Межгалактическое пространство

Власть Лейтнеров основывалась на деньгах, получаемых от инвесторов. На них семья ученых воплощала научные проекты в жизнь, создавала новые и, конечно же, жили. До появления долга денег было достаточно, чтобы Лейтнеры спокойно жили и работали, ни о чем не заботясь. Однако вскоре аппетиты Изабелы Лейтнер стали масштабнее и инвестированных денег не хватало не только для комфортной жизни, но и для выплаты взятого баронессой долга. Изабела решила все свои проблемы, когда заключила сделку с Адельманном. Долга не стало, а денег хватало на все, чего бы она не желала. Вот только ее власть все еще основывалась на инвесторах, ведь денег, что давал ей Герцог, никогда не было бы достаточно для многозатратных научных исследований. Пока деньги инвесторов капали на ее счет, она не отказывала себе в масштабных проектах и жизни на широкую ногу. Чем больше инвесторов вкладывались в семью, тем больше Лейтнеры доказывали свою важность для аристократии. Они не зарабатывали деньги, как Адельманны, Шатодены или Вильфоры посредством бизнеса, а жили на взносы от благотворительности для науки. Если бы этих инвесторов враз не стало, то аристократия резко бы изменила мнение о семье в худшую сторону. Без денег и репутации — вот какую жизнь приготовил Норд матери. Уже через неделю после разговора с Нордином, парень получил первое сообщение от хакера. Девушка жила в корпорации созвездии Феникса — это все, что Норду удалось с нее вытащить, но раз уж она согласилась помочь и даже сумела взломать сложнейшую систему защиты Фобоса за неделю, Норд не сомневался в ее профессиональности. Выслушав рассказ парня, она быстро взялась за дело и уже к концу первой недели сотрудничества, Норд получил положительный результат. Семь из десяти инвесторов Изабелы согласились вывести деньги в пользу Норда. Сообщение инвесторам было коротко. К нему прилагался полуготовый чертеж Лунного проекта и письмо с требованиями: вывод денег из Лейтнеров и небольшая плата взамен на готовый Лунный проект. Естественно, свою личность Норд не раскрыл, замаскировавшись под ученого среднего класса. Все было просто и эта простота подкупила семерых из десяти. Однако Норд не собирался останавливаться и был готов подождать еще, пока остальные три не последуют примеру большинства и не отвернутся от баронессы. Для исполнения плана требовалось время. Инвесторы вскоре покинут Изабелу, а она в свою очередь истратит запас последних накоплений. И лишь когда женщина почувствует острую нужду и немного пострадает, Норд встретится с ней и вернет все, что у него забрали. Он предложит Изабеле праздную жизнь взамен на титул. Таким был план и Норда уже вторую неделю наслаждался его исполнением. С раннего утра и до позднего вечера парень не вылезал из лаборатории, сделав это место своим убежищем. Когда он выходил утром, все поместье еще спало, а когда возвращался — уже спало. Ему удалось продержаться целую неделю без встреч с остальными, а те, словно и не искали этой встречи. Игнис хорошо передала суть их ссоры: Норд не желал видеть никого из супругов и Малхиора в особенности. Последний почти всю неделю был в разъездах, пускай ранее и упоминал, что освободился от работы. Смотря правде в глаза, Норд не мог отрицать, что жить без Малхиора крайне сложно. Мужчина подсадил на себя, словно на иглу, и парень не мог слезть. Лекарство под названием «расстояние» не помогало. Работа над Лунным проектом помогала отвлечься лишь днем, а одинокими утрами и темными ночами он безумно скучал по Адельманну. Скучал и одновременно злился. На себя — за слабость. На Малхиора — за ложь. На систему — за невозможность быть вместе. На чертову Вселенную, сделавшую это с ними. «Нет, это его вина. Никто не заставлял его обманом любить меня. Он сделал выбор и теперь мы оба платим за него», — неустанно напоминал себе парень. Любовь стала проклятьем. Норд не мог уснуть без Малхиора, а просыпаясь и не находя его рядом, сердце силилось разорваться от грусти. Не мог есть, ведь еда из системы принтинга была безвкусной, когда рядом не было Адельманна. Не мог свободно посещать библиотеку, где они вместе читали книги. Не мог прогуливаться садом и оранжереей, ведь каждый уголок и растение напоминало об их совместных прогулках и поцелуях между густыми кустами и высокими деревьями. Все на Фобосе напоминало о его владельце, заставляло Норда откинуть ненависть и приползти к Малхиору, но он так не мог. Больше не было никакого доверия. Между ними горой стояла ложь и, чтобы преодолеть ее, понадобятся годы, которые Норд не планировал оставаться на Фобосе. Он твердо решил улететь, как только инвесторы покинут баронессу. Девушка-хакер уже ищет возможность сбежать из крепости под названием Фобос, но до этого… до этого Норду требовалось собраться с духом и заставить Малхиора подписать расторжение помолвки. На вторую неделю он нашел в себе силы. Рано утром, когда даже роботы находились в режиме сна, парень подошел к двери их бывшей с Малхиором спальни и просунул под нее тонкий лист бумаги. До самого вечера его съедало беспокойство, увидел ли Малхиор документ, прочитал и подписал ли. В тот день он возвращался домой в приподнятом настроении. Первый прототип уменьшенного устройства, притягивающего Луну к Земле, успешно притягивал два небольших объекта друг к другу. Конечно, Норду еще нужно было просчитать, насколько большим оно должно получиться в реальных масштабах, но пока что он просто радовался тому, что завершил то, о чем его отец говорил в последние мгновения жизни. «Ты видишь это, папа? Я закончил проект вместо тебя…» — грустно улыбался Норд сам себе, смотря на звезды под куполом Фобоса. Идя вдоль аллеи из