Межгалактическое пространство

Неудивительно, что именно город развлечений на кольцах Сатурна был выбран в качестве места проведения главных событий мира аристократии. Раз в земной квартал Знать организовывала собрание всех аристократов, от высших к низшим, приглашая каждого. Именно на таких мероприятиях аристократы заключали между собой сделки, брачные договоры или же представляли своих юных чад обществу, надеясь найти им достойную жену или мужа. На кольцах подобные мероприятия проводились чаще всего. Нынешние Балы аристократов мало чем отличались от тех, которые проводились на Земле до времен Великих Открытий, когда человечество еще не отправилось в космос. Члены Земной Знати все также наряжались в вычурные наряды по последним пискам моды, пытаясь похвастаться своим богатством. Столы все также ломились от еды и алкоголя, а запах дорогих душных духов вперемешку с потом и последствиями похоти витал вокруг джентльменов и дам. Некоторые из Знати даже не собирались уединяться в комнатах наверху, предпочитая демонстрировать свою любвеобильность всем напоказ. Никого не удивляло слышать чьи-то стоны или же крики бедной девушки, муж которой взял ее силой на глазах у всех. Земные привыкли к подобному в собственных домах и не собирались скрывать свою истинную натуру на людях. Вопреки желанию Седрика Греммера избавиться от своего проблемного сына путем бракосочетания, старик никогда не брал Алвина с собой на Балы. Почему? Потому что слишком хорошо знал, что некоторые аристократы не в силах удержать нижнюю часть тела, когда дело касается младших дочерей или сыновей знатных семей. Седрик неусыпно следил, чтобы Алвин оставался девственником, ведь за чистых детей давали больше, чем за использованных. Пускай Алвин никогда не присутствовал на Балах, он прекрасно знал, что там происходит. Когда он жил в Академии, родители часто забирали его друзей из общежития, чтобы представить на Балу. Из уст своих друзей юноша узнал многое. Особенно хорошо Алвин запомнил рассказ о девушках-близняшках из семьи одного из низших баронов. Их отец и бровью не повел, когда девочек забрал какой-то граф. К родителю они вернулись лишь через несколько часов рыдающими, избитыми, с порванной одеждой и кровью, стекающей по бедрам. Со слов друзей, которые лично видели тех бедняжек, близняшками было не больше пятнадцати. Это был их первый Бал, после которого отец продал их по хорошей цене тому же садисту, издевавшемуся над ними. Как только Алвин услышал, что Герцог хочет встретиться с Эндвейтом и Эйнштейном в том месте, известие принесло смуту в мысли юноши. Он не считал решение Герцога верным. Если нужно показать Эндвейту, что они пытаются изменить систему, то почему бы не показать ему тот же Марс, процветающий и терраформирующийся прямо сейчас? Алвин не понимал ход мыслей Герцога. А еще пугала сама мысль оказаться на Балу. Алвин боялся не столько за себя, сколько за Эйнштейна. Этот парень вряд ли слышал про Балы Земной Знати и о том, что происходит там на деле. Не в этом месте дорогой Алвину человек должен был встретить другого, многоуважаемого юношей. Однако, если Герцог решил, что местом встречи должен стать Бал, значит, так тому и быть. Алвину оставалось лишь подчиниться и выполнить указание Герцога привести Эйнштейна и Эндвейта. Бал должен был состояться через три дня после их приезда на кольца. Первый день Алвин провел с Эйнштейном и Мэйсоном. Они сходили в дорогой вычурный ресторан, одно из любимых мест аристократов, рекомендуемое для посещения всем туристам, а остаток дня Алвин наблюдал за тем, как эти двое работают. Мэйсон долго и нудно разговаривал по голограмме со своими подчиненными. Как понял Алвин, Карлайл организовывал охрану периметра, в котором они проживали. Юноша впервые осознал, что работа Мэйсона Карлайла не так уж и проста. Большую часть времени Мэйсон находился подле Эндвейта, как его личный телохранитель, но в остальное время, когда никуда не сопровождал Делана, занимался поддержкой идеальной системы охраны Эндвейтов. Так как Делан сейчас пребывал с рабочей командировкой в Солнечной системе, формально корпорацией управлял его отец, второй по старшинству в Совете Эндвейт и по совместительству предыдущий Глава корпорации. Однако второго такого человека, как Мэйсон Карлайл, отвечающего за безопасность, не существовало. Никто не подходил на эту должность лучше огромного темнокожего мишки, которым представлял его Алвин. По этой же причине, Мэйсон был занят больше любого из них. Мужчина одновременно разрывался на охрану корпорации за миллиарды световых лет от Солнечной системы и большого, уязвимого отеля на сатурнианских кольцах. К Эйнштейну тоже было не пробраться. Он, как и Карлайл, постоянно общался с кем-то по голограмме с деловитым и командирским видом. Первое время Алвин подслушивал о чем разговаривает парень, но много неизвестных и пугающих терминов заставили юношу убежать в свою комнату и не мешать Эйнштейну работать. Эйнштейн обменивался ценными данными, полученными на троянцах, со своими работниками из лаборатории в корпорации. Именно они должны были получить первые образцы металла, как только запустится добыча. Поздно вечером, когда Алвин играл в какую-то незамысловатую игру на устройстве, любезно подаренным ему Эйнштейном утром, его посетил парень. Эйнштейн хотел познакомить Алвина с другими людьми из лаборатории. Юноша никогда не думал, что может быть так радостно принят чужими людьми среднего класса. Земной средний класс воспринимал его в позитивном ключе только в качестве Ала, борца за справедливость, оппозиционера прежней власти, но как Алвина Греммера, младшего сына барона, никогда. Двенадцать ученых приветственно машущих руками и задающих вопросы о жизни и самочувствии юноши, выбили Алвина из колеи. Он никогда еще так сильно не запинался на словах, боясь сказать лишнего. Сотрудники лаборатории, как и все остальные непосвященные люди галактики, не знали, что Алвин — жених Делана Эндвейта. Для них Алвин оставался юношей, которого Эйнштейн любезно принял под свое крыло, когда тот сбежал из дома. Да-да, Эйнштейн придумал ему слезливую историю о том, как Алвин сбежал из дома, а Эйнштейн случайно заметил его и решил протянуть руку помощи. История которая, казалось бы, не могла существовать в их жестоком мире. Но ученые все же поверили ей и искренне беспокоились за эмоциональное состояние Алвина после расставания с семьей. Второй день мало чем отличался от предыдущего. Втроем они снова сходили в тот же ресторанчик недалеко от отеля. Делан вновь отказался идти с ними, предпочтя доставку еды в номер. Алвина не интересовало, чем таким занимается Эндвейт. Ему было важно лишь то, что мужчина не попадался ему на глаза. Последний раз, когда они виделись, прошел не гладко. «      — У меня нет сил, чтобы уничтожить вас, господин Эндвейт, но я могу заставить вас страдать. — Попытайся.» То, с какой уверенностью Делан Эндвейт отбил атаку Алвина, поразило юношу. Даже Седрик при угрозах Алвина всегда опасался, во что сын превратит их жизнь, но Эндвейт даже не дрогнул. Наоборот, ухмыльнулся в ответ и посмеялся над его словами. Это взбесило Алвина. Когда он говорил те слова, хотел лишь припугнуть Эндвейта. Чтобы тот, наконец, отстал от него и начал относиться, как к равному! Теперь же Алвин размышлял над тем, как исполнить свое обещание. И самый простой способ это сделать — воспользоваться добротой Эйнштейна. «Пускай между Эндвейтом и Эйнштейном нет романтических чувств, но Эндвейт точно ревнует его ко мне. Я вижу это в его настырном взгляде, резких словах и в том, как он пытается всеми силами отстранить меня от Эйнштейна», — раздумывал юноша, вспоминая расстановку комнат. Смешной и почти что детский поступок. Эндвейт приказал поселить Эйнштейна в другом крыле, подальше