***
Как только я выхожу из здания на следующий день, я пользуюсь телефоном в поезде, чтобы позвонить самому президенту. — Да, мисс Ривз? — говорит он, и каким-то образом я знаю, что он улыбается. — Здравствуйте, господин президент, — отвечаю я так любезно, как только могу. — У меня есть к вам просьба. — Интересно, у меня тоже. Я замираю. — Хм, тогда сначала приготовьте свою. — У меня есть для вас клиент. Ваш поезд сейчас на пути к его особняку. Мы посмотрим, насколько хорошо вы были обучены. — Хорошо, — говорю я, мое сердце учащенно бьется. — Но я ожидаю, что в моем доме установят телефон, как только я вернусь. — Конечно, это можно устроить. — Идеально. Тогда кто же будет моим первым клиентом? — Кто-то, кто сделал вашу арену слишком легкой в этом году. Убедитесь, что он ужесточит ее на следующий год. Я прикусываю губу. Цель, о которой упоминал Финник. — Определенно. Как его зовут? — Сенека Крейн.Глава одиннадцатая
11 мая 2023 г. в 18:18
Прошел всего месяц после того, как я вернулась домой, президент Сноу приобрел новую собственность для продажи, и меня собираются отправить на мое "обучение". В ночь перед отъездом я остаюсь у Джоанны. Чума и Рафф хотели быть там для моральной поддержки, но она сказала, что сейчас время девочек, и они попрощаются со мной утром, прежде чем я сяду на поезд до Капитолия.
— Ты сказала, что у нас будет ночевка, — бормочу я, пытаясь разрядить обстановку, потому что больше всего из-за этого расстроена Джоанна.
Она сразу поняла (когда Рупалия сказала ей, что едет Сноу), зачем он пришел. То, что он собирался мне предложить.
Она, конечно, не знала, что он втянул в это так много людей.
— Он сказал мне, что я пожалею, что сказала "нет", — бормочет она, сидя рядом со мной, завернутая в одеяло из чистого хлопка. — Но он не сказал мне, что собирается делать. Ты... он прямо сказал тебе, что собирается убивать людей. Он ужасно тебя хочет.
— Ну, он, наверное, может многое для меня сделать, — говорю я. — Неделю назад мне исполнилось восемнадцать. Я все еще молода, едва стала взрослой. Я еще не выдохлась.
— Ты не будешь израсходована, пока тебе не исполнится тридцать, — насмехается она. — Финнику тоже было семнадцать, когда они начали приставать к нему. Это было пять, почти шесть лет назад. И сейчас ему едва исполнилось двадцать три.
— Я не знала этого о нем, — говорю я, откидываясь на спинку дивана Джоанны. — Я даже не знала его имени, пока ты не сказала мне его после того, как я сказала, что он не позволил мне поговорить с Бен... трибутом из Четвертого.
Я не могу произнести его имя.
Она печально смотрит на меня.
— Мы с Финником сблизились за последние два года. Он признался мне в этом. Единственные другие люди, которые знают - это Мэгс, его старая наставница, и его лучшая подруга Энни Креста - сумасшедшая девушка, которая выиграла семидесятые Голодные игры. Никто не должен знать правды. Он говорит, что таких, как он, всего трое, а вас в общей сложности пятеро. Я не знаю точно, кто эти трое, они, должно быть, привлекательны, но не так популярны, как Финник. Также не все из них победители, одна была просто гражданкой, которую Сноу забрал из ее дистрикта. Финник создает впечатление человека, у которого много любовниц в Капитолии, но это всего лишь те люди, которым его продают. Так что никто не узнает, что ты проститутка, Морган, кроме нас. Весь Панем будет думать, что ты женская версия Финника, переходящая от человека к человеку, не способная найти надежного любовника. Поверь мне, жители дистрикта будут еще больше прославлять тебя за это.
Я медленно киваю.
— С тобой все будет в порядке, — бормочет она, хотя я чувствую, что это заверение больше для нее, а не для меня. — Они не позволят тебе заразиться или что-то в этом роде... Финник говорит, что тренер настолько добра, насколько это возможно в данных обстоятельствах. Я бы хотела, чтобы этого не случилось, Морган...
