Мудрость не всегда приходит с возрастом. Бывает, что возраст приходит один. Михаил Жванецкий.
Димитрий Аристархович Костянов, более известный в волшебном мире, как Кощей Бессмертный Первый, внимательно просмотрел принесённые ему документы уже в пятый раз и поднял взгляд на свою сиделку, поверх очков. Милая женщина, лет сорока, слегка замялась, явно испытывая если не неловкость, то точно неудобство. Димитрий Аристархович, честно говоря, не мог понять, с чего бы это. Приставать не собирался, предлагать руку и сердце – ещё чего. Так что нервозность мадам наводила на определённые и не особо радостные мысли. Однако, с этим глава семейства Костяновых разберётся гораздо позже. Когда сможет понять, а с какой такой радости вызвался выступать на стороне Бабушкиных в суде против Горюновых. - Милочка, - поправив прямоугольную оправу очков, пожилой мужчина, коему по паспорту исполнилось шестьдесят шесть лет, аккуратно сложил бумаги на стоящий рядом низкий журнальный столик, перед своим инвалидный креслом, разгладил слегка измятые листы чуть дрожащей рукой. - Да, Димитрий Аристархович? Кощей задумчиво пожевал нижнюю губу, сложил пальцы домиком и спокойно, даже как-то нежно спросил: - А не могли бы вы мне пояснить один вопросик? - Какой, Димитрий Аристархович? – тут же откликнулась Мария Степановна, старательно разглаживая складки на накрахмаленном переднике и то и дело теребя край рукава форменной блузки. В глаза своему настоящему работодателю она старалась не смотреть, то и дело перескакивая взглядом с одного предмета обстановки на другой. - Кто вам передал сиё бесполезное расходование изделий бумажной промышленности? – кивок седой головы на злополучные документы. – Вот ни за что не поверю, что почтой пришло. Вы, милочка, можете думать всё, что ваше душеньке угодно, но у меня ещё нет старческого маразма и увидеть какие документы пришли в конверте, а какие прямо в ваши белые ручки сунули, труда не составляет. Лучше по-хорошему признавайтесь. - Арсений Владимирович передал их мне. Сказал, что они пришли по почте ещё вчера, но он совершенно о них забыл, - промямлила Мария Степановна. Она очень дорожила своим рабочим местом и даже питала некоторую долю сочувствия к этим, далеко не бедным людям. Иметь в качестве главы семьи такого капризного и совершенно не поддающегося дрессировке субъекта, как Димитрий Аристархович – воистину испытание даже для святых мучеников. Пожилой мужчина, казалось, видел её насквозь. Он продолжал мягко улыбаться, при этом прищурившись и внимательно следя за любым изменением выражения лица сиделки. Чёрные глаза, не утратившие былого лукавства и лихой искорки, недовольно потемнели при очередном взгляде на злополучные бумажки. Наконец, он удовлетворённо вздохнул, что-то для себя определив, и кивнул головой, потирая посеребренный сединой висок: - Вот и славненько, - поправив одеяло на своих коленях, Костянов хмыкнул и подчёркнуто вежливо обратился к сиделке, совмещающей роль секретаря и гонца, с плохими вестями. - Можете идти, Мария Степановна. И впредь попрошу вас воздержаться от вранья. Я его, как старая собака палку, хорошо чую. Енто вам ясно? - Да, Димитрий Аристархович, - женщина сглотнула и постаралась слиться с обоями на стене. Вышло, по мнению Костянова, так себе. Разве что подтвердило правильность, относительно идей по поводу ремонта. Как только дверь закрылась, Димитрий Аристархович устало вздохнул, стянул с носа очки и прикрыл глаза, потирая переносицу. Вот не зря один его знакомый всегда говорит: «Чем дальше в лес, тем злее дятлы и беспощаднее русалки». Про предстоящий суд и то, сколько ошибок успели допустить молодые Горынычы, первый из Кощеев знал далеко не понаслышке. Даже довелось лично лицезреть истерику недовольной Афлисы Людиявиковны, заправляющей родом Бабушкиных. Будь он на месте этих юных мальчиков, то тоже разорвал бы помолвку. Такую родственницу не то что врагу, чертям в Аду не пожелаешь, жалко их становится. Хотя Люциферчику, этой скотине рогатой, полезно было бы с ней пообщаться. В последнее время он вообще поля не видит и только и делает, что пытается доказать свою нужность магическому обществу. Только, что попыток его никто давным-давно уже не замечает… Надо взять на заметку эту идею. Мало ли, вдруг подвернётся такая возможность? Ладно, пока что оставим этим весёлые, приятные во всех отношениях, мысли и вернёмся к баранам уже имеющимся. В курсе дел, что творятся в волшебной Руси, Димитрий Аристархович был всегда, однако совершенно не понимал, с чего бы это у его какого-то там внука, сейчас представляющего самую молодую и соответственно крутившуюся в обществе ветвь семьи, появились симпатии к Бабушкиным и общие дела с ними. Неужели собственная загубленная молодость вспомнилась, и обида на весь мир замучила? Его же предупреждали, что родниться с семьёй Царёвых – себе дороже и боком выйдет, что не говори. Особенно, если это те, у кого в предках сам Иван свет его Дурак ходит, вместе с Василисой, ладно бы Премудрой. Прыснув от воспоминаний о героических и эпических подвигах прошлых лет (в их число входило много таких дел, о которых детям до восемнадцати не то что знать, слышать не положено), а так же вспомнив всех крупных представителей сильных родов, старший Костянов внимательным взором окинул комнату. По воле судьбы, она служила одновременно и кабинетом, другую комнату «добрые» родственники отказывались выделять, мотивируя тем, что ему сложно будет передвигаться по дому в инвалидном кресле. В данной ситуации имидж всё, а остальное… По обстоятельствам. Увы, дабы жизнь текла нормально и относительно спокойно, приходится маскироваться. Впрочем, сам Димитрий никогда не отказывал себе в удовольствии поиграть на нервах у родственников. Наличие предка на иждивении хороший спектакль. Потерев подбородок, Димитрий снова погладил пальцами документы. Выступать под одним знаменем с какой-либо стороной в этом конфликте лично он не собирался. Нет ничего такого, что может заставить Кощея принять мнение какой-либо семьи, особенно коли там не прослеживается никаких личных или родовых интересов. Договор на сотрудничество, любезно предоставленный родственником, да ещё и так составленный, что вся выгода Бабушкиным выходила, подписывать так же не имел ни малейшего желания. Делать нечего, как отдавать своё имущество в качестве калыма за чужие ошибки. К тому же, на арене ещё далеко не все действующие лица появились, чует его печень. И вполне может так выйти, что у Горюновых найдётся один не безынтересный аргумент в пользу принятия их точки зрения. А может и не один даже… Как знать, как знать. Комнатка представляла собой небольшое помещение три на пять метров, с одной скрипучей кроватью на старых проржавевших пружинках (хороший тренажёр для нервов окружающих). Сей предмет мебели отличался способностью противно и пронзительно скрипеть от малейшего дуновения ветра. Что творилось с ним, стоило на него кому-нибудь сесть – это вообще отдельная и дюже печальная песня. Ещё тут имелся небольшой комод, тумбочка с потемневшим от времени патефоном и тяжёлые, бархатные портьеры на единственном в помещении окне. Практически спартанские условия, особенно коли сравнить с остальными комнатами. Хищно улыбнувшись, дедуля взялся за колёса своего инвалидного красе и, кое-как устроив ноги на подножке, отправился в сторону неприметной двери в самом дальнем углу. Вытащив из-под собственного седалища маленький бронзовый ключик, открыл замок и въехал в другую, смежную комнату, предварительно ещё раз осмотревшись, чтобы никто не увидел его действий. И только закрыв за собой дверь на все обычные и даже магические замки, Димитрий смог чуть-чуть расслабиться, поднимаясь с опостылевшего пыточного устройства для передвижений. Ей богу, просидев в нём каких-то полчаса, уже начинаешь чувствовать себя по-настоящему парализованным. Спустив ноги на пол, он поднялся, распрямляясь и потягиваясь. Образ чудного, сухонького старика медленно таял, оставляя вместо себя молодого мужчину, около тридцати лет, с длинноватыми, чуть вьющимися