от Алвина. Эйнштейн был слишком занят мыслями о медиуме и исследованиях, чтобы заметить эту шалость, а вот Мэйсон был вне себя от ужаса. Ему пришлось организовывать охрану отеля в двух разных местах, что лишь усложняло его работу. Алвин пришел к решению: ему нужно забрать Эйнштейна от Эндвейта. Весь второй день пребывания на кольцах юноша провел, не отлипая от парня. Засел в его комнате, скачал игру с гонками на звездолетах и надел очки виртуальной реальности, воображая себя пилотом какого-нибудь «Ларса». Изредка в комнату к Эйнштейну заходил Делан, и Алвин наслаждался тем, какое недовольное лицо строил Эндвейт завидев его на горизонте. Эйнштейн же ничего из этого не замечал — настолько погрузился в экстаз от новой порции работы. Открытие с медиумом заставило его ослепнуть к внешним проблемам и полностью погрузиться в работу. Все два дня парень пребывал на связи с лабораторией, где сотрудники помогали ему организовать добычу и правильно рассчитать, сколько залежей медиума на троянцах показало устройство. Работа шла полным ходом, и Эйнштейн отвлекался лишь тогда, когда Алвин звал его поесть или же отдохнуть. Эйнштейн был премного благодарен юноше. Он никогда не следил за собой, когда погружался в работу с головой. Находиться рядом с Алвином было приятно и комфортно. В те редкие моменты, когда Эйнштейн отвлекался от расчетов на настоящую жизнь, его взгляд находил Алвина, улыбающегося во все тридцать два, и жизнь мгновенно приобретала краски. Давно он не чувствовал такого спокойствия рядом с кем-то. Присутствие Делана заставляло Эйнштейна всегда держаться наготове, рвануть в соседнюю галактику в поисках чудометалла или же начать исследования чего-то нового и неизведанного. Делан держал Эйнштейна в тонусе, и это тоже своего рода помогало не погружаться с головой в болезненные воспоминания о прошлом, однако присутствие Делана не шло ни в какое сравнение с Алвином! Этот ребенок делал существование Эйнштейна ценнее. Впервые парня не посещали мысли, как он устал от всех и всего. Впервые он начал думать о будущем не только человечества, но и о своем собственном. Своем и Алвина, где они вместе. Эти мысли придавали жизни Эйнштейна небывалый смысл, и он чувствовал, что готов отпустить прошлое и окунуться в новую жизнь с головой, позабыв обо всем. Наконец он готов двигаться дальше. Пока в сердце Эйнштейна незаметно подкралась весна, Алвин пребывал в хмурых раздумьях. Он все никак не мог придумать, как затащить Эндвейта и Эйнштейна на чертов Бал. Вытащить Эйнштейна развеяться не сложно. Как уже понял Алвин, несмотря на серьезность и ответственность его работы, парень любил потусить. Несколько раз он в шутку бросал слова о том, что было бы неплохо хоть раз сходить в квартал красных фонарей, пока они на кольцах. И пускай это было шуткой, Алвин видел, как долю мгновения Эйнштейн смотрел на публичный дом с искрой желания. Проблема состояла в Делане Эндвейте. Алвин не может просто пойти и пригласить его на Бал. Точно не после их последнего разговора и начавшейся холодной войны. Поэтому юноша решил сказать правду и не забивать мозг попытками соврать. Все равно, как только эти двое встретятся с Герцогом, вся правда всплывет. И о связях Алвина с нынешним Главой Знати. И об их попытках кардинально изменить систему. И о настоящей личности Алвина. «Я заставлю Эндвейта посмотреть на меня с другой стороны. Я не ребенок. Не обычный младший сынок графа, принимающий прогнившую систему, как должное. Не пешка в играх Знати. Я — Ал. У меня есть голос. Ему внемлют миллиарды людей Солнечной системы. Я, черт возьми, голос всей оппозиции и новой власти! Второй человек после самого Герцога!» — нервно грыз ногти парень, вспоминая зеленые глаза Делана. Этот мужчина действовал Алвину на нервы, и юноша не мог дождаться, когда, наконец, увидит в его глазах уважение. Он поставит на колени Главу корпорации Эндвейт так или иначе, или он не Алвин Греммер! Эйнштейн как раз закончил очередной разговор с ребятами из лаборатории, выключив передачу связи. Он встал из-за своего рабочего места на полу возле стеклянного столика с ноутбуком и, пройдя мимо десятка листов бумаги, раскиданных по всей комнате, подошел к системе принтинга. Вбив на экране запрос на двойной кофе, он упал на высокий стул барной стойки и ненадолго прикрыл глаза. Никто не знал, как чертовски устал парень, но в то же время был бесконечно доволен, что выполнил большую часть работы, которую планировал на сегодня. К утру он собирался закончить все и отправить окончательную расшифровку данных в лабораторию. Так ребята смогут составить приблизительную модель того, где еще в галактике может оказаться медиум. Эйнштейн отказывался верить, что металл находится только во внешнем рукаве Млечного Пути и Солнечной системе. Это чертовски нелогично. Когда Эйнштейн открыл глаза от звука принтинга с приготовленным кофе, увидел перед собой Алвина. Парень вздрогнул от неожиданности. Юноша стоял в метре от него с серьезным видом. — Нам нужно поговорить. — Не говори так серьезно, Ал. Не уподобляйся Делану и вообще не бери с него пример! Он очень-очень плохой пример, звездочка. Эйнштейн коснулся появившейся складки между бровями юноши, и Алвин мгновенно расслабил лоб. — Не сомневаюсь, — улыбка вновь заиграла на лице Алвина, и тот присел напротив Эйнштейна, забравшись на еще один высокий стул. Алвина все еще поражало, что в номере парня была собственная небольшая кухня. В спальне Алвина всего одна кровать, шкаф и уборная. Совсем не то изобилие роскоши и технологий, что у Эйнштейна. Снова же ребячество Эндвейта. Алвин клялся себе, что однажды задушит этого мужчину и не посмотрит на то, что он является Главой одной из самых влиятельных корпораций. — Что ты хотел сказать? — кивнул парень, элегантно поддевая пальцами чашку с кофе. Могут пройти еще столетия развития, но кофе останется неизменной константой жизни любого человека. У Эйнштейна была особенная связь с этим веществом. Он подсел на него, когда Делан выделил ему лабораторию, и Эйнштейн первое время работал один. У парня не хватало рук и времени, чтобы управиться самостоятельно с выданной Деланом работой, поэтому приходилось пить кофе чашками, работая сверхурочно. Вскоре Делан набрал еще персонала, увидев, что Эйнштейн не справляется, но привычка Эйнштейна осталось еще с тех времен. — Помнишь о том друге, который помог заставить папу замолчать о помолвке с Эндвейтом? — Да, — кивнул парень, отпивая первый глоток напитка, — а еще я помню, как ты сказал, что мне не нужно знать, кто это. Враг твоего отца — наш друг, верно? — Именно, — охотно закивал юноша, радуясь, что Эйнштейн запомнил его слова. — Нам нужно встретиться с этим человеком завтра. — Нам? — удивленно приподнял темную бровь парень. — Ты снова спрашиваешь разрешения куда-либо выйти или что? Повторюсь: тебя никто не держит в отеле. Если хочешь куда-то сходить или с кем-то встретиться, просто скажи Мэйсону. Он выделит тебе охранника. Мне не нужно идти с тобой, чтобы следить. Я достаточно уверен в твоей рассудительности. Эйнштейн уже давно заметил, что Алвину скучно сидеть целыми днями в замкнутом помещении и ничего не делать. Парень сам был не прочь развеяться, но сейчас работа стояла на первом месте. Эйнштейн понимал, что нужно уделять внимание ребенку, но действительно был слишком занят. Даже этот разговор — их второй за день, хотя они провели вместе все время. — Спасибо за доверие, но ты ошибаешься, — мотнул головой парень. — Я хочу познакомить вас с Эйндвейтом с тем человеком. Как он помог мне с отцом, он также может решить вашу проблему с юпитерианцами. Это ведь ваша главная проблема сейчас, верно? Эйнштейн округлил глаза и с грохотом поставил чашку на стол. — Кто он такой и почему ты сразу не сказал об этом?! Нам нужно