Если как следует надавить на уголь, он превращается в жемчуг!

Всю ночь меня преследуют кошмары. Кровавые эпизоды прошлых Голодных игр, отрешенная и чужая мама, худенькая, испуганная Прим, отец… Я вскакиваю с криком: «Спасайся!», когда шахта взрывается миллионом ярких осколков. Мне нужен свежий воздух. Я иду по лестнице, ведущей на крышу. И оказываюсь в маленькой куполообразной комнатке, откуда есть выход наружу. Когда я ступаю в вечернюю прохладу, у меня захватывает дух. Капитолий светится огнями, как огромное поле светлячков. В Дистрикте-12 вечера частенько приходится проводить со свечкой, электричество бывает редко. Наверняка, только если по телевизору показывают Игры или какое-нибудь важное правительственное заявление. Но тут не экономят. Ни на чем. Подойдя к ограждению у края крыши. Смотрю вниз на улицу, кишащую людьми. Гудят машины, что-то звякает, иногда доносится чей-нибудь голос. В Дистрикте-12 в это время уже все спят. Я спрашивала Цинну, почему нас «отпускают». Кому-то из трибутов может прийти в голову броситься вниз. Но он ответил, что не выйдет. Я вытягиваю руку за перила, раздается сухой треск, и руку отбрасывает назад. Здесь, какое-то электрическое поле. Оно швыряет тебя обратно на крышу. Как о нас заботятся! Хотя Цинна сам приводил сюда меня, я не уверена, можно ли мне находиться здесь одной так поздно. Никогда не видела трибутов на крыше Тренировочного центра. Из чего вовсе не следует, что тут нет камер. С другой стороны купола разбиты клумбы с цветами, и растут деревья в кадках. С веток свисают сотни музыкальных подвесок. Вот откуда раздавался звон. Я решила обойти крышу чтобы посмотреть все, что находится вокруг тренировочного центра. Дойдя до противоположной стороны купола, я услышала странные звуки, но не просто звуки, а стоны…? Что? Пройдя пару метров, от увиденного, я остановилась, как вкопанная. Ко мне спиной стоял парень с опущенными штанами, который прижимал девушку к стене, та в свою очередь обвивала ногами его талию при этом сжимая волосы на его затылке. Это шутка? Черт… Надо уходить. Стоило мне только сделать шаг, как девчачий визг разрезал воздух. Посмотрев в сторону пары, я поняла, что именно я являюсь причиной этой реакции… - Ты гребанная извращенка! – истерично прокричала девушка. Это была Диадема – Дистрикт-1. Она запомнилась мне, так как является единственная девушка из трибутов со светлыми волосами. - Ну да. Ведь это же я устроила оргию на крыше. – от всей этой ситуации начинало тошнить… Девушка продолжала быстро натягивать на себя вещи. С джинсами справилась она быстрее, чем с рубашкой. Катон же вел себя спокойно, будто ничего и не происходит. Я всегда знала, что я везучая… Наткнуться на двух профи, по среди ночи, в одиночку. Китнисс, ты просто молодец! Пора уходить, а то я и до игр не доживу. Бросив последний взгляд на любовничков, меня встретил ледяной взгляд. Катон стоял в расслабленной позе, руки в карманах, голова вздернута, как будто этим он пытается показать своё превосходство. Как бы странно мне не было это признавать. Он был привлекательным парнем, его взъерошенные русые волосы, ему шли. Он был красив внешне. Возможно, он просто делает из себя образ машины убийцы. Взгляд пренебрежительный, с вызовом, ухмылка на лице. Я снова ощутила себя жертвой, только теперь я в клетке, из которой мне нужно выбраться. - Оставь нас. – посмотрев в сторону девушки из первого, проговорил парень. - Не стоит, я сама уйду. – развернувшись на пятках я, как можно быстрее направилась на противоположную сторону крыши, побыстрее бы добраться до выхода. Послышался негромкий разговор, но из-за шума машин и звука музыкальных подвесок, тяжело было разобрать, о чем они говорили. Мне это и не нужно, поскорее бы уйти отсюда. Быстрые шаги заставили меня обернуться. Ко мне навстречу бежал Катон, сделав вид, что я не обратила на это внимания, шаги были всё ближе, а мои всё быстрее, сердце начало колотиться от страха. Увидев железную дверь, которая является выходом из крыши, я уже собиралась бежать. Но сильная рука схватила меня за запястье, дернув мою руку на себя, тем самым заставил повернуться к нему лицом. Резко вырвав из его хватки руку, я отскочила от него на большое, как мне казалось, расстояния. Парня позабавила такая реакция, он улыбнулся. Подняв руки в защитном жесте, он сам сделал шаг назад, смотря на меня с интересом. -Тихо. Тихо. Я не буду тебя убивать- мимо нас пролетела разгневанная Диадема, она