и кузен даже какое-то время провел на его кораблях. Не был совсем новичком в этой сфере. Ей будет сложнее пробиться, но На’Тот все равно хотела попытаться. Это не было ее капризом. На’Тот помнила, что тварь, покалечившая их деда, из-за болезни которого вся их семья мучилась несколько лет, не говоря уж о тех родичах, которые находились на Хайлаке-7 во время нападения дилгар, и погибли от их рук, пропала без вести, избежав суда за свои гнусные преступления. Помнила она и о шон’каре, который объявила ее семья Несущей Смерть. Да, это была ритуальная клятва, потому что мало шансов было отыскать эту дилгарку и перерезать ей горло собственными руками. Но, если не сидеть на Нарне, а поискать ее в других мирах, шансы могут увеличиться. На’Тот сговорилась об этом с На’Иром два года назад, после Церемонии Поминовения Предков и похорон дедушки. И не собиралась сворачивать с выбранного пути. Кто ищет, тот всегда найдет. Возможно, это займет много времени. Но смерть дедушки будет отомщена. — … было ли мне тяжело в Росбаре? — сказал На’Ир, отвечая на какой-то вопрос Тал’Кора. — Ха, после нескольких месяцев в диких лесах Хайлака-7 даже такое суровое место как Росбар кажется курортом. На’Тот мрачно улыбнулась. О, да, брат тоже помнит. У него еще больше причин найти эту гадину и вырвать ей сердце из груди. Она только слышала о двоюродных дедушках и бабушках, дядьях и тетках с Хайлака-7. А он жил там в детстве, видел их, общался с ними. Два его младших брата, еще не получивших взрослого имени, погибли от рук дилгар, и смерть эта была нелегкой. Джа’Дур почти всех нарнских пленников с Хайлака-7 использовала в своих садистских экспериментах, и выжили после этого единицы… — Что ж, мне пора, — сказал На’Ир, поднимаясь из-за стола. — С удовольствием бы еще с вами посидел, но хочу вернуться в Кал’наран к ночи, чтобы успеть на токти’вар. Ла’Эт начала ворчать, что нельзя общение с родичами заменять какими-то тренировками, как будто в Кал’наран их не хватает и без этого. Отец подшутил, сказав, что она просто завидует молодежи и бесится, что ей там нельзя поучаствовать. На’Ир повернулся к На’Тот, прищурившись. — А ты чего тут торчишь, сестренка? Самое веселье же пропустишь! На’Тот оглянулась на Тал’Кора, который помрачнел, как только На’Ир заговорил о токти’варе. — Уж ты, с твоей подготовкой Посвященной, там окажешься в десятке лучших, уверен, — продолжал говорить На’Ир, толкая ее локтем. — Тебе, наверное, даже скучно будет среди сосунков-первокурсников. Если хочешь, пойдем со мной, попробуешь силы на токти’варе старших курсов. Мы отдельно от сосунков собираемся. На площади перед академией, наверху. Тал’Кор совсем загрустил, слушая насмешливые слова ее кузена. На’Тот заметила это и вежливо улыбнулась На’Иру. — Хорошо, мы поедем с тобой в Кал’наран на ночной токти’вар. Но, наверное, я сначала с первым курсом побуду. А потом, если силы останутся, загляну и к вам. — Ловлю тебя на слове, сестра! — засмеялся На’Ир, хлопнув ее по плечу. На’Тот охнула, потому что этот удар чуть не скинул ее со стула. На’Ир, как обычно, совершенно не контролировал свою дикую силищу. Кажется, он даже находил какое-то удовольствие, поступая именно так. В детстве они часто дрались, шутливо или всерьез, но На’Ир редко эти понятия разделял, так что синяки и ссадины оставались в любом случае. Кузен наградил таким же душевным ударом и Тал’Кора. Тот, вроде, выдержал его, хотя На’Тот на мгновение всерьез испугалась, что ее приятель заработает еще один перелом. На’Тот последовала за На’Иром к выходу. Тал’Кор поскакал на костылях следом. Отец их проводил до флаера. На’Тот обняла его на прощание и пообещала вернуться на следующий день.***
