Межгалактическое пространство

Восстановление зрение заняло полгода. Почти шесть месяцев, наполненных тяжелой реабилитацией. За это время Норд осознал, как важна поддержка любимого человека в трудный период. Когда он только проснулся от комы, полностью разбитый от случившегося и с ужасным осознанием потери зрения, парень был готов закончить то, что не смогла баронесса. Покончить с жизнью проще, чем принять тот факт, что родная мать хотела его убить, а зрение придется восстанавливать долгим и весьма болезненным путем. Однако Малхиор помог справиться, как с физической, так и душевной болью. Его забота и терпеливость заставила Норда признать: он сделал правильное решение, решив жениться на мужчине. После всего, что они пережили, брак казался лучшей альтернативой. Норд получал все: счастье с любимым человеком, свободу в работе и, конечно же, отмщение баронессе. И Норд уже плевал, под чьим именем придется жить. Плевал на титул и долг, из-за которого чуть не лишился жизни. Жизненные ориентиры Норда изменились. В центре его Вселенной отныне стояли не Лейтнеры, а Малхиор Адельманн. Зрение восстанавливалось с нуля вместе с тем, как новая часть мозга приживалась и подстраивалась под тело парня. Сначала Норд видел лишь проблески света в кромешной тьме, а после — мгновенные вспышки, которые так же мгновенно исчезали, как и появлялись. Через два месяца он уже мог различать очертания предметов и людей, а спустя три он, наконец, смог разглядеть доктора, отвечающего за его реабилитацию. Долгое время Норд мог четко видеть лишь те предметы, что находились на расстоянии вытянутой руки. Он носил очки, в которых постоянно изменялись диоптрии. Очки, которые Норд возненавидел сразу же после того, как увидел себя в зеркале. Он выглядел смехотворно в них, как бы Герцог не пытался убедить его в обратном. Шесть месяцев и вот осталось всего несколько дней перед тем, как он вернется на Фобос. Зрение Норда полностью восстановилось, но врачи настояли на том, чтобы тот остался еще на пару дней для финальных заключений. Парень немного поспорил с Малхиором на этот счет, но мужчина встал на сторону врачей. Норд долго дулся, но в итоге нашел себе занятие — подготовка к свадьбе. В больнице чертовски скучно. Доктора запрещали как-либо напрягать глаза. Чтение было главным запретом. Норду нельзя было даже просматривать новости из Сети! Он оказался полностью изолированным от мира на шесть месяцев! И все же он находил, чем заняться. В сопровождении охранников он исследовал больницу, где, как оказалось, лечилось богатое сословие среднего класса Марса. Малхиор инвестировал в заведение и его исследования много средств, поэтому Норд не удивился удивительно приятному отношению докторов и полной конфиденциальности. Никто во внешнем мире за пределами больницы не знал, что совершила баронесса. Норд сам попросил Малхиора не сообщать аристократам. Лейтнерам не нужен скандал, когда Нордин только-только осваивается с ролью наследника. Норд скучал по брату, ведь тот ни разу не навестил его в больнице и даже не позвонил — настолько был занят новыми обязанности и навалившимися проблемами. Как рассказал Малхиор, младший брат активно занимается воплощением Лунного проекта в жизнь. Инвесторы поддерживают Нордина и власть Лейтнеров понемногу возвращает былое величие. После того, как Изабела сошла со сцены, мир начал восстанавливаться. Возвращаясь к реальности, Норд как раз был занят тем, что осматривал место, выбранное Малхиором для проведения торжества. Наконец, за несколько дней до выписки ему разрешили смотреть голографические рисунки не дольше десяти минут. Поэтому Норд поверхностно осматривал огромное здание под куполом. Белоснежный пол для танцев, золотые стены, изготовленные из полупрозрачного стекла и черный зеркальный потолок. Планировалось украсить зал фиолетовыми цветами. Норду нравилось, как цвета дополняют друг друга, превращая помещение во что-то волшебное. — Ты пригласил всех аристократов! — возмутился Норд, перейдя к списку гостей. Все тридцать пять аристократических семей. — Я хочу, чтобы все общество узнало: ты официально стал моим. Малхиор пожал плечами и показал Норду, место, где планируется разместить фуршет. Норд спрятал зардевшееся лицо за немного отросшей челкой. — Не могу поверить, что такое место существует в Этериуме, еще и в Западной башне! — Когда Сильвия строила верхний уровень, я попросил ее, чтобы в каждой из четырех башен было отведено место под большие торжества. Кто же знал, что она выделит целый этаж для этого? Целый этаж, который может запросто вместить всех членов тридцати пяти аристократических семей и спальное место для каждого. Мягко говоря, Норд пребывал в полнейшем шоке, хотя на подсознательном уровне ему нравилась идея с пышной свадьбой. Как Малхиор оглашал всему миру, что Норд теперь его, так и Норд хотел показать, что теперь на Герцога никому не посягнуть. — Значит, мы проведем нашу первую ночь в пентхаусе? — Если мой Цветочек хочет чего-то более особенного, то предлагай. Я исполню любое желание. — Нет-нет, Мал, мне нравится идея с пентхаусом. Больше, чем идея с пентхаусом, Норду нравился сам Этериум. Норд обожал этот город, ведь он был наполнен множеством совместных воспоминаний с Малхиором. В особенности Норд хорошо запомнил их первую вылазку за пределы купола. Он целовал Малхиора на побережье марсианского моря на фоне величественного Этериума. Начало их отношений заложилось в этом городе и Норд хотел, чтобы и начало брачной жизни началось здесь же. Как только десять минут подошло к концу, Малхиор тут же спрятал планшет, каким бы жалобным взглядом не смотрел Норд. Мужчина отвлекся на сообщение по кольцу-связи и Норд воспользовался моментом, чтобы напасть на мужчину сзади. Он повалил того на кровать и принялся жадно целовать. Мужчина выключил кольцо и присоединился к марафону. Они целовались страстно