Абсолют: Тип Земля

      Приземление после продолжительного полёта сквозь непроглядную черную бездну было неожиданным и сокрушительно болезненным. Это было всё равно, что падать с небоскрёба с завязанными глазами, ты знаешь, что когда-то упадёшь, но не можешь определить, когда именно произойдёт встреча с землёй, которая убьёт тебя. И довольно сложно сравнить, что ужаснее — видеть в лицо миг, когда придёт твой конец, или же слепо приближаться к нему, зная, что смерть впереди, но вот когда именно — загадка. Ужасный конец или ужас без конца.       Как бы то ни было, но брошенный в непроглядную тьму подросток не был бы учеником Ведьмы Земель Теней, если бы не смог сделать такую малость, как пережить простое падение с пары сотен метров. Ещё в начале своего падения он извернулся лицом, а не спиной вниз, и начал лихорадочно чертить на себе несколько нитей рун, призванных защитить его от любого физического вреда путём создания вокруг него прочного полупрозрачного золотистого кокона из магической энергии. Он был очень рад, что первой руной, с которой началось его обучение мэйджкрафту стала Ансуз. Скатах действительно знала, чему необходимо обучать новоиспеченного магуса в первую очередь. Но на барьере, основанном на рунах Ансуз и Альгиз, попытки подготовиться к неминуемому приземлению не закончились. Пока одна рука выписывала на его теле золотые письмена старых рун, вторая рука была занята почти тем же, но только в воздухе. Пока тело юноши падало вокруг его левой руки собиралось всё больше и больше мелких рун вокруг одной огромной руны Райдо, так он пытался обуздать собственное падение, превратив его в полуконтролируемое скольжение вниз, или, если повезёт, в неспешную левитацию к земле.       И ему бы удалось замедлить себя в воздухе, если бы он не столкнулся с чем-то, то ли с выступом скалы, то ли с сухой, но толстой веткой дерева, не важно. Результатом этого неожиданного столкновения стало то, что вязь рун вокруг Райдо была нарушена и в итоге весь достигнутый юным магусом прогресс истлел золотистыми искрами у него перед глазами. Забавно, его глаза не могли видеть даже кончик своего носа, но зато прекрасно видели золотистые узоры создаваемых им рун. Правда от рун должен был исходить слабый свет, который в обычных условиях освещал немного пространства вокруг себя, но окружающая его тьма словно голодный зверь поглощала это свечение. Так что он не видел собственных пальцев, которыми чертил руны.       Не успел он взять себя в руки после первого неожиданного столкновения с чем-то, как его тело тут же ударилось о ещё что-то. А после и ещё, и ещё, и ещё. Из-за чего его тело закрутилось во всех плоскостях, как брошенный в узкое ущелье камушек, бьющийся о стены этого ущелья. А с учётом скорости, с которой он падал… ему очень повезло, что он первым делом создал многослойный, как луковица, щит от физических воздействий. Хотя даже три слоя этого щита дрожали от обрушившихся на них нагрузок.       Если бы Ансуз и Альгиз не имели огромной синергии между собой, то его наспех созданный барьер лопнул бы уже на десятом столкновении с чем-то в непроглядной бездне. Хотя даже без синергии между этими рунами, его нынешний барьер был всё равно лучше, чем его прежние барьеры на основе единичных рун Ансуз и Альгиз, которыми он пользовался во время его битвы с ордой скелетов год назад. Тогда он умел комбинировать лишь немногие руны, чтобы создавать в результате экспоненциально превосходящие по эффективности рунные конструкции, и этими рунами не были Ансуз с Альгиз. Да уж, лишь в бою против многочисленного противника он осознал, как ему недоставало надёжной и длительной защиты от многочисленных атак, совсем другой опыт, чем в сражениях со Скатах. С тех пор он продвинулся далеко вперёд, в основном потому, что после битвы у него родилась идея создать многоразовый, многослойный и многозадачный защитный барьер. А это требовало от него значительных навыков в мейджкрафте. У него ушла большая часть года только на разработку первых шагов, чтобы просто создать стабильную конструкцию. И несмотря на то что его проект был далёк от завершения и мог предоставить лишь ограниченную по количеству срабатываний защиту от физических атак, как показало время, даже этой малости было достаточно. Кто бы мог подумать, что его незавершенный барьер пригодиться ему так скоро, и что защищать он будет не от копья его наставницы, а от столкновения с каменными выступами провала, в который он падал. Очень неожиданный поворот событий.       — Кха, кха, — падение на живот выбило из него дух, пускай барьер поглотил большую часть удара, но всё же он не спас юношу от всех последствий.       Всё ещё ничего не видя и кое как ощупав землю под собой, он пришёл к выводу что упал на очень каменистую почву из-за обилия множества небольших и крайне твёрдых комочков под собой и вокруг себя. Чувство осязания продолжало играть с ним, он потерял былую чувствительность и касаясь сейчас рукой земли, он ощущал ту, словно через толстое покрывало. Впрочем, его подводили и слух, и обоняние, и даже чувство магии выдавало неприятный для него белый шум. Он был слепее новорождённого котёнка. И ему это не нравилось.       Он очень сомневался, что место куда его наставница сбросила его, куда бы она его ни сбросила, будет безопасным местом. И столь же сильными были его сомнения о естественности возникновения его проблем с восприятием окружающего мира. На ум сразу приходило два слова «ограничивающие поля». И их созданию была посвящена целая ветвь мейджкрафта. Постигающие эту ветвь магии сосредотачивалась на создании барьеров всевозможных видов и функций, от простых сигналок с ловушками вокруг дома или в помещении, до карманных измерений, отделённых от внешнего мира, внутри которых можно было создать уникальный небольшой мирок с собственными правилами и законами.       