позвать Делана! — Эйнштейн рванул за Деланом, но Алвин схватил того за руку, останавливая. — Нет! Давай я сначала объясню тебе, а ты уже Эндвейту. Не хочу видеть этого ублюдка. — Вы снова поссорились? — разочарованно спросил Эйнштейн, возвращаясь на место. — Не важно, — закатил глаза Алвин, вновь вспоминая раздраженный взгляд Эндвейта. — У моего друга есть власть решить вашу проблему, но он не собирается делать это безвозмездно. Услуга за услугу. И вот поэтому я хочу, чтобы сначала мое предложение услышал ты, Эйнштейн. Как я уже понял, Эндвейт невысокого мнения о Знати, поэтому я почти что уверен в его отказе. Однако я живу в Солнечной системе уже более двадцати лет и прекрасно знаю политическую составляющую этого сектора космоса. Эндвейт не сможет найти решение проблемы с юпитерианцами без помощи моего знакомого. — И ты хочешь, чтобы я уговорил Делана встретиться с этим человеком и услышать его предложение?.. Это логично и ты прав, Ал, Делан и так с трудом принял мою просьбу о помолвке с тобой, что уже говорить о связи с еще одним Земным… Эйнштейн закинул голову назад и вновь устало прикрыл глаза. — Хорошо, — сказал он и посмотрел на Алвина, сидевшего как на иголках. — Однако я не могу просто привести Делана, Главу корпорации Эндвейт, на встречу с незнакомцем. Мэйсон мне голову оторвет. Расскажи мне, кто этот твой знакомый, да поподробнее. — Я… — юноша запнулся. Если он сейчас скажет, что его друг — новый Глава Земной Знати, то Эйнштейн и, тем более, Эндвейт в жизни не пойдут на встречу с ним. Связать себя с Герцогом, значит напрямую связаться со Знатью, чего Эндвейт упорно избегает. Алвин понимает, что личность Герцога всплывет сразу же при встрече, однако юноша был уверен в убедительности Герцога. Мужчина точно сможет уговорить кого угодно, даже самого Делана Эндвейта. Алвину нужно было лишь привести Эндвейта на место встречи. — Влиятельный аристократ. Оппозиционер системы и сторонник новой власти, что желает реформирования. Это все, что я могу сказать сейчас, но Эйнштейн, я ручаюсь за этого человека! Я клянусь, что он не запросит завышенную цену! Всего лишь поможет вам, а вы ему. Ничего сверхсложного. Все останутся в плюсе. Алвин закусил губу, ожидая хоть какого-то отклика от парня, который раздумывал уже вторую минуту над ответом, уставившись на остывающий напиток. — Ты понимаешь, как сложно будет убедить Делана пойти на встречу не пойми с кем? — Поэтому я обратился к тебе. Пожалуйста, Эйнштейн. Вы не найдете варианта лучше! — Не могу ничего обещать, но я попытаюсь уговорить Делана… — нерешительно согласился Эйнштейн, на чьи плечи только что упала еще одна проблема. Парень не был глуп, чтобы не понимать, что это предложение может быть их единственным шансом разрешить проблему с юпитерианцами. Алвин знает больше него и Делана о том, как идут дела в Солнечной системе. Юноша разумно подметил, что вопрос с юпитерианцами носит сугубо политический характер, а прямой конфликт с ними — вмешательство в политику Знати. Если не найти мягкого варианта решения проблемы, то корпорации Эндвейт это может аукнуться. Корпорации Млечного Пути и так стоят на грани войны. Проблема с юпитерианцами может стать искрой для пожара, который охватит не только пределы корпораций Эндвейт и Земной Знати. Вся галактика начнет пылать от одного неверного решения. Что-то подсказывало Эйнштейну, что Алвин предложил действенное решение их проблемы, и лишь последний идиот отказался бы от этого подарка судьбы. Этим идиотом был Делан со своей врожденной ненавистью к Знати. Эйнштейн был уверен, что мужчина скорее пойдет на военный конфликт с юпитерианцами, если те начнут мешать добыче, чем согласится ухватиться за протянутую руку помощи от члена Знати… «Однажды Делан согласился забрать Алвина, пускай и не горел желанием. Если надавлю на него снова, может, он согласится встретиться с этим человеком и, по крайней мере, выслушать его предложение…» — задумался парень перед тем, как тяжело вздохнуть и встать из-за барной стойки. — Я к Делану. Если услышишь его крики, не обращай внимания. Он становится эмоциональным, когда дело касается Знати. Эйнштейн бросил взгляд на чашку с почти нетронутым кофе. — Иди спать, звездочка, и спасибо, что волнуешься о наших с Деланом проблемах. Ты совсем не должен заботиться о них. Больше не забивай себе голову этой ерундой, договорились? — подмигнул парень, засияв благодарной улыбкой несмотря на общую усталость. Сердце юноши сжалось от стыда. Его никогда не заботили проблемы Эндвейта и Эйнштейна, лишь собственные и Герцога. Это никакая не чертова забота, а обычный расчет. — Я надеюсь, что скоро все ваши проблемы решатся, — слабо улыбнулся Алвин перед тем, как двери за Эйнштейном захлопнулись.

***

Уговорить Делана было сложно, но не невозможно. Эйнштейн знал главную слабость друга и прекрасно умел манипулировать ею, чтобы достичь желаемого. Достаточно было лишь напомнить Делану, что без стабильной добычи медиума их план затянется еще на десятки лет, как мужчина сразу же призадумался. Эйнштейну не пришлось долго бить в одну точку. Делан быстро сдался, ведь и сам уже понял за эти два дня: у них нет возможности решить проблему с юпитерианцами, если не прибегнуть к помощи кого-то из Знати, а альтернатива оставаться в Знати продолжительное время никак не радовала. Пока Эйнштейн занимался расшифровкой тестов и организацией добычи, Делан тоже не сидел сложа руки. Первоначально он разузнал все о жителях Юпитера и об их конфликте с Седриком Греммером. Как оказалось, юпитерианцы устроили целый скандал на этот счет, что детально на протяжении целых десятилетий освещалось всеми СМИ Солнечной системы. Юпитерианцы во главе с двумя маркизами Знати, являющимися гражданами Юпитера, выступали против незаконного уничтожения пояса астероидов, находящегося в соседстве с красным гигантом. И причина скрывалась не только в сильном стремлении юпитерианцев сохранить законы Кодекса. Больше двадцати лет назад несколько огромных осколков от астероида, сошедшего с орбиты пояса вследствие попыток добычи ископаемых Греммером, упали прямо на один из городов под куполом, убив с сотню людей в секторе «Альфа» города Нью-Эйвен. Из-за огромных размеров осколки не только не сгорели в атмосфере Юпитера, но и прошибли насквозь купол, заставив людей задохнуться, когда кислород улетел за пределы сектора. Трагедия должна была стать смертным приговором для Седрика Греммера и всей его семьи, на чем активно настаивали маркизы и юпитерианцы, однако Седрику удалось замять дело. На то время старший сын Греммера занимал должность приближенного к предыдущему Главе Земной Знати. Седрику легко удалось потянуть за ниточки и избежать всякого наказания, но взамен его заставили не нарываться на гнев юпитерианцев вновь, из-за чего старик как огня боялся приближаться к троянцам, хильдам и грекам. Благодаря связям, Седрик остался безнаказанным. Делан подметил, что Алвин не соврал, рассказывая о конфликте его отца с юпитерианцами. Мальчишка просто не знал всех деталей, ведь еще не родился в то время, а всю информацию о давней трагедии тщательно засекретили власти Земли. Никто, кроме юпитерианцев не знал о произошедшем. Алвин не стал исключением. Когда Мэйсон принес информацию о случившемся, Делан увидел надежду на то, что можно дать юпитерианцам гарантию, что подобная трагедия не произойдет во время его владения поясом. Но Эндвейт быстро осознал, что несмотря на произошедшее, жители Юпитера и правда имеют особенное отношения к закону о неприкосновенности к космическим телам. Они не позволят мужчине разрушать астероиды, чтобы добыть из них медиум. Хотя юпитерианцы не имеют ничего против, если ты собираешь металл с поверхности астероида. Это не запрещено законом, но Делан понимал, что этого количества