Межгалактическое пространство

Юноша очнулся в спальне, поглощенной тьмой. Лишь панорамное окно впереди немного освещало комнату, благодаря мимо пролетающим звездам и ярким, заселенным планетам. Алвин узнавал эти звезды и планеты. Планетарная система корпорации Эндвейт. Звездолет приближался к столичной планете. Совсем скоро они прибудут на Каэлор. Тело было легким, а кожа более не жглась так, словно на каждую частичку тела разлили разъедающую кислоту. Тело Алвина было скрыто под темно-зеленой униформой людей Эндвейта на несколько размеров больше — единственная запасная одежда, что нашлась на корабле. Алвин прикоснулся к лицу — единственной открытой части тела, помимо рук. Неровные края шрама остались такими же, какими он помнил. В голове крепко засели воспоминания о том, как похитительница делала эти надрезы, приговаривая, что таким уродливым он никому будет не нужен. Говорила, что теперь его даже в бордель не возьмут работать. Как бы Алвин не пытался отгородиться от этих слов, они все же достались к его сердцу и проникли в разум, отравляя там все… — Мы избавимся от них. Алвин подскочил на месте от знакомого хриплого после сна голоса. Он повернулся лицом ко второй половине кровати и заметил там Эндвейта. Тот лежал на кровати поверх одеяла, под которым спал Алвин. Полностью одетый с темно-зеленой шляпой на голове. Такой же костюм был и на Алвине, словно тот стал одним из людей Эндвейта. — Вы до смерти меня напугали! Я не думал, что кто-то еще здесь! — вскрикнул Алвин и удивился, насколько хриплый и его собственный голос. Насколько же долго он был в отключке? — На военном корабле всего одна большая кровать — моя. Остальной экипаж спит на верхних уровнях, но ни у кого нет личной комнаты. — Так это ваша спальня? — спросил юноша и округлил глаза. — Стоп! Мы на военном корабле?! Точно! Господин Эндвейт, похитители из корпорации Адвайта!.. — Успокойся, я все знаю, — успокаивающе произнес Делан и сел на кровать. Совсем скоро их ожидало прибытие на Каэлор. — Виновники сполна поплатились. От холода в голосе мужчины, Алвин невольно сглотнул. «Они вторглись на его территорию. Конечно, они поплатились», — мысленно усмехнулся юноша смелости тех людей, ни разу не представляя, что истинной целью расплаты стало отмщение его собственной боли. — А та женщина?.. — спросил Алвин, отвернувшись от Эндвейта и спрятав лицо за челкой. — Она не отделалась безболезненной смертью, — кивнул Делан и замер. Алвин незаметно отодвинулся на самый край кровати и не говорил с ним лицом к лицу. Мужчина прекрасно знал причину неловким движением и отсутствию зрительного контакта. — Повернись ко мне. — Нет, — замотал головой юноша и обняв колени перед собой. — Эти шрамы… Не хочу, чтобы кто-либо их видел. — Но я уже их видел, значит мне можно, — парировал Делан, медленно приближаясь к юноше. — Ну же, Ал, развернись ко мне. Ты можешь не скрываться передо мной. Юноша молчал, сильнее сжимая колени. Делан тяжело вздохнул, шумно встал из постели, обошел ее и присел у кровати возле Алвина. — Как я уже сказал, мы уберем их. Все до одного. Мужчина аккуратно коснулся переплетенных между собой пальцев юноши и взял в руки его ладони. Алвин не сопротивлялся и выглянул из-под кудрявой челки. Подобное поведение никак не подходило обычно игривому и веселому Алвину Греммеру. Да и сам Делан поражался тому, как осторожен и ласков, словно боится сломать драгоценный хрусталь. Нетипичное поведение для них обоих создавало странную атмосферу в каюте. Странную, но безусловно уютную. — Прямо сейчас летим в больницу. К вечеру ты уже окажешься дома и сможешь забыть об этом кошмаре, словно ничего и не было, — Делан словил на себе взгляд серых