разнообразных деревьев, выращенных близнецами Эглинтонами, Норд заметил в небольшой беседке Арса с Серафиной. Девушку Норд не видел уже больше месяца. Наследница Адельманн готовилась и сдавала сессию в Галактической Академии, поэтому предупредила, что не сможет приезжать некоторое время, а Арс на несколько недель улетел к Шатоденам — родителям матери, которые души не чаяли во внуке. За собственными проблемами, Норд совершенно позабыл, что сегодня оба ребенка прилетали домой. — Норд! — замахал рукой рыжеволосый юноша и на его веснушчатом лице растянулась улыбка. Арс рванул из беседки и помчался к Норду, заключив того в крепких объятьях. Мальчишка уже сравнялся с Нордом по росту в свои пятнадцать и скоро должен был перегнать его. — Привет, малыш, — улыбнулся Норд впервые за долгое время и погладил сына Малхиора по макушке. — Как Шатодены? — Дедушка и бабушка рванули в поездку, как только я улетел! Полетели в соседнюю корпорацию посмотреть на звездопад со столичной планеты! Норд не смог сдержать улыбки. Старики Шатодены не засиживались подолгу на одном месте прямо, как их внук. Удивительно, как Игнис отличалась от собственных родителей. Парень почувствовал укол боли, когда вспомнил о рыжеволосой подруге. — Ты еще не видел Серафину? Пошли к нам! — радостно провозгласил Арс и тут же потащил Норда к ним в беседку, скрытую за сотнями лиан дикого растения. Арс впихнул его в беседку прямо к Серафине и та скромно улыбнулась, заметив Норда. — Давно не виделись, — произнесла та и потянулась к Норду, чтобы поцеловать в щеку. — Мы соскучились по тебе. Норд обнял девушку и поцеловал ту в макушку. Хотя бы Серафина все еще не переросла его, а все также оставалась его маленькой умной девочкой. Ростом девушка явно пошла в низкую мать. — Хорошо сдала экзамены? — спросил Норд и сразу добавил: — Теперь у тебя каникулы? — Как сестра могла плохо сдать?! Она в десятке первых на потоке! — гордо выкрикнул Арс и Серафина потупила взгляд, заливаясь краской. — Я шестая, — уточнила девушка и пожала плечами. — Можно было бы лучше сдать непрофильные предметы. Ненавижу биологию. — И все же ты большая молодец. Отец будет тобой гордиться. Норд погладил девочку по длинным серебристым волосам и та улыбнулась в ответ, моргая золотыми глазками. Как же сильно она напоминала Норду Малхиора. Серафина имела аналитическое сложение ума, как и Герцог, поэтому они даже мыслили одинаково, не говоря уже о том, что она переняла множество его привычек, пока обучалась быть наследницей. Нелюбовь к биологии также досталась ей от отца. Норд не обратил внимание на то, что время перекатило за полночь. Их затянул разговор о том, что Арс делал у Шатоденов, а Серафина изучала в Галактической Академии. Арс мечтал об жизни в общежитии, а Серафина пыталась объяснить ему, что в этом нет ничего приятного. В Галактической Академии все студенты равны, не важно аристократ ты или простолюдин из бедной корпорации. Никаких поблажек для богачей нет. Норд прочувствовал это на себе, когда сам учился в заведении. Парень молча слушал детей и его сердце вопило от радости и гордости. Арс и Серафина проживали прекрасное детство и юношество, полное впечатлений, превратившись в уникальных юношу и девушку. Адельманн дал сыну и дочке то, чего лишены сотни детей аристократов и Норд не мог отрицать: Малхиор прекрасный отец. Строгий, но прекрасный. — Вам пора спать. Уже за полночь. — Нам не по пять лет, — надул губы Арс, удобно умостившись на коленях Норда головой. — Но ты все еще ребенок, — ласково подразнил юношу Норд и легко ударил того по веснушчатому носу. Арс внимательно посмотрел на осунувшееся лицо Норда и не удержался от вопроса: — Что-то произошло? Ты выглядишь как-то грустно. — Поссорился с отцом? — спросила Серафина, как всегда, умеющая подмечать детали. Если она прилетела домой с утра, то наверняка подметила напряженную атмосферу. — У нас… возникла проблема. Но это не то, о чем вам двоим нужно переживать. На парня уставились две пары взволнованных золотых глаз. Эти дети — единственные в доме, кто не знал правду, ведь были слишком малы, когда их отец привез Норда на Фобос. Для них Норд стал настоящим членом семьи и вряд ли им будет просто отпустить того, когда придет время, поэтому Норд решил подготовить их заранее. — Возможно, скоро я улечу. — Улетишь? Куда? — захлопал длинными ресницами юноша. — На Луну. — Летишь к семье? И как на долго? — задала вопрос девушка, нервно перебирающая рыжие прядки брата у Норда на коленях. — Не знаю, — протянул Норд, а после, собравшись с силами, произнес: — Возможно, навсегда. Бледная рука Серафины вздрогнула и застыла. Арс поднял взгляд на Норда и уставился на того со сползающей с лица улыбкой. — Это из-за ссоры с папой? Он тебе что-то сделал? Сказал что-то не то?! Арс резко поднялся и положил руки Норду на плечи. — Мал соврал мне о кое-чем важном, Арс. Эта ложь… она разрушила все. Мне придется уехать и я не знаю, сумеем ли мы встретиться вновь, но я хочу, чтобы вы оба знали: я вас очень люблю. Норд обнял детей, сидевших по обе стороны от него, и спрятал лицо в их макушках. Тяжело прощаться, но лучше начать делать это сейчас, чтобы внезапный уход не стал для них шоком. Потерять близкого члена семьи, человека, воспитывавшего их с детства, и просто близкого друга будет серьезной потерей. — Ты хочешь уйти от папы? Я имею в виду ты думаешь, что он даст тебе уйти?! Ты такой глупый, Норд! — Поговори с ним. Решите все ваши проблемы, — кивнула Серафина, соглашаясь с братом. — Вы ведь любите друг друга. Одна ссора не может поменять ваши чувства. «Она и не поменяла, поэтому все так запуталось. Было бы проще, если бы я возненавидел его…» — винил Норд