волосами, небрежно уложенными в творческий беспорядок на голове. Жилистое тело, с хорошо развитой мускулатурой, высокий рост, длинные стройные ноги, узкие бёдра и довольно-таки широкие плечи. Всё это в купе с лёгкой небритостью, укомплектованной светлыми джинсами, с живописными дырками по всей длине штанин, бежевой водолазкой и чёрным пиджаком, создавало мужественный, притягательный брутальный внешний вид, в корне отличавшийся от того, какой вот уже лет сорок с гаком привыкли видеть члены семьи Костяновых. Возможно, даже больше. Он прошедшие года как-то не особо считал. Баба что ли, что бы за цифрами возраста собственного следить? Не зря же его Бессмертным называют. Потянувшись, разминая затёкшие мышцы, Димитрий солнечно улыбнулся, проведя рукой по волосам и приведя их в ещё больший беспорядок. Размяв шею, подошёл к своему рабочему столу и устроился в глубоком кожаном офисном кресле. Проведя пальцем по краю столешницы, поморщился, заметив пыль, и крутанулся, рассматривая обстановку своей настоящей комнаты, можно сказать святая святых. Два книжных шкафа со старинными фолиантами, свитками и несколькими книженциями весьма фривольного содержания, подаренных одной рыжей заразой, стояли у противоположной от окна стены. Между ними уместился небольшой мягкий диван, с разноцветными подушками. Тёмно-зелёные обои придавали кабинету мрачность и некоторую готичность. Лёгкие шёлковые шторы, насыщенного синего цвета, колыхались от прохладного ветра из открытой форточки. Сам стол, дубовое, массивное великолепие, стоял напротив окна, покрытый зелёным сукном. Небольшой ноутбук сейчас был выключен, бумаги сложены аккуратной стопкой на краю столешницы. Несколько листков бумаги валялись на полу, скинутые с верхушки общей стопки шальным сквозняком. Привычная обстановка ободряла и расслабляла одновременно. Блаженно вздохнув, Димитрий зажмурился, уютно пристроив голову на спинке кресла. Чёрная тень смазанным пятном метнулась к окну, а затем, ловко вскарабкавшись по кладке дома, протиснулась в форточку. С едва слышным мявком, кошка прыгнула прямо на колени к своему владельцу, потёршись аккуратной мордочкой об сложенные домиком ладони мужчины. - Где гуляла, Симочка? – ласково протянул Димитрий, с удовольствием почёсывая любимицу за ухом, но по-прежнему не открывая глаз. Та громко замурлыкала. – Опять шельмуешь, заразка? - Зря р-р-р-ругаетесь, хозяин, - нежно фыркнула Сима, свернувшись клубком на родных коленях и устроив голову на передних лапках. – Всё в пр-р-р-ределах р-р-разумного, как и всегда. - Смотри мне, - хмыкнул Кощей, всё же посмотрев на кошку, и снова почесал домашнего питомца. – У Горюновых на собрании была? - Мрррр, - согласно замурлыкала Сима и повернулась на спину, требовательно тыкаясь мордой в руку и недвусмысленно намекая, что бы ей почесали пузико. - Рассказывай, - требовательно попросил хозяин, внимательно изучая золотистый ратсительный орнамент на потолочном плинтусе. Однако следующие слова кошки заставили его посмотреть прямо в огромные зелёные глаза: - Лучше покажу, мрр-р-р. Сима была необычной кошкой. Потомственный фамильяр, выращенный и воспитанный в древних традициях благородного рода Баюновых, она связана со своим владельцем не только личной привязанностью, но и крепким магическим договором. В котором так же имелся пункт о слиянии разумов и чтении мыслей как фамильяром, так и хозяином. Чтобы не тратить лишние слова на объяснение, кошечка предоставила Димитрию возможность лично увидеть и услышать всё, что творилось на собрании. Исключительно до того момента, как она осталась наедине с этим рыжим нахалом. Всё же должна же быть и у неё своя личная жизнь, не так ли? Просмотр воспоминаний фамильяра занял от силы минуты три. Мужчина не вдавался в подробности внутрисемейных склок и драм этого рода, но его зацепило то, что они собирались вытащить из добровольной ссылки свою родственницу, некую Ефросинью Сергеевну Горюнову. Это имя ему ни о чём не говорило, не смотря на то, что в своё время Кощей довольно подробно разбирал генеалогические древа всех относительно известных и сильных семей. Насколько он знал, такого сочетания имени, отчества и фамилии не встречалось нигде, но что-то во всём этом было, знакомое, определённо… К примеру, в страхе, читающемся в движениях и словах Горынычей, в их нежелании вмешивать во всё это свою бедную бабушку-родственницу. В том насколько их пугала даже сама мысль об этой персоне. За свою долгую жизнь, Димитрий Аристархович видел такое лишь однажды. Он знал только одну представительницу волшебного мира, что довела свою семью до нервного тика. Но след этой женщины давно затерялся, и уж точно её звали не Ефросинья. Всплывшие воспоминания заставили его вздохнуть. Встав, он усадил кошку на своё место, и подошёл к одному из книжных шкафов. Открыв створку, вытащил с самой верхней полки небольшой прямоугольный конверт, пожелтевший от времени. На нём стояла дата, выполненная на старой, ещё довоенных времён, печатной машинке – 9 сентября 1938 года и подпись, размашистым, крупным, скорее всего женскими почерком - «Германия». Открыв его, Димитрий вытащил на свет божий чёрно-белый снимок, с обтрёпанными краями. Картинки из прошлого накрыли волной, заставляя на мгновение сжать руку в кулак так, что ставшая хрупкой под влиянием времени бумага едва не приказала долго жить. Зажмурив глаза, Кощей досчитал до десяти и обратно, после чего снова посмотрел на фото. На нём была изображена невысокая, изящная девушка, с тёмными волосами. Не застёгнутый плащ, полы которого разъехались в разные стороны, позволяя оценить хрупкую фигурку в приталенном чёрном платье. Вьющийся непокорный локон, вырвавшийся из причёски на волю. Ехидно прищуренные глаза, фетровая шляпа, с широкими полями. И небольшая шкатулка, зажатая в руке. Что там в ней было – значения нет. Димиитрий сейчас даже вспомнить не смог бы, почему вообще тогда была необходимость найти эту вещицу. Да и не стоило оно того, если честно Хотя всё относительно. Усмехнулся. Сколько лет прошло, а тело до сих пор помнит азарт погони за известной авантюристкой, получившей едва ли не всемирную славу под именем Змеяна. Она ведь действительно напоминала змею: вёрткая, ядовитая и умеющая выжить там, где это казалось совершенно невозможным. Из любой переделки выбиралась, от преследования уходила так, как будто за неё черепахи с тротилом ползли, да только фитиль был излишне коротким и догнать, до взрыва, у оных не получалось. Жаль вот только, что познакомится поближе так и не удалось, к несчастью. Авантюристка, она же та самая женщина, что держала в страхе и жёсткой хватке всю свою семью, исчезла, не оставив даже намёка, что бы можно было её найти. А ведь Димитрий искал… Не явно, но достаточно тщательно, дабы не осталось и возможности скрыться. Решительно тряхнув головой, убрал снимок на место. Ностальгия вещь не вредная, но и не особо полезная, к тому же в данный момент совершенно не нужная. Намечается забавная игра на выживание между двумя семействами. И Кощей лично собирался выступить в роли того рефери стравливающего Бабушкиных и Горюновых, а потом посмотреть, что из этого получится. Вернувшись к своему рабочему столу, открыл ноутбук, включив его. Ожидая, пока загрузиться операционная система, из верхнего ящика вытащил сотовый телефон и набрал давно уже выученный наизусть номер. Ответили после десятого гудка, да и то, когда Димитрий мысленно начал посылать в адрес абонента такие заковыристые выражения, что впору самому себе выволочку устраивать, за развращение молодого поколения. Всё-таки он был старше Лексее Дубровского лет на пять что ли… Или около того. Что снова возвращает к вопросу о возрасте, а для размышлений это не самая подходящая тема. - Абонент временно не абонент… Ик! Ввиду потребления большого количества метанола и прочих средств, относимых к категории «спиртосодержащие», - невнятно пробормотали в ухо, делая ударение невпопад и не там, где правилами прописано. – Оставьте сообщение после сигнала… Если сможете его дождаться… - Леший, ты охренел? – без