Странники

      Викери проснулся первым и сразу лицезрел картину, не поддающуюся пониманию типичного лондонца: на боку с поджатыми к груди ногами умиротворённо сопел Леон, а в плечо ему утыкался Рэйден, обхвативший руками худую талию юноши. Но как бы мирно они ни выглядели в этой позе, у Викери руки чесались их разбудить. Всё это ему казалось слишком неправильным.       – Проснись и пой, голубки! – негодующе воскликнул он и принялся тормошить их. – Солнце встало!       – Проклятые боги! – проворчал Рэйден, приподнимая голову с подушки. – Чего разорался? Связки побереги, а то вырежу нахрен.       – Как бы я тебе чего не вырезал, бесстыдник, – колко отозвался Вик.       Леон сонно хлопнул глазами, не понимая, к чему приурочена такая серьёзность на лице Викери. Лишь попытавшись встать, он осознал, что руки Рэйдена всё ещё удерживают его на кровати.       – А так ведь хорошо спали, – с тенью обиды протянул странник, когда Леон скинул его ладони.       – Оставь свои поползновения для девушек из борделя, – резковато бросил Викери.       Ожидаемая реакция – Леон и не предполагал другой. Викери был воспитан по всем английским правилам; они не предусматривали понимания иных отношений, кроме как между мужчиной и женщиной. Знай он о том, что случилось ночью, пришёл бы в ужас. Но объясняться перед другом Леону не хотелось. Он и сам с трудом понимал, что натворил.       На потёртых резных стульях аккуратными стопками лежали их вычищенные вещи. Это Ваари захаживала ранним утром, пока ребята спали. И когда они переоделись и спустились в столовую, по её ухмылке стало понятно, что видела она достаточно. И всё же решила смолчать.       За завтраком Рэйден спросил хозяйку бани о кратчайшем пути во Флоремонт. Ваари с задумчивым видом погоняла помидор по тарелке и лишь через пару минут ответила:       – На севере Верхней Варлы есть речной порт. Кораблей там достаточно, найдётся тот, что согласится переправить вас на другой берег Неяви. Вот только капитаны там цены дерут такие, что в Флоремонт прибудете нищими. Да и северная столица кошелёк не пощадит. Одна комната в постоялом дворе не меньше двадцати дэлей будет.       – Выпутаемся, – успокоил хозяйку Рэйден. – Скажи, можем ли мы как-нибудь отблагодарить тебя за помощь?       Ваари отмахнулась.       – А какой толк, если мои слова для вас, как ветер в поле? – хмыкнула она. – Если на то пошло, навестите меня, старую, на обратном пути, разбавьте скуку интересной историей. Наверняка будет что рассказать, если из лап Самигины выбраться сумеете.       С таким условием ребята согласились. Они попрощались с радушной хозяйкой и её работниками и поехали на север.       В порту кипела жизнь. Коренастые грузчики таскали большие деревянные коробки на грузовые суда, жёны любовно прощались с мужьями, что отправлялись в Флоремонт торговать варлийским товаром, а настырные птицы норовили ухватить часть улова с рыбацких лодок. На цены капитаны не скупились: за каждого человека брали пять дэлей, а за каждую лошадь все десять. Рэйден и Джоанна нервно пересчитали оставшиеся в сумках деньги. Такими темпами до соседнего берега они доберутся только с крошками в карманах.       – Пойдём в обход? – подкинул идею Леон.       – Нет, – покачал головой Рэйден, вглядываясь в спокойную гладь Неяви, – только зря время потеряем.       – Почему бы нам просто не использовать дар убеждения на одном из капитанов? – Викери спрыгнул с большого ящика. – Если уж вариантов других нет.       – Рыжик дело говорит! – Из уст Рэйдена это звучало, как похвала, но Вик не оценил. Он закатил глаза и демонстративно фыркнул.       – Нет, так нельзя! – возмутилась юная Аверлин и удержала Викери за рукав. – Мы не можем манипулировать сознанием людей. Это безнравственно!       – Не всем из нас даны благие способности, Николь. Кому-то всегда приходится переступать через принципы.       Девушка обиженно поджала губы и выпустила его руку. Слова Викери неприятно кольнули в сердце.       – Иногда приходится идти на это, дорогая, – успокаивающе погладила её по плечу Джоанна. – Он делает это, чтобы сберечь всех нас. Леса и горы вокруг озера принадлежат диким народам. Идти через них опасно.       – Я знаю.       Николь проводила взглядом удаляющуюся к капитану спину Викери.       – Я же вроде сказал: без денег на борт не пущу! – возмутился седовласый капитан, завидев юношу с приметной огненной шевелюрой.       Викери не растерялся перед дерзостью старика. Уверенно подошёл ближе и встал напротив, заглядывая в водянистые глаза.       – Послушайте меня, – радужка засияла подобно голубым сапфирам, – вы пребываете в хорошем расположении духа, а потому любезно позволите нам плыть с вами на корабле. Вы высадите нас на берегу Флоремонта и получите столько денег, сколько мы вам дадим, а после отправитесь выполнять свою работу и забудете о нас. Вы всё поняли?       Мужчина растерянно посмотрел на юного странника помутнённым взглядом.       – Да как же я могу, господин? – воспротивился дару капитан. – Мне ведь на эти деньги команде платить.       – Тогда скажите, какова настоящая цена переправы на вашем судне? – не унимался Викери.       – Два дэля за человека, пять – за лошадь, господин.       – Хвалю за честность! – За спиной у Викери появился Рэйден. Он отсчитал нужную сумму и вложил в руку капитана. – Теперь, если этого достаточно, можем мы подняться на корабль?       Капитан расплылся в улыбке.       – Конечно-конечно, господа. Милости прошу на борт. – Он махнул рукой на деревянный трап и громко крикнул команде: – Эй, озёрные отребья, загоняйте лошадей в трюм! У нас пассажиров прибавилось!       Капитан быстро скрылся на борту, отдавая приказы своей команде.       – Оставь своё мнение при себе, Кассерген, – бросил Викери, заметив, как засияла ехидная ухмылка на лице странника.       – Я молчал, – примирительно поднял руки Рэйден.       Вернувшись на соседнюю пристань, странники обрадовали ребят хорошей новостью и вместе взошли на борт старого корабля. Вскоре они уже глядели на волны, рассекаемые носом судна. Впрочем, не все были рады водному путешествию. Леона швыряло из стороны в сторону от качки, а в горле стоял тошнотворный ком. Он едва сдерживался, чтобы не выплюнуть за борт желудок вместе с содержимым. Пришлось отсиживаться в середине палубы и разглядывать горизонт, пока остальные толпились у фальшборта.       – Впервые на корабле, сынок? – крикнул ему капитан из-за штурвала.       – Да, прежде не доводилось, – ответил Леон, кожа которого уже сменила цвет с серого на зелёный.       Каждое слово давалось ему с трудом. Того гляди, и бедным матросам придётся вновь драить палубу.       – Поднимайся сюда, малец, – позвал капитан. – Только осторожно. Не споткнись.       Леон встал на ноги и тут же согнулся пополам, зажимая рот рукой. Постоял пару минут – вроде отпустило, – и медленно поднялся по лестнице на капитанский мостик.       – Гляди вон туда, – указал капитан.       Яркое северное солнце слепило. Леон нахмурился и попытался сосредоточить взгляд там, куда указывал капитан. На горизонте засияла тонкая светлая линия берега, а за ней острые черепичные крыши Флоремонта. С высоты капитанского мостика можно было оценить всё великолепие города. Высокие стены разрастались по всему берегу, укрывая за собой величественную северную столицу. На окраинах располагались золотые поля, а вдалеке виднелись бескрайний зелёный лес и укрытые снегом вершины гор, уходящие высоко под густые облака.       Рыбный базар кишел людьми. Прямо с пришвартованных лодок на прилавки выбрасывали свежевыловленную рыбу. Вонь стояла невообразимая. Но даже мухи, жужжащие над уловом, не отпугивали жителей, желающих урвать кусок побольше.       Ребята распрощались с корабельной командой и сошли на берег. Никогда ещё Леон так сильно не был рад почувствовать землю под ногами. Он буквально готов был пасть на колени и целовать кладку широкой набережной, но, конечно же, делать этого не стал, чтобы не сойти за дурака.       Взяв лошадей под уздцы, они побрели вглубь северной столицы. Мостовые из белого камня по обе стороны укрывали ряды высоких кипарисов. Путники не могли скрыть восхищения. Дома в Флоремонте были не похожи на те, что они видели прежде. Они теснились и возвышались друг над другом, упирали острые крыши в небеса. Белые фасады украшали барельефы, изображающие чудесных речных созданий, водных нимф, чудовищ Диких Земель и, конечно же, самого северного бога. Местные жители видели его красивым мужчиной с длинными волосами до самой поясницы, облачённого в свободную тунику, приоткрывающую худую крепкую грудь, но, по словам Рэйдена, таким был лишь его человеческий облик. Каким он стал после многих сотен лет уединения, никто доподлинно не знал.       