до последнего воздуха в легких. Норд навис сверху и продолжал дразнить мужчину, выгибая спину, пока тот окончательно не сошел с ума и не перевернул его под себя. Ох, как же Норд соскучился по тому, как Малхиор легким движением рук срывал из брюк ремень, как заводил его руки на спину и сковывал до красных пятен на кистях. В больнице Малхиор вел себя осторожно, так как боялся как-либо травмировать парня во время лечения, но сейчас… Да, Норд видел скрываемую мужчиной жажду и был готов помочь ее утолить. Он и сам безумно голоден и ждал главного блюда очень долго! Их секс всегда был безумным, но в тот раз в больнице стал самым необузданным за двенадцать лет. Адельманн не сдерживал себя, а Норд продолжал дразнить, пока, наконец, Малхиор не сделал так, как он желал. Не взял его грубо, сдавливая пальцами сонные артерии. Сколько месяцев он не чувствовал этих сильных рук на шее! Змея довольно сжалась, когда перед глазами потемнело и Норд ощутил то невесомое чувство эйфории, расползающейся по всему телу. Лежа полностью нагим на больничной кушетке, Норд не испытывал ни капли стыда. Довольно ухмыляясь, он посматривал на тяжело дышащего мужчину рядом, пытающегося прийти в себя после секса. — Как я только не замечаю, когда ты манипулируешь мной? — Кто это тобой манипулирует? Когда? — невинно похлопал ресничками Норд, скользя рукой по голому торсу мужчины, влажному от пота. — Я сказал, что до полного выздоровления никакого секса, но ты соблазнил меня. Заставил совершенно спокойного человека возбудиться и взять тебя так, как хотел ты, а не я, заметь. В больнице. На кушетке. Я бы в жизни здесь не спал с кем-то. Считаешь это не манипуляция? — Ну разве что чуть-чуть. Норд залился смехом и подвинулся к мужчине. Положив подбородок тому на грудь, он внимательно заглянув в золотые глаза. Под глазами залегли тени. В последний месяц Малхиор много работал, чтобы освободить время на медовый месяц. Норду было тяжело смотреть на то, каким измотанным выглядит любимый, поэтому пытался сделать их совместное времяпрепровождение, как можно спокойнее и уютнее. За последнее время лицо Адельманна осунулось. За время в больнице он словно постарел лет на пять. Из образа тридцатилетнего молодого человека он превратился в мужчину и щетина лишь придавала жесткости образу. Улыбка Норда испарилась, когда он вспомнил, что стало триггером плохого состояния, как Малхиора, так и его. На смену веселости пришла серьезность. — Как поживает матушка? — с губ Норда сорвался тихий вопрос. За полгода парень ни разу не спрашивал о матери. — Хочешь узнать, отомстил ли я ей? — приподнял темные брови мужчина и зарылся пятерней в русые волосы. Из его глаз также испарилась легкость. — Да, Норд. Я заставил ее страдать. Обратил ее жизнь в ад. Лишил всякой надежды, а оставшиеся годы жизни она проведет в самобичевании, отчаянии и полном отсутствии какой-либо любви. Услышанное заставило Норда вздохнуть с облегчением. В то же время на сердце залег камень. Герцог исполнил просьбу. Страдания Норда отомщены, но… Парень не чувствовал себя лучше ни на каплю. — И что ты сделал? Мне любопытно узнать, что случилось с той, кто хотела убить меня. — Зачем тебе это знать? Не хочу, чтобы ты до конца жизни винил себя еще и в этом. Запустив руку в волосы парня, он растрепал русые волосы и легко улыбнулся. Румянец на щеках Норда все еще не прошел. — «Ад пуст. Все бесы здесь», — мужчина заставил Норда посмотреть ему в глаза. — Баронесса та еще дьяволица, но зло побеждено. Забудь о ней и наслаждайся жизнью. Прошлое перестанет тяготить тебя со временем, а я позабочусь, чтобы больше никакие бесы не потревожили твой покой. Парень тихо рассмеялся и потянулся за поцелуем. — Обожаю, когда ты цитируешь Шекспира.

***

Возвращение домой было не таким, как Герцог ожидал. Норд все еще метался в обиде на остальных супругов за то, что те поддерживали ложь Адельманна и строили из парня дурачка. На протяжении первых двух недель на Фобосе Норд общался исключительно с Арсом и Серафиной. Арс, к удивлению для всех, безвылазно сидел над учебниками и в библиотеке. Поступление младшего сына не за горами и Норд, как мог поддерживал ребенка в стремлении стать политиком. Игнис не раз предпринимала попытку помириться, но Норд упрямо держался на расстоянии. Лилиана снова заперлась в комнате, боясь попасться Норду на глаза. В отличие от всех, вина тяготила ее больше всех, а остальные… что ж, они тоже пытались поговорить, но в итоге сдались и ждали, пока парень остынет и вернется к их обычному общению. Честно говоря, Норд не был уверен, что их отношения станут такими же легкими и непринужденными, как раньше. Любовь к Малхиору помогла Норду проглотить обиду за ложь, но дружба никогда не являлась достаточным сильным чувством для прощения. Дата свадьбы медленно приближалась. Серафина сдала последние экзамены и прилетела домой на зимние каникулы. Ей не было чем заняться, поэтому девушка помогала Норду и отцу с организацией свадьбы. Норд никогда не видел, чтобы Серафина была чем-то так вдохновлена. Ей нравилась организация и, как Норд подозревал, в будущем она будет проводить много Балов от имени Адельманн, когда станет герцогиней. Норд скучал по брату. После выхода из больницы связь с Нордином возобновилась по переписке. Нордин не писал много. Младший рассказал лишь, что у него все хорошо и ему не в тягость присматривать за Лейтнерами вместо брата. На свадьбу Нордин не сможет прилететь. Известие очень расстроило Норда, но тот ничего не мог поделать: Нордин улетает из Солнечной системы на время. Младший объяснил это тем, что ему нужно пройти курс лечения от зависимости и он не хочет делать это в пределах Земной Знати, где шпионы аристократов сразу же разузнают о слабости нового барона. На свадьбе также не будут присутствовать супруги Адельманн, ведь они не посещают публичные мероприятия, зато Малхиор