Дети Вороньего Камня

I Есть много разных мнений насчёт того, в какое время суток телефон звонит противнее всего: ранним утром, в три часа ночи или же в любое время дня, но обязательно тогда, когда ты принимаешь душ… Этим утром Ник пополнил ряды сонных телефононенавистников. Вечером он благополучно забыл трубку на тумбочке, за что и поплатился: в десять утра телефон ожил и залился трелью. - Не-е-ет! - простонал в ответ Феникс, с головой прячась под одеяло. Брать трубку - значит отвечать на звонок, а отвечать на звонок - значит проснуться. Сбросить нельзя: мамик или отец обязательно спросят, кто это был, они считают, что сбрасывать невежливо, и прочитают нотацию… - Др-р-р, - не унимался телефон. Звонок у него был старомодный и резкий, как у дискового. - Как же я вас всех ненави-ижу… - заныл было Ник, но сдался и утащил трубку с тумбочки в своё уютное пододеяльное логово. - Алло? - Здравствуйте, - донесся из динамика мягкий вежливый голос, но говоривший тут же запнулся с явным сомнением. - Это же дом Шеобаннов? Это преподобный Трейси. Простите, а с кем я говорю? Сон как рукой сняло. Ник сел на кровати, подавив зевок. Священник! Сам решил позвонить: на ловца и зверь бежит. Феникс поймал себя на мысли, что так и не узнал, поговорил ли с ним Артур. Вот и шанс! - Я Феникс, - представился он как можно приветливее. - Вы меня, наверное, не знаете, я учусь в Лондоне и в церкви редко бываю. - Ах да, конечно, - собеседник вздохнул с некоторым облегчением. - Я подумал, что перепутал номера... А я Чарльз. Приятно познакомиться, Феникс. Скажи, кто-нибудь из родителей дома? И тут Ник понял, что преподобный ему не нравится. Вообще. И его тихенький неуверенный голос, и это: «Кто-нибудь из родителей дома?» - да так спрашивают только детей! - Можете передать через меня, - холодновато отозвался он. - Я, вроде бы, достаточно взрослый, чтобы запомнить. - О, мне очень жаль, я не хотел тебя обидеть, - извинение было торопливым, но несколько рассеянным. - Я бы хотел поговорить с ними лично, но если они заняты, я могу перезвонить позже. Это по поводу твоего младшего брата... такое несчастье, - печальный вздох. - Мне так жаль... бедный мальчик, надеюсь, он поправится. - Я тоже, - Ник внутренне напрягся. Странно, только вчера его возмущало отсутствие соболезнований, но стоило священнику упомянуть Лепрекона, как это неприятно цепануло. Совсем как в тот раз, когда Артур сказал, что хочет повидать Алекса. Повисло неловкое молчание, и Феникс, опасаясь, что Трейси положит трубку, первым нарушил его. - Преподобный… или святой отец, или не знаю, как вас лучше называть, мистер Старгер вас нашёл? Вчера. - Да, - несколько удивился подобному вопросу священник. - Ты вчера тоже с ним встречался? Трейси его разочаровал - при упоминании Артура он не испугался и не замешкался, как сделал бы преступник. Ну не о погоде же с ним Старгер разговаривал! - Да, мы случайно встретились у церкви, он вас искал зачем-то, - история, которую Ник рассказал Милли, тут не очень подходила, поэтому он начал вдохновенно выдумывать другую. - Он, кажется, хочет начать праведную жизнь, причаститься, всё такое, стать частью паствы, в общем… и он выглядел немного потерянным, наверное, ему неуютно в этом городе, поэтому мне хочется его поддержать, я ведь принадлежу к общине немного… - Он замолк, пытаясь придумать, что бы ещё сказать, чтобы примазаться к Трейси. Тот казался глуповатым, поэтому легко мог принять всякие благие намерения за чистую монету - но вот как выяснить, о чём они с Артуром говорили? На противоположном конце трубки внезапно замолчали, а потом священник смущенно кашлянул, словно пытаясь разбить эту тишину. - Да, я... говорил с ним, - начал он ровным тоном, делая осторожные паузы между фразами, - но совсем о другом. Он, наверное... ввел тебя в заблуждение. Думаю, мистер Старгер не из тех, кто нуждается в чужой помощи, - голос Трейси стал задумчивым. – Но он одинок и несчастлив. У него было такое лицо... мне даже показалось, что он болен. Когда мы прощались, ему даже стало плохо. - Плохо?! - от удивления Феникс даже забыл, что о малознакомых людях редко спрашивают с таким искренним удивлением и заботой, но неожиданно проснувшаяся совесть уж слишком сильно кольнула его шипастым хвостом. Он даже не предполагал, что Артур может оградиться ото всех не из-за мизантропии, а потому что болен. Говорят, когда животные чувствуют приближение смерти, они уползают в какое-нибудь тихое место. Что если Старгер тоже… - Наверное, мне не стоило это говорить, - удивленно пробормотал преподобный и осторожно добавил. - Но, если ты вдруг... может быть, еще раз встретишь мистера Старгера, передай ему: что бы ни было... всегда найдутся люди, которые могут поддержать. Феникс взволнованно кивнул, забыв на миг, что собеседник не может его видеть, но быстро опомнился. - Вы всем