Я и Мистер Безупречность

Сердце глухо билось в груди с удвоенной скоростью – с каждым шагом по лестнице, с каждым быстрым вдохом оно, казалось, билось все сильнее. Где-то на середине лестничного пролета я остановилась, задохнувшись от мысли о том, что прямо сейчас может случиться нечто очень важное. Откуда вдруг пришло это осознание, я не знала – вероятно, откуда-то из бесконечного космоса. Только вот я еще не знала: благодарить небеса или проклинать. Конечно, мне надоело это глупое противоборство, показательное равнодушие. Совсем не этого я добивалась, когда пыталась отстранить от себя Тома и его брата – мне хотелось свободы, права выбора и ощущения своего превосходства, пусть даже призрачного. Но мне никак не хотелось получить в итоге обиды обеих сторон и холод, сковывающий наши отношения в последнее время. Том – а машина, стоящая внизу, принадлежала именно ему, - наверняка приехал не просто так. Я уже давно предчувствовала это – наше примирение. Окончательное. Бесповоротное. Потому что мне тяжело без его участия в моей жизни; вот так вот быстро этот человек пустил корни в мою душу, заставил меня переживать из-за наших ссор. Я очень быстро прикипела к нему, но с другой стороны, он всегда был так мил по отношению ко мне… У самой двери я застыла; что, если я ошиблась, и все совсем не так, как я себе придумала секунду назад? Что, если все будет гораздо хуже? А если Том приехал действительно не просто так, ведь просто так никто не приезжает по ночам, а с плохими новостями? С очень плохими новостями. Только с такими новостями неожиданно приезжают ночью. Я зажмурилась, прислоняясь ладонью к прохладной поверхности двери; одним из самых страшных моих страхов были ночные звонки и ночные визиты. Это самое ощущение, когда твой сон прерывает громкий звонок домашнего телефона, который обычно молчит целыми днями – холод, рождающийся где-то в голове и проносящийся по телу до самых пят, пока ты спешишь снять трубку. Я так боялась, что когда-нибудь меня разбудят вот так, чтобы сообщить что-то, что разобьет не только мое сердце, но и мою жизнь… Что-то похожее я чувствовала прямо сейчас. - Ну же, не дрейфь, Лили, - тихо прошептала я, беря себя в руки. И постучалась в дверь, четко отмеряя каждый легкий удар. Дверь открылась почти сразу – я даже отскочила от страха. Светло-карие глаза, на которые то и дело лезла светлая челка, смотрели на меня с еле заметным осуждением, а красивые губы скривились: - Ты вообще ум потеряла, что ли? - Что такое? - Что такое?! Ты еще спрашиваешь? Ты знаешь, сколько сейчас времени? Где тебя носило? – вопросы так и лились изо рта русской, которая от быстроты речи и злости проглатывала половину звуков, и некоторые части предложений явно проговаривала не на немецком. – Ты когда-нибудь сведешь меня до могилы… Последние слова были сказаны с осуждением, и, почему-то, с каким-то надрывом. Я с удивлением поняла, что русская переживала за меня. Все-таки не такая она и холодная, какой хочет казаться. - Ладно, успокойся. Я просто гуляла, - Дафна оглядела меня придирчиво, останавливая взгляд на моем лице. Потом она напряженно кивнула и, наконец, пропустила меня внутрь, проговаривая мне в спину: - Том здесь. Я споткнулась на самом пороге – будто только что узнала о присутствии Каулитца у себя в квартире. Я лихорадочно обернулась на Дафну, встретив ее серьезный непреклонный взгляд, который говорил, что никуда я от встречи с Томом не денусь. Все, что было далее, происходило в полной тишине, прерываемой лишь моим громким дыханием. В зеркале, висящем у выхода из квартиры, отражалась я, хотя я не сразу себя узнала. Слишком я была всклокочена, взволнованна, растрёпана. Глаза горели безумным огнем, губы потрескались. Я поднесла ладонь к лицу и прикрыла его под насмешливое, но какое-то нервное фырканье русской. Где-то в глубине квартиры послышался шум, и я дернулась в сторону ванной комнаты, стремясь скрыться там скорее, чем столкнуться с Томом. Но не успела. - Том, - сладко пропела Дафна, когда