Путь в обход оказался сложнее и длиннее, чем они предполагали. На’Тот и Тал’Кор изрядно покружили по пыльным тоннелям, пытаясь понять, как вернуться обратно к выходу. Еще несколько ходов оказались заваленными или выглядели ненадежно. Другие тоннели были слишком узкими для взрослых.
— Я точно ходил тут в детстве, — сказал Тал’Кор, пытаясь протиснуться в один из таких лазов. — Но, кажется, теперь этот путь не для нас.
На’Тот решительно выдернула его назад, не дожидаясь, пока он застрянет.
— Осторожнее! — шикнула она на него. — Тут все выглядит таким шатким, не хватало еще, чтобы ты своей возней обрушил этот тоннель нам на голову!
Насчет шаткости На’Тот не преувеличивала. Пока они искали путь назад, наверху несколько раз пронеслись поезда, и каждый раз стены вокруг содрогались и покачивались. Эти подземелья за долгие века существования достойно выдержали разные испытания, включая центаврианские бомбардировки и землетрясения, но соседство с железной дорогой сказалось на них не лучшим образом.
Когда еще один тоннель привел их в тупик, На’Тот не выдержала и спросила:
— Ты точно уверен, что знаешь дорогу?
— Уверен, что знаю! — буркнул Тал’Кор, нахмурившись. — Мы ж совсем недалеко от выхода отошли!
— Тогда почему мы кружим по этим тоннелям?
— Надо было свернуть раньше, вот почему. Но ты отвлекаешь меня своими вопросами! — проворчал он, возвращаясь назад, к последней развилке.
— Хорошо, буду молчать, — примирительно ответила На’Тот, подняв руку. — Но, пожалуй, стану помечать повороты, чтобы не путаться в них.
И, достав нож, она выцарапала небольшой крест на стене возле развилки.
— Нам туда! — решительно произнес Тал’Кор, закончив выбирать направление, и шагнул в правый тоннель.
— Молчу, молчу! — сказала На’Тот, следуя за ним.
— Что теперь не так? — подозрительно насупился он, оглянувшись.
— Просто надеюсь, что ты не нарочно тут плутаешь, — откровенно высказалась она. — Потому что действительно смешно — заблудиться так недалеко от выхода…
— Мы не заблудились, а идем в обход! — сердито возразил Тал’Кор. — Зачем мне делать это нарочно?! Откуда в тебе столько недоверия, На’Тот?!
— И правда, откуда? — мрачно переспросила она. — Ты же никогда меня раньше не подводил, да?
Тал’Кор остановился, развернувшись к ней, и поставил лампу в каменную нишу в стене.
— Да, пару раз я оплошал. Иногда поступал некрасиво и глупо. Но я готов признать свою вину и даже искупить ее. Если бы ты только дала мне возможность…
— Я уже давала тебе возможность в прошлый раз, помнишь? А закончилось все как обычно. Зачем мне повторять ту же ошибку? — перебила его На’Тот.
— Да, я тебя подвел тогда, во дворце Кха’Ри. И готов еще раз извиниться за свой дурацкий поступок. Но, На’Тот, я ведь все это делал не потому, что хотел причинить тебе какой-либо вред, и ты это сама понимаешь…
— Умышленно ты это сделал или случайно, из-за тебя у меня возникли серьезные проблемы! — прошипела На’Тот, сверкнув глазами. — Но ты ведь всегда думал в первую очередь о себе и о собственном удовольствии. А то, как это может отразиться на других, тебя не волновало…
— Ты не права, — сказал Тал’Кор. — Я всегда думал о тебе! И тогда тоже! Именно поэтому и пришел в тот день во дворец Кха’Ри. Можешь предполагать что угодно, но всё, что я хотел — это увидеть тебя, просто побыть с тобой. И когда тот парень добыл мне пропуск во дворец, у меня и мысли не было, что это повлечет такие серьезные проблемы…
