Странники

      Смех Астарот прозвучал, как припадок сумасшедшей. Колол разум и леденил нутро. На его фоне даже смущающие звуки соитий стали тише.       Астарот поднялась с трона и, цокая тонкими каблуками, спустилась по ступеням. То ли от знания её кровожадной натуры, то ли от кривого оскала, но сердце уходило в пятки. Странница обладала внушительной аурой, под тяжестью которой хотелось пасть на колени, и лишь презрение удерживало ребят от столь унизительного проявления слабости.       Преисполненные забавы глаза буравили Рэйдена, но и он не сводил с неё взгляд – осторожничал.       – Давно ли это было? – промурлыкала она, и острые когти нежно проскользили по скуле даймона. И она сама же ответила на свой вопрос: – Ах, как давно!       Рэйден отстранился, лишая её радости прикосновений, и холодно вопросил:       – О чём ты? – Взгляд, словно острые кусочки льда, вонзился в Греха.       – Как давно ты не приползал ко мне, прося о помощи, – причмокивая губами, проговорила она ему на ухо, но так, чтобы остальные тоже слышали её слова. – А нет, кажется, припоминаю наш последний раз… тот страстный дождливый вечер, когда ты молил меня вырезать из твоего сердца нежные трепетные чувства к тому, кого ты поклялся больше не искать.       – Кажется, именно тогда ты воспользовалась этим и навсегда загубила нашу дружбу, Астарот. А ведь я готов был простить тебе то, что ты встала на сторону Мариас в тот злополучный для небес день.       – Дружбу? – удивлённо хохотнула Грех. – Наши отношения можно назвать любым словом, но только не этим, милый. Ах, наивный маленький Данталион, неужели ты и вправду верил, что хоть одна богиня могла бы устоять перед твоим очарованием? Не будь рядом Мариас, каждая воспользовалась бы шансом опоить и возлечь с тобой в постель. Но твоё внимание не принадлежало ни одной из нас. А что же теперь?       – Мои слова останутся неизменны, Астарот. Твоя фальшь не способна вызвать ничего, кроме отвращения и ненависти.       – Ответ неверный, – ухмыльнулась странница.       Она прильнула к даймону. Пухлые нежные лепестки сковали губы Кассергена в страстном поцелуе, клыки игриво покусывали нижнюю губу, а язык пытался пробиться сквозь крепко стиснутые зубы. Сладкий запах лилий и мёда щекотал ноздри, но каким бы приятным он ни был, поднимал из нутра лишь тошнотворный ком. И хотя лицо Рэйдена сквозило равнодушием к её ласкам, в сиянии глаз отчётливо виднелось омерзение. Прояви он хоть часть своей непокорной натуры, как игра Астарот зацветёт ядовитыми цветами. Он не мог позволить себе рисковать.       – Отвратительно, – раздалось за спиной Леона тихое возмущение Викери.       И он был прав. Наблюдать за этим без неприязни было невозможно. И хотя Самаэлис не видел лица друзей, но точно знал, что сейчас их физиономии перекошены, подобно его собственной.       В глубине души Леон понимал, почему Рэйден позволяет ей это делать: стоит однажды отвергнуть Астарот, как её страстное желание разгорится с большей силой, хороня под чёрным пеплом всё вокруг. Но странник не мог справиться с распалившимся огнём негодования. Костяшки побелели на крепко сжатых кулаках. И пусть он не желал признавать этого, но внутри закипала ревность. Плечи задрожали от нахлынувшего потока незнакомых прежде чувств, и, не сумев его обуздать, он выхватил меч из ножен и направил на Астарот. Остриё лезвия упёрлось в бледную шею, выпуская каплю крови на холодный металл.       – Оставь его, – прорычал Леон.       Астарот с разочарованным вздохом отстранилась. Хищные глаза уставились на юношу из-под длинных пышных ресниц, словно спрашивая, чего он хочет этим добиться.       – Вот ведь глупый мальчишка, – покачала головой она и, сжав лезвие двумя пальцами, отвела от себя. – Поднимаешь оружие на того, в чьей помощи нуждаешься? Видать, прозорливость своего божества ты совсем не унаследовал.       – Вы нуждаетесь в нашей помощи не меньше, – уверенно парировал Леон, убирая клинок обратно в ножны.       – Твоя правда, – развела руками Астарот. – Но к чему вся эта серьёзность? Вы находитесь там, где это не поощряется. Может, присоединитесь ко всеобщему веселью, а потом обсудим насущные дела?       – Обойдёмся, – не скрывая презрения, бросил Леон. – Мы пришли сюда не за этим.       – Что ж, очень жаль, – рассмеялась Астарот и подошла к юноше вплотную.       Её пышная грудь упёрлась в его грудь, а руки коснулись предплечья, поглаживая пальцами напряжённые нити мышц. Глаза внимательно изучали черты.       – Он похож на него больше, чем другие ипостаси, да, Рэйден? – усмехнулась Астарот. Её острые ногти впились в подбородок Леона, заставляя поднять голову. – Тот же холодный нрав, та же принципиальность… Не удивительно, что ты возжелал его больше, чем меня. Он весьма лакомый кусочек.       – Даже не смей сотворить то, что задумала, – разозлился Рэйден.       – Подслушиваешь мои мысли? – расхохоталась Астарот и резко убрала руку, оставляя на коже Леона красный след от ногтя. – Ну и как? Чувствуешь моё желание овладеть им прямо на твоих глазах?       – Жаль, что ты не чувствуешь моего желания придушить тебя, – раздражённо ответил Рэйден.       Астарот проигнорировала его слова. До пустых угроз ей не было дела. Хозяйка дома удовольствий неторопливо прошлась по залу и, присев на край лестницы, погладила по волосам мальчика Ситри.       – Так и зачем вы пожаловали сюда? – спросила она.       – Может, найдём иное место для разговора? Подальше от этой вакханалии.       – Помнится, ты раньше любил места, пропитанные желаниями, страстями и маниакальными мыслями…       – Это было тогда, когда я был юн и невежественен, – перебил её Рэйден.       Астарот с ехидной усмешкой стала накручивать на палец вьющуюся чёрную прядь.       – Ты по-прежнему юн и невежественен, Рэйден. И семьсот лет этого не изменили.       – Зато тебя они изменили. Как получилось, что даймон непорочной любви стала олицетворением распутства?       – Я хотела свободы, – легкомысленно передёрнула оголёнными плечами Астарот. – Свободы от рабства, к которому меня обязали Создатель и Небесная матерь. Тебе и самому должно быть известно, каково это, когда тебе против воли дают дар, которым ты обладать не желаешь.       Стены сотрясли громкие надрывные стоны чужого удовольствия. Викери и Николь вздрогнули и смущённо уставились в пол. Они так и не расцепили руки с самого момента нахождения в зале, только теперь сжали их ещё сильнее.       – Мы можем убраться отсюда поскорее? – нервно произнёс Вик.       – Что я вижу! – восторженно хлопнула в ладоши Астарот. – Ипостаси Кроцелл и Роновери по-прежнему играют в любовную недосказанность своих богов. Уморительное зрелище!       – Не лезь в то, что тебя не касается, Астарот, – одёрнул Рэйден.       – Скучные вы, – надула губы странница. – Но раз вас так сильно смущает общество моих друзей, то прошу следовать за мной. Найдём закуток потеснее.       И с довольной улыбкой она повела их к неприметной двери. Близнецы Ситри, подобно послушным котятам, бросились следом за старшей соратницей и взяли её за руки. Астарот напоминала любящую матушку, что души не чает в собственных отпрысках, но, по правде говоря, вряд ли у неё вообще была душа. И всё же заботы и ласки на близнецов она не жалела. Должно быть, всё же осталось в ней что-то от того даймона, что оберегал чистую невинную любовь смертных, пусть и в некоторой извращённой манере.       Уже за закрытой дверью ребята позволили себе облегчённо выдохнуть. Здесь не были слышны тяготящие разум и чувства звуки людской похоти. Только потрескивание брёвен в камине.       Кабинет, куда завела их Астарот, оказался хоть и небольшим, но весьма уютным и аккуратным. Всё было в излюбленных цветах своей хозяйки – чёрном и красном. Тяжёлые широкие рамы с мелкой резьбой заточали в себе яркие образы сливающихся в чувствах людей. И несмотря на своё содержание, они не отторгали, наоборот, манили живостью и уверенными мазками художника. А дрожащий в полумраке свет пламени лишь добавлял им таинственности.       Астарот вальяжно уселась в стул и упёрла локти в столешницу. Округлый подбородок лёг на переплетённые пальцы.       Близнецы Ситри запрыгнули на стол по обе стороны от неё и свесили ноги, болтая ими. Они хранили молчание, но широко распахнутые наивные глаза выдавали любопытство. Смотря на них, сложно было представить, что эти два ребёнка – хладнокровные убийцы.       – Полагаю, вы хотите попасть в обитель Эйрены? – догадалась Астарот.       – Да, и надеемся, что ты поспособствуешь этому, – устроилась в бордовом кожаном кресле Джоанна.       – Маленькая Кассерген так повзрослела с нашей последней встречи. – Тонкие брови странницы удивлённо приподнялись и тут же провокационно изогнулись. – Как поживают отец и матушка?       Джоанна стиснула зубы. Верхняя губа скривилась в презрении.       – Спасибо за заботу, – прорычала она. – Вашими стараниями уютно покоятся в земле.       Астарот надрывно расхохоталась. В напряжённой тишине её смех прозвучал неуместно, но это нисколько не остановило странницу. Она стёрла выступившую слезу и продолжила:       – Острая на язык. Люблю таких. Сразу чувствуется фамильное очарование Кассергенов.       – Если не успокоишься, то почувствуешь ещё кое-что – мою хватку на своей шее, – осадила Джоанна.       – Сразу видно, яблоко от яблони недалеко упало, – ухмыльнулась Астарот, пробегаясь взглядом от сестры к брату.       Она взяла из хрустальной чаши две виноградинки и с заботливым теплом угостила близнецов.       – Угощайтесь, – предложила она гостям. – На этих нет моих чар.       – Хватит тянуть время бесполезным трёпом, – закатил глаз Рэйден и опёрся локтем на каминный портал. – Ты нам поможешь или нет?       – Сначала я хочу увидеть проклятый клинок, забравший мою жизнь и жизнь моих братьев и сестёр, – деловито взмахнула рукой Астарот.       Разумная просьба. Леон вытащил из сумки клинок и показал Грехам. Рубиновые капли вспыхнули адским пламенем, проливая на белое лезвие кровавое свечение. Завидев его, близнецы Ситри настороженно выпучили глаза и зашипели. Они чувствовали исходящую от клинка магию, и эта магия ввергала их в ужас. Дети отползли назад и прижались к названной матери.       – Всё, можешь убрать его, – попросила Астарот со вздохом и успокаивающе погладила близнецов. – Мои милые Ситри слишком впечатлительны.       – И всё же их впечатлительность не мешала им хладнокровно убивать и уродовать странников, – равнодушно бросил Леон, припоминая искорёженное их стараниями лицо Морбелля.       Ситри раздражённо сузили глаза, внимательно следя, как рукоять клинка скрывается в сумке.       – Они впечатлительны, только когда это касается их собственной жизни. До остальных им нет дела, – развела руками Астарот. – Раз клинок у вас, я отведу вас к Эйрене, но сначала я хочу узнать у тебя, Леон Самаэлис: почему ты готов рискнуть небесами и отдать клинок Эйрене?       – Потому что мне нет дела до небес, – уверенно заявил Леон. – Я хочу вернуть своего отца.       – И ты пойдёшь на всё? – В её глазах заблестели огни интереса. – Даже если на кон встанет твоя жизнь?       – Если потребуется.       – Хороший ответ, – кивнула черноволосая странница. – Запомни его, когда перед тобой встанет выбор.       – Что ты имеешь в виду?       Астарот откинулась на спинку стула.       – Выбор – неотъемлемая часть жизни. Иногда он бывает лёгким, иногда трудным, но сложность зависит лишь от убеждений того, кто его принимает. Но в твоём случае выбор всегда будет тяжёлым. Такой судьбой тебя наградила Великая Фуркас, и она же подарила тебе шанс изменить её.       – Фуркас не вмешивается в чужие судьбы, – вклинился Рэйден. – Она лишь следит, чтобы все шли по уготованному им пути.       – Но так ли это на самом деле? – усмехнулась Астарот. – Фуркас – одна из Первородных богинь. Она не оставит того, чью судьбу уже однажды изменили.       – Ты говоришь о Гастионе? – догадался Леон.       Астарот кивнула.       – Дардариэль пошла против воли прародителей и тем самым оскорбила их и Первородных богинь. Она изменила судьбу Гастиона, разорвав его нить в руках Фуркас, и вырвала души богов из чертогов Самигины, отдав хранительнице смерти взамен лишь одну, которую она преследует и по сей день. Такое небесами не прощается.       – Но почему именно он?       – На этот вопрос я не ведаю ответа, лапочка, но ты можешь спросить об этом Эйрену. Возможно, она расскажет тебе больше.       – Значит, ты отведёшь нас к ней? – обрадовалась Николь.       – Не вижу повода отказываться, – повела плечами Астарот. – Это будет увлекательное зрелище.       Астарот запустила пальцы меж упругих грудей и вытащила сверкающий серебром амон. Круглые каменья на её перчатках ответно засияли, учуяв родную магию странника. Близнецы Ситри подсели ближе к ней. Они сложили руки, и между их ладонями появилась карта.       – Вы собираетесь перенести нас с помощью амонов? – недоверчиво нахмурился Викери. – Разве для этого не нужны амоны сфер?       – Амоны способны на многое, тигрёнок, если научиться их правильно использовать, – улыбнулась Астарот и игриво облизнула губы. – Души наших сфер и их амоны заточены в сферометрах, поэтому мы можем в полной мере использовать их силу. Достаточно лишь знать место, куда ты хочешь попасть. Ты и сам познаешь все возможности амонов, когда примешь свою божественность и окажешься на пороге вознесения. Удивительно, что Рэйден не посвятил вас в подробности.       – Он в целом мало во что нас посвятил, – покосился на даймона Викери.       Рэйден пожал плечами. Вероятно, он хотел, но не нашёл для этого подходящего момента.       – Если не хотите, чтобы при перемещении вас выбросило в какой-нибудь пустоши, советую крепче взяться за руки, – посоветовала Астарот и протянула когтистые пальчики Рэйдену и Викери.       Те с неохотой, но приняли их, крепко переплетя пальцы. Ситри тоже подбежали к ребятам. Маленькая ладошка мальчика легла в ладони Леона и Джоанны. Кожа у него отдавала прохладой, а хватка была не по-детски крепкая. За другую руку бессферы ухватилась девочка Ситри и протянула ладонь Николь.       Юная Аверлин хоть и понимала, каким опасным существом были эти маленькие дьяволята, но не могла не умиляться их невинным личикам. Она ласково приняла протянутую ручку и осадила Греха Похоти доброжелательной улыбкой. Девочка удивлённо хлопнула большими голубыми глазами и молчаливо опустила голову. На бледных щеках выступили розовые пятна смущения.       Николь крепко обхватила руку Викери. Она видела, как нервничает друг, поэтому нашептала:       – Всё будет в порядке.       Это немного расслабило Вика, и всё же горячая хватка Астарот, удерживающая его левую руку, продолжала откликаться беспокойством в груди. Он чувствовал, как начинают потеть ладони.       – Успокойся, тигрёнок, – промурлыкала Грех. – Я тебя не съем… пока.       – Обнадёживает, – нервно усмехнулся странник.       Рэйден протянул ладонь Леону. Юноша на мгновение заколебался, но всё же крепко переплёл их пальцы. Может, Рэйден и старался не показывать своего волнения, но Леон чувствовал бьющую по телу дрожь.       – А теперь повторяйте за мной, – начала Астарот уверенным размеренным голосом. – Да упокоятся в обители Эйрены души, не знававшие мира, и обрушится кара на тех, кто тот мир не сберёг!       Рэйден скептично уставился на Греха.       – А без этого никак? Держать тебя за руку уже само по себе наказание. Хочешь, чтобы мы ещё хвалу Эйрене возносили?       – Вообще-то нет, – рассмеялась странница, – но мне очень хотелось увидеть, как вы на это поведётесь.       Алый блеск радужки скрылся за опустившимися веками. Амоны Грехов воспарили, окружая ребят белоснежной метелью искр. Исходящий от них свет стал таким ярким, что невозможно было держать глаза открытыми. Очертания комнаты стали расплываться сквозь полупрозрачную дымку магии. Ноги оторвались от земли, подхваченные порывом ветра. Лёгкие укололо прохладой, в кожу впились песчинки. Ребят закружило. Руки вспотели, но они пытались цепляться друг за друга, что было силы.       Сильным ударом их разбросало по земле. Леон прокатился кубарем пару ярдов¹ и плюхнулся на живот. Щёку расцарапали маленькие острые камни. Через звон в ушах он услышал стоны друзей. Их приземление было таким же болезненным. Самаэлис заставил себя подняться, чувствуя, как побаливают ушибленные рёбра, и всмотрелся в окружающую их темноту.       Вокруг них были лишь голые скалы, уходящие высоко в небо. Они создавали пугающий коридор, укрытый пылью и камнями. Здесь не было ничего живого, только иссохшие ветви деревьев и глубокая канава от бежавшей здесь когда-то горной реки.       – Где мы? – спросил он у Грехов, и голос его эхом прошёлся меж скалистого коридора.       Они были единственными, кто остался стоять на ногах после тяжёлого перемещения. Астарот взглянула на странника. Губы скривились в гордой усмешке.       – Там, откуда легко наблюдать за всеми Высшими богами. В месте, где сходятся границы их владений, и которое не принадлежит ни одному из них, – в ущелье Кораве-Эйрини или как его переводят с энрийского – Сердце мира. 1. 2 ярда – 182,88 см