разрешил присутствовать Серафине, которая несколько месяцев назад была представлена обществу. К сожалению, Арса представление ждало лишь через год, поэтому ему нельзя было побывать на свадьбе, чему тот очень расстроился и даже закатил небольшой скандал отцу, но Герцог оставался непробиваемым. На свадьбе из семьи будет лишь Серафина. Спустя месяц после приезда настал день, которого все так ждали. Норд надел белый костюм с золотым корсетом. Вместо штанов Герцог выбрал длинную юбку с разрезом к бедру и короткими шортами под ней. Верх был типичен для всех нарядов, выбираемых Малхиором: просторная рубашка с огромным разрезом в области спины. Сам мужчина выбрал для себя наряд поскромнее. Черные классические свободные брюки с золотым ремнем, такая же рубашка с золотыми запонками, плащ и, конечно же, перчатками. Малхиор не расставался с подарком Норда ни на миг. «Орлан-8» отвез их на Марс. Корабль прилезмлился на крыше Западной башни и Малхиор провел Норда в лифт, который спустил их на четыреста первый этаж — место проведение церемонии. Войдя в зал все внимание сосредоточилось на них. Аристократы встретили пару аплодисментами, а после помчались прямиком к Герцогу на поклон. Каждый, вне зависимости поддерживал ли он Камала Кондора или оппозицию, желал заручиться благосклонностью Адельманна. Каждый раз Норда удивляло то, насколько популярный нелюдимый Герцог, как среди простолюдинов, так и среди аристократии. В отличие от Бала, никто здесь не носил маски. Приветствующие Герцога аристократы, дарящие подарки, рассматривали Норда, как диковинку. Вряд ли кто-то мог понять, почему Герцог решился на брак лишь спустя двенадцать лет после помолвки, а кто-то считал странным, что Адельманн закатил самую пышную свадьбу века ради какого-то мальчишки. Норд не обращал на них внимание, искреннее улыбаясь и радуясь дню. Кто-угодно мог внимательно рассмотреть лицо Норда, но ни за что бы не узнали в нем подмененного Норда Лейтнера в личине Нордина. Новоиспеченный барон Лейтнер предпочел закрыться от мира, ссылаясь на исследования и занятость, поэтому пока что никто бы не смог что-либо заподозрить. А если бы и заподозрили, то Герцог быстро с ними разобрался. Теперь это его забота охранять покой и мир Норда, пока он с ним. Как только приветственная часть закончилась, Норд потащил Герцога танцевать. Веселую музыку сменял вальс, а вальс — веселая музыка. Норд отрывался по полной, наслаждаясь танцами и недовольным выражением лица Адельманна, который любит танцевать исключительно вальс. Малхиор ждал, пока Норд выдохнется, а сам тайком наслаждался, как парень радуется атмосфере праздника, устроенным Герцогом лично. — Иногда я задумываюсь, может Адельманнам проводить Балы почаще? — спросил мужчина, прислонившись к тяжело дышащему Норду. — Хорошая идея! — закивал парень, откинув отросшую в больнице челку за ухо. — После медового месяца сразу же организуем один такой! Норд не просил у Малхиора ничего особенного на счет медового месяца. Всего лишь месяц, свободный от работы и всякой связи с миром. Норд мечтал залечь в Этериуме и наслаждаться городом, прогулками и жизнью в пентхаусе. Малхиор предложил в это время съездить в еще несколько туристических мест на Марсе, в которых они не успели побывать за последних двенадцать лет, и Норд неизбежно согласился. Месяц лишь для них двоих — лучший подарок, который мог дать ему Адельманн. Танцы закончились и все бросились к фуршету. Норд тоже проголодался и, заметив вкусные закуски на подносах, не удержался. Когда на подносе ничего не осталось, Малхиор незаметно для всех тихо рассмеялся, вытерев замаравшееся лицо Норда и повел того на возвышенность. Адельманн сказал несколько приветственных слов гостям, поблагодарив всех за присутствие и подарки. Несколько предложений, ничего более, но аристократам хватило, чтобы те начали восхвалять великого Герцога. Оставшуюся часть вечера Малхиор не отпускал Норда от себя. Больше к ним не подходили, кроме маркизов. Рилан Давентри и Агнес фон Фабер со старшими женами лично поздравили давнего друга и его новоиспеченного супруга. Лишь они со всей аристократии знали, что чувства Малхиора искренние по отношению к Норду и что этот брак не одна из сотни подделок. Серафина также поздравила отца и Норда, а после растворилась в толпе в неизвестном никому направлении. Норду удалось затащить Герцога на еще один последний танец. Медленный вальс танцевало всего несколько пар, пока остальные аристократы, как пчелы, гудели в зале, обсуждая сегодняшний вечер и дела. Свет в зале приглушился и Норд позволил себе немного расслабиться. Он положил голову на грудь любимого, пока тот вел их в танце. — Кажется, я еще не благодарил тебя за то, что ты спас мне жизнь. — Ты о том, что я вовремя привез тебя в больницу? Благодари не меня, а Вселенную, что я вовремя подоспел. — Не только поэтому, — едва ли не заметно кивнул Норд. — Ты помог вернуть зрение. Для тебя это само собой разумеющееся, но для меня… Если бы я не смог видеть, о работе можно было бы забыть. Я бы не смог занимать наукой, проектами, до ночи сидеть в лаборатории и раздражать тебя этим. Если бы у Норда отняли возможность заниматься любимым делом, он бы усох, как настоящий цветок, не получая света. — Поэтому ты благодаришь за то, что теперь сможешь раздражать меня больше? Мужчина ухмыльнулся и наклонил тело Норда к полу. Норд инстинктивно ухватился сильнее за партнера, чтобы не упасть. — Ты любишь, когда я тебя раздражаю, — парировал Норд, заглядывая в золотые глаза. — Ты любишь со мной ссориться, а потом бурно мириться. Я тоже это обожаю. — Как мой Цветочек хорошо меня знает. — Хах, я взрослый мужчина, но до сих пор зовешь меня так! — Потому что ты похож на хрупкий, но очень стойкий цветок, который выстоит любую непогоду, но от одного сильного порыва ветра может сломаться. Ты не представляешь, как идеально тебе