Странники

      Рэйдену понадобилось пару дней, чтобы продумать занятия для каждого из ребят. Они включали в себя практику магии, тренировки с оружием, основы высшей энрийской речи, знания о диких народах и всякой нечисти и даже такой скучный, по его мнению, предмет, как история Энрии. На последнем настояла Джоанна. Она посчитала, что знания об истории и культуре их мира будут полезны новоиспечённым странникам. Рэйден противиться энтузиазму сестры не стал. Он не был силён в подобном, потому как рамки прошлого давно стёрлись в его голове. Вряд ли бы он вспомнил, кто был первым жрецом и когда основали храм Властителя Соглашений Беал ­– Берит.       В заранее оговорённый день он собрал ребят вместе.       – Вот ваше расписание с учётом возможного времянахождения в Энрии, – с гордостью объявил он, но его слова встретили скорее с непониманием, чем с воодушевлением. – Беря во внимание вашу ситуацию с проживанием в другом мире, мы с Джоанной решили, что свободное посещение будет более уместным. Будете приходить, когда у вас будет время, но предварительно оповещайте, чтобы мы успели подготовиться к вашему прибытию.       – Но как мы будем вам сообщать?       Рэйден посмотрел на Викери и, словно что-то осознав, кивнул собственным мыслям.       – Рыжик, достань свой амон, – скомандовал Кассерген.       Викери послушно достал карту из кармана и протянул страннику, но тот покачал головой, оставляя её в руках юноши.       – Ваш амон – своего рода проводник. Он связывает вас с любым странником, чьё имя вы знаете.       Кассерген достал свой амон и показал его ребятам. На тонкой сияющей поверхности блеснуло изображение из тонких голубых линий: молодой мужчина с длинными сияющими белым шёлком волосами в одной руке держал раскрытую книгу, а второй ласково притягивал за подбородок девушку. В оковах из шипов и роз у его ног сидели ещё двое юношей и девушка. Их лица были бездушными масками, а прикованные к юноше взгляды окутаны дурманом. Не в их силах было противостоять его чарам: он овладел их разумом и подчинил тела.       Заинтересованные лица ребят вызвали у Рэйдена тихую усмешку.       – Но знать имя странника недостаточно, – самодовольно произнёс он и перевернул карту. – Для связи вам нужно знать пароль.       Он накрыл карту ладонью. Его рука до запястья покрылась острым узором из света, и сияние амона усилилось. Лишь после этого он показал молодым странникам проявившуюся на обратной стороне карты надпись: «Свобода в мыслях, оковы в желаниях».       – Ну что, Рыжик, видел, как я это сделал? Теперь твоя очередь. – Рэйден хлопнул Викери по плечу.       – А как вызвать этот светящийся узор? – недоумевал юноша.       – Ты про небесные руны? – удивлённо переспросил странник. – Так, ясно. Всё намного хуже, чем я предполагал.       Рэйден устало потёр виски, спешно пытаясь сообразить, как объяснить новичкам элементарную в его понимании вещь. Он походил по комнате, раздражённо ловя на себе три пары глаз, неустанно следящие за его шагами.       – Придумал! – воскликнул он после длительного молчания. – Закрой глаза и постарайся почувствовать энергию, проходящую потоками от груди по всему телу.       Викери подчинился. Он закрыл глаза и постарался нащупать внутри ту энергию, о которой говорил Рэйден, но наткнулся на холодную стену. Как бы он ни пыжился, тепло не отзывалось, даже лучика света не наблюдалось.       – Сосредоточься! – прикрикнул Рэйден и толкнул его в грудь.       – Ай! Почему ты всегда норовишь меня ударить? – возмутился Викери. – Как я, по-твоему, должен сосредоточиться, когда ты меня лупишь со всей силы?       – Но ведь смог же, – хмыкнул Кассерген и кивком указал на руку.       Викери недоумевающе перевёл взгляд и ахнул. Кожа слабо засияла синевой, проявляя волнистый узор. Ладонь обожгло теплом, пальцы задрожали от наполнившей руку энергии.       – Невероятно, – полушёпотом восхитился Викери и покрутил рукой, чтобы рассмотреть извивающиеся на запястье линии.       – Как я уже говорил, – прервал любование Рэйден, – дух управляется вашими эмоциями и желаниями. И они необязательно должны быть отрицательными. Вы можете думать о чём угодно, главное, чтобы эти мысли вызывали сильные эмоции.       Викери ещё раз взглянул на руку и на этот раз постарался представить то, что пробуждало в нём не просто эмоции, а целый пожар. Туман мыслей приобрёл очертания дивного сада, в котором гулял он – взрослый и успешный, – а под руку с ним шла очаровательная супруга, прекрасные золотые волосы которой были словно подарком самого солнца. Она счастливо улыбалась и напевала едва различимую мелодию, любовалась закатным солнцем, а услышав топот маленьких ножек, подхватила дочурку на руки и закружила, громко смеясь.       Эти мечты отзывались в сердце трепетом, заставляя небесные руны расползаться всё выше по руке и становится ярче.       – Святые боги, Вик, я не хочу слышать твои мысли! – театрально возмутился Рэйден.       – А ты не лезь в мою голову, – с ехидством шикнул Викери и осадил ухмылкой.       Рэйден хмыкнул и беззаботно пожал плечами, будто говоря, что ничего не может с этим поделать.       – А теперь оставь свой грязные помыслы, проказник, и попробуй направить энергию в амон. Прикажи ему открыть пароль.       Викери повторил движение, которое ранее делал странник. Он помнил, что ключом к исполнению задуманного является убеждённость в собственных словах, поэтому уверенно и ровно произнёс:       «Покажи».       Сияние амона на долю секунды вспыхнуло сильнее. Когда оно вовсе угасло, Викери раскрыл ладони. На прозрачной блестящей поверхности медленно проявились слова.       – Слова ранят, как меч, и ласкают, как перья, – прочитал написанное юноша и подытожил: – Странное выражение.       – Человек, который это выдумал, либо не блистал умом, либо был поклонником жёстких извращений, что, впрочем, не мешает быть крайностями одной и той же личности, – развёл руками Рэйден, а потом с тем же скепсисом добавил: – Будешь и дальше восхищаться открыткой или, наконец, опробуешь что-то поинтереснее?       – Что нужно делать? – взбодрился Викери.       – Для начала покинь комнату, а то нет больше сил смотреть на твою весёлую мордашку. Правда, тошно! – указал на дверь Рэйден. – Назовёшь моё имя и пароль, после произнеси сообщение. Запомнил? А теперь уходи с глаз моих.       Викери кивнул и скрылся в коридоре.       – А как мы узнаем, что пришло послание? – поинтересовалась Николь.       – Почувствуете. Амон даст вам знать на подсознательном уровне, – ответил странник, и взгляд его приковался к засиявшему амону.       Рэйден успокоил свет, ласково погладив поверхность карты пальцами. Карта воспарила над ладонью и заговорила голосом Викери:       – Ты высокомерный бесстыжий выродок, Кассерген.       Джоанна, тихо хлебавшая чай в углу комнаты, подавилась от смеха и разбрызгала напиток по ковру.       – Прошу прощения, – не смогла утихомирить хохот девушка.       – Ну что, понравилось послание? – с язвительной улыбкой заглянул в комнату Викери.       – Больше прилагательных на ум не пришло? Я разочарован, – закатил глаз Рэйден.       Леон, не скрывая довольства, хмыкнул, а Николь прикрыла рот ладошкой, надеясь утаить замершую на губах улыбку.       – А вы что стоите? – заметил хихикающих ребят Рэйден и смерил их хмурым взглядом. – Пробуйте.       Напустив мгновенную серьёзность, Леон и Николь схватили свои амоны. Призвать небесные руны оказалось сложнее, чем мог предположить Самаэлис. Его вечно терзали изнутри сомнения, из-за которых становилось невозможно сосредоточиться. О чём думать в такой момент?       – Получилось! – радостно закричала Николь и замахала разрисованной золотыми рунами рукой.       Она подняла амон на уровень глаз и присмотрелась к проявившейся надписи:       – Душа честного человека подобна капле воды: прозрачна и податлива, – прочитала она с улыбкой.       – Молодец, Черешенка, – похвалил Рэйден. – Можешь попробовать передать послание своему рыжему другу.       Леон огорчённо опустил глаза на руку. На коже не появилось ни одного знака. Ему начинало казаться, что только он не способен совладать с духом внутри себя. Это угнетало.       Заметив его упавшее настроение, Рэйден обошёл юношу со спины и осторожно положил ладонь на его пальцы.       – Что ты делаешь? – встрепенулся Леон, но получил мгновенный хлопок по плечу. Рэйден приобнял его за талию, подойдя непозволительно близко, и положил подбородок на плечо. Его тихий низкий шёпот обжёг ухо:       – Подумай о родителях, о том, как хочешь их спасти. Представь, как убиваешь Эйрену, что сейчас мучает твоего отца в темнице. Представь боль, какую она понесёт...       Он походил на нашёптывающего на плече дьявола. Такими соблазнительными и спокойными были его речи. Отгоняя смущение, Леон последовал совету. Ему не знаком был облик Эйрены, но хватило и представления чёрного силуэта, корчащегося на холодном каменном полу в агонии. Душу обдало благоговейным трепетом. Жар волной пробежал по телу, ускоряя привыкшее к спокойствию сердце. Смешок Рэйдена коснулся щеки, и Леон почувствовал, как его пальцы медленно проскользили по коже, оставляя быстроисчезающий тёплый след.       Леон открыл глаза. Небесные руны, похожие на языки изумрудного пламени, растеклись по всей руке, проявляя своё сияние под тонкой тканью рубашки.       – Как красиво, – восхищённо выдохнула Николь и коснулась пальцами щеки Леона.       Самаэлис недоумевал, почему она безотрывно смотрит на лицо, и лишь обернувшись, осознал. Леон взглянул на себя в зеркало и замер. От увиденного в горле запершило. Это было одновременно прекрасно и пугающе. Искры зелёного пламени объяли шею и поднялись по щекам к сияющим глазам. Не веря тому, что видит, Леон коснулся рун и почувствовал силу, исходящую от знаков.       – Любовь и ненависть – самые сильные чувства, – произнёс ему Рэйден. – Но с ними нужно быть осторожным. Они бесконтрольны и хаотичны, способны подчинить и выжечь душу дотла в угоду духу странника.       Леон понимающе кивнул и положил руку на амон, призывая явить ему написанное. Повинуясь его мыслям, карта засияла, и на тонкой поверхности начертались слова.       – Спокойствие духа – это путь к пониманию сущего, – тихо прочитал Леон и улыбнулся.       Фраза описывала то, о чём он неоднократно грезил. Эмоции, которые он прятал за холодной маской, были лишь внешним спокойствием, но в душе у него всегда была буря, неутомимая и безудержная. Обрести штиль было высшей наградой Господа.       – Теперь, когда вы знакомы с одним из свойств амона, я расскажу вам ещё один секрет, – заговорил Рэйден, привлекая внимание ребят. – Амон – это физическое олицетворение вашей связи с духом, но его можно скрыть.       Рэйден махнул ладонью над амоном, и тот растворился в облаке пыли.       – Почувствуйте эту связь и прикажите ему исчезнуть. Так вы сможете не бояться, что его кто-то обнаружит.       – Чтобы вернуть его обратно, тоже нужно попросить? – предположила Николь и жестом заставила свой амон скрыться в сиянии ладони.       – Быстро учишься, Черешенка, – похвалил странник. – Амон подчиняется вашей воле во всём, но не думайте, что так он будет в безопасности. Его можно извлечь, если сила другого странника превосходит вашу. И извлечение будет очень болезненным – не сомневайтесь в этом.       Эти слова встревожили ребят. Они уже представляли, насколько мощная связь связывает амон со странником, но кошмар, который сулил её разрыв, представал во всей красе под буйством фантазии. От одной лишь мысли об этом живот скручивало узлом.       – Не будем терять время, – прихлопнул в ладони Рэйден. – Приступим к вашему обучению. * * *       Обучение оказалось сложнее, чем ребята могли представить. Утром их терзали уроки в пансионе, а ночью они пропадали в Энрии. Сон начинал казаться непозволительной роскошью. Возвращаясь в Англию, странники валились с ног, а рассвет настигал их, прежде чем они успевали выспаться. Всё чаще они начинали допускать ошибки, забывать то, что по обыкновению известно. Но даже в минуты слабости ребята искали уединения, чтобы потренироваться в новообретённых способностях.       Со временем Николь научилась подчинять воду. Теперь она могла заставить жидкость воспарить из чаши, контролировать движения потока, но лишь в малых количествах. Большая вода была слишком сильна – плотной стеной вставала в сознании юной Аверлин и не поддавалась уговорам.       Викери относился к своему дару с весёлой шуткой. Юноша манипулировал сознанием преподавателей и пансионеров, как марионетками, заставляя спускать им с рук ошибки и недочёты. Больше всего от его влияния страдали мадам Тулле и миссис Хоффман, в библиотеке которой они чаще всего и практиковали магию.       И только Леон не мог совладать со своей силой. Предметы являли ему своё прошлое с неохотой. Самаэлис не понимал, как контролировать дар. Иногда у него получалось узнать, кто был прежним владельцем книги или грязных носков из прачечной, но всё это непредсказуемо и непонятно. Казалось, будто дар срабатывает сам по себе. Раздосадованный этим Леон начал всё чаще появляться в Энрии без друзей. Николь и Викери понимали, как тяжело ему приходится, и вручили ему свои амоны, чтобы тот чаще мог приходить в дом Кассергенов, когда у них не получалось составить ему компанию.       Кассергены были не против его частых визитов. Джоанна встречала всегда с любезной улыбкой и чашкой чая, а Рэйден развеивал скуку, наблюдая за тренировками молодого странника.       Вот и сейчас, проминая вмятину на кресле, Леон испепелял взглядом старые часы с потрескавшимся стеклом на циферблате, пытаясь узнать их прошлое. Джоанна читала свежую газету, принесённую утром из города, а Рэйден, закинув ноги на подлокотник кресла, перечитывал книгу, строки из которой, вероятно, знал уже наизусть. Не сказать, что Кассерген был в восторге, но исправно выполнял возложенные на него обязанности. И хотя Леон не стал бы говорить об этом вслух, но учитель из него был хороший.       – Кто основал Орден Странников? – не отвлекаясь от газеты, внезапно задала вопрос Джоанна.       – Семьи Кассерген, Аверлин, Самаэлис и Реймонд-Квиз, – быстро ответил Леон.       – Как странники жили до этого?       – Странники принадлежали своему роду и образовывали фамильный ковен.       – Кого называют вестницами рока? – послала очередной вопрос хозяйка дома.       – Вендр – подчинённых Первородной богини судьбы Фуркас, – и добавил, намереваясь избавиться от следующего вопроса: – Одна видит судьбу, вторая сообщает о ней, а третья записывает в книгу неминуемого грядущего.       – В чём разница между даймонами и сферонами?       Леон мысленно завопил.       – Лишь в должностных обязанностях и положении в иерархии небес. Даймоны более почитаемы в мире смертных, потому обладали большей силой небесных рун, чем сфероны. В свою очередь сфероны являются подчинёнными даймона, разделяющими с ним часть обязанностей и помогающими в решении вопросов, – без запинки отчеканил Самаэлис: оно-то и понятно, полночи корпел со свечкой над записями.       – Какой прилежный у тебя ученик, Джоанна, – протянул Рэйден с явной насмешкой. – Не удивлюсь, если он даже спит с конспектом под подушкой, а во сне о всяких божках постанывает.       – О таких скудностях можешь думать только ты!       Начинающуюся перебранку прервала Джоанна, чересчур громко встряхнувшая газетными листами. Звук неприятно проехался по ушам.       – Тебе бы тоже не помешало научить его чему-нибудь, а не прохлаждаться в безделье и греть уши. – Бессфера поглядела на спрятавшуюся за книгой физиономию и похлопала пальцем по подбородку, нащупывая нить мысли, что так бестактно оказалась оборвана братом. – А что же странники и сферы?       – Возникли в период скорби по небесам. Энрийцы стали отождествлять их с новыми богами, назвали соответственно иерархии, которая когда-то царила на небесах. Странников уподобили даймонам, светлую и тёмную сферы – сферонам. И всё же в общем обозначении сферы принято называть странниками.       – Неплохо, – повела бровью юная леди Кассерген. – Как переводится фраза: «Te sandro, ve duveeĺ ûnirto»?       – Может, хватит? – сорвался Леон и направил негодующий взор на Джоанну. – Не видно, что я пытаюсь сосредоточиться?       – На поле битвы никто не будет спрашивать тебя, успел ли ты сосредоточиться, – холодным тоном уколол Рэйден и оторвал взгляд от книжных страниц. – Тебя будут отвлекать много вещей, власти над которыми ты не имеешь, поэтому стоит учиться использовать магию даже в самых раздражающих обстоятельствах. И поверь, моя сестра ещё не самое страшное из этих обстоятельств.       Леон устало прикрыл глаза и потёр переносицу. От этих двоих начинал болеть мозг. Даже понимая, что они правы, Леон не мог ничего поделать... Его нервы начинали потихоньку сдавать.       – Ну так что? – намекнула девушка и выжидающе постучала ногтем по ручке фарфоровой чашки.       – Я слуга, но остаюсь свободным, – пробурчал ответ Леон, зарыв лицо в ладонях.       – Молодец, – похвалила она и вернулась к чтению газеты.       С опустошённым взглядом Леон посмотрел на движущиеся стрелки часов. Размерное тиканье успокаивало, но осознание своей беспомощности превращало звук в раздражающий молоток, ударяющий по вискам. Что ему нужно сделать, чтобы они, наконец, рассказали свою историю? Может, преклониться и молитвенно вознести руки над головой?       Леон скептично фыркнул. Нет, этого он точно делать не станет.       – Испепеляя взглядом предметы, ты свою способность работать не заставишь, – напомнил Рэйден.       – Тогда что мне сделать? – Самаэлис откинулся на подушки и с вызовом взглянул на наставника, заранее зная, что никакого конкретного ответа не получит.       – Тогда позволь спросить, – Рэйден небрежно бросил книгу на столик и принял приличную позу, опустив ноги на пол, – что ты хочешь узнать у этих часов?       – Их историю?       – Историю чего? Историю их создания, места или, может, их владельцев?       Леон заинтересованно подсел ближе и сложил пальцы в замок.       – Душа предмета не подобна человеческой, – пояснил странник, – она не настолько многогранна. Неопределённый вопрос порождает неопределённый ответ.       – Любишь же ты говорить загадками, – хмыкнул Леон и потёр неожиданно зачесавшийся нос. – Хочешь сказать, что вопрос должен быть конкретнее?       Рэйден кивнул и молча вернулся к чтению.       Леон вздохнул и предпринял ещё одну попытку. С закрытыми глазами он с мольбой в мыслях попросил о помощи разбитые часы и задал вопрос, который его волновал, но те ответили тяжёлым молчанием. Они не желали говорить с ним, не хотели рассказывать незнакомцу о своей судьбе.       – Не выходит, – сдался Леон. – Как мне победить Эйрену, если даже часы не желают подчиняться мне?       Рэйден не ответил, лишь задумчиво потёр ямочку над губой.       – Ладно, посмотри на меня, – решительно заявил он и подсел ближе. – Не отводи взгляд!       Леон, оцепенев, уставился на Рэйдена. И честно признаться, он не знал, на чём сосредоточиться: взгляд то и дело метался от кожаного узора на повязке к переливающемуся ледяным сиянием глазу странника.       – Что ты задумал? – настороженно спросил он, но взгляд не отвёл.       – Просто решил полюбоваться. – Кассерген кокетливо убрал прядь чёлки со лба Леона.       – Идиот! – цыкнул юноша и отвернулся, но Рэйден сжал подбородок и повернул обратно.       – Я просил не отводить взгляд, – напомнил он. – Что ты видишь?       – Твою надоедливую морду, – выдохнул Самаэлис ему в лицо.       – А ещё?       