помогаете, да, святой отец? А бродягам? - Все мы под одним небом ходим, - печально вздохнул Трейси, - но не всем одинаково везет в жизни. Любой может попасть в отчаянную ситуацию, любой может быть слаб... и в такие моменты даже маленькая поддержка со стороны может превратиться в надёжную опору, необходимую, чтобы подняться. Священник вдруг напомнил Нику ящерицу, маленькую и серенькую, глупую на вид, но скользкую и неуловимую. Феникс стиснул телефонную трубку покрепче, боясь, что преподобный сейчас просто оборвёт разговор. - А если бы вы знали, что этот человек преступник? Стали бы ему помогать? Трейси замолчал на минуту, словно раздумывая. - Я не трогал твоего брата, Феникс, - наконец устало и обреченно произнес он. - И ни один бродяга тоже не имеет к этому отношения. Я понимаю, что ты чувствуешь, но... это правда, клянусь тебе. Мистеру Старгеру я сказал то же самое, больше мне нечего добавить... Мне... мне уже пора, - поспешно оборвал он собственное признание. - До свиданья, Феникс. Трубка чуть не полетела в стену, но Ник вовремя остановил себя. Почему-то он опять почувствовал, что Трейси унизил его и поставил на место, как малолетку, хотя и не сказал ничего обидного. - Кто он вообще, чтобы так разговаривать? - бурчал Феникс, втискиваясь в джинсы. Спать дальше всё равно расхотелось. - Тоже мне, святой отец. Спорю, это он маньяк… Внизу истерично взвизгнул два раза дверной звонок. - Я открою! - обречённо крикнул Ник и сбежал по лестнице вниз, даже не удосужившись надеть футболку. Впрочем, открывать больше никто и не рвался, родители, кажется, ещё спали. «А раньше Лепрекон всегда бежал первым», - подумалось вдруг Фениксу, и незнакомая раньше грусть кольнула сердце. Ёжась от холодного сквозняка, он открыл дверь. На пороге никого не было, только трепетал на ветру прижатый осколком кирпича белый конверт. На нём не было адреса, только надпись мелким, боязливо жмущимся к краю почерком: «Фениксу Шеобанну». Запечатать конверт отправитель тоже не удосужился, так что Ник сразу же выудил из него содержимое, подстёгиваемый любопытством и непонятным страхом. На первый взгляд, в конверте не было ничего особенного - кривовато вырванная из какой-то книги чёрно-белая гравюра: молодая женщина, привязанная к столбу, благоговейно смотрит в небо, не обращая внимания ни на окружающие её клубы дыма и языки пламени, ни на столпившихся вокруг людей. Страница была подпорчена: на ней проступали какие-то чёрные пятна, и Ник перевернул её, чтобы посмотреть на оборот… Миссис Шеобанн как раз, зевая, выходила из ванной, когда старший сын промчался мимо, на ходу натягивая свитер поверх футболки со знаком Бэтмэна, которую она всегда считала слишком детской. - Ты куда, милый? А позавтракать? - крикнула миссис Шеобанн с лестницы, но входная дверь уже закрылась за Фениксом. *** Сквозь узкую щель в плотно задернутых шторах с трудом пробивался дневной свет, в нем медленно, почти грациозно кружились пылинки. В комнате царила тишина, наполненная тихим поскрипыванием и шорохами старого дома. Артур лежал в кровати, закинув руки за голову и бездумно разглядывая потолок, находясь где-то на грани сладкой дремы и суровой реальности. Мысли лениво скользили в голове, ни на чем не задерживаясь подолгу, и детектив не торопил их, полностью отдавшись непривычному чувству умиротворения и полной расслабленности. Даже неприятные воспоминания о событиях последних дней: мысли о жене, муторное прошлое священника и сон про нападение на мальчишку - все это потеряло свою остроту и тяжесть. "Стелла, ты просто чудо". "Дзинь! Дзинь! Дзинь!" - противно разнеслось по дому из прихожей. Дверной звонок не замолкал, словно какой-то хулиган решил проверить его исправность. "В следующий раз отключу нахрен", - зло ругнулся про себя Артур: дремоту уже как рукой сняло. Он еще пару минут лежал без движения, а потом с неохотой оторвался от кровати. Стоило принять вертикальное положение, как сразу навалился кашель, и, прикрывая рот рукой, детектив нехотя натянул одежду и спустился вниз, в прихожую. За дверью его ждал не то чтобы сюрприз, но... - О, какие гости, - он усмехнулся, увидев на пороге знакомую фигуру Шеобанна. - А я не думал, что ты так скоро сюда заявишься. - Почему это? - с вызовом, но избегая прямого взгляда, спросил Феникс. - После того, что ты вытворял у меня на коленях, я не думал, что у тебя духу хватит сунуться сюда в ближайшую неделю, - Артур закрыл за ним дверь и пошарил по карманам в поисках сигарет, но, к своей досаде, не отыскал ни одной. - Зачем пришел, что-то случилось, еще кого-то убили? - Я вытворял?! А кто меня лапал за задницу?! - тут же взорвался Ник, покраснев. От обиды он даже забыл, зачем пришёл. - И смотрел ещё, как побитая собака. - Он вполне достоверно, хоть и пародийно, изобразил полный тоски взгляд. - «В сердце воина нет места любви, бла-бла-бла»! - В этой