предисловий поинтересовался Димитрий, старательно пряча улыбку и снова устраиваясь в кресле, предварительно согнав оттуда Симу. Весь комизм ситуации состоял в том, что Лексей Станиславович Дубровский пить мог в безграничных количествах. Состояние опьянение наступала не скоро, а похмельем он не страдал вовсе. Да и пьяным то был лишь частично и то, смотря, что пил и в каких количествах. - Кощеюшка, братец мой родненький… Не слышишь, помираю я! Дай спокойно сдохнуть, потом воскресишь и стребуешь всё что надо, а сейчас «Абонент временно не абонент!». Короче – отцепися и живи спокойно… - трубку бросили, не дав вставить даже слово, тем самым демонстрируя жгучее желание не общаться со старым приятелем. Димитрий тряхнул головой, постучал по уху и пару раз громко крикнул, проверяя собственный слух. Нет, галлюцинаций не сбыло, слышимость отличная, а, следовательно, ему вовсе не привиделось, что Лексий весьма символично послал его грибы собирать. Вздохнув, повторно набрал тот же номер. Теперь трубку отказались брать в принципе. Плюнув на это дело, Кощей повёл носом и почесал бровь, раздумывая над тем, кого можно было бы подключить к Суду, но как назло мыслей в голове дельных не было. Возможно, Димитрий повторил бы попытку воззвать к разуму того бревна, что ответило ему по телефону, но ожил «Skype», оповещая о входящем звонке. Гадая, кто бы это мог быть, подъехал поближе к столу, едва не прокатившись по хвосту бедной киски, и нажал на кнопку ответа. Личность желающего пообщаться, оказалась не самым приятным сюрпризом. Сэмияко Туроячи. Белый Дракон, Обвивающий Землю и Покоряющий Небо. Фигура далеко не безызвестная во множестве мирах, снисходила до простых волшебных существ только в том случае, если ему требовалось заставить их плясать под свою дудку или же что-то стребовать. Сложно поверить, но в современном обществе ещё сохранилось кое-какое сословное деление и не исполнить волю Белого Дракона означало как минимум суд, как максимум – лишение силы или смертную казнь, в особо тяжёлых случаях. И пусть Магический Совет Мира считался организацией независящей от влияния сильных мира сего, противиться прямому потомку Создателя никто не станет ни по собственной воле, ни ещё как. Димитрий едва заметно поморщился, скрестив пальцы под столом, что бы в случае чего любое обещание можно было не исполнять. Кроме, правда, Долга Жизни, который Кощей имел неосторожность заиметь. Лихие были времена, чего только не случалось… Поправив ворот водолазки, Костянов нажал на кнопку приёма звонка с видео, вежливо улыбнулся и поприветствовал собседеника: - Доброго времени суток, господин Туроячи. Чему обязан честью видеть ваше солнце подобное величество? - Всё язвишь, Кощей? – прищурился полноватый старец, с окладистой белоснежной бородкой и белыми же волосами, собранными в низкий хвост. На нём было чёрное кимоно, выгодно оттеняющее жёлтые, змеиные глаза. Усмехнувшись, Сэмияко дёрнул себя за длинные аккуратные усы и разгладил их пальцами, увенчанными острыми когтями и украшенными тяжёлыми кольцами. Прищурившись, он наблюдал за своим будущим зятем, как он уже успел окрестить Кощея. И пусть Змеяна высказалась решительно против нового замужество, положение обязывало даже внебрачной дочери родить наследника представителю сильного рода. Дочь ультиматум видела, условия знает… Значит, подчиниться, рано или поздно. Семейные ценности и традиции превыше амбиций и свободы некоторых чешуйчатых. - Вашими молитвами, - вежливо кивнул головой Димитрий. В груди не проходило чувство грядущих неприятностей. Причем, скорее всего таких, что все остальные как-то померкнут перед ними. И почему ему на ум всё время приходит та рыжая шельма? К чему бы это? - Моими молитвами ты давно в склепе ошиваться должен, неуч, - хохотнул старик. Не смотря на то, что Сэмияко являлся коренным жителем Япони, на японца походил он точно так же как Димитрий на частично парализованного дедка. Правда, это не значило, что они не могли дурить всех окружающих людей так, как им заблагорассудиться. - Значит, неискренне желали этого, господин Туроячи, - усмехнулся Костянов. – Что вас заставило вспомнить обо мне? Неужели хотите вернуть Долг Жизни? - Ты догадлив, как и всегда, впрочем, - фыркнул Туроячи и стал серьёзным. – Моя младшая внебрачная дочь вошла в возраст, благоприятный для вступления в брак. Кощей почувствовал подвох, прозвучавший в этих словах, произнесённых с патетичной серьёзностью и отдающих пафосом даже сквозь интернет и разделяющие их расстояния. Его инстинкт самосохранения начал подавать тревожные сигналы бедствия, настаивая на том, что сей разговор пора переводить в куда более мирное русло, не напоминающее хождение по минному полю, когда тебе даже примерный расклад зарядов неизвестен. - Я искренне рад за неё, но как-то не совсем понимаю, причём тут моя скромная персона и пресловутый Долг Жизни, господин Туроячи, - совладав с эмоциями, вежливо откликнулся Димитрий, подавив совершенно неподходящее для данного момента желание слинять из-под зоркого ока Белого Дракона. Угораздило же нарваться на него и именно сейчас. Семияко хищно улыбался. Ему доставляло истинное удовольствие следить за работой мысли этого мужчины, что сидело по ту сторону монитора. Вообще-то, изначально, Туроячи хотел отдать Змеяну кому-нибудь менее… Строптивому, что ли? Во всяком случае, не такому сильному и жёсткому, как Кощеюшка. Однако, поразмыслив и взвесив все доводы за и против, пришёл к выводу, что лучшая кандидатура вряд ли сыщется в пределах этого или ещё нескольких, близлежащих миров. К тому же, этих двоих объединяет занятное прошлое. Не смотря на все убеждения Змеянушки, папочка её любил и без присмотра никогда не оставлял. Главное, что мамусик не узнал о планах папусика насчёт их общего дочусика. Белый дракон мысленно чертыхнулся и незаметно для собеседника поплевал через левое плечо, после чего постучал по деревянному столику рядом с подушкой, на которой он сидел. Его официальная, первая и, в общем-то, единственная жена оказалась по своей натуре ярой феминисткой. Поэтому периодически достопочтимый старец был бит и лишён всех прелестей жизни для мужчины его возраста. И не только. - Видите ли, молодой человек, - сумев взять себя в руки, неторопливо начал вещать Семияко, периодически проверяя наличие представителей женской части собственной семьи на летней веранде, откуда он, собственно, и вёл переговоры с Костяновым. - Всё дело в том, что даже внебрачные дети, особенно девочки, рождённые от мужчин из нашего рода, должны родить наследника для представителя сильной семьи. Я думаю, что даже без намёков понятно, к чему я клоню. Минут пять у Димитрия ушло только на то, что бы переварить полученную информацию. О традициях в семье, подобной роду Белого Дракона, он был весьма наслышан. Слава богам, в собственном генеалогическом древе ему удалось искоренить такую традицию, иначе давно пошло бы если не кровосмешение, то ещё какая-нибудь пакость, вроде инцеста и прочих прелестей современного мира. Не смотря на достаточную уже ассимиляцию, никто из представителей волшебного мира не поддерживал подобные тенденции современного общества. И не собирался поддерживать впредь. Посему, услышав то, что ему явно собираются навязать в жёны, пусть и временные (всё же даже господин Туроячи не волен заставить их прожить вместе всю оставшуюся жизнь), какую-то внебрачную доченьку великого Белого Дракона, да ещё с условием рождения наследника, Димитрий искренне начал сомневаться в душевном здоровье уважаемого Семияко. Тому было доподлинно известно, как Кощей относится к таким порядкам и что после вполне успешного, а самое главное – недолгого брака с представительницей семьи Иствик, зарубежного аналога Бабушкиных с куда более извращённой фантазией и тяжёлым нравом, снова обзаводиться жёнушкой он не намерен. Наконец сумев поднять с пола остатки самообладания, отряхнуть их и прилепить на себя, мужчина вежливо (кто бы знал, чего это ему стоило) поинтересовался: - Долг Жизни вы именно поэтому упомянули? Что бы у меня не