себя в том, что не может изменить. — Как бы то ни было, не забивайте голову. Это взрослые дела. Поцеловав обоих в макушку, Норд отправился в поместье. Дети остались собирать на поднос использованные стаканы и остатки еды, что принесли в собой. Норд приказал собрать мусор и занести на кухню, не быть безответственными, как большинство молодежи. Арс проныл что-то несогласное, а Серафина молча начала убираться. Вернувшись в поместье, поглощенное царством сна, парень не спеша поднялся на третий этаж и проследовал к своей комнате. Нажав на кнопку открытия двери, что просканировала его отпечаток, он вошел и свет вместе с ним зажегся. В комнате Норд оказался не один. Возле окна стоял Герцог, наблюдая за тем, как Арс и Серафина идут внутрь дома по аллее. Из спальни Норда открывался прекрасный вид на сад и беседку, спрятанную в нем. — Мне вот интересно, Цветочек, ты действительно думал, что я подпишу эти бумаги? Норд поглубже вдохнул и вошел в комнату, пройдя прямо ко шкафу с одеждой. Как ни в чем не бывало, Норд вытянул пижаму и начал переодеваться. Он собирался лечь спать, как только разговор с Адельманном закончится. — Я уверен, что ты подпишешь их, — ответил тот, натянув на себя спальные шорты и проследовав к кровати. — Почему же? — От безысходности. Я не вернусь к тебе, а ты не сможешь жить со мной под одной крышей, не владея мной. Тебе проще отпустить меня и не страдать. — Ты недооцениваешь мою силу воли. Малхиор положил бумаги на стол и направился к Норду. Присев на кровать, он бережно взял парня за руку. Норд не сопротивлялся. В конце концов, они не виделись две недели и Норд успел соскучиться. Соскучиться по любимому лжецу. — Мы взрослые люди. Давай спокойно обсудим то, что каждый хочет, и вместе подумаем над тем, как решить проблему. — Все просто, Мал. Ты хочешь меня, а я — титул. Наши желания, как две параллельные прямые, которым не суждено пересечься. Пальцы Норда легко переплелись с пальцами мужчины. Как же он скучал по прикосновениям мужчины! — Зачем тебе этот титул? Я могу дать тебе все. — Это мой долг. Я был рожден для этого, понимаешь? Нордин не сможет управлять семьей, будучи больным, а мама… ты знаешь баронессу, Мал, она приверженец идеологии Кондора, как и все старые аристократы. У меня есть возможность дать Лейтнерам новое будущее. Мы можем присоединиться к революции! Герцог замер. Он знал, что та встреча с Кондором и маркизами оставила на парне несмываемый след. И вот спустя двенадцать лет Норд все еще хранил в сердце идею революции. Она никуда не делась, а просто выжидала, как бомба замедленного действия, чтобы взорваться в самый неподходящий момент. — Думаешь, новоиспеченный барон чем-то сможет помочь оппозиции? У тебя не будет достаточно власти. Тебя закинут в ряд запасных. Но если ты останешься со мной, то будешь стоять в первых рядах, когда придет время. — Но я буду бароном, который может сделать хоть что-то, а не младшим супругом, пришедшим просто посмотреть! — Норд пытался донести простую истину, еще сильнее сжав мужчину за руки. Как же он хотел, чтобы Малихор понял, почему ему так важно стать бароном. — Ты — мой партнер. У тебя будут деньги и возможности сделать намного больше, если бы ты был бедным бароном, — искусно парировал Адельманн, прекрасно зная, что больной точкой Лейтнеров еще долгие десятилетия будет являться их бедность. — Тебе всегда было плевать на мнение окружающих, Норд. Так забей на него сейчас и ты сможешь сделать что угодно ради твоей революции. Ты волен делать что угодно, пока рядом со мной. Вот что значит настоящая власть, и у Адельманнов ее больше, чем у Лейтнеров. Как бы Норд не хотел признавать, но его семья ничто по сравнению с Адельманнами. Лейтнеры не являлись высокопоставленными аристократами, даже среди баронов. У них не было столь внушительной истории, как у Шатоденов или Вильфоров. Их ценным ресурсом являлись люди и Норд понимал, что иногда ставку на человека, даже на самого себя, делать слишком опасно. Куда лучше поставить на что-то материальное, деньги или земли, приносящие вековую власть. Однако ни первым, ни вторым Лейтнеры не располагали, поэтому Герцог предлагал дать все это, лишь бы парень остался с ним. Смотря правде в глаза, Норд бы хотел остаться. Предложение слишком заманчивое. Продолжать купаться в любви Малхиора, участвовать в революции и позабыть о предательстве матери… Однако Норд так не мог. У него был долг перед Лейтнерами с рождения. Долг перед младшим братом и погибшим отцом, который искренне верил в светлое будущее их семьи во время правления Норда. В конце концов, Лейтнеры погибнут без Норда. Эра Изабелы рано или поздно закончится, а Нордин не сможет унаследовать титул из-за болезни. Норд последний из Лейтнеров, обязанный продолжить род. Вот, что всегда подразумевалось под долгом — жертвовать собой ради блага семьи. — Даже если бы я согласился на предложение, я бы не смог остаться с тобой. Ты врал, Мал, и я уверен, что будешь врать и дальше, если посчитает, что так лучше. — Я обещаю, что всегда буду говорить правду, какой бы она ни была. Больше никакой лжи. Ты ведь знаешь, как ценно слово, данное Адельманном. — Великий Герцог никогда не изменяет, данному слову, — тихо рассмеялся парень, вспоминая, что говорят о Малхиоре аристократы. Тяжело вздохнул, Норд уткнулся лбом в плечо любимого. — Мал… я не уверен, что все можно вернуть к тому, как было. — Нам и не нужно возвращаться. Можешь не прощать мне того поступка, просто знай: я был готов пойти на что-угодно, лишь бы быть с тобой. Губы Малхиора коснулись макушки парня, а после лба, щек и, наконец, встретились с губами. Поцелуй был излишне нежен, как для Герцога, но тогда Норду было