— Если бы всё было действительно так, ты бы услышал то, что я тебе говорила раньше, — перебила его На’Тот. — А я просила тебя подождать, помнишь? Говорила, что занята на важном задании. Тебе просто надо было сделать так, как я сказала. И не отвлекать меня в тот вечер от очень ответственного дела. Через пару дней все бы закончилось, и мы могли быть вместе сколько угодно. Но нет, тебе же надо всё получить здесь и сейчас! И ты пробрался во дворец Кха’Ри, пылая в любовной лихорадке, по какому-то сомнительному пропуску, наобум, просто потому что, видите ли, очень по мне соскучился и больше не можешь ждать! Слава святым мученикам, Шу’Дан оказался в тот день рядом и помог мне предотвратить хаос, который из-за твоей и моей дурости чуть не случился. Худшего удалось избежать, хотя выслушивать выговор от советника Ли’Дака еще то удовольствие. Но я и впрямь была виновата. Потому что не надо было верить тебе и давать тебе шанс. Нельзя было подпускать тебя слишком близко, поддавшись слепой страсти. Отношения с тобой стали моей слабостью, и враги советника сразу этим воспользовались. Из-за тебя и из-за моей глупости я подвела Ли’Дака, нарушила слово, которое ему дала! Чуть не опозорила его! А ведь ещё в Кал’наран было ясно, что связываться с тобой себе дороже! И то, что происходит сейчас, только подтверждает это правило! Стоит мне, дуре, послушать тебя, довериться тебе, как я или чуть не заваливаю экзамены в академии, или оказываюсь ставкой в твоем дурацком споре, или теряю секретные документы, или… — она сделала глубокий вдох, оглянувшись по сторонам, — застреваю под землей в этих проклятых катакомбах!
Тал’Кор слушал её, периодически открывая рот, чтобы ответить, но На’Тот говорила так быстро и пылко, что он не успевал вставить слово. Наконец, она замолчала, переводя дыхание, и он негромко произнес, не сводя с неё горящих алых глаз:
— Да, все это было. И я во многом был виноват. Но я хотел увидеться с тобой именно в тот вечер вовсе не потому, что такова была моя прихоть. И я тебе это тогда пытался объяснить, помнишь? Я бы не смог ждать несколько дней, когда ты освободишься со своей работы, потому что меня срочно вызвали обратно на военную службу из отпуска. Уже на следующее утро я должен был улететь с Нарна. Вот почему пришлось идти на такие крайности. Да, я хотел увидеть тебя перед отлетом. Потому что только Г’Кван знает, когда бы мы еще встретились потом. Что же до остального… На’Тот, неужели ты запомнила только плохое? Между нами ведь было и много хорошего. И в академии, и потом. Даже во дворце Кха’Ри. Разве не так? Разве нам не было хорошо вместе, а? Неужели мои проступки настолько непростительны, что могут перечеркнуть все те моменты, когда мы были счастливы вместе? Ты действительно все это забыла? Я вот не смог, хоть и много раз пытался…
На’Тот почувствовала, как сердце в груди пропустило удар, по телу пробежала волна жаркой дрожи, а во рту стало сухо. Нет-нет, нельзя его слушать!
— В то, что пытался, охотно верю, — недобро усмехнулась она. — Еще в академии сбилась со счета, так часто ты менял своих партнерш. Уверена, и сейчас ничего не изменилось, так что проживешь как-нибудь без моего общества и дальше.
Тал’Кор закатил глаза, услышав, как она упомянула его любовниц времен Кал’наран.
— Академия уже в прошлом, сейчас все изменилось, — сказал он. — На военной службе совсем другие условия, На’Тот. Особо нет времени на интрижки, даже самые короткие. Наверняка у тебя на космической станции больше таких возможностей. Можно разгуляться от души. Слышал я, что посол Г’Кар там времени даром не теряет. И что нарнийки ему наскучили, поэтому он теперь только земных женщин в постели привечает. Может быть, ты не вспоминаешь о времени, что мы провели вместе, потому что нынче тебя интересует другое? Неужели ты заразилась пристрастиями своего посла и теперь больше увлекаешься инопланетянами и прочей экзотикой?
На’Тот зашипела, втянув воздух в ноздри. Проклятие, она ведь много раз предупреждала посла о том, что его похождения не доведут до добра. И вот, результат: только ленивый на Нарне не обсуждает его любовные приключения! И про нее заодно тоже сплетничают! Щрок!
— Да как ты только посмел такое предположить?! — прорычала она сердито. — Чтобы я опустилась до того, чтобы спать с инопланетянами?! По-твоему, я настолько извращенка?!