резко открыла дверь, судя по всему собираясь уходить, я машинально дернулась в её сторону, чтобы успеть самой к выходу. Но Катон быстро встал напротив меня, перекрывая путь, хлопок двери заставил моё тело покрыться мурашками, я осталась наедине с охотником. - Ну пока не буду…- усмехнувшись, проговорил Катон. -Чего тебе? – резко спросила я. Катон снова улыбнулся. Кажется, вся эта ситуация только забавляет парня. -Хотел просто поговорить – пожав плечами сказал он. - Я не хочу. – обойдя его я наконец дошла до двери. Но стоило мне коснуться железной ручки, как теплая рука парня накрыла мою. Его лицо было в сантиметрах от моего, и от него пахло алкоголем. Китнисс, ты дважды молодец! Застрять на крыше с пьяным профи, у которого непонятно, что твориться в голове, и который по желанию может одной рукой свернуть мне шею. Убрав свою руку с моей, он продолжал смотреть мне в глаза, сделанный шаг в мою сторону, заставил меня отскочить от него. Черт! Надо что-то придумать! - Дай мне уйти, я не кому не расскажу, что я видела на крыше. – говоря я продолжала смотреть ему в глаза, на удивление Катон не выглядел устрашающим. - Я знаю. Мне кажется Китнисс, ты не из тех, кто много болтает – сделав акцент на имени, Катон сделал шаг в мою сторону. - Что ты тогда от меня хочешь? – непонимающе посмотрела на него. - Хочу узнать своего врага поближе. – спокойно ответил парень. -Значит во мне ты видишь врага? Хм, странно, у нас не было еще совместных тренировок, ты не знаешь на что я способна, а уже опасаешься меня? – язвительно проговорила я. - Признай, Китнисс, ты хотела не защитить сестру. Признай, ты пришла сюда, чтобы поиграть. Чтобы поиграть со мной. Чтобы проиграть мне. Ты, как и все они, пришла сюда, чтобы умереть. Твоя смерть будет красивой, огненная птица. – легкое касание его рукой моих волос, пустил по моему телу разряд тока. Сказанное им заставило меня засмеяться, это просто бред пьяного человека, который думает, что мир крутится вокруг него. - По-твоему это смешно? – я уловила в его глазах смену эмоций. С равнодушия на зарождающуюся ярость. Интересный человек… Его лицо это просто спектр эмоций, которое само за себя о многом говорит, он может быть веселым, потом сразу становиться злым, отстраненным, заинтересованным, потом снова злым. И все это за небольшое количество времени. Я же отношусь к малоэмоциональным людям, мои эмоции не выражаются, так ярко, как у него. - Нет, это твоё мнение, думай что хочешь- улыбнувшись проговорила я, видя непонимания на лице Катона. – Ты видишь во мне врага, и я это понимаю, это игры. Здесь нет друзей. Ты желаешь моей смерти, чтобы выиграть. Но как сильно ты её хочешь? – последние слова я проговорила почти шёпотом, он слышал, улыбка на его лице, тому подтверждение. Преодолев расстояние между нами, он стоял напротив меня, а его лицо находилось в нескольких сантиметрах от моего. Я не сдвинулась с места. Если Катон хочет поиграть в охотника и жертву, то пусть так. - Твой конец будет красивым настолько, что они, не отрывая взгляда, будут смотреть на него с экранов своих телевизоров. На гибель двенадцатой, на смерть огненной птицы. – прошептал у самого уха Катон. Снова посмотрев мне в глаза, он удовлетворенно улыбнулся. - Ты боишься меня. – с улыбкой на лице, я сказала то, что заставило его окаменеть. Он так и стоял молча, не решаясь ничего сказать, ну или нечего, я уже собиралась уходить как услышала то, что заставило мое сердце замереть. - В древних легендах рассказывалось о трёх сёстрах, которые следили за нитью судьбы. За одной единственной ниточкой втроём. Заканчивающуюся жизнь они перерезали ножницами. Я пошёл дальше. Ты знаешь, у меня в руках уже готовый гобелен из вас, и я прекрасно умею пользоваться наточенным мечом. Тем, который перережет ваши жалкие жизни навсегда. – в его словах было столько решимости. А глаза смотрели с уверенностью. Закусив губу дабы не сболтнуть лишнего, я сделала шаг назад, пора уходить. Всё произошло так быстро. Катон запрокинул мне голову и, сжав моё тело в тески, поцеловал — сначала нежно, потом со стремительно нарастающей страстью, заставившей меня прижаться к нему, как к своему единственному спасению. В этом хмельном, качающемся мире его жадный рот раздвинул мои дрожащие губы, по нервам пробежал ток, будя во мне ощущения, которых я раньше не знала и не думала, что способна познать. И прежде, чем отдаться во власть закрутившего меня вихря, я поняла, что тоже целует его…

