Межгалактическое пространство

За девятнадцать лет Норд Лейтнер узнал многое о Вселенной и процессах, происходящей в ней. Физика, химия, инженерия — науки, которые с детства подвластны ему, словно воздух для птиц. С годами он осознал, что существуют вещи, которые невозможно просто зазубрить, как таблицу Менделеева или бином Ньютона. К примеру, люди — такие разнообразные и изменчивые существа, поведение и чувства которых стопроцентно предсказать невозможно даже с многолетним опытом. Он был уверен, что знает собственное тело также хорошо, как физику, но ошибся. Человеческое тело, как и люди, оказались изменчивы. Герцог успешно доказал эту теорию на теле Норда. Холодный темно-коричневый кафель ванной обжигал разгоряченную кожу. Ноги разъезжались на скользкому полу. Для того, чтобы устоять, нужна была та еще выдержка. Пальцы пытались ухватиться за что-либо на стене, но ровный кафель уничтожал всякую надежду. Норд пытался отстраниться подальше, но мужчина сзади, вдавливающий его в стенку, не позволяя сделать ни шагу от него. Не прекращая выцеловывать шею, Малхиор вбивался в него сзади жестко, страстно, не давая парню возможности на отдых. Норд не понимал, как они, еще недавно помогающие наряжать поместье к будущему празднику, вдруг оказались в ванной, целующиеся и срывающие друг с друга одежду. Может, во всем виноваты дети, вылившие на них краску, а может им просто постоянно друг друга недостаточно, поэтому ухватившись за первую же возможность побыть вместе, уединились. Мужчина сильно схватился за бедра парня, из-за чего Норд привстал на носочки и зашипел. — Ма-ал, — простонал тот на одном дыхании, выглядывая из-за спины на Герцога. Норд приближался к финишу. Хотел запустить руки вниз и, наконец, закончить сладострастную муку, но Адельманн контролировал все движения, не позволяя Норду касаться себя нигде. — Мал!.. — Проси, — прошептал тот на ухо и несильно шлепнул одну из ягодиц. — Давай, умоляй, Цветочек. — Прошу. — Парень откинул голову на грудь мужчины и посмотрел прямо в золотые глаза. — Пожалуйста, Мал… Умоляю… Ладонь Малхиора проскользила с бедра по талии, прямо к покрасневшей шее. Нащупав обе сонных артерии большим и указательным пальцем, он прижал те, наблюдая, как импульсивно содрогнулся парень, прекрасно зная, что последует дальше. Мужчина ускорил темп, обняв свободной рукой талию, а второй продолжал душить того, доводя до состояния, когда перед глазами все плыло черными пятнами. Норд приоткрыл губы, пытаясь вдохнуть поглубже воздуха, но все было тщетно. Сладкая, так давно желаемая им эйфория, подступила быстрее, чем обычно и он закрыл глаза от удовольствия. Черта между реальностью и потерей сознания сократилась. Норд стоял в шаге от того, чтобы, обрести желанное чувство забытья. Малхиор вовремя подобрал момент и опустился рукой с талии к торчащему члену и всего за пару движений довел Норда до разрядки. Оргазм и эйфория от асфикции — фирменная формула для удовлетворения тела Норда Лейтнера. Герцог сделал пару последних толчков и навалился на Норда сверху, тяжело дыша. Оба были измотаны спонтанным сексом, поэтому продолжали молчать, пока перед глазами, наконец, не перестало кружиться. Малхиор нажал на кнопку выключения душа и развернул Норда к себе. Бледное лицо раскраснелось, а на шее уже отобразились синяки. Благодаря быстрой регенерации до того времени, как они вернутся в зал чистыми и опрятными, от следов не останется ничего. — Все нормально? — Голова кружится, — кивнул Норд и обворожительно улыбнулся. — Черт возьми, как я обожаю это чувство! Малхиор не смог скрыть довольную ухмылку. Открыв для Норда свой мир, он никак не ожидал, что парень так подсядет. — Ты должен осознавать, как это опасно, Цветочек. Не понимаю, почему ты так ухватился за это удушье, хотя есть много других способов принести удовольствие. За последнее время они испробовали много чего, но еще больше осталось неизвестного. Однако парень, однажды попробовав асфикцию, не смог от нее отказаться, из раза в раз прося повторить. Малхиор