И чтобы создать ограниченное поле, лишающее своих жертв девяноста девяти процентов эффективности всех их органов чувств… это было признаком мастерства. Например он, несмотря на годы изучения скандинавских рун и друидизма под руководством Скатах, пока не мог создать что-то подобное, даже при наличии всех необходимых ресурсов. К этой точке ему стремиться ещё как минимум год.       Только в Землях Теней не было других живых и настолько искусных магов, помимо обучающей его ведьмы. И этот простой факт был причиной того, почему адреналин заменил собою кровь в теле подростка, почему он тут же вскинул копьё, заняв готовую к обороне позицию. Так уж вышло, что помимо впечатляющего мастерства в манипулировании магической энергии был ещё один путь к повторению чего-то подобного — огромная сила. В прошлом по поверхности планеты бродили самые разные монстры из числа призрачных видов, и среди них попадались чудовища, которые одним своим существованием, тайной заключенной в их костях и присутствием, которое они источали, меняли мир вокруг себя, переделывая его под себя. Некоторые несли с собой вечную ночь, некоторые окрашивали реки в кровь, некоторые несли пожары или ледяные стужи, а некоторые истощали всё вокруг себя. Как планеты в космосе создают собственную гравитацию, искажая пролетающий мимо них звёздный свет, так и они, обладая огромной силой, создавали свою «гравитацию». Конечно, подобные искажения мира имели свои ограничения, в основном это радиус действия, обычно он не был особо большим, от пары сантиметров до пары десятков метров вокруг тела. Вот только если какой-то могучий зверь, например дракон, обустраивал себе логово, то проведя в нём много лет он мог создать своё естественное ограниченное поле, границами которого стал бы вход в логово…       И помня, как резко изменился мир после пинка Скатах, её ученик мог предположить, что его наставница пнула его как раз в подобное логово.       Дрожь пробежала по его спине. Он совсем не был бесстрашным и безрассудным ребёнком, а потому осознание ситуации, в которой он оказался, лишь ещё больше натянуло его и так натянутые подобно струнам нервы. Он надеялся, что первоначальный обитатель этого логова давно умер… иначе ему несдобровать.       Его глаза, нос и уши были бесполезны, даже его магическое чутьё и то сбоило. Единственное, что он мог ощущать, используя магию, выпуская ту краткими волнами как сонар, так это небольшой клочок земли, менее одного квадратного метра, под ногами. Окружающая его чернота буквально поглощала любую попытку пробиться сквозь неё магией, словно питаясь ей. Так что вскоре, он остановился на том, что выпускал из ступней небольшую вспышку магической энергии каждые два выдоха. По крайней мере так он мог прокладывать себе путь, чтобы идти вперёд.       Но это никуда не годилось! Ему нужны были его глаза, если он хотел выбраться из этого жуткого места.       — Кеназ! — Он знал, что произнёс имя руны в полный голос, но его ушей не достиг даже тихий шепот. Он совершено ничего не услышал.       Но не только в этом была его трудность. Огонь, который должна была призвать его руна, появился и тут же исчез поглощенный царящей вокруг тьмой, точно был съеден. И вместо огромного маяка пламени появилась жалкая свеча. Прекрасно, просто прекрасно, если подобное произойдёт и со всеми остальными рунами из его арсенала, то он эффективно остался без магии. А это значит никакой возможности производить атаки среднего и дальнего радиуса… Скверно. Чтобы подтвердить эту гипотезу он решил использовать более сильную руну для создания света. Совуло — руна солнца. И даже если в руках женщин она имеет более сильный эффект, так как само солнце имело женское начало, он как мужчина всё ещё мог призвать её мощь, её огненное сияние, которое имело большую мощь, чем Кеназ. К тому же он вложил в неё больше сил, чем в предыдущую попытку.       — Совуло! — И на миг кромешную тьму рассекла вспышка солнечного света.       И тьма словно в страхе расступилась прочь, словно этот свет губительно обжигал. Это дало молодому воину возможность увидеть, где же он оказался.       Кто же мог предсказать, что это будет его величайшей ошибкой.       Он увидел, что находиться глубоко в огромной скальной расщелине, вокруг него было множество каменных глыб и мертвых деревьев без единого листика. А ещё его окружали многие десятки пауков, от маленьких с кулак, до размером с лошадь и слона. На земле, на камнях, на деревьях, у него над головой на стенах ущелья, они были повсюду. И у этих пауков были человеческие лица со ртами заполненными сотнями острейших игл вместо зубов. И если до этого они не обращали на него внимание ползая вокруг, так как тьма укрывала не только его, мешая ориентироваться вокруг, но в то же время скрывала его от них, то теперь глаза каждого паукообразного чудовища смотрели на него своими леденящими душу, заполненными абсолютной тьмой глазами.       — Шшшшш! — Каждый «паук» раскрыл свою пасть и начал шипеть на него, медленно делая шаг своими лапками к нему.       Кажется, он только что сам себя трахнул.       Первый бросившийся на него паук был встречен точным рубящим ударом лезвия его посоха, одним взмахом тот был рассечён на две неровные половинки.       А после этого солнце Совуло потухло, и всё вновь погрузилось во тьму, вот только здешние монстры уже знали, где их жертва.