я уже открывала дверь ванной комнаты. Я зажмурилась на секунду, но потом обернулась. Это был действительно он. Как всегда худой, высокий, кареглазый. Он смотрел на меня так внимательно, будто старался разглядеть во мне все загадки вселенной. Его взгляд скользнул по моему лицу, и в его глазах я отчетливо увидела… грусть. И вмиг пожалела, что не поторопилась в ванную раньше – так бы Том хоть не застал меня в таком виде. Мы напряженно смотрели друг на друга. Дафна смотрела на нас, переводя взгляд от одного к другому. Мою грудь стискивали горькие чувства, и я уже реально боялась не сдержаться и разрыдаться прямо здесь и сейчас, позорно и жалко. Но…Миг, секунда, и на губах, отмеченных пирсингом, проскальзывает едва заметная тень улыбки. Приподнятые уголки губ. Озорной блеск, промелькнувший в таких уже родных карих глазах. И я таю. За какую-то секунду тишина словно раскололась, как и лед, застоявшийся между нами. Как и когда-то давно, Том вроде бы расслабленно, но на самом деле жутко нервничая, раскидывает руки в стороны. Глядя на него, открытого для объятия, сделавшего такой простой и такой милый шаг ко мне, я поняла, что больше не могу сдерживаться. Слезы полились по щекам, обжигая холодную кожу, и я практически влетела в Тома, обвиваю его шею своими тонкими руками и утыкаюсь в нее носом, пряча слезы. Такое чувство, будто мы никогда и не разлучались. Он был такой худой и теплый, такой реальный, что слез становилось только больше. - Эй, ну что ты? – ласково спросил он у меня, а я услышала легкие удаляющиеся шаги тактично оставившей нас наедине русской. В этот момент я любила ее очень сильно; как это всегда бывает, когда только-только помирился с лучшим другом после долгой ссоры, я любила весь мир. И даже Билл, окажись он здесь сейчас, мог бы получить от меня вполне искреннюю улыбку. При мысли о нем сердце снова сделало кульбит, и я поспешила успокоить его. – Лил, только не говори, что собираешься заливать мою футболку слезами и пачкать ее тушью для ресниц! - Заткнись, - глухо сказала я, потому что хотела насладиться тишиной. – Чего вы приехали среди ночи-то? - Сам не знаю. Так получилось, что Даф вдруг наладила отношения с Биллом – ну, знаешь, дня на два, - Том рассмеялся, и я тихо хихикнула в его шею. – Потом она предложила мне съездить к тебе, потому что…Потому что ты давно готова к тому, чтобы...Короче, в нашей семье сегодня вечер примирений, понятно? - Понятно, - отчего-то это его «в нашей семье» согрело душу, хотя не должно было, ведь я была не с Биллом. - Ой, я все еще чувствую твои слезы, - Том повел плечом, пытаясь уйти от неуютного прикосновения кожи с влагой и проводя руками по моему телу. – Что-то ты совсем исхудала… - Я нормальная, - упрямо ответила я. - Конечно, нормальная она. Прямо как Билл – худеешь и мрачнеешь, ничего хорошего. Знаешь, как мне надоело видеть его недовольное лицо, а? Вот ты сидишь себе тут и не слышишь его ворчания каждый божий день. Может быть, хватит отвергать очевидное, Лили? - Очевидное? – очень глупо переспросила я, все еще прячась в его объятиях. Так было спокойнее и уютнее. - Мы еще поговорим насчет того, где должна находиться молодая одинокая девушка по ночам. А насчет очевидного: неужели ты все еще убеждаешь себя в том, что быть одной тебе лучше? * * * Мы проболтали с Томом до самого утра; то есть, говорил по большей части только он – я же в основном мычала что-то утвердительное да рассматривала его, пытаясь впитать в себя каждое его движение. Я соскучилась, но до этого вечера даже не подозревала, что так сильно. Где-то на периферии сознания я всегда тосковала по нему, но это было довольно неясно, размыто, а от того и не слишком болезненно. Но теперь, когда я снова увидела теплые карие глаза Каулитца-старшего… Пожалуй, наша непонятная ссора все-таки была болезненной для меня. Хоть я не особо этого замечала. Не хотела замечать… - Лили, ты уже спишь? – тихо спросил у меня Том. – Слышишь, я хотел сказать… Я, засыпающая, уже почти сладко дремлющая под