Странники

      – Как мы доберёмся до Верхней Варлы? – Джоанна с задумчивым видом потрясла полупустой кошель. – У нас денег хватает разве что на комнату.       – А наше божество случаем монеты из воздуха создавать не умеет? – с ехидством поинтересовался Викери.       – Как бы мне ни было приятно, когда ты называешь меня своим божеством, – с ответной иронией подметил Рэйден, – но создавать деньги из куска грязи – это дар моего никудышного папаши. Я могу лишь заставить поверить, что кусок грязи – это деньги, но такой вариант никого не устроит.       – Тогда пойдём в обход? – предложила юная Аверлин. – Клинок уже у нас, торопиться некуда. Если будем держаться ближе к Неяви, то вряд ли натолкнёмся на дикий народ.       Предложение было встречено неуверенным одобрением – других вариантов не было, – и ребята направили лошадей вдоль берега Неяви. Там, за широким лугом, начиналась тёмная полоса леса. Ещё не успев подойти к нему, путники ощутили холод и мрак зелёной клетки, а стоило оказаться внутри темницы, страх заставлял верить, что обратной дороги уже не найти.       Они старались не отступать от берега, но чем дальше шли, тем извилистее становилась тропа. Ветви опускались всё ниже, трава разрасталась всё выше. Обходить крючковатые толстые корни, вырывающиеся петлями из земли, становилось сложнее, да и ночь наступала с невероятной быстротой. И как бы путники ни спешили, разумом понимали, что с наступлением мрака им придётся остановиться в опасной чаще.       Когда мириады белых огней засияли на тёмном полотне неба, ребята остановились на берегу у впадающего в Неяви горного ручья. Сопротивление сну отнимало все силы. Пришлось разжечь костёр и разбить лагерь.       – До Верхней Варлы ещё пару миль на юго-восток, – сверилась с картой Джоанна. – К восходу уже будем там.       – Идти сейчас уже не имеет смысла, – покачал головой Леон. – По такой темноте только заплутаем.       Бессфера спрятала карту и принялась жевать сухари – чёрствые, с привкусом сала, на котором их жарили. Такие всухомятку в рот не лезли. Но Рэйден нашёл в сумке небольшой бутыль, который им подарили жители Регрида. В нём оказалось домашнее вино. Терпкий запах алкоголя отбивал всё желание его пить, и всё же это приходилось делать, чтобы не замёрзнуть. Кассерген развёл вино с речной водой и передал бутыль по кругу, чтобы каждому хватило на пару глотков.       Викери выпил легко, даже не морщась. Ему не впервой было пробовать вино: когда тот стал старше, отец нередко угощал его за компанию выпивкой, чтобы не напиваться в одиночку. Конечно, леди Данэлия не одобряла подобного, но и не пресекала. Впрочем, любовь отца к алкоголю самому Викери не передалась. Он пил его, только если на то была причина.       А вот Николь от вкуса разведённой выпивки скривилась. Ей никогда не нравилось вино. Слишком уж горькое, и даже вода не разбавила это послевкусие. Пришлось заедать поджаренными на костре овощами и подпёкшейся на углях картошкой.       Когда же пойло дошло до самого Леона, тот выпил не раздумывая. Горечь всегда была ему по душе. Выпивка влилась в рот, обжигая стенки горла, и сразу стало теплее. По крайней мере, так ему казалось.       – Слушай, Рэйден, – задумчиво обратился Викери, – если ты можешь изменять облик, почему остался в собственном? Почему допустил, чтобы Вепар узнал тебя?       – А смысл? – Рэйден принял из рук Леона бутыль и отхлебнул. – Я хотел прожить спокойную жизнь, которую не смог познать ни до вознесения, ни после. Я и представить не мог, что мне однажды придётся снова свидеться с Высшим богом, а когда повстречал вас, то уже было поздно. К тому же поддержание иного облика изматывает. Мне много усилий стоило девятнадцать лет разыгрывать собственное взросление.       – Наверное, было тяжело, когда матушка заставляла тебя примерять детские костюмчики? – хихикнула Джоанна. – Ты так бесился, когда она надевала на тебя рубашечки с рюшами.       – Да, – с усмешкой согласился даймон. – Быть взрослым в теле ребёнка – ужасно. Приходится терпеть сюсюканья и постоянные желания потрепать тебя за пухленькие щёчки.       – Лорд и леди Кассерген не знали, что ты даймон? – спросила Николь.       – Когда я появился в Кронхилле, то узнал, что они на днях потеряли родного сына. Он умер от пневмонии на первом году своей жизни. О смерти их сына тогда знали только самые близкие, его ещё даже не успели похоронить. Леди Астерия Кассерген тогда была снова беременна, но из-за потрясения едва не потеряла и второго ребёнка. Я посчитал, что это хороший способ начать всё сначала, поэтому заставил их поверить, что боги сжалились над их несчастьем и вернули первенца к жизни, а малыша похоронил на семейном кладбище. С тех пор я и стал носить имя Рэйден Кассерген.       – И они так и не узнали правды?       Рэйден опустил голову и потёр висящую на левом ухе голубую серьгу со знаком странника.       – Узнали, когда отец вспомнил свою первую ипостась. Мы сильно поругались, наговорили друг другу ужасных вещей. Я сбежал из дома и спрятался в пабе Салума. Мне было страшно, что Марлон и Астерия больше никогда не примут меня. За годы, проведённые вместе, они стали мне родной семьёй. Но отец нашёл меня. Он пересилил собственную гордость и извинился, пообещав, что никому не расскажет о моём секрете. А потом Орден Странника поднял бунт против Эйрены. Отец не смог их остановить. Вейн-Адэр погряз в крови и пламени, и Орден перестал существовать.       – А леди Астерия? Что стало с ней? – поинтересовался Викери.       – Она скончалась через год, – вздохнула Джоанна. – Не смогла справиться с гибелью отца.       – Соболезную…       – Уже прошло достаточно, чтобы мы смирились со своей скорбью, – отмахнулась Джоанна. – Матушка была сильной бессферой. Она боролась до последнего.       – Но, Рэйден, – удивлённо взглянул на даймона Леон, – если Заган связал тебя с перерождениями твоих сферонов, разве ты не должен был также страдать от разрыва этой связи, когда они погибли?       – Заган связал мой амон с душами сферонов, чтобы те могли найти меня, как и полагается всем перерождениям, но наша связь никогда не была сильна, как у всех остальных странников. Я даймон, они перерождения – нас разделяли почти полторы тысячи лет жизни. Единственная боль, что я ощутил, – это отчаяние от гибели близких мне людей.       Ветер сильным порывом раскачал ветви, унося его слова в громком шелесте листьев. Кассерген взял ветку и с задумчивым видом стал передвигать обгоревшие поленья кострища. Искры, подобно безумным огненным светлячкам, взмыли в небо, потрескивая в наступившей тишине.       Рэйден поднялся и молча направился в темноту чащи.       – Куда ты? – поинтересовался Леон.       – Отлить, – излишне честно ответил даймон. – Ты хочешь составить мне компанию?       – Опасно блуждать по Диким Землям в одиночку.       – Я бессмертный, – напомнил Рэйден.       – Если тебя разорвут там на кусочки, то бессмертие тебе не поможет, – хмыкнул Самаэлис и поднялся с земли. – Пойду с тобой.       Рэйден удивлённо изогнул бровь.       – Мог бы просто сказать, что хочешь побыть со мной наедине, мой принц.       – Меньше всего я хочу быть с тобой, когда ты поливаешь мочой кусты, – грубо отозвался странник и потащился за Рэйденом.       – Только не шалите там, ребятки! – рассмеялась им вслед Джоанна.       Не скрывая своего раздражения, Леон закатил глаза. Невыносимее Рэйдена была только его сестра. Вот кто издевался также искусно, как и сам даймон. Вероятно, особенная черта их рода.       Переступая через лужи и извилистые корни, они стали уходить всё дальше от лагеря. Дождя не было уже пару дней, но земля и воздух всё ещё хранили влажность. Ботинки утопали в склизкой грязи.       Когда лагерь уже перестал проглядываться через деревья, они остановились. Рэйден спрятался за густым кустом, а Леон облокотился спиной на покрытый мхом ствол и уставился в темноту. За исключением уханья сов, завывания ветра и доносящегося из-за кустов журчания в лесу было тихо.       – Ты когда-нибудь винил нас за то, что мы появились в твоей жизни? – поинтересовался Леон, когда Рэйден закончил со своими делами.       – С чего вообще такой вопрос?       Удивлённый словами, Рэйден встал напротив него.       – Так ведь наше появление заставило тебя вспомнить о своём прошлом. Было бы удивительно, если бы ты ни разу не пожалел об этом.       Рэйден усмехнулся, словно вспомнил что-то, а потом нежно коснулся пальцами его щеки.       – Не касайся моего лица руками после того, как держал ими свой член! – Леон нахмурился и шлёпнул даймона по ладони.       – Успокойся, – рассмеялся Рэйден. – Я помыл их вон в том ручье.       Леон проследил за взглядом Кассергена и в темноте заметил тихо бегущую полосу воды. И всё же он не хотел, чтобы Рэйден снова касался его. Он по-прежнему был обижен, пусть и старался не показывать этого.       – Отвечая на твой вопрос, – тихо начал Кассерген, – да, я жалел об этом однажды, но лишь в тот миг, когда Фуркас решила посмеяться надо мной и послала в бар, в котором я напивался, трёх юных странников. Лишь тогда я пожалел, но не о том, что встретил вас, а о том, что все эти годы пытался сбежать от правды. Я винил себя за то, что не смог спасти своих друзей, и виню сейчас за то, что не могу спасти тебя.       Леон слушал его с опущенной головой. От ласковых признаний даймона сердце бросалось вскачь, но странник стоял достаточно далеко, чтобы тот не услышал.       – Если мне суждено погибнуть, я не хочу, чтобы ты винил себя за это, – выдавил Леон. – Не хочу, чтобы вообще кто-то испытывал вину.       – Не говори так, словно смирился, – одёрнул Рэйден.       – Нет, я не смирился, просто стараюсь трезво смотреть на вещи. Разве мы сможем найти способ снять проклятие?       – Я не знаю, – честно признался Рэйден. – Но если для этого мне придётся принять свою божественность и расколоть небеса надвое, я сделаю это. Я не допущу, чтобы ты погиб.       Он сделал осторожный шаг к Леону и обнял. На этот раз странник не стал его отталкивать. Не смог. Рэйден коснулся губами его макушки и погладил по спине. На мгновение Леону показалось, что он уже не сможет сдержать подкативший к горлу ком и заплачет, но тёплые прикосновения даймона успокоили его.       Где-то вдалеке раздался громкий вопль. Рэйден резко выпустил Леона и уставился в сторону звука. На его лице застыла гримаса обеспокоенности.       – Нужно возвращаться в лагерь, – выдохнул он и, схватив юношу за руку, побежал.       – Что случилось? – сквозь тяжесть дыхания спросил Леон.       – Варнулы.       Страх обдал тело холодом. Не разжимая руки Кассергена, Леон ломанулся со всех ног. Ноги скользили по мокрой почве, плети низких ветвей ударяли по лицу, рассекая кожу тонкими полосами, но они не останавливались. За их спинами всё громче начинали раздаваться орущие вопли и удары тяжёлых лап о землю. Поскользнувшись на луже, Леон плюхнулся коленями в грязь, но Рэйден рывком поднял его и вновь потащил за собой. Грязные и запыхавшиеся они выскочили к берегу Неяви.       Их внезапное возвращение в лагерь заставило ребят подскочить.       – У меня нехорошее предчувствие, – поделился Викери.       – Твоё предчувствие припозднилось. Собираемся! – крикнул Рэйден и схватил свою сумку. – Нас учуяли варнулы!       Джоанна в испуге уронила мешочек с сухарями на землю.       – Что будем делать? – крикнула она брату.       – Хватаем вещи и уезжаем! – скомандовал он и свистом подозвал своего коня.       Николь растерянно завертела головой.       – Кто такие варнулы?       – Ты не хочешь этого знать, Черешенка, – уверил её Рэйден.       – Это ищейки Самигины, – ответила Джоанна и спешно залезла в седло. – Проклятые души, что не нашли покоя в её владениях.       Её голос дрогнул. Вдоль берега повеяло леденящим холодом, словно сама Смерть прошла по зелёной траве, принося страх и уныние. Хриплое звериное рычание раздалось совсем близко, и из-за деревьев высунулись три омерзительные морды. Тела их были так искалечены, что едва узнавались человеческие очертания. Обтянутые серой кожей и покрытые слизью черепа не имели глазниц, вместо ушей и носа – пара глубоких дыр.       Существа выползли на берег, подминая длинными конечностями траву, и взревели, раскрыв широкие пасти, наполненные острыми длинными зубами. Воздух обдало тошнотворным запахом гнили и крови.       Ребята испуганно отступили, но за спиной были только холодные воды Неяви. Они схватились за оружие, готовые отбиваться. Варнулы завопили и бросились на странников. Движения были быстры, но, к счастью для ребят, неточны. Викери легко увернулся и резанул монстра по спине.       – Так их не убить! – закричал Рэйден. – Попытайся вспороть ему брюхо, отрубить голову или ранить в сердце!       – Знать бы, где у этих тварей сердце! – бросил Викери и, заслонив Николь от монстра, вогнал лезвие ему в плечо.       Варнул завопил и стал метаться. Крепкий череп резким рывком впечатался в рёбра Викери. Юноша кубарем прокатился по берегу и плюхнулся в воды Неяви. Мокрая одежда облепила тело, вдавливая под кожу холодные иглы.       Тяжёлая лапа варнула неестественно выкрутилась, вырвала из плеча меч и отшвырнула на траву, а сама тварь озлобленно уставилась на выползающего из воды странника. Ещё мгновение, и она бы кинулась, но стремительный поток ледяной воды обрушился сверху, плотным куполом обхватывая конечности. Чудовище заметалось, но вода не позволила ему сдвинуться с места.       – Быстрее, Викери! – стиснула зубы Николь, и небесные руны на её руках засияли сильнее, сдавливая тварь в удушающем коконе.       Викери бросился к мечу. Выгадав подходящий момент, Николь открыла водную клетку, и странник ударом ноги оттолкнул варнула. Тот, словно скулящая псина, откатился в сторону. Подняться не успел – Викери решительно вогнал меч в его брюхо, оставляя огромный разрез. Склизкие внутренности вывалились наружу вместе с чёрной кровью. Запах от потрошёного монстра стал ещё хуже, чем от живого. От гнильного зловония желудок выворачивало наизнанку.       Викери стёр вонючие капли с лица и обеспокоенно взглянул на Николь. Но в золотых глазах не было потрясения от развернувшейся кровавой сцены. Она глядела на выпотрошенное тело монстра скорее с брезгливостью, чем со страхом, и крепко сжимала рукоять клинка на поясе. Лишь подрагивающие пальцы выдавали взволнованность и готовность вновь использовать магию.       Учуяв смерть собрата, другой варнул громко взвыл, выпрыгнул серой тенью из кустов и со всех ног помчался к обидчикам. Ноздри раздувались от злости. Он подминал костлявыми лапами землю, когтями вырывал траву кусками и в один мощный прыжок оказался перед Николь и Викери. Пятерня взмыла вверх, готовая разломать их кости пополам.       