***
Могла бы и сказать, что у неё мужик есть. Фрэнк с силой поставил миску от каши в раковину и напустил туда воду. Он не обратил внимание на эти трусы, когда они с Эм мыли руки, потому что мальчишка баловался рычагом на смесителе — у них дома были обычные вентили, он никогда не видел такой технологии. А вот посетив ванную перед уходом, он все заметил. Да Джиа и не прятала тот факт, что постирала чьи-то семейники. Фрэнк от неожиданности уронил мыло, взгляд зацепился за приоткрытую дверцу под раковиной. Там стояли пена для бритья и лосьон. Квартира у Джиа была больше. Как у нормального работающего человека, а не того, кто перебивается сэкономленными средствами, и те в последнее время на кофе тратит. У Киры своя маленькая детская с мягким напольным покрытием и шторками с феечками. Гостиная совмещена с кухней, но отделена фанерной перегородкой, за которой прячется мини-спальня Джиа. Джиа и какого-то мужика. И нашлось место для дивана и узкого барного стола, отгораживающего кухню. Фрэнк нахмурился. Ему нравилась эта девушка. Она была странная и необычная, но очень хорошая. — Папа, мы опоздаем! — Эм подергал его за футболку. — Прости, Эм, уже выходим. Фрэнк оставил посуду отмокать, накинул кардиган, куртку, схватил сына за руку и отправился в школу. Джиа, которая уже отвела Киру, стояла у входа, ожидая кого-то. Фрэнк постарался не выдавать своего разочарования. К тому же они ничего не обещали друг другу, и даже не встречались. Но было обидно. Ведь, казалось, у них так хорошо идет. Само собой, Джиа не обязана рассказывать о себе все. У Фрэнка не было отношений все те годы с тех пор, как появился Эм. Он и подзабыл, как это все делается — приглашения на свидания, ухаживания, комплименты… Потому и налажал с приглашением в кино. Не подумал, что детей оставить не с кем. Но, кажется, выкрутился. И, оказывается, Джиа это не было и нужно. На шкафчике Эм наклеена машинка. Фрэнк помог сыну снять курточку, сменить ботинки на кеды. Проверил, чтобы ланч, состоящий из сэндвича, яблока, батончика мюсли (из белого шоколада с клюквой, другой мы, гурманы, не едим) и маленькой коробочки сока, был на месте. Потрепал по голове и отправил играть, пока было время до урока. Эм так рванул к ребятам, даже забыв обнять своего папу, что Фрэнка уколола ревность. Но малышу надо общаться со сверстниками. Получив от психолога какую-то анкету для родителя, Фрэнк вышел из здания с первым звонком. Джиа все еще была там. Нос покраснел от холода, щеки разрумянились. Ну и чего стоит? Ушла бы в фойе, дурочка. И так горло болит! — Фрэнк! — окликнула его Джиа. Он остановился. — Мне понравилось твое предложение сходить в кино с детьми. Можно пойти в кинотеатр в торговом центре, а потом побродить там немного. Хэллоуин закончился, а значит, кое-где начнут выставлять рождественские декорации. Детям очень понравится. — Я не знаю, как у меня будет с работой. На собеседование завтра. — Все будет хорошо. Курьеров особо не собеседуют. Спросят про права да физическую подготовку, чтобы гонять из отдела в отдел. — Понятно. Джиа молчала, молчала, размышляла, а потом выдала: — Это мои трусы ты видел в ванной. — Мне все равно, правда, никогда не лезу в личную жизнь, — пожал плечами Фрэнк. Но нет, ему не было все равно. — Я искала что-то свободное, чтобы аэробикой дома заниматься, а в женских отделах только облегающие. Честное слово, у меня никого нет! Она произнесла последние слова так горько, что Фрэнку стало ее жалко. Будто она реально хотела бы с ним быть и оправдывается как может. — Ладно, может, на выходных сходим в торговый центр, — согласился Айеро. Джиа просияла. А вот Фрэнк засмущался. Махнул рукой и отправился на автобусную остановку. Неловкая вышла ситуация. Джиа так обрадовалась, а он будто одолжение сделал. От самого себя настроение испортилось.***
