Странники

      Следующей же ночью ребята вновь отправились в Энрию. Произошедшее с Николь не на шутку взбудоражило их, но они наверняка знали, где могли получить ответы, поэтому сразу направились к поместью Кронхилл. К счастью, в этот раз их переместило в один из разрушенных домов Вейн-Адэра.       – Нас когда-нибудь перестанет разбрасывать при перемещении? – проворчал Викери, выбираясь из-за обугленной балки.       – Вероятно, пока не научимся пользоваться амонами, то нет, – пожала плечами Николь.       Викери оглядел свою белую одежду, испачканную в саже и грязи, и с тяжёлым вздохом поплёлся следом за ребятами. Дорога была прямая, поэтому дойти до поместья оказалось несложно, а вот с замком на воротах пришлось повозиться. Леон лишь мельком видел, как его открывал Рэйден, и лишь после пары попыток смог провернуть заедающий рычажок.       Кронхилл встретил их всё такой же тишиной. Ветер шелестел листвой деревьев, нагнетая мрак на и без того безжизненное поместье. Поднявшись по лестнице, Леон постучал в дверь. В ответ им раздалась лишь тишина. Ребята уже успели подумать, что зашли не в лучший момент, когда хозяев не было дома, но в миг, когда они уже размышляли об уходе, Джоанна распахнула дверь.       – Простите, что сразу не открыла, – извинилась она и пропустила ребят внутрь. – День сумасшедший выдался.       – Что-то случилось? – поинтересовался Леон, видя, что девушка чем-то обеспокоена.       – Лучше вам самим всё увидеть.       Её уставшее лицо не предвещало ничего хорошего. Следуя за ней, они прошли в малую гостиную, где на диванных подушках лежал перемотанный бинтами Рэйден и тихо постанывал от боли.       – Очередная попойка закончилась дракой с поножовщиной? – с иронией поинтересовался Викери, разглядывая его раны.       – Смешно, – прошипел Рэйден.       Он неспешно поднялся и стал натягивать рубашку, чтобы скрыть от взгляда любопытных зрителей израненный торс.       – А если серьёзно, – встрял Леон, – что произошло?       – Повстречал Грехов, – коротко и с нежеланием ответил Рэйден.       Застегнув последнюю пуговицу, он завалился обратно на диван и с любопытством уставился на гостей.       – А что привело вас? Вряд ли вы пришли только потому, что соскучились по мне.       – Вряд ли хоть кому-то в голову придёт мысль скучать по тебе, – фыркнул Леон.       – Нас интересуют наши способности. – Николь устроилась рядом, взволнованно перебирая складки платья пальцами. – Они пробудились, и мы совершенно не можем ими управлять.       – Черешенка, если ты будешь говорить загадками, то я никогда не пойму, – мягко произнёс Рэйден и успокаивающе накрыл её дрожащие руки своей ладонью. – Расскажи мне в подробностях, что произошло.       Джоанна принесла им чай и присела рядом с юной Аверлин, приобнимая её за плечи, пока та вела свой рассказ. Оба Кассергена слушали её внимательно и не перебивали, а когда она закончила, Рэйден поднялся и, в задумчивости обойдя комнату, заговорил:       – Магия странника напрямую зависит от его эмоций. Необузданные эмоции влекут за собой неконтролируемый выход энергии, который может навредить не только окружающим, но и вам самим. Именно поэтому странников тренируют с ранних лет подавлять их. – Он налил стакан виски и опрокинул в рот. – Способности каждого странника уникальны и зависят от духа внутри него. Эмоции – ключ к выходу этого духа. Когда вы перестаёте контролировать чувства, он начинает контролировать вас.       – Ты хочешь сказать, что когда Николь использовала способность, она была?..       – Да. Дух странника имеет свой разум, свои желания, иногда в корне отличающиеся от ваших. И если не хотите терять промежутки жизни в забытье, то вам стоит немедля начать тренироваться.       – Ты нам в этом поможешь? – с надеждой подняла глаза Николь.       – Да, но для начала вам следует понять, что за дух сидит в вас и как именно вам стоит его контролировать. Черешенка, ты сказала, что амоны ваших родителей поменяли свой вид? Можешь показать?       Николь взволнованно достала из сумочки амон и протянула страннику, но лишь приметив его, Рэйден вздрогнул. Он с осторожностью принял амон из рук юной леди, погладил гладкую прозрачную поверхность карты и направил на свет, чтобы лучше рассмотреть изменившийся узор. Его молчание затягивалось, но остальные видели, что во взгляде отражалось нечто большее, чем просто интерес.       – Невероятно, – протянул он, любуясь переливающимся блеском амона. – Впервые вижу, чтобы амон менял своего владельца. Судьба подарила тебе редкий шанс, Кро... Он мгновенно одёрнул себя и вернул амон владелице.       – Могу я увидеть остальные амоны? – поинтересовался он и протянул руку, не дожидаясь согласия.       Хоть и с нежеланием, но Викери и Леон передали ему свои амоны. Карта Викери надолго на себе взгляд Рэйдена не задержала. Он практически сразу вернул её юноше. А вот амон Леона он ещё долго не мог выпустить из рук. Что-то в нём приковало странника и взволновало. Его руки задрожали, но он умело скрыл это, потянувшись к стакану с алкоголем.       – Как я уже говорил, способности странника индивидуальны. – Рэйден вернул карту Леону. – Черешенка, повтори, каким способом у тебя проявились способности?       – Сорвало кран в ванной комнате.       – Именно! Твоя способность – власть над водой. Вода – непредсказуемая стихия. Она есть везде: в земле, в небе, в людях. В руках странника эта стихия может спасти жизнь, но может её и отнять. В малых количествах она способна успокаивать разум и залечивать раны, в больших – топить врагов и разрывать их на части. Ей сложно управлять – водная магия требует самоконтроля, с которым, позволь заметить, у тебя проблемы. Пока ты не научишься контролировать чувства, вода не станет подвластна тебе. Что же касается вас...       Рэйден сделал несколько шагов к юношам и бросил оценивающий взгляд.       – Начнём с тебя, Рыжик. Способность к убеждению – дар полезный, но не менее опасный. Каждое твоё слово может возыметь над человеком власть. Если ты попросишь сказать правду, тебе её скажут, но если ты ненароком бросишь пожелание умереть, то кто-то, не задумываясь, исполнит сказанное. Ты должен научиться осознавать последствия своего дара. Начнём с простого.       Рэйден схватил Викери за запястье и сильно сжал.       – Что ты творишь? – завопил Викери, и на его глазах выступили слёзы. – Мне больно!       – Заставь меня, – заявил Рэйден, не тая ни доли усмешки в своих словах. – Прикажи мне отпустить тебя.       Но как бы Вик ни пытался, ладонь Рэйдена сжималась всё сильнее, оставляя на нежной коже следы. Он молил отпустить его, но всё было тщетным. Рука начинала неметь от болезненной хватки. Ещё чуть-чуть, и странник сломал бы ему запястье.       – Отпусти меня! – озлобленно рявкнул Викери.       Его глаза вспыхнули голубым огнём, и рука Рэйдена начала ослабевать. Противясь воле Викери, Рэйден попытался удержать хватку, но ладонь задрожала, встретившись с магией светлой сферы. Почувствовав свою власть над ситуацией, Викери воодушевился и уверенно повторил:       – Отпусти меня!       На этот раз Рэйден сопротивляться не смог. Он отпустил руку Викери и отшатнулся назад, словно его кто-то оттолкнул.       – Неплохо, – довольно воскликнул Рэйден. – Вероятно, ты станешь самым способным в вашей ясельной группе. Возьми, приложи ненадолго.       