россказни Тома, чувствующая себя так хорошо, как давно себя не чувствовала, еле-еле кивнула и приоткрыла один глаз. Я лежала на животе, вытянувшись на диване, а Том сидел на ковре, прислоняясь к дивану спиной. Левой ногой я ощущала тепло его тела через его футболку. Я уже и забыла все, что произошло несколько часов назад; какая разница, ведь я просто сделала так, как должна была. Никому нельзя спускать проступки с рук. Дафна, так мило и тактично оставившая нас, через какое-то время вернулась и тоже поучаствовала в беседе. Остаток ночи она, правда, провела в моей спальне, сидя на кровати, сложа ноги по-турецки, смотря телевизор и хрустя чипсами, как подросток, оставшийся один на ночь. - Помнишь, ты тогда передала мне письмо через Даф? Я прочел, и…В общем, уже тогда хотел как можно скорей с тобой поговорить. То письмо было милым. Мне было приятно. Я смогла улыбнуться; силы покидали меня. Мне хотелось ответить дежурной фразой, которая не выразила бы и доли того, что я чувствовала на самом деле: «А мне приятно от того, что тебе приятно». - Спи, Лили. Легкий поцелуй в лоб, секундная волна тепла, и я засыпаю, уверенная, что сниться мне будет что-то очень хорошее. * * * Легкая паника накрыла меня утром, когда я чистила зубы. Я подумала: «Что, если все-таки какие-нибудь камеры слежения зафиксировали мой великолепный выезд с парковки? В итоге, я же останусь виноватой!». Не то чтобы меня пугала перспектива платить штраф или отрабатывать дни общественных работ, но огласки этого дела совсем не хотелось. - Доброе утро, - прошепелявила русская, отпихивая меня в сторону по дороге в ванную. – Ты на работу идешь или как? Она, кажется, так и не поняла, что я подрабатываю в баре. Туда я устроилась из простого отчаяния – то было время, когда я готова была лезть на стенку и выть от сжигающей тоски. Ну и привыкла со временем, работа не сложная, довольно не скучная, пусть и малооплачиваемая. - Нет, у меня выходной, - ответила я. - Тогда, значит, у меня есть к тебе одно предложение. Сейчас, дай только умоюсь, - Дафна скрылась за дверью, и через несколько секунд я услышала шум воды. Готовя легкий завтрак – кофе и йогурт – я думала над тем, как заставить русскую работать. То есть, не совсем работать, но уже как-то определяться по жизни. Это, конечно, было не совсем мое дело, а она была взрослой, избалованной дочкой олигарха, но, черт возьми, иногда она вела себя совсем как ребенок. Как и в случае с деньгами. Вот уперлась рогами: не буду звонить отцу и все тут. А может, этот звонок бы решил многие проблемы? «Конечно, Лили, рассуждай тут о чужих проблемах, когда у тебя самой ничего в жизни не устроено», - мрачно укорила я себя как раз в тот момент, когда на кухне появилась Дафна. Я спросила ее, когда ушел Том. Я-то так и не заметила, как уснула, и уж тем более не поняла, когда Каулитц-старший покинул мою квартиру. Дафна ответила как-то неопределенно, и я сделала вывод, что она тоже проспала этот момент. - Я надумала кое-что недавно, - заявила она, пережевывая булочку с джемом с видом не выспавшейся королевы. – Может, сходим куда-нибудь кроме этого твоего тира? - Куда? – не поняла я ее намерений. - Ну, - русская закинула ногу на ногу и очаровательно сморщила нос. – До того, как я…обанкротилась, я вела довольно-таки активную жизнь. Я развлекалась каждый день. А сейчас, когда я на мели, я ничего этого не могу. Том одолжил мне денег, а еще сказал, что может устроить меня на какое-то время к одному из своих знакомых, прикинь? Я хочу прогуляться по магазинам. - Нет, это как-нибудь без меня, - отказалась я, не имея никакого желания таскаться по рядам с одеждой. Дафна вроде бы расстроилась, но не стала настаивать, и уже через час ушла в неизвестном мне направлении в поисках покупок. Я подумала, что жизнь ничему ее не учит. Все-таки она слишком привыкла тратить, а не зарабатывать. Чуть погодя мне позвонила Сабрина. - У нас тут намечается кое-то интересное, - сказала она мне. – Не знаю, любишь ты гольф или нет, но пригласить тебя попросил Герой. У тебя же сегодня нет работы, как он сказал? Он-то откуда знает? Догадаться, конечно, не трудно, ведь я работала далеко не каждый день. Герой работал чаще меня, но ровно до того момента, когда его, возмущенного и удивленного, просто-напросто вышвырнули с работы без объяснения причин. Хотя, тут все было понятно.