Когда они вернулись в академию, токти’вар был в самом разгаре. На’Тот понаблюдала за участниками, а потом дерзнула присоединиться к ним на площадке. Тал’Кор же уселся среди зрителей, явно страдая, что не может показать себя, как остальные. Наиболее зрелищные комбинации боевых приемов были у Г’Тора. Он провел на площадке всю ночь, полностью погрузившись в заразительную атмосферу токти’вара. Среди курсантов их дро’шорны никто не смог его превзойти. На’Тот продержалась против него дольше всех, но под конец он сумел и ее вытеснить с площадки. — Не задирай нос, — поддела она его, присев, чтобы перевести дыхание. — Легко красоваться перед неопытными новичками. А лучше попробуй выдержать состязание со старшими курсами! — А почему бы и не попробовать? — спокойно отозвался Г’Тор, вытирая мокрым полотенцем шею и виски. Нарны не потели, как земляне или центавриане, но при интенсивных нагрузках или перегреве поры в специальных местах на их теле выделяли маленькие кристаллики соли. Большая часть таких точек располагалась у нарнов на голове и шее, и если не вытирать их, там появлялись белые пятна и полосы. — Я как раз размялся. На’Тот хотела стукнуть его ногой, чтобы перестал выпендриваться. Все-таки поведение этого парня ее раздражало. Он разговаривал со всеми, как будто они были маленькими детьми, еще не покинувшими отцовскую сумку, слегка свысока. Да, Г’Тор был старше ее на год, но это еще не давало ему повода настолько зазнаваться. — Тогда пошли? — она дерзко улыбнулась, встав на ноги. — Заодно навещу брата. На’Тот оглянулась на Тал’Кора, который сидел, поглаживая костыли. — Ты с нами? — спросила она его. Тал’Кор покачал головой. — Я лучше спать пойду, уже поздно, — буркнул он мрачно. — Если что, мы бы тебя донесли, — насмешливо сказал Г’Тор, стоя рядом с На’Тот. — Мне лично не нетрудно. — Спасибо, не надо! — прорычал Тал’Кор и, схватив костыли, ускакал в казарму. — Бедолага, — заметил Г’Тор, проводив его взглядом. — Но он сам виноват. Не надо было руки распускать. Правила в академии все-таки не просто так созданы. — А ты у нас всегда правила соблюдаешь, да? — ехидно поддела его На’Тот, начиная подниматься по лестнице к зданию академии. — Я сюда вообще-то учиться приехал, а не дурью маяться, — ответил ей Г’Тор спокойно. — Для того, чтобы какую-либо девчонку в углу прижать да пощупать, вовсе необязательно лететь с Дросса на Нарн. Так что да, не вижу смысла в нарушении правил. Лучше потратить силы на что-то более полезное. На’Тот перешла на бег, чтобы не остыть во время восхождения. Г’Тор догнал ее, не прилагая особых усилий. — Ты всегда такой зануда? — фыркнула На’Тот, подавив желание нарушить правило и столкнуть его с лестницы, как будто случайно. Нет уж, хватит с нее одного пострадавшего! — Ага, — ухмыльнулся Г’Тор. — Смирись с этим! И он обогнал ее, перескакивая через несколько ступенек разом.***
Время уже было далеко за полночь, наверху было адски холодно, но участники токти’вара этого совершенно не замечали. На’Тот заметила На’Ира в толпе старших курсантов, стоявшего в обнимку с какой-то девушкой и громко орущего, подбадривая бойцов на площадке. — О, ты все-таки пришла, отлично! — воскликнул он, махнув ей рукой. — Готова дерзнуть? Я уверен, ты хорошо продержишься. На’Тот оглянулась, чтобы найти Г’Тора в толпе малознакомых ей чо’ри. И в изумлении увидела, что он уже выходит на площадку, помахивая руками, призывая себе соперников. Вот ведь наглый какой! — Этот с тобой пришел? — спросил На’Ир, наваливаясь на нее всем своим немаленьким весом. — Что за тип? И где-то я его уже видел… Соперник Г’Тору быстро нашелся, загремел нут, отбивая бешеный ритм, и оба курсанта начали