было способа увильнуть от исполнения обещания? - Конечно, - добродушно улыбнулся старец и невинно пожал плечами. – Твоё отношение к древним старинным традициям давно стало притчей во языках. Я признаю их некоторое несовершенство, но всё же они были введены нашими предками и не тебе отрекаться от них, Кощей. Поэтому твой брак с моей дочерью уже решён. Можешь считать это платой в счёт Долга Жизни. - И всё же, коли моя память меня не подводит, я имею право, даже в такой ситуации, отказаться, что и собираюсь сделать, - Димитрий глубоко вздохнул и сумел таки взять себя в руки, пусть и далось это ему с большим трудом. Но что не сделаешь, ради сохранения драгоценной свободы, даже начнёшь врать человеку, коли Семияко Туроячи можно назвать таковым, способному свести тебя с лица матушки Земли в прямом и переносном смысле слова. - Это почему? – прищурился старик, немного нервно теребя кончики усов. Младшенькая была его головной болью на протяжении такого количества лет, что даже драконья нервная система оказалась под угрозой уничтожения. Не смотря на то, что Семияко старательно сохранял непроницаемое, в какой-то степени, высокомерное выражение лица. - Потому что у меня уже есть невеста, - хищная улыбка на лице Кощея могла означать всё, что угодно. Именно в этот момент Костянов подумывал о том, что этот спор между Бабушкиными и Горюновыми ой как нельзя кстати. Особенно, учитывая, что прибудет некая Ефросинья Сергеевна Горюнова. Кто его знает, вполне возможно, что эту дамочку удастся уговорить сыграть роль его невесты? Хотя лучше попросить Аксинью Бабушкину, та хотя бы довольно хорошо ему знакома… Да какая разница, кто это будет? Главное – найти и сделать всё, как можно более достоверно! И лучше всего, идеально, как говорится, будет, если девушка окажется простым человеком. Мараться об неё не захочет даже такой не любитель проигрывать, как достопочтимый господин Туроячи. Кощей невольно порадовался, что Белый Дракон не умеет читать мысли. Не смотря на склонность к бессмертию, таковым он не являлся, и умереть вполне мог. Можно сказать, что шансы на такой исход очень велики, если этого захочется его собеседнику. - А почему бы нам не устроить конкурс невест? – улыбнулся, открыто и весело, Семияко, в голову которому пришла весьма любопытная идея. Ведь никто не говорил, что свадьба должна быть на полностью добровольных началах. И уж коли такой столп магического общества, как Димитрий Костянов, он же Кощей Бессмертный Первый, может наплевать на древние традиции, то кто сказал, что он, Белый Дракон, на это не способен? Три ха! Его дочь ещё родит ему внуков! - Конкурс невест? – переспросил Димитрий. Понимание, что его планомерно обложили со всех сторон, настроение не улучшало, но тут, словно прочитав его мысли о предложении способа спасения, даже из уст мало-мальски разумного существа, зазвонил сотовый, благополучно позабытый на краю стола. – Прошу меня простить, господин Туроячи, но я вынужден прервать наш с вами во всех смыслах интересный разговор. - Договорим позже, Димитрий, - улыбнулся старик, про себя уже набросав листов десять примерно плана по сведению парочки под одним венцом. Отключившись, Кощей тут же подчистил все контакты и захлопнул ноутбук, для верности ещё и откатившись от стола подальше. Телефон продолжал надрываться, так что пришлось его всё-таки взять, но это уже куда более меньшая проблема, чем перспектива стать снова окольцованным. Димитрий и так вынужден был постоянно терпеть посягательства некоторых особей женского пола, а если его ещё и родители девиц, вошедших в «благоприятный» возраст осаждать начнут… Впору на Луну отправляться, если бы это было возможно. Наконец снова вспомнив, про несчастную технику вознамерившуюся сегодня окончательно и бесповоротно скончаться от невозможности нормально работать, Димитрий нажал кнопку приёма вызова и поднёс бедный телефон к уху: - Слушаю. - Ик! – раздалось многозначительно из трубки, а следом женский голос, принадлежащий особе находящейся не в самом хорошем состоянии, поинтересовался. – Енто… ик! Димитрий? - Вроде бы, - уклончиво ответил Кощей, потирая лоб. День, начавшийся настолько феерически, вряд ли будет спокойным и дальше. Что его ещё ждёт? Процедура установления отцовства? Признание чьей-то недееспособности? Или что там ещё эти боги удумали?! - А я того… Жаба, во! – ответ тянул на семёрку по десятибалльной шкале шокового состояния. В принципе, услышать такое не так уж страшно, но если включать в расчёты то, насколько за сегодня пострадала нервная система Костянова, становится понятно, почему выражение его лица подходило под следующий афоризм: «Я ху*ею, дорогая редакция!». Жаль вслух эту фразу произнести не позволяло воспитание Димитрия Аристарховича, выражавшегося нецензурно только в исключительных ситуациях. Нынешняя к таковым не относилась. Пока что. - И дальше что? – максимально корректно осведомился Кощей, чувствуя, что ещё чуть-чуть и у него вполне может начать дёргаться веко. Данный тик появился после одной совместной пьянки, в компании Аксиньи и Лексия. Эта парочка устроила выяснение кто круче и лучше прямо посреди застолья, а расплачиваться пришлось ему, Димитрию. Увидев тогда сумму в счёте, он поклялся больше ни разу за всю свою жизнь не встречаться с обоими за одним столом в ресторане. - Ты чё?! Лубовь всей своей жизни не узнал?! – смертельно обиделась дамочка и всплакнула. – Дожили, Царевну… ик! Лягушку не узнаюу-у-у-ут! - Тьфу, Жабина, ты что ли?! – досадливо поморщившись, Димитрий выпрямился и строгим голосом поинтересовался. – Молодая леди, вы где, извините за выражения, так нажраться успели?! Опять новую настойку опробовали? - Да! Это я! И я хочу тебя! – мерзко захихикала Алина Жабина, она же Царевна Лягушка, она же местный поставщик самогонки на рынок, причём любого сорта-вида-качества и с низкими ценами. Как её ещё органы местного правопорядка к рукам не прибрали-то? Хотя Димитрий подозревал, что тут кто-то из своих покрывает, но легче от этого не становилось. На почве дегустации собственной продукции, Алина умудрилась заработать себе навязчивую идею о том, что она – любовь всей жизни Кощея, и он просто обязан на ней жениться. Костянов успевал протрезвить даму прежде, чем та натворит глупости. Только есть подозрения, что удачу в любой момент может от него отвернуться. - Слюну вытри, из трубки капает, - несколько грубовато откликнулся мужчина, на такое выражение чувств, при этом брезгливо поморщившись. Вот надо же было Ивану Царевичу, он же Иван Анисимович Царёв, связаться с этой девицей! Ну и что, что стрела попала по пятой точке данной особы! Это вовсе не означает, что пора жениться и именно на ней. И Царёв ещё хвалиться, что гораздо умнее Ивана-Дурака. Может оно так и есть, однако ж Иваночка Дурачок в жёны взял Василису Премудрую, а Царевич лопухнулся… Причем, судя по пьяному бормотанию в трубке, понял это довольно быстро, хотя развестись-таки опять ума не хватило. - Я тебя люблю-у-у-у-у, - проныла Жабина и всхлипнула. – Я не могу без тебя-а-а-а-а-а… - Ты там одна? – с обречённым вздохом поинтересовался Димитрий. День плавно и достаточно быстро уходил ближайшему псу под хвост. Не иначе, кто-то из близких недругов порчу навести успел. Ну или просто, как в песня «Любовь повернулась ко мне задом». Хотя тут скорее всё же Госпожа Удача. - Не-е-е-ет, мы с Лексюечкой вместе-е-е-е, - довольно протянула Алина, чем вызвала тихий зубной скрежет у Кощея, начинавшего понемногу злиться, отнюдь не в лёгкой форме. - Ну-ка, дорогая моя, дайка ему… В ухо, - ласково попросил Димитрий, постукивая отчего-то решившими отрасти когтями по подлокотнику кресла. - Чегой? – непонимающе переспросила девушка. Пусть Жабина на неё тянула только с пяти литров алкоголя её собственного производства. - Трубку дай этому бревну не ошкуренному, - зло рыкнул Кощей, сжав в пальцах попавшийся под руку карандаш. Тот протестующее хрустнул и благополучно сломался пополам. – И побыстрее. У меня к нему есть дело, которое не терпит того времени, которое понадобиться ему на