…Я старалась не думать об этом. Запрещала себе. Компания собралась неплохая, всего в несколько человек, но меня это устраивало. Не хотелось шума и незнакомых лиц. В крупнейший гольф-клуб нашего города мы поехали уже вечером – Дафна так и не появилась, и я просто оставила записку, что отдыхаю с друзьями. Не хватало еще, чтобы она опять начала переживать из-за моего долгого отсутствия. - Вырядилась очень подходяще, - рассмеялся Герой, когда я показалась ему в своей простой спортивной форме: с собранными волосами, в брюках, кофте с рукавами и в кепке, которую я захватила с собой и напялила на голову, как только мы зашли в здание. Ранее я никогда не бывала здесь и не играла в гольф, поэтому понятия не имела, как стоит одеться. Гольф-клуб представлял собой этакое огромное искусственное поле, поделенное на отсеки так, чтобы каждая компания могла играть на своей части. Иногда лунки находились рядом друг с другом, и тогда компании людей пересекались. Наша «часть поля» была уже готова, и ребята ринулись веселиться. Я замешкалась с Героем, который возился со своей обувью. Обернулась на смех, раздавшийся где-то неподалеку, и с замиранием сердца заметила знакомые до боли лица. Впоследствии я пыталась понять, почему все складывается именно так и есть ли в этом какой-то сакральный смысл. Я так и не смогла понять, хорошо это или плохо – эти издевки судьбы. * * * Пожалуй, я бы почувствовала его присутствие, даже если бы так и не увидела его. - Эй, ты чего? – Герой удивленно коснулся моего плеча, а я так и стояла, не шевелясь, как лань, заметившая охотника. – Ли? Потом он перевел взгляд на небольшую компанию, расположившуюся рядом с нами. Русская, как всегда, выглядела превосходно, хотя толком разглядеть я ее не успела – увидела только мелькнувшие светлые волосы, и все. Однако, в том, что это была именно она, сомневаться не приходилось. Рядом с ней сверкал белозубой улыбкой ее ненаглядный. Так же я увидела, кажется Андреаса, а чуть в стороне… Сердце пропустило удар. - О, - тихо выдохнул Герой мне на ухо, отследив направление моего взгляда, - этот идиот. - Не называй его так, - прошипела я, чувствуя внезапный прилив раздражения. – Никогда его так не называй, понятно? Герой скользнул по мне холодным взглядом, но спорить не стал. Я и сама не понимала, откуда взялась эта агрессия. Возможно, в глубине души я по-прежнему оставалась собственницей; как бы то ни было, я не могла позволить, чтобы Билла кто-то обзывал. Это могу делать только я. Билл, до этого беседующий о чем-то с Андреасом и выглядящий вполне бодро и весело, наконец-таки заметил меня, и я не знала, пожалела ли о том, что вот так застыла на всеобщее обозрение, или нет. Какая-то часть меня хотела, чтоб он увидел меня сейчас. Другая часть с каким-то садистским наслаждением представила, что было бы, если бы мы с Героем в этот момент находились в другом положении… Я представила, как Билл поджимает губы, и ухмыльнулась. - Ли, - быстро позвал меня Герой, заставляя вынырнуть из своих мыслей. – Ли, пошли скорей, он идет сюда. - Я… - Ты же не хочешь с ним говорить? Или хочешь? – подозрительно спросил парень, а я растерялась, ощущая нарастающую панику. Я видела, как Билл что-то сказал Тому, и тот обернулся, едва заметно улыбнувшись мне, оставаясь при этом немного напряженным. Потом Билл снова повернулся к нам с Героем и неспешным, каким-то даже небрежным, шагом направился в нашу сторону. - Черт, - никогда прежде я не говорила этого слова с таким вкусом. - Герой, он идет сюда! Герой насмешливо посмотрел на меня, как бы говоря: «Ты только что заметила?». Больше всего желая сейчас же сделать ноги, я, однако, не могла и шелохнуться. После