пьесе дурацкий текст, я здесь ни при чем... - детектив равнодушно пожал плечами, но глубоко внутри шевельнулось раздражение. - Не порть мне сегодня настроение. Говори, зачем пришел, а если только пожаловаться, то можешь выметаться отсюда, пока не придумаешь причины важнее. - Да ты сам начал… а, ладно. - Ник махнул рукой, решив быть выше этого. Тем более что цель была достигнута - ему удалось задеть Артура, хотя раздражённый Старгер его немного пугал, все же злить его было всё равно, что дёргать за хвост пса: два раза стерпит, а на третий просто оторвёт кусок. Мысли о «куске» сразу дали о себе знать - в животе заурчало. - Я от голода умираю, не могу говорить на пустой желудок! У тебя есть еда? - А дома было лень позавтракать? - с неудовольствием проворчал детектив. - Я тебе не столовая. - Это было важно, поэтому я сразу побежал к тебе. - Ник заглянул в одну из дверей: найти кухню не составило особого труда. Досталась она Старгеру, видимо, еще от прошлых владельцев и была сестрой-близнецом остальных комнат в его доме: полузадернутые шторы, а на столешнице и полках хоть шаром покати, только самые необходимые вещи. - А ещё мне звонил священник. Мерзкий тип, серьёзно, - Ник направился прямо к холодильнику. Детектив тяжко вздохнул. - Брысь, я сам все сделаю. И не крутись под ногами, - он оттеснил Шеобанна и открыл дверцу. - Зачем он тебе звонил? Ник не заставил себя упрашивать и уселся за стол, наблюдая за ним. - Переживает, что тебе стало плохо, и попросил за тобой присматривать. - Это была почти правда, хоть и отчасти. - И что ты одинокий и несчастный. - Быстро же он догадался, кому можно выдать свои переживания, - насмешливо фыркнул детектив и поставил сковородку на плиту. - И почему он тебе показался мерзким? Неужели сказал пару ласковых? Да в жизни не поверю. - Говорил, как с ребёнком, - Феникс слегка надул губы. - Не важно. Он сказал, что к Алексу не имеет отношения и этот его бродяга тоже. И знаешь что? Я тут подумал, пока шёл к тебе, что он может быть прав. Насчёт бродяги - точно. - И на чем основывается твоя уверенность? Любопытно услышать, - детектив бросил на сковородку полоски бекона. Ник откинулся на стуле, глядя в потолок, и завел руки за голову. - Когда убили первого мальчика, никакого бродяги тут ведь не было, - задумчиво начал он. - И потом, если он пришёл в город, чтобы тут кого-нибудь убить, зачем было светиться в церкви и доставать священников? А если он просто наркоман, которому нужны деньги, зачем жертву тащить к морю и тем более… над ней издеваться? - Какого первого мальчика, разве были еще жертвы? - детектив удивленно обернулся. Сержант про это ничего не говорил, значит, либо не захотел, либо думал, что он уже в курсе... Почему-то Артур склонялся к первому варианту. - Да, Милли мне говорила на Рождество. Ричи… Ричи… - Ник оттолкнулся от стола, опасно раскачиваясь на стуле. – Фамилия на «к»… - Странно, что я не слышал об этом, обычно у вас даже о пропавшей кошке трещат на каждом углу, - Артур нахмурился. Разве убийца не вспоминал сначала о девочке? Или тот мальчик был до нее, и имеет ли он вообще к этому отношение? Сейчас детектив как никогда пожалел, что у него на руках нет ни одного полицейского отчета. - Насчет оборванца ты прав - это сделал не пришлый человек, а кто-то из местных, - одобрил Артур умозаключение Ника. - Но священника надо дожать, он был в том месте, когда напали на твоего брата, и если сам этого не делал, то мог что-то видеть. Феникс против воли почувствовал себя польщённым. До этого Артур всегда разговаривал с ним чуть ли не сквозь зубы, а тут даже почти похвалил. - Почему не пришлый? Разве не удобно, если ты маньяк, ездить в другой город и убивать там? - Удобно - ваш городок слишком мелкий для этого, здесь сложно затеряться, все знают друг друга, - детектив полез в холодильник, достал яйца и разбил их на сковородку. Он замолчал, раздумывая, стоит ли посвящать своего нанимателя в более подробные детали. - Но он точно живет здесь. Сам подумай, кто поедет за добычей в рождественскую ночь в другой город? Да это же самое не охотничье время, все сидят по домам... ну, почти все. А потом уже с ребенком на руках нужно искать подходящее место, чтобы спокойно поразвлечься. Нет, это мог сделать только местный, который хорошо знает город и все окрестные уголки. - Подходящее место… а почему просто не отвезти домой? - Ника в который раз удивило то, как спокойно он сам об этом размышляет. Память услужливо подкинула воспоминания об Алексе, и есть даже немного расхотелось. - Возможно, были какие-то причины, о которых мы не знаем, - уклонился от прямого ответа детектив. - Или извращенца так одолела похоть, что он не смог усидеть в штанах и поэтому использовал ближайшее подходящее место. Но знаешь, в чем я уверен? В ближайшее время он обязательно убьет кого-нибудь опять, - мрачно пробормотал