Странник достал из ведра со льдом пару кубиков, обернул в полотенце и передал наспех сделанный компресс рыжему юноше.       Викери не сдержал победной улыбки. Похвала, даже от такого человека, как Рэйден, отдавала в душе приятным теплом, затмевая даже тянущую боль в запястье.       – Запомни, – серьёзно начал Кассерген, – чтобы управлять способностью, ты должен быть уверен в том, что приказываешь, лишь тогда она откликнется.       – А что насчёт меня? – поинтересовался Леон и тут же поймал на себе заинтересованный взгляд. – Как мне научиться контролировать свою способность?       – Твоя способность не относится к боевым, – пожал плечами Рэйден. – Она не несёт вреда никому, кроме тебя. Видя прошлое людей и объектов, ты взваливаешь чужую судьбу на себя, проживаешь то же, что и они когда-то. Иногда прошлое может оказаться таким страшным, что неподготовленная душа может не выдержать. Это и дар, и проклятье в одной способности. И всё же эта способность стратегически полезна. Узнав прошлое врага, ты можешь предугадать его мотивы и поступки, а иногда и нейтрализовать, показав ему самые мучительные воспоминания из жизни.       – И как ей управлять?       – Способность подпитывается желанием. Если ты знаешь, что хочешь найти, то ты сможешь найти это где угодно. К сожалению, я не способен научить тебя, как правильно её использовать, но могу дать совет – не позволяй никому проникать в твою голову. Ты хранитель чужого прошлого, и, отыскав ключ к твоим мыслям, можно получить ключи ко многим другим. Чтобы этого не произошло, я научу тебя защищаться, но совладать со своей способностью ты должен будешь сам.       – Рэйден, а какая способность у тебя? – спросила Николь, взволнованно вдавливая пальцы в подлокотник дивана.       По правде, этот вопрос волновал всех ребят, но только юная Аверлин нашла в себе смелость спросить об этом странника. Рэйден ответил усмешкой и неторопливо пересёк комнату, остановившись у тумбы, чтобы налить себе ещё один стакан виски.       – Моя способность? – переспросил Рэйден и сделал глоток. – Я способен видеть самые потаённые желания людей, читать их мысли, проникать так глубоко в голову, что человек никогда не поймёт, была ли это его собственная воля или же мой приказ.       – Даже... – поражённо выдохнул Викери.       – Да, мистер Реймонд-Квиз, – с хищным блеском во взгляде цокнул Рэйден и склонился к уху Викери. – Даже те, где вы с такой страстью стаскивайте платье с юной мисс Аверлин.       Викери испуганно вздрогнул и оттолкнул Рэйдена от себя.       – И скажу вам, что это так дико, – расхохотался странник. – Она же так юна!       Николь, услышавшая лишь окончание фразы, непонимающе закрутила головой, но заметив побагровевшее от смущения лицо Викери, с которого, казалось, начнёт валить пар, поняла, что Рэйден сказал что-то очень непотребное.       – Замолкни! – разозлился Леон и схватил Кассергена за воротник.       – Возможно, мне стоит и тебе показать, на что способен мой дар, Леонетта? Мне очень интересно, какие грязные мысли скрываются за этим очаровательным личиком.       – Рэйден, – пресекла назревающий конфликт Джоанна, – твои раны ещё не зажили. Если продолжишь, то зашивать ещё одну будешь сам. И отстирывать полотенца от своей крови тоже!       Рэйден быстро обдумал её слова и примирительно поднял руки. Спорить с сестрой, у которой характер был хуже собственного, становилось себе дороже.       – К слову, – потёр подборок Викери, – почему Грехи напали на тебя?       – Желали выведать информацию, – ответил Рэйден и с болезненным шипением упал на диванные подушки. – Я опрашивал жриц в местных храмах, чтобы узнать текущее местонахождение Вепара, но ни одна из них ничего толкового не сказала. В качестве предосторожности я всех их заставил забыть о нашем разговоре, но, видимо, кто-то подслушал его и донёс Эйрене. А она послала своих цепных псов мило побеседовать о причине моего любопытства.       – Они знают, что мы ищем Вепара? – беспокойно подался вперёд Викери.       – Нет, – заверил Рэйден. – Если бы знали, то не вспороли бы мне живот, чтобы услышать ответ. Вам повезло, что вашим союзником оказался именно я. Другой на моём месте уже вовсю бы растрепал о ваших планах.       – Хватит расхваливать себя, – одёрнул Леон. – Тебе нечем гордиться. Ты сидишь полуживой.       – Мог бы и посочувствовать. Я ведь ради вас это всё делаю, – обиженно сощурил глаз странник.       – Ты делаешь это ради себя, – подметил Леон.       – И всё же мы тебе благодарны, – встряла Николь, не желая больше слушать это словесное противостояние. – Не мог бы ты нам побольше рассказать о Грехах? Есть ли способ их победить?       – Победить их поможет только удача с ними не встретиться, – съязвил Кассерген. – Грехи – самые жестокие твари, рядом с которыми даже дикие народы кажутся невинными детьми.       – Если верить названию, Грехов должно быть семь?       – Да, – подтвердил догадку Викери Рэйден, – но одного мне повезло прикончить. Его звали Бергема. Способность позволяла ему обращаться в любого зверя, которого он когда-либо видел. За это его прозвали Бергемским оборотнем. Он был самым молодым из Грехов и самым неопытным, что, впрочем, не мешало ему убивать. В образе хищника он не брезговал даже сожрать свою жертву, за что и получил титул Греха Чревоугодия.       – Это ужасно! – поражённо прикрыла рот ладонью Николь.       – Поверь, другие Грехи во много крат опаснее, чем был он. Теми, кто напали на меня, были Астарот и близнецы Ситри. Эта троица не знает предела в пытках и играх с жертвой. Астарот – одна из предводителей Грехов. Она способна очаровывать одним лишь взглядом, подчинять человека низменным желаниям, управлять чувствами, подобно кукловоду, дёргающему за ниточки. Яд на её ногтях заставляет позабыть даже о самых чудовищных ранах, а поцелуй отравляет душу и тело.       – Интересно, и как же ты ушёл живым от такой, как она? – поинтересовался Викери, тая за душой непристойный намёк.       – Пришлось переспать с ней, чтобы отпустила по своим делам. У меня же было время, пока я истекал кровью, – с раздражением ответил Рэйден на его шутку.       – Прекрати! – Николь хлопнула Викери по плечу. – Это совсем не смешно! Имейте хоть каплю сочувствия. Он едва выбрался живой, а вы измываетесь над его страданиями.       – Спасибо, Черешенка, – благодарно кивнул Рэйден и продолжил: – Что касается близнецов Ситри, то это настоящие демонята. Их внешность способна обмануть детской невинностью, но никогда не покупайтесь на это: эти монстры зачаруют вас так, что вы потеряете способность мыслить, а когда очнётесь, то будете ненавидеть самих себя. Их чары заставляют людей падать в омуты страстей, терять благородие и чистоту. Они совращают людей, являясь в виде возлюбленных, и истязают до того момента, пока те не начнут молить о смерти.       – А что насчёт остальных?       – Трое из Грехов стараются не показываться на людях без надобности. Гремори – Грех Зависти – странница не менее жестокая, чем её соратники, но слишком уж падкая на золото и украшения. От неё всегда можно откупиться. Её дар позволяет преобразовывать любые предметы во всё, что она пожелает. Она может изменять их форму и размер, но не внутреннюю структуру, что заметно ограничивает полёт фантазии. Греха Гнева зовут Андра. И признаться, он самый приятный странник из этого дома душевнобольных. Характер у него непростой, но он единственный, кто старается не доводить ситуации до решения кулаками. Способность Андры – обострять чувства людей. Он способен разжечь ненависть с одной искры, заставить даже самых близких пойти друг на друга войной. К счастью для всех, он редко использует свою способность во всех её возможных масштабах. Ещё один, но самый главный, Грех Гордыни – Гласеа Лаболас. Я видел его лишь однажды, при резне в Вейн-Адэре. Холодный и высокомерный тип. Такого презрения к людям я не видел за всю свою жизнь. Он не вступал в битву, не отдавал приказов, но все Грехи безоговорочно подчиняются ему. И единственное, что мне достоверно известно, что его способность – это гениальность.       – Разве гениальность может быть даром странника? – недоумевающе спросила Николь.       – В его случае может, Черешенка, – пожал плечами Рэйден. – Гласеа – безумец с манией превосходства. Он мнит себя учёным. Странники для него расходный материал для экспериментов. Он стал первым из Грехов, кто по собственному желанию убил свои сферы, а их духов запер в устройстве – сферометре, чтобы подчинить себе их магию.       – Убил сферы? – нервно икнул Викери.       – Ты назвал шестерых Грехов, но кто же седьмой? – Леон, нервно бродящий по комнате, остановился и с любопытством уставился на Кассергена.       – Самый ненавистный мною Грех, – прошипел Рэйден. – Мерзкий ублюдок, которого только видывал свет. Грех Алчности – Малле. До того, как попасть под крыло Эйрены, он был обычным вором. С помощью своей способности он может проникнуть куда угодно, украсть всё, что его мерзкая душа пожелает, и уйти незамеченным. Но этот поганец как ненасытное чудовище. Он убивает ради развлечения, ради азарта. Когда же и это наскучило, Малле придумал себе новую забаву: он забирает у жертвы то, что, по его мнению, не достойно принадлежать никому, кроме него. Вещи, люди, части тела – нет разницы, если он счёл это прекрасным.       – Это из-за него ты лишился глаза? – Догадка Леона вырвалась изо рта быстрее, чем он смог подумать о нетактичности вопроса.       Рэйден не ответил. Было видно, что ему неприятно вспоминать дела минувших дней, поэтому разговор продолжать никто не стал. Друзья устроились на диване, с неловкой паузой попивая чай.       – И что мы будем делать дальше? – рассеял тишину Викери. – Эти Грехи кажутся опасными ребятами.       – Будем тренироваться, – уверенно заявил Леон. – Мы тоже странники, значит, при должной подготовке не уступим им по силе.       – Ты что, не слышал, что сказал Рэйден? Они убили свои сферы, чтобы стать сильнее!       – И что ты предлагаешь? – взбеленился Леон. – Я никого из вас здесь не держу. Если боишься за свою шкуру, возвращайся в пансион!       – Не перегибай палку, Леон! – Викери поднялся и решительно взглянул другу в глаза. – Мы все здесь по собственной воле. Не только ты хочешь докопаться до истины.       – Но только у меня достаточная мотивация, чтобы не бояться рискнуть жизнью!       Стыдясь собственной ярости, Леон развернулся и быстрыми шагами направился прочь из комнаты. Внутри словно полыхнуло пламя на, казалось бы, затухшем кострище. Оно встрепенулось в груди так яро, что обжигало горло и душило изнутри.       – Леон, постой!       Викери метнулся вперёд, чтобы остановить друга, но Леон хлопнул того по руке, не дав прикоснуться. Сияние разноцветных глаз осадило юношу. Он осознал свою неспособность успокоить Самаэлиса. Всё, что ему оставалось, – это смотреть, как спина друга быстро исчезает в коридоре поместья Кронхилл.       – Не переживай, – погладила его по плечу Джоанна. – Он слишком долго держал всё в себе.       – Я понимаю, но...       – Не нужно, – отрезала Джоанна. – Я поговорю с ним. Ему легче будет услышать правду от того, кто имеет для него меньшее значение.       Её тёплая улыбка успокоила Викери. Он взял её ладони в свои руки и, смотря в глаза, искренне поблагодарил. Почему-то он верил, что девушка сможет найти подходящие слова.       Подобрав полы юбки, Джоанна бросилась следом за Леоном и к неудовольствию обнаружила, что юноша уже покинул поместье. Коридоры оказались пусты, а единственные шаги, что так отчётливо звучали из-за скрипящих половиц, принадлежали ей самой.       Догадка, где искать взбунтовавшегося странника, пришла сама собой. В спешке юная хозяйка схватила с крючка вязаную шаль и выскочила на улицу. Следы обуви на влажной после дождя земле привели её в старый сад. Некогда прекрасное место зачахло. Цветы здесь больше не росли, а кусты распустили ветви так, что за ними не было видно проложенной тропы. Боясь упустить след, Джоанна помчалась напрямик. Колючие когти кустарников цеплялись за одежду и царапали руки, но девушка решительно расталкивала их в стороны. Лишь когда перед глазами всплыл одиноко стоящий силуэт, Джоанна остановилась.       Леон в задумчивости стоял перед кривой ивой и наблюдал, как ветер раскачивает тонкие прутья с повязанными и потускневшими лентами. Не так давно это дерево доносило до богов мечты людей, теперь же оно было лишь напоминанием о счастливом прошлом и горестном настоящем, а ленты рисковали навсегда остаться лишь грязными кусками ткани на зачахших ветвях.       – Кровь, отравленная злобой, – яд для дерева, что жило чужими надеждами, – Джоанна поравнялась с Леоном и с печальной улыбкой взглянула на старую иву. – Но придёт время, и оно вновь зацветёт. Надо лишь верить.       – Почему ты так уверена в этом?       – Если ты не против, то я хотела бы рассказать тебе историю...       Джоанна жестом предложила страннику присесть и, укрывшись в тени дерева, она начала рассказ:       – В давние времена на месте Вейн-Адэра был прекрасный лес. Много дивных созданий жило в его чаще. Дриады водили здесь хороводы, русалки пели песни. Люди того времени чтили законы дикого народа. Те позволяли им собирать в своих лесах ягоды и грибы, а взамен люди не нарушали границы и не смели пролить кровь на этих землях. Но за пределами леса царила война... страшная война. Спасаясь от воинов, в лес забежала девушка. Она молила о помощи дикий народ, но те не пожелали ввязываться в чужую битву. Тогда села она под ивой, расплела волосы, а ленту с мольбой повязала на корень дерева. Много ночей пребывала она в горе. Её слёзы пробудили спящее дерево, и оно услышало её мольбы. Сжалилась ива над девушкой, шелестом листьев донесла её прошение, и снизошла к ней с небес богиня, погладила по голове и сказала: «Тот, кто верит, всегда будет услышан, дитя. Этот лес станет твоим домом, жители лесные – твоими союзниками». Никто не посмел перечить божеству. Возвела на этих землях девушка себе дом и стала в нём жить, а в благодарность за помощь каждый год в один и тот же день повязывала она на ту самую иву свою ленту.       Джоанна таинственно улыбнулась. Взгляд её опустился к корням ивы, и, сдвинув горсть сухой земли в сторону, она показала Леону старую испачканную ленту.       – Дерево всё ещё хранит эту ленту, как память о той, что подарила ей жизнь. Позже эту традицию продолжил и сын той девушки, а после и его дети. Так она дошла и до нас. История давняя, но мой отец верил в неё, а я продолжу эту веру.       – Как звали ту девушку? – поинтересовался Леон, вдохновлённый её рассказом.       – Эдита Кассерген, – не задумываясь ответила Джоанна. – Первая из нашего рода и самая сильная. Девушка, которая без каких-либо способностей смогла сотворить невероятное.       – Ты ей восхищаешься, – с улыбкой заметил Леон.       – Порой так сильно, что совершенно забываюсь. – Бессфера неловко прикрыла рот ладонью и расхохоталась.       – Но ты ведь пришла сюда поговорить не об этом, верно?       – А ты догадливый. – Джоанна устремила задумчивый взгляд на фасад поместья, обветшалый от буйных энрийских стихий, и с тоской вздохнула. – Леон, переживания твоих друзей насчёт Грехов вовсе не напрасны. Это билет в один конец – не знаешь, сможешь ли вернуться.       – Если ты пытаешься меня переубедить, то не выйдет.       – Я не пытаюсь тебя переубедить, хочу лишь предостеречь. Сейчас ты этого не понимаешь, но странника и сфер связывает нечто большее, чем просто магия. Потеря сферы для странника равносильна отрезанной части души – такую боль не каждый может выдержать. Я видела, на что способны эти узы, и не пожелаю никому прочувствовать это на себе.       Ясность её глаз померкла за туманом прискорбных воспоминаний. Тогда она была не готова видеть всё то, что явила война. Руки матери прижимали её к себе, боясь, что сражение отберёт у неё и драгоценную дочь. Даже раскаты грома и яростный дождь не могли заглушить вопли. Это были крики людей, чья душа разрывалась на части. Вырвавшись из объятий матери, она бежала к окнам и судорожно искала в кровавой резне брата, но видела лишь багровые реки и груды мёртвых тел, а те, что ещё были живы, извивались в адской агонии. Когда же она нашла Рэйдена, то пожалела о своём решении увидеть. Её до сих пор преследовали кошмары той ночи, которые нельзя было стереть из памяти даже временем.       – Я не допущу, чтобы это повторилось, – попытался успокоить её Леон и легонько сжал её ладонь.       – Не обещай того, над чем ты не властен, – скованно улыбнулась Джоанна и ответно сжала руку. – Просто постарайся, хорошо?       – Хорошо, – согласился Леон.       Джоанна просветлела, будто никакой мрачности на её лице и не было. Бессфера подскочила на ноги и подала парню руку с довольной улыбкой. Леон не стал отказывать ей, принял помощь, но когда поднялся, то Джоанна быстрым порывом оставила на его щеке поцелуй.       – Ты чего творишь? – возмутился Самаэлис, но смущение выдали раскрасневшиеся щёки.       – Ты не знал, что у бессферов тоже есть одна способность? – подмигнула ему юная хозяйка Кронхилла. – Своим поцелуем мы передаём другим нашу веру в них и дарим защиту.       – Лжёшь ведь.       – Может, и так, – ухмыльнулась девушка, – а может, и нет...       – Не делай так больше, – попросил Леон и невольно рассмеялся собственной неуверенности в голосе.       – А что? Боишься, что Рэйден узнает? – стала подначивать Джоанна. – И правильно, он ревнивец, каких свет не видывал.       – И ты туда же? – изогнул бровь Леон.       – Я сестра своего брата. Не стоит ожидать от меня чего-то другого, – рассмеялась бессфера и потянула юношу за руку. – Пойдём обратно, а то он лично явится, чтобы прервать наше маленькое свидание.       Леон закатил глаза, но поддался натиску Джоанны и нехотя поплёлся обратно в поместье. * * *       Часы угнетающе отсчитывали минуты в полумраке. В камине игриво вздымалось пламя, освещая тусклым золотым светом стены и рассеивая по комнате аромат потрескивающей древесины. Этот запах поначалу мог показаться приятным, но по итогу становился удушливым и разъедающим изнутри своей горечью. И хуже него была только тишина... Она болезненно ударяла по ушам, и её нечем было нарушить. Это сводило Рэйдена с ума.       