боялся, что постоянно воздействие подобного рода нанесет вред, поэтому не уставал напоминать любимому о вреде. Конечно, Герцог достаточно опытен, чтобы не навредить Норду и случайно не задушить, и все же опасался практиковать удушье часто. А вот для Норда асфикция стала тем, что не могла принести ни хорошая порка, ни жесткий секс, ни любой вид боли. Он подсел на чувство эйфории и уже не мог отказаться, ведь благодаря ей забывал обо всем на свете, включая жгучее чувство вины. Исключительно благодаря ей. «Вся моя жизнь и личность на Фобосе — ложь. Я вру любимому человеку, вру друзьям и начинаю врать самому себе. Я ненавижу себя за эту ложь, пускай и понимаю ее необходимость. И лишь в те моменты, когда Малхиор сжимает мою шею, когда реальный мир кажется позади, я не несу груз вины и ненависти», — грустно размышлял Норд, пускай на лице сверкала лживая искренняя улыбка. — Ты весь сам говорил, что однажды я найду то, что мне нравится, и то, что нет. Так вот, от твоей руки на моей шее я просто тащусь, а вот все те странные штуковины для сосков вызывают только панические атаки! Норд скривился вспоминая, как Малхиор игрался с его грудью. Все эти прищепки, металлические зажимы, щипцы и цепочки — чего только не нашлось у Герцога в домашней коллекции. После нескольких попыток Норд прямо сказал Малхиору, что у него исключительно нечувствительная грудь, но тот не прекратил попыток. Герцог непроницаемым взглядом уставился на парня, а после шлепнул того по ягодице, направляя на выход из ванной. Машина для сушки помогла им убрать влагу с кожи и волос, а после Герцог подобрал им новую одежду. Старую, всю измазанную красками, пришлось отправить в урну, что сразу же сожгла содержимое. Сегодня у всех жителей Фобоса выходной в честь празднования Нового года. С самого утра дети с супругами украшают дом, пока роботы готовят праздничный ужин к вечеру. Герцог также освободил загруженный график, чтобы посвятить всего себя семье. Норд уговорил любимого помочь ему и детям дорисовать огромную картину с космическим кораблем, которую они начали еще вчера, но все вылилось в то, что и дети, и они оказались полностью в краске. Пока Игнис пошла мыть сорванцов, Малхиор с Нордом получили свое уединение. Время близилось к обеду. Пора было спускаться к трапезе. Пока Адельманн одевался, Норд сидел готовым на кровати, наблюдая за Марсом из панорамного окна. Сегодня люди по всему Млечному Пути праздновали один и тот же праздник. Несмотря на различия, расстояние и разницу во времени, сегодняшний день, как и сотни лет до этого, человечество праздновало еще один пройденный год в истории. После Последней войны старого мира много праздников стерлись из памяти. Человечество стало черствее и в следствии существовало всего несколько дней, которые праздновали сообща: Новый год, День мира в честь окончания Войн за системы и День выживших — совместный день траура по людям, который погибли во время Последней войны, и тех, кто не пережил ядерную зиму после нее. Конечно же, в каждой корпорации существовали свои собственные праздники, такие как День основания, но лишь эти трое были неизменными из года в год для каждого человека во всей галактике. — Интересно, на Марсе идет снег? — спросил Норд у Малхиор, заметив, что тот вышел из гардеробной. — Сейчас? Не знаю, — пожал плечами Герцог, призадумавшись. — Скорее всего. Посмотри, какие облака затянулись над Этериумом. Норд перевел взгляд на город, над которым сейчас пролетал Фобос. Этериум не было видно из-за плотного слоя облаков, что нечасто можно было встретить на Марсе. Возможно, купол города засыплет несколько сантиметровым снегом, из-за чего роботам-уборщикам и марсианским рабам придется всю ночь работать. — Я никогда не видел снег. — Правда? — удивился мужчина и подошел ближе. На Луне, где Норд прожил всю жизнь, не существует атмосферы, поэтому образование снега невозможно. Конечно, в Солнечной системе есть еще места, где можно было бы увидеть снег, кроме Марса. К примеру, на той же Земле, вот