Артур. - Знаешь что? Ты так смешно говоришь - «похоть»! Так уже сто лет никто не говорит! И зачем ему опять убивать? - Ник встал и подошёл к нему вплотную, поглядывая на яичницу из-за детективского плеча. - Ну вот, я так и знал, что глазунья! Я глазунью не люблю. И у тебя перец чёрный есть? - Потому что с твоим братом он не закончил, а желание трахнуть и убить малолетку никуда не пропало. Будет хорошо, если на следующей жертве он оставит больше улик... - надеяться - вот все, что оставалось. Убийца после неудачи с мальчишкой находился на грани истерики, похоже, и с предыдущей жертвой у него вышло не все гладко, а отчаяние и раздражение вполне могли толкнуть ублюдка на что-нибудь опрометчивое. Артур на секунду отвлекся от размышлений. - Да плевал я на твои вкусы, будешь жрать, что дают, - он сунул в руки Шеобанна тарелку с дымящейся яичницей и перечницу. Однако Феникса это не удовлетворило. Он отставил тарелку и, подойдя к Старгеру вплотную, прикрыл глаза, принюхиваясь к воротничку мятой рубашки. - Хмм… - задумчиво протянул он. - Хм-хм-хм… - Что еще? - детектив смерил его неприязненным взглядом, но не отодвинулся. На лицо Феникса выползла самая гаденькая из всех возможных улыбочек. - Блондинка? - ехидно спросил он, не отстраняясь и глядя на Артура снизу вверх поблёскивающими, любопытными глазами. - Не угадал, - Артур усмехнулся краем рта и с невозмутимым спокойствием открыл шкафчик, вытащив оттуда бутылку виски. - Ошибочка вышла, мистер детектив, слишком поспешные выводы, - он плеснул виски в стакан и сделал глоток. - Ого, да ты улыбнулся! - жутко довольный Ник уселся на неуютный икеевский стул и с некоторым сомнением ковырнул яичницу вилкой сомнительной чистоты. - Так вот после чего у тебя бывает хорошее настроение… надо запомнить! - Тебе-то с этого какой прок? - детектив облокотился на столешницу, потягивая виски. - Поцелую тебя в следующий раз, когда будешь на меня рычать… а да, кстати. - У Феникса удивительным образом получалось болтать и есть одновременно, причём дикция страдала. Он достал из кармана смятый конверт и бросил его Старгеру через стол. - Вот. Я не знаю, маньяк или что, но у меня от этой штуки мурашки по коже, серьёзно. - Анонимку прислали? - Артур подошел к столу и, держа в руке стакан, наклонился к конверту, внимательно разглядывая его. - Нет, Шерлок, каталог телемагазина, – Ник отправил в рот кусочек бекона, отметив про себя, что готовит «Арти» неплохо - он сам умудрялся даже яичницу испортить. – Конечно анонимка! Детектив смерил письмо мрачным взглядом и потянулся за кухонным полотенцем. "Хватит с меня случайных прикосновений, с них все и началось". - Наставил здесь своих пальчиков, а если это улика? - проворчал он и, аккуратно придерживая конверт через ткань, вытряхнул содержимое: листок плавно выскользнул на стол. Артур скептически взглянул на картинку, а потом развернул - на оборотной стороне листа было кривовато выведено печатными буквами: "Вспомни, Жанна сгорела". - Любопытно, и что это значит? - он перевел вопросительный взгляд на Ника. - Понятия не имею, - честно ответил тот, задумчиво гоняя по тарелке кусочек бекона. - Мама мне говорила, что я как-то раз посмотрел фильм про Жанну Д’арк, после чего часто плакал и повторял «Жанна сгорела», но это было давно и какое это имеет отношение ко всему вообще… просто меня испугало, что кто-то незнакомый знает о подобном. - Феникс поднял взгляд на Артура, непривычно смущённый и даже немного застенчивый. - Поэтому я сразу побежал к тебе. Даже подумать не успел, правильно это или нет. - А надо было, - Артур опустил листок на стол и плеснул себе в стакан еще виски. - Я тебе что, бюро неотложной помощи? - он сделал большой глоток. - Да тебя сейчас все завалят анонимками: поклонницы и недоброжелатели, начиная с гарпий. Почерк как раз похож на женский… Ты никого не видел на улице, когда уходил? Тот, кто подкинул, мог крутиться поблизости. - Конверт оставили на пороге, я и не смотрел даже, кто там был, просто забрал. А потом убежал, и было совсем не до этого. - Ник демонстративно поморщился, глядя, как его детектив методично напивается с самого утра, но на этот счёт решил не высказываться. - И вообще, единственная «Жанна», которую я знаю, - это моя бабушка Шивонн, но она жива-здорова. - Значит у мамки своей спроси, что был тогда за фильм, - Артур, уловив неприязненный взгляд, криво усмехнулся. - Какого черта ты ко мне пришел с этим дерьмом? Я думал это что-то важное. - Это важное! - Вот эта улыбка Нику не понравилась, как и постоянная склонность Старгера к копрометафорам. Он встал, неприязненно сунул тарелку в тусклую, покрытую разводами раковину. - Поклонники и поклонницы таких странных посланий не отправляют, думаешь, я не знаю? У меня в этом опыта побольше, чем у тебя, понял? И вообще… - Феникс вдруг замолчал, сообразив что-то. - У тебя есть