Странники

      Наслушавшись всяких гадостей от конюха за погубленную лошадь, Рэйден в скверном настроении вернулся в поместье. Хотелось только напиться да побыстрее спать лечь. Найдя в малой гостиной бутылку виски, припрятанную в шкафу подальше от Джоанны, Рэйден откупорил пробку и принюхался. Горечь и древесный аромат хлестанули по ноздрям. Даймон не стал искать стаканы, сразу сделал глоток с горла бутылки и, прихватив с собой, поплёлся в комнату.       Он намеревался выпить её полностью и уснуть так, чтобы ни один кошмар не закрался в голову, но планам сбыться было не суждено. Проходя мимо комнаты Леона, он услышал дрожащий голос странника. Страх стал нашёптывать его мыслям мрачные картины, и, бросив сумку и стеклянную бутылку на пол, он стал стучать в дверь. Но Леон не отвечал. Его голос только сильнее начинал походить на надрывную мольбу, которая вот-вот сорвётся на крик.       – Вот же проклятые боги! – выругался Рэйден и метнулся в свою комнату.       Добравшись до комода, он принялся рыться в вещах. Ящики закрывались один за другим с громким хлопком, одежды беспросветным полотном завалили пол. Следом за ними полетело всё, что только подворачивалось под руку: книги, пустые бутылки от припрятанного алкоголя, отцовский портсигар, коробка с украшениями.       «Где же они?» – судорожно стал вспоминать Рэйден, наворачивая круги по комнате.       Внезапное озарение подсказало, где он мог припрятать искомое. Рэйден бросился к кровати. Под ней он хранил много всякого старого барахла. Просунув руку, он принялся искать старые брюки, которые, вероятно, мог закинуть туда и забыть. Наконец, он нащупал в темноте мятую ткань, а в ней холодную связку ключей.       Тишину разрезал глухой преисполненный мучений стон. Рэйден резко подскочил и ударился головой о царгу кровати.       – Самигинина тьма! – зашипел даймон, накрывая ушибленную макушку ладонью.       На бегу он отыскал ключ от комнаты Леона, повернул в замочной скважине, и ударом плеча ввалился внутрь, едва не выломав её с петель раньше, чем та отворилась.       Леон сидел на кровати с закрытыми глазами. Слёзы нескончаемым потоком стекали по щекам, лицо корчилось в агонии. Покрытые небесными рунами руки до побеления в костяшках сжимали рукоять проклятого клинка, в навершии которого ярким сиянием светился камень, бросая на лицо странника алый свет.       – Леон!       Рэйден бросился к юноше и стал аккуратно разжимать напряжённые пальцы. Нельзя было допустить, чтобы тот поранился.       Лицо Леона скривилось.       – Нет, – вырвалась слезливая мольба из его губ.       Лёгкие наполнились воздухом. Тело задрожало, ослабляя хватку. Он собирался кричать. Рэйден точным движением выхватил клинок и отбросил в сторону. Оружие с громким лязгом врезалось в стену и покатилось по доскам. Алое сияние в камне медленно угасло.       Даймон навалился сверху и зажал Леону рот. Отчаянный крик затих в созданной преграде и сменился надрывными слезами.       – Леон! – Рэйден поднял юношу и встряхнул за плечи. – Леон!       Странник тяжело вздохнул и распахнул глаза. Лёгкие обожгло холодным пыльным воздухом поместья. Несколько минут он не понимал, где находится, постоянно озирался, искал кого-то. Постепенно сознание начало проясняться.       – Я видел его смерть, – выдавил дрожащим голосом он и вцепился в плечи Рэйдена. – Я знаю, как погиб Гастион! Он… Дардариэль…       – Это сейчас неважно, – прижал его к груди Рэйден. – Глупый принц… Глупый.       – Нет, важно! – прорычал Леон, обессиленно утыкаясь носом во всё ещё пахнущую уличной прохладой рубашку Кассергена.       – Тише-тише.       