Леон не понимал, какого ответа от него ждёт странник, но знал, что этот вопрос прозвучал неспроста. «Что он за человек?» – спрашивал сам себя юноша, глядя на утомлённое прошлым лицо Рэйдена. Он не питал к нему ненависти, не чувствовал презрения, но и не принимал. Кассерген был для него загадкой. В его взгляде он видел целое море закованных цепями тайн, и это порождало недоверие. Каждый ответ, каким бы честным он ни был, скрывал в себе секрет.       Леон не любил таких людей. Он не мог их понять, не мог предугадать их поступки. Рядом с Рэйденом его преследовало чувство уязвимости, и причина оставалась для него сокрытой.       – Я не стану использовать дар на тебе, – хоть соблазн и был велик, Леон поддаваться не стал.       – Ты боишься узнать то, что знать не желаешь. Пока в тебе живёт этот страх, он будет стоять между тобой и даром.       – Я не боюсь, – отрезал Самаэлис.       – Тогда почему не хочешь? Боишься, что, узнав меня настоящего, не сможешь устоять перед моим очарованием?       – Нет, скорее могу не удержаться, чтобы не треснуть тебя по самодовольной роже.       – Это я переживу, – усмехнулся Рэйден.       – Ты уверен? – всё ещё с сомнением поинтересовался Леон. – Я ведь могу увидеть что-то очень личное...       – Ты увидишь не больше того, что я позволю увидеть, – успокоил странник и первым коснулся Леона.       От холодного прикосновения тело пробило током. Он смотрел в глаз Рэйдена и не видел ни тени сомнений. И хотя его собственная душа колебалась, юноша смиренно подчинился и положил ладонь ему на шею.       – Покажи мне, – уверенно произнёс он и в мыслях добавил: – «Что сделало тебя таким?»       Мысли затерялись где-то далеко в подсознании, оставив после себя послевкусие ожидания. Сотни лиц замелькали перед глазами, события походили на быстро сменяющийся калейдоскоп. Боль, гнев, радость – его словно окунули в топь из чужих эмоций.       – Как ты собираешься защищать людей, если не можешь поднять меч? – суровый голос лорда Кассергена ударил по ушам.       Он глядел на мальчишку, что в дрожащих от напряжения руках держал оружие, вес которого был ему не по силам.       – Я не стану поднимать меч на члена своей семьи! – выкрикнул юный Рэйден и бросил его на землю.       И снова всё расплылось. Леон ощутил, как холодные капли ударяются о кожу. Его словно преследовал запах пепла – удушающая горячая вонь, сковывающая горло до сипа. Мужчина, что прежде так властно глядел на сына, теперь лежал в луже грязи, перепачканный и мокрый, а на воде под его обессиленным телом расплывались кровавые разводы.       – Сын мой, – прохрипел он из последних сил, – однажды ты сказал, что не поднимешь меч на члена своей семьи, но сделаешь ли ты это сейчас, если такова будет моя последняя воля?       – Если такова твоя воля, отец, – тихо ответил Рэйден и покаянно опустил голову.       Слова давалась ему с трудом. Проглатывая слёзы и срывающийся хрип, он продолжал читать молитву. Но закончив, крепко стиснул зубы и занёс клинок над грудью отца.       Леон ощутил, как задрожали руки, сжимающие рукоять меча, как брызнули капли крови, услышал, как застонал лорд Кассерген, и как изо рта Рэйдена вырвался крик, полный боли и отчаяния.       «Я хочу знать больше», – не успел остановить себя от мысли Леон.       Краски пейзажа размылись, крутясь водоворотом вокруг юноши, и рассыпались осколками, оставляя его в кромешной темноте. Лишь одинокая дверь стояла во мраке, подсвеченная двумя факелами. Леон сделал пару шагов. Ощущения были такими, словно он идёт по болоту: ноги увязали в густом тумане. Леон рывком сделал ещё один шаг. Сильный запах железа обдал его вместе с накатившим унынием. Тело задрожало, не желая подчиняться, но чем больше он стоял на месте, тем сильнее увязал во мраке. Странник опустил глаза и зажал рот в вопле ужаса. Туман, что удерживал его, превратился в багровое море. Он утопал по колено в крови. Едкий запах сковал лёгкие, тошнота подкатила к горлу, но Леон сильнее зажал рот ладонями.       – Время ещё не пришло, странник, – раздался голос.       