по-прежнему недостаточно для его грандиозных планов. Планов, которые уже не ограничивались созданием одного небольшого звездолета для преодоления межгалактического пространства. За два дня поиска решения Делан Эндвейт уперся в тупик. Он видел лишь один возможный вариант решения конфликта, но отец убьет его за него, — попросить о помощи у приближенного к юпитерианцам члена Знати. Однако, этот план имел изъян: Делан не имел ни малейшего понятия, к кому стоит обратиться за помощью… И тут пришел Эйнштейн и, как всегда, предложил решение всех его проблем. Делан не был последним дураком, чтобы сопротивляться неизбежному. Отец после придушит его за связь со Знатью и заслуженно, но мечта Делана Эндвейта всегда стояла на несколько ступеней выше его неприязни к Земным. Из рассказов отца и деда, Делан знал, что из себя представляет Бал. Да и старые маразматики, Главы незначительных корпораций, любили почесать языками о своих путешествиях в Солнечную систему. Ни для кого не было секретом, что именно Балы Земных представляют всю их прогнившую сущность. Скрипя сердцем, Делан заставил ноги привести его сюда. Мужчина оделся просто, как всегда. Ничего вычурного, как у настоящих членов Знати. Никаких причудливых и неудобных шляп, галстуков и костюмов из прошлого века. Облегающие вещи в галактике более не писк моды. Все любят просторные и легкие ткани, лишь в некоторых местах касающиеся кожи. Делан был без ума от своего гардероба, и он не стыдился показывать всем, что заботиться о внешнем виде. В этот раз на нем была белая рубашка с огромными рукавами, оформленная парящими воланами. Темно-зеленые штаны развивались по ветру и лишь в районе талии тесно прилегали к телу. Эйнштейн считал подобный наряд издевательством над людьми, объясняя Делану, что подобная одежда скрывает все достоинства его прекрасного тела, однако Делану было плевать. В выборе между красотой и практичностью он каждый раз выбирал последнее. Дресс-код Балов требовал ношения маски, и Эндвейт натянул первую же маску, предложенную системой принтинга по одноименному запросу. Зеленая маска, украшенная несколькими сверкающими кристаллами и подобием перьев. Делан чувствовал себя последним идиотом, нося ее, однако его бы не пустили внутрь без нее. Делан скосил взгляд на Алвина, нехотя державшего его под руку. Сегодня юноша был неподражаем. Эйнштейн хорошо потрудился над его нарядом. Облегающий удлиненный топ цвета золота, подходящего под пшеничные кудри Алвина, перетекал в голубую ткань широких штанов. Делан уже видел похожий фасон наряда на Эйнштейне, но Алвину значительно больше шла такая одежда ввиду высокого роста. Заканчивала праздничный наряд белая маска. Обычная маска совершенно без драгоценных камней, перьев, блесток и других цветов. Два широких выреза под глаза и один под рот. Делан пытался не думать об этом, но язык так и чесался задать парню вопрос о весьма странном выборе маски… Однако мужчина продолжал молчать, ведь в его памяти все еще было свежо воспоминание об их последней встрече. Делан Эндвейт и не догадывался, что маска на лице Алвина Греммера принадлежит тому самому оппозиционеру, подорвавшему власть предыдущей Земной власти. Мужчина был бы рад сопровождать Эйнштейна на мероприятие, как делал сотни раз до этого, а не ребенка, к которому чувствует искреннюю неприязнь. Вот только Эйнштейн отправил их первыми на встречу, а сам пообещал догнать их при первой возможности. Оправдывался тем, что ему нужно связаться с лабораторией по одному очень важному вопросу, хотя Делан видел, что причина явно в другом, и он даже догадывался в чем именно. Утром Делан присоединился за завтраком к Эйнштейну, Алвину и Мэйсону, чтобы обговорить детали предстоящей встречи с неизвестным аристократом. Однако стоило мальчишке сообщить назначенное место встречи, как Эйнштейн тут же начал вести себя странно. От Делана не осталось незамеченным, как его друг несколько раз настойчиво переспросил у Алвина насчет места встречи, и не желает ли многоуважаемый член Знати назначить встречу в другом месте. Услышав отказ, Эйнштейн до конца дня ходил, словно на иголках. Когда Делан, пока Алвин был занят спором с Мэйсоном насчет искусственного интеллекта, прямо спросил у Эйнштейна, все ли хорошо, тот лишь начал отнекиваться и быстро исчез после завтрака, растворившись в своей комнате. Делан еще раньше заметил странное поведение Эйнштейна, когда они только решились на полет в Солнечную систему, чтобы спасти ребенка от оков брака. Однако Делан списал хандру парня на обычную непереносимость длинных перелетов, но если посмотреть на ситуацию под другим углом, складывалась совершенно иная картина. Эндвейт больше не мог отрицать: его друг как-то связан с Солнечной системой. Не Алвин стал триггером для Эйнштейна, а это место. Солнечная система. Бал. Земная Знать. Предстоял серьезный разговор, который Делан откладывал вот уже как шестнадцать лет. Эйнштейн мог сколько угодно скрывать прошлое в корпорации Эндвейт, но только не сейчас, когда они здесь и собираются остаться на территории Знати еще, как минимум, на месяц. «Все тайное рано или поздно становится явным. От прошлого не убежать», — мужчина мысленно повторил слова деда, которые тот очень часто говорил внуку и сыну при жизни. Тем не менее Делан оставил Эйнштейна в покое и пошел с Алвином на встречу. Мальчишка был молчалив. Они едва ли сказали друг другу несколько слов с того момента, как вышли за пределы здания отеля. Месторасположение мероприятия находилось недалеко от отеля, поэтому они быстро добрались до нужного места в полной тишине, наполненной неловкостью и обоюдной раздраженностью. Мэйсон, идущий позади господина Эндвейта и его жениха, боялся что-либо сказать, чтобы легкий ветерок негодования не превратился в ураган. Перед выходом Эйнштейн взял обещание с Делана, что тот ни в коем случае не выпустит Алвина с виду. Благодаря маскам никто не узнает их личности, но множество позарятся на тело юноши. Эйнштейн строго пригрозил Делану, что отрежет его нижнюю часть, если с ребенком что-то произойдет, или Алвина тронут хоть пальцем похотливые аристократы. Делану ничего не оставалось делать, как следить за мальчишкой до прихода Эйнштейна. Мужчина лишь надеялся, что его роль няньки скоро завершится. Напряжение и враждебность Алвина выматывали Делана. — Вот он! Пойдемте скорее, — вскрикнул Алвин и отпустил руку Делана, растворившись среди гостей Бала. Мужчина не успел заметить, как упустил из вида юношу. На короткий миг, пока глаза пытались найти Алвина в толпе, его сердце упало в пятки… Вертясь в высших кругах галактики, Делан прекрасно знал, что не только аристократы из Знати, но и остальные Главы корпораций и просто богатое высшее сословие любят поиграться с невинными девушками и парнями. Они открывают целые охоты по получению выбранной жертвы. Делан не раз был свидетелем извращенного действия, но никогда не вмешивался, предпочитая оставаться нейтральным к игрищам других людей. Однако Алвин Греммер являлся его женихом. Ребенком, которого родной отец продал, чтобы покрыть долги семьи. Невинный мальчишка, смазливый на личико и с острым язычком, но по-прежнему являвшимся наивным дитя в глазах Делана, пускай и отродьем Знати. Поэтому он едва ли не ринулся в толпу, позабыв о всяких мерах безопасности, чтобы предотвратить худшее, если бы не Мэйсон, вовремя пришедший на помощь. Телохранитель на голову выше Делана и всех остальных в толпе указал боссу путь к Алвину. Не увидеть его светлую, кудрявую, словно у пуделька, макушку было сложно. Юноша всегда выделялся в толпе. Сиял ярче Сириуса, как в обличии Ала, так и Алвина Греммера. «Чертов мальчишка! Ему ведь было сказано не отходить от меня!» — взорвался Делан, сжимая кулаки и идя за Карлайлом к юноше. Сердце по-прежнему