Руки погладили странника по спине, сухие губы вжались в макушку. На мгновение Рэйден подумал, что потеряет его. Даже столь мимолётная мысль ужасала до дрожи. Он крепко стискивал Леона в объятиях и уверял себя, что тот в порядке.       Но это было не так. Леон не мог перестать плакать. Он всё ещё ощущал дыхание Смерти, что коснулось его, когда погиб Гастион. Слёзы юноши насквозь пропитали рубашку Рэйдена, руки с нервным подёргиванием сжимали ткань в страхе, что если он отпустит его, то это чувство вновь вернётся.       Вздох за вздохом, и тепло даймона подарило долгожданное успокоение. Он поднял покрасневшие глаза и посмотрел на Рэйдена по-иному. Он смог осознать боль даймона, прочувствовал её на себе. Старые обиды теперь казались не более чем ребячеством с его стороны. Он испытывал стыд и острое желание извиниться перед ним за все те грубости, что сказал по незнанию.       – Умеешь ты заставить поволноваться, – с облегчением выдохнул Рэйден. Тёплые пальцы с нежностью обтёрли мокрые щёки Леона. – Я чуть душу Самигине не отдал!       Леон выдавил усмешку и закутался в одеяло.       – Ты предупреждал меня, что мой дар может быть опасен, а я не послушал, – вздохнул Леон. – Я так хотел узнать правду о гибели Троицы небесного суда, что не подумал, как она скажется на мне.       – И в памяти клинка ты увидел, как они погибли, – закончил его мысль Кассерген.       – Я видел всё, Рэйден! – Плечи Леона вновь затряслись от нахлынувших воспоминаний. – Я видел, как они погибли. Как ты погиб…       Голос задрожал, и Леон опустил голову, пряча подступившие к краю века слёзы за плотной шторой волос. Рэйден наклонился к нему и аккуратно приподнял лицо за подбородок.       – Но я ведь жив, – попытался успокоить даймон. – Мариас не убила меня, и потому я сейчас здесь с тобой.       – Когда я был в воспоминаниях клинка, я ощутил связь с Гастионом. Его дух тоже видел всё это. Я заставил его пережить этот кошмар снова.       – Уверен, его дух понимает, что рано или поздно тебе бы пришлось узнать об этом…       – Нет, ты не понимаешь! – закричал Леон. – Я заставил его увидеть собственную смерть! Моими глазами он видел, как отнял свою жизнь!       – О чём ты говоришь, Леон? – Поражённый вздох застыл на приоткрытых губах.       – Он сам убил себя, Рэйден! Он сам вонзил в себя этот проклятый клинок!       Мрачная тишина повисла в комнате. Леон опёрся спиной на деревянное изголовье кровати и обтёр лицо руками. Ему тяжело дались эти слова. Но Рэйдену было тяжелее принять их. В побледневшей лазури глаза сгущалось отрицание.       – Это не может быть правдой, Леон. Гастион не сделал бы этого…       – Он сделал это, потому что Дардариэль обещала воссоединить его с друзьями… – с тяжестью в груди ответил Леон и устало откинул голову. – В воспоминаниях клинка я ощущал всё, что чувствовал он. Ему было больно, когда он думал, что ты погиб. Так больно, что он вонзил в себя клинок, чтобы оказаться в другой жизни рядом с тобой.       Рэйден молча поднялся. Он думал, что смог смириться с прошлым, но правда о смерти друга вскрыла старые шрамы и пустила кровь из вен. Шумные проблески воспоминаний легли измученной тенью на лице. Рэйден нервно бродил по комнате, пытаясь срастить мысли, но выходила лишь ещё большая путаница.       Леон глядел на даймона с сочувствием. Догадывался ли он о том, как сильно дорожил им Гастион?       – Прости… Я посчитал, что ты должен узнать об этом.       – Тебе не за что извиняться, – горько усмехнулся Рэйден и вновь опустился на кровать рядом с ним. – Я семьсот лет мучил себя незнанием того, как он погиб, а теперь у меня словно камень с души упал. У него не отняли выбор. Гастион поступил так, как посчитал нужным.       – И что ты будешь делать дальше? – поинтересовался Леон. – Нам придётся встретиться с Мариас…       – Переживу, – отмахнулся Рэйден. – Не впервой.       – Рэйден, прекрати скрывать свои чувства за показным спокойствием, – подсел ближе Леон. – Ты не можешь отрицать своей ненависти к ней. Она убила всех, кто тебе дорог… дважды. Кроцелл, Роновери, Айрис, род Кассерген и Орден Странника. На это нельзя просто закрыть глаза…       – Так ты и про Айрис знаешь, – хмыкнул Рэйден.       – Видел в воспоминаниях, – пожал плечами странник. – Расскажешь, кто она?       Рэйден откинул голову и уставился в потолок.       – Я встретил Айрис, когда Заган отправил меня по поручению в маленький городок на границе западной и южной провинций. Уже год на тех территориях местные жители вели войну с южными мародёрами. Когда я добрался, город уже был разорён. Родители Айрис погибли при набеге, но успели спрятать девочку в погребе дома. Когда я нашёл её, она уже просидела там без малого пять дней. Мне стало её жалко. Если бы я оставил её там, то рано или поздно она либо погибла, либо была бы найдена мародёрами и переправлена в южные земли для продажи в услужение. Наплевав на правила, я явил ей своё истинное божественное обличие и забрал в небесные чертоги, – он усмехнулся. – Кажется, за такое Берит заставила Загана запереть меня на полгода в собственной обители.       – И Айрис позволено было остаться? – удивился Леон. – Разве смертным можно находиться на небесах?       – Ну, каким бы ни был паршивым отцом Заган, он не лишён сердца, – пожал плечами Рэйден. – Он позволил ей остаться, только если я возьму за неё ответственность. Это, в общем-то, было несложно. Айрис была послушной. Я читал ей книги, развлекал лёгкой магией, а когда она выросла, стал учить сражаться. В семнадцать она уже была одной из лучших воительниц небес.       В его словах прозвучала гордость. Такая, какая может быть у брата или у отца, говорящего о родной кровиночке.       – Возможно, однажды она бы даже могла стать божеством, – мечтательно заметил Рэйден. – Жаль, что судьба бывает не такой, какой мы её заслуживаем.       Ладонь даймона медленно проскользила по скрытому одеялом бедру Леона. Осторожно, словно спрашивая разрешения, он переплёл их пальцы. От прикосновения Леона пробрала дрожь, но руку он не одёрнул. Ему хотелось знать, что последует дальше.       – Но я не допущу, чтобы проклятие Дардариэль оборвало твою судьбу подобно тому, как Мариас поступила с Айрис, – тихо произнёс Рэйден и приковал взгляд к разноцветным глазам Леона. – Я сделаю всё, чтобы эта вечность никогда не закончилась для тебя.       – Почему? – полушёпотом выдохнул Леон.       Воздух вокруг показался удушающе жарким. И хотя в глубине души Леон знал ответ, который последует дальше, он жаждал услышать его. Жаждал настолько, что подался вперёд. Кровь прилила к щекам и заколола под кожей, но Леон не опустил взгляда от чарующего сияния глаза даймона.       – Потому что ты мой анхеле, Леон. Если однажды твоя вечность закончится, я отдам тебе свою.       Леон слушал его признание и не находил подходящих слов. Он был совершенно растерян. Он не понимал, что чувствует. Маленький огонёк теплил душу, но растерянный разум не знал, как поступить. Его разрывало на части.       Тёплая ладонь покинула его пальцы, и Леон ощутил нестерпимый холод. Хотелось вернуть её на место и крепко сжать. Впервые он видел, как бледное, подобно мрамору, лицо Рэйдена захватило смущение. Даже в ночном полумраке не удалось бы скрыть распустившиеся на щеках алые цветы.       Даймон неловко усмехнулся и отвёл глаза. Длинные аккуратные пальцы нервно стали играть с цепочкой серьги. Он пытался найти в комнате что угодно, лишь бы не видеть лица Леона в этот момент. Слишком тяжело было осознавать, что чувства безответны.       – Пожалуй, мне стоит оставить тебя, – вздохнул он, когда молчание стало затягиваться. – Вряд ли мои слова – это то, что тебе нужно сейчас.       – Сбегаешь после того, как сказал подобное? – хмыкнул Леон и сложил руки на груди, хмуро следя за даймоном. – Вот уж добросовестный поступок!       – А что мне сделать, Леон? – Рэйден сжал губы. – Я на грани. Ещё мгновение, и ты возненавидишь меня за мою несдержанность.       – В моём мире после таких слов ты был бы обязан повести даму под венец, – Леон попытался придать расслабленность собственному смеху, – но мы не в моём мире, и я не дама, поэтому просто останься… Останься, пока я не усну.       Рэйден не понимал, к чему клонит Самаэлис, но молча принял приглашение. Он сбросил ботинки на пол и заполз под одеяло, прижимая странника к себе.       – Не думай, что это что-то меняет, – буркнул Леон, кладя голову ему на руку и утыкаясь носом в грудь. – Просто я не смогу уснуть после того, что увидел.       – Конечно, – усмехнулся Кассерген. – Даже в мыслях не было.       – Лжёшь?       – Лгу, – согласился даймон и поцеловал его в макушку. – Все мои мысли всегда будут принадлежать тебе.       – Всё, заткнись! – приказал Леон, почувствовав жжение от прилившей к щекам крови. – Я начинаю жалеть, что предложил это.       Рэйден хрипло расхохотался и прикрыл глаза. Леон ощутил, как размеренно забилось его прежде не находящее покоя сердце, и успокоилось дыхание. Окончательно убедившись, что Кассерген уснул, странник поднял голову. Два разноцветных сияющих огонька уставились на умиротворённое лицо даймона, и ласковый шёпот тёплым потоком коснулся тонких губ:       – Прости, что я был с тобой так несправедлив. Прости, что был так груб и невежественен. Прости, что не замечал твоей доброты и заботы… Прости меня. * * *       Когда Леон проснулся, место рядом с ним уже остыло. Рэйден покинул комнату, как только взыграл рассвет, и юноша пожалел, что попросил его остаться, лишь пока не уснёт. Без тепла его тела в кровати становилось холодно и неуютно.       Пальцы играючи пробежали по складкам холодной простыни, проясняя воспоминания минувшей ночи с неясным трепетом. Мимолётная улыбка коснулась губ странника, но он тут же одёрнул себя и заставил подняться. Ему некогда было размышлять о таких пустяках. Нужно было найти Кассергена и расспросить о планах.       Сменив пижаму на приличные вещи, Леон заметил лежащий на полу клинок. Странник поднял его и вгляделся в зеркальное отражение лезвия. Он всё ещё чувствовал исходящую от него магию и свой страх перед ней, но понимал, что однажды ему придётся примириться со жгучим ощущением власти в руках. Однажды, но не сейчас. Леон спрятал его обратно в сумку.       Странник спустился и застал Джоанну на кухне. Та что-то увлечённо готовила, напевая задорный мотив себе под нос. Поставив на тумбу большую миску, она достала венчик и стала усиленно взбивать белую пенку крема.       – Если ты ищешь брата, то он недавно ушёл с Николь, – проворковала девушка, отвлекаясь от дела, и поставила перед Леоном фарфоровую чашку.       – Сказал куда? – Стараясь не слишком очевидно светить своим любопытством, Леон взял в руки пузатый заварник и налил себе чай.       – Вот и я спросила его куда, когда заметила, как он крадётся ранним утром из твоей комнаты. – Бессфера старалась говорить как можно спокойнее, но подрагивающая щека выдавала напряжение. – Лицо у него было такое, словно даже простояв сотню лет на коленях перед статуей Создателя, от греха не отмоется.       – Мне неясны твои намёки. – Леон сделал глоток. – Говори откровенно.       Джоанна отставила миску в сторону и села рядом со странником, испепеляя зеленой взгляда. Её лицо омрачилось непривычной серьёзностью.       – Леон, скажи честно, он что-то сделал с тобой?       – С чего ты это взяла?       – Я слышала стоны и плач из твоей комнаты этой ночью. Если этот говнюк напился и что-то натворил, ты скажи мне. Я выверну ему колени в обратную сторону и заставлю просить прощения.       Леон поперхнулся. Чай хлынул изо рта на столешницу. Нетрудно было догадаться, что за мысли могли закрасться в голову юной Кассерген.       – Как ты могла вообще подумать о подобном? – скривился Леон.       Он схватил хлопчатую салфетку и стал вытирать растёкшиеся по тёмному дереву брызги.       – А о чём я подумала? – Джоанна изобразила непонимание и передёрнула плечами.       – Неважно, о чём ты подумала, но уверяю, это нелепые домыслы, не имеющие ничего общего с реальностью, – фыркнул Леон. – Лучше скажи, где найти Рэйдена. Хочу расспросить его об информаторе, что отведёт нас к Эйрене.       – Ну раз так. – Она снова вернулась к готовке. – Рэйден отвёл Николь на фамильное кладбище. Ушли десять минут назад.       – Что они там забыли? – удивился Леон.       – Может, присматривают местечко для Эйрены? – отшутилась бессфера.       Леон задумчиво подцепил из плетёной корзинки свежее рассыпчатое печенье. Что такое важное заставило Николь и Рэйдена отправиться ранним утром на вейн-адэрское кладбище?       Но ответ он так и не узнал. Когда они вернулись, Леон даже рта открыть не успел: Николь промчалась мимо него, оставив лишь спешное «Доброе утро!», и скрылась в своей комнате. Девушка была чем-то подавлена, но Леон оставил разговоры по душам для Джоанны. Успокаивать он никогда не умел, скорее только расстроит странницу своим неуместным интересом и резкими словами.       Когда часы пробили шесть часов, ребята собрались в мрачном холле Кронхилла и направились в Адэр на встречу с таинственным проводником. Кто им был, Рэйден так и не сказал. Он вообще ничего не сказал с самого утра, только пинал камни, попадающие под носки ботинок.       Они вошли в стены Адэра и направились по вымощенным камнем улочкам вглубь города.       – Что с Рэйденом? – шёпотом поинтересовался Викери, косясь на хмурое выражение лица даймона.       – А мне почём знать? – удивился Леон. – Он мне не докладывает о переменах в своём настроении.       – Удивительно, – хмыкнул рыжий, – а я-то думал, что раз у вас cher amour, то секретов между вами не должно быть.       – Не бахвалься ломаным французским, Вик, – нахмурился Самаэлис. – Мы оба знаем, что людей без секретов не бывает, а секреты Рэйдена имеют обыкновение быть длиной в полторы тысячи лет. У меня нет никакого желания лезть к нему в душу, если он не готов сам этим поделиться.       – Как быстро вы меняете своё мнение, господин Самаэлис. Ещё совсем недавно вы злились на него за несказанную правду, а теперь терпеливо выжидаете, когда он расскажет её сам? Что-то изменилось между вами?       – Это называется пониманием, господин Реймонд-Квиз. Вам стоило бы ему поучиться.       Впереди них послышался тяжёлый вздох, а следом голос Рэйдена:       – Во-первых, я прекрасно вас слышу, – начал он, – а во-вторых, моё настроение обусловлено ситуацией. Вы и сами поймёте, когда мы прибудем на место.       – Если бы ты нам всё рассказал, понять стало бы легче, – пробурчал Викери и проскочил между пожилой дамой с корзинкой фруктов и пухлым мужчиной.       Рэйден раздражённо поджал губы и резко завернул за угол. Ребята последовали за ним.       