Ей захотелось его ударить, да и посла Г’Кара тоже. Увы, посол был далеко, на станции.
— Впрочем, наверное, даже пак’ма’ра будет лучше тебя в качестве партнера! Спасибо за идею, когда вернусь на станцию, займусь ее воплощением в жизнь!
Тал’Кор примирительно поднял руки, заметив, как она напряглась всем телом и сжала кулаки.
— Всякое случается, когда слишком много времени живешь на чужбине, На’Тот. Твой посол ведь долго среди инопланетян торчал, вот и результат. Его можно понять, наверное… Когда нет возможности найти подходящую партнершу среди соотечественников, даже земные волосатые женщины покажутся привлекательными… — он хмыкнул.
— Перестань болтать всякую чушь! — прошипела она, сверкнув глазами. — Ты никогда посла Г’Кара не встречал, не знаешь и не понимаешь его, и даже не представляешь, какой он на самом деле, только повторяешь чужие злые сплетни!
— На’Тот, я думаю, тебе надо выбираться с этой станции, пока тамошнее безумие и тебя не накрыло, — сказал Тал’Кор откровенно. — И то, что я тебе предлагал, на мой взгляд, идеальное решение. Оставь дипломатические интриги и бумажную возню на этой жестяной банке и поступай на военную службу на «Кор’Маке»!
Он шагнул вперед и взял её за руку, не сводя с неё настойчивого взгляда.
— Ты для этого создана, к этому шла, училась, готовилась. Да, я помню, что у твоей отставки были какие-то странные обстоятельства, но, уверен, это можно решить, и тебя восстановят. Служить на военном крейсере ведь гораздо лучше, чем прозябать на космической станции среди чужаков! Мы снова будем в одной
дро’шорне. Как раньше, в академии. Тебя будут окружать нарны, твои братья по оружию, а не какие-то инопланетяне, замышляющие очередную пакость за твоей спиной. Вспомни, что говорили нам преподаватели в академии: «Только наша земля и наши граждане имеют значение». На’Тот, пойми: никто не придет к нам с небес, чтобы спасти и показать путь. Мы сами освободили наш мир от центавриан, а остальные расы лишь наблюдали, не вмешиваясь. Где были минбарцы или ворлонцы, например, когда центавриане сто лет грабили наш мир, уничтожали тысячи, миллионы наших соотечественников, заковали их в цепи, втаптывали в грязь наши священные книги? Им было на нас плевать! Сомневаюсь, что они вообще задумывались о нашем существовании. А земляне? Они же подпевалы центавриан! Мы пытаемся с ними вести дела, общаемся, помогли им в войне с минбарцами, поддержали, когда все остальные от них отвернулись. Посол твой вот в постели с ними развлекается. Но помяни мое слово: случись какая заварушка, они будут поддерживать центавриан!
Только другому нарну можно по-настоящему верить! Мы можем рассчитывать только на себя! Да и после того, как мы выгнали метлоголовых с нашей земли, разве кто-то из чужаков прибежал к нам, чтобы помочь? Предложить еду, например, зная, что у нас голод? Подарить хоть какие-то технологии в знак поддержки? Не было же такого, да? Мы всегда были одни! Зато сколько появилось стервятников, так и ждущих, когда мы упадем, чтобы наброситься и растерзать то, что центаврианам не удалось сожрать. Те же дилгаре, будь они прокляты. Но эти твари не дождались. Мы отстроили и города, и космофлот. Сами справляемся. Да еще другим помогаем. И мир наш восстановим, леса вырастим, вот увидишь! Сами, без чужаков!
Ты можешь сколько угодно мне говорить про дипломатию и ее значимость. Но, На’Тот, я верю только в силу оружия. В нашу силу. Дипломатия требует много лжи. Я ведь знаю, как ты ненавидишь лгать или притворяться. На военной службе все будет иначе. Да, возможно на земной станции более комфортные условия, чем на военном крейсере Нарна. Но ты будешь говорить на родном языке, будешь среди своего народа даже в космосе, даже вдали от нашего мира! И… мы сможем быть вместе. По-настоящему вместе! Возможно, получим шанс исправить все недоразумения в наших отношениях. Ты всё говорила, что нам нет смысла их поддерживать, потому что мы всё время вдали друг от друга. То я на крейсере в военном походе, то ты улетаешь на земную космическую станцию. Но если ты переведешься на «Кор’Мак»… На’Тот, неужели ты не хочешь воспользоваться такой возможностью? Кто знает, может, в этот раз все будет иначе, и мы опять будем счастливы, как раньше?