***

В окна пробиваются первые утренние лучи. Под завесой клубящегося тумана Капитолий выглядит жутко. У меня болит голова. Во рту привкус крови, видно, во сне прикусила щеку. Я сползаю с кровати и тащусь в душ. Наугад тыкаю кнопки на панели и прыгаю под струями воды, то ледяными, то обжигающими. Потом меня облепляет лимонная пена, которую приходится соскребать жесткой щеткой. Ну и ладно, зато взбодрилась. Обсохнув и обтершись лосьоном, беру одежду, оставленную мне перед шкафом: черные узкие брюки, бордовую тунику с длинными рукавами, кожаные туфли. Заплетаю косу. Первый раз после Жатвы я выгляжу собой. Никаких изысканных причесок и платьев, никаких огненных накидок. Такая как есть. Как будто собралась в лес. Это меня успокаивает. Хеймитч не уточнил, во сколько именно мы встретимся за завтраком, утром тоже никто не приходил, однако я голодна и потому решаю пойти в столовую без приглашения. Еда, должно быть, уже готова. Надежды меня не обманули. Стол еще не накрыт, но на стойке у стены не меньше двадцати кушаний. Рядом, вытянувшись в струнку, стоит безгласый официант. Он утвердительно кивает на вопрос, можно ли мне самой взять себе еды. Я накладываю на большое блюдо яйца, сосиски, оладьи с апельсиновым вареньем, ломтики красного арбуза. Ем все это, глядя, как над Капитолием встает солнце. Потом беру вторую тарелку – горячую кашу с тушеной говядиной. И наконец наслаждаюсь десертом: беру гору булочек, ломаю их кусочками и ем, обмакивая в горячий шоколад, как Пит в поезде. Мысли уносятся к маме и Прим. Они, должно быть, уже встали. Мама готовит на завтрак кашу-размазню. Прим нужно до школы подоить козу. Всего три утра назад я была дома. Неужели правда? Да, всего три. А теперь дом осиротел. Что подумали они о моем вчерашнем огненном дебюте на Играх? Появилась ли у них надежда или они совсем упали духом, увидев воочию две дюжины трибутов, из которых в живых суждено остаться одному? Входят Хеймитч и Пит, желают мне доброго утра и садятся есть. Мне не нравится, что Пит одет так же, как и я. Надо поговорить с Цинной. Не будем же мы, в конце концов, изображать близнецов на самих Играх? Наверняка стилисты это понимают. Я вспоминаю, что Хеймитч приказал нам во всем им подчиняться. Будь на месте Цинны кто-то другой, я бы могла ослушаться. Но после вчерашнего триумфа у меня язык не повернется что-то ему возразить. Я волнуюсь из-за тренировок. Три дня трибуты готовятся все вместе, на четвертый каждый получает возможность продемонстрировать свои умения перед распорядителями Игр. Предстоящая встреча лицом к лицу с другими трибутами вызывает у меня мандраж. Я взяла из корзинки булочку и верчу в руках, аппетит пропал. Покончив с очередной порцией тушеного мяса, Хеймитч со вздохом отодвигает тарелку, достает из кармана фляжку и делает большой глоток. – Итак, приступим к делу, – говорит он, облокотившись на стол, – во-первых, как мне вас готовить? Вместе или порознь? Решайте сейчас. – А зачем порознь? – спрашиваю я. – Ну, скажем, у тебя есть секретный прием или оружие, и ты не хочешь, чтобы об этом узнали другие. Я смотрю на Пита. – У меня секретного оружия нет, – говорит он. – А твое мне известно, верно? Я съел немало подстреленных тобой белок.