Чем дальше путники углублялись в город, тем больше людей им встречалось. На дорогах музыканты в ярких жёлто-зелёных одеждах играли весёлые мелодии и просили в шляпу подаяния; женщины с плетёными корзинами скитались от одной лавки в другую, девушки и парни плясали на площадях в белоснежных одеждах, развлекая толпу. В каждом уголке чувствовалась атмосфера надвигающегося празднества: балконы были украшены гирляндами с разноцветными флагами, на улицах продавались свежие цветы, благоухающие на всю округу, а у фонтана выстроилась целая очередь желающих передать свои мечты святым водам.       – Что они празднуют? – поинтересовалась Николь, глядя на творящийся вокруг сумбур.       – День почитания Высших богов, – ответил Рэйден и уставился скептичным взглядом на бедолагу, что стоял на коленях перед фонтанной чашей.       Со стороны традиция выглядела смешно: люди опускали головы в глубокий фонтан и быстро бормотали слова, отзывающиеся на поверхности бульканьем пузырей, а после выныривали и радостно кричали: «Боги нас услышат!» И так раз за разом. Не удивительно, что особенно жадных офицеры вытаскивали чуть ли не насильно за шкирку, чтобы те не утопились, пока пытаются высказать все свои желания, и не прогневали богов своей наглостью.       Постоялый двор отыскать в таком большом городе было несложно, но в преддверии празднества цены там оказались непомерно высоки. Ребята обошли около дюжины гостиниц, но на закате, потеряв всякую надежду найти крышу для ночлега, отправились за город. Даже ночью в полях было относительно безопасно: лес далеко, дикое зверьё не захаживает. Только назойливые комары всё норовили впиться в кожу.       Чистое небо дождя не предвещало. Путники миновали пшеничное поле и устроили привал на одиноком холме. Лошади принялись жевать зелёную траву. Но вот незадача: ночь обещала быть прохладной, а костёр развести нечем. Ни одной сухой ветки на милю не сыщешь.       – Подвиньтесь ближе, – приказал Рэйден, и ребята окружили его плотным кольцом.       Он скинул с себя пиджак, закатал рукава до локтей и протянул руки в центр. На коже вспыхнули светом небесные руны, и тепло коснулось ладоней ребят. Недостаточно, чтобы согреться, но лучше, чем ничего.       – Чего же ты раньше нам не показал? – проворчал Викери и тоже обвил руки синим сиянием рун. – Не пришлось бы в лесу от холода мучиться.       – У вас ещё недостаточно сил, чтобы долго поддерживать небесные руны. Израсходуете резерв и завтра даже на ногах стоять не сможете, – ответил Рэйден и растёр руки Николь.       – А может, и не придётся, – появилась за их спинами Джоанна.       Бессфера отходила лишь на пару минут, чтобы осмотреться, но вернулась в преисполненном расположении духа.       – Там местные костёр жгут. Попросимся к ним? – Она указала в сторону, где виднелись маленькие хибары земледельцев.       Оставив лошадей гулять в поле, ребята двинулись на тусклый свет кострища. И чем ближе подходили, тем ярче и больше он становился. Вскоре они заметили плясавшие вокруг него тени. Это местная ребятня водила хоровод вокруг высокого костра и распевала песни. На поваленных брёвнах, вместо лавок, сидели старики да женщины и наблюдали за баловством детей, изредка напоминая им не подходить близко к игриво вздымающемуся пламени.       Почуявший приближение чужаков пёс вскинул голову и хрипло гавкнул.       – Прошу прощения за беспокойство, – обратилась Джоанна и потёрла побледневшие руки. – Позвольте провести ночь у вашего костра? Северные ночи холодны, а кров до заката сыскать мы не успели.       – Раз боги нам гостей послали, так чего же отказывать, – рассмеялся длиннобородый старик и жестом пригласил присесть.       Ребята устроились на старых брёвнах и вытянули руки поближе к теплу костра. Сковавшая их прохлада отступила.       – Меня Марун звать. Это Неливира и Ловера, – старик указал на двух женщин в простых синих платьях. На вид им было не больше сорока. – А это моя жена – Фодия.       Пожилая женщина подняла голову и молча поприветствовала гостей кивком. Ребята тоже не оставили добрых сельчан в неведенье и поспешили вежливо представиться.       – На обычных путников вы непохожи, – констатировала Ловера и подала гостям тарелки с супом. Голос у неё был тихий и недоверчивый. – Угощайтесь.       – Вы так добры к незнакомцам. – Викери выловил из супа клёцку и отправил в рот. – Спасибо.       – Вы уже не незнакомцы, коли мы ваши имена знаем, – ответила Неливира. – Куда вы направляетесь?       – Мы странники, – ответил Рэйден. – Направляемся в Регрид, чтобы расследовать пропажу людей.       – Большинство, – подметила Джоанна. – Я не странница.       – Странники? – подскочил к гостям мальчишка лет восьми на вид. – А правда, что вы огонь метать умеете?       – А я слышала, что странники с богами общаться могут! Правда? – Один за другим к ним стали подходить и другие дети.       – А я, что живёте вы дольше, чем бессферы!       Рэйден рассмеялся их любопытству.       – Огонь – стихия опасная. Не все странники могут контролировать его, – ответил он на вопрос мальчика. – Жизнь наша так же коротка, как и у людей. А боги слышат всех, но никому не отвечают.       – Тогда какие же вы странники? – разочарованно фыркнул мальчик. – Вы такие же обычные, как и все.       – Веди себя прилично, – упрекнула мальца Ловера, и тот понуро опустил голову.       – А все обычные люди умеют так?       Николь достала флягу и вылила воду на ладонь. Капли засияли в золотом мерцании небесных рун и взмыли в воздух, сливаясь в фигуры: сначала появился конь, потом птица, а следом хлопающая крыльями полупрозрачная бабочка.       Дети не могли отвести взгляд.       – Ого! – воскликнули в один голос они. – Ещё! Покажи ещё!       Николь хихикнула и продолжила маленькое представление. Леон мельком взглянул на Викери. Тот тоже безотрывно наблюдал за чарами странницы или, скорее всего, за ней самой. На губах застыла тёплая расслабленная улыбка.       – Когда ты скажешь ей? – прошептал Леон.       – Скажу что?       – Что чувствуешь...       – Сейчас не время и не место для этого, – отмахнулся Вик.       – Впереди у нас встреча с сиренами, и кто знает, настанет ли твоё удачное время вообще.       – Именно поэтому я и не хочу говорить. Она должна сосредоточиться на цели, а не раздумывать о чувствах, которые принять не готова.       – Позволь ей самой принять решение.       – Не тебе меня учить, Леон, – пресёк Викери с тенью негодования. – Лучше скажи, что вы с Кассергеном от нас скрываете? Думаешь, я совсем глупец и не вижу, что происходит?       – Не понимаю о чём ты, – покачал головой Леон.       – Знаешь, Леон, одно из преимуществ моей способности в том, что я чувствую, когда люди мне лгут. И только потому, что ты мой лучший друг, я закрою на это глаза. Но не проси меня открыться Николь, когда сам не можешь сделать того же.       Викери раздражённо поморщил нос и поднялся.       – Я не хочу ничего объяснять, потому что сам не уверен в том, что происходит, – удержал его словами Леон. – Но когда пойму, ты первый узнаешь об этом.       Викери ответил ему кивком и неспешно стал уходить дальше от кострища – решил прогуляться по тихой округе. Он не был глуп и давно заметил напряжение между лучшим другом и Кассергеном, граничащее с притяжением. И пусть оно казалось ему отвратительным, он пытался понять и принять происходящее. Викери помнил, как Николь отправила Леона на балкон в ночь бала. Тогда он не придал этому значения, но теперь...       Викери остановился и присел на траву, вглядываясь в колышущиеся от ветра пшеничные колосья. В мыслях всплыло ещё одно воспоминание. В ту ночь, когда они нашли пристанище на постоялом дворе, он проснулся от скрипа закрывшейся двери и не обнаружил друга в постели. Тогда он подумал, что Леон просто хочет вправить мозги пьяному разгильдяю.       Лишь в доме Ваари Викери понял, что это не так. Может, Леон и думал, что он крепко спит, но юноша слышал всё, что произошло тогда. Это шокировало его. Не удивительно, что этим же утром Викери вспылил. Он проворочался полночи, пытаясь выкинуть из головы то, что ему не предназначалось знать. И как бы он ни злился, ни пытался отрицать, он дорожил дружбой с Леоном, уважал его выбор, пусть и не одобрял. Леон и Николь были самыми близкими для него людьми, и, если ради их спокойствия придётся хранить эту тайну вечно, он сделает это.