подходит это прозвище. И так оно и было. Норд стойко выстоял все препятствия, предательства и ложь на своем пути, но всего лишь несколько слов матери сломали его. Малхиор уверен, что даже без зрения Норд продолжил бы счастливо жить, преодолев физическую невозможность, но слова баронессы ранили сильнее, чем ее пуля. — Ты тоже хорошо меня знаешь, — пробурчал Норд себе под нос. Прозвучали последние аккорды вальса Шопена — их любая мелодия еще со времен помолвки. Норд отстранился и протянул руку, а Малхиор склонился и поцеловал открытое запястье парня. — Ты наконец-то стал моим. — А ты моим, Мал. — Я всегда был твоим и только для тебя, Цветочек. «Да как тебя можно любить?» — произнесла однажды баронесса и Норд долго не мог выбросить слова матери из головы. Пытался понять, правда ли его возможно любить? Но вот, когда Малхиор Адельманн, один из влиятельнейших людей не только Земной Знати, но и их квадранта космоса, говорит, что всегда был его и только для него… Все слова Изабелы становились прахом. — Обещаю, ты никогда не пожалеешь, что выбрал меня, а не титул. — Я знаю, Мал. Я уже это знаю…

***

Наступающая ночь обещала быть незабываемой. Норд в сопровождении громилы из людей Авроры поднялся в пентхаус, чтобы подготовиться, пока Малхиор завершал мероприятия, прощаясь с гостями. Мужчина обещал поспешить и быстрее вернуться к Норду, чтобы закрыться на несколько дней в квартире один на один. Поднявшись в апартаменты, первым, что заметил Норд, были роботы, накрывающие на праздничный стол. Хуманизированные андроиды медленно шагали по помещению, сервируя стол на двоих. Среди пока что принесенных блюд парень не заметил рыбу, но вот сладкого было вдоволь. Малхиор постарался, чтобы порадовать любимого. Живот утробно заревел от голода, учуяв сладкий запах вишневого тарта. Герцог обещал прийти минут через двадцать, а до того времени Норду требовалось подготовиться. Он переступил порог их с Адельманном спальни и направился к гардеробной. Малхиор заранее продумал наряд для парня на ночь. Наряд, который был полностью во вкусе мужчины. Удобный, как для ношения, так и для быстрого снятия. Норд прикоснулся пальцем к атласной ткани коротких шорт, оголяющие бедра, а после поднял пальцы к узкому корсету всего на несколько затяжек, плавно переходящему в топик без рукавов. Одев полностью черный наряд, Норд ухмыльнулся, посмотрев в зеркало. Конечно, в таком виде в люди не выйдешь. Голые плечи и широкий вырез для декольте. Шорты обтягивали задницу, а талия казалась уже из-за корсета. Акцент наряда делался на полностью голых ногах — любимой части тела Малхиора. После больницы Норд сильно похудел, поэтому Герцог принял, как вызов, откормить парня. Теперь Малхиора нельзя было оттащить от пухлых бедер Норда. На кровати лежала коробочка, которую Норд не сразу заметил. Он присел на кровать и потянулся к ней. Внимание Норда полностью приковалось к двум браслетам, выполненных в виде черной и золотой змей, стремящихся укусить себя за хвост. У черной вместо глаз инкрустированы маленькие белые бриллианты, а в ее золотой подруге — черные. Норд завороженно коснулся ювелирного изделия и натянул на два запястья. Разглядывая змей поближе, он заметил, что у каждой под головой есть небольшая кнопочка. Нажав на нее, два браслета резко притянулись и Норд оказался скован. «Заменитель ремня и наручников?» — тихо рассмеялся под нос парень. — «Умно, Мал, умно.» Норд еще раз взглянул в свое отражение. После набития татуировки на шее, мужчина перестал дарить ему нашейные украшения, как и подбирать наряды с закрытым горлом. Герцог хотел, чтобы каждый видел принадлежность семье Адельманн и ему лично. Норд погладил змею на горле и закусил губу, представив руки Адельманна на ней, нежно нажимающие на сонную артерию… Услышав какой-то шорох в гостиной, Норд резко отстранил руку. «Роботы что-то разбили», — подумал Норд. — «Нужно сбросить их к заводским настройкам.» Отставив пустую коробочку на комод, Норд заметил полузакрытый ящичек, с которого торчало нечто долгое и черное. Он открыл ее до конца и вынул из глубин стек — любимую игрушку Малхиора, помимо паддла, когда дело касалось порки. Норд вновь закусил губу, представляя, как холодная искусственная кожа коснется его красноватых, разгоряченных ягодиц. Как Малхиор положит его к себе на колени или поставит в коленно-локтевую, предварительно сковав с помощью браслетов-змей… Внизу живота начало бурлить на этот раз вовсе не от города и Норд рефлекторно свел колени. Его лицо залилось румянцем и он спрятал стек обратно в ящик. За дверью вновь послышался шорох и парень уже решил проверить, что там роботы творят с их ужином. — Норд! — послышался чей-то знакомый отчаянный вопль из коридора, где находился лифт и парень заглянул туда. В полумраке неосвещенного коридора Норд увидел высокого русого парня, одетого в черный рабочий комбинезон среднего класса. Норд попытался всмотреться в лицо, но так и замер. Фиолетовые глаза. Особенная черта Лейтнеров. В коридоре апартаментов Адельманнов стоял Нордин Лейтнер. — Нордин? Почему ты здесь и… — Норд замер, подходя ближе. Свет автоматически включился, стоило Норду подойти к лифту, и он сумел рассмотреть брата. — Что за наряд? Ты должен быть в реабилитационной клинике… Тело парня замерло, когда младший брат, с ног до головы вымазанный грязью, маслом и мазутом, отчаянно бросился ему навстречу. — Где Герцог? — выдавил из себя парень, ни на шаг не отпуская Норда от себя. Его руки намертво сцепились вокруг брата. — Где он, брат? — Мал провожает гостей, а почему ты… — А азиатка? — перебил его брат, обняв еще крепче. — Женщина с волосами, собранными в высокий хвост. Его глава охраны. — Аврора? Должна быть с ним, где же ей еще быть? Нордин отстранился и заглянул безумным взглядом с расширенными зрачками старшему в глаза. — Ты уверен? — Ну да, — неуверенно кивнул Норд, ничего