***

Почти десять. Я чищу зубы и поправляю волосы. Злость заставила меня забыть о страхе перед встречей с другими трибутами, а теперь волнение возвращается. Подходя к лифту, ловлю себя на том, что грызу ногти, и тут же прекращаю. Я всё утро старалась не думать о произошедшем вчера на крыше. Поцелуй закончился быстро, стоило мне осознать, что я как дура поддалась на минутное влечение. Я оттолкнула его, и поддавшись порыву ярости дала ему пощечины, покинув крышу я ждала, что он догонит меня, ударит в ответ, унизит, потребует извинений. Но этого не было. Как я вообще могла ответить ему на поцелуй, монстру, который уже готов убивать людей. Помещения для тренировок расположены в том же здании, под первым этажом. На здешнем лифте спускаться меньше минуты. Двери растворяются, и перед нами – громадный зал со множеством всяческого оружия и полосами препятствий. Хотя еще нет десяти, мы прибыли последними. Остальные трибуты стоят тесным кружком, у каждого к одежде приколот квадрат с номером дистрикта. Я быстро осматриваюсь, пока кто-то прикалывает такой же квадрат мне на спину. Только мы с Питом одеты одинаково. Когда мы присоединяемся ко всем, подходит главный тренер, высокая, атлетического сложения женщина по имени Атала, и знакомит нас с программой тренировок. Зал разбит на секции. В каждой свой инструктор. Мы можем свободно перемещаться от секции к секции, руководствуясь указаниями наших менторов. В одних секциях обучают навыкам выживания, в других – приемам боя. Запрещено выполнять боевые упражнения с другими трибутами. Если нужен партнер, для этого есть специальные помощники. Пока Атала читает перечень секций, мой взгляд невольно перебегает от одного трибута к другому. Игнорируя его. Я знаю, что он на меня смотрит, стоило мне войти в зал, я сразу почувствовала его взгляд на себе. Первый раз мы стоим рядом друг с другом, в простой одежде. Я падаю духом. Почти все юноши и добрая половина девушек выше и крупнее меня, хотя многие, очевидно, жили впроголодь: кожа тонкая, кости торчат, глаза впалые. Пожалуй, у меня даже есть фора. Несмотря на худобу, я стройная и сильная. Видно, сказалась семейная предприимчивость: я сама добывала себе пропитание в лесу, и это закалило меня. Думаю, мое здоровье крепче, чем у большинства трибутов. – С чего хочешь начать? – поинтересовался Пит, дождавшись, когда Атала закончит свою речь. Я смотрю на профи, которые выделываются, как могут, явно стараясь всех запугать. Потом на их соперников – тощих и неумелых, впервые берущих в руки нож или топор. – Может, займемся узлами? – предлагаю я. – Давай, – соглашается Пит. Мы идем в пустующую секцию; инструктор рад, что у него появились ученики: вязание узлов, похоже, не пользуется особой популярностью при подготовке к Голодным играм.