Светлый силуэт размытым очертанием завис в воздухе перед ним. Яркое сияние не позволило Леону рассмотреть человека, но он почувствовал, как гнетущее ощущение отступает прочь. Тепло незнакомца разогнало холодный туман, и странник обессиленно рухнул на колени. Силуэт опустился и нежно коснулся рукой его щеки, проговаривая:       – Передай ему, чтобы помнил о нас и не допустил этого с теми, кто будет после нас.       Один за одним вокруг Леона вспыхнули мириады ярких силуэтов. Они были подобны звёздам на ночном небосводе – освещали мглу своим светом. За размытыми лицами не было видно эмоций, но юноша почувствовал их трепет от встречи с ним.       – Но кто вы? – изумлённо спросил Леон.       – Те, кого он называет судьбой.       Незнакомец растаял, оставив после себя лишь эхо голоса, и резким порывом Леон провалился в кровавое море. Внезапный испуг выбросил странника из сознания Рэйдена, и вырвавшаяся энергия откинула юношу на подушки, заставляя жадно хватать губами свежий воздух.       – Закончим на этом, – растерянно произнёс Рэйден и поднялся.       Становилось понятно, он поражён не меньше, чем Леон.       – Кто это был? – ошарашенно спросил Леон, всё ещё не придя до конца в себя, и, предвидя ответ, добавил: – И не говори, что не знаешь!       – Тебе не нужно это знать, – холодно бросил Кассерген, но Леон заметил, как задрожали его руки.       – Разве ты не говорил, что покажешь лишь то, что сам захочешь?       – Я сказал это, чтобы успокоить тебя! – сорвался Рэйден и, осознав, что неосознанно повысил голос, сделал вдох. – Прости, мне следовало лучше защищать свой разум. Я допустил ошибку, предположив, что твой дар ещё не раскрылся полностью, а потому не представляет опасности.       – Что ты хочешь этим сказать?       – То, что ты видел, называется Вратами глубины. Воспоминания – это лишь первые врата, скрывающие за собой то, что человек всё ещё помнит. Для человека с твоим даром они безопасны. Но чем глубже ты погружаешься в сознание, тем больше врат ты можешь открыть.       – И что скрывается за остальными вратами?       – Всё что угодно: страхи, тайны, боль, которую человек хочет забыть или уже забыл. Врата хранят всё.       Леон не стал спрашивать, что именно хочет забыть Рэйден. Он и без того чувствовал себя виноватым. Не успев остановиться, он разворотил старые раны странника. И всё же один вопрос ещё волновал его.       – Почему ты убил своего отца?       – Я не мог сделать для него больше. Он страдал от разорванной связи со сферами. В ту ночь они погибли, как и многие другие. Если бы это не сделал я, то он сделал бы это сам.       – Но твои сферы ведь тоже погибли. Разве он не мог бы жить дальше, как и ты?       – Не мог бы. Сферы для странника иногда роднее, чем семья. Если гибель близких людей можно пережить, то смерть сферы ломает сознание и калечит душу. Жизнь после такого превращается в кошмар и медленно сводит в могилу.       – Но почему тогда ты смог жить с этим?       – А с чего ты взял, что я смог? – поднял тяжёлый взгляд Рэйден.       В голубом блеске отразилась вся горечь утраты, которую обычно он скрывал за показным высокомерием и улыбкой.       Кассерген больше не стал ничего говорить, а у Леона пропало желание спрашивать. Они были не в тех отношениях, чтобы делиться друг с другом своей болью.       – Но почему дар сработал именно сейчас? – перевёл тему Леон.       Рэйден накинул на плечи пиджак.       – Потому что я тебе интересен, Лайон. Ты просто не хочешь это признать, – цокнул языком странник и запустил в лицо Леона его курткой. – Собирайся! Отправимся на небольшую прогулку.       Не дожидаясь его ответа, Кассерген скрылся в коридоре. Джоанна, молча наблюдавшая за разворачивающейся драмой, высунула лицо из-за газеты и махнула головой, намекая Леону следовать за братом.       – И куда мы пойдём? – поинтересовался Самаэлис, на ходу засовывая руки в рукава куртки.       – Навестим одного чёрного странника.