не понимая. — Нет, Норд, ты уверен?! Нордин больно сжал плечи брата, а этот его взгляд… Норд никогда не видел брата таким. То, в каком виде младший явился перед ним, что делал, говорил и даже манера речи — все это так отличалось от его хрупкого младшего брата, которого он видел почти семь месяцев назад. «Что наркотики сделали с ним?!» — ужаснулся Норд, пытаясь отстраниться от младшего. Наконец, оторвав цепкие пальцы брат от себя, Норд сделал шаг назад и серьезно спросил: — Что ты здесь делаешь? — Когда вернется Герцог? — спросил Норд, словно не услышал вопроса брата. — У нас… у нас так мало времени. Я ведь пытался быстрее, но… Черт! Младший Лейтнер обнял себя руками, бубня себе что-то под нос, а после резко развернулся и направился прямиком в спальню. Найдя взглядом систему принтинга, встроенную в шкаф, он быстро напечатал первый же предложенный плащ, высокие ботинки и бросил в сторону Норда. — Надевай. У нас мало времени. У нас так мало времени… — шептал он себе под нос, забегая в гостиную. Норд не поспевал за младшим. Он бросился за Нордином и заметил, как тот бросает еду со стола прямо к себе в рюкзак. Закуски, канапе и даже мясо! Еда смешивалась внутри рюкзака парня. Такого же грязного, как и он сам. Норд потерял дар речи, когда Нордин, его вечно аккуратный и чистоплотный брат, взял кусок торта и запихнул себе в рот, словно не видел еды днями. Взяв себя в руки, Норд, наконец, спросил: — Что, черт возьми происходит?! — Почему ты все еще не надел плащ? И не забудь про ботинки. — Снова Нордин, словно не услышал слов брата, продолжая набивать рюкзак едой. — Тебе будет холодно, если пойдешь в таком виде. — Я никуда не пойду! Ты себя слышишь, Нордин? Зачем мне куда-то уходить в день собственной свадьбы?! Перестав прятать еду, Нордин замер над столом. Переведя взгляд на старшего, он внимательно посмотрел на него. На его наряд, который ни разу не был во вкусе парня. На браслеты на его руках. На кольца, подаренные Малхиором. На шею, где красовался черно-золотой змей — герб семьи Адельманн. — Так ты не знаешь… — округлил аметистовые глаза парень. Его взгляд перестал напоминать умалишенного, а превратился в старого привычного грустного Нордина Лейтнера, обреченного на вечную жизнь в страданиях. Он закрыл рюкзак и закинул на плечи, подойдя ближе к брату. Взял белоснежные руки старшего брата своими грязными и израненными, он со всей осторожностью спросил у Норда: — Ты не смотрел новости? Ничего странного не заметил в аристократии? — Нет, а что я должен был заметить? Да и врачи запретили мне смотреть или читать что-либо. Я ведь лишился зрения после того, что сделала мама. Глаза Нордина округлились, словно он первый раз слышал, что старший брат потерял зрение. Словно Норд никогда не писал ему об этом в личной переписке… — Значит, ты не знаешь… А мне ведь показалось странным, что ты был таким счастливым сегодня… Парень сжал руки старшего, а второй погладил того по щеке. Сердце Нордина раскалывалось на части. Он не хотел рушить счастье брата, но не мог позволить тому жить во лжи и дальше. Да, известие убьет какую-то часть Норда Лейтнера, но его брат сможет это пережить. Сможет, как всегда стойко переживал выпавшие на его судьбу страдания. — Мама умерла. Ее больше нет, брат. Улыбка сползла с лица Норда также быстро, как пришло полное осознание слов. В тот миг что-то оборвалось внутри Норда. Брат стиснул его руку сильнее и обнял покрепче, но Норд не ощущал ничего, кроме фатального треска внутри. Он столько времени сопротивлялся матери, столько страдал от ее действий и слов, сколько отчаяния пережил из-за нее, а тут ее не стало. Она покинула этот мир, а Норд так и не посмотрел ей в глаза. Не спросил у нее, почему она выстрелила. Не получил ни ответа, ни извинений. Теперь ее просто нет. — Когда? — шепотом спросил Норд, сжимая и расслабляя кулаки. — Как? — Спустя месяц после того, как ты оказался в больнице. Мама начала напиваться, как никогда раньше. Возможно, она понимала, что вскоре конец, а может, она раскаялась, осознав, в кого выстрелила… Пойми, мы не знали, жив ты или мертв. Герцог забрал тебя и никаких новостей не было… — Нордин остановился и во время небольшой паузы помог парню одеть плащ, а после и ботинки. Норд не сопротивлялся. — В утро ее смерти прилетела азиатка с десятью мужчинами. Наш купол пропускает «Орлан-8», ты же знаешь. В тот день они залетели и вылетели беспрепятственно. Никто не оказывал сопротивления. Голос Нордина затих и он помог Норду присесть на ближайший стул возле стола. — Я спрятался, когда увидел оружие в их руках. Я знал, почему они прилетели к нам в дом, брат. Мама тоже знала, но ей было плевать. Она сидела в своем кабинете, когда они пришли по нее… Ее пытали, Норд. Очень долго пытали. Я спрятался на первом этаже, под металлическими ступеньками и не должен был слышать ничего, но… Брат, я слышал ее крики. Я… Я до сих пор их слышу! Даже сейчас! Она вопит вот тут, понимаешь? Этот крик отчаяния и неизбежности… Нервный смешок сорвался с губ Нордина и он постучал по собственной голове. — Когда я услышал выстрелы, то осознал: мамы больше нет… А потом я услышал голос той азиатки. Она велела проверить, нет ли посторонних в доме. Свидетели никому не нужны были… Герцог думал, что я на Марсе. Днем ранее я прилетел туда и пытался добиться у него аудиенции, чтобы расспросить о тебе, но я улетел домой тем же вечером, осознав, что он меня никогда не примет… Он не хотел меня убивать, брат. Только маму. Подстроил бы все, как расплата за неуплату долгов, которые мама набралась, когда ты увел ее инвесторов… Но я был не на Марсе, а на Луне. Я слышал и видел то, что не нужно… Нордин похлопал по колену старшего, пытаясь поддержать. Он-то давным-давно пережил утрату, но Норду придется пережить ее сейчас, когда ни место, ни время не были подходящими. — Они просмотрели камеры в доме и узнали, что