***

Вы называете нас профи, мы называем вас мясом. Вы ненавидите тех, кто мечтает о славе. Мы презираем тех, кто отдаёт мелких, неподготовленных детишек, даже не попытавшись помочь. Казнить, нельзя помиловать. Решила меня игнорировать? Что ж, твой выбор. Я долго простоял там на крыше осознавая, что произошло, вроде просто поцелуй ничего необычного, на этой крыше были вещи и по развратнее. Но то, как она меня оттолкнула, и эта пощечина заставили меня испытать то, что я не могу понять. Возможно, я настолько привык получать желаемое, что для меня отказ девчонки из шлака, как удар под дых? Было что-то ещё… Оно зарождалось еще с парада трибутов, и там на крыше я начал слабо, но ощущать это. Но одно я знаю, чтобы это не было, это чувство настолько отвратительно, что охота вырвать его из груди. Бросив беглый взгляд по трибутам других дистриктов. Из всех них, показался мне опасным это Цеп, он сильный соперник, вес у нас одинаковый, да и по телосложению мы схожи, так что в рукопашном бою мне будет тяжело его одолеть. Осталось только узнать, какое у него оружие. Остальные они такие жалкие, просто отвратительно жалкие. Диадема морщит свой очаровательный носик и фыркает, когда мимо проходишь она, огненная Китнисс. -Просто выпендрёжница, - восклицает она. -Да она же всего лишь дура, которой повезло со стилистом, - поддерживает Мирта и смотрит на меня в ожидании одобрения. Я усмехаюсь и согласно киваю. Они не просто завидуют, огненная Китнисс. Наши девочки чуют хищницу. Они кожей чувствуют то же, что и я, но не могут найти этому названия. Даже мне не нравится лишний раз втягивать носом воздух, когда мы в одном помещении. Я справлюсь, Китнисс, я ведь тоже охотник. Ты знаешь, наши с тобой игры войдут в историю. Не знаю ещё, как именно, но войдут, я обещаю. Я лишь усмехаюсь уголком губ, слыша очередное "профи", слетающее с её губ. Тех губ, что я попробовал на вкус… Блять. Ведь ты - одна из нас, красотка. Сколько ни отрицай. Всю тренировку ты не отходишь от этого паренька Пита. Боишься остаться одна? Я чувствую, когда ты на меня смотришь. Это как слабый электрический заряд. И я снова его почувствовал. Но стоило мне посмотреть в твою сторону, как он пропадал. Я наблюдаю за тем, как этот паренек Пит показывает ей свои художества на руке, они о чем- то разговаривают. -...что скажешь, Катон? Катон? Катон! Прекрати уже пялиться на эту девчонку! Диадема фыркает и уходит, мне плевать. Пусть катится куда подальше. Захочет секса придет. У неё случай, в котором вместо характера - пустая оболочка, вместо воли - лопающийся мыльный пузырь. Я убью её легко. Мне будет немного жалко, но это вовсе не станет для меня тяжёлой задачей. Её смерть не будет слишком красивой. Вчера, глядя на записи старых игр, я понял: красота и простота - диаметрально противоположные вещи. Нельзя убить красиво, не доставив жертве ни капли боли. Диадема предпочла бы лёгкую смерть, я знаю. Она слишком слаба, чтобы захотеть войти в историю. Ты - другое дело. Пламенная девочка. Огненная Китнисс. И вот, наконец, ты оборачиваешься и смотришь на меня. Глядишь в упор, словно пытаешься заглянуть в душу. Чего ради? Вы говорите, профи - бездушные убийцы, Китнисс. Зачем ты смотришь туда, где пустота? Не смотри в бездну, иначе бездна посмотрит в тебя. Легко коснувшись двумя пальцами губ, почти как принято в твоём дистрикте, я посылаю тебе воздушный поцелуй. Я провожаю тебя на смерть от моей руки, огненная. Прости, что она не будет лёгкой.

***

Китнисс краснеет и отводит глаза, когда я обнимаю Диадему за талию, когда она смеётся радостная, и я кружу её по тренировочному центру. Диадема придумала уже тысячи причин. Она считает, я хочу её защитить. Она считает… Диадеме совсем не идёт думать. Сентиментальность. Глупость. Она такая жалкая. Я смотрю на неё, не в силах отвести взгляд. Я приехал сюда, чтобы быть её палачом, теперь я знаю это точно. Я приехал, чтобы поиграть с ней, как кошка с мышью. Её смерть - лучшее, что со мной случится. Лучшее, что вообще было и будет в наших с ней жизнях. Все считали, что мне нравится убивать. В таком случае, это - апогей. Я знаю это точно. Китнисс в секции выживания, её длинные изящные пальцы закручивают верёвки в узлы. Мне это не нужно. Я - профи, и я пришёл сюда, чтобы охотиться и убивать. Убивать и охотиться. Она снова украдкой смотрит в мою сторону. Я беру копьё и, почти не прицеливаясь, с пятнадцати ярдов швыряю его в манекен, попадая точно в обозначенное на нём сердце. Она смотрит ошеломлённо, удивлённо, уже в открытую отвлекаясь от своих узлов. Я усмехаюсь, а потом, насмешливо выгибая бровь, неуловимо указываю на неё пальцем. Она ведь заметила, я знаю. Я всего лишь напоминаю, что она будет следующей.