колотилось, как сумасшедшее. Делан не мог поверить, что хотя бы на секунду заволновался об этом ребенке. Ребенке, пообещавшем превратить его жизнь в ад! Смешно! Алвин оказался снизу от вип-зоны, находившейся на возвышенности. Делан не мог не сравнить это место с королевским местом. Во всем зале это единственное место, словно созданное для того, чтобы на нем сидел хозяин вечера и его приближенные. Место, которое видно каждому гостю Бала, и место, из которого ты можешь наблюдать за каждым. Герцог расположился на одном из полукруглых диванов коньячного цвета. Мужчина держал в руке бокал, смотря на только-только пришедшего Алвина. Юноша запыхался, пока бежал наверх по ступенькам. С раскрасневшимся лицом, спрятанным под маской, и улыбкой во все лицо Алвин приветствовал своего господина, почтительно склонив голову перед ним, выражая уважение. Герцог махнул рукой, приказывая подняться, и Алвин, едва ли не махая от радости хвостиком, подбежал к мужчине, садясь слева от него. Делан был удивлен увиденной картине. По строгим правилам этикета высшие господа должны были наказать непослушных мужей других аристократов, если те пересекали черту, а Алвин без сомнений ее пересек, садясь возле мужчины по левую сторону, где должен был сидеть его старший супруг. Младшим же супругам разрешалось лишь тихо стоять позади мужей, если их вообще брали на светские события. Женихов, все еще не вступивших в брак, это тоже касалось, ведь пока что они были никем в глазах общественности. Эндвейт дал себе мысленную оплеуху, заставляя вспомнить о фиктивности их помолвки, и даже больше — никто на Балу не знал ни их личностей, ни того, что они помолвлены. Для гостей они выглядят, как обычная пара аристократов, пришедших на мероприятие, или же иностранные гости. Скрытые за масками, они сливались с толпой пестро одетых людей. Оставив Мэйсона позади, Делан поднялся на возвышение прямо к Алвину и незнакомому мужчине. Темноволосый аристократ с генетически модифицированными глазами цвета расплавленного золота расслаблено сидел на диване, отстраненно наблюдая за людьми внизу. Одна его рука в длинных латексных перчатках, таких же как у Делана, подносила алкоголь к губам, а вторая лениво гладила Алвина по голове, неоднозначно намекая на весьма близкие отношения между этими двумя. «А нужно ли было спасать этого ребенка? Кажется, у него были влиятельные друзья в Знати, что могли спасти его от нежеланного брака», — размышлял Делан, начиная думать о том, не стоит ли им оставить Алвина в Солнечной системе рядом с этим человеком. Эйнштейн, конечно, будет первое время недоволен, но быстро остынет, узнав, что ребенок в надежных руках. А настолько надежны руки незнакомца, Делан собирался проверить прямо сейчас. — Делан Эндвейт — нынешний Глава корпорации Эндвейт, — представился мужчина, протянув руку. Он не собирался кланяться и падать в ноги этому мужчине, как мальчишка. Делан знает себе цену и точно не собирается унижаться перед одним из Знати. Он не попрошайка, а бизнесмен. Делан не умоляет о помощи с юпитерианцами, а предлагает свою помощь взамен. Всего лишь обмен услугами на равных, не более. Темноволосый мужчина встал и ответил на рукопожатие. — Малхиор Адельманн, хотя многие меня знают по прозвищу Герцог. Как нынешний Глава Земной Знати я рад приветствовать Главу корпорации Эндвейт на своей территории. Делан продолжал приветственно улыбаться, не показывая насколько шокирован встречей с самим Главой Земных. Эндвейт скосил взгляд на Алвина, но тот лишь насмешливо показал язык и отодвинулся подальше от Делана, стоящего на проходе между двумя диванами. «Черт возьми, он точно знал, что я ненавижу все, что касается Земных, но привел меня на встречу с их гребаным Главой!» — Делан представлял, как оторвет Алвину голову по приходу домой, и даже Эйнштейн не остановит его в этот раз. Делан был готов встретиться с любым аристократом, но единственный герцог Знати, недавно занявший пост нового Главы Земных?! — «Откуда только у мальчишки, не достигшего совершеннолетия, такие связи?!» Герцог вернулся на свое место возле Алвина и жестом попросил Делан присесть напротив. — Не хотите выпить? — спросил Герцог, поднимая свой бокал. — Лучший ирвинский коньяк. Делан попытался скрыть свое удивление и сквозь зубы произнес: — Глава Адвайта не продает коньяк за пределами своей корпорации. — Моя сестра является одной из его младших жен. Адвайта никогда не отказывал своим родственникам. — Сочувствую вашей сестре. У Главы Адвайта весьма бурный нрав, — приторно усмехнулся Делан. На самом деле ему хотелось спросить, как можно быть настолько бесчеловечным, чтобы отдать родную сестру в руки садиста, но после мужчина вспомнил, что все члены Знати поголовно такие. Они не ценят семейные ценности. Продают детей, сестер, даже мужей, если те приглянулись их бизнес-партнерам. В Знати нет понятия границ. Если они чего-то желают, то добиваются этого, переступая через человеческие жизни. Поэтому в этой корпорации смертность считается одной из самых высоких. Не только среди рабов или среднего класса, но и среди высшего сословия. Каждый третий ребенок аристократа, выданный замуж, умирает, так и не достигнув совершеннолетия. Взрослые наследники благородных семей тоже лишаются жизни в борьбе за власть. Сколько только было убито аристократов, когда этот Малхиор Адельманн взошел на место Главы Земной Знати! Поговаривают, он даже полностью уничтожил одну баронскую семью! «Дедушка верно говорил: эти люди бесчеловечны. Земные отличаются от нас», — успокаивал себя Эндвейт, напоминая, что истинное зло — вот оно, а его собственные деяния всегда несут лишь добрые помыслы для своего народа, даже когда дело касается легализации наркотиков или проституции. Делан всегда делает так, чтобы все были довольны. — Это не ей нужно сочувствовать, а Главе Адвайта. Она у меня целеустремленная… — Герцог запнулся, скосив взгляд на Алвина, удобно устроившегося возле него. Брюнет положил руку на макушку парня и зарылся пальцами в светлые кудри, словно делал это сотни раз до этого. Делан непроизвольно напрягся. — Глава Адвайта стар и совсем скоро передаст все дела своему наследнику, а моя сестра, как и остальные жены Адвайта, позаботится, чтобы жизнь бывшего Главы в отставке была коротка. Много высших мира сего хватались за место Главы до самой смерти, ведь после передачи дел наследнику теряли фактическую власть. Они имели возможность восседать в Совете корпораций, как один из советчиков, но более не принимали решений, касающихся корпорации. Все, что у них оставалось — деньги и многочисленные супруги. Но даже те всячески пытались укоротить жизнь мужа побыстрее, ведь имели право получить все его накопленные деньги, разделив между собой сумму. Так как разводов в галактике не существовало, имело место быть лишь вдовство. Девушки и парни шли на ужасный поступок лишь бы побыстрее освободиться от мужа и получить деньги. Много кто ради денег и выходил замуж за стариков почти что в пять раз старше их самих. Хотя это мало чем отличалось от обычной продажи тела для получения денег. — Моя сестра много чем напоминает вас, Эндвейт. Она чувствовала настолько сильное отвращение к Знати, что была готова выйти за старика из системы за тридевять земель отсюда. Она умоляла меня принять брачное предложение Адвайта, лишь бы навсегда улететь из Солнечной системы. Сестра всегда восхищалась тем, как ваш дед смело разорвал связь со Знатью, начал новую жизнь с чистого листа и, безусловно, преуспел. Делан кивнул на бокал, и через секунду мимо пролетающий робот-официант оказался у их столика, наливая напиток в бокал Главе Эндвейт. — Ваш рассказ лишь доказывает мою теорию о том, что все здравомыслящие люди не желают оставаться в этом гнилом месте. Присмотревшись к цвету коньяка, Делан немного