плевать. Его тело бессознательно прильнуло к Адельманну. Руки привычно устроились на шее. Как же было хорошо вот так, позабыв обо всем, отдаться тяге к любви. Позабыть о чертовом долге, мести матери и душераздирающего предательства. — Я не могу тебя отпустить, — шептал мужчина, бросая Норда на постель. Поцелуи стали настойчивее. Дыхание сбивалось. Температура в спальне накалялась. Сердце выпрыгивало из груди. — Никогда не смогу. В груди кольнуло и Норд на мгновение отстранился. Посмотрел на мужчину и собственное отражение в золотых глазах. Оба влюбленных человека, ищущие прикосновений друг друга. Два сердца, бьющихся в унисон. Их любовь была реальной. Возможно, единственной правдой в мире сплетенной паутины из лжи Малхиора Адельманна. И именно поэтому Норд ответил на поцелуй. Именно поэтому позволил мужчине сорвать с него спальные шорты, прижать к постели и взять его грубо, властно, авторитарно. Их связь нужна была не только Малхиору, но и самому Норду. Парень подсел на любовь Герцога, как на лучший наркотик. Он хотел быть подчиненным этим мужчиной, стремился стать полностью и бесповоротно его собственностью. Об этом вопило все сознание Норда, но… Он - гордый аристократ, и эта чертова врожденная гордость никогда бы не позволила ему раз и навсегда отдаться в руки человеку, который манипулировал им, врал и предал доверие. — Я останусь с тобой, — пообещал Норд, кладя руки мужчины себе на шею. Прямо там, где змея оплетала тонкую шею парня. Однажды Герцог сказал, что в игру с ложью они играют вдвоем. Что ж, Норд не против был поиграть еще до того времени, как навсегда покинет Фобос.

***

Спустя две недели последний из инвесторов ответил согласием, последовав решению предшественников. Эксперименты Норда с Лунным проектом удачно завершились и сомнения покинули парня: устройство будет работать, когда его построят и разместят между Землей и Луной. Но, пускай финальный чертеж и готов, отправлять инвесторам его он не собирался. Пока что. Отбытие планировалось сегодняшним вечером. Последний вечер, который он проведет вместе с Малхиором, перед тем, как мужчина поймет, что его обманули точно также, как он однажды Норда. Карма вернется бумерангом, а ложь окончательно разрушит их отношения. План побега Норд планировал не в одиночку. Во многом ему помогала хакер, от которой зависело едва ли не вся успешность плана. С Фобоса убежать нереально, но вот с другого места — возможность становилась вполне достижимой. По этой причине день «Х» был назначен на день Бала, который проводили на Земле. В этом квартале мероприятие проводили Кондоры, поэтому Норд был уверен, что Малхиор будет отвлечен другими заботами. — Одень меня во что-то формальнее. — И без корсета? — В особенности без него, Мал. Норд рассмеялся и откинул голову мужчине на грудь. Они стояли возле гардеробной в их спальне и выбирали наряды для предстоящего Бала. Последний наряд подобранный Малхиором. Норд хотел чего-то особенного, но в то же время для исполнения плана нужна обычная, непримечательная одежда. — Я люблю корсеты на тебе, — промурлыкал мужчина, прижав Норда к себе и потерев подбородок об русую макушку. — Ты любишь их снимать. — Как хорошо ты меня знаешь. Локоть парня встретился с ребрами мужчины и Герцог поднял руки вверх, сдаваясь. Мужчина проследовал к гардеробной и лишь спустя несколько минут выбрал одежду. Обтягивающие высокие белые брюки с коричневым ремнем и широкая золотая рубашка. Наряд мало чем подходил под понятие «формальный», но уж лучше, чем вызывающий корсет или полностью обнаженная спина. Мужчина подобрал себе черные брюки с похожей золотистой рубашкой. И уже спустя пару минут возни оба были одеты, как с иголочки. Попрощавшись взглядом с Фобосом, Норд взошел на борт «Орлана-8» и с тяжелым сердцем улетел на Землю. Кондор устраивал Бал в центре одного из крупнейших городов планеты — Зентарии. Город являлся одним из старейших на Земле, поэтому здесь располагались едва ли не все главные учреждения и исторические достопримечательности, начиная от величественного здания Академии, признанного одни из лучшим архитектурных строений, заканчивая офисом Совета. Норд никогда не бывал в Зентарии, поэтому его первые впечатления с воздуха оказались излишне яркими. Стоило звездолету пройти шлюз в искусственно созданном озоновом слое, служащем еще и дополнительным уровнем защиты, взгляд парня приковался к городу, спрятанному под слоем смога. Зентария отличалась от марсианских городов. Каждое здание здесь не являлось небоскребом, как в Этериуме. Зентария построена горизонтально, а не вертикально, как в большинстве городов на Марсе. Дело в том, что Земля могла позволить себе тратить столько места, ведь была намного больше Марса — единственной терраформированной планеты Солнечной системы, помимо Земли. «Орлан-8» пролетел над Академией и завис в воздушной пробке над университетским городком. Малхиор посмотрел туда же, куда Норд, и закатил глаза. — Ненавижу Землю, — процедил тот сквозь зубы и сразу же отвернулся от окна. — Почему? — удивился Норд. — Здесь удивительно красиво. Только посмотри, как разнообразна природа! Даже не верится, что нынешнее человечество родом отсюда… Если была бы возможность, я хотел бы жить в подобном месте. Здесь даже можно свободно дышать воздухом! С самого рождения Норд жил под куполами. Сначала Луны, а после и Фобоса. Жизнь под открытым небом казалась сказочно привлекательной, пускай в ней и были свои минусы. Например, на Земле часто случались ураганы, обрушающиеся на бедные города и беззащитных людей. Контроль над погодой — затратное дело, а Совету плевать на то, повредит ли буря очередной город. Главное, что казна полна и деньги