Собеседовал Фрэнка завхоз. У него был свой кабинет, такой, каким его обычно представляют — заставленный коробками и стеллажами с канцелярией. А ещё завхоз был молодой девушкой по имени Линдси. — Ест эти карандаши Уэй, что ли? — проворчала она, посмотрев в компьютер. — Итак, — она повернулась к Фрэнку. — Хотите быть курьером? Наверное, на собеседованиях принято отвечать, что всю жизнь мечтал о такой карьере. Или о начале оной. Ведь это общение с людьми, не сидение на месте, а легкая (ну, приемлемая) физическая нагрузка, узнавание структуры предприятия… — Если честно, вы единственные, кто мне позвонил, — ответил Фрэнк. Линдси улыбнулась. — Вообще не понимаю, зачем собеседование на эту должность, — вздохнула она. — У вас есть маленький ребенок? Это будет проблемой? — Нет, в школе есть продленка и… еще одна продленка, — Фрэнк застенчиво усмехнулся. — Думаю, может вместо нее отправить его на что-то полезное. На музыку или в спорт. И мама приезжает… Мама еще ни разу не приезжала, но Фрэнк надеялся ее пригласить. — Мне очень нравится, что вы говорите правду. Можете приводить его сюда. У меня для таких детей всегда есть коробка с сокровищами. Да-да, мне приводили несколько раз малышей, все нормально. В понедельник начнете. И если будете приносить карандаши Уэю через пару часов, буду только благодарна. — Так просто? Я пришел — и вы меня взяли? — Я не директора выбираю. Вам разве работа не нужна? — Нужна. — Отлично. Только зайди в отдел кадров, пожалуйста. Дадут анкеты, документы отсканируют… Служба безопасности проверит… Есть что скрывать? — Нет. — Тогда до понедельника. Чего ты сидишь? Мне надо собрать коробку карандашей, — Линдси закатила глаза.***
— И она сразу меня взяла на работу, секунд черед тридцать беседы, — рассказывал Фрэнк, сидя в детском кафе. Он посмотрел в сторону игровой зоны, где резвился его малыш со своей подружкой. Игровая находилась за маленьким декоративным заборчиком, и Эм вбежал туда с криком «Я лошадка!» Сейчас с ним, Кирой и еще пятеркой таких же несмышленышей возилась девушка в костюме Белоснежки. Эм не видел «Белоснежку», а Кира наверняка смотрела. Они только что вернулись с утреннего сеанса в кинотеатре. Показывали какой-то мультик про День Благодарения. Зал оказался почти пустой, они посадили детей на ряд перед собой. Это была какая-то скучная история про индейку, да еще и зачем-то в 3D. И Фрэнк задремал. Возможно, он и надеялся посидеть поближе с девушкой, может, случайно до руки дотронуться. Но уснул! — Не стала тебя будить до конца сеанса, — сказала Джиа. — Но прости меня, смотри. И она показала ему фотографию, где Фрэнк сопит, полулежащий на кресле с открытым ртом. — Удали, — попросил Фрэнк. — Неа. Я люблю фотографии, где все естественные. — Я тут не естественный, я урод. — Ты не урод, Фрэнк. Мне эта фотография кажется очень милой. И вообще — никогда не замечал, что другие люди на фотографиях всегда выглядят нормально, а ты плохо? Так вот, те другие так же думают и про тебя. Просто для них ты такой, каким они видят постоянно. И я читала, что мы себе не нравимся на фото, потому что это не зеркало, не отражение, и мы кажемся себе иными. — Есть фотографии, где я красавчик. — Ты красавчик. — Ааа… — Фрэнк засмущался. — Что было в мультфильме? Индейка спасла День Благодарения, пожертвовав собой ради примирительного застолья? — Застолье было, но индейка была во главе стола. — Только не говори, что они ели другую индейку. — Нет. Там были фрукты, овощи… Во главе стола она иносказательно, я думаю. Но я взрослая и вечно ищу смыслы и несостыковки там, где не надо. Дети смотрят на все проще. — Что вы будете делать на День Благодарения? — Поедем к маме, наверное. Хочешь с нами? — Нет, мне будет неудобно. Наверное, устроим с Эм маленький ужин на двоих. Свечки зажжем, телек посмотрим, потом почитаю ему книжку перед сном. — Звучит очень мило, — улыбнулся Джиа. — Я бы хотела… Но что она хотела, Фрэнк так и не узнал, потому что Эм с Кирой, наконец, вернулись от стэнда с флаерами будущих премьер, набрав целых ворох этих бумажек. Надо завести сыну коробку для таких мелочей. Фрэнку не хотелось бы их выкидывать. Мама всегда была за чистоту, и многие вещи из детства сейчас пропали навеки. Ему же хотелось сохранить что-то, что Эм считал бы своим, своей памятью из детства. Откроет потом на его шестнадцатилетие. Хотя, возможно, Фрэнк