Он привык быть там, где всегда шум, грязная ругань и звон пивных кружек, а в собственном доме не мог сомкнуть глаз. Незажившие раны истязали тело, стоило лишь прилечь, а когда сон всё же приходил, то уже через мгновение превращался в леденящий душу кошмар. В любой другой ситуации он бы прямо сейчас отправился в «Рогатого короля», чтобы напиться до беспамятства, но обещание, данное сестре, удерживало его дома.       С раздражённым вздохом Кассерген швырнул книгу к остальной куче. Все эти редчайшие экземпляры были сокровищем семьи, но какой от них толк, если в них нет того, что по-настоящему нужно? Он искал любое упоминание о Вепаре, но всё было тщетно. Бог пропал, не оставив и следа в истории. Сжав холодными пальцами виски, Рэйден взвыл, словно отчаявшийся волк.       – Не мучь себя. – Джоанна бесшумно появилась за его спиной и поставила на тумбу свежезаваренный чай. – Тебе нужно выспаться.       – Не могу, – устало ответил он и с шипением упал в кресло. – Вот если бы...       – Ключ от погреба я тебе не дам, – решительно отсекла Джоанна и хмуро взглянула на брата.       Рэйден молча закатил глаз. Бескомпромиссность Джоанны определённо была её сильной стороной, но не всегда играла ему на руку.       – Выпей. Это поможет тебе заснуть.       Джоанна подала ему чашку с чаем. От варева пахло ненавязчивым запахом трав, а на поверхности плавали лепестки лаванды и кусочки зелёных листьев.       – Ты действительно хочешь найти «Слёзы небожителей»? – поинтересовалась Джоанна и сделала глоток, вопросительно глядя на брата. – Неужели эти детишки пробудили в тебе угасшую решимость?       – Нет, нечто иное, – с задумчивостью дал ответ Рэйден и помешал ложечкой чай, создавая водоворот, закрутивший лепестки в буйном вальсе. – Они напомнили мне о том, что я так долго пытался забыть. Я всегда знал, что прошлое рано или поздно снова настигнет меня, но оттягивал этот момент. Мне хотелось затеряться в этой жизни, но судьба каждый раз смеётся над моими попытками.       – Судьба изменчива и капризна. Ты убегал от её принятия, и потому она настигает тебя вновь и вновь. Прими всё, как данность, научись жить с этой ношей. Эти дети могут стать твоим новым шансом, поэтому постарайся не упустить его.       – Легко говорить, когда тебя там не было, – горько усмехнулся Рэйден. – Ты не знаешь, каково это – убивать своих родных, чтобы облегчить их муки, сбрасывать их тела в общую яму, потому что нет сил выкопать всем собственные могилы. Что, если их постигнет та же участь?       Иногда Джоанна забывала, что никогда не рассказывала брату о том, что видела в ту ночь. Она действительно не знала всего того ужаса, через который он проходил, но только потому, что Рэйден нёс это бремя в одиночку, не желая разделить его тяжесть. Брат всегда хотел быть для неё каменной стеной, но иногда не понимал, что даже самая крепкая стена может рухнуть без опоры.       – Это не освобождает тебя от клятвы. – Её слова прозвучали несколько сурово. – Клятва, принесённая перед богами, не может быть нарушена, так исполни её, как полагается страннику.       Рэйден усмехнулся:       – Иногда я думаю, что ты была бы лучшим странником, чем я.       – Это верно, – согласилась Джоанна с нескрываемым превосходством, – но боги подарили мне иную роль. Моя роль в том, чтобы наставлять тебя, глупый старший брат.       Она легонько поцеловала его в макушку и, оставив пустую чашку на столике, направилась к двери.       – И всё же, – остановилась она, – что ты будешь делать, если клинок окажется лишь легендой?       – Разве бросился бы я искать, будучи неуверенным в его существовании? – ответил вопросом на вопрос Рэйден.       Джоанна не видела его лица, но почувствовала, как губы брата скривились в довольной усмешке.       – Так и есть.       Она понимающе улыбнулась и покинула гостиную, оставляя брата наедине с полумраком каминной комнаты.