я был там. На меня открылась охота. Я семь месяцев скитался по Солнечной системе, пытаясь уйти от той азиатки, но у нее нюх, как у дрессированной ищейки! Мне удалось оторваться, но Герцог рассредоточил своих людей по всей корпорации! Он так боялся, что я как-то сумею встретиться с тобой и рассказать правду, что буквально запер тебя в той больнице! А после тебя перевели на Фобос, где я никак бы не смог достать тебя, не имея ни власти, ни денег… Но после я узнал, что вы организовываете свадьбу. Огромное мероприятие с кучей гостей, да еще и на Марсе. Сегодня был единственный шанс встретиться с тобой, понимаешь? Мне пришлось… мне пришлось сделать кое-что очень ужасное, чтобы встретить тебя до того, как Герцог обратно увезет тебя на Фобос и я никогда не смогу с тобой встретиться… Нордин дрожал. Все его тело, слова и действия были скованы болью, пускай он и пытался держаться перед старшим братом. На испачканных руках Норд заметил не только грязь, но и кровь. Ее брызги были на лице брата, в русых волосах и на губах. Парень полностью испачкан в крови, а из кармана брюк недвусмысленно торчал пистолет. Милый и невинный Нордин Лейтнер пошел на все, чтобы встретиться с братом. — СМИ только и говорили о том, что Герцог наказал Лейтнеров за то, что те пытались убить его жениха. Меня тоже приписали к виновникам и посчитали мертвым, как и маму. Аристократы поддержали Герцога в его решении уничтожить нашу семью. Кто-то из-за страха. Кто-то считал, что месть оправдана. В любом случае, тебя жалеет вся Знать… Неужели ты не заметил их взгляды сегодня? Ты женился на Герцоге, хотя не прошло и года, как он уничтожил твою семью. После сегодняшнего некоторые аристократы посчитали, что Герцог исполнял твое желание. Что это ты просил о мести. Что ты просил убить нашу маму!.. «Заставь ее страдать. Обрати ее жизнь в ад. Я хочу, чтобы она чувствовала то же, что и я. Годы страданий от невозможности быть любимым и видеть, как эту любовь отдают другому. Прошу, Мал…» «Я заставил ее страдать. Обратил ее жизнь в ад. Лишил всякой надежды, а оставшиеся годы жизни она проведет в самобичевании, отчаянии и полном отсутствии какой-либо любви.» Норд окаменел. Тем, кто просил Малхиора отомстить был он. Умолял о мести, очнувшись после комы, спустя месяц от трагичного события. А это значило, что Норд был ответственен за смерть Изабелы Лейтнер. Он был ответственен за смерть собственной матери и свою вину Норд примет позже, но… Малхиор мог выбрать любую месть. Любую! Но выбрал именно смерть, к тому же в страданиях. Он выбрал то, как привык поступать с непослушными аристократами — наказывать их самым страшным для них способом. Для Изабелы Лейтнер, и так потерявшей все состояние и уважение любимого младшего сына, последним ценной вещью оставалась ее жизнь. Так Адельманн и наказал баронессу, отобрав ее последнее сокровище. И хуже всего, что Норд понимал! Малхиор Адельманн был способен на безумные вещи, когда дело касалось Норда Лейтнера, что уже не раз доказывал. А когда его чуть не лишили Норда? Когда он чуть не потерял его?! Нет, конечно же, Герцог не мог дать виновным уйти без наказания. Адельманн всегда выступал за правосудие и совершил его над баронессой, когда она нагрешила. Норд все это понимал, но… черт возьми, Герцог убил не кого-то, а его мать! Матушку, которую пускай и никогда не любила его, но растила, обувала, кормила и дала лучшую жизнь, чем люди из низшего или среднего сословия. Да, Норд ненавидел эту женщину и никогда бы не простил ей выстрела, но… это была его мама, которую вопреки всему, он по-детски наивно любил. И Малхиор ее убил. Убил, потому что его любимый Цветочек умолял об этом. — Собирайся, брат, у нас слишком мало времени. Вскоре вернется Герцог, а с ним и та женщина. Нужно убираться, пока… — Иди, — кивнул Норд, потупив взгляд в пол. Нордин поднялся с колен и недоуменно заглянул старшему в глаза. — Мне нужно остаться и говорить с Малом. — Что? Ты не слышал, что я сказал? Брат, он убил нашу маму и хочет убить меня из-за этой чертовой одержимости тобой! Он запрет тебя на Фобосе до конца жизни и ему будет плевать на твое согласие! — Именно поэтому я и должен остаться! Ради тебя, Нордин! — завопил парень, сдерживаясь из последних сил, чтобы не разрыдаться на месте. Он держал эмоции в узде и пытался размышлять трезво. Как взрослый мужчина, ответственный не только за себя, но и за младшего брата. — Когда Мал поймет, что я знаю, причин убивать тебя у него не будет! Да, Нордин, я прекрасно знаком с его одержимостью, поэтому с уверенностью могу сказать, что он никогда меня не отпустит. Куда бы я не убежал, он найдет меня, а если я останусь, то ты сможешь вернуться домой и продолжить жить, как раньше. Мал не тронет тебя под моей защитой. Побоится утратить мое расположение. Разумом Норд понимал, что их с Герцогом последний день был сегодня, ведь после известия об убийстве Изабелы Лейтнер будущего у них нет. Вряд ли Норд простит и его, и себя за этот способ отмщения, но он вполне может спасти младшего брата. Адельманн сообщит аристократам, что произошла ошибка и снимет обвинения с Нордина. Тот вернется и проживет прекрасную жизнь в личине барона, пока Норд останется на Фобосе вместе с убийцей собственной матери, разрываясь от любви и отвращения к мужчине. Если такова цена за спасение последнего родного человека, что ж, Норд готов ее заплатить. — Дома больше нет, Норд! Заметая следы, они сожгли наш дом! Ничего не осталось! — что есть мочи заорал Нордин, пытаясь донести до брата то, что он видел собственными глазами. Руины их отчего дома будут сниться ему до конца жизни. — Галактика такая большая, он в жизни не найдет нас! Я знаю способ избежать преследования! Мы сможем сбежать! Мама умерла, а отчий дом сгорел. Герцог уничтожил все прошлое Норда. Остался лишь Нордин — последняя связующая Норда с жизнью вне влияния Малхиора