Николь испуганно вскрикнула. Она схватила Викери за ворот пиджака и потянула на себя. Рука варнула разрезала воздух в том месте, где они стояли несколько мгновений назад.       Но удержать тяжёлое тело Викери девушка не смогла. Она упала на траву, утягивая за собой странника. Вик плюхнулся сверху, и лишь рефлекторно выставленные вперёд руки остановили его от неловкого падения лицом в грудь юной Аверлин. Сияние золота и синевы встретились в прямом взгляде. Животом Николь почувствовала, как тяжело вздымается грудь друга.       Но на смущение не было времени. Оскал варнула сверкнул за плечом Викери.       – За спиной!       Николь крепко обхватила ногами талию Викери, и юноша быстро откатился в сторону, утаскивая её за собой. Боль пронзила спину, когда случайный камень попал под напряжённую поясницу. Оборванные куски травы и грязи застряли в волосах. В сумбуре поворотов Николь оказалась сверху на юноше, но быстро вскочила и помогла тому подняться, пока варнул не настиг их в очередной раз.       – Эй, мерзкое отродье! – закричала Джоанна, отвлекая варнула от пары.       Девушка спрыгнула с напуганной лошади и бросилась к ещё горящему кострищу. Ей вспомнилось, чему её учил отец: варнулы не любят солнце, но так как незрячи, свет огня от солнца не отличают, зато горят превосходно!       Бессфера выхватила ветку из пламени. Руку обожгло, но из-за бурлящего в крови адреналина она ничего не почувствовала. Размахнувшись, Джоанна бросила ветку в ревущего варнула. Слизь на его теле вспыхнула подобно бензину, проявляя на тонкой серой коже бурлящие волдыри, лопающиеся с чёрным зловонием. Воздух пронзил запах горелой мертвечины. Существо взревело и упало на землю, стараясь сбить обжигающее пламя. Леон оказался ближе всех к горящему варнулу, но не мог сдвинуться с места, видя, как ярость огня пожирает его.       Крик боли и отчаяния звучал в его голове так отчётливо, словно был лишь вчера. Обезумевшее пламя, вздымающееся по юбкам служанок, их покрытые кровавой коркой и волдырями руки и ноги, хруст почерневших балок, что вот-вот обвалятся, унося под своей тяжестью невинные жизни. Леон открыл рот и втянул холодный воздух. По лицу скатились капли пота. Он и сам не заметил, как начал дрожать. Он глядел на полыхающее в огне очертание варнула, но видел лишь миг гибели управляющей и её покрытое пеплом и почерневшее до неузнаваемости тело.       – Леон! – послышался отдалённый крик Викери. – Чего ты ждёшь? Убей его!       Голос друга отрезвил, и Леон решительно занёс клинок. Отрубленная голова покатилась по траве, поедаемая обезумевшим пламенем, и остановилась перед его ногами, сверкая скривлённой в агонии пастью.       – Давайте к лошадям! Я его отвлеку! – закричал Рэйден и обрушил удар на последнего уцелевшего варнула.       Ребята кинулись к скакунам. Кони испуганно метались из стороны в сторону. Они хотели бежать отсюда со всех копыт, но что-то удерживало их рядом с путниками. Должно быть, внушение Рэйдена.       Джоанна ловко взлетела на лошадь и натянула поводья.       – Скорее! – закричала она.       Викери подхватил Николь за талию и помог ей влезть в седло, а потом забрался на своего скакуна. Леон бросился к ним, но едва успел вдеть ногу в стремя, как услышал сорвавшееся с губ Николь в надрывном крике собственное имя. Инстинкт заставил его отпрыгнуть в сторону.       Варнул яростно вонзился зубами в бок бурого коня. Скакун издал визг и рухнул на землю. Остекленевшие чёрные глаза уставились на изуродованное ужасом лицо Леона. Длинные когти вспороли пухлое брюхо лошади, и на траву кровавым месивом вывалились кишки, а варнул поднял окровавленную морду и уставился на отползающего странника.       Леон подорвался с земли и бросился бежать. Всё равно куда, главное, не в лапы этой бездушной твари! Слуга Самигины хотел броситься за ним, но Рэйден вонзил клинок ему в спину. Варнул заметался, волоча удерживающего рукоять меча Кассергена за собой. Сделав мощный рывок, он повалил Рэйдена в месиво лошадиных внутренностей. Острые когти вжались в грудь даймона, разрывая одежду вместе с плотью. Багряные пятна выступили на той части ткани, что ещё не пропиталась кровью убитого животного.       Рэйден был решительно настроен биться до последнего. Крепко стиснув челюсть, он подавил крик боли и сжал руками морду варнула. Острые зубы клацнули в паре дюймов¹ от лица, зацепив щёку. Из царапины выступила капля крови и скатилась к подбородку, оставляя алый след. На мгновение показалось, что это конец, но…       Руки решительно обхватили испачканный в крови черенок меча, вдавливая клинок в позвоночник монстра по самую гарду. Острое лезвие разломило кости, вырывая из пасти варнула жалобный скулёж. Леон резко вырвал меч Рэйдена из тела варнула и сделал шаг назад, наставляя остриё на безглазую тварь. Даже под страхом он не готов был оставить друга на растерзание. Заметив более привлекательную добычу, монстр слез с Рэйдена и охотничьей поступью направился к страннику.       – Беги, Леон! – прорычал Рэйден. Он попытался подняться, но рука проскользила по внутренностям, и даймон снова упал, утопая щекой в лошадиных кишках.       Вопль оглушительно ударил по ушам. Ищейка Самигины прыжком обрушилась на Леона. Юноша отпрыгнул в сторону и вонзил лезвие в серую руку. Варнул взревел и разгневанно занёс другую для удара. В свете костра блеснули когти. Острая пятерня полоснула Леона по плечу, разрывая рукав на куски.       Крик сорвался с губ. На глазах выступили слёзы, но странник перехватил меч обеими руками и замахнулся. Боль пронзила каждую клетку тела. Ему словно начало выворачивать кости изнутри. Не успев достичь цели, меч упал на землю, а следом за ним и странник. Руки задрожали. Мышцы превратились в ржавые стальные тросы. Каждое движение давалось с трудом, но Леон заставил себя отползти. Варнул не видел страданий, но чувствовал исходящий от него аппетитный аромат страха.       Он навис над своей жертвой и раскрыл широкую пасть, вываливая длинный окровавленный язык. Смердящее дыхание ядом окутало Леона, но он не мог пошевелиться. Его сковало кандалами. Тело больше не подчинялось.       «Так вот какую смерть подготовила для меня Самигина», – подумалось ему при взгляде на жёлтые клыки варнула, готовящиеся впиться в горло.       – Катись к своей хозяйке, тварь! – заорала Джоанна и набросила кнут на горло безглазой зверюги.       Варнул зашипел и сильнее натянул удавку. Его совсем не пугала смерть. Для него, ищейки Самигины, важно было лишь убить меченого её печатью. Николь и Викери подскочили к бессфере и обеими руками схватились за кожаную плеть. Скользящий по ладоням плетёный ремень обжигал и раздирал кожу, но они продолжали тянуть варнула на себя. Монстр покачнулся и упал на спину. Он вцепился в кнут длинными тонкими пальцами, желая разорвать его, но всё было без толку.       Рэйден на бегу подхватил с земли свой меч и с воинственным криком вонзил его в грудь варнула. Рёбра с хрустом разломились пополам, пропуская лезвие к чёрному сердцу. Тварь издала протяжный вой и упала замертво, утопая в собственной крови.       – Нужно уходить, – тяжело дыша, сказал Рэйден. – Скоро запах крови приведёт сюда остальных.       Леон хотел ответить, но изо рта вырвалось лишь жалостливое скуление.       – Что с ним? – обеспокоенно поинтересовалась Николь.       – Варнулы – те ещё гурманы. Они парализуют жертв ядом со своих когтей, а потом сжирают, пока те ещё в сознании, – с отвращением ответила Джоанна и перевесила сумку Леона на свою лошадь.       – С ним всё будет хорошо? – Викери с надеждой поглядел на Рэйдена.       – Яд будет действовать пару часов. Может, дольше, – обнадёжил даймон. – Помоги мне усадить его в седло.       Викери поднял Леона за талию и дотащил до вороного коня. Потребовалось немало усилий, чтобы затащить обмякшее тяжёлое тело на спину лошади. Леон не мог показать или сказать, но чувствовал себя паршиво. Словно свиную тушку забрасывают в повозку. Без сил возразить, ему оставалось лишь терпеть, как чужие руки небрежно хватают его. Но даже оказавшись в седле, юношу бесконтрольно повело в сторону.       – Я держу тебя, – успокоил Кассерген и положил его подбородок себе на плечо.       «И на том спасибо», – пробурчал Леон.       Рэйден натянул поводья, разворачивая лошадь, и помчал её галопом вдоль берега. Прижимаясь грудью к телу Кассергена, Леон слышал, как взволнованно бьётся его сердце, как тяжело вздымается грудь, ощущал запах крови и варнульей гнили, пропитавших его насквозь. При каждом прыжке лошади Рэйден тихо постанывал, когда тело Леона придавливало оставленные варнулом раны.       Но Леон ничего не мог сделать, чтобы облегчить это. Он и сам чувствовал себя не лучше. Рожок на передней луке седла впивался меж ягодиц и натирал копчик. Когда это стало совсем невыносимо, он раздражённо застонал.       – Придётся потерпеть, – прошептал Рэйден. – Мы скоро уже будем в Верхней Варле.       Ладонь грубым рывком подтянула Леона ближе и легла чуть ниже талии. Теперь ехать стало удобнее, но ещё более унизительно. Тела тёрлись друг об друга сильнее прежнего, разгоняя жар у обоих. Ну или так казалось самому Леону. И если бы не парализующий яд варнулов, проникший в его кровь, ситуация быстро бы превратилась из смущающей в крайне неловкую.       В преддверии рассвета они на полной скорости влетели в Верхнюю Варлу. Местные жители только начинали просыпаться и выбираться из своих домов, но вид окровавленных всадников лишил их последних остатков сонливости. Они ахали и провожали их взглядом, пока те неслись по улицам города.       