паники на меня напал самый настоящий ступор, даже ноги отнялись. Герой, к моему удивлению, остался рядом со мной, хотя нас уже звали наши друзья. Пока Билл приближался, я успела разглядеть его с головы до ног, отмечая все детали, что упустила раньше. Пирсинга стало слишком много, на мой взгляд. Это его портило. Исчезла болезненная худоба, зато появилась некая небрежность, вальяжность в движениях. Откуда это взялось? Билл смотрел на нас с Героем довольно равнодушным взглядом, но я-то знала этого человека лучше, чем любой из находящихся здесь людей – кроме, разве что, Тома, - и точно могла сказать, что мой бывший молодой человек нервничал. Он приблизился без слов, и, как только я поняла, что прямо сейчас снова придется строить из себя сильную, судорожно вздохнула. Ласковые теплые руки скользили по моей спине. Гладили, успокаивали, умиротворяли – я почти готова была отдаться этим рукам. Парень, зацеловывающий мою шею, не отвлекался ни на секунду, словно боясь упустить свой шанс, словно боясь, что я оттолкну его. Так бы я и сделала, но почему-то позволяла рукам мягко прикасаться к моей коже. Было приятно, и, если закрыть глаза, можно было даже представить на месте моего возможного любовника кое-кого другого… Но… Слишком ласковые руки. Слишком мягкие касания, бережные, как к хрупкой статуэтке. Слишком торопливые поцелуи без какого-либо намека на укусы. Слишком не то. Чужое. В комнате довольно холодно, потому что я забыла прикрыть окно. Я сижу на столе, но не могу вспомнить, как я оказалась на нем, в какой момент упустила контроль? Все это давно было пора прекратить, но…Почему-то я не говорю ни слова, когда чужие руки оставляют меня без одежды. Я молчу, пока чужой человек прижимает меня ближе к себе. Я даже не морщусь, чувствуя чужой поцелуй, касающийся моих холодных губ. Я слабо дергаюсь, понимая, что игры кончились: сейчас все очень серьезно. - Что такое? – обеспокоенно спрашивает парень. Слишком заботливо. Не то… Я мотаю головой, позволяя продолжать, и думая лишь о том, что надо просто перетерпеть. Перетерпеть этот вечер, и множество вечеров после. Необходимо пережить этот момент. Рано или поздно мне станет легче, обязательно станет. Чтобы ускорить этот процесс, я представляю лицо покойной Сюзи, представляю, как ее целует Билл – и бессильная ярость вновь поглощает мой разум, заставляя начать двигаться навстречу настойчивым движениям. Мысль о том, что я прямо сейчас изменяю Биллу, а он находится где-то у себя в Америке и не знает об этом, приводит меня в мазохистский восторг. Я получила что-то вроде удовольствия. Я бы сказала, это был полуфабрикат оргазма, легкая эйфория. Но…Стоило мне прийти в себя, как я осознала, что только что сделала. Отталкиваю от себя парня и говорю немного истерично: - Тебе лучше уйти, Дэни. Прямо сейчас. - Брось, Лили. Он не вернется. Ты же сама его отшила, - устало отвечает парень, но, несмотря на свои слова, начинает одеваться. – Ты должна отпустить его, наконец. Ты только себе делаешь хуже… - Я знаю, - со слезами на глаза говорю я, отворачиваясь. Свожу ноги вместе и ощущаю себя самой последней шл*хой. Захотела развлечься, называется… - Тогда что не так, Лили? Знаешь, я не понимаю тебя. Определись, чего ты хочешь. Так всем будет лучше, - парень, надев на себя рубашку, собрался выходить, но, заметив мой истеричный вид, остановился и проговорил ласково, коснувшись моего лица ладонью: - Я не обиделся, Лили. И ты меня прости, ладно? Все будет хорошо. Он уходит, а я утыкаюсь лицом в колени. Ничего уже не будет хорошо. Билл уехал всего пару недель назад, сразу после нашей последней ссоры, и с тех пор от него было ни слуху, ни духу. С каждым днем я все больше понимала, что скатываюсь в пропасть. Я начала срываться на всех и вся, нагрубила Ди, которая пришла ко мне с радостной вестью о своей помолвке. Поругалась с позвонившей матерью, и теперь она гордо ждет моих извинений. Я же хотела просто расслабиться сегодня; слишком много противоречивых новостей приходило