естественное протрезвление. Алина на пару минут зависла, а потом всё же смогла выдавить из себя с обиженной интонацией: - Вот вечно вы меня за дуру держите. А я, между прочим, девушка вумная, юниверситеты кончала… - Ага, замачивала их при любом подозрении в том, что они могут из тебя умного человека сделать, - буркнул Димитрий и дождался-таки того момента, пока в трубке не раздалось страдальческое тяжёлое дыхание местного лесного алконавта обыкновенного, синюшного. – Ну здравствуй ещё раз, друг ты мой сердешный… - Димон? – недоумённо переспросил Лексий и громко, душераздирающе зевнул. – Чего надоть? Непонятно что ли, занят я сегодня! - Так, друг мой, деревянный. Ну-ка, отклеил от себя эту лягушку, маринованную в спирту, и привёл себя в надлежащий вид. Нам поговорить надо, по одному весьма нелёгкому делу. И в первую очередь, оно касается и тебя тоже, - голос Кощея приобрёл стальные, командирские нотки. Он редко применял подобный эффект воздействия на близких к нему людях, но порой те сам не оставляли другого выбора. В случае с Лексеем его не существовало просто по определению. - Слушай, не гони волну, - протянул Леший и вздохнул. – Давай завтра всё обсудим, а сегодня… - Товарищ, сегодня всё обсудим, а завтра будем уже действовать по обстоятельствам вообще и по плану в принципе, - отрезал Димитрий, потёр затылок и вздохнул. – Жду через час на нашем месте. Без каких-либо возражений, опозданий и желательно в относительно трезвом состоянии. Иначе найду и трезвить буду особо циничными и жестокими методами! Понятно? - Понятно, - буркнул Леший и отключился сам. Вопли Жабиной были стоически проигнорированы обоими мужчинами. Бросив сотовый на стол, Костянов мрачно переглянулся с Симой и встал. Потянувшись, подошёл к зеркалу, спрятавшемуся между шкафами, подцепил его за малозаметную ручку и открыл вход в гардероб, скрывающийся за ним. Зайдя внутрь, прихватил висевшую на вешалке кожаную куртку и, дойдя до одной из стен, вставил в замочную скважину, непонятно за каким сделанную в ней, небольшой бронзовый ключик. Кощей никогда не думал, что ему может понадобиться чёрный ход в собственном доме, однако, времена нынче странные, дикие… Да и каким макаром может старик-инвалид покинуть гнездо любящих родственников незамеченным? То-то и оно, что никак, вот и приходилось Димитрию выкручиваться всеми подручными способами. Спустившись по винтовой лестнице вниз, открыл ещё одну дверь теперь уже другим, амбарным ключом, и оказался на заднем дворе загородного особнячка собственного рода. Оглянувшись и проверив отсутствие наблюдателей, мужчина быстро закрыл замок, лёгким движением пальцев навёл мастерскую иллюзию и, набросив на плечи куртку, пересёк небольшой пятачок, покрытый всё ещё снегом, и выскользнул на улицу сквозь маленькую калитку в высоком, железобетонном заборе. Весна в этом году выдалась на редкость мерзопакостная. Как на всякие непредвиденные ситуации, так и вообще, в смысле погоды. Сейчас, к примеру, Димитри всерьёз подумывал о том, что давно пора перебираться куда-нибудь в более тёплые места обитания. На Каннары, Гавайи или даже в Африку. Сильный порыв ветра бросил в лицо пригоршню мелких снежинок, смешанных с дождевыми каплями. Зло поморщившись, Костянов ссутулил плечи и опустил голову, направляясь в сторону остановки. Автобусы вещь весьма полезная. Особенно, когда не имеют привычки опаздывать или ломаться посреди дороги. Хорошо, что пока что ему очень даже везло на нормальные рейсы, без толпы в салоне. Быть килькой в банке никому не нравилось. Новенький «Лиаз» подкатил к железной будке остановки, приветливо распахнув свои объятия для слегка подмёрзших пассажиров. Кроме мужчины, кутавшегося в кожаную куртку, тут стояли, периодически подпрыгивая на месте, группа тинэйджеров, две бабульки и бомж неопределённого внешнего вида. Вся эта толпа едва не затоптала Кощея, совершенно случайно оказавшегося на их пути. Устроившись около окна, перед этим оплатив проезд, Димитрий, вытащил из кармана куртки сотовый телефон, наушники и включил музыку, предпочитая слушать классическую музыку, а не трёп местных жителей. Ехал он в город, на площадь около вокзала, где у них с Лексеем была тайная точка сбора. Возле блинной, рядом с магазином дамских сумок. За одним можно будет и поесть жаренных, с икорочкой. А то дома только диетическое питание и то, не самого лучшего качества. Ох уж эти детки, желающие вступить в наследство как можно раньше. Автобус доехал быстро, минут за пятнадцать. До этого момента Димитрию пришлось применить всю свою силу воли, что бы сдержаться и не прибить бабулек, сумевших своими громкими, с визгливыми нотками, голосами пробиться даже сквозь играющую музыку. Как существо мирное, не лишённое человеколюбия, Костянов прекрасно понимал, что пожилым дамам банально скучно и единственным развлечением является трёп по дороге куда-нибудь, неважно даже куда. Но как представитель волшебного мира, ужасно сожалел о некогда принятом пакте невмешательства в жизнь обычных людей. Сейчас бы колдануть особо зверским способом, оттяпав часть памяти и превратив их в кого-нибудь. К его счастью, автобус остановился на нужной остановке и, сохраняя на лице милую, приветливую улыбку, Кощей вышел из общественного транспорта, теперь уже с наслаждением вдыхая холодный, сырой воздух, пропитанный выхлопными газами. Лексей обнаружился рядом в блинной, в обществе милых дамочек, торговавших у лотков. Его ярко-зелёная шевелюра, с фиолетовыми прядями, выделялась на фоне остальных прохожих, как вышка среди деревни, украшенная яркими новогодними гирляндами. К тому же, не узнать этого представителя мужского пола просто невозможно, по определению. Димитрий вздохнул, взъерошил волосы на затылке, чертыхнулся и направился в сторону весело болтающего с девушками друга, сунув руки в карманы. - И вот стою я, значится, на остановке, - оживлённо жестикулирую, Лексий рассказывал собеседницам анекдот, явно из не самой культурной серии. У него вообще была склонность к слегка двусмысленному юмору. – Стою, никого не трогаю, и даже практически трезвый. И тут из-за угла выруливает машина. Мерседес. Ну прямо как из девяностых! Тормозит рядом со мной и… - Лексий, прекрати дам развращать, - одёрнул его Димитрий, хлопнув товарища по плечу. Дубровский недовольно покосился на Кощея и неприязненно скривился. – Доброго дня, девушки. И хорошей торговли. А мы с товарищем, зелёной наружности и древесного содержания, пойдём по своим делам. Ага, Лексий? - Ну, куда тебя денешь, дитятко великовозрастное? – притворно жалобно вздохнул Дубровский и поцеловав продавщицам ручки, пошёл вместе с Димитрием в сторону забегаловки. При этому у него было такое выражение лица, словно у них намечалась внеочередная пьянка. С другой стороны… С Дубровским без поллитры разговаривать вообще смысла не имеет. Устроившись за угловым столиком и взяв себе по пятьдесят грамм коньяка и блины с икрой, друзья, не чокаясь, выпили, помянув тем самым собственные нервы, которые непременно погибнут в борьбе за спокойствие этих двоих, и закусили. Покончив с первой порцией, сгоняли за второй и только после новых пятидесяти грамм коньяка, Лексей соизволил выдать следующую фразу: - Ну шо, батенька, колись, чегой у тебя такого случилось, что ты не дал мне даже с нашей пупырчатой пообщаться, полюбезничать? - Ты с нею так скоро до наркологической клиники налюбезничаешься, - фыркнул Димитрий и откинулся на спинку стула, покачивая в руке бокал с выпивкой. – А у нас назревает большой такой конфликт. Можно сказать мирный, юридический междусобойчик, с применением не самых ласковых методов решения проблем. - Это ты про скандал с помолвкой, что ли? Мне кикиморы уже доложили, сплетницы местные. Со всеми скандальными подробностями, - пожал плечами Дубровский, поедая свою порцию. – Но причём тут мы с тобой? - У тебя мозги всё ещё в самогонке маринуются? – ласково поинтересовался Кощей. – Меня лично, скорее всего, заставят быть рефери на этом процессе. Бабушкины уже пытались через внуков ко мне подкатить. Договорчик прислали на