капают на их личный счет. Несколько десятков жизней, унесенных непогодой, ничего не изменят. — Когда мне было четырнадцать, отец послал меня учиться в Академию. Я продолжительное время жил в общежитии, поэтому хорошо знаком с Зентарией. За время учебы мне удалось побывать и в других городах, но все они на одно лицо. Красивый центр, но стоит выйти за пределы центра, как сразу начинаются трущобы. Их почти не видно здесь, на поверхности, но стоит спуститься на подземные уровня сразу понимаешь, как безразлична аристократия к обычным людям. Норд не знал, что больше удивило его: знание, что Малхиор учился в Академии и жил среди других наследников знатных семей, или же то, что он спускался в подземные уровни! Средний класс испокон веков жил на поверхности, где воздуха, воды, еды и удобства хватало всем, но рабы, бельмо на глазах человечества, грязные, больные и немощные люди, созданные для тяжкого труда, жили под землей. Воздуха там было меньше, чем достаточно, как и света. Некоторые заклейменные и вовсе не видели Солнца, проживая недолгую жизнь под поверхностью. Конечно же, чтобы создать красивую обложку корпорации не говорили о рабах. Об их условиях содержания умалчивали, хотя негласно все знали, что бедняги живут под землей — самое незаметное место, где рабы не мешают спокойно жить среднему классу и аристократам. Вход под землю был закрыт в соображения безопасности. Никому нельзя спускаться вниз. Контакт с рабами производили через роботов и лишь раз в месяц туда позволялось спускаться надсмотрщикам, приставленных к подземным городам. То, что Малхиор Адельманн бывал среди рабов стало для Норда шоком. Он впервые слышал, что мужчина нарушил правила Земной Знати. «Бурная молодость? Мал никогда не рассказывал о времени до становления герцогом, кроме того случай с убийством собственного отца», — удивился Норд, понимая, что двенадцать лет было недостаточно, чтобы узнать любимого полностью. — Прошли десятилетия с того времени, как мы с Нессой и Риланом спускались под землю, но я все еще вспоминаю жизнь в подземных городах, как в страшном сне. Отец хотел устроить что-то наподобие Земных подземных городов для марсианских рабов, но я упразднил проект, когда пришел к власти. Сама мысль об этом ужасна, но когда ты видишь это вживую… Нам повезло, что подобные города пока что существуют лишь на Земле. Мужчина стиснул кулаки и не прекращал пялиться в стену, пока восхищение Зентарией стремительно исчезало. Малхиор помог Норду заглянуть под красивую картинку города, где Знать, как всегда, отличилась нечеловеческим отношением к подданным. — Ты никогда не задумался над тем, чтобы стать на место Кондора? — Сомневаюсь, что я буду хорошим Главой Земных. «Ты был бы лучшим из всех», — мысль Норда растворилась в потоке других неозвученных, которые он хотел сказать в их последний день с любимым. Приземлившись в южной части города на посадочной площадке, Норд с Малхиором покинули корабль в сопровождении конвоя охраны во главе с Авророй. Норд провел брюнетку взглядом и сделал первые шаги. Земная гравитация отличалась от привычной марсианской или лунной, поэтому Норду понадобилось время, чтобы привыкнуть. Малхиор поддерживал его все время, пока они неспешно шагали к месту проведения Бала. Стоило войти, как сразу стало понятно: этот Бал один из многих демонстраций величия семьи Кондоров. Каждая деталь вопила о неприлично широком кошельке Главы Совета, набитом благодаря должности. Норда обдало резким отвращением ко всем людям искренне веселящимся и купающимся в роскоши, когда под ими ногами где-то там располагался город рабов, обреченных к страдания, чтобы аристократы веселились. Парень никак не мог отогнать мысли об услышанном от Малхиора. К Герцогу наведывалось много аристократов. Кто-то хотел от него что-то, кто-то просто пытался заручиться поддержкой. Каждый раз посещая Бал, парень удивлялся, насколько Адельманн популярен. Аристократы не прекращали попыток познакомить мужчину с младшими детьми в надежде обрести Герцога в зятьях, но все безуспешно. Один из баронов предпринял попытку свести Малхиора с дочкой и на этом Балу, но Герцог лишь скромно отказал, а второй рукой прижал Норда к себе. Норд уже и не ревновал. Он знал: Малхиор никогда его не бросит, если Норд не сделает это первым. Маркизы Давентри и фон Фабер не явились, открыто показывая всей Знати свою позицию. Не явиться на Бал, лично организованный Кондором, являлось непозволительным неуважением. Норд восхищался смелостью маркизов и верил, что однажды сделает точно также. Открыто покажет позицию семьи Лейтнеров, не придя на Бал Кондоров. — Пошли потанцуем, — тащил Норд Малхиора на танцпол. — Давай в следующий раз. — Мал, я не о многом тебя прошу. Пожалуйста. Всего один танец. С долей сомнения, Герцог неизбежно согласился на вальс. Их последний танец. Тело Норда льнуло к мужчине, желая оказаться еще ближе. Он крепко переплел пальцы Малхиора со своими и ни на мгновение не рассоединял. Мужчина тихо бурчал о том, как ему не нравится Бал Кондора, и даже его пререкания были слаще меда для ушей парня. Тихий баритон над ухом убаюкивал парня, заставлял сердце обливаться кровью от того, что должно произойти. Музыка закончилась и Норд поклонился партнеру. Малхиор пригнулся и элегантно коснулся губами открытой кисти парня, не отрывая взгляд от аметистовых глаз парня. Сойдя с платформы для танцев, Норд ощущал каждый шаг за несколько. Парень нехотя осознавал: пришло время прощаться. У него еще есть дела на Балу перед тем, как убежать, а для этого нужно было покинуть Малхиора. Сказать последнее «прощай» и исчезнуть из его жизни. Уничтожить собственное сердце вместе с его. — Мал, — протянул