из Америки. Раньше я заедала плохие новости печеньем и непременно поправлялась. Но не сегодня. Сегодня я решила расслабиться на полную катушку. Не получилось. Это оказалось слишком больно. Я чувствовала, что не просто предала Билла: я предала саму себя. - Привет, Лили, - как ни в чем не бывало и в упор не замечая Героя, поздоровался Билл, а я лишь беспомощно открыла рот, не в силах выдавить ни звука. - Здарова, - поздоровался за меня Герой, а Билл скользнул по нему взглядом а-ля «ты здесь никто и звать тебя никак». Я поежилась, но все же взяла себя в руки и вполне уверено сказала: - Кхм…Ну привет, Билл. Как дела? - Рад, что ты спрашиваешь. - Я не могу поинтересоваться о такой невинной вещи? - Можешь, - Билл опасно сузил глаза. – Мне кажется, что тебе лучше пойти с нами. Он кивнул в сторону своей компании, продолжая следить за малейшими изменениями моего лица. Я же старалась сделать самое каменное лицо, какое только может быть. - Мне кажется, это не тебе решать, - встрял Герой с таким видом, словно Билл собрался отнять у него любимую игрушку. Ох, чувствую, пора пресекать все эти разговоры, пока они толком не разгорелись. У меня складывалось стойкое ощущение, будто бы Билл чего-то от меня ждет. Только чего? Я ничего не могла ему дать. Разве что…пощечину? - Ну все, хватит. Мы пойдем, - резко сказала я, хватая Героя за локоть и толкая, чтобы он пошел вперед. – И ты тоже иди, Билл. - Нет, так не пойдет, - упрямо заявил мой бывший парень, чем начал меня раздражать. - Вообще-то, тебе будет куда лучше играть с нами; все-таки, там Дафна, а еще Том, и он смертельно обидится, если ты решишь играть с этими…Э…. Он пытался надавить на меня посредством Тома, ведь он знал, как я его люблю. Но этот его тон насчет моих друзей: такой снисходительный, даже чуть брезгливый. Они ничем этого не заслужили. Тем более, в нашей компании была Сабрина, одна из знакомых братьев Каулитц. Я почувствовала, как былой гнев поднимается изнутри, и прошипела: - Герой, можешь идти. Я тут еще немного поговорю с Биллом. - Ты уверена? – засомневался друг, зло поглядывая на Каулитца. Я кивнула, хотя вовсе не была уверена. – Ладно. Как только Герой отошел на безопасное расстояние, я приблизилась к Биллу. Выглядел он в этот момент так, будто к нему подползла самая ядовитая змея в мире. «Он боится меня», - подумала я с удивлением. Будто я могла наброситься на него, причинить боль. Почему он меня боялся? - Билл, пока ты будешь делать вот такие вот шаги в мою сторону, - начала я довольно спокойно и даже холодно, - ничего хорошего не будет. Наши отношения закончились давным-давно. Нам не стоит ничего начинать заново. Это просто невозможно. Билл смотрел на меня, пока я говорила это; взгляд его менялся с каждой секундой: от теплого до насмешливо-холодного. Мелькнула в его глазах и тень непонятной мне грусти. Как будто я делала то, чего он так боялся… - Брось, Лили. Я ни слова не сказал сейчас про возобновление отношений. Более того: я сам этого уже не хочу. Я понял, что тебе по душе…Вот такие вот, как это существо, - Билл, не скрывая презрения, кивнул в сторону отошедшего Героя. Совершенно внезапно я почувствовала острую боль. Она не была сильной, но уже стискивала грудь, сковывала внутренности. Было обидно и за себя, за свою глупость, и за Героя, не заслуживающего такого к себе отношения. - Я… - Я просто хочу, чтобы у нас сохранились нормальные отношения, понимаешь? Мне не слишком- то кайфово жить на другом материке, зная, что ты осталась здесь и ненавидишь меня, - все тем же убивающим меня тоном продолжал Билл, выжидающе глядя на меня. А я не знала, что и ответить, только смотрела на него в ответ взглядом оленя, попавшего в свет прожекторов. - В общем, это все, что я хотел сказать. Увидимся, - так и не дождавшись от меня ответа, Билл вздохнул и пошел обратно к своей компании. Глядя на его худую удаляющуюся спину, я поняла вдруг, что мне есть, что сказать. О, как много я могу сказать. В этот момент меня так и распирало от желания