подпись. Был бы я действительно тем, кем перед ними притворяюсь, давно бы окрутили. А так… Сказал много чего интересного своей сиделке, да велел больше такого не делать. - Проняло? – вскинул брови Лексей. - Поживём-увидим. Впрочем, друг мой деревянный, это не самые большие неприятности, которые мне грозят, - вздохнув, Костянов страдальчески прикрыл глаза, прекрасно зная, что последует со стороны Дубровского после полученной информации. – Меня женить хотят, стребовав Долг Жизни. Даже конкурс невест собираются устроить. На минуту в помещении воцарилась гнетущая тишина, нарушаемая только гомоном, раздающимся с соседних столиков. А затем раздался дикий, неконтролируемый ржач, в исполнении неподражаемого Лексея, по кличке Леший. Молодой мужчина, около двадцати пяти лет, бился едва ли не в истерике, с трудом успевая убирать тарелку с траектории падения собственного лица, в попытке пробить крепкий деревянный стол, не менее деревянным лбом. Если бы Кощей был представительницей прекрасного слабого пола, то мог бы даже влюбиться в этого представителя местной флоры и фауны. Милый, обаятельный, с округлым, невинным лицом, огромными голубыми глазами и совершенно простодушным выражением оных. Однако, Димитрий во всех отношениях был мужчиной, поэтому лишь неприятно морщился, рассматривая веселящегося Лешего. Ему смешно, а Кощею срочно надо искать выход из сложившейся ситуации. Наконец, ему это надоело и в очередной раз, когда Леший оторвал голову для нового захода биться об стол, поставил в зону поражения графин с водкой, услужливо принесённый одной из официанток. Это моментально остановило истерику Дубровского, хотя улыбаться Лексий не перестал. У него вообще, по ходу, настроение значительно улучшилось от того, что друг попал в какие-то неприятности. - Выпьем? – Лексий разлил водку по стопкам и не дожидаясь ответа выпил залпом свою порцию. - Я смотрю, тебя моё согласие в этом вопросе так сильно волнует, - иронично протянул Димитрий, но водку выпил. Всё же, разговор предстоял сложный, а с допингом Леший соображал куда быстрее, чем без него. – В общем так. Со мной связался сегодня некий господин Туроячи. Слышал про такого? Дубровский подавился и судорожно закашлялся, выпучив глаза на друга: - Похлопай! Коварно улыбнувшись, Димитрий сделал то, что когда увидел в одной отечественной комедии. На аналогичную просьбу, один из героев выдал серию громких аплодисментов. Ни минуты не сомневаясь, Костянов поступил точно так же, приправив всё это ехидной ухмылкой и иронично вскинутыми бровями на возмущённый взгляд выпученных глаз покрасневшего зелёноволосого. Сумев таки проглотить и восстановить дыхание, Дубровский обиженно посмотрел на товарища, вытирая скупые слёзы, выступившее на глаза. - Ну ты и сволочь… - Ты тоже не ангел небесный, так что давай прекратим паясничать и поговорим серьёзно, - Кощей протянул руку и забрал графин, поставив его в сторону. – Без допинга и прочих катализаторов твоей мозговой активности. - А что делать? Туроячи – это не хрен с бугра, от него не откупишься, - хрипло откликнулся Лексецй и потёр горло. – Раз сказал – жениться, значит жениться тебе, брат. Я так понимаю, он тебе именно поэтому поводу звонил, не так ли? - Какой ты догадливый, Леший - хмуро протянул Димитрий. – Я тут краем уха слышал, что у Горюновых какая-то неизвестная ранее родственница появилась. Некая Ефросинья Сергеевна Горюнова. Горынычы знатно струхнули, когда поняли, что придётся им вызывать её для суда. - Что-то я про такую Горюнову не слышал никогда, - хмыкнул Лексий. – Уверен, что информация точная? И даже если и так, тебе-то это как может помочь в плане разборок с Туроячи? Долг Жизни вещь очень проблематичная в плане уклонения. - Я сообщил ему о том, что у меня уже есть невеста. А информация о новоиспечённой Горюновой точная, можешь мне поверить, - отмахнулся Кощей. – Осталось только найти ту, что согласится посоперничать с кандидатками от семьи Туроячи. Белый Змей, зараза, хитрая. Как прознал про занятое место, сразу предложил конкурс устроить. Мол, посмотришь, какая будет лучшей. - Ну не знаю… Мало, кто согласится на такую афёру, - вздохнул Леший и потёр подбородок. – Я бы даже сказал, что идиоток на данную роль тебе разве что в Аду поискать можно. У Люцифера поинтересуйся, наверняка имеются кандидаты в роли коз отпущения. Правда, в цене вряд ли сторгуетесь, он, рогатая образина, дерёт так, как будто ты у него кусок Преисподней оттяпать хочешь. - Что, опытом делишься? – ехидно фыркнул Димитрий и взъерошил волосы. – Эх, да… Задачка… Ну да ладно. Подумаем ещё на досуге, по этому поводу. А вот теперь, давай поговорим про суд между Горюновыми и Бабушкиными. Ты с Ксю давно в последний раз общался? - С кем?! – переспросил Лексей и старательно оглянулся по сторонам, попутно ещё и перекрестившись трижды. – Сплюнь и не упоминай её имени впредь! - О-па, а с чего это такая категоричность? – заинтересованно склонил голову набок Костянов, убрав графин на соседний стул, что бы друг не добрался до выпивки. - С того! Она… Я… В общем… - А не продинамила ли тебя сия знойная красотка, а, Леший? – прыснул Кощей, поглядывая на покрасневшего и неожиданно замявшегося Дубровского. - Да типун тебе на язык, - раздражённо буркнул Лексей и дёрнул плечами. – Я с ней дел не имел, не имею и не собираюсь иметь. - Угу. То-то я смотрю, ты в последнее время в свой лес зачастил. И не надо говорить мне, что у тебя сезон миграции кикимор или у Водяного обострился цирроз печени, - покачав головой, Димитрий наклонился вперёд и голосом опытного заговорщика поинтересовался. – Неужели вы там тайно встречаетесь?! - Вот же ж козёл упёртый, - Леший зло посмотрел на товарища. – Не успокоишься, пока всё не узнаешь, так? - Предположим, - кивнул головой Костянов, едва ли не мурлыкая от удовольствия. Нет, всё-таки в порче нервов окружающих есть своя определённая прелесть. - Ладно, - сдался Лексий и скорбно вздохнул. – Расскажу. Но! У меня дома и в компании самого лучшего переводчика всех времён и народов! - О боги, только не говори, что… - Он самый, мой милый друг, он самый. Самогон крепкий, на корне женьшеня настоянный! Говорят, при проблеме с потенцией помогает, - подмигнув недовольно нахмурившемуся Кощею, Дубровский встал, положил на стол деньги и махнул рукой в сторону выхода. – Пошли. Мне ещё Жабу надо сдать на руки законному супругу. А то она в последнее время зачастила ко мне в берлогу. Не, я не против, ежели она со своим бухлом появиться. Но на предоставление полного пансиона я не соглашался! - А разве они не в разводе? – удивлённо переспросил Димитрий, идя вслед за другом и не забыв прихватить с собой графинчик. Больно красивый он, а то что пустой – не суть важно. Чем наполнить всегда найдётся, особенно в компании с Дубровским. - Ой, не сыпь мне соль на рану. Там уже даже не мексиканский сериал, а полновесное отечественное мыло в духе Санта-Барбары. На месте Иванушки, пристрелил бы. Сразу после свадьбы. Вышел бы сейчас на волю с чистой совестью и благородным вдовцом. - Ой, ага. Там ещё поспорить надо, кто и кого пристрелит-то… Ворона, сидевшая на дереве, ошарашено каркнула. А ещё говорят, что бабы как сороки и сплетнями одними питаются, да только в поиске оных и живут. Перекрестившись, птичка на всякий случай ещё и поплевала через левое плечо. Врут, ей богу врут. Мужики до слухов и сплетен такие же охотники. Прошедшая мимо парочка явное тому подтверждение.***