станет старше и разделит мамино движение «Антихлам»… Возможно. И вот теперь они с Джиа, напоив малышню молочными коктейлями, сидели в кафе. — Ты не можешь не понравиться, — сказала Джиа, прикрываясь шарфом. Похоже, шарф был ее любимым предметом одежды. Или она стеснялась. — Молодые люди, — произнесла официантка, ставя перед ними чайник и две чашки. — Но она же… — начал Фрэнк, но Джиа помотала головой. — Ерунда, — ответила она, когда официантка удалилась. — Меня часто принимают за парня из-за одежды. Я не обращаю внимания. Фрэнк присмотрелся. Ну да, чем-то Джиа смахивала на парня. Движениями, например. Ещё у нее был большой размер ноги. — Ты мне очень нравишься, — прервала его мысли девушка. — Наверное, ужасно неуместно признаваться в детском кафе. Она прикрыла лоб рукой. Фрэнк придвинул стул ближе, отнял ее ладонь от лица и легко коснулся губ губами. Он сто лет не целовался. Но Джиа ведь была достойна того, чтобы прервать этот целибат? — Кира, смотри! — раздался голосок его сына. — Разве так бывает? — Бывает, если они любят друга! — ответила подружка. Фрэнк тут же оторвался от Джии. Та не смела открыть глаза. — То есть папа и Джи теперь… — соображал Эм, теряя букву в имени девушки. Девушки Фрэнка, да? — Встречаются! И мы теперь будем чаще играть вместе! — обрадовалась Кира. — Может быть, даже ночевать друг у дружки и… печь пирожки! — Я не умею печь пирожки! — И я… но мы попросим Джи. И будем помогать. Хорошие такие малыши. Ну кто еще так стремительно перейдет от чувств к пирожкам? Конечно, если Кира имела в виду Фрэнка, то с пирожками будет туго. На маленькие блинчики его умений еще хватит, а вот… Джиа прикрылась шарфом по нос. — Фрэнк… — сказала она плаксиво. Ну, может, реакция такая. — Я… мне… мне надо выйти. Она поднялась и бросилась по этажу в сторону уборной. Странная реакция, но… Фрэнк в Нью-Йорке, у него есть работа и… девушка. Надо написать смс маме.***
Мама приехала через пару дней. Поставила перед фактом: позвонила и велела через двадцать минут встречать на вокзале, потому что она с сумками. Фрэнк посадил Эм на плечи и устроил ему экскурсию по вокзалу. Пока надувался матрас, мама вытаскивала из сумок теплые вещи для сына и внука. Эм, конечно, все новенькое, Фрэнку — его старое. Еще у сынишки появился паровозик на рельсах, но Фрэнк был уверен, что мама задумала этот подарок на двоих. — Значит, у тебя все хорошо? — произнесла мама, держа на вытянутых руках пуховик сына, который только что волшебным образом под ликование Эм образовался из вакуумного мешка. — Надо, чтоб отвиселся… Есть свободные вешалки? — Да, в шкафу. У меня все хорошо. Как по сценарию: нашел работу, девушку. Ее зовут Джиа, она опекун своей племянницы Киры, которая в одном классе с Эм. — Почему ты называешь Джи девушкой? — проговорил Эм. — А кто она? — повернулся в сторону сына, который отказывался снимать новую куртку с меховой оторочкой на капюшоне и бегал в ней по квартире. — Джи — дядя Киры. — Фрэнк, если ты встречаешься с парнем, это странно и ново для меня, конечно, но… — осторожно начала мама. — Он просто путает понятия. Или придуривается. Джиа — девушка, — Фрэнк поймал пробегающего мимо сына за капюшон и прижал к себе. — Защекочу! Эм залился восторженно-радостным смехом. Идите нафиг, мистер Пинг, вместе со своей шваброй, если вам это мешает. — Фрэнки, примерь пуховик. Мне кажется, он будет тебе маловат, — попросила мама. Через минуту отец и сын в зимних куртках завалились на кровать разбирать коробку с паровозикам. Мама Фрэнка покачала головой, улыбаясь, и отправилась на кухню, чтобы повздыхать над плохо помытой плитой и приготовить грибной суп для своих мальчишек. Также следовало изучить содержимое холодильника, поцокать языком над пачкой сосисок и составить список покупок, в том числе и для ужина ко Дню Благодарения. — Мы должны позвать Киру поиграть с паровозиком! — предложил… нет, приказал Эм. — Обязательно, — у Фрэнка внутри что-то затрепетало от желания увидеть Джиа. Их первый поцелуй получился скомканным, неловким. Потом Джиа не позволила больше поцеловать ее даже в щеку на прощание. Наверное, смущалась при детях. Вот уж не стоило, потому что Эм и Кира прекрасно спелись и хихикали, когда смотрели на них двоих. Этим ребятам не пришлось объяснять, кем теперь приходятся друг другу их папа и тетя. — А знаешь что можем сделать? Пока еще не очень холодно, можем на детской площадке поделать туннели из песка, веточек и камушков. Даже крушение устроим. И всех спасем, конечно. — Сколько здесь уже лежат эти сосиски? — Мам! Я не кормлю Эм просрочкой. Вчера я жарил куриное филе и делал пюре. — Мы ели на завтрак тосты с арахисовым маслом! — выкрикнул Эм. Мама глубоко вздохнула.***