Норд, смакуя имя мужчины. Уткнувшись к рубашку, Норд обвил руками спину любимого. — Мой Цветочек такой нежный, что страшно. — Я люблю тебя, ты это знаешь? — спросил Норд, не поднимая взгляда. — Не знал, что танец подействует на тебя столь сентиментально. Одно твое слово — и мы покинем этот отвратительный Бал, полетим домой, закроемся в спальне, откуда я не выпущу тебя до завтрашнего утра. Хорошая прерогатива? Рука мужчины скользнула по затылку и Норд последовал касанию, откидывая голову. — Слишком заманчивое предложение, но… — Норд запнулся, заметив, как за спиной Норда через толпу пробивается Камал Кондор. Глава Знати направлялся к ним. Идеальный момент, чтобы естественно уйти от Адельманна, не привлекая внимания. — Кондор идет к нам. Не хочу с ним видиться. — Можешь вернуться на «Орлан» и подождать меня там. — Нет, я хочу еще потанцевать, ты не против? — Только не танцуй с кем-то. Не давай мне причины ревновать. — Посмотрим, — ухмыльнулся Норд и сдвинув маски им обоим, потянулся за поцелуем. Их последним поцелуем. Норд не смог отпрянуть первым, поэтому Малхиор сделал это за него. Поправив маску на парне, он легко улыбнулся, незаметно для всего мира, кроме одного особенного человека. Парень коснулся щетины на щеке мужчины, желая ощутить ее в последний раз, и отвернулся быстро зашагав в сторону танцпола. Как бы ему не хотелось, он не сумел развернуться и посмотреть на мужчину. Если бы он хоть раз заглянул в золотые глаза, неизбежно прибежал бы обратно, так и не решившись на побег. Подавив все чувства, Норд затерялся в толпе. Как только уверился, что Адельманн потерял его взглядом, развернулся в противоположную сторону и направился ко второму этажу, где располагались личные комнаты. У него назначена одна очень важная встреча. В последний раз посмотрев на время и убедившись, что пришел вовремя, парень нажал на кнопку открытия двери, где уже сидело десять человек. Десять инвесторов Изабеллы Лейтнер, которых он переманил на свою сторону. — Молодой человек, вы ошиблись дверью, — кивнул один из стариков, на что Норд лишь показательно закрыл двери нажатием на кнопку. Ничего не говоря, он прошел внутри комнаты к кругообразному столу и занял единственное свободное место во главе. Включив одно из колец, он легким движением руки отправил всем присутствующим файл. — Вы выполнили условия нашей сделки, а теперь я выполняю свои. То, что у вас перед глазами — готовый проект, а вместе с ним и демонстрация прототипа, который я уже испробовал в реальных условиях. Вам нужно лишь инвестировать в меня и я обещаю, что к концу года эта штука будет висеть между Луной и Землей, а все будут восхвалять вас за вложение в судьбу землян и жителей спутника. Инвесторы, не переставая, переговаривались между собой, переводили взгляд с голографической версии Лунного проекта на молодого парня явно не старше тридцати. Норд был готов поставить на то, что никто из них ничегошеньки не смыслит в нарисованной схеме и механизмах устройства, однако увиденное не могло не подкупать. — Ваши глаза… — вдруг спохватился один из стариков, прикрывая рот от удивления. Все уставились на Норда и его фиалковые глаза — отличительную черту всех Лейтнеров. Норд откинулся на спинке стульчика и сложил перед собой руки. — Позвольте представиться. Мое имя — Норд Лейтнер, наследник семьи и Глава семьи в недалеком будущем. — Но вы ведь просили вывести наши вложения из Лейтнеров! Из вашей семьи! — Я хочу сместить баронессу с ее места. Она лишила меня власти наследника, но я решил показать любимой матушке, где ее место. В этом поможете мне вы. Или вы не согласны заполучить полностью готовый проект всего спустя год? Я понимаю, что вы сомневаетесь из-за моего возраста, но вы должны знать, кто такой Норд Лейтнер и что заручиться моей благодарностью будет бесценно для ваших семей в будущем. По помещению вновь пронеслась волна шепота. Норд ни на миг не сомневался в том, что старики примкнут к его стороне. Его предложение с Лунным проектом слишком заманчивое, а аристократам за столом не стоит ничего предать Изабелу. У аристократов, как таковых, нет понятия преданности, когда заходит речь о выгоде. Как и ожидалось, недолго сомневаясь, инвесторы согласились поддержать Норда. Договор был заключен, а будущее Лейтнеров предопределено. Покинув помещение с инвесторами, Норд кинул взгляд на зал. В толпе он заметил знакомый плащ со спины, а рядом с ним Камала Кондора вместе с его старшим мужем — вторым хозяином Бала, явно пришедшим покрасоваться нарядом, который тот приобрел специально для мероприятия. Хотел бы Норд посмотреть, какое лицо состроил Малхиор. Безразличное? Злое? Раздраженное? Парень ставил на последнее, ведь Кондор негативно действовал на настроение Адельманна даже на расстоянии, не говоря уже о разговоре лицом к лицу. Найдя взглядом выход, Норд ринулся в его сторону, попутно связываясь с хакером. Девушка отправила всего одно сообщение: «Путь свободен». Этого было достаточно, чтобы Норд со спокойной душой вышел через парадный ход, никем не замеченным, ведь на всех камерах его костюм показывался иного фасона, а маска другого цвета. Никто, кроме реальных людей, не смог бы его остановить, но вся охрана Адельманн или в зале, наблюдала за Герцогом и людьми Кондора, или на «Орлане-8», мониторя ситуацию через камеры. Выйдя наружу, Норд следовал за голографической картой к тому месту, где должен был приземлиться корабль, который увезет его отсюда. Норд бежал, чтобы поспеть до того, как Малхиор закончит разговор с Камалом и схватиться искать его. И ему удалось. Посланный Нордином звездолет ничем не выделялся среди тысяч остальных. Обычный мини-корабль для одного человека. Благодаря