растерянных глаз. — Зайдем к Мэйсону. Он тоже лежит в больнице уже второй день и съедает себя виной за то, что произошло. Алвин совершенно забыл об Мэйсоне за время в плену, но юноша хорошо помнил, как Мэйсон был готов пожертвовать собой ради него. Как до последнего боролся против врагов. Как проиграл лишь потому, что был обхитрен, и не хотел, чтобы Алвин пострадал… — Мэйсон в больнице? Я думал, что все не так плохо… Меня ведь тоже ударили по голове, но со мной все хорошо. — На Мэйсона сил не жалели, ведь он не был так важен, как ты. У него случилось кровоизлияние в мозг. Мы чудом успели в больницу до того, как ситуация стала критической. Карлайлу сделали операцию. Рана заживала быстро, так как тот принимал таблетки долголетия. Регенерация только ускоряла заживление крепкого закаленного в испытаниях тела. Выписку назначили уже на конец недели. Делан дал другу еще неделю отпуска, хотя и был уверен: в первый день выписки Мэйсон будет стоять у его двери, готовый к работе. Таким уж был Мэйсон Карлайл и вина лишь удвоит его трудолюбие. «Нужно будет сказать Эйнштейну, чтобы повлиял на своего бойфренда. Мэйсону действительно нужен перерыв, а я справлюсь как-то», — подумал Делан, а после заметил, как Алвин пристально всматривается в его лицо. Словно ищет там что-то. — Всегда хотел спросить… почему вы не удалили свой шрам? — задал вопрос Алвин, сверля серыми глазами блеклую давно зажившую рану над правым глазом. — Шрамы делают мужчин привлекательнее, — усмехнулся Эндвейт и Алвин вырвал из его рук свои и несильно ударил в плечо. — Он служит напоминанием. — Напоминаем чему? — Не доверять людям. Делан встал и прошелся к окну, недалеко от постели. Опершись об подоконник, он посмотрел на юношу, очерчивая его шрамы любопытным взглядом и погружаясь в прошлое, когда он и сам получил свой первый и единственный за всю жизнь шрам… Ему было шесть. Семья Эндвейт только пережила огромную трагедию. Погиб тогдашний основатель корпорации. Первый Глава Эндвейт. Любящий отец и дед. Блейд Эндвейт… Маленький Делан не понимал все значение момента. Не понимал, почему отец так занят. Не понимал, почему все внимание теперь на нем. Вряд ли шестилетний ребенок когда-либо сможет понять, что на его плечи перешла роль его отца — быть достойным наследником Эндвейт. На Стейнара навалилось столько обязательств, что тот не мог поспевать одновременно следить за сыном и перенимать бразды правления после отца. Его супруги также помогали мужу, чем могли. В конце концов Делан остался предоставлен сам себе. Он молча игрался в своей комнате, читал заумные для его возраста книги и бороздил Сеть, узнавая через него мир. Однажды Делан случайно повредил робота отца. Он выключил его, разобрал и даже нашел проблему. Из-за частого использования перегорела деталь в материнской плате, что повредила память искусственного интеллекта. Делан не хотел мешать занятому отцу и решил самостоятельно заменить деталь. Однако, как оказалось, напечатать ее в системе принтинга невозможно. Нужно было выйти в город в купить деталь. Так Делан и познакомился с телохранителем, который любезно протянул руку помощи молодому господину. Однако Делан так и не получил свою желанную деталь. Телохранитель, выведя его за пределы дома Эндвейтов, не провел мальчика к магазину. Усадив наследника Эндвейт в один из звездолетов, он отправился на другую планету, где запросил выкуп. Шестилетний Делан был похищен ради денег, как Алвин ради лекарства. — Прошло больше пятидесяти лет с того времени, а мне все еще тяжело доверять людям. Отчасти это стало проблемой, почему я никак не мог поверить в то, что ты не шпионишь для Адельманна. Прости уж, сыграла старая травма. — Я