ноутбук? - А тебе он зачем? - Просто надо кое-что поискать в Интернете, я как-то раньше не додумался, а теперь понял, что не хватает одной детали… так дашь ноутбук или нет? - не дожидаясь ответа, Ник ушёл в гостиную и по-хозяйски сел на потёртый и сравнительно мягкий диван. Эта мрачная, полутёмная комната вызывала у него не самые приятные воспоминания, но все-таки было в её холостяцкой заброшенности и что-то уютное. "Нет, не дам", - так и подмывало сказать вслед белобрысому наглецу, но Артур только проводил его спину досадливым взглядом. Он налил себе еще, поднес стакан ко рту, но остановился, задумчиво глядя на тускло поблескивающую, темно-янтарную жидкость. Какого черта Шеобанну приспичило притащиться сюда с самого утра? Сегодняшний день Артур не планировал тратить на общение с кем либо. - Черт, - он допил виски и взъерошил волосы. Нет, сначала сигареты, а потом можно уже подумать, как быстрее сплавить отсюда мальчишку. Детектив заглянул в гостиную, когда Феникс уже успел заскучать; в одной руке - ноутбук, во второй - бутылка. Водрузив все это на стол, Артур присел в кресло напротив. - А почему ты прискакал сразу ко мне? Я вообще здесь ни при чем. Звонил бы сразу в полицию, если тебя так напрягает эта бумажка, - он зажег сигарету и глубоко затянулся. Феникс ответил не сразу: сначала ему нужно было устроиться поудобнее, чем он и занялся: лёг на диван, закинув ноги на подлокотник, и удобно устроил неожиданно новенький ноутбук на животе. - В полицию? К этому Картрайту? Ну уж нет - ты моя полиция! - Он серьёзно глянул на Артура. - Иногда мне кажется, что я только тебе могу доверять в этом городе. А иногда - что надо бежать от тебя подальше. Мне даже снился сон, в котором ты меня убиваешь. Артур удивленно приподнял бровь, слишком неожиданно прозвучала эта серьезность в словах мальчишки. - Мысль о побеге - твоя первая дельная мысль за все это время, - он задумчиво выдохнул сигаретный дым. - А в остальном... тебе еще рано страдать паранойей, Феникс. - Рано? После того, как моего брата чуть не убили? Скажешь тоже… - Ник как-то невесело улыбнулся и замолк. Судя по тому, как двигались его зрачки, он что-то вдумчиво читал. - Этого маньяка интересуют только дети... ну девушки, на крайний случай. Ты к их числу не относишься, - Артур небрежно стряхнул пепел и сделал глоток из бутылки. - А твоим таинственный посланием я заниматься не буду, сам разбирайся, как хочешь. - Кнехт Рупрехт, - сказал вдруг Феникс вместо ответа, задумчиво постукивая пальцем по боку ноутбука. - Что "Кнехт Рупрехт"? - с отчетливой досадой в голосе переспросил детектив. - Наконец-то нашёл, кто это. «Кнехт Рупрехт - спутник святого Николая в германском фольклоре. Согласно традиции, Кнехт Рупрехт спрашивает детей, умеют ли они молиться. Если умеют, то получают яблоки, орехи, пряники. Если нет, он бьёт детей сумкой пепла или дарит бесполезные, уродливые подарки». До сих пор думаешь, что его интересуют девушки? - Одно другому не мешает… Так ты это хотел найти? - Артур разочарованно хмыкнул и снова постучал сигаретой о край пепельницы. Про этого рождественского гостя он в детстве тысячу раз слышал от собственной бабушки, только с ее слов Рупрехт был не столь безобидным, как в Википедии. - Мог бы спросить у меня. Только не стоит искать в этом имени двойное дно. Все это лишь указывает на то, что ублюдок хорошо разбирается в детских сказках и в извращенном чувстве юмора ему не откажешь. - Я не думал, что ты такой начитанный. Но всё равно не понимаю: даже если ему нравятся девушки, зачем ловить мальчиков? - Ник снова уткнулся носом в экран, вдруг заинтересовавшись чем-то. - Спросишь у него сам, если попадется. Противную ты тему завел, - брезгливо проворчал детектив и сделал глоток из бутылки. - Мы же с тобой постоянно только об этом говорим, у нас больше нет ничего общего… о, смотри, какие смешные котики! - Ник повернул к нему ноутбук. - Я, например, люблю кошек? А ты? - Терпеть не могу, - Артур потушил сигарету, даже не взглянув на экран. - Если ты закончил, то не пора бы уже убраться домой? - Пора, наверное, - спокойно ответил Феникс. - Только тебя одного и пьяного в больницу не пустят. - Он не удержался и показал детективу кончик языка. - Чем ты думаешь, когда нажираешься с самого утра? Мне нужно, чтобы ты работал! - Пошел к черту. Ты мне не мамочка, не учи меня, что и как делать, - с раздражением проворчал детектив, и лишь запоздалое удивление немного придержало злость. - Я вообще сегодня не собирался никуда идти. Какая, нахрен, больница? Ты же вчера наотрез отказался там появляться. - А сегодня - передумал! Потому что глупо бояться, что ты что-то сделаешь Алексу! - Ник сел, раздражённо отпихнув лэптоп, на экране которого была предательски открыта страница «Фэйсбука». - Ты же просто старый, никуда не годный алкоголик, который хлещет виски как воду с самого