Абсолют: Тип Земля

      Не выронить копьё «в следующий раз» не получилось. Пройти полосу препятствий, не потеряв личное оружие — провал…       Как и днём после. Пройти полосу препятствий, не потеряв личное оружие — провал…       Как и ещё день спустя. И ещё, и ещё, и ещё. …провал… …провал… …провал…       Прошёл месяц, за который молодой ученик Ведьмы начал подозревать, что его неудачи неспроста, не от личной неспособности справиться с подобным мелким условием. Уж точно не после месяца проведённого на ни на йоту не изменившейся полосе препятствий, которую он за прошедшее время изучил вдоль и поперёк, настолько, что был способен пройти её первую половину с буквально закрытыми глазами. Он научился по звуку определять, что, где и когда летит в него, чтобы сбить с ног, выучил такт колебаний брёвен, нашёл безопасный маршрут в участке с земляными ловушками (только без копий) и дошёл до множества других хитростей. Но удивительным образом с завидной регулярностью, всегда терял своё копьё именно на последнем участке, за считанные метры до финиша, как раз над рвом с грязью.       Это не могло быть случайностью! И это не было.       Вычислить виновника, а точнее виновницу всех его неудач было не сложно, в крепости не было больше никого, кроме него и Скатах. Неизвестным оставался лишь мотив подобных действий со стороны древней ведьмы. Почему она тратила своё время и усилия ради чего-то столь мелкого, как потеря копья её учеником? Она совсем не создавала впечатление особы, которая бы проделывала такую мелочь ради собственного небольшого и мимолётного веселья или, чтобы позлить ребёнка. Скатах была банально выше подобного.       И вот в очередной раз молодой рыжеволосый ученик закончил полосу препятствий без копья в руках, оставив то позади за спиной тонуть в грязи, не по собственной воле. Измученный взгляд сиреневых глаз поднялся вверх и был встречен прохладой двух рубинов на невероятно спокойном лице женщины, которая вопросительно вздёрнула бровь, будто спрашивая, что он тут делает и почему до сих пор не нырнул в грязь за своим оружием. Несколько секунд два человека, женщина и ребёнок, смотрели друг на друга, пока последний не поник в смиренном поражении, принимая свою судьбу и необходимость вернуть копьё. После чего развернулся лицом ко рву с грязью и со вздохом начал привычными движениями сбрасывать с себя одежду: рубашка, штаны, сандалии и последней набедренную повязку. Оставшись полностью нагим, собственная нагота уже перестала его смущать, не после стольких повторений этой ситуации, мальчик сделал глубокий вздох и прыгнул в ров, чтобы тут же оказаться по шею в жидком болоте.       К счастью, копьё упало недалеко от края рва, а потому продвигаться к нему сквозь грязь было всего ничего, жалкие пару метров.       — Ты ничего не забыл, мой дорогой ученик? — Когда он поднял оружие над головой ему в спину пришёл вопрос от стоявшей на суше женщины.       Повернувшись к ней, мальчик вновь посмотрел в её алые глаза, во второй раз устроив дуэль взглядов. Которая, увы, изначально была обречена на поражение. Он был на тысячу лет недостаточно опытен, чтобы взять верх над Скатах. Но никто не сможет упрекнуть ребёнка в том, что он не пытался.       — Это моё копьё, таких копий много, но это копьё моё. Моё копье — мой лучший друг, оно — моя жизнь. Я должен научиться пользоваться своим копьём, как своей жизнью. Без меня мое копьё бесполезно, без моего копья бесполезен я…       С опустевшим взглядом мальчик начал декламировать девиз, который его заставила выучить наизусть Скатах. Выучить и высечь в разуме, как нерушимую истину, правило жизни, которому он не вынужден, а должен следовать. Ведь ни один ученик Скатах не имеет права терять своё копьё, которое ему лично в руки дала эта Ведьма. Наконец выбравшись из ямы грязи мальчик замер на твёрдой земле на четвереньках, давая землистой жиже время стечь с себя.       — …я — это копьё, а копьё — это я, — закончил читать он свою мантру.       И поднял грязную голову на стоявшую точно перед ним женщину в тонком пурпурном кожаном доспехе, волосы на голове которой защищала невесомая полупрозрачная вуаль.       — Хочешь попытаться ещё раз? — Предложила она своему перепачканному в грязи, как свинка, ученику.       Но тот ничего не ответил, впрочем, его взгляд сказал ей больше чем любые слова, на лице ребёнка большими буквами было написано: «Ты издеваешься?». Вот только зря он молчал, ведь старая Ведьма Земель Теней принимала любое молчание за тихое согласие с её словами.       — Мне нравится твоё рвение, займи место в начале…       Она была прервана самым неожиданным образом. Ребёнок взмахнул в её сторону рукой. Рукой, которая вся была в жидкой грязи. Лицо Скатах перепачкалось множеством болотных брызг. От подобной наглости она закаменела, как телом, так и лицом, оборвав себя посреди речи. Алые глаза опасно сузились и с необъяснимой тяжестью опустились на самодовольное лицо ребёнка, который радовался успешной шалости, думая что его поступок был очень остроумен и к месту. Это было не так. Он мог знать, что это именно она виновата в его каждодневных заплывах в грязи за последний месяц, но ему не стоило делать этого даже в этом случае. Радость была не долгой, всего спустя пару ударов сердца с его лица пропала самодовольная ухмылка, увядая на глазах.       — Ой, — тихо проронил ребёнок, не в силах даже отползти назад под этим давящим взглядом. О да, Скатах не в духе это весьма страшная Скатах. К ребёнку начало довольно быстро приходить осознание поспешности, импульсивности и глупости своих действий.       — Ой, — ничего не выражающий тоном голоса проговорила она, убирая несколько грязных капель с лица.       — Ученик, — кивнула она, и сделав шаг к стоящему на четвереньках мальчику, подложил правую ногу ему под живот, — ты сам выбрал свою судьбу, — в следующий миг тело ребёнка взмыло над землёй на несколько метров, одним движением ноги Скатах подкинула того в воздух.       — А? А-а-а-а! «Бульк!» — А мигом позже его тело плюхнулось в ров с жидкой грязью, с которого тот только-только вылез.       Спустя пять минут во дворе одинокой белой крепости среди полей алых лилий можно было наблюдать весьма необычную картину: на отдельном участке землю было воткнуто несколько десятков деревянных столбов с множеством лопастей-рук, расположенных параллельно земле и движущихся вкруг оси столбов, и среди них юркой лаской извивался молодой мальчик, отчаянно отбиваясь от двух летающих и преследующих его веников. Примечательно, что мальчик был абсолютно нагим и грязным, покрытый с ног до макушки коркой высохшей грязи из-под которой двумя ясными светилами сверкали его аметистовые глаза, в которых в этот миг плескался океан паники. Он бегал, прыгал, и всячески убегал от двух орудий мести его наставницы, делая всё, чтобы уберечь свои ничем не защищенные мягкие нижние полушария, от ярости двух веников, которые атаковали ребёнка словно два первоклассных мечника. Всегда. Просто всегда целя ему по заднице.       А за этим со стороны, с хорошо скрытой за черной тканью полумаски самодовольной ухмылкой на лице, наблюдала одинокая женщина.       — Давай, ученик, я знаю, что ты можешь лучше! — Подбадривала мальчика она, когда тот не сумел отбить атаку от одного из двух веников и получил чувствительный удар по заднице, оставивший свежий алый отпечаток на той.       — Ай! — Её слова лишь заставили того не вовремя отвлечься, из-за чего он пропустил ещё один удар.       — Я же извинился! Я больше не буду! — Почти умолял ребёнок. Хотя почему почти?       — Что ты такое говоришь дитя? Разве похоже, что я как-то обижена на тебя и тебе нужно за что-то извиняться? Это всего лишь очередной урок от меня. Как добросовестная наставница я должна научить тебя многим вещам.       — И чему меня должно обучить избиение вениками?! — Крикнул он, когда получил возможность, отбив несколько последовательных атак.       — Если я отвечу, то это перестанет быть уроком. Ты сам должен понять это, ученик, — под своей маской Скатах позволила себе слабую улыбку, что для такой сдержанной в эмоциях женщины, как она, было признаком огромного веселья.       — Почему я не верю ни единому твоему слову, старая ведьма! — Веко женщины дернулось. — Ай! — Расплата для слишком несдержанного рта ребёнка последовала незамедлительного, несколько секунд летающие веники принялись безнаказанно избивать того.       — Разве так обращаются к любимому учителю? Видимо мне нужно будет уделить внимание и этому. И да, ученик, я кое-чего не слышу!       — Ай, ай, ай… хватит меня избивать, ведьма! — Жаловался мальчик. — Чтоб тебя! Это моё копьё, таких копий много…       Ухмылка женщины под маской стала на пару миллиметров шире. Глядя на ученика, извивающегося между столбов-манекенов, она вспомнила одну из причин почему она любила учить других.