уже и забыл об этом, — тихо хихикнул Алвин, на лице которого впервые засияла улыбка с момента похищения. — А что насчет шрама? Вас тоже… пытали? — Нет. Ничего подобного, — мотнул головой Делан. — Это получилось случайно. На самом деле, тогда я впервые познакомился с Мэйсоном. Мэйсон Карлайл — особенный парень, которого Стейнар Эндвейт лично выбрал из военной академии и забрал к себе на службу. Все слышали о нем, а маленький Делан даже видел Мэйсона изредка у себя дома, когда тот приходил к отцу. Молодой и высокий двадцативосьмилетний парень, которому пророчили стать главой безопасности в недалеком будущем. Стейнар отправил Мэйсона вернуть сына и по-тихому разобраться с бывшим телохранителем, который оказался продажной крысой. Однако во время спасательной операции, когда похитителя загнали в угол, тот прижал острый нож к горлу ребенка. Мэйсон знал, что тот блефует и выстрелил врагу прямо в голову. Однако тело похитителя резко дернулось и рассекло Делану пространство между глазом и бровью. — Это были первые модели бластерного пистолета. Дешевые и не сильно эффективные, но сумели прижечь рану и оставить шрам. Папа хотел убрать его, но я подумал, что он послужит хорошим напоминаем: иногда с виду даже самые добрые и дружелюбные люди могут носить под сердцем плохие умыслы. В шесть лет я хорошо запомнил этот урок. Алвин никогда не сталкивался с предательством, поэтому всегда открыто доверял людям, но Эндвейт уже обжигался, будучи еще невинным мальчишкой. «Вот, что повлияло на него…» — наконец Алвин Греммер осознал подтекст того первого взгляда Делана Эндвейта при их знакомстве. Эндвейт видел в нем врага, ведь видел его во всех незнакомцах. А Алвин еще и бурно отреагировал, чем спровоцировал ухудшение и так негативного впечатления. Им не суждено было мило познакомиться и подружиться с первого взгляда. Эндвейт не был и никогда не будет человек, к которому легко подобраться… Юноша до сих пор не верил, что мужчина рассказал о похищении и истинном значении шрама. Оголил одну из своих тайн, сделав себя уязвимее перед ним. Да и Алвин был куда более уязвимее чем когда-либо. Стены между ними рухнули. Алвин посмотрел на мужчину под другим углом и увидел там не то, что ожидал. — Мы оба получили шрамы, побывав в плену. Вот это совпадения, да? — улыбнулся юноша собственным мыслям. В груди теплело от чувства, что они стали ближе. — И не говори, Ал. Алвин не заметил этого сразу, но ласковое имя из уст Эндвейта резало по ушам. Мужчина никогда его так не звал, словно специально отгораживаясь, выстраивал еще одну преграду, а сейчас так естественно произносил его прозвище! Это казалось Алвину намного более интимным и смущающим, чем он мог себе представить. Словно они, наконец, решили все проблемы между друг другу и стали друзьями. Алвину очень хотелось бы стать хорошим другом для Эндвейта. Одним из немногим, с кем он может снимать маску и вести себя, как Делан, а не Глава корпорации Эндвейт. — Вы продолжаете звать меня «Алом», — отметил Алвин и отвел взгляд, чувствуя, как его лицо пылает. — Тебе не нравится? — Нравится, просто… странно. Вы знали, что так зовут меня лишь близкие, но никогда не называли так, а сейчас… — Алвин пытался подобрать слова, но в голове полная каша. — Все будто изменилось… вам там не кажется? Я имею ввиду между нами. «Он заметил. Умный мальчишка», — Делан не смог удержаться от усмешки. Алвин почувствовал изменение в отношении Делана, но так и не осознал, какую подоплеку они несут. Перепутал желание подружиться с симпатией. — Спрошу снова: тебе не нравится? — Нравится, но боюсь, что ваша доброта не продлится долго. Как в прошлый раз. Делан отвел взгляд в сторону. Алвин ударил по