утра и ленится работать! - Так зачем же ты пришел к этому алкоголику? Я тебя сюда калачом не заманивал и даже ничего не обещал, - Артур облокотился на спинку кресла, ядовито усмехнувшись. - Ты же видел, кто я, еще в первую нашу встречу... или у тебя были какие-то иллюзии? Тогда поздравляю, сегодня они наконец разбились, - детектив взялся было за бутылку, но передумал и опустил руку. - И какого хрена ты решил, что я что-то сделаю Алексу? Это же бред. - Не было у меня никаких иллюзий! Но я нанял тебя, потому что на тебя я могу орать, а на полицию - нет! Даже если полиция не почешется, чтобы найти преступника, - Феникс нахмурился. Не то чтобы у него и правда были иллюзии насчёт детектива, но что-то привлекало в мрачном Старгере совершенно искренне. От этого, слова про бред уязвили ещё сильнее. - Я знаю, что ты ему ничего не сделаешь, но… когда кто-то говорит о нём или говорит, что хочет его навестить, я сразу чувствую, что этот человек - враг, и я должен защищать от него Лепрекона. Смейся, если хочешь, давай! - Экий заботливый ты стал после случившегося. Ха, ха. Этого достаточно? - без тени улыбки проворчал Артур. Детектив поднялся из кресла, пол плавно качнулся под ногами, но тут же вновь вернулся в исходное положение. Терпимо, но все еще не достаточно для того, чтобы садиться за руль. Он закрутил крышку на бутылке и нехотя потащился к выходу из комнаты, но на пороге обернулся. - Я в ванну. Если после этого достаточно протрезвею, то мы, так и быть, заглянем в твою больницу, - с воодушевлением смертника перед казнью пообещал детектив. Другой возможности попасть к Алексу могло не представиться, но от одной мысли, что придется вылезать из дома, стало тошно. - И топать туда придется пешком, но это только твоя вина, - раздраженно добавил он и скрылся в коридоре. II - …и этот граф её обманул, поэтому пра-пра-пра-пра… в общем, та самая первая прабабушка Шивонн уехала из Ирландии сюда, в Корнуолл, где её никто не знал, и когда родился мой пра-пра-пра… в общем, тот дедушка, она попросила записать его в церковную книгу не под фамилией отца или своей, а… ну как бы дала ему новую фамилию по своему имени - Себастиан Шивонн. Но в Корнуолле никто не знал, что оно пишется не так, как произносится, и со временем детей пра-пра-пра… в общем, Себастьяна, начали звать «Шеобанн», и все к этому привыкли. Поэтому даже бабушку Шеобанн зовут не Шивонн Шивонн, как надо по правильному, а Шивонн Шеобанн. Но она любит, чтобы её звали Жанной, потому что «Шивонн» это и есть «Жанна», только по-ирландски… - Ник перевёл дух и поднял повыше воротник куртки. - Ты меня слушаешь вообще? - Нет, - Артур подавил зевок, - нахрен мне сдалась твоя биография. Ты вообще умеешь молчать, или у тебя рот никогда не закрывается? - недовольно поинтересовался он. Погода на улице была мерзкой, над домами низко нависли тяжелые серо-сизые тучи, и по улице тянуло противным сквозняком с моря, казалось, вот-вот и им на головы хлынет дождь или снег. А может, и то и другое. "В такую погоду надо сидеть дома". На холодном ветру остатки алкоголя быстро выветрились вместе с приятным утренним настроем. - А вдруг это относится к тому письму? Ты же детектив! Ты разве не должен интересоваться всякими мелочами? Чему тебя только в полиции учили, - не остался в долгу Феникс. Он продрог до костей, но лучше бы умер, чем пустил за руль полупьяного Старгера. Тот, впрочем, за руль не очень-то и рвался, и Нику подумалось, что неплохо было бы забрать из сервиса машину. Чтобы хоть не ходить по такой холодине пешком. - Меня не интересует твое письмо. Прислали тебе - вот сам и разбирайся. Кажется, я тебе это уже говорил... - отмахнулся Артур, но тут же вопросительно взглянул на него. - Стоп, с чего ты взял, что я работал в полиции? - Ты как-то слишком много знаешь о маньяках, - Ник был доволен, что сумел если не удивить его, то хотя бы чуточку обескуражить. - Ну и это же обычный сценарий: бывший коп приезжает в маленький городок, чтобы начать новую жизнь, много пьёт и ничего не делает, а потом появляется кто-нибудь со своей проблемой и ему снова приходится тряхнуть стариной. А в конце мы поймаем маньяка, Алекс очнётся и всё. Титры. - Слишком у тебя все радужно заканчивается, - детектив невесело усмехнулся. - Занимаясь поимкой этого ублюдка, ты только убегаешь от реальности, а рано или поздно тебе придется столкнуться с ней лицом к лицу: твой брат при смерти, неизвестно что творится с родителями - все это не зависит от того, очутится ли этот засранец за решеткой или нет. Его наказание не вылечит мальчишку, - Артур покачал головой. - И все неверно, я пил еще до того, как сюда приехал... и, насколько помню, не собирался начинать новую жизнь. Это можно сделать только один раз - в пузе у мамочки. Феникс хотел сказать ему: «если мы поймаем маньяка, всё снова станет хорошо, старый ты алкаш!», но