Адельманна. — Ты не понимаешь, что я прошел ради тебя! Я не могу услышать отказ! — Нордин вскинули руки вверх. Обтерев с себя подсохшую грязь, он накинул немного сползший рюкзак обратно на спину. Парень собирался уходить так быстро, как только возможно. — Да ведь даже вся идея с браком — ошибка! Парень пырхнул и закатил глаза, до побледневших костяшек сжимая шлейки пошарпанного рюкзака. — Что ты имеешь в виду? — Ты читал контракт, который заключила мама с Герцогом? — Норд отрицательно мотнул головой и Нордин усмехнулся. Конечно же, Герцог ни за чтобы не дал прочитать тот Норду. — Хах, думаешь он мог быть доволен одной лишь помолвкой, которую ты можешь расторгнуть? Нет, Норд, он с самого начала требовал от нашей мамы брак! В тех бумагах четко прописано, что ты станешь его мужем сразу же, как ступил на Фобос впервые! Помолвка? Ее никогда не существовало! Ты всегда принадлежал ему! С самого начала! Хорошо, что Норд уже сидел, потому что голова пошла кругом от услышанного. Фальшивая помолвка, чтобы замылить Норду глаза, как раз в стиле Адельманна. Он любит давать Норду возможность прийти к его решению самостоятельно, хотя на самом деле у парня никогда не было выбора. И выбора никогда не было с тех пор, как Герцог положил на Норда глаз. «Он сделал выбор за меня и лишь ждал, когда я приду к этому же выбору», — Норд сжал край плаща. Иллюзия выбора. Малхиор оказался лучшим манипулятором, чем Норд мог представить. — Он обещал больше никогда не врать мне… Норд уронил лицо в ладони и закрылся ими от всего мира. Он все еще держал чувства под контролем, но плотина могла треснуть в любой момент. Убийство матушки, обман со свадьбой — что еще Норд выдержит перед тем, как окончательно сломается? — Теперь ты знаешь, столь лживы его обещания. «Не ври мне больше, Мал. Я не переживу очередную ложь.» Он просил у Малхиора только одного — жизни без лжи. Всего одного — и он бы всегда был рядом с ним, отбросив титул и долг, отдавшись полностью ему и любви! Возможно, если бы Адельманн рассказал, что убил баронессу еще в больнице, Норд бы понял и со временем принял и простил. В конце-концов, он и сам был виноват в ее смерти, чем он лучше? Но Адельманн соврал. Соврал и насчет брака. И был готов врать всю их жизнь, лишь бы Норд продолжал слепо верить и доверять. «Я обещаю, что всегда буду говорить правду, какой бы она ни была. Больше никакой лжи. Ты ведь знаешь, как ценно слово, данное Адельманном.» «Даже во имя моего благополучия и безопасности. Никакой лжи или ты больше никогда не увидишь меня.» «Великий Герцог никогда не изменяет, данному слову.» Что ж, Норд предупреждал мужчину о последствиях. — Побег — это безумная идея, Нордин, и почти неосуществимая. Ты сам сказал, что люди Мала сейчас по всей Земной Знати. Как ты планируешь провернуть все это? Где мы будем жить? На какие деньги? А твоя болезнь? Ты ведь еле держишься на ногах! Норд заметил это не сразу, но признаки болезни брата ярко отображались на его состоянии. На неестественной бледной коже хорошо выделялись пятна, которыми покрылось его лицо. Парня лихорадило. Возможно, он подхватил какую-то инфекцию, пока скитался, как беспризорник. И Норд боялся представить, в каком состоянии тело брата под одеждой. Его здоровье было крайне слабо и никакие наркотики не могли этого изменить. Нордин уже болен и где лечить младшего, пока они будут убегать от Герцога, — одна из многих проблем, которые придется решать в бегах. — Я бы не пришел сюда, не имея плана отступления, — произнес младший с неприсущим холодом в фиалковых глазах. Отступать он не собирался так же, как и оставлять брата, ради которого преодолел столь многое. Когда Норд улетел с Фобоса, Нордину было шестнадцать. Милый, хрупкий и невинный мальчик превратился в мужчину, готовыми защищать их обоих, пока Норд был не в состоянии. Малхиор сделал его беспомощным и теперь младшему Лейтнеру приходилось расхлебывать проблемы. — Ты так вырос… — прошептал Норд себе под нос, натягивая капюшон плаща на голову. — Спасибо, что рисковал ради меня. Я никогда этого не забуду. — Что ты, брат, я ведь… Улыбка Нордина угасла и он отвел взгляд, так и недоговорив. Резкий приступ кашля сдавил его легкие. — Пошли, у нас мало времени, — прохрипел Нордин, прикрывая рукой рот. — Только перед этим сними с себя все кольца. Наверняка одно из них следит за тобой, а может даже подслушивает. Может не сейчас, но они точно прослушают запись, когда заметят пропажу. — Надеюсь, Мал прослушивает наш разговор от и до, — парень поднес запястье к своим губам. — Надеюсь он поймет, что в этот раз все действительно кончено. Норд один за одним снял все три кольца и положил на стол. Посмотрев на браслеты, он не долго думая, снял и их. Единственным, что он не мог снять была татуировка. Чертовое тату, которое навечно останется на его теле напоминанием, что он принадлежит Малхиору Адельманну. Подумав об этом, он почувствовал легкий, неприятный зуд на шее. — Ты готов? — спросил младший перед тем, как они покинули апартаменты. — Ты больше не вернешься сюда. К нему. Норд еще раз оглядел знакомую квартиру и отвернулся. Место, где им с Малхиор было хорошо. Место, где они планировали провести месяц наедине. Место, наполненное любовью человека, чьи слова, пропитаны ложью. Лживое место, воздух которого заставлял Норда задыхаться. — Нет, — честно признался Норд и разжал сжатые кулаки. — И никогда не буду. Нордин уверенно взял брата за руку и повел к лифту. Он моментально открылся, стоило нажать кнопку открытия. Норд так и замер, увидев, как стеклянный лифт с белой ночной подсветкой измазан в брызгах крови, а на белоснежном полу лежит человек. Труп с простреленной головой. — Мне пришлось это сделать. Он охранял тебя и нам бы не удалось сбежать, — стыдливо отвел взгляд парень, прикрывая лицо капюшоном комбинезона. Норд сжал руку младшего и кивнул, что все нормально. Брат