больному месту. Мужчина не хотел вспоминать и думать о прошлом, где вел себя, как вспыльчивый подросток, впервые влюбившийся. А ведь так и было! Он впервые почувствовал притяжение к кому-то, неподдельный интерес не только к личности и умениям, но и к сердце, душе. — А если я скажу, что в этот раз между нами ничего не измениться? Все будет также хорошо, как и сейчас. — Я люблю мечтать, но не верю в сказки. Мужчина усмехнулся и подошел к Алвину. Вновь присел у его кровати и заглянул в глаза, более не скрывающиеся за кудрявой челкой. — Тогда я заставлю тебя поверить в это. Поужинай со мной. — И как я могу отказать, когда вы такой очаровательный? — Меня еще никто не звал «очаровательным». — Помнится и «ублюдком» я назвал вас тоже первым. Искусственный интеллект звездолета объявил о скором прибытии на Каэлор. Белые леса, окутывающие большую часть материков, завиднелись в иллюминаторе и все внимание юноши приковал волшебный Каэлор. Делан не отрывал взгляд от юноши, будучи уверенным, что однажды лично покажет Алвину не только белые леса, но и все красоты Каэлора и корпорации, которой рано или поздно они будут владеть вместе.

***

Из-за большого количества шрамов Алвина решили оставить в больнице на ночь. Эндвейт запросил полное обследование тела юноши и удовлетворился лишь тогда, когда доктора заявили, что никакого серьезного ущерба, кроме психологического, похитители не нанесли. Как и обещал семейный доктор Эндвейт, ребра юноши срослись, а все гематомы рассосались еще до прилета на Каэлор. Перед процедурой по удалению шрамов Алвина поселили в палату. Юноша прекрасно выспался еще на звездолете, поэтому попросил Эндвейта достать планшет, чтобы он мог мог себя чем-то занять. Делан запряг какого-то зеленого юнца с охраны слетать в апартаменты и привезти планшет юноши. Алвин удивился разительной смене отношений Эндвейта из ласковой к властной всего за мгновение. «Неужели и ко мне он раньше также относился?» — пытался вспомнить Алвин, но видя теплую улыбку Эндвейта, его внимание любезность и обходительность. Все попытки вспомнить сходили на нет. Да и как бы не было раньше, сейчас Алвину нравилось намного больше. Он решил отбросить прошлое и произошедшее между ними раньше, чтобы их второй чистый лист не оказался запятнан. Эндвейт покинул палату юноши лишь единожды, когда проведывал Мэйсона. Алвин так и не решился зайти к телохранителю. Он боялся показаться кому-то со шрамами, поэтому перенес встречу с Карлайлом после процедуры. Пока Алвин бороздил просторами Сети, Делан натянул очки и погрузился в работу. Присутствие Эндвейта более не казалось юноше неприятным и нежеланным. До процедуры оставался еще час, когда раздался писк. Кольцо-связи Делана разрывалось от звонка. — Кто это? — спросил Алвин, не понимая, почему Эндвейт не отвечает на звонок. — Эйнштейн. Хочет с тобой поговорить. Ответить? — Я… Он не говорил с ним с самого отлета из сатурнианских колец. Ни разу. Дело не в том, что Алвин не хотел. И вовсе не в том, что их буквально обменяли друг на друга, как заложников. Дело в другом. В тлеющем чувстве вины за то, что он привел Эйнштейна прямо в руки Герцога, от которого парень пытался скрыться больше девятнадцати лет. И тот взгляд, которым посмотрел парень на него, когда узнал, что он работает вместе с Адельманном. И знания о том, что Герцог убил его семью… Алвин боялся посмотреть Эйнштейну в глаза. Боялся услышать его голос. Боялся получить сообщение. Но и сам Эйнштейн за все это время ни разу не предпринял попытку связаться и Алвин прекрасно понимал причину. Парня буквально заключили на Фобосе, откуда невозможно сбежать, вместе с человеком, от которого он только и хотел это