Я кладу руку ей на плечо и пожимаю плечами.
— Но это случилось. Нужно извлечь из этого максимум пользы. Единственная мысль, которая удерживает меня от того, чтобы сойти с ума - это то, что я сохраняю жизнь невинным людям.
— Ты действительно хорошо с этим справляешься. Я тебя уже с трудом узнаю.
— Я уже с трудом узнаю себя.
Это правда. Моя внешность почти всегда сводилась к макияжу, уложенным волосам и великолепным нарядам, которые Гриз и Глизе массово присылали из своих домов в Капитолии. Они готовятся к моему туру Победителя, который состоится через пять месяцев.
В течение пяти месяцев я буду работать, затем, вероятно, во время тура Победителя и после него у меня тоже будет работа. Всякий раз, когда я смотрю на себя в зеркало, это все, что я вижу. Будущая привлекательная проститутка из Капитолия. Я больше ничего не могу сказать, чтобы описать себя.
Я - это не я.
— Как только доберешься туда, скажи Финнику, что Джоанна просила присматривать за тобой, — продолжает она, теперь с тревогой теребя пушинку на своем одеяле. — Скажи ему, что я приказываю ему охранять тебя. Чтобы научить тебя всем тонкостям и чтобы ты не потеряла себя.
— Я боюсь с ним разговаривать, — говорю я. Это правда, и я знаю, что это поднимает настроение.
Джоанна издает смешок. Миссия выполнена.
— Ты боишься разговаривать с Финником? Он такой доступный.
— Ну, в тот единственный раз, когда я с ним взаимодействовала, он смерил меня недобрым взглядом. Я не знаю, как к этому относиться.
— Он очень добрый, очень заботливый. Поверь мне, ты полюбишь его, как только он откроет рот.
Я пожимаю плечами.
— Может быть.
Джоанна похлопывает себя по коленям, и я воспринимаю это как знак придвинуться к ней поближе. Она немного резко дергает меня вниз, чтобы я легла к ней на колени, и ее руки тянутся, чтобы заплести мне косу.
— Что ты делаешь? — спрашиваю я ее, потому что она никогда раньше не была такой девчачьей.
— Я заплетаю твои волосы, Морган, на что это похоже?
— Да, но почему?
— Потому что разве это не то, чем занимаются сестры? Или что-то в этом роде?
— Я не знаю, я никогда не умела заплетать волосы в косы, и Гретхен тоже. Мы просто обнимались в постели. Иногда устраивали драки подушками.
Удивительно, но мысли о Гретхен больше не причиняют такой боли. Наверное, потому, что каждое утро мне приходится принимать антидепрессанты в числе других витаминов. Они были санкционированы самим Сноу. Я не могу быть подавленной, нездоровой проституткой.
— Ты думаешь обо мне как о сестре?
— Может быть, — признает Джоанна. — Я не знаю.
— Это полностью означает "да".
— Заткнись, или я ударю тебя ножом.
— Тебе пришлось бы сначала поймать меня, а ты недостаточно быстра.
— Ты уязвима у меня на коленях и ведешь себя так, будто я не могу просто задушить тебя подушкой прямо сейчас.
— Ты бы этого не сделала, потому что тогда ты бы скучала по мне еще больше, не так ли?
Я тоже буду скучать по ней.
Утром Чума и Рафф провожают меня до поезда. Рафф не самый любезный со мной, да и с кем-либо другим, если уж на то пошло, но он пожимает мне руку и прощается. Чума обнимает меня, затем заталкивает в поезд, в котором я еду одна.
Поездка в Капитолий проходит спокойно. Никакой Рупалии, чтобы болтать об Эффи или капитолийских штучках. Никакой Джоанны, которая говорила бы нездоровые вещи мне, своей, по-видимому, младшей сестре.
Спокойно.
Когда я приезжаю в Капитолий, там нет репортеров, за что я очень благодарна. Миротворцы сопровождают меня к маленькому шаттлу, который около получаса добирается до большого здания, очень похожего на учебный центр, хотя я знаю, что это не так. Меня сопровождают на пятнадцатый этаж, прежде чем заталкивают в ванную, где мне дают одежду.