вместо этого только нахмурился. Все эти горькие слова, особенно про пьянку… что если Старгер правда смертельно болен? Тогда понятно, почему он так крысится на весь свет. Медленно умирать, зная, что тебе ничто не поможет… Он не удержался и взглянул на Артура с откровенной жалостью, грустной и искренней. Почему-то ему вдруг вспомнилась Энн, ждавшая своего конца в раковом корпусе. Она тоже умирала, но почему-то от этого не становилась сердитой и злой. Может быть, Старгеру просто ещё не было всё равно? «Будет хорошо, если на следующей жертве останется больше улик», - так он сказал. Разве люди, которые боятся смерти, так говорят? Холодно и жёстко, без жалости. Но что если это равнодушие - просто отголосок боли, какой-то грустной и тяжёлой тайны? - Что ты смотришь овечьими глазами? - процедил с раздражение Артур в ответ на многозначительное молчание мальчишки. - У меня что, ангельские крылышки выросли? - Нет, рога отвалились, - буркнул Ник, отвернувшись. Ну и как жалеть такого типа? Детектив пренебрежительно хмыкнул - Лучше скажи мне, сейчас с твоим братом есть кто-то из родителей? Я бы не хотел с ними встречаться. - Мамик… наверное. - Феникс нахмурился и взъерошил волосы. Он как-то даже не подумал, что придётся выманивать маму из больницы. Но мама, это полбеды, а вот если там отец… - Я попробую её как-нибудь отвлечь. Хотя ты же ничего плохого не делаешь, и вообще - ты его спас, а мамик и отец тебя даже не поблагодарили! Это как-то нечестно. - Думаю, им сейчас не до благодарности, - Артур поднял выше воротник куртки, на улице перед больницей ветер зверствовал особенно безжалостно, гоняя по тротуару редкие старые листья. Прохожих было раз-два и обчелся: все благоразумно укрылись в теплых домах. - Кстати, ты ведь мне тоже спасибо не сказал, - ехидно прищурился он, темные холодные глаза насмешливо смотрели на Ника. Тот насмешки не оценил, немедленно вспыхнул, как порох: - Я?! Да я работу тебе доверил, ещё и отдам самое дорогое, что у меня есть! И…- он на секунду смешался. - И что в библиотеке было, можешь в счёт добавить! Меня, между прочим, сам Глен Митчелл звал на свидание, и то я отказался, а он - режиссёр в шекспировском театре и на БиБиСи, между прочим, а не какой-то прокуренный и проспиртованный хрен с горы. Так что это ты должен меня благодарить, понял?! - А каким боком все это меня касается? Ни в одной из этих вещей я не нуждался, - детектив равнодушно пожал плечами. - И уж тем более хрен я клал на то, что ты не переспал с каким-то режиссером. Мне ты это зачем рассказываешь? - Чтобы ты понял, как тебе повезло! - Ник был в этот момент совершенно искренен и не понимал, как Старгер может не ценить свое невероятное везение. Машина, превосходный, крышесносный поцелуй, а главное - помощь в расследовании. Какой ещё работодатель так выкладывался перед частным детективом и так помогал ему в работе? Это был эксклюзивный случай! "Мне бы повезло, если бы я в ту ночь не встретил твоего братца, мне бы повезло, если бы у меня хватило ума сразу спустить тебя с лестницы, мне бы...", - список можно было продолжать и продолжать. Детектив смерил Шеобанна мрачным скептическим взглядом, как товар с истекшим сроком годности, выставленный в супермаркете на распродажу. - Я уже понял, как... умираю от счастья, разве ты не видишь? Как раз больница рядом, - саркастически проворчал он. - А благодарности за спасение брата мне твоей не надо, я пошутил. Сдалась она мне, если честно... - Не сдалась, значит? Тогда!спа-си-бо, гран мерси, спасибки, спс и огро-о-омное спасибище, - чётко и по слогам проговорил Ник, глядя ему прямо в глаза. - Тоже мне, шутки, выглядит, будто тебе просто внимания не хватает, и ты постоянно меня дразнишь. - Он взбежал по ступенькам больничного крыльца, на пару секунд став выше Старгера и победно глядя на него сверху вниз. – Ну признайся, тебе одиноко в своей норе и даже поворчать не на кого, вот ты и веселишься, как умеешь. Да? Детектив остановился и, сунув руки в карманы куртки, смерил своего спутника насмешливым взглядом. - Нет, - он ехидно прищурился. - Похоже, утром по телефону ты подцепил от священника заразный вирус сочувствия. Лечись, пока не поздно, а то потом, боюсь, тебе придется разочароваться. «Лечиться», «вирус»… Больничная тема, как и сама больница, вселяли в Феникса гаденький, непреодолимый страх, который он никогда не показал бы Артуру. Вряд ли здание рейвенстоунской больницы могло кого-то напугать: семь маленьких двухэтажных корпусов из красного кирпича, соединённых коридорами на манер снежинки. Летом их густо и уютно обвивал плющ, а зимой скелеты голых ветвей бессильно цеплялись за старые, времён Первой Мировой, стены, заглядывали в высокие окна с толстыми двойными рамами и отбрасывали причудливые тени на постели больных. Приёмное отделение выглядело так по-домашнему, что, казалось, не хватает только