На’Тот учащенно дышала, слушая его речь. О, да, Тал’Кор мог быть весьма убедительным. Особенно когда знал, что военная служба, да еще на таком новом и мощном крейсере как «Кор’Мак», всегда была её мечтой. Сколько раз они об этом в академии говорили — не счесть! О, это действительно был очень сильный соблазн!
Она задрожала, вспомнив о предложении советника Кха’Мака. Попросить его о переводе на «Кор’Мак», когда позовет на встречу? Быть может, Тал’Кор прав, прошло несколько лет с тех пор, как она вышла в отставку, об инциденте в Квадранте 24 уже позабыли, и её восстановят на службе без лишних вопросов?
Мысли проносились в голове, как лавина.
С другой стороны, тогда ей придется оставить станцию.
И нарушить слово, данное послу Г’Кару. А ведь она поклялась, что не оставит его, аж дважды. Первый раз — несколько месяцев назад, когда Г’Кар вернулся из разведки у Предела, встревоженный, повторяя, что Древний Враг из старых священных книг пробудился. Посол вел себя как сумасшедший. И она бы сочла его таковым, если бы описание страшных черных кораблей, которые напали на него и его сотоварищей возле За’Ха’Дума, не было настолько похожим на то, с чем ей пришлось столкнуться в Квадранте 24 пять лет назад. Да, она верила, что посол говорил правду. И Древний Враг вернулся. Поддержка Г’Кара в его попытках достучаться до консультативного совета и Лиги была для нее шансом отомстить этим неведомым тварям за то, что они сотворили с ее эскадрильей, с Г’Тором… До разговора с послом На’Тот сомневалась в том, что увиденное ею тогда — не плод ее воображения. Не результат контузии или кислородного голодания. Все-таки при катапультировании из истребителя её хорошо приложило. А последующие допросы в штабе еще больше все запутали.
Уже тогда посол завел разговор о её переводе со станции. Объясняя это тем, что работать с ним будет для неё не очень удобно из-за опалы, в которую он угодил, когда крейсер, посланный на разведку к За’Ха’Думу, погиб при невыясненных обстоятельствах. Он опасался, что тень этой немилости упадет и на неё. Но тогда она отвергла его предложение о переводе и поклялась, что всегда будет рядом, всегда будет его поддерживать, невзирая ни на что. Особенно в борьбе против этих неведомых тварей с За’Ха’Дума.
И второй раз она повторила эту клятву совсем недавно, всего несколько дней назад, на ужине в «Свежем воздухе».
«Посол, вы же работаете со мной год и должны знать, что я не меняю своих решений. Несколько месяцев назад я уже сделала свой выбор. И, кажется, сообщила вам о нем. Что бы ни случилось, я буду с вами!»
Так она сказала? И помнила, как просветлело его лицо, когда он услышал эти слова.
Конечно, это не помешало ему на следующий же день отослать её сюда, на Нарн. Наверняка в тех инфокристаллах, что она доставила советнику Кха’Маку, были его рекомендации для нее. Для перевода на другое место службы. Значило ли это, что посол освободил ее от той клятвы?
Возможно.
Но она дала эту клятву не для того, чтобы сразу отказаться от нее, разве не так?
С другой стороны… шансы отомстить тем тварям могли значительно увеличиться, если она вернется на военную службу. Разве не её слишком яростное стремление к мести стало одной из причин отставки? Останься она тогда на службе, не успокоилась бы, пока не докопалась до истины. Пока не нашла бы тех, кто управлял тем страшным черным кораблем, с такой легкостью испепелившем целую эскадрилью «Фрази» всего несколькими выстрелами. Кому-то в штабе это не понравилось…
Она знала, что посол не покажет истинной реакции на её решение, если узнает. И вряд ли будет её останавливать. Но если она уедет со станции, то он останется там совсем один, в такое сложное время… Среди чужаков, большинство из которых к нарнам враждебны. Тут Тал’Кор опять сказал правду. Пусть и горькую.