только Норду никогда не представлялся случай. В регионе, где жила его бабушка, снега не выпадало из-за высокой температуры и тропического климата. Парень бывал и в других Земных городах, но как-то не представилось шанса попасть в настоящий снегопад из рассказов о древней Земле. — Пообещай, что следующий Новый год мы отпразднуем на Марсе, — попросил Норд, надеясь, хоть раз увидеть снег перед тем, как станет бароном и с головой окунется в восстановление имени Лейтнеров. — Я могу пообещать, что ты увидишь его раньше. Я освобожу график на следующие выходные и слетаем в Этериум, — пообещал мужчина и протянул руку Норду. Тот ухватился и встал с кровати, оказавшись в теплых объятьях. — А если тогда не будет снега, то слетаем на Энцеладу. Говорят, там лучшие горнолыжные курорты. — Там очень холодно. Вечная зима, как никак. — А ты боишься холода? — усмехнулся мужчина, подкидывая парня себе на руки. — С тобой никакой мороз не страшен. Норд быстро поцеловал мужчину и пригладил его волосы назад. Укладка должна была быть идеальной всегда и только Норду позволялось видеть великого Герцога с неуложенными волосами. Парню всегда казалось это чем-то очень интимным в их отношениях. — Мы опять опаздываем на обед. Игнис будет ругаться, если приготовленный ею чай остынет. Так что давай, неси меня. Несильно ударив мужчину по плечу, Норд рассмеялся. — Снова меня бьешь? Кажется, ты забыл, какое у нас для этого наказание. В золотых глазах заиграл азартный огонек. — Только не то орудие пыток на соски! Норд скрестил руки на грудях, а после чуть не потеряв равновесие и не завалился назад, обхватил шею мужчины руками. Малхиор поднял его на руки. — Посмотрим по твоему поведению. — Мужчина шлепнул по ягодице в ответ и направился к двери. — Попьем чай и сходим в лабораторию. Посмотрим, установили ли уже оборудование. Они спустились с третьего этажа и, как обычно, Наоми Альвито не могла не подметить при всех, как мило их Герцог носится с Нордом. Парень немного поспорил с шатенкой, а после половину чаепития дулся, ведь в итоге в их споре, как всегда выиграла Наоми. Арс с Серафиной сидели в чистой одежде и смотрели что-то на планшете, пока Малхиор лениво переговаривался с супругами. Лилиана выдавила из себя целую связную фразу о том, что скоро планирует завершить картину, а Наоми хвасталась популярностью книги, вдохновителем которой стал Норд. Игнис рассказывала о новой галактике, БМО, которую начала детально изучать недавно, а братья Эглинтоны мило беседовали с Сильвией. Недавно Норд узнал правду об отношениях Сильвии де Безьер с Оскаром и Оливером Эглинтонами. Они были не просто, младшими супругами Адельманна, связанными работой. Они были любовниками уже не первое десятилетие! Совершенно случайно Норд застукал тех за весьма неприличными действиями в стеклянной комнате в центре оранжереи. Норд прогуливался с детьми вечером, когда услышал странные звуки со стороны мини-лаборатории Эглинтонов среди растений. Дети как раз в тот момент детально рассматривали странный цветок с прозрачными лепестками, а Норд направился на звук, где и увидел сцену, не предназначенную для его глаз. Забрав детей, он покинул оранжерею и того же вечера, не удержавшись, спросил у Малхиора. Конечно, Герцог знал и поощрял отношения между этими троими, ведь из-за политики конфиденциальности каждого члена семьи Адельманн, Герцог не мог дать другим супругам возможность найти себе полноценного партнера, пока те были заперты на Фобосе. Малхиор был искренне рад, что эти трое обрели друг друга. С того момента Норд стал подмечать, что дружеские объятия, касания между Сильвией и близнецами носили весьма не дружескую подоплеку. Сильвия словила на себе пристальный взгляд Норда и ответила мягкой улыбкой. Норд улыбнулся в ответ и в тот момент осознал, насколько сильно изменились отношения между супругами после того, как он приехал. Лилиана стала не только выходить в люди, но и общаться, она явно делала шаги в сторону преодоления психологической травмы. Наоми начала больше общаться