— Это твоя униформа на неделю, — говорит сопровождающий меня миротворец. — Ты должна носить это каждый день. Чистое будет лежать на твоем прикроватном столике каждое утро.
— Прикроватный столик? — я спрашиваю. — У нас есть комнаты?
— Общая комната. Вы все спите в одной комнате. Врачи рекомендовали вам сблизиться. Твоя кровать будет отведена позже.
Я киваю и стаскиваю с себя одежду, чтобы одеться.
Я сразу же возненавидела свою униформу. Это буквально просто кружевное (сексуальное, я полагаю) нижнее белье и простое прозрачное платье на бретельках и с небольшим декольте. Оно заканчивается как раз там, где заканчивается изгиб моей задницы, и плотно облегает кожу. Должно быть, они действительно хотят, чтобы нам было комфортно с телами друг друга и в наших собственных.
Когда я заканчиваю переодеваться, Миротворец велит мне оставить волосы распущенными, а затем меня ведут в большую гостиную, где все уже собрались, очевидно, ожидая меня, чтобы поприветствовать.
Две женщины, которые сидят на диване рядом друг с другом и болтают, одеты точно так же, как и я.
Напротив них сидят двое мужчин. Одного зовут Финник, а другого я не узнаю. Они полностью без рубашек и одеты в брюки, которые вообще не просвечивают. Они прилично одеты.
— О, ты здесь! — женщина, сидящая в дальнем углу с блокнотом в руках, подбегает ко мне и взволнованно пожимает мне руку, прежде чем поцеловать прямо в губы.
Я моргаю и с минуту наблюдаю за ней. На вид ей около тридцати пяти, у нее темные глаза и очень светлая кожа, ее грязно-светлые волосы ниспадают на плечи. На ней платье, похожее на мое, но гораздо более приличное и совсем не прозрачное, из того же материала.
Прежде чем я успеваю спросить ее имя, она дергает меня вперед на глазах у всех.
— Она здесь! — говорит она, как будто они этого не видят. — Пожалуйста, Морган, присоединяйся к нам.
Она жестом приглашает меня сесть на диван рядом с двумя другими женщинами, а затем берет стул для себя. Мы находимся в странном кругу, как будто собираемся делиться чувствами.
— А теперь мы все представимся, точно так же, как мы это делали, когда вы все только начинали, — сказала женщина. — Я буду первой в качестве примера. Меня зовут Силка. Это мой, о боже, двадцатый год работы здесь. Мне пятьдесят шесть лет. Мне нравится гулять, смотреть старые повторы прошлых игр и читать о телах и центрах удовольствия!
Я не могу поверить, что один человек мог сказать столько нелепых вещей одновременно. Пятьдесят шесть? На ней нет ни единой морщинки. Я вообще не могу поверить, что ей пятьдесят шесть.
— Все будут делать то же самое, — говорит Силка. — И, кстати, Морган, мы здесь не называем фамилии. Имена или прозвища. Вот и все.
Я киваю, и она указывает женщине рядом со мной, чтобы она начинала. Она встает, и я сразу вижу, что она очень высокая. У нее худые ноги и руки, немного больше, чем у скелета, но почти такие же худые. По-моему, она выглядит больной, но кто-то другой мог бы назвать ее сексуальной. Ее волосы ниспадают до талии прямыми светлыми прядями вперемешку с розовыми прядями, как будто она перекрасилась в клубничную блондинку, и все пошло наперекосяк. На ее лице, как и у Силки, нет морщин, и у нее любопытные зеленые глаза, тонкие розовые губы и тонкие брови. Она красива, в каком-то жутком смысле.
— Меня зовут Алтея, — говорит она, глядя на меня сверху вниз. — Я работаю здесь уже... что ж, сейчас идет двенадцатый год. Мне тридцать два. Мне нравится спать, есть и... вот и все.
— Спасибо тебе, Алтея, — ласково говорит Силка. — Следующий.