сделать. Эйнштейн был явно больше занят разборками с Герцогом и организацией добычи медиума, чем перепиской с ребенком, из-за которого все произошло… Но вот он звонит. Хочет поговорить, а Алвину просто не хватает смелости ответить. — Эйнштейн только сегодня узнал о том, что произошло с Мэйсоном и тобой. Он очень волнуется за вас обоих, Ал. — Вы побудете здесь, пока мы разговариваем?.. — неуверенно спросил Алвин, перебирая пальцы перед собой. — Конечно. Иди ко мне. Эндвейт похлопал по соседнему месту на диване и Алвин направился к тому в своей легкой больничной робе, не скрывающей шрамов на руках и ногах. Алвин сел недалеко от мужчины, но Эндвейт мысленно усмехнулся и подвинулся ближе. Приняв голосовой вызов и выключив функцию видеосвязи, мужчина отдал свое невитиеватое золотое кольцо юноше, словив себя на мысли, что кольцо Алвина забрали наемники. Юноше требовалось новое. Алвин сжал устройство в руках и уставился на высветившуюся панель звонка, пока не услышал тонкий голосок. — Делан, черт тебя дери! — завопил Эйнштейн из той стороны связи. — Если ты сейчас же не дашь мне поговорить с ребенком, я посажу тебя на… — Это я, — прошептал Алвин, сильнее сжав устройство в руках. Гневная бравада Эйнштейна тут же оборвалась. — Звездочка моя, я так давно не слышал твой голос! Как ты? Где ты сейчас? И почему не работает чертовая видеосвязь?! С той стороны послышались неясные звуки, словно Эйнштейн обо что споткнулся или уронил. Как всегда, неуклюжий. — Со мной все хорошо. Господин Эндвейт привез меня в больницу к Мэйсону. А насчет видеосвязи… — Алвин запнулся. Рука Эндвейта незаметно легла на плечи юноши, поддерживая того. — Не в этот раз. — Не в этот так не в этот, — вздохнул Эйнштейн, не став напирать. Вряд ли он знал о шрамах, а Алвин не хотел о них говорить или показывать кому-либо. Лишь Эндвейт был исключением. — А я ведь просил Делана позаботиться о тебе! Ты так далеко от дома, с совершенно чужими людьми, под угрозой заражения, да еще и был похищен! Когда я увижу его, то прибью к чертовой матери! Алвин тихо рассмеялся и скосил взгляд на Эндвейта. Тот тоже усмехался, ни разу не задетый словами Эйнштейна. Делан давно привык к взрывному характеру ученого. — Когда этот чертов карантин закончится, я заберу тебя от этого придурка и от Адельманна тоже. Один — просто последний дурак, но второй… второй… — голос Эйнштейна снизился и Алвин представил, как сузились глаза парня, скрытые за черными линзами. — К черту Знать, Ал. К черту революцию. Возвращайся со мной на Каэлор. Будем жить вместе и съедем с этого дурдома Эндвейтов. Как и договаривались. Лишь ты и я… ну и, может быть, Мэйсон. Однажды Эйнштейн уже предлагал переезд и Алвин попросил времени на окончание своих планов в Знати. Делан совершенно не обратил на этом внимание тогда, но не в этот раз. Он внимательней прислушался к разговору. — Мэйсон? — удивился юноша. — Да это… в общем долгая история, — голос Эйнштейна потеплел, стоило вспомнить о телохранителе и отпустить мысли об Адельманне. — Мы с Мэйсоном теперь вместе. Как-то так получилось… Но это не важно. Он не терпит мою неряшливость и беспорядок, так что мы скорее поубиваем друг друга, если будет жить вместе. Точнее я его убьют за его вечную надоедливость и бубнеж по поводу порядка. Но с тобой я точно найду дзен! Запрограммируешь робота и он будет убирать за мной все вещи! Мэйсон ведь не любит роботов, ты знал? Если будем жить с ним, придется убираться самими, а я это так ненавижу! Юноша продолжал тихо смеяться. Алвин уже и позабыл, каким разговорчивым может быть Эйнштейн. Такой веселый и жизнерадостный. Такой живой и открытый. Алвина тянуло к нему даже через простой разговор. Хотелось