пригубил и удивился: благородное пойло действительно оказалось подлинным ирвинским коньяком. Тот же терпкий вкус, напоминающий апельсин. Тот же темный коньячный цвет и удивительный запах. Делан ни за что бы не перепутал настоящий ирвинский коньяк с подделкой. «Он точно знал, что я его обожаю. Остается лишь узнать, какая птичка нашептала о моих предпочтениях: шпион Герцога или этот наглый ребенок?» — размышлял Делан, скосив взгляд на Алвина сквозь бокал. Юноша все также сидел, прижавшись плечом к Герцогу и не чувствуя ни малейшей опасности от мужчины, который сжимает его колено. Эндвейт непроизвольно скривился. — «Кажется Седрик ошибался насчет невинности своего сына. Вон как млеет от касания другого мужчины к нему. Отвратительно.» — Вы правы, Эндвейт, за последние столетия Земная Знать превратилась в выгребную яму, — прямо ответил Малхиор, не собираясь защищать родную корпорацию. — Аристократы больше не служат Кодексу, в то время как Кодекс служит им для наказания простолюдинов. Это непростительно, что столько людей одновременно по всей Солнечной системе страдают, а причиной всему являются аристократы. Герцог деликатно отставил недопитый коньяк на стол и бросил взгляд на Бал. Раньше мужчине нравилась атмосфера безумия этого мероприятия, переполняющие гостей эмоции, но сейчас… сейчас все померкло. Теперь Герцог видел лишь глупых людей, поддающихся глупым древним инстинктам — удовлетворению похоти, голода и желаний быть замеченным. Человечество не сможет двигаться дальше, если большая его часть, будет деградировать, превращаясь в скот. Иногда Герцог удивлялся, как не осознал этого раньше, когда был свеж и молод, чтобы возглавить восстание против системы. Вместо него это сделал семнадцатилетний ребенок с огромными серыми глазами, пронзающими до костей. Ребенок, который сумел найти в себе смелость заявить миру о себе и о мечтах большинства населения Солнечной планеты: никто не желает жить по законам прогнившей системы. Однако, Алвин молод и ему свойственна такая черта, как стремительность. Этот ребенок хотел изменить мир здесь и сейчас, как и сотни молодежи, что погибла во время тех митингов. Но Герцог был умнее и рассудительнее. Он знал, что изменить Знать невозможно по щелчку пальца. Для этого понадобится не одно десятилетие, если не столетия, чтобы старые алчные аристократы вымерли, и на их месте возродились новые, светлые умы. Герцог уже готовил почву для будущего, собираясь расформировать Академию и превратить ее в достойное место для обучения и воспитания. Вот только вряд ли Герцог сможет застать изменившуюся корпорацию. Он проживет еще семьдесят или девяносто лет, в отличие от Алвина, который сумеет увидеть, как преобразилась Солнечная система спустя столетия! А пока о грандиозных изменениях говорить рано. Герцог и Алвин лишь на начальных стадиях создания чего-то нового. Им удалось получить власть и уничтожить большую часть приверженцев бывшей власти, однако проблемы не закончились. Среди аристократии все еще ходят волны негодования на нового Главу, не говоря уже о проблеме с финансами. Предыдущая власть оставила разграбленную казну. Если бы финансовую отчетность о деятельности рассекретили, то все в галактике узнали, что Земная Знать уже давным-давно банкрот. Собранных налогов и прибыли с компаний, принадлежащих корпорации, не хватало, чтобы покрыть даже малую часть расходов. Для того, чтобы покрыть дыру в бюджете, Малхиору пришлось взять деньги собственной семьи! Иногда Герцогу казалось, что он взял управление над утопающим кораблем. И лишь Алвин Греммер среди всех людей в галактике знал правду о состоянии Земной Знати, но продолжал бороться за нее и людей, не теряя веры в будущее. Однажды они залатают дыры в пробитом корпусе, выкачают затхлую воду и поплывут в далекое светлое будущее. — Поэтому мы с Алом боремся против системы за светлое будущее этой части Млечного Пути. Это дитя владеет безграничным потенциалом и, что главное, желанием к возвращению Знати к праведным истокам. Мы планируем вернуть Кодексу его законное место и наказать каждого аристократа в соответствии их грехам. Никто не останется безнаказанным. Делан свел светлые брови в удивлении и развернулся к Алвину. Мальчишка снял огромную белую маску и ухмыльнулся, немного помахав ею. На его лице появилась та самая самодовольная ухмылка, уверенного в себе и своих словах человека, которую Делан видел в их первую встречу. Юноша не боялся дать отпор своему отцу и высказать отвращение к браку и избраннику вопреки этикету и установленным системой законам. Это раздражало Делана, ведь парень словно бросал ему вызов каждый раз, когда на его лице проскальзывало это выражение. Алвин напыщенно поднял голову вверх, сложив руки перед собой. К этому времени Делан Эндвейт должен был догадаться, кем на самом деле является Алвин. Каждый человек, знающий о новом Главе Знати, слышал о неизвестном человеке в белой маске, что возглавлял бывшую оппозицию, а сейчас примкнул к новосозданной власти, став голосом народа. — Вы все время считали меня глупым неотесанным и невоспитанным ребенком, помните? Вы никогда не были скудны на обидные слова. Но знаете, вы совершенно не знаете, кто я такой, чтобы судить, черт возьми! — юноша презрительно посмотрел в глаза Делану, ища там хоть каплю удивления или отрицания. — Совершенно не знаете, на что я способен. — Не заводись, Ал. Герцог положил руку на колено Алвина и предупредительным взглядом напомнил, что они здесь не ради ссоры. Наоборот, заключение союза — вот истинная причина их встречи. — Я здесь по деловому вопросу и не собираюсь терять время, чтобы выслушивать ваше мнение об этом ребенке, Адельманн, — Делан продолжал смотреть в серые глаза Алвина, пускай и обращался к Герцогу. Сейчас, как никогда, Делан видел в Алвине все то, что так ненавидит. Этот ребенок являлся воплощением всех его худших кошмаров о Земных. — Если вы согласитесь мне помочь взамен на этого мальчишку, раз уж он так важен в вашей «борьбе», я с удовольствием отдам вам все права на него. Меня ни капли он не интересует, в отличие от пояса. — Не спешите, Эндвейт, мы еще не подошли к вопросу с юпитерианцами. Вы, как нынешний попечитель Алвина, должны знать, кто он такой на самом деле. Вы даже на каплю не осознаете ценность этого дитя. Делан закатил глаза и мысленно начал умолять Эйнштейна побыстрее прийти и спасти его от общества Земных. Он никогда не соглашался на переговоры со Знатью, но и уйти прямо сейчас не мог, ведь тогда ситуация с юпитерианцами никогда не разрешится, а может еще и усугубится. Кто же мог предвидеть, что Алвин притащит его на встречу с самим Главой этой грязной корпорации?! «Мне плевать, кто этот ребенок. Глава бывшей оппозиции, митингер или кто там еще — плевать. Если он так важен для Главы Знати, так значит пусть он и забирает его! Эйнштейн немного попсихует из-за того, что я отдал ребенка, но быстро остынет. Он никогда не привязывается к людям надолго. Уверен, мальчишка не станет исключением.» Алвин еще не представлял, что для того, чтобы впечатлить Делана Эндвейта нужно что-то совершенно иное, чем популярность среди людей в Солнечной системе. — Вы здесь, чтобы помочь мне с юпитерианцами, и хотите что-то взамен, ведь так? Так говорите по делу, пока я все еще заинтересован в сделке. Мне нет смысла скрывать свое презрение к вашей драгоценной Знати, поэтому вы должны знать, что меня ничего не остановит, чтобы взять и уйти прямо сейчас, — блефовал мужчина, пытаясь вывести Герцога на чистую воду. — Мне также плевать, перерастет ли конфликт интересов с юпитерианцами в вооруженное сражение. Единственное, что я потеряю это время и совсем немного денег. Мне ничего не будет стоит война в десять лет со слабыми людишками из-под куполов. Залпом допив спиртное, Делан