На’Тот глубоко вздохнула. Готова ли она так поступить? Нарушить данное слово и предать посла и его дело ради мечты, вскружившей голову? И ради жажды мести?
Ох уж этот Тал’Кор! В прошлый раз из-за него она чуть не нарушила клятву, данную Ли’Даку. Почему он все время вынуждает ее принимать такие решения?!
На’Тот закрыла глаза и собрала всю свою волю в кулак, чтобы произнести необходимые слова. Нет, она не могла сейчас оставить работу на станции, чтобы вернуться на военную службу…
Она вздрогнула, вдруг почувствовав сильные теплые руки Тал’Кора на своей талии и бедрах. Он притянул её к себе и, наклонившись, прижался губами к голой коже в вырезе её платья, хрипло пробормотав:
— О, моя
кур’тари, я так скучал по тебе! Думал, что ты уехала на этот проклятый Септис, и больше я тебя не увижу… Думал, что опять упустил свой шанс…
На’Тот замерла, оторопев. Её тело там, где он прикасался к ней, вспыхнуло огнем.
— Но теперь ты здесь, со мной… И будешь рядом и дальше. Ведь так и будет, да? Как уже было раньше? Я все помню. Уверен, помнишь и ты…
Он целовал её все яростнее, спускаясь ниже, к животу. Её кожа там, еще тонкая после линьки, была настолько нежной и мягкой, что его прикосновения причиняли ей боль. На’Тот дрожала всем телом в его объятиях, чувствуя, как жаркая истома разгорается внутри, лишая воли.
Конечно, она помнила.
Да, было и такое время, когда они были счастливы вместе…
***
В первый год учебы в Кал’наран Тал’Кор настолько её очаровал, что На’Тот совершенно потеряла голову. Конечно, тут сказывалось опьяняющее влияние
кар’мал дора, поры любви и страсти. У молодых нарнов он проходил особенно бурно. Её отец опасался не зря. Сосредоточиться на учебе было очень сложно, когда все мысли только о возлюбленном
кар’мале и о том, какую главу из «Вопа Ча’Кур» им стоит подробнее изучить на следующем торопливом свидании. О, тетя Г’Са’Лид была права, эта книга оказалась невероятно полезной и помогла сделать их встречи…
незабываемыми.
Тал’Кор был очень способным любовником и быстро схватывал все, что На’Тот ему показывала. С ним было так удобно отрабатывать на практике то, что она прочитала и запомнила из «Вопа Ча’Кур». Но и импровизаций он не боялся. Сначала, конечно, они оба действовали весьма неуклюже, но очень быстро почувствовали себя более свободно.
«Неужели все
кур’тари это знают и умеют?» — как-то спросил Тал’Кор, ошалев после очередных игривых ласк, которые они попробовали, сбежав с лекции во время короткого перерыва и спрятавшись в пустом зале в дальнем крыле здания академии. За этот прогул им, конечно, влетит, но об этом они подумают позже.
«Знают-то многие женщины, и не обязательно
кур’тари, — лукаво ответила На’Тот, с улыбкой проведя пальцем по его груди, вычерчивая круги и спирали, двигаясь все ниже, по направлению к сумке, отчего он снова задрожал, не сдержав стона. — Раздобыть и прочитать книгу нынче не проблема. Но чтобы обрести умение, нужна наставница, которая донесет ту часть знания, которая передается только устно. Без этого текст «Вопа Ча’Кур» будет всего лишь развлекательным чтением на ночь с красивыми и затейливыми картинками. А вот найти такую наставницу в наше время нелегко. Считай, мне в этом плане повезло».
«И мне, получается, тоже!» — ответил он, обнимая ее и целуя в живот…
Они, конечно, изо всех сил пытались вести себя в рамках приличий в казарме и на тренировочных площадках, но все равно регулярно схватывали наказания и отработки от тол’джаков и преподавателей. Дерзость Тал’Кора была заразительна, и На’Тот невольно вела себя так же, как и он. И получала вместе с ним штрафы за нарушение дисциплины.