поступил правильно, просто Норд испугался, впервые в жизни видя еще не остывший труп. Им нужно двигаться дальше, а труп… что ж… — и эта жизнь на совести Малхиора Адельманна. Поднявшись на крышу, Нордин потянул брата к одному из миниатюрных двухместных звездолетов. Он выглядел смехотворно по сравнению с «Орланом-8» на фоне. Капюшон постоянно сдувало порывами сильного ветра, но Норд продолжал цепляться за него — единственную одежду, которая могла сберечь его от холодного космоса. Космический корабль стоял в неприметном месте между огромными кораблями. У него не было личного места. Звездолет был спрятан от взора любопытных посторонних. Подойдя в обшивке корабля, Нордин приложил руку к сканеру. Считав ДНК-информацию, корабль любезно пропустил внутрь хозяина с гостем. Внутри корабль казался еще меньшим, чем снаружи. Все, что здесь помещалось можно было описать тремя вещами — панель управления, место для сидения и небольшая уборная. Убогий корабль старого поколения, на котором ездили бедные жители среднего класса. Старый, как мир, но все еще на ходу. Норд неловко прошел внутрь: он не привык к подобным условиям. Он вырос в достатке, пускай Лейтнерам постоянно и не хватало денег. Аристократическая бедность не шла в сравнение с бедностью простолюдинов. Ни в коем случае парень не брезговал ею, просто ему было непривычно, что отображалось в неловких движениях и боязни задеть торчащие отовсюду провода. Младший бросил огромный рюкзак между двумя сидениями и упал на одно из них. Легким движением руки он пристегнул себя и нажал на какие-то кнопки сверху, включающие подсветку и заводя корабль. Норд последовал примеру брата и пристегнулся, уцепившись в подранную кожу старого сидения. К удивлению Норда, брат не включил автопилот. Потянув рычаг управления на себя, он поднял корабль в воздух и с точностью опытного пилота удачно маневрировал между другими кораблями. Поднявшись в воздушное пространство над Западной башней, Нордин направил их на предельной городской скорости на выход к шлюзу. К счастью, воздушная дорога была полностью свободна и они быстро добрались к шлюзу. Став пятыми в очереди на вылет и проверку, Нордин потянулся к рюкзаку и вынул оттуда кольцо и небольшую коробочку с водой внутри. — Поддельные документ, — объяснил тот, протягивая кольцо. — Где ты достал эту нелегальщину?! — У меня есть хорошие друзья. Больше Нордин ничего не объяснил, стойко выдержав пытливый взгляд брата. — А это линзы, — продолжил тот, открывая коробочку. — Ты сам или тебе помочь? — Я никогда не носил их… Зачем они? — Ты серьезно? — прыснул тот от смеха, впервые показывая Норду улыбку с их встречи. — Посмотри на себя в зеркало. Твои глаза сразу выдадут принадлежность к Лейтнерам, а как я знаю, осталось всего два носителя этого цвета глаз — ты и я. Как думаешь, с какой скоростью нас найдет Герцог, когда услышит про двух парней с фиолетовыми глазами? Норд дал себе мысленную оплеуху. И правда. Он не был подготовлен к побегу. В голове мысли все еще путались, а в горле нарастал ком. Разбитое сердце ныло и велело вернуться обратно к Малхиору. Сильно поколотить того, а после столь же сильно прижаться, ощутить его успокаивающую руку на макушке и потянуться за примирительным поцелуем. Разум вопил о том, что и знать не хочет человека, который причинил столько боли владельцу. Норд разрывался между десятками чувств и размышлять о побеге просто не было сил. В нынешнем состоянии Норд Лейтнер готов лишь забиться в угол и рыдать навзрыд. Если бы не младший брат, продумавший каждую деталь их побега, Норда бы остановила Аврора еще на выходе со шлюза. — Помоги мне, — попросил Норд и неловко улыбнулся. Нордин вытер руки антибактериальным средством и помог брату с линзами. Пока Норд рассматривал себя в отображении лобового стекла с необычной идеально черной радужкой, Нордин вставил линзы и себе. Теперь они были готовы к прохождению шлюза, кроме одной детали. — Куда ты денешь пистолет? — спросил Норд, когда они стояли вторыми в очереди на проверку. — Не беспокойся. Сканеры не обнаружат его. Это оружие из корпорации Эндвейт. Последнее поколение. Только сканеры последней версии смогут распознать этот пистолет. Этериум — старинный город. Пускай Адельманн выделял достаточно средств на поддержание благоустройства и инфраструктуры, Норд сомневался, что сканеры на шлюзах заменяют ежегодно вместе с новыми версиям. Может, раз в десятилетие, если не больше. Тем более, что город напичкан охраной и иными системами безопасности. Проверяющими шлюза были строгая с виду женщина среднего класса и робот. На ответственные работы всегда назначали человека вместе с андроидом, чтобы тот следил, не ошибется ли машина в критический момент. Корабль просканировали, но, как и говорил Нордин, не обнаружили ничего. Парень сообщил, что является ремонтником лифтов и что летал в Западную башню на заказ. В истории Норд также был ремонтником, что подтвердили поддельные документы. Шлюз был преодолен беспрепятственно, а люди Адельманн все еще не бросились за ними в погоню. Пока Нордин заставлял небольшой корабль выжимать максимальные скорости, чтобы взлететь на орбиту, Норд наблюдал за тем, как любимый марсианский город остается позади. Они поднимались все выше и выше. Расстояние становилось все больше и больше. А сердце Норда все холоднее и холоднее. — Куда мы летим, Нордин? — На сатурнианские кольца, а после — куда душе угодно. Я бы предпочел какую-то экзопланету в созвездии Феникса, — мечтал Нордин со странно улыбчивым выражением лица. — А ты бы куда хотел? Норд призадумался: куда бы ему хотелось? Они с Малхиором не летали дальше соседних корпораций, поэтому незримая часть Млечного Пути казалась красивой картинкой из Сети. Думая о том, где бы ему хотелось начать жить заново, писать историю с чистого листа, Норду приходило на ум лишь одно: — В место, где не будет лжи.