с Сильвией, что всех удивило, ведь те стали едва ли не лучшими подружками. Сильвия с близнецами, взяв пример с открытых отношений Норда с Герцогом, стали больше проявлять чувства на людях. А Игнис… Игнис не изменилась. Старшая супруга всегда дарила гармонию Фобосу. Норд не был уверен, связаны ли изменения напрямую или косвенно с ним, но искреннее радовался, что все сложилось, как нельзя лучше. Когда чаепитие закончилось, все вернулись к украшению дома, тогда как Норд с Малхиором направились в лабораторию. Здание располагалось недалеко от дома. Небольшое, цилиндрическое, ярко-белое, из-за чего его было просто найти даже ночью, когда уровень освещения падал до минимума. Так как людей-строителей не могли пустить на Фобос, всей постройкой занимались машины. Первый месяц, когда выдалбливали камень для подземных этажей, близнецы не прекращали жаловаться на шумность работ. Норд лишь разводил плечами, не зная, чем сможет помочь избавиться от шума. С момента окончания стройки прошло не больше двух недель и сейчас Герцог активно занимался обустройством вместе с Нордом. Они часто наведывались в лабораторию, чтобы проверить новые столы и оборудование, а еще это стало их новым местом для уединения. Собственно, так они и проверяли столы на устойчивость и прочность. Поднявшись на второй этаж, где было решено обустроить главный кабинет, Норд едва ли не подпрыгнул завидев то, ради чего они сюда пришли. — Напомни мне, как эта штука называется? — осторожно спросил мужчина, складывая руки перед собой. Герцог недоверчиво смотрел на десятки трубочек и один огромный баллон, соединенный с ними. — Вакуумная система, — гордо произнес Норд, проверяя каждую трубочку на возможность повреждений. — Боюсь спросить, для чего она используется. — На самом деле, много для чего. Если начну рассказывать, то к вечеру не управимся, — усмехнулся Норд во все тридцать два, прекрасно зная, что на этом поприще он подкованный, чем великий и мудрый Герцог. Хоть где-то он чувствовал превосходство. Убедившись, что оборудование не повредилось при доставке, Норд прикинул, где системе будет лучше всего стоять среди остальных вещей. Места на этаже было много, как и комнат. Присутствовала даже специально изолированная для экспериментов комнатушка. Сильвия с Лилианой постарались над тем, чтобы здание вмещало в себя все виды помещений, нужные ученому. На первом этаже размещался даже огромный резервуар с водой, про который Норд, в шутку, говорил, что будет использоваться, как бассейн. Приказав гуманоидноподобному роботу перенести вакуумную систему подальше от панорамного окна и стеклянных перегородок между комнатами, Норд потянул Малхиора на последний этаж. Полностью прозрачная шарообразная крыша открывала прекрасный вид на космос. Лаборатория располагалась на той части Фобоса, которая всегда была размещена к звездам, поэтому красная планета не мешала обозрению. — Уже решил, что будет на этом этаже? Герцог прошелся к центру купола и осмотрелся. По сравнению с этажом ниже, этот казался слишком пустынным. — Да, я понимаю, что это твой подарок мне, но… Мал, это здание слишком велико для меня одного. Мне вполне хватит первого и второго этажа, а третий и все подземные мне ни к чему. Я долго думал и принял решение, что этот этаж отдам Игнис, а подземные — близнецам. Таким образом мы разгрузим поместье и освободим несколько комнат, а Оливер и Оскар смогут вдоволь экспериментировать без ограничений. Норд затаил дыхание. Он был уверен, что Малхиору не понравится идея, ведь по сути он разделял личный подарок мужчины между всеми. Адельманн не любил делиться и учил Норда не делать того же во имя собственной выгоды. Однако, вопреки ожиданию, Герцог не разозлился, а лишь потрепал Норда по волосам. — Ты уверен, что так хочешь распорядиться лабораторией? — Уверен. Зачем столько места для одного меня, да и к тому же осмотрись вокруг! Этот этаж словно создан для Игнис! — Норд махнул рукой вверх, показывая звезды. И правда, идеальное место для астронома с раздвигающейся