Остановившись у дверей городской бани, ребята спрыгнули на мостовую и осторожно стащили Леона. Викери и Джоанна взяли его под руки, а Рэйден стал яростно колотиться в дверь.       – Ваари, открывай! – закричал он.       За стенами послышалось раздражённое ворчание, и хозяйка отворила дверь. От вида гостей лицо у неё стало белее полотна. Она сделала шаг назад и поражённо схватилась за грудь.       – Что с вами приключилось? – охнула она, впуская их внутрь.       – Варнулы, – прошипел Рэйден. – Поделишься свободной комнатой и бинтами?       – Конечно, – замахала руками Ваари и указала на коридор. – Ваша комната свободна. Несите его туда!       – Ваари, кого нелёгкая принесла? – выскочили из коридора сонные работники бани и в один голос вскрикнули: – О боги!       – Чего встали столбами? – разгневалась хозяйка. – Малка, неси лекарства! Орин, тащи тряпки и горячую воду! Аряк и Денир, а ну марш баню топить! Гостям отмыться надобно будет.       Дети Ваари разлетелись по коридорам выполнять указания, а Рэйден подхватил на руки Леона и потащил в пристройку дома. Хозяйка распахнула перед ним комнату и пропустила внутрь, побаиваясь, что в порыве чувств тот выбьет её ногой.       – Не это я имела в виду, когда приглашала вас ко мне заглянуть на обратном пути, – покачала головой Ваари, с сочувствием наблюдая, как Рэйден осторожно опускает Леона на кровать. – Я надеялась чай попить с ватрушками, истории героические послушать, а не раны штопать.       – Мы любим являться с сюрпризами, – пожал плечами Викери и выдавил неловкую улыбку.       Ваари закатила глаза и шлёпнула его по плечу.       – Не паясничай, – пробухтела она. – А ну, тащите свои тушки в баню отмываться! Не хватало, чтобы вы мне тут полы варнульей кровью заляпали.       – Так ведь она уже засохла…       – Мне что, придумать ещё отговорку, чтобы выдворить вас? – нахмурилась женщина и, поторапливая, захлопала в ладони. – А ну, быстро!       Джоанна, Николь и Викери скинули вещи и быстро скрылись в коридоре, не желая злить хозяйку бани. Только Рэйден остался стоять около кровати.       – Тебе бы тоже надобно, – немного ласковее обратилась она к Кассергену. – Отмоешься, а потом мы с Малкой тебя перевяжем.       – Кровь не моя, – коротко ответил Рэйден. – Варнулы одну из наших лошадей разорвали.       – А раны на груди твои. – Она пальцем указала на разорванные лоскуты рубашки, сквозь которую проглядывались глубокие раны от когтей. – Ступай, сберегу я твоего мальчишку.       – Спасибо, Ваари. – Рэйден поблагодарил её кивком и вышел.       Леон наблюдал за всем этим через дымку полудрёмы. Способность двигаться начала медленно возвращаться к нему. Он повернул голову и осторожно пошевелил пальцами.       – Ты лежи, милый, – бросилась к нему Ваари и приложила руку ко лбу. – Жара вроде нет, но ты всё равно постарайся уснуть. Ночь была тяжёлая. Мы с Малкой твои раны обработаем, ты уж не переживай.       Леон молча кивнул и закрыл глаза. Эта ночь действительно была тяжёлая, как и ночь до этого, и до этого…       Когда он проснулся, за окном уже бушевало огненное зарево. Викери крепко спал на краю кровати, а Рэйден задремал на табуретке, положив голову на перину.       Леон поднялся. На нём не было пиджака и рубашки. Кожа была вымыта от крови, а плечо аккуратно перебинтовано. Оно не болело, но всё ещё саднило при движении. Самаэлис спустился с кровати и тихо вышел из комнаты, стараясь не разбудить друзей. Он наделся, что баня Ваари ещё растоплена. Металлический запах крови и вонь варнулов преследовали до сих пор. Хотелось поскорее смыть с себя всю грязь минувшего кошмара.       – Проснулся? – встретила его улыбкой Ваари в парадной. – Как себя чувствуешь?       – Как выжатый лимон, – признался Леон с усмешкой. – Спасибо, что раны перевязали.       – Ты своего голубоглазого дружочка благодари, – хмыкнула хозяйка. – Он нас с Малкой к тебе не подпустил. Так переживал, что сам вызвался всё сделать. Весь день глаз не сомкнул. У кровати твоей сидел да тело от грязи и крови отмывал, пока остальные отсыпались.       Леон густо покраснел, поняв, о ком идёт речь. От Ваари это, конечно же, не утаилось. Она задорно хмыкнула и жестом позвала Леона в банную.       – Нет ничего постыдного в подобной любви, дорогой, – сказала она. – Если она такой тёплой заботой связана, значит, с годами только сильнее становиться будет.       – Боюсь, вы ошибаетесь, Ваари, – покачал головой Леон. – Любовь – слишком громкое слово, чтобы описывать им наши взаимоотношения.       – Я стара. Могу и ошибаться, – повела плечами Ваари, – но в Энрии никто не посмеет назвать нелюбимого человека анхеле. Это будет сопоставимо с оскорблением Создателя и Небесной матери.       – Почему же? Что вообще значит это слово?       Ваари завела его в жаркие стены предбанника. На этот раз там пахло успокаивающим ароматом лаванды.       – Ты брюки снимай, – сказала она и положила перед ним полотенце. – Я их постираю, а тебе чистое принесу. Благо у вас с Дениром размерчик один. И меня не стесняйся. Ты хоть парень красивый, но меня, старую, уже на трепет сердца не возьмёшь.       Леон не сдержал усмешки.       – Чего смеёшься? – с хитрой ухмылкой сощурилась Ваари.       – Вы мне напомнили одного человека, – признался Леон, с теплом вспоминая миссис Биккель. Интересно, как она там поживает без него?       – И кого же? – Ваари села на скамейку и подпёрла подбородок кулаком. – Кого-то из вашего мира?       Леон удивлённо хлопнул глазами.       – Так вы знаете, что мы не из Энрии?       – Девчушка ваша златовласая рассказала, – улыбнулась женщина. – Ей только дай повод, так она всю историю перескажет. Такая забавная. Ты подойди ко мне, помогу бинты снять.       – Да, Николь такая. – Он подошёл к хозяйке, и та аккуратно стала развязывать бинты. – Впрочем, вы правы. В нашем мире я работал прислугой в пансионе. Там за мной присматривала одна пожилая кухарка. Она очень похожа на вас: такая же честная и прямолинейная, добрая и любит двусмысленно пошутить.       – Хочешь сказать, что у меня нрав, как у старухи?       – Не хотел вас обидеть.       – Да ладно, – расхохоталась хозяйка. – На правду не обижаются. Не знаю я эту женщину, но мне она нравится. Хорошая.       Леон оставил брюки и нижнее бельё на лавке и проследовал за Ваари в моечную. Почему-то, проведя параллель между хозяйкой бани и миссис Биккель, он перестал смущаться её присутствия.       Женщина прихватила с полки мыло и лыковое мочало и увела юношу в соседнюю с парной комнату. Как оказалось, в ней располагалась большая круглая купель, до краёв наполненная горячей водой. Рядом прилегала небольшая печка.       – Мучить тебя я не стану, – хмыкнула Ваари. – Забирайся.       Леону дважды повторять не пришлось. Он поднялся по небольшой деревянной лесенке и опустился в воду, удобно устроившись на внутренней скамейке. Вода волной выплеснулась из стенок купели, когда он погрузился по самую шею, и хлынула на босые ноги Ваари. Низ её длинного платья намок, но женщина не стала гневаться, а наоборот, только потешно рассмеялась.       Она обмакнула в воде мочало и натёрла мылом, после чего аккуратно стала растирать кожу юноши. Впервые за время их путешествия Леон ощутил, как усталость спала с плеч. Он прикрыл глаза и расслабленно поболтал ногами. Наверное, со стороны он походил на малое дитя, потому как Ваари тихо хихикнула.       – Кстати, вы так и не рассказали о смысле слова «анхеле», – напомнил Леон и, откинув голову назад, с любопытством уставился на женщину.       – Всё-то тебе знать надобно, – хмыкнула Ваари. Она резким движением наклонила его голову обратно к воде и принялась растирать шею. – Это слово относят к временам создания Энрии. По легенде, когда Создатель повстречал Небесную матерь и между ними вспыхнуло глубокое чувство, он поклялся ей в вечности. Небесная матерь приняла его признание и назвала их бесконечную возвышенную любовь «анхеле». Для нас анхеле – это чувство, стоящее выше самого понятия любви. Это своего рода клятва перед богами, что мы готовы посвятить вечность одному человеку. А как ты, должно быть, знаешь, клятву, данную богам, нарушать нельзя.       Ваари набрала ковш воды и вылила на плечи Леона, смывая мыльную пену.       – Неужели это слово имеет такую большую важность? – удивился странник.       Хозяйка усмехнулась:       – Ты удивишься насколько. Перед ним даже самая ярая месть отступает. Ни люди, ни боги не посмеют поднять оружие против того, кто дал клятву вечности перед прародителями. Это сопоставимо со смертным приговором. Но в наше время редко услышишь подобное слово из чьих-то уст, – добавила Ваари. – Даже у алтаря подобным не разбрасываются. Твой молодой странник либо глуп, раз смелыми клятвами раскидывается, либо и вправду готов вверить в твои руки вечность.       «Не такой уж он и молодой, и не такой уж и странник», – хмыкнул Леон и, внезапно осознав, смущённо воскликнул: – И вовсе он не мой!       Ваари расхохоталась. По лицу стало понятно, что именно этой реакции она и добивалась. Вот же хитрая женщина!       – А вы сами давали клятву анхеле? – поинтересовался Самаэлис.       – А я похожа на дурную? – отмахнулась Ваари. – Мне с моим покойным мужем хватило и простого бракосочетания в храме. Да и кому захочется ощущать последствия от разрыва этой клятвы? Утверждать не возьмусь, сама лишь слышала от бабки своей, но, если оба человека дают эту клятву и один умирает, последствия могут быть непредсказуемыми. Мне такого счастья не нужно было.       Хозяйка бани вытерла руки полотенцем и поднялась.       – Ты подумай над этим, дорогой, – тепло улыбнулась она, – а я пока принесу тебе одежду. Как закончишь плескаться, выходи. Я твоё плечо перевяжу.       