перевел тяжелый взгляд на Герцога. Тот сидел тихо и не выражал удивления или недовольства от слов Делана. А должен был бы, ведь именно он — Глава Земной Знати, отвечающий и за юпитерианцев в том числе. Оглашение войны жителям Юпитера — это оглашение войны непосредственно Герцогу и всей корпорации! Вопреки всем угрозам, Малхиор Адельманн совершенно не испугался вызова от Главы самой богатой и до зубов вооруженной корпорации в Млечном Пути. На миг Делан поймал себя на мысли, умеет ли этот человек вообще чувствовать страх? Всего на миг, ведь потом очень слабая приветственная улыбка с лица Герцога исчезла, а взамен нее появился такой знакомый Делану взгляд хищника. — Видимо, мы начали неправильно. Я был слишком мягок к вам, Эндвейт, но теперь я готов играть по вашим правилам. Герцог с грохотом поставил бокал на стеклянный столик перед ними. С первого взгляда Делан Эндвейт понравился Герцогу. Молодой мужчина в самом расцвете сил. Амбициозный и умный, но в тоже время хитрый и хладнокровный в критических решениях. Крайне осторожный в делах, касающихся бизнеса. Герцогу пришлась по душе прямолинейность Делана, но это его отвращение к Знати переходило всякие границы. Эндвейт ненавидел не просто старых алчных аристократов, а всех, кто как-либо относится к корпорации. Малхиор до последнего не верил, что отвращение к людям, которых ты ни разу в жизни не видел, может быть настолько велико. И ведь этот человек испытывал искреннее отвращение к нему и Алвину. Настоящую нескрываемую и неконтролируемую ненависть. Ради своих целей Герцог мог простить Эндвейту парочку грубых слов или взглядов в свою сторону, но ненависть к Алвину? К ребенку, не достигшему совершеннолетия? Как можно ненавидеть дитя, которое отдает всего себя ради борьбы против той же системы, которую Эндвейт так ненавидит в Земных?! Герцог решил раскрыть все карты и действовать старыми методами. Так, как он умеет. Так, как он обожает. То, для чего он был рожден. — Кто сказал, что это сделка? Вы совершенно не знаете, что я хочу от вас, а так же не ведаете, что я могу сделать с вами. Стоит ли мне напоминать, что вы находитесь на моей территории? Корпорация Эндвейт далеко отсюда, а окружающие нас системы — мои непосредственные союзники. Делан не предоставил Герцогу лицезреть то, как укол страха прошелся по его телу. Всего несколько предложений от Главы Земных, и Делан почувствовал, как его медленно тянут на дно с пьедестала. Делану показывают его настоящее место. Грубо. Прямолинейно. Прямо так, как любит делать и сам Делан. — Это угроза? — спросил Эндвейт и искоса посмотрел вниз — прямо туда, где оставлял Мэйсона. Карлайл неподвижно стоял на месте, ожидая хозяина, и никак не подозревая о происходящем наверху. Помимо шума толпы и стонов от многочисленных совокуплений, вокруг вип-зоны была установленная звукоизоляция. Мэйсон оставался в неведении о накаляющейся ситуации наверху. — А вы боитесь? Только если чувствуете страх, мои слова превратятся в угрозу. Пока что я просто хочу порассуждать о том, что можем сделать я и вы в данный момент, — Герцог откинул руки на спинку дивана, чувствуя себя королем положения. — Смотрите, Эндвейт. Вы располагаете всего двумя вещами, которые я бы хотел получить от вас — Алвин Греммер и деньги. Вам же от меня нужно мирное и быстрое разрешение проблемы с юпитерианцами. Однако деньги я могу найти и в другом месте, а Алвин… кто сказал, что я разрешу вам забрать его у меня? Вы все еще на моей территории. Здесь каждый человек подчиняется моей воле, и вы в том числе, Эндвейт. Темноволосый мужчина пожал плечами и уставился на Делана, душа того каждым произнесенным словом. — Я смогу справиться без вас, Эндвейт, а вы? Сможете справиться без меня? Говорите, что можете просто уйти и решить вопрос силой? И чем же тогда вы отличаетесь от столь презираемой вами Знати? Примените силу на бедных, ни в чем неповинных людях, выступающих за законы этой земли? Я не знаю вас достаточно хорошо, поэтому не могу сказать пойдете ли вы на такой шаг или нет, поэтому давайте представим, что вы все же пригнали свою огромную армию прямо под мои двери. И что дальше? Как думаете, если вы начнете убивать моих людей, я буду отсиживаться в сторонке? Нет, я тоже уничтожу дорогое вам. Ваш драгоценный пояс. Герцог медленно опутывал Делана фактами, показывая безвыходность его ситуации. В какой-то момент Делан ощутил себя более не хищником, а жертвой. Никогда за пятьдесят шесть лет жизни он не оказывался прижат к полу. Никогда не ощущал себя столь беспомощным от безысходности ситуации. «Змей», — в мыслях Делана пронеслось сравнение Герцога с хладнокровным хищником. И Малхиор Адельманн и правда был гадюкой, просто Делан еще даже не представлял, насколько опасной. Герцог всего-то показал клыки, но еще даже не выпустил яд. — Я хотел заключить с вами союз, — продолжил золотоглазый змей. — Желал показать, что мы с Алом пытаемся изменить Знать к лучшему, и что мы не такие, как те, кого вас учили ненавидеть… Но вы первым повели себя агрессивно ко мне и моему дорогому партнеру. Мне ничего не остается делать, кроме как показать, что у вас никогда не было выбора. Если хотите наладить добычу металла из пояса, без моей помощи не обойдетесь. Не я сейчас должен строить из себя жаждущего вашего милосердия и симпатии человека, а вы должны ползать у моих ног, умоляя решить проблему с Юпитером. Я предполагал, что вы будете умнее, чем в тех слухах, что о вас распускают старики из других корпораций, но как говорится, дыма без огня не бывает. Разочарование — единственное, что сейчас чувствовал Герцог после того, как переоценил качества Делана Эндвейта. Этот мужчина все еще был мальчишкой. Верил в сказки, рассказываемые его отцом и дедом о страшных аристократах. Герцогу лишь было жаль, что отец не рассказывал сыну, что не все аристократы следуют системе. Не все из Знати хотят смертей собственных людей. Здесь живет много хороших людей, страдающих из-за укоренившейся системы. — Я ненавижу, когда мне угрожают, — процедил Делан, сложив руки перед собой в замок. — А я ненавижу, когда меня ни во что не ставят. Я не потерплю неуважение к себе и Алу. Герцог бросил взгляд на стакан, и робот-официант тут же подлил спиртное. Мужчина сделал несколько глотков, смакуя напиток, а после перевел взгляд на Алвина, который подозрительно затих. Обычно юноша даже на секунду не затыкается, а тут всего пару предложений за последние десять минут. Герцог внимательно посмотрел на ребенка и отвел взгляд, как только заметил, что у парня все прекрасно. Алвин всего-то ликует от того, что Эндвейта поставили на место. Не просто торжествует, а едва ли не машет хвостиком от радости. — Итак, теперь вы согласны обговорить подробности будущего сотрудничества? У Делана не было иного выбора, кроме как ответить согласием. Герцог явно сказал, что уничтожит пояс, если Делан пойдет войной на юпитерианцев, а отказываться от своей мечты, когда они с Эйнштейном зашли столь далеко? Нет уж. Делан готов поступиться гордостью ради дела всей своей жизни. Даже если ему придется связаться с дьяволом во плоти. — Что именно вам от меня нужно? — Ничего более, кроме как спонсирование одного из моих проекта. — Какого? — Терраформирование Марса. Из-за нехватки средств пришлось приостановить процесс, но с вашей помощью марсиане смогут дышать собственным воздухом. Заметьте, Эндвейт, что я прошу у вас лишь это, хотя мог потребовать проспонсировать семейный бизнес или положить деньги в собственный карман. Вы считаете меня монстром, но я далеко не самый ужасный из них. Я хочу сделать Земную Знать такой же продвинутой корпорацией, как ваша. Плохо ли мое желание помочь своим людям? Терраформирование всегда было дорогостоящим процессом даже для самой богатой семьи в Знати. Сейчас почти все