Женщина слева от Алтеи встает. Они похожи друг на друга, у обеих длинные светлые волосы, зеленые глаза и худощавая фигура. Но кожа этой женщины очень бледная по сравнению со слегка загорелой кожей Алтеи. Из-за выступающих скул она выглядит еще более жутко. У нее отсутствующий взгляд, а брови и губы немного толще, чем у Алтеи.
— Меня зовут Лорел, — говорит она. — Я работаю здесь уже четырнадцать лет. Мне тридцать четыре. Я люблю читать книги по истории. Больше ничего.
Она садится и скрещивает руки на груди. Не самая общительная, как я погляжу. Мужчина рядом с Финником встает. Он не такой мускулистый, как Финник, и его кожа еще бледнее, чем у Лорел. У него темно-карие глаза и очень короткие волосы. У него есть немного усов и бороды, но не очень. Он выглядит печальнее, чем все здесь присутствующие.
— Я не пользуюсь своим настоящим именем, поэтому представлюсь как Секстус, — начинает он. — Я здесь уже восемнадцатый год, и мне тридцать восемь, — Он делает паузу, что дает мне время подумать. Он делал это с тех пор, как я родилась. — Хм, мне не так уж много нравится делать. Гулять, как сказала Силка. Иногда навещаю свой старый дистрикт, Шестой. О! Я люблю заниматься сексом.
Алтея и Лорел разражаются приступом хихиканья, и Силка следует за ними, что заставляет Секстуса рассмеяться, но мое лицо почти не дергается, что, как я замечаю, привлекает внимание Финника. Он тоже не смеется.
Секстус сразу показался мне человеком, которому нравится эта работа, и, вероятно, он не хотел отказываться от нее, когда она была ему впервые предложена. Я начинаю думать, что эти люди, которые представились до сих пор, делают это уже более десяти лет.
Я перестаю думать, потому что теперь очередь Финника.
Запросто, он самый привлекательный человек в комнате. Если бы я была незнакомцем и мне пришлось выбирать что-то из этого, чтобы купить у президента Сноу, это был бы он. Он подтянутый, высокий, с озорной улыбкой и ослепительными зелеными глазами. Его песочного цвета волосы при таком освещении кажутся бронзовыми, что, должно быть, является их естественным цветом. Он выглядит уязвимым в своей позе, но в то же время могущественным, и я знаю, что была бы склонена доверять ему (что, как я узнала позже, и было его целью).
— Я Финник, — говорит он. Я никогда не слышала, чтобы он говорил, и сразу же он производит на меня впечатление человека, который должен быть дипломатом. Твердый, обнадеживающий, без нереальной резкости в голосах большинства капитолийцев. — Я занимаюсь этим всего шестой год. Мне двадцать три. Я люблю плавать, проводить время со своими товарищами-победителями и, ну, в общем, есть.
Все смеются над этим, даже я. Несмотря на то, что Алтея упомянула, что еда - одно из ее любимых занятий, она не придала этому комического оттенка, как это сделал Финник. Я решаю, что именно это делает его самым популярным и, возможно, самым опасным здесь.
— Мы почти прошли полный круг, — радостно говорит Силка. — Морган, твоя очередь.
Я стою, чувствуя себя в данный момент очень неловко, потому что осознаю, что рядом с Финником мое тело самое здоровое и естественное. Алтея, Лорел и Секстус утратили здоровый вид, хотя и сохраняют привлекательность, которой, по стандартам Сноу, должна обладать проститутка. Я вижу, как Лорел завидует тому, какая у меня загорелая кожа, и понимаю, что я здесь единственная с голубыми глазами.
— Я Морган, — говорю я так тихо, что Силка прикладывает руку к уху, чтобы я заговорила громче. — Я Морган, — говорю я громче. — Я только начала... очевидно... так что у меня нет года, который можно было бы потратить впустую. Мне только что исполнилось восемнадцать. Мне нравится...
Я даже не знаю, что мне сейчас нравится. Я мало чем занималась, кроме как читала и навещала миссис Вангсенн, а также собирала кое-какие вещи из своего старого дома.
Всего, что мне раньше нравилось делать, больше нет, потому что моей семьи больше нет.
— Мне нравится... — но опять же, ничего не приходит на ум. Я, должно быть, выгляжу полной идиоткой, не зная, что сказать.