Дом Костяновых, спустя полчаса после ухода Димитрия Всё смешалось в доме Костяновых. Такой краткой, но ёмкой фразой можно было описать всё происходившее, наберись смелости какой-нибудь прохожий и надумай он заглянуть в окна шикарного особняка, построенного в стиле восемнадцатого века, с элементами классицизма и готики. Арсений Владимирович, тот самый какой-то по счёту внук первого из Кощеев, мерил шагами гостиную, периодически пересекаясь с собственной супругой, Апполинарией, делавшей то же самое. Парочка молодых людей, в возрасте за тридцать с гаком, чувствовала себя весьма неуютно под внимательным взглядом Софии Адольфовны Горюновой, изъявившей желание пообщаться с представителями Костяновых. Хотя если быть точным, то старушка желала поговорить именно с Димитрием Аристарховичем, бесследно исчезнувшим из собственного дома, да ещё и без инвалидного кресла. Нет, к чудачествам собственного родственника тут все давным-давно привыкли, однако как объяснить это женщине, весьма милой и приятной наружности, которая почему-то прочно ассоциировалась у них с коброй, готовой к броску? - Молодые люди, прекрати метаться, - наконец, не выдержала Горюнова и скривилась. – Я уже поняла, что переговорить с Димитрием Аристарховичем мне не удастся. Но, учитывая, что именно вы сейчас являетесь управляющими делами Костяновых, переговорить по интересующему меня вопросы можно и с вами. - Конечно, София Адольфовна, мы вас внимательно слушаем, - Апполинария Костянова, в девичестве Царёва, перехватила метнувшегося, было, в спасительному выходу мужа и силой усадила рядом с собой на диван. Их гостья с комфортом устроилась в кресла напротив. Арсений Владимирович мало чем походил на своего достопочтимого предка. Сказались гены матерей, что не говори. Среднего роста, склонный к полноте и с копной светлых, похожих на солому, волос, он смотрелся нелепым пугалом рядом с собственной супругой. Апполинария же была истинной царицей. Статная, с осиной талией, милым личиком и роскошной гривой тёмных волос. Характер, правда, подкачал, да и ума не шибко много. Но сочетание ум и красота даже в сказках не всегда встречается, что уж тут про жизнь-то говорить? - Вы, наверное, осведомлены о кое-каких… Трудностях и небольшом взаимном недопонимании, возникшем у нас с семьёй Бабушкиных, - София Адольфовна вытащила свой любимый «Беломор» и закурила, испытывая некоторую нервозность. За не санкционирование вмешательство в дела, Ефросиния Сергеевна по головке не погладит, но разведка донесла, что Бабушкины уже подкинули выгодный договор и ответный ход просто сам собой напрашивался. Упустить возможность попортить нервы Афлисе она просто не могла себе позволить. Даже рискуя навлечь на себя гнев родственницы. - Да, что-то такое было, - Апполинария кивнула головой, продолжая удерживать мужа на месте, рядом с собой. Общаться с этим доисторическим ископаемым ей тоже не хотелось, но этикет, зараза, привитый ещё в детстве, не позволял в открытую указать Горюновой на дверь. К тому же, в сфере последних событий, в том числе и отказа Главы рода подписывать договор с Бабушкиными, следовало хорошенько рассмотреть и оценить все имеющиеся варианты. Даже такие, от которые тошнить начинает. Союз с Горюновыми был как раз подходил под последний вариант. - Солнышко, не пытайтесь удержать мину при плохой игре, вот золотое правило аристократии. Неужели ваши родители никогда о нём не говорили? – София Адольфовна вздохнула и затянулась, стряхивая пепел прямо на ковёр. – Я по вашим глазам вижу, как вам приятно видеть меня в гостях, но, тем не менее, смею заверить, что союз именно с нашей семьёй будет гораздо более выгодным для Костяновых. - А позвольте поинтересоваться, с какого это перепугу? – насмешливый голос Афлисы Людиявиковны Бабушкиной, заставил всех присутствующих поморщиться, а дам так вообще вытащить надушенные платочки и прикрыть нос. Глава рода Бабушкиных отличалась любовью к крепкому алкоголю, кубинским сигарам и мальчикам-байкерам. Седые волосы, умело подкрашенные в рыжий цвет, но почему-то исключительно местами, заплетены в толстые африканские косы. В нос вдето кольцо, глаза скрываются за очками в стиле кота Базилио. Такое нечто ни узнать, ни забыть не получится. София Адольфовна пыталась. - Афлиса Людиявиковна, - расплылась в мягкой улыбке мумия из Горюновых и благосклонно кивнула своей заклятой врагине головой. – Как приятно вас видеть… Не желаете ли присоединиться к нашему разговору? - С тобой, шушер, болтать не намерена. Не на одной мусорке шебуршщимся, что бы я с тобой о чём-то базарила, - фыркнула Бабушкина и прошлась в грязных ботинках армейского образца по несчастному ковру, плюхнувшись прямо в любимое кресло Апполинарии. Учитывая, что милая бабуля была в коже, а предмет мебели кто-то догадался обтянуть аналогичным материалом… Скрип стоял просто незабываемый. - Фи, милочка, - скривилась София Адольфовна, мысленно давно уже препарируя Афлису без наркоза и каких-либо медицинских инструментов. Пилочка очень кстати в сумочке завалялась. Ежели что, вполне можно рискнуть своими костями и устроить парочку незабываемых минут сопернице. - Не нравится, садись туда, откуда ветер дует. Хотя твой одеколон фабрики «Красный Октябрь», по количеству вони перешибёт даже мой сигарный дух, - сладко затянувшись, крепкая старушка, невысокого роста, коей и была Глава рода Бабушкиых, прищурившись посмотрела на Горюнову и нагло усмехнулась. – Чегой-то тебя давно не было видно, Мумия. Я уж грешным делом подумала, что родственник таки сдали твою драгоценную тушку в какой-нибудь склеп. - Твоими молитвами, Лисонька, твои молитвами я всё ещё живу и здравствую. Просто на зло, что бы продолжать трепать твои нервишки, - в тон её откликнулась София Адольфовна, закинув ногу на ногу и явно получая удовольствие от общения в таком ключе. Апполинария и Арсений Костяновы обречённо опустили головы. Думали ли они, когда намеревались встрять в конфликт между двумя такими семьями как Горюновы и Бабушкины, о том, сколько же нервных клеток уничтожит общение с данными представители волшебного мира? Возможно. Но они и представить себе не могли, что их тихий (относительно) и мирный (весьма спорная характеристика) домик станет полем боя для двух аксакалов? - Итак, у вас козырей не осталось, решили приобщить Костяновых? – скептически хмыкнула Афлиса Людиявиковна, демонстративно стряхивая пепел так, что бы он летел именно на сидевшую неподалёку Софию Адольфовну. - Могу задать точно такой же вопрос, душечка, - мило оскалилась Горюнова. – Что же такого случилось, моя дорогая подруга, что бы ты поступилась своими феминистическими принципами? - Много ты понимаешь! – фыркнула Бабушкина, активно жестикулируя руками. – Сама-то что, лучше? Где этот балахон оттяпала? Опять по кладбищам побираешься? Последние писки моды ищешь, сдохшей от потуг родить что-то стоящее? Так не там копаешь, не там. - Ой, смотрите, кто голос подал, - театрально возвела руки к потолку София Адольфовна. – Быть того не может, ты вспомнила о том, что существуют платья! - Тебя послушать, так я и не человек вовсе! - А что, есть доказательство обратного?! - Софка, не зли меня! Не буди во мне зверя! - А я хомячков никогда не боялась, не боюсь, и бояться впредь не собираюсь! Так что накуся-выкуси, Лисочка. - Да как ты… Скандал набирал обороты. Причём обе дамы даже не думали вставать со своих мест, что бы начать приводить противнику куда более весомые аргументы. Наборот, стоило кому-то из них что-то случайно уронить, как дамы вежливо извинялись перед дроуг другом тихими, спокойными голосами, а затем всё начиналось снова. Апполинария тяжело вздохнула и потёрла виски. Посмотрела на мужа, после чего решила сжалиться над ним. Коснувшись локтя Арсения, она вымученно улыбнулась и ласково попросила: - Арсюшь, принеси мне влажное полотенце. У меня от их воплей мигрень началась. - Конечно, дорогая, - тут же встрепенулся Костянов-младший и командным голосом заорал на весь дом, теперь уже спровоцировав настоящую головную боль у собственной супруги. – А ну пошли вон, склочницы старые! Выясняйте свои отношения на улице. Ни с кем мы заключать договор не будем, так что встретимся в суде! С удовольствием посмотрю на то, как вас размажут по стенке! София Адольфовна и Афлиса Людиявиковна переглнянулись. Сморщившись, они неодобрительно высказались: - Хамло! После чего встали и вышли из дома Костяновых, оставив несчастную парочку интриганов в такой блаженной и желанной тишине. Если бы кто-нибудь в этот самый момент проследил за двумя женщинами преклонного возраста, то был бы мягко говоря удивлён. Мало кто знал, что на самом деле София Адольфовна, она же более известная в