остановить Билла и высказать ему все, что только придет в голову. Но я его не остановила, а только лишь натянула кепку ниже на глаза и побрела за Героем. * * * Вы когда-нибудь играли во что-то, что сводило бы вас с ума? Например, кто дольше вытерпит звук трения бумаги, или кто напишет больше пятерок – что ни возьми, все это одинаково глупо, бессмысленно и ужасно раздражающе. Гольф – то же самое, что чертов звук трения чертовой бумаги. Понимаете, о чем я? С совершенно скучающим видом я шаталась по полю за игроками, даже не стараясь заинтересоваться. Я оказалась такой неловкой, что даже не могла нормально попасть клюшкой по этому маленькому шару, который бесил меня больше всего. Герой ржал надо мной, но к концу даже ему надоело все это, и он только вяло отмахивался. Пару раз наша компания почти столкнулась с компанией Билла; я оказалась за несколько метров от Тома. Он подмигнул мне, и так ловко ударил по мячу, что я невольно залюбовалась. Дафна была такой яркой рядом с ним; я подумала, что Том положительно на нее влияет. Может, он убедит ее устроиться на работу? Опять я становлюсь занудой. В тот же момент, когда две «противоборствующие» компании оказались рядом, по мячу бил Герой. До этого всегда отправляющий мяч в направлении лунки, он в этот раз довольно сильно промахнулся. Промахнулся мячом в сторону Билла. Мяч, впрочем, до Билла не долетел, и у меня отлегло от сердца: все-таки не хотелось, чтобы началась драка. Билл обернулся и насмешливо посмотрел на Героя, подняв бровь. Во мне зрело какое-то чувство, корень которого зародился в ту секунду, когда мы с Биллом столкнулись на этом поле. Оно зрело и крепло, и я не знала, что делать и как с ним справиться; казалось, что-то должно произойти, и на это что-то должно решиться я сама. В общем, игра не показалась мне потрясающей. Остальным же игра понравилась, потому что к выходу из здания они выглядели довольными и возбужденными. Когда мы переодевались, я заметила Тома, направляющегося быстрым и уверенным шагом к выходу. То самое чувство, зреющее в груди, расцвело, и, сама себя не понимая, я обернулась к Герою и сказала: - Вы езжайте без меня. У меня тут кое-какие дела нарисовались…Короче, мне нужно уйти. - То есть уйти с ним? - уточнил Герой, понимающий, что останавливать меня бесполезно. - Мне нужно, - беспомощно повторила я, и, глянув на свою компанию еще раз, побежала за Томом, на ходу застегивая куртку. Том обнаружился на парковке. Там же обнаружилась и Дафна, как всегда сияющая. Она первая заметила меня и расплылась в улыбке. Я неловко махнула ей рукой, и в этот момент увидела Билла, курящего около авто. А он увидел меня. Повисло очень тяжелое молчание. Я начинала жалеть, что вообще помыслила побежать за Томом. - О, Лил, - Том, ловкий, хитрый и вездесущий, подошел ко мне, приобнял, словом сразу взял ситуацию в свои руки. – Я знал, что ты решишь присоединиться к нам. Правда, я думал, что это произойдет еще перед игрой, но все же… - Том, - я посмотрела на него самым теплым и убеждающим взглядом, - я присоединилась, потому что поняла, что не договорила с Биллом. - О, - удивленно выдохнул Том, но лицо его все больше приобретало лисье выражение. Родной. - Ого, - улыбнулась я ответ. - Ну тогда…э…Даф, - Том повернулся к русской, - помнишь, я говорил про тот ресторанчик, ну, с японской кухней? Вчера утром? - Ресторанчик? – напряглась русская, широко открывая светло-карие глаза. - Да. Не помнишь, что ли? Короче, пофиг, мы пойдем туда. - Том, - зашипела я, - вам же нельзя показываться на публике… - Не бойся, мамочка, я уже привык становиться невидимкой, - Том поиграл бровями под мое недовольное фырканье. – Да и потом, мы с Дафной давно никуда не выходили вместе. Билл курил и следил за всем этим с таким отсутствующим выражением лица, что я забеспокоилась, как бы мне моя выходка не вышла боком. Том и его боевая подруга уехали, оставив меня наедине с человеком, изображающим из себя статую. Лишь когда Билл, наконец, докурил, он смерил меня неоднозначным