Она скрылась за дверью, оставляя Леона наедине со своими мыслями. Конечно, тот не желал об этом думать. Странник намылил волосы ароматным мылом, вылил ковш воды на голову и по самый нос опустился под воду, играючи булькая.       «Действительно ли Рэйден готов посвятить свою вечность мне?» – всплыл вопрос, но Леон затряс головой, словно пытался выбросить его из мыслей через уши.       Подтянув ноги и обхватив колени руками, он сидел на скамейке купели и рассеянно смотрел, как вздымается пар над волнистой поверхностью воды. Запах лаванды успокаивал. На мгновение он даже прикрыл глаза, но одёрнул себя, побоявшись уснуть.       «Утопиться во сне – глупая смерть», – подумал он.       И лишь когда его пальцы сморщились и стали походить на стиральную доску, он вылез из купели, обмотал бёдра полотенцем и вышел в предбанник, где его ожидала Ваари.       Разговор об анхеле она больше не начинала. Вместо этого стала расспрашивать о встрече с сиренами. Всю правду Леон рассказывать не стал, но уверил, что они смогли прийти с ними к мирному соглашению. Ответ Ваари более чем устроил, хотя нутром она чувствовала, что юноша что-то недоговаривает. Но лезть в чужой огород со своей тяпкой было не в её характере. Она натёрла раны на плече Леона травяной мазью, вновь перевязала их свежим бинтом и отправила спать. Скорее даже не отправила, а приказала.       Впрочем, у Леона не было причин не подчиниться. Он поднялся по лестнице и тихо вошёл в комнату. Викери по-прежнему спал, а вот Рэйден сидел на подоконнике, вглядываясь в закутанные полотном ночи улицы. Услышав скрип двери, он обернулся.       – Я в порядке, – полушёпотом ответил Леон на отразившийся на лице даймона немой вопрос.       Рэйден кивнул и вновь уставился в окно. Наверное, ему опять не спалось. Но у Леона не было сил продолжить разговор. Да и сказать было нечего. Он заполз под одеяло и уснул, как только голова коснулась холодной наволочки. * * *       Следующее утро началось с настойчивого стука в дверь. Будь это Ваари, то зашла бы без приглашения. Леон приподнялся на локтях и посмотрел на Викери. Сонные синие глаза пронзали пространство перед собой неосознанным взглядом. Судя по состоянию, просыпаться он не желал. Рэйден спал по другую сторону от него. Или делал вид, что спит, чтобы не подниматься с кровати.       Пришлось Леону самому сползти на прохладные доски и протопать к двери. Нежданными гостями оказались Николь и Джоанна. Первая держала в руках стопку выстиранных и заштопанных вещей, а вторая – деревянный поднос с чашками горячего чая и сахарницей. Увидев опухшее после сна лицо Леона и буйное творение ночи на его голове, они переглянулись, хихикнули и, не дожидаясь приглашения, прошли внутрь.       – Будет вам спать! – громко произнесла Джоанна и поставила поднос на стол. – Нужно выдвигаться сейчас, если не хотим ещё один день впустую провести.       – Тише, Джоанна! – взмолился Рэйден и накрыл голову подушкой. – Голова и без тебя раскалывается!       – Тогда это должно тебе помочь. – Бессфера поднесла брату чашку ароматного настоянного на травах чая.       Рэйден нехотя вылез из-под одеяла и с открытым негодованием взглянул на сестру.       – Лучше передай мою флягу, – попросил даймон.       Джоанна пожала плечами, взяла с закиданного вещами стула флягу и передала Рэйдену. Кассерген потряс ей, проверяя наличие содержимого, и, запрокинув голову, влил в рот.       – Когда мой виски стал настолько отвратительным? – поморщился он.       – Потому что это вода, Рэйден, – усмехнулась девушка и отобрала флягу. – Поднимайся, иначе я вылью её тебе на голову!       Она сунула в руки Рэйдена чашку и передала две другие Леону и Викери. Всё ещё сонный Вик не обратил внимания на пар, клубящийся над поверхностью жидкости, и поднёс к губам.       – Гадость, – дёрнулся он, едва не перевернув содержимое на одеяло, и высунул кончик обожжённого языка.       – Осторожнее, – хихикнула Николь и накрыла руки Викери своими, удерживая чашку.       Юная Аверлин поднесла сахарницу, заботливо насыпала пару ложек и перемешала. Леон изогнул бровь. Тут даже недалёкий заметил бы, как после неловкого признания у Зарево-озера потеплели воды меж ними, но они сами были либо слепы, либо неумело пытались скрывать это.       «Они давно не малые дети – сами разберутся», – решил он.       – Отправимся в Вейн-Адэр или сразу к Эйрене? – поинтересовался Леон и отхлебнул из чашки, наслаждаясь горьким послевкусием чая.       – Так сразу нельзя, – покачала головой Джоанна. – Нужно обдумать план действий, прежде чем соваться в волчье логово.       – А кто-то вообще знает, где находится обитель Эйрены? – оглядела друзей Николь.       – Нет, – покачал головой Рэйден и залпом осушил чашку, – но я знаю того, кто нас туда отведёт. Обещаю, встреча с ней приятной не будет. 1. 2 дюйма – 5,08 см