стеклянной крышей. — К тому же, я уже говорил с ней на этот счет. Игнис не против, как и близнецы. Так что… ты не против? Герцог поцеловал Норда в макушку. — Это твой подарок. Распоряжайся им, как хочешь. Парень несколько раз моргнул фиолетовыми глазками, зачарованный теплой улыбкой мужчины, а после потянулся за поцелуем. В тот момент Норд, хорошо знающий Малхиора, посчитал странным, что мужчина даже не разозлился, но быстро растворился в поцелуе. Ему и не пришла мысль, что он действовал ровно соответственно плану Адельманна, который с самого начала планировал, что лаборатория достанется всем ученым-супругам… — У меня кое-что для тебя есть, — сказал Норд, отрываясь от губ мужчины. Он подошел к огромному шкафу, на котором стояли десятки упаковок с разнообразными вещами — от линз до магнитов, от небольших генераторов до микроскопов. Он потянулся к одной из коробочек, поставленных с самого вверху. Вернувшись к Малхиору — торжественно вручил ее. — Я хотел отдать подарок после праздничного ужина, но подумал, что это тоже хороший момент. Малхиор удивленно двинул бровями, но принял длинную плоскую коробочку. Не спеша, он поднял картонную крышку и увидел там две длинные латексные перчатки. — По сути они работают, как обычная защита от сбора ДНК, но также умеют подстраиваться под температуру тела. Они легкие и почти незаметные при ношении. Ты также можешь одевать кольца под них или сверху, перчатки не будут мешать и подстроятся под твои желания. Я загрузил в систему принтинга схему и добавил нужный материал, так что если тебе не нравится цвет, я могу переделать… С каждым словом Норд заливался краской все больше и больше. Ему не раз приходилось перед огромной толпой слушателей защищать работы и проекты, но первый раз он делал что-то для одного единственного человека. Личный подарок, созданный специально для Малхиора Адельманна. Для Норда это значило многое. Сняв кожаные перчатки, что были на нем с утра, мужчина прикоснулся к материалу. Примерив одну из них, он удивился, как горячую кожу изнутри словно обдало льдом, приятно охлаждая. — Здесь несколько слоев, ведь так? Но они такие тонкие, словно совсем не ощущаются, — оценил Герцог и попытался надеть одно из колец-связи прямо наверх. Латекс не мешал устройству синхронизироваться с Герцогом и идентифицировать его личность. — Я ведь говорил, что ты ничем не хуже старшего брата, матери или отца. Цветочек, ты даже не представляешь, насколько ты гениальный, уникальный. Начни цени себя так, как делаю это я. Положив коробочку со второй перчаткой на стол, он подкинул Норда под ягодицы и усадил на первую горизонтальную поверхность. Адельманн впился в него страстным поцелуем, благодаря за подарок и за то, что этот прекрасный парень просто существует. Малхиор, не привыкший выражать истинные чувства, так просто реагировал на малейшие действия и слова Норда Лейтнера, что иногда не верил в то, что парень перед ним действительно реален. Непредсказуемый Норд сводил мужчину с ума. — Ты не передумал насчет новогоднего подарка? — спросил мужчина, тяжело дыша. Они лишь недавно вышли из душа, но Малхиору снова хотелось приставить Норда к стенке и показать, насколько он рад подарку. — Да, Мал. Я все еще хочу это, — рассмеялся Норд в губы любимого и прикоснулся своим лбом к его. — Мы обговаривали это не раз и я готов десятки раз повторять, что согласен. — Тогда сделаем это после ужина. По возвращению в поместье, Норд умилился, увидев Арса с Серафиной в парных новогодних нарядах. Дети сидели под огромной голограммой искусственной елки, открывая подарки. Как обычно, Арс не мог заткнуться, на эмоциях рассказывая о всем, что видел и чувствовал, а Серафина скромно молчала, благодарно улыбаясь всем вокруг. Взрослые также обменялся подарками между собой и Норд официально объявил, что после Нового года он, Игнис и близнецы станут работать в лаборатории. Впервые за много лет за столом Адельманн образовалась идиллия. Никто не говорил вслух, но с появлением Норда на Фобосе изменилась атмосфера