деньги Герцога идут в казну и на новые проекты, тогда как на терраформирование родной планеты пришлось урезать бюджет. Малхиор собирался решить эту проблему с помощью Эндвейта, а проблему с деньгами иным способом, ведь Делан Эндвейт скорее умрет, чем станет спонсором Земных. — Боюсь, что ваше желание основано не на бескорыстных причинах, не так ли? Герцог ухмыльнулся, но промолчал. Эндвейт попал прямо в точку. Столь эгоцентричная личность, как Малхиор Адельманн, не расположена к волонтерству. — А что на счет мальчишки? Как мне отдать его, если мы уже помолвлены? Помолвка — то же, что клеймо брака. Официально вы становитесь женатой парой после того, как объявите общественности о законности ваших отношений и подпишете договор. Много кто устраивает пышные пиры, как в древние времена, а кто-то просто оглашает об отношениях перед Советом своей корпорации и показывает брачный контракт. Так как Делан не собирался раскрывать вынужденные отношениях с Алвином, их брак навсегда останется на этапе помолвки, вот только расторгнуть его невозможно. Конечно, были случаи расторжения, но эти случаи всегда резко порицались обществом. Да и расторжение зачастую было выгодно лишь для одной стороны, ведь вторая лишалась не только имени мужа, но и своей семьи, становясь не более, чем рабом. Седрик Греммер уже отдал полный пакет прав на Алвина Делану и только после смерти одного из них, второй сможет освободиться от клейма. Делан безумно рад, что настоял на подписании бумаг о помолвке. Помолвка может быть временной, но женитьба — до смерти. — Отдайте мне документы на его личность и бумаги о помолвке. Так я буду уверен, что вы больше никогда не потребуете что-то от ребенка. Так, как вы и желали, никто и никогда не узнает об этой помолвке. Ал никогда не встретится с вами. — А Седрик Греммер? Вы гарантируете его молчание? — Я уже позаботился об этом, — хмыкнул Герцог, вспоминая возмущенное лицо Седрика Греммера на голограмме, когда тот узнал о блокировке счета в марсианском банке и условиях его разблокирования. — Не ради вас, а ради будущего Ала. Ал, Ал, Ал!.. Делан не мог уже слышать то, как Герцог восхваляет невоспитанного и высокомерного мальчишку. Мужчина сжимал кулаки, пытаясь скрыть свое раздражение, но… не получалось! Он не мог более поддерживать прежнюю маску. Его загнали в угол. Делан ощущал себя ущербным, на несколько уровней ниже Герцога, хотя таковым не являлся. Он является Главой корпорации Эндвейт — самой большой в Млечном пути, наиболее богатой, финансово- и военно- влиятельной, и все равно чувствовал себя ниже какого-то аристократа! Земная Знать не была богатой, не была одаренной чрезмерными ископаемыми и материалами из-за ограниченности в одну звездную систему, не была столь же восхитительно прекрасной, как территория Эндвейтов! Малхиор Адельманн не мог противопоставить ничего Делану Эндвейту, однако сумел подавить его, не имея на руках козырей. Делан впервые познал вкус поражения. Как он мог и дальше держать себя в руках? А ведь больше всего его бесил даже не Герцог, а ребенок возле него! Проклятое дитя, из-за которого все началось. Юноша, хлопающий светлыми длинными ресницами с бесподобной ангельской улыбкой на лице. Юноша, который только что показал, что данное им обещание, может быть воплощено в реальность. «У меня нет сил, чтобы уничтожить вас, господин Эндвейт, но я могу заставить вас страдать.» У Алвина Греммера и правда не было сил тягаться с Деланом Эндвейтом, как и у любого человека в галактике, но он все же заставил его страдать. Заставил склонить голову. Именно Алвин поспособствовал встрече с Герцогом. Именно Алвин был тем, кто поставил его в безвыходное положение, а никак не Малхиор Адельманн. Если Герцог был королевской коброй, то этот мальчишка — карликовой гадюкой. Столь же маленькой, но безусловно очень ядовитой. «Ты знал, Делан, что ничего хорошего не получится из всего этого. Ты ведь чувствовал, что приняв этого ребенка, навлечешь беду. Стоило отказать прихоти Эйнштейна. Стоило искать другие пути найти медиум!.. Стоило…» — Делан сжал кулаки, виня себя в том, что не смог отказать Эйнштейну. Он всегда был слаб перед ним, и вот во что вылилась его просьба. Их прижали. Им поставили ультиматум. Они ничего не смогут сделать, кроме как согласиться на чертову сделку. — Позвольте спросить, Адельманн. Мне слишком любопытно. Этот мальчишка ваш любовник? Я не нахожу иных причин, почему вы так цепляетесь за него. — Нет, я не завожу связи на стороне. Считаю это мерзким по отношению к своим супругам, — Герцог повернулся к Алвину и вновь запустил длинные пальцы в золотые кудри юноши, растрепав те. — Вам ведь не было интересно, что я нашел в этом ребенке, так почему спрашиваете? Ответ у вас прямо перед глазами, но вы предпочитаете его не замечать, видя в Але столь презираемого вами аристократа. — Да, вы правы, мне не интересно. Делан резко махнул роботу подлить еще и, как только бокал до конца наполнила жидкость, вновь выпил всё за раз. Он желал сбежать отсюда. Желал больше никогда не встречаться с этими двумя. «Черт возьми, где ты, Эйнштейн?!» — взмолился Делан, рыща взглядом в толпе снизу. Парня не было нигде. — Я могу забрать тебя к себе, — тихо предложил Герцог юноше, более не обращая внимания на Эндвейта. — Нет-нет! — замахал руками Алвин. — Я хочу остаться с Эйнштейном, пока он еще в Солнечной системе. — Неужели тебя так заинтересовал этот человек? — Эйнштейн просто гениален! Он настолько… настолько!.. Это не описать словами! Вы видели скафандры корпорации Эндвейт? Это он их смоделировал! — Я рад, что ты нашел себе друга, — Герцог сильно растрепал волосы парня, от чего кудрявая челка полезла в лицо юноши. Алвин по-детски сдул волосы с лица. — Я хочу встретиться с ним. — Он обещал скоро подойти, мой Герцог. Делан, нехотя, слушал их разговор, пока не ухватился за возможность сбежать. — Я приведу его, — сказал он, ставя пустой стакан на стол, и уже через минуту спускался вниз к Мэйсону. Алвин остался с Герцогом наедине. Юноша потянулся к бокалу, но мужчина ухватил того за руку, говоря не баловаться. — Не слишком ли резко вы повели себя с Эндвейтом? Мы ведь хотели использовать эту помолвку как возможность к партнерству, помните? — Хотел, но мое мнение изменилось. Ты ведь сам видел, столь велика его ненависть к Знати. Я попытался показать ему, что мы сражаемся против прогнивших аристократов, но Эндвейт не делит аристократов на хороших или плохих. Для него все мы — враги. Он бы ни за что не согласился стать на мою сторону и помочь приструнить оппозицию. Придется найти иной способ, как сражаться со старикашками без Эндвейта. Возможно, придется сыграть на слухах о нашем сотрудничестве… — И вы используете его только ради денег и моей свободы? Это все? — Этот человек пропащий, Ал. Пока Эндвейт не преодолеет ненависть, внушенную его отцом и дедом, он будет тонуть в ней. Мы с тобой ничем ему не сможем помочь. — Я… — Алвин запнулся, и сам не зная, что желает сказать. На долю мгновения он подумал, что Делан Эндвейт сможет относится к нему и Герцогу по-человечески. Алвин видел другую сторону Эндвейта, которую он раскрывает рядом с Эйнштейном. Алвин видел, что Делан умеет быть другим, но эта ненависть… Она затуманивает взгляд мужчины. Только что из-за нее Делан Эндвейт потерял возможность стать одним из благодетелей Земной Знати. Потерял возможность на мирное сосуществование двух корпораций и общего светлого будущего для двух народов, преследующих одни и те же цели. — Вы правы, мой Герцог. Я был слишком ослеплен возможностью, что не посмотрел на факты. Надеюсь, однажды Эндвейт увидит, что не все аристократы так уж плохи. Алвин понурил взгляд, смотря вслед Делану, еще не догадываясь, что однажды станет тем, кто поможет мужчине преодолеть пучину ненависти.