— Она любит читать, — говорит Секстус так, словно сделал величайшее открытие. — Я знаю это по тому, как она подергивает только указательным пальцем. Это тот палец, которым она переворачивает страницу.
— Или палец, которым она метает свои ножи и топоры, — с горечью говорит Лорел. Я чувствую, как моя кожа становится горячей, и Финник спасает меня.
— Оставь ее в покое, Лорел, ты понятия не имеешь, каково это - участвовать в Голодных играх, — резко говорит он. Лорел тут же закрывает рот.
Так вот кого Сноу вытащил из своего дистрикта...
— Я действительно люблю читать, — быстро говорю я, пытаясь разрядить напряжение. — Секстус был, хм, прав.
Он хлопает в ладоши, и Силка издает смешок.
— Мне нравится лазать по деревьям, — продолжаю я, думая о том, что мне раньше нравилось. — И мне нравится... ну, мне нравилось смотреть на звезды со своей сестрой.
Силка тут же встает и хлопает в ладоши.
— Отличная работа, ребята! Теперь, когда мы все знакомы, мы позволим вам всем сегодня расслабиться, узнать друг друга получше и попировать, прежде чем мы приступим к завтрашней учебе. Алтея и Лорел, вам нужно будет помочь Морган освоить все техники.
Я немедленно краснею.
Они собираются научить меня, как быть доминирующей, потому что мне придется выполнять всю работу за любого клиента, которого я получу....
— Конечно, — говорит Алтея.
— А где будет еда? — спрашиваю я.
— Столовая н...
Силка даже не успевает договорить, как Алтея и Лорел выбегают за дверь, Секстус следует за ними по пятам. Силка вздыхает и уходит с ними, а я остаюсь наедине с Финником. Он смотрит прямо на меня, и мне хочется забиться в нору, потому что его взгляд такой проницательный, я чувствую, что он заглядывает в мои мысли.
— Спасибо, — импульсивно говорю я. — За то, что защитил меня от Лорел.
Он пожимает плечами, его глаза все еще прикованы ко мне.
— Не мог позволить ей испачкать тебя, когда она ни хрена не понимает, о чем говорит. Говорю тебе, эта женщина сводит меня с ума. Она всегда притворяется, что имеет отношение к тому, через что прошли остальные из нас. Она была из Первого дистрикта. Прожила всю свою жизнь в роскоши. Сказала "да" на эту работу, как ни в чем не бывало. Сноу не пришлось никого убивать ради нее или угрожать этим, — он встает и подходит, чтобы сесть рядом со мной, и я имею в виду прямо рядом со мной, потому что теперь нас разделяет всего полтора фута. — Джоанна прислала сообщение. Я уважаю все, что говорит Джоанна, поэтому я буду, как она выразилась "присматривать за тобой" и "учить тебя правильным приемам, чтобы ты не потеряла себя". К сожалению, все тонкости будут в основном зависеть от тебя, поскольку я, моя дорогая, не использую те же методы, как это делают женщины.
— Конечно, нет, ты же парень, — бормочу я, пытаясь сохранять спокойствие, потому что он продолжает наклоняться ко мне ближе, как будто пытается запугать меня. Наконец я не могу этого вынести. — Личное пространство, — шиплю я, отстраняясь.
Он усмехается.
— Джоанна сказала, что ты боялась говорить со мной, или что-то в этом роде. Просто поддразниваю.
Я краснею, или, по крайней мере, краснее, чем я уже есть. Какого хрена она ему это сказала?
— Я не боюсь, — быстро говорю я.
— Хмм? Тогда скажи что-нибудь смешное. Люди не могут придумать что-то смешное, когда они боятся.
Он проверяет меня. Я с трудом сглатываю и говорю первое, что приходит на ум.
— Я нахожу уместным, что в имени Секстуса есть слово "секс".
Его губы подергиваются, и он усмехается.
— Неплохо, но это отстой.
— Скажи это ему, а не мне. Кроме того, у меня просто сложилось впечатление, что я тебе не нравлюсь.
— Я тебе не доверял. Я знал, что делает Джоанна, но что ж, Бенджамин позволил твоей маленькой соблазнительной выходке одурачить его, и посмотри, к чему это его привело.