— Как работа? — поинтересовалась Джиа. Снова в шарфе, не позволяющем поцелуя в губы. Сказала, что приболела. Сезон простудный — то горло болит, то кашель. Но в висок целовать периодически позволила под хихиканье Киры, пока они ехали на автобусе до поликлиники. — Сейчас достаточно загружен. Но Линдси, моя начальница, сказала, что под конец года всегда так. Закрываются дедлайны, сворачивается бухгалтерия. Она предлагала мне воспользоваться казенной тачкой, но я быстрее добираюсь на метро. Под землей пробок нет, — ответил Фрэнк. — Все никак ее любимчика не встречу. Любимчика — образно выражаясь: как только ей поступает заявка от некого Джерарда Уэя, так она глаза закатывает. — Да что ты, — прищурилась Джиа. — Такой он противный? — Я не видел. Но мне кажется, Линдси больше манерничает. Как у тебя дела? Поправляешься? — Нет времени на себя, — пожала плечами девушка. — На работе дедлайн по комиксу, как будто Рождество каждый год наступает внезапно и все вспоминают в последний момент, что нужны рождественские выпуски серий и оригинальные подарочные работы. Срочно рисую про мага, который колдует над снежными шарами, отправляя туда детей. Кому-то еще везет на одиночество в домике, а кто-то вынужден торчать с гигантской совой. — Я хочу торчать с гигантской совой! — откликнулся Эм. — Так, над подарить ему игрушечную сову на Рождество, — сказал Фрэнк на ушко своей девушке. — И вот, помимо запары на работе, оказывается, что прививку массово в школе не делают и каждый должен вести своего ребенка в больницу. Хорошо, что ты у меня есть, и Эм. Так рада компании, — Джиа положила голову на плечо Фрэнка. — Знаешь, мама предложила… Я рассказал ей о тебе. Она сказала, что, пока гостит у меня, может приютить Киру ради того, чтобы мы вдвоем побыли. Погуляли, например, провели вечер вместе. Я бы мог прийти к тебе и заботиться… Ой, наша остановка. Эм! Ну куда ты побежал? — Я хотел посмотреть, что водитель делает, — произнес мальчик. — Крутит руль, — ответил Фрэнк. — Выходим. Они шли в здание поликлиники будто бы большой семьей. Эм держался за Фрэнка, тот переплел пальцы с Джиа, которая схватила ладошку Киры. — Я оформлю нас всех вместе, хорошо? — улыбнулся Джиа, забирая у Фрэнка документы. Фрэнк отвел себя, Эм и Киру на диванчик возле ресепшена. Эм трепал игрушечного пингвина и молчал, надувшись. В автобусе он был весел и смел, потому что надеялся, что они просто буду ехать и ехать или хотя бы пропустят нужную остановку. А теперь притих, стараясь не оттопыривать нижнюю губу, и, чуть не плача, смотрел на отца. Потому что Кира сидела рядом, спокойно расчесывая шевелюру Барби маленькой розовой расческой. — Эй, смельчак, — Фрэнк обнял его за плечи. — Это не больно, не бойся прививки. — Никто и не боится, — выпалил Эм, но приник к отцу. — Я боюсь, — на диванчик опустилась Джиа. — Ужасно, до обморока. Поэтому хочу увидеть пример храброго ребенка. Может, и я стану смелее. Покажете же мне, как это нестрашно, а? — Угу, — кивнул Эм, еще сильнее прижался к Фрэнку и обнял пингвина. — Джерард А. Уэй, — вызвали с ресепшена. Кира отложила куклу и слезла с дивана. — Эм, посторожи Барби. Рыцарь крепко схватил игрушку своей дамы сердца. — Интересно, это тот Джерард Уэй, с работы? — Фрэнк начал вертеть головой. — Эмм… знаешь, я схожу уточню. Мне кажется, по очереди сейчас мы должны быть. Кира, пойдем. Джерард Уэй так и не появился. Зато Джиа показала свой номерок на ресепшене, повернулась, подмигнула и увела племяшку в кабинет.