узких кругах как Мать Мумии, и Афлиса Людявиковна, проходившая в некоторых донесениях ещё во время Второй Мировой войны как Бабка-Загадка, на самом деле питали друг другу вовсе не агрессивную ненависть. Возможно в самом начале их знакомства, что-то такое было. Как-никак, Софочка оторвала себе одного из Горюновых, самого завидного жениха по тем временам, да ещё и замужем побывала не единожды. Но постепенно, раз за разом, встречи теряли былой налёт злости, а ругаться становилось всё менее интересно и всё более хлопотно. Возраст давал о себе знать. И однажды, когда они совершенно случайно встретились в одном из баров, эта парочка благополучно договорилась до мирного сосуществования, совместного досуга и что уж греха таить, развлечений, как на стороне, так и на публике. Скандалили они чисто для сохранения собственной репутации. Вот и сейчас, оказавшись вне поля зрения посторонних глаз (мальчики-байкеры не считаются) женщины тут же умолкли и синхронно затянулись табаком. - Ну, что думаешь по этому поводу? – спустя пару минут поинтересовалась Горюнова, с интересом рассматривая стоявшего рядом юношу. Он ей по возрасту во внуки годился, что не мешало смотреть на него с чисто женским интересом. - Уделаем мы вас, как бог черепаху, - откликнулась Афлиса. – На нашей стороне все самые весомые аргументы. Да, союз с Костяновыми мог бы вас ещё спасти… Но сомневаюсь, что найдёт достаточно весомы аргумент для получения согласия Димитрия Аристарховича. - Не скажи, подруга, - выдохнула струю дыма София Адольфовна и покачивая бёдрами направилась в сторону поджидавшей её машины с водителем. Мерседес 38 года выпуска принадлежал некогда одной весьма знатной дамочке, известной под именем Змеяна. – До встречи, Лисочка. - Увидимся, Софочка, - от любезности сводило скулы. В победе собственной семьи она не сомневалась, однако последние слова Софьи вынудили задуматься над тем, какой такой туз в рукаве припрятала семья Горюновых. Вздохнув, Афлиса махнула рукой и забралась в коляску своего верного «Днепра». Натянув лётный шлем и опустив на лицо очки-консервы, Бабушкина громко и зычно рявкнула: - Рвём когти! Взревели моторы мощных мотоциклов, как отечественного, так и иностранного производства. Оставляя за собой следы на асфальте и большой шлейф выхлопных газов, процессия из десятка байков скрылась за горизонтом, разрезая округу не только звуком двигателей, но и собственными лихими воплями.***
Деревня Гадюкино. Дом Ефросиньи Сергеевны Горюновой. Небольшой двухэтажный коттедж на окраине ничем не отличался от своих собратьев по посёлку. Единственным примечательным фактом, пожалуй, было наличие флюгера, в виде свиньи, упорно показывающей вовсе не направление ветра, как всем казалось. Втер обычно дул в совершенно противоположную сторону. Сей предмет служил для определения стороны, с которой следовало ожидать каких-либо неприятностей и в данный конкретный момент, железная хрюшка показывала как раз на город, находившийся в изрядном удалении от деревни Гадюкино. То есть фигурально выражаясь, свинью подложили те, кто проживал в мегаполисе. И крупную, что не говори. Ефросинья Сергеевна Горюнова сидела в кресле качалке возле камина, что находился к огромной гостиной на первом этаже. Она смотрела на огонь, покусывая кончик ручки и задумчиво изучая плетение паутины в углу комнаты. На диване дремала её закадычная товарка по несчастью, Аксинья Серафимовна, слёзно попросившая невероятно злым голосом, что бы её ближайшие полчаса не трогали. Хозяйка дома мужественно угрозы проигнорировала и устав искать ответ на предметах мебели, запустила в пожилую даму подушкой, валявшейся рядом с креслом-качалкой. - Ксю, едрит твою в корень! К чести бабы Фроси она не промахнулась. Не попала, но и не промазала, просто Аксинья, в простонародье Ксю, не открывая глаз поймала кощунственно метивший в её лицо предмет и поинтересовалась: - Чего надо? - Как думаешь, они сами за нами приедут или своим ходом придётся тащиться? – Ефросинья провела рукой по седым волосам, обнаружила выпавший на руке и чертыхнулась. Щёлкнув пальцами, она не глядя развеяла иллюзию и теперь в кресле сидела молодая девушка, с вьющимися рыжими волосами и хмурым красивым лицом. - Я откуда знаю? – открыв один глаз и увидев, что подруга стянула маскировку, Аксинья сделала тоже самое. На мягких диванных подушках, раскинувшись, в позе морской звезды, лежала стройная, довольно пышных форм брюнетка и скучающе зевала. – Твоя родня, не моя. Мои предпочитают даже не вспоминать о том, что я ещё не на кладбище. - Тьфу ты, нашла что вспомнить, - фыркнула Фрося и отбросила в сторону так до конца и не решённый японский сканворд. – Я просто к тому, что ждать их можно до второго пришествия. Если честно, есть подозрения, что на электричке мы быстрее доберёмся. - А чего не на машине? – поморщилась от упоминания общественного транспорта брюнетка. – В электричках холодно. - Не простынешь. И вообще-то что-то я не слышала, что бы на железных дорогах было такое явление, как пробки, - усмехнувшись, рыжая встала и потянулась, разминая изрядно затёкшие мышцы. Почесав рыжего кота, лежавшего на каминной полке, она направилась к шкафу, стоявшему в углу гостиной и, открыв мини-бар, вытащила на свеит божий бутылку ликёра. – Кофе с ликёрчиком будешь? - Только тот, с ванилью, - тут же оживилась Бабушкина и села, рукой пытаясь пригладить растрёпанные волосы. – Вообще, мысль интересная. Но твои же всё равно припруться сюда, и что тогда делать будем? - Морду кирпичом, вот что будем делать, - передёрнув плечами, Фрося махнула рукой в сторону кухни. –Пошли, поможешь. Я чего-то есть хочу… К чему бы это? - К активному сжиганию калорий посредством секса, - ехидно откликнулась Ксю, бегом направляясь следом и едва не растянувшись на полу, в который раз позабыв о том, что гостиная подруги утоплена в полу на пару степеней. – Твою мать… Убила бы твоего архитектора! - Для этого его ещё бы воскресить не мешает, - усмехнулась Горюнова, включив свет в большом просторном священном месте приготовления пищи. Поставив бутылку с ликёром на деревянный круглый стол, вытащил из кухонного шкафа кофемолку и пакет с зёрнами. Затем сняла с крючка тюрку, поставив её на стол рядом с бутылкой. - Кто мелет? – вопрос оказался чисто риторическим, так как Ефросинья уже зарылась в холодильник, что-то старательно там выискивая. Вздохнув, Ксю засыпала кофе в машинку и включила её, следя за тем, чтобы крышку не сорвало, и чтобы помол был мелким и аккуратным. Говорить во время этого процесса было невозможно, так что она просто смотрела за тем, как хозяйка дома ловко замешивала тесто на быстрый пирог с яблоками и клубникой. У Аксиньи даже слюнки потекли при мысли об этом лакомстве. Ефросинья потрясающе готовила, этого у неё не отнять. Убедившись, что зёрна достигли нужной консистенции, она налила в тюрку холодной воды, насыпала туда кофе и поставила на услужливо зажженную конфорку, слегка помешивая. - Так что? Едем или ждём? – снова задала вопрос Фрося, выкладывая тесто поверх ягод в специальную силиконовую форму. - Ну, учитывая, что мы никогда не отличались особы послушанием, да и то, что обстановку лучше всего узнавать самостоятельно… Едем, - коварно улыбнувшись, Ксю толкнула подругу бедром, продолжая зорко следить за кофе. – Устроим гулянку по поводу возвращения нашего! - Но-но! – предостерегающе шикнула на неё Фрося, открывая духовку и ставя пирог на решётку. Проверив температуру, закрыла дверцу и внимательно, с долей серьёзности посмотрела на брюнетку, немного ехидно улыбаясь. – У нас предстоит крупное дело, Ксю. Гулять будем по его окончанию. - Кстати, - неожиданно вспомнила кое-что Аксинья. – А как дела с тем ультиматумом, что поставил твой отец? - Надеюсь, что тот дурак, которого записали в мои женихи, передумает самостоятельно, - Фрося злорадно оскалилась, успев выключить газ до того, как кофе залил его. – Иначе придётся ему помочь в этом деле… Совместный звонкий смех распугал случайных голубей, решивших примоститься на подоконник открытого по случаю готовки окна.