В конце оживлённой улицы над другими домами возвышалось здание. Его нельзя было не заметить: яркий перелив солнечных лучей блуждал по алым стенам и золотой глазури крыш. На изогнутых карнизах висели круглые бумажные фонари, освещающие мягким оранжевым светом проулок с веселящимися жителями. Кто-то уже был пьян так, что едва держался на ногах, кто-то, хоть и стоял на своих двоих, держался за стены, а несколько пар, не добравшись до стен заведения, страстно обжимались в тёмном переулке.       – Нам очень льстит, что ты решил поделиться с нами своим излюбленным местом для развлечений, – брезгливо бросил Викери, глядя на подсвеченную алым вывеску «Дом удовольствий», – но всё же, зачем мы здесь?       – Явно не затем, о чём ты подумал, – усмехнулся Рэйден. – Здесь состоится наша встреча с Грехами.       – Грехами? – испуганно пискнула Николь.       – Так это и есть твои проводники? Совсем крышу сорвало? – возмутился Викери. – Они нам глотку перережут, прежде чем мы до Эйрены доберёмся!       Рэйден закатил глаза.       – Вот поэтому я и не стал вам говорить. Надеялся избежать истерики.       – А стоило бы! – поддержала странника Джоанна. – Они уже однажды напали на тебя. Думаешь, в этот раз всё сложится иначе?       – Будем надеяться, что хозяйка этого заведения не таит на меня обиды за порванное платье, – пожал плечами даймон и, игнорируя возмущения ребят, распахнул тяжёлые дубовые двери.       На пороге их встретили яркий сладкий аромат сандала и ванили и приглушённый тёплый свет от зажжённых свечей. На полу лежали ковры, изысканную мебель покрывали алые покрывала, высокие, расписанные вручную вазы хранили в себе свежие цветочные букеты, в глубоких хрустальных чашах горкой лежали спелые фрукты.       Завидев их, Викери потянул руку к налитой соком оранжевой дольке мандарина.       – Не советую, если не хочешь уединиться в комнате с одной их тех милых барышень, – одёрнул Рэйден. – Здесь всё омыто чарами Астарот.       Куртизанки в откровенных полупрозрачных платьях кокетливо захихикали и поманили гостей пальчиками. Признаться, они были уж очень хороши. Словно прекрасные демоны поднялись из глубин преисподней, чтобы совращать души наивных смертных и утягивать во тьму страсти. Мягкие улыбки в сочетании с налитыми юностью телами располагали отдаться в их опытные руки.       Управляющая заведением – женщина лет тридцати в обтягивающем алом платье – поднялась из-за стойки и вежливо поприветствовала гостей кивком.       – Чего желают молодые гости? – томным голоском поинтересовалась она и протянула даймону красную карту, исписанную золотыми чернилами. – У нас большой список услуг. Наши девочки лучшие во всём западном государстве и с радостью исполнят любое ваше пожелание.       – Боюсь, сегодняшнее моё пожелание может исполнить только ваша госпожа, – усмехнулся Рэйден и отодвинул карту услуг, даже не взглянув.       Женщина сузила глаза и вгляделась в лицо юноши через квадратную оправу очков.       – Рэйден Кассерген? – Её алые губы расплылись в довольной улыбке. – И как я сразу не узнала этот надменный мальчишеский тон. Давно тебя видно не было. Наши девочки соскучиться успели. Слава о твоих навыках до сих пор в этих стенах не утихает.       Леон бросил взгляд на даймона. Он, конечно, не был поражён тем, что Рэйден был завсегдатаем подобных мест, но чтобы его настолько расхваливал персонал? Неужто он и вправду настолько искусен в постельных делах, как говорит управляющая?       Заметив удивление на лицах друзей, Рэйден поспешил одёрнуть управляющую, чтобы не упасть в их глазах ещё ниже. Он и так знал, как умело она может изрекать речи из своих уст, чтобы забить голову постояльцам борделя. Страшно было помыслить, к каким выводам друзья придут после её слов.       – Я здесь не затем, чтобы слушать низкопробную похвалу, Левель. Где нам найти вашу госпожу?       – Госпожа Астарот сейчас пребывает в Ассамблее страсти. Вам будет угодно, чтобы я вас провела?       – Да, это будет любезно с твоей стороны.       Левель кивнула и жестом поманила их в арочный коридор за шифоновой шторой. Покрытые туманом проходы уводили на лестницы верхних этажей, где располагались комнаты для уединения, и в большие залы, из-за дверей которых гости слышали звуки чужого сладострастия. Рычащие стоны мужчин и громкие крики женщин, находящих удовольствие в слиянии тел, звучали отовсюду. Даже закрыв уши ладонями, от них не получилось бы избавиться.       Порой стоны переходили в пугающие крики и мольбы, раздавались звуки ударов и звенящее шипение рассекающего воздух хлыста. Вероятно, не все посетители дома удовольствий находили возбуждение в привычном половом акте, но даже в подобной жестокой услуге здесь отказать не смели.       Левель довела их до нужного зала и поклонилась.       – Госпожа внутри. – Она поспешила предупредить: – Как бы сильно вас ни взволновало происходящее в Ассамблее страсти, прошу не прерывать. Госпожа будет в ярости, если наших клиентов покинет удовольствие от вашего появления.       – Может, нам стоит подождать вас на улице? – неуверенно предложил Викери, когда Левель удалилась.       – Пришло время взрослеть, Рыжик, – отсёк предложение Рэйден и положил руки на длинные тяжёлые дверные ручки.       – Но я не хочу! – заикаясь вскрикнул он. – Это не то, что должны видеть все люди!       – Те, кто находятся по ту сторону двери, так не считают, – хмыкнула Джоанна. – Для них удовольствие в наблюдении их страсти.       Викери смущённо попятился, но Николь крепко сжала его руку. Щёки её пылали, но она уверенно смотрела вперёд и без дрожи в голосе изрекла:       – Пошли!       Рэйден распахнул двери и уверенно вошёл первым в просторный заставленный свечами зал. По мраморным усыпанным лепестками полам ползли плотные клубы дыма, обвивающие страстью обнажённые тела. Оставив тяготы жизни за стенами дома удовольствий, гости борделя снискали рай в низменном желании. Здесь не было своего и чужого – всё общее: люди, застеленные шёлком кровати, предметы, что могли подарить блаженство.       От подобной раскованности глаза на лоб лезли. Мужчины целовались с мужчинами, женщины – с женщинами. Были и те, кто предпочитал классическую любовь, но даже они находили, как разбавить наскучившее однообразие, – устраивали групповые развлечения. Одну из женщин, которую краем глаза успел заметить Леон, имели сразу трое мужчин, доводя её стонущее и извивающееся по простыням тело до громкого исступления. Смотреть дальше Леон не стал. Ему вспомнились ночь в Культе Создателя, тесная молельня и избранные, подминающие в страстном безумии ткань на алтаре.       В конце зала на высоком чёрном троне сидела Астарот. Закинув тонкие ноги на подлокотник, она с горящими удовольствием глазами наблюдала, как молодой мужчина целует пальцы и щиколотки, поглаживает бёдра, не сводя взгляда с её дурманящего красотой лица.       У подножья трона за происходящим вокруг следили седовласые близнецы Ситри. Облокотившись на деревянную царгу, девочка наслаждалась ласковыми поглаживаниями Астарот, а мальчик разлёгся на ступенях и испепелял пронзительным взглядом новоприбывших гостей.       От Астарот их появление тоже не укрылось. Она прошептала что-то юноше, что ласкал её ноги, и, подтянув того за подбородок, слилась в пылком поцелуе. Но показная страсть была недолгой. Она легко оттолкнула мужчину от себя, и тот с улыбкой удалился к резвящейся на кровати паре, вероятно, решив составить им компанию. Грех спустила ноги на пол и с довольной улыбкой, от которой бросало в дрожь, уставилась на ребят.       – Добро пожаловать в греховную обитель, – величественно произнесла она и громко расхохоталась.