кружевных салфеточек на спинках кресел, но сами коридоры казались Нику одинаковыми, и каждый напоминал тот, в котором он встретил Энн. Ему хотелось бы забыть об этой встрече и вообще о том, как он себя чувствовал в тот момент, но благодарность и желание снова повидать странную старушку пересилили. - Знаешь что? - сказал Феникс, задумчиво остановившись посреди одного из серых коридоров. - Подожди где-нибудь, пока я не выпровожу мамика. Правда, не знаю, как мне её задержать подольше… - Ты же актер, придумай что-нибудь. Да мне и не нужно много времени, - рассеянно бросил Артур: мысли его были заняты совсем другим. То, что предстояло сделать... как давно он этим не занимался? С последнего раза прошло не меньше года, и детектив внезапно заколебался, вспомнив, сколько сил это отняло. "Черт, надеюсь, результат будет стоить потраченных усилий". - Я попробую, - Ник взглянул на него неожиданно серьёзно. - Подождёшь за поворотом, чтобы она тебя случайно не увидела, но знаешь что? Надеюсь, ты пришёл за чем-то важным, потому что я ненавижу её обманывать. - И это говорит тот, кто за родительской спиной собирается сплавить кучу денег неизвестно кому? - Артур отпустил саркастический смешок. - Поздно мыть руки, когда вся рожа испачкана. Но не беспокойся, я бы не пришел сюда из-за ерунды. "Я бы сюда вообще не пришел, будь моя воля". - Думаешь, мне от этого лучше? Достал уже издеваться, старый хрыч, - Ник окинул его совсем мрачным взглядом и отвернулся к стене. Нахмурился, закрыл глаза, сдвинул брови, прижав ладони к переносице в странном молитвенном жесте и тут же словно выпустил все накопившиеся эмоции. Лицо расслабилось, потеряв какое бы то ни было выражение, как у спящего. - Тогда не болтай ерунды. Меня не интересуют подробности, что тебе нравится, а что нет, - холодно произнес Артур. - Он на втором этаже? Так пошли туда. Феникс повернулся к нему и улыбнулся, весело и задорно. - Иногда мне хочется тебя задушить. Меня ещё никто в жизни так не бесил, - ласково, радостно произнёс он и пошёл к лестнице. Упражнение для лицевых мышц помогло, - для мамика никакой хмурости и плохого настроения. Только радость и улыбки. *** - Мам? Феникс неловко протиснулся в дверь, стараясь не смотреть на тихого, бледного и несчастного Лепрекона. Он не знал теперь, как вести себя с Алексом, который был вроде бы и в комнате, но на самом деле где-то далеко, и это было полбеды, они никогда особо не общались. Хуже - он не знал, что говорить мамику и как её утешить. Она держалась молодцом, конечно, даже улыбнулась, когда он вошёл, но между ними с той страшной ночи словно выросла тонкая прозрачная стена, которая никак не хотела исчезать сама собой. Ник подтащил свободный стул поближе и сел на него верхом, пристально разглядывая мать. Она выглядела так, будто пришла не в палату к сыну, а на приём к королеве: идеальная причёска, строгий зелёный костюм, в котором она раньше ходила на работу, новые туфли… мама вся воплощала свой главный принцип добрососедских отношений: не допускай, чтобы о тебе сплетничали с жалостью. Считают высокомерной? Пусть: это значит, что им самим не хватает уверенности в себе. Считают твоё поведение экстравагантным? Это всего лишь показывает их собственную зашоренность. Но если все эти обыватели начинают тебя жалеть, значит, ты опускаешься так низко, что они чувствуют себя выше и смотрят с пренебрежением. Пруденс Шеобанн никогда и никому не позволяла смотреть на неё свысока и не хотела принимать жалость даже от собственного сына. Феникс чувствовал это, и ему почему-то было обидно, словно старый друг вдруг предал его. - Милый, ты позавтракал? - спросила мама вместо приветствия, глядя на него поверх изящных прямоугольных очков в позолоченной оправе. Она надевала их только во время шитья, как сейчас. Её колени как раз укрывала струящаяся коричневая ткань, а на тумбочке рядом стоял распахнутый несессер, ощетинившийся иголками. - Забежал к Милли, выпили чаю, - легко соврал Феникс, но чувство вины всё равно кольнуло его. Нельзя было врать мамику ради какого-то Старгера. - Пойдём в кафетерий, а то у Миллс были только крендельки к чаю. Ужасно хочу есть! - А вот и нечего было так спешить к девушке, с которой вы уже не встречаетесь, да ещё и напрашиваться на чай, - наставительно ответила мать, но с места не сдвинулась, продолжая ровно, как швейная машинка, класть стежок за стежком. Феникс нервно оглянулся на дверь. - Ну пойдём, мам, я куплю тебе булочку с кремом! - взмолился он. - Нет, сэр, вы хотите, чтобы это я вам купила булочку с кремом, иначе какой резон сыну, который пропадает неизвестно где, не обедая, не ужиная, а теперь и не завтракая дома, скучать тут со старухой матерью? Это был коварный удар. Ник даже и не думал, что маму так задевает его постоянное отсутствие. Впрочем, то, что она хотя бы о детективе не знала, немного утешало