Я сглатываю и отодвигаюсь, но обнаруживаю, что добираюсь до конца дивана.
— У тебя хорошо получится, — говорит Финник, понизив голос. — Ты уже знаешь, как манипулировать людьми, соблазнять их, чтобы привести к их падению.
Он придвигается ближе, и я встаю, пятясь. Он ухмыляется и встает, двигаясь ко мне так быстро, что я отшатываюсь назад, прямо к стене. Тело Финника немедленно прижимается ко мне, и он хлопает ладонями по обе стороны от моей головы, заставляя меня вздрагивать, когда я изо всех сил пытаюсь вытянуть шею, чтобы сохранить зрительный контакт.
— З-зачем ты это делаешь? — я задыхаюсь, мое сердце бешено колотится в груди. — Я н-не хотела... Я клянусь... Я не... Я не...
— Просто как пример того, какой ты должна быть, — выдыхает он хриплым голосом. Я чувствую запах мяты. — Считай это предупреждением.
Его голос становится тихим, и я понимаю, что он мне не угрожает, он пытается мне помочь.
— Они причинят тебе боль так, как ты даже представить себе не можешь, — говорит он так тихо, что я едва слышу его, хотя его губы прямо у моего уха. — Тебе нужно перестать винить себя и быть сильной, потому что они собираются отдать тебя очень трудным людям. Прими это от меня. Тебя заставят убедить их в чем-то. Сноу даст тебе цель. Ты доставишь им удовольствие, они заплатят тебе товаров примерно на три тысячи долларов, а затем от тебя ожидают, что ты вложишь им в головы идею, которая принесет пользу Сноу. Ты должна стать жестче, и я говорю это для твоего же блага. Если я собираюсь защитить тебя, ты должна внести свой вклад и оставаться сильной эмоционально, физически и ментально. Я могу сделать очень многое, только если ты позволишь себе продолжать извиняться за то, в чем не было твоей вины, — он отстраняется и говорит громче, чтобы услышала камера. — И вот что я сделаю, если ты не будешь выполнять свою работу должным образом. Мы должны делать свою работу. Так что не отставай.
В одно мгновение он исчезает за дверью, а мне остается тяжело дышать и бояться, что здесь может быть камера.
Я не буду вдаваться в подробности того, что я узнала на той неделе, но скажу, что это, пожалуй, самое близкое знакомство с человеческим телом, которое я когда-либо знала. Я и не знала, что существует так много способов манипулировать центрами удовольствия, чтобы даже воздействовать на кого-то психологически. Алтея научила меня трюку с формулировками, смешанному с физической техникой, которая гарантирует, что любая "цель", которую дает мне Сноу, дойдет до человека, над которым я работаю. Лорел показала мне, как сохранять выносливость даже при очень энергичных движениях, которые легко утомили бы любого.
Секстус доказывает мне, что он такой же чудак, каким я его знала, и я не имею в виду, что он сумасшедший, просто у него очень странные методы, которые он использует. У нас с ним, так же как и у нас с Лорел, нет никакой настоящей связи, но это не мешает им обоим быть вежливыми со мной, и я возвращаю им вежливость обратно.
Конечно, ни один из них не связывает меня так хорошо, как это делает Финник. После его предупреждения я решаю поработать над собой, хотя это внутреннее смятение, о котором я больше никогда не хочу думать. Он тоже немного помогает мне, проводя несколько ночных бесед в обеденном зале с музыкой, играющей так, чтобы никто не слышал через камеры (вы понимаете, что я имею в виду). По крайней мере, к концу недели я перестаю постоянно винить себя.
— Итак, что тебе больше всего понравилось из того, что ты узнала на этой неделе? — говорит Финник, взбалтывая свой напиток, прежде чем сделать глоток.
— Хм, это сложно, — бормочу я. Сейчас я не возражаю против его близости, на самом деле, меня это совершенно устраивает.