этого месте. В первую очередь из-за того, что изменился сам хозяин Фобоса. Малхиор Адельманн нашел то, что не мог получить с юношества — человека, которого он мог бы назвать своим домом. Как только на Марсе объявили наступление нового года, супруги Адельманн скрестили бокалы. Дети не смогли дождаться кануна праздника, поэтому Игнис отправила няню-робота уложить тех. Недолго посидев, все разошлись по комнатам. Кто-то пошел спать, кто-то продолжать работать, а кто-то хотел провести ночь с близкими. Норд же хотел, наконец, получить свой долгожданный новогодний подарок. Как только двери спальни закрылись, парень сразу стянул с себя синюю кофту, оголяя верхнюю часть тела. Он плюхнулся на кровать и с ожиданием уставился на то, как мужчина достает что-то из шкафа. Небольшое металлическое устройство, похожее на пирометр или даже пистолет, должно было бы испугать Норда, но он лишь с нетерпением ожидал, когда Герцог приведет его в действие. — Будет немного больно. — Я знаю, — кивнул Норд и склонил набок голову, оголяя шею. — Я доверяю тебе, Мал. Сделай это. Малхиор отметил искреннюю уверенность в фиалковых глазах и нагнулся над Нордом, взявшись за подбородок. Устройство коснулось шеи и Норд прикрыл глаза, когда его ладонь нащупала свободную руку мужчины. Физически и психологически он был готов к тому, что должно было произойти. Малхиор своими руками делал ему татуировку, знак принадлежности ему, а Норд это позволял, побуждал и жаждал. В одном из разговоров Адельманн вскользь упомянул, что некоторые люди в клубе, который он раньше посещал для встреч с партнерами, делали татуировки своим постоянным любовникам. Такое явление было частым, но только среди тех, кто действительно доверял друг другу. Норд уцепился за эту мысль и долгое время обдумывал, хотел ли он себе что-то, оставленное Малхиором, и пришел к выводу, что хотел. Не просто хотел, а нуждался! Он уже свыкся с мыслью, что в будущем им придется расстаться, а владеть каким-то напоминанием о счастливых днях было бы роскошью в его случае. «Когда мы расстанемся, хочу смотреть на тату и чувствовать, что он все еще со мной», — твердо решил Норд перед тем, как сообщить Малхиору, что хочет тату. Естественно, они обговорили все — рисунок, место, краска и устройство, которым будет сделано татуирование. Последнее Норд выбирал сам. Он настоял на том, что хотел бы сделать перманентное тату, несмывающееся и не выцветающее из тела спустя года. К сожалению, перманентные татуировки не были распространены, ведь никто не решался сделать что-то без возможности избавиться. К тому же, у них была подпорченная репутация. Именно перманентными татуировками клеймили рабов. Тем, что не могло отмыться до самой смерти. Не взирая на все, парень хотел именно перманентную, хотя Малхиор не раз пытался отговорить его и сделать обычную. Когда устройство лазером начало вырисовывать картинку, Норд сильнее ухватился за Малхиора. Боль была не из приятных. Не той, к которой мужчина приучил его, и все же, такой же желанной. Норд подставлялся голову под тем углом, который был удобен Герцогу. Кожа жглась огнем, но он стойко терпел, ожидая конца. Вскоре Малхиор отстранился, а лазерное устройство исчезло из поля зрения. Мужчина бережно поцеловал парня в лоб и провел рукой по только что созданной татуировке. Норд распахнул глаза и в отражении золотых глаз напротив увидел тонкий рисунок, больше напоминающий искусную ювелирную работу. Золотая голова змеи гналась за темным хвостом, пытаясь его укусить. Метка бесконечности вместе с родовым гербом рода Адельманн — так Норд хотел закрепить то, что он навсегда принадлежит этому мужчине, вопреки будущему расставанию. Тот Новый год стал первым для Норда, проведенным на Фобосе, и самым вспоминаемым. Прошло много лет, но он все также хранил глубоко в сердце детский смех, звуки ленивых разговоров за столом и ощущение безграничного счастья от созерцания легкой улыбки на лице Малхиора, когда тот касался змеи на шее. Отсчет времени к неизбежному концу продолжал тикать.