Учебная нагрузка и без этого была довольно интенсивной, как тренировочная, так и теоретическая. Задания становилось все сложнее и объемнее, чтобы вникнуть в них, требовался ясный ум, но после общей физподготовки, занятий по
токти и отработки всех наказаний сосредоточиться на лекциях становилось все сложнее.
На’Тот в первые месяцы очень спасала её феноменальная память. Она запоминала почти все лекции, на которых присутствовала, на слух, а потом, в более свободное время, записывала в конспект наиболее важные пункты. Но ближе к осени ей стало все тяжелее сосредоточиться на том, что говорили преподаватели и инструкторы.
У Тал’Кора же были большие сложности с физподготовкой, потому что пришлось многое наверстывать из-за переломов. Особенно печально всё обстояло с кроссом. Он пробегал дистанцию с неплохим результатом, но совершенно не умел взбираться по вертикальным скалам.
«Да, как видишь, не все науки можно постичь самостоятельно, без наставников», — мрачно сказала ему На’Тот, когда он сорвался и упал на очередном пробном забеге.
Это бы мало их беспокоило, если бы влияло только на личную успеваемость. Но в начале осени
дро’шорны первого курса должны были пройти соревнование по кроссу в горах. И результат влиял на годовые оценки всей группы.
Конечно, за месяцы учебы курсанты подтянулись в этой дисциплине до приемлемого уровня. Были в
дро’шорне те, кому лазание давалось легко, и те, у кого это не было сильной стороной. Предполагалось, что на взаимовыручке отряд будет способен справиться даже со сложной дистанцией. И оценивалось именно умение работать в команде. Но если количество слабых участников будет слишком большим, у
дро’шорны возникнут проблемы.
Осенью и зимой физподготовка на открытых площадках и кроссы почти не проводились из-за плохой погоды. Поэтому их старались по максимуму организовать весной и летом. По мере приближения соревнований нагрузки у курсантов стали сумасшедшими.
На’Тот решила подтянуть Тал’Кора хотя бы до среднего уровня по скалолазанию, чтобы он не задерживал свою
дро’шорну в кроссе. И занималась с ним дополнительно, в свободное от основных тренировок время. Он очень старался, но этот навык был не из тех, что приобретались быстро.
Под конец лета На’Тот не вылезала с тренировочной площадки, добираясь в темноте до казармы лишь для того, чтобы рухнуть на циновку рядом с таким же измотанным Тал’Кором и вырубиться в мертвом сне в его объятиях.
Все эти дополнительные нагрузки в комплекте с основными тренировками сказались на её состоянии не лучшим образом. На’Тот сильно похудела, потому что порция еды, которая полагалась курсантам, будучи сама по себе достаточно сытной, не была рассчитана на такую переработку. И На’Тот катастрофически не высыпалась…
И всё же, несмотря на то, что дни перед соревнованиями для неё слились в череду бесконечных тренировок и штрафных отработок, это было счастливое время, потому что Тал’Кор был рядом. И всё, что она тогда хотела, — чтобы так было всегда…
***
На’Тот опомнилась, уставившись на Тал’Кора, сжимавшего её в объятиях всё сильнее.
Увы, то время не продлилось долго, и нельзя забывать о том, что произошло потом.
Она зашипела, отпрянув от него. Надо сделать это до того, как тело предаст ее снова.
— Моя богиня… — прошептал он, попытавшись снова подтянуть её к себе.
— Да что ты себе позволяешь?! — прорычала На’Тот и рванулась сильней. — Руки убери, иначе…
Конечно, он не услышал этого предупреждения, продолжая гладить её спину и бедра, слишком поглощенный своей страстью.
И тогда На’Тот ударила его со всей силы. Рука заныла, потому что бить пришлось опять в нагрудник его мундира.
Тал’Кор отлетел от неё, охнув, и с грохотом врезался в каменную стену тоннеля. Лампа-шар, стоявшая в нише, со звяканьем упала и покатилась по полу, мигнув. Слава всем богам, она была сделана из прочного стекла и осталась целой. Но укатилась довольно далеко, так что в этом участке тоннеля стало темно.
Какое-то время На’Тот слышала грохот падающих камней. А потом стало тихо.
— Тал’Кор? — позвала она недоуменно, обнаружив, что его нет в коридоре. — Ты где?..