автопилоту Норду не пришлось ничего делать. Он лишь вбил конечную точку прибытия и пристегнулся к креслу. Улетая, Норд не смотрел на город. Исчезло восхищение Зентарией. Теперь он видел жестокую реальность и еще больше преисполнялся уверенностью в том, что систему нужно менять. Революция должна случиться. И если Норд хотел принять в ней участие, требовалось начать с себя. Лейтнеры нуждались в обновлении. Ради этого Норд готов пожертвовать чувствами. Путь к Луне занял десять минут, если включать прохождение шлюза и загруженность космических путей. Еще несколько минут понадобилось, чтобы пролететь над жилыми массивами с тысячами куполов к нужному дому. Как только корабль подлетел к шлюзу купола, его тотчас пропустили внутрь. Нордин ожидал приезда старшего брата. Ступив на землю отчего дома, Норд, наконец, почувствовал себя хозяином этого места, а не очередным гостем. Все вокруг с сегодняшнего дня будет принадлежать ему и парень пребывал вне себя от радости. Мысли о том, что он оставил позади, не посещали его в момент триумфа. Он закопал их так глубоко, как только позволяло сердце. Нордин встретил брата при входе в дом. Выглядел он не очень, в отличие от прошлого раза. Под глазами запали круги, а склера приобрела желтый оттенок, словно парень не спал несколько дней. Вид у младшего был помятым, но Норд твердо решил отложить на потом вопрос со здоровьем братом, ведь сегодня, сейчас, был тот самый момент, которого он ждал весь предыдущий месяц — свержение Изабелы Лейтнер с престола. Норд нашел баронессу в кабинете. Женщина сидела за столом над документами. В одной из рук держала бокал с алкоголем. Ее внешний вид мало чем напоминал ту безупречную, идеальную женщину, которой она когда-то была. Изабела никогда не носила наряды дважды, но красное платье на ней прямо-таки вопило о старости и поношенности. Цвет выцвел, а несколько бусин на талии отпали. И это только платье. Вокруг губ и глаз появились морщинки, а в волосах закралась первая седина. Чрезмерное употребление алкоголя за последние года и недавний стресс подкосили баронессу. Как бы Норд не хотел, он не мог порадоваться. Седина — первый признак того, что таблетки долголетия отказывались работать. Изабела проживет еще десять-пятнадцать лет, а после умрет в довольно молодом, как для аристократа, возраста. Наверняка сама женщина уже заметила седые волосинки на голове, от чего пыталась утопить горе в бокале. Норд заставил вспоминать о том, как матушка продала его Герцогу. О том, как она предала его. Забрала место наследника и отдала любимому младшему сыну. Парень сжал кулаки за спиной и оскалился. Это был миг его победы и баронесса не сможет омрачить его. Не могла заставить ее жалеть! — Бедность не идет вам к лицу, матушка. Изабела даже не заметила, как сыновья появились в комнате. Очевидно, бокал в ее руках не первый за день. Она подняла туманный взгляд и уставилась на Норда. Легкая улыбка слетела с ее губ. — Ты… Это все ты! — крикнула женщина и бросила бокал в стену. Стекло разлетелось по комнате, но не достало к братьям. Нордин спрятался за спиной у старшего. — Я знала, что они не могли меня бросить все разом! О чем ты думал?! Ты нас обанкротил! Женщина подхватила бумаги на столе и бросила в сторону Норду вместе с планшетом и расчетами. — Я обанкротил исключительно вас, — признался Норд, провожая взглядом медленно опускающие на пол документы. — Все инвесторы сейчас на моей стороне. У меня их власть, деньги и они готовы поддержать меня, если я захочу уничтожить вас окончательно. Лейтнеры будут процветать после вашего ухода. Норд блефовал. Старики были готовы дать свои денежки на благотворительности в виде науки, но точно бы не стали вникать в семейные распри Лейтнеров. Если бы баронесса предложила им что-то больше, чем готовый Лунный проект, то те бы мигом вернулись к ней, предав Норда. — Вы проиграли, матушка. Сдавайтесь и сделайте то, что обещали двенадцать лет назад. Отдайте мне титул и я обеспечу вам комфортную жизнь и возможность видеться с Нордином, когда пожелаешь. Изабелла истерично рассмеялась. Норд почувствовал, как дрожит младший брат у него за спиной. Видеть Изабелу в неподобающем виде помогало Нордину разбить образ любящей матери. — Где Герцог? — успокоившись, задала Изабела вопрос. — Убежал от него и думаешь, что он отпустит тебя? Как наивно! Глупый мальчишка! Отпустит? Норд не надеялся на это. Малхиор никогда не сможет освободиться от одержимости будет предпринимать не одну попытку вернуть его в будущем, но не сможет. Как только баронесса отречется власти, а Норд станет бароном, Адельманн не будет иметь на него никаких прав. Норд будет строить их отношения на своих условиях. Да, они будут встречаться тайком, за закрытыми дверями и никогда не смогут обнародовать их связь, что так не нравилось Герцогу, но Норд был готов на это пойти. Адельманн разорвет с Нордином помолвку, если хочет не потерять благосклонность Норда навсегда. Только если их любовь станет секретом, Норд сможет осуществить мечту с баронством. Малхиору придется принять новые реалии или же навсегда забыть о том, чтобы быть с Нордом. Таково их будущее. — Вы подпишете бумаги с отречением от титула сейчас же. Парень отправил готовые документы на кольцо-связи матери, но та лишь усмехнулась и потянулась к стоящей недалеко бутылке. На дне оставалось еще на несколько глотков. Изабела не взглянула на документы, а лишь уставилась на Норда и человека, позади его. — Мальчик мой, неужели ли ты все еще думаешь, что так будет лучше? — обратилась баронесса к младшему сыну. — Муки совести не позволили занять место брата? Нордин не ответил. Сжавшись всем телом, он обнял себя руками и