взглядом и, открыв авто, сел на водительское сидение. Я заколебалась, но все же залезла на сидение позади него. Он не заводил машину, просто сидел, что-то ища в бардачке. Так, в темноте и в относительной тишине, мы просидели около минуты, и, когда я поняла, что дальше тянуть просто невозможно, я обхватила ладонями подголовник его сидения и прохрипела: - Я не ненавижу тебя. * * * Тишина давила на грудь и заставляла тяжело и прерывисто дышать от волнения. - Приятно слышать, - услышала я наконец. – Но это мало что меняет, не так ли? - Действительно, - растерянно пробормотала я, погружаясь в пучину воспоминаний. В моей памяти было мало моментов, когда я говорила Биллу по-настоящему обидные вещи. А вот он мне часто говорил такое, что задевало меня. Иногда я была уверена, что ненавижу его, на самом деле ненавижу, но не сейчас. - Не стоило отсылать Тома и Дафну, - продолжил Билл после паузы. Я поймала его серьезный взгляд в зеркале. – Мы бы в любом случае подвезли тебя до дома, если ты этого хочешь. - Ты…Ты что, думаешь, я сейчас сижу здесь только для того, чтобы ты подвез меня? – почти что возмутилась я. Билл пожал плечами и не спеша завел мотор. Авто мерно двинулось вперед. Я не стала спрашивать, куда направился Билл: возможно, он действительно собрался отвезти меня домой. Ну и пусть. Молчала я, однако, не долго. Слишком много мне хотелось сказать, но нужных слов не находилось, и это мучило меня. Я разглядывала сидение впереди себя и хмурилась, размышляя, как донести до Билла свои мысли. - Я и правда не ненавижу тебя, - начала я несмело, - но твои выходки, они…принесли мне столько неприятностей, что иногда я с трудом тебя терплю. - Но ты терпела меня два года. - Да. И это мне надоело. - Тогда чего ты хочешь от меня сейчас? Я уже не заставляю тебя терпеть меня, - решил-таки проявить характер Каулитц-младший. - Ох, Билл, как же с тобой сложно, - вздохнула я. – Я просто пыталась сказать, что теперь все не так. Да, мы расстались. Ты сам это признал. Но у меня такое ощущение, словно… - Словно что? - Словно ты не воспринимаешь это всерьез, - прошептала я. – По крайней мере, мне так казалось до сегодняшнего дня. Билл улыбнулся, открыто и искренне. У меня окончательно сперло дыхание. - Ну, знаешь, я не воспринимал это всерьез до тех пор, пока однажды не проснулся в доме в Лос-Анджелесе один в большой кровати, и не понял, что по-настоящему одинок. - Так уж и одинок? - Абсолютно. Знаешь, мне кажется, за последнее время столько всего изменилось, и ты изменилась, и я тоже. И я подумал…Раз уж все так получилось, и ты решила, что меня невозможно простить, мы все же могли остаться хорошими приятелями. - Ты что, серьезно? – не поверила я. Какими, к черту, приятелями? - Вполне. Почему нет? - Да потому, что ты продолжаешь лезть в мою жизнь, Билл! - вспылила я. - Ох, да мы просто ходим по кругу. Одно и тоже – по кругу. Ты сам сказал сегодня, что больше ничего сам не хочешь. Но до этого ты сделал все, чтобы испортить жизнь Героя. Зачем? - Ты так за него волнуешься, - мелькнул холод в голосе парня, - как это мило. - Он просто мой друг, а ты…Ладно, не важно, - я неожиданно для себя сдалась. Ругаться вмиг расхотелось. – Билл, слушай, а куда мы едем-то вообще? Мы свернули на трассу, по которой если я раньше и ездила, то очень редко. Было темно, и в этой темноте разглядеть маршрут было сложно. По двум сторонам от нас сияли огнями многочисленные забегаловки и магазинчики. Несмотря на темноту и прочие обстоятельства, я почувствовала странный такой уют. - Мы едем домой, - отозвался Билл совершенно спокойно. - К тебе? – уточнила я, почему-то не ощущая ни капли беспокойства или несогласия. - Ко мне, - подтвердил парень как ни в чем не бывало. Я удобнее устроилась на заднем сидении и прикрыла глаза, прислушиваясь к себе. Собственное ненормальное поведение казалось сейчас абсолютно нормальным; поведение Билла, не менее странное – тоже. Я открыла глаза и, посмотрев в лобовое зеркало, встретилась взглядом с взглядом Билла.