К настоящему времени я узнала о Финнике все, что можно было узнать, чего я раньше не знала, потому что не обращала внимания. У него есть послужной список самого молодого победителя в истории, поскольку он был из Четвертого дистрикта, он был профи, так что шансы уже были в его пользу, особенно учитывая его внешность. На арене, в то время как другим трибутам было трудно получить в подарок горсть зерна или несколько спичек, Финник никогда ни в чем не нуждался - ни в еде, ни в лекарствах, ни в оружии. Его конкурентам потребовалось около недели, чтобы понять, что он был тем, кого нужно убить, но было слишком поздно.
Очевидно, он уже был хорошим бойцом с копьями и ножами, которые нашел в Роге изобилия. Когда он получил серебряный парашют с трезубцем - возможно, это самый дорогой подарок, о котором я когда-либо слышала на арене - все было кончено.
Трезубец был естественным, смертоносным продолжением его руки. Он сплел сеть из какой-то найденной им виноградной лозы, которой опутывал своих противников, чтобы пронзить их своим трезубцем, и в считанные дни корона была его.
С тех пор жители Капитолия пускают по нему слюни, и именно там Сноу его и заполучил. Как сказала Джоанна, он не начинал, пока ему не исполнилось семнадцать, потому что он был слишком молод, но после этого он пришел сюда, как и я, и, в общем, научился своему делу.
— Да ладно, у тебя должно быть любимое дело, — настаивает он.
— Может быть, знание, что ты умеешь вязать узлы не хуже меня, — говорю я.
— Лгунья, ты не научилась этому на этой неделе, — отвечает он, ухмыляясь и снова потягивая свой напиток.
— Да, я научилась! Когда ты плел ту... штуковину, которую Силке приходилось надевать на людей, когда они... да... ты завязывала узлы, которые большинство людей не могут сплести.
— Пфф, хотя ты должна была знать, что я и раньше работал с узлами. Бенджамин сказал мне, что нашел твой предполагаемый "единственный талант" на узловой станции. Разве ты не видела, как он ими пользовался?
— Честно говоря, я больше внимания уделяла его лицу, а не рукам, ты знаешь, поэтому я не сложила два и два.
— Я буквально из Четвертого дистрикта, — недоверчиво восклицает он, хихикая и чуть не расплескивая свой напиток. — Ты никогда не задумывалась, может быть, рыбалка связана с сетями?
— Ну, ты же не знал, как я хороша в узлах. Ты никогда не задумывался о том, что мы используем их для безопасного лазания и перетаскивания досок на многие мили, прежде чем доберемся до заводов, которые их используют?
— Я ничего не знаю о Седьмом, моя дорогая, никто не знает.
— О, я и забыла, что Четвертый дистрикт так популярен благодаря тебе, — драматично вздыхаю я. — Их Золотой мальчик.
— Золотой мальчик? Ты груба. У меня бронзовые волосы.
— Бронзовый мальчик звучит не так красиво, как Золотой мальчик.
— Тогда какое у тебя будет прозвище?
— Да ладно, разве ты еще не слышал? Другие победители окрестили меня Убийцей.
— Хм, горячо. Может быть, тебе стоит оставить это себе, чтобы, когда ты собираешься напасть на кого-то, ты могла пошутить, что убьешь его.
Смеясь, я шлепаю его по щеке. Я даже не могу поверить, что все эти разговоры меня больше не беспокоят. Джоанна была права, я действительно полюбила его в тот момент, когда он открыл рот. Он такой доступный.
Он смотрит на часы и вздыхает.
— Увы, мисс Морган, нам с вами нужно поспать, если мы собираемся завтра вернуться по домам.
— Мм. Да, мы возвращаемся, хах?
— Звучит так, будто ты не хочешь возвращаться домой.
— Мне придется покинуть тебя, — говорю я с фальшивой грустью. — О, как я буду скучать по тебе.
— Знаешь, ты можешь позвонить мне, — предлагает Финник. — Ты можешь попросить Сноу о чем угодно, и он должен тебе это дать. Попроси дать тебе телефон. У меня есть один, я его запросил. Каждый звонок отслеживается, но время от времени мы с тобой сможем слышать прекрасные голоса друг друга. Знаешь, нам разрешено сплетничать друг с другом о клиентах, поскольку мы работаем на одной работе.
— О, правда? Я буду с нетерпением ждать этого.