спрятал лицо за длинной русой челкой. Норд повернулся к брату и обнял, пряча в объятьях. Совсем скоро он станет бароном и будет иметь достаточно силы, чтобы защитить их обоих не только от матери, но и от всего жестокого мира. — Думаешь, старший брат будет покупать тебе наркотики, чтобы тебе жилось лучше? Скорее уж, он запрет тебя в реабилитационной клинике до конца жизни! — Наркотики? — повторил Норд, мечтая о том, что ему послышалось. Его взгляд упал на Нордина. Когда он прилетал в прошлый раз брат пышал здоровьем, а сейчас походил на живого трупа. Шестеренки закрутились и Норд сложил картину воедино. — Я перекрыл деньги Лейтнерам и ты не смог купить новую дозу… Наркотики помогают тебе? Ты ведь знаешь последствия, Нордин… — Знаю! — вскрикнул Норд и испугавшись собственного голоса, сильнее прижался к брату. — Только с ними я похож на здорового человека. Они дают мне силу и избавляют от боли. Благодаря им я чувствую себя живым. Плевать, если из-за них я проживу недолго, зато счастливо… Парень не знал, что ответить брату и лишь сильнее сжал его в объятьях. — И вы позволили ему принимать эту дрянь?! — Норд уставился на мать ненавидящим взглядом. — Он страдал! Я сделаю что-угодно, лишь бы не видеть, как страдает мой ребенок! — А я?! Я тоже ваш сын, но вы никогда не любили меня! Всего этого могло и не быть, если бы вы хоть каплю любили меня! Если бы Изабела принимала старшего сына, любила и дарила хоть каплю от той любви, которой располагался Нордин, Норд бы ни за что не отобрал у матери титул. Но нет, она отобрала у него не только титул наследника, но и продала его совершенно постороннему человеку! Матери так не поступают. Матери бы боролись за своего ребенка до последнего, даже если были бы вынуждены жить в бедности. И Норд прекрасно знал, что в этой женщины присутствуют материнские чувства, просто они никогда не относились лично к нему… Баронесса залпом опустошила почти все содержимое бокала и встала, уставившись в поверхность стола. — Да как тебя можно любить? — процедила женщина под нос и потянулась к кольцу. — Хочешь титул? Подавись им. Голографический документ всплыл в воздухе и баронесса размашисто подписалась виртуальным пером. Норд отпустил брата и потянулся к собственному кольцу. Взглянув на полученный от матери документ, его сердце сжалось. Не от того, что он наконец получил то, что так желал, а от жестокости слов Изабелы. «Да как тебя можно любить?» — эхом разносилось по подсознанию Норда слова, нанося незаживаемую рану. Так, парень получил то, что так желал. Теперь эта комната принадлежала ему, как и поместье, лаборатория, территория и все проекты семьи Лейтнер. Он стал новым бароном, но желаемую радость от победы не получил. Победа оказалась не столь сладкой, как он мечтал. Все было не так. Умирающая баронесса. Брат-наркоман. Что стало с этой семьей за время его отсутствия?.. Он выключил кольцо, взял Нордина за руку и шагнул к двери, но так и остановился. Он не мог просто так уйти, поджав хвост. Победитель не должен чувствовать себя столь ущербно. Не должен уходить с поля боя, когда уже занял позиции. Поэтому Норд решил задержаться. Ненадолго. Всего лишь, чтобы разбить матери сердце также, как она сделала это ему. И Норд знал, как это сделать. — Папа бы разочаровался, увидев во что вы превратились. — Не смей!.. — прошипела женщина, хватаясь за стол. — Что бы он сказал вам, когда узнал, что вы продали его сына? — Томаса здесь нет! Он бы понял меня! Смерть мужа — единственная слабая точка баронессы в хладнокровном сердце. Томас де ла Мотт был всем для нее. Она искала его одобрения, несмотря на то, что была выше статусом. Искала его любви, пускай он и давал ее сполна. Изабелла была одержима Томасом точно также, как Малхиор одержим Нордом. Теперь Норд понимал суть одержимости и знал, что она никуда не пропадет после исчезновения предмета обожания. — Папа возненавидел бы вас. Пускай, вы и не считаете меня своим сыном, но я его сын. Папа любил меня и узнай, что вы продали меня, возненавидел бы. Он бы разлюбил вас, матушка, ведь выше романтической любви лишь отцовская. Яд лился из губ Норда, обжигая не только баронессу, но и его самого. Нордин заметил, как напряжение в комнате резко повысилось и вышел из комнаты, спрятавшись за дверью. Ни матери, ни старшему брату не было до него дела, пока те заняты высказываниям обид. Парень сполз по стенке и закрыл уши руками, не желая слушать ссору близких. — Да что ты знаешь об отцовской любви?! — Достаточно, чтобы понимать, что родитель пожертвует любимым человеком ради ребенка! Тяжело дыша от крика и охвативших эмоций, Норд вспоминал Арса с Серафиной. Двое детей, ставших ему родными. Если бы стоял выбор между их жизнями и Малхиором, парень выбрал бы их. Герцог бы одобрил его решения, ведь дети ценнее их жизней, любви и распрей. Баронессе этого не было дано понять. По крайней мере со старшим сыном, ведь ради младшего она бы горы свернула. — Как хорошо, что папа умер до того, как увидел, что вы сделали со всеми нами. Норд не смог развернутся и посмотреть в такие же фиалковые, как и у него, глаза. Он еще немного постоял, преодолевая терзающие эмоции, и сделал шаг к двери. Не успел он потянуться к кнопке открытия, как Изабелла произнесла: — Ошибкой всей моей жизни было решение дать тебе жизнь. Парень замер, так и не открыв дверь. Из его щеки скатилась слеза, которую он не мог позволить увидеть матери. Однако не успев нажать на кнопку, Норд услышал свист. Острый свист, разрезающий свет и звук. Что-то больно впилось ему в затылок и он упал. Свет перед глазами погас, а вскоре и сознание. Баронесса стояла позади с пистолетом в руках, делая последний глоток спиртного.