движение по кругу, наблюдая друг за другом. К удивлению На’Тот, Г’Тор и тут держался неплохо. И несколько раз его противник был вынужден отступить к самому краю площадки. Даже на такой скорости он не сбивался, исполняя сложные комбинации движений. Как бы он ее ни раздражал, На’Тот вынуждена была признать, что выучили его великолепно. И стиль токти у него был какой-то особенный. Она знала, что и у нее довольно своеобразный стиль, тетка говорила, что только в ее семье применяли такие приемы и связки. Но Г’Тор владел этим мастерством на очень хорошем уровне. — Молодец, братец! Так держать! — заорал какой-то курсант, подняв руку, сжатую в кулак. На’Ир приподнял брови, уставившись на него. — Ого, какие персоны подобрались нынче в нашей академии, — сказал он, толкнув На’Тот в плечо. — Так вот чей он брат! А я думаю, почему он мне знакомым кажется! — Ты вообще про что? — спросила На’Тот, недовольная, что он мешает ей смотреть на поединок. — Да, Г’Тор говорил, что у него тут учится старший брат. И что с того? — И это все, что ты знаешь? — поинтересовался На’Ир насмешливо. — Ну, он из Четвертого круга, — ответила она. — И что, мне теперь перед ним падать ниц и ноги целовать? — Ну, он сам таких почестей еще не заслужил, — засмеялся На’Ир, — но вот его дяде иногда особо фанатичные поклонники ноги лобзают. На’Тот насторожилась, вопросительно уставившись на него. — А кто у него дядя? — Дар’сол Г’Тарн, — ответил На’Ир, хлопнув ее по плечу. — Да-да, тот самый великий Г’Тарн, герой войны за независимость, лидер Сопротивления, один из наших самых прославленных военачальников. А твой дружок — сын его младшего брата. Старший брат его на пятом курсе сейчас учится. Вон он стоит, приехал сюда на праздники, чтобы потешиться на токти’варе. Всегда побеждает, кстати. Даже неинтересно с ним соревноваться. Но он уже и не выходит на площадку, сидит со зрителями. На’Тот моргнула. Конечно, она слышала о дар’соле Г’Тарне и его многочисленных военных подвигах во времена Сопротивления. Живая легенда. Во всех школьных учебниках про него написано. Теперь понятно, почему этот Г’Тор такой заносчивый. Привык получать все готовенькое за счет героического дядюшки. Она презрительно фыркнула. — Семейка неплохо его натаскала, — заметил На’Ир, наблюдая, как Г’Тор вытеснил своего противника за границу площадки. Зрители заорали. — И ведь он еще сосунок с первого курса. Страшно представить, во что он превратится на пятом курсе… — Если раньше не вылетит, — проворчала На’Тот. — Вряд ли вылетит, — покачал головой На’Ир. — У него родня помешана на военной службе, чести воина и прочих древних традициях. Их не свернешь… Если он не сможет доучиться, они его прибьют… Г’Тор с улыбкой подошел к ним, держа за руку своего старшего брата. — На’Тот, — сказал он, остановившись перед ней и ее кузеном, — ты чего сидишь в углу? Так и будешь до утра тут прятаться? Предлагаю сходить размяться на площадку с моим братом! Ему тоже скучно, все вокруг ему поддаются. Но ты же у нас принципиальная девушка, да? Ты же не будешь поддаваться? Или нарушать правила? Она сердито нахмурилась, понимая, что он откровенно издевается над ней. — В любом случае, для тебя это будет познавательно, — добавил Г’Тор с ухмылкой. — Лучший учитель — сильный противник. Так говорил мой отец. — И всегда хорошо сочетать развлечение с обучением, — весело сказал брат Г’Тора, галантно поклонившись ей и указывая на площадку. На’Ир похлопал ее по плечу, подбадривая, и подтолкнув вперед. — Иди же, кузина, когда еще такой шанс представится! Я буду за тебя болеть! Не посрами нашу семью перед этими напыщенными задаваками! На’Тот сделала глубокий вздох и пошла на площадку…