встретиться с парнем и обнять, оказаться в его объятьях, пока тот будет медленно перебирать его кудри. Пожалуй, именно этого не хватало юноше. Он не был одинок, как думал все это время. У него был Эйнштейн, который вовсе не злился на него из-за встречи с Герцогом. Алвину всего лишь стоило набраться смелости и позвонить парню раньше. Возможно, он бы не чувствовал себя столь одиноким, если бы у него был хотя бы Эйнштейн. Алвин не мог дождаться, когда вернется в Земную Знать и встретиться с Эйнштейном, но, к сожалению, он не сможет последовать его плану с переездом. — Я не могу, Эйнштейн. Ты ведь знаешь. Бросить дело всей жизни — это как оторвать часть себя. Я хочу помочь Герцогу и когда буду уверен, что все аристократы, выступающие против него, больше не посмеют встать против реформаций системы, смогу улететь, куда душе угодно. Хоть на Каэлор, хоть в соседнюю галактику. Эйнштейн недовольно фыркнул. — Хоть убей, я не могу понять, почему ты так стараешься ради этого прогнившего места. Оно уничтожит себя. Система рано или поздно вернется. Ты лишь оттягиваешь неизбежное, когда можешь начать строить что-то новое в месте, которое смотрит в будущее, а не прошлое! Однажды Земная Знать, ее система, люди и законы загнали Эйнштейна в тупик. Ему пришлось бросить все, чтобы не погрязнуть во лжи. Ни на день парень не забыл то отвращение, которое чувствовал, покидая корпорацию. И с каждым днем все больше ненавидел ту часть себя, что принадлежала родине. Алвину не суждено было понять, как это быть растоптанным системой. Он смог из нее выбраться. Обычный младший ребенок аристократической семьи, сумевший стать предводителем среднего класса в борьбе с неравной системой! Алвин завоевал себе имя, признание и уважение, не сломавшись, когда все это у него забрали бывшие власти. Когда митинги разогнали, друзей убили, а его посадили под домашний арест на Палладе. Эйнштейн завидовал несломаемости парня, но считал, что ее стоит направить в иное русло. Алвин мог бы помочь им в корпорации Эндвейт. Помочь с тем же планом по преодолению межгалактического пространства! Но он выбрал Земную Знать. Выбрал и продолжает выбирать. Из раза в раз. «Это погубит его», — твердо был уверен Эйнштейн, ни разу не веря в то, что Земную Знать можно изменить. Существует слишком много гнилых, продажных аристократов, не готовых отказаться от былой власти и влияния. Если не в ближайшие года, то спустя десятилетия воспитанные ими дети, такие же прогнившие изнутри, продолжат путь предков и вернут систему. Это порочный круг и его невозможно уничтожить. Лишь отсрочить. — Эйнштейн, это место — не просто корпорация. Это место — люди, которые там живут. И я знаю этих людей. Знаю, за что они сражаются и за что сражались те, кто погиб. Я хочу чтобы то, за что они умерли, не было забыто. Я сделаю все, чтобы Знать начала смотреть в будущее, а не прошлое. И союз с корпорацией Эндвейт в этом поможет. Если бы была включена видеосвязь, Эйнштейн определенно заметил гордость в глазах Делана. Мужчина смотрел на юношу не просто с восхищением, а с уважением, в то же время коря себя, что не мог разглядеть эту черту Алвина раньше. Мальчик был готов пожертвовать собой ради других. Поэтому Алвин до последнего сражался на митингах, не беспокоясь о собственной безопасности. Поэтому он не дал расшифровку наемникам, обрекши себя на пытки. Когда-то Алвин требовал в Эндвейт лишь одного — равности. Спустя столько времени мужчина, наконец, почувствовал, что они с Алвином на одной ступени. Что-то в словах юноши заставило Делана так четко вообразить их вместе, правящих корпорацией Эндвейт! Алвин был бы прекрасным правителем. Равным ему. Достойным его. Алвин ожидал ответа от Эйнштейна, но тот молчал и молчал, а после лишь тихо переспросил: — Какой союз? Юноша скосил взгляд на Эндвейта. Алвин понятия не имел, что Эйнштейн не знает о планах друга. — Алвину пора, — мужчина забрал назад кольцо. — Делан? Я не понял, какой к черту союз? Только не говори мне, что-!.. Мужчина оборвал связь и заглушил ту на неопределенное время. — Эйнштейн не знает о ваших планах? Насчет будущего союза с Герцогом? — спросил Алвин, удивившись, что Делан, советовавшийся во всем со своим ученым, принял решение без него. — Ал, ты помнишь, как отреагировал Эйнштейн на Адельманна? Вспомни, как тот опирался, когда Адельманн сказал, что загладит дело с юпитерианцами только, если я отдам ему Эйнштейна на время. Думаешь он обрадуется, узнав, что нам придется иметь дело с Адельманном и в будущем? «И правда», — мысленно согласился Алвин, вспоминая истерическое состояние парня, когда тот осознал, что придется полететь на Фобос и жить под одной крышей с Адельманном в лучшем случае месяц. — Ему нужно время, чтобы обдумать все. Успокоиться. Принять. Или наоборот отвергнуть. Я никогда не заставлю его сотрудничать с Адельманном, если тот не захочет. — Значит, я сказал лишнего? — Не волнуйся, иногда Эйнштейну полезно понервничать и повыносить мозги самому себе, чтобы потом не выносить мне и окружающим. Алвин хихикнул и услышал писк входных дверей. Пришла медсестра и оповестила о начале процедуры через полчаса. Двери за девушкой автоматически закрылись и Алвин внезапно заметил: они с мужчиной сидят непозволительно близко друг к другу. Рука Эндвейта лежит на плечах юноши. Их бедра касаются друг к другу. А расстояние между лицами не больше десяти сантиметров. Алвин залился красной и резко встал с дивана. Пробило время идти готовиться к операции. Докторам еще требовалось вывести из его тела всех нанороботов перед началом. Процедуру по удалению шрамов проводили дольше, чем Алвин ожидал. Он оставался в сознании все то время, пока доктора, присланные Эндвейтом, крутились вокруг него, подмечая каждый небольшой шрам на теле. Несколько часов Алвин пялился в потолок и на докторов, пока профессионалы делали свое дело. Во время процедуры Алвин размышлял о недавнем разговоре с Эйнштейном. Эпидемия заканчивалась. Две недели и карантин полностью снимут. Еще две недели полета из Каэлора в Солнечную систему. Алвин вновь окажется в Знати, но, как раньше, уже не будет. Он все еще носил фамилию Греммер, но уже не принадлежал к ним. Дом на Палладе больше не его дом. Наверняка Герцог предложит пожить у себя на Фобосе, но там будет Арс и юноша не был уверен, что жизнь под крышей с младшим сыном Герцога — лучшее решение. На родине, которую так любил парень, у него не было дома. Во всей Галактике у него не было места, где он мог бы жить. Эйнштейн предлагал дать ему этот дом и, черт возьми, Алвину так хотелось согласиться! Но он не мог! Еще как минимум несколько лет он должен остаться подле Герцога. И Алвин останется. В месте, которое так любит, но там, где не может найти свой личный уголок… За все время на расстоянии с Земной Знатью, Алвин не вспоминал о ней так часто, как должен был. Корпорация Эндвейт, Каэлор, Атеара, эпидемия, работа, апартаменты Эндвейтов, Стейнар, его супруги и Делан Эндвейт — все это захватило внимание юноши, отбросив физически и ментально на десятки световых лет от дома. Он уже и позабыл, как выглядит лицо отца, стены родной спальни, двери Академии и его почившие друзья. Он все забывал и забывал все больше и больше, пока оставался здесь. «Мне нужно домой. Я не хочу однажды забыть то, за что сражаюсь», — вдруг осенило Алвина, пока доктора помогали исчезнуть последним шрамам на лице.

***

Делану не спалось. Совесть не позволяла уснуть, пока не закончит хотя бы с частью работы, которую отложил, пока был занят поисками Алвина. Теперь же все навалилось и требовало срочного внимание Главы Эндвейт. Делан не мог больше откладывать. Пожелав юноше спокойной ночи и пообещав не засыпать над бумагами в который раз, он сделал крепкий двойной эспрессо, залив тот в любимую чашку Алвина с олененком. Юноша сам сделал ее с помощью системы принтинга. Иногда Делана посещала мысль подарить ему чашку с бурундучком — это животное больше подходил Алвину, чем олененок. Наконец, Делан мог расслабиться дома. Квартира была такой пустой без Алвина, что Делану и не хотелось сюда возвращаться, не отыскав Алвина и не наказав похитителей. А теперь, зная, что Алвин мирно сопит в соседней комнате, Делан мог забыться и заняться тем, что любил в бумажной работе больше всего — окунуться в цифры, отринув все эмоции. Они вернулись из больницы поздно. Алвин был слишком уставшим после процедуры и только и мог, что сходить в душ и завалиться в кровать. Их совместный ужин в эту ночь отменился и Делан уже освободил завтрашний вечер, чтобы посвятить тот юноше. Он планировал небольшую прогулку по парку в нижнем городе, который так понравился Алвину, а после ужин в ресторане со сталагмитами. Место, где начался их второй чистый лист. Их место. Совсем скоро должно было светать. Делан снял очки и устало прикрыл глаза, потерев переносицу. Пора было ложиться спать. Аккуратно сложив бумаги на столе, мужчина поднялся и проследовал в коридор, да так и замер перед дверью Алвина. Посматривать, хорошо ли спит юноша, в последнее время это вошло в привычку. И пускай Делан знал, что таким образом врывается в личное пространство Алвина, ничего не мог с собой поделать. Двери бесшумно разъехались и впустили Делана внутрь. Со стороны кровати доносились звуки. Алвину снился кошмар. Он цеплялся руками за одеяло, проговаривал что-то невнятное. Бормотал себе под нос. Мужчина подошел к постели и присел на край. Его руки коснулись плеч Алвина, немного встряхнули, но юноша никак не мог проснуться. Делан оперся одной рукой на темно-синие простыни, а второй начал гладить Алвина по волосам, призывая того успокоиться и проснуться. — Тише, — шептал тот на ухо. — Ты в безопасности. Успокаивать спящего было намного проще, чем успокаивать того, кто в сознании. Первому ты мог сказать пару пустяковых слов и кошмар отступал, но ко вторым нужно было подобрать правильные слова, чтобы их кошмар в реальности смог исчезнуть. — Я с тобой. Те людей больше не причинят тебе вреда… Алвин открыл глаза и туманным взглядом посмотрел на Эндвейта. Его сердце бешено колотило от приснившегося. Он не мог понять, мужчина в его кровати — это продолжения сна или реальность. — Засыпай, все хорошо, — проговаривал из раза в раз низкий баритон, заставляя Алвина вновь закрыть глаза. — Вы пришли… — из уст юноши слетели слова, которые он сказал Эндвейту на шахтерской планете. В момент, когда мужчина преодолел половину корпорации на военном корабле, чтобы спасти его. Его личная мантра, за которую он держался все время пыток. — Я всегда приду к тебе. Руки юноши нашли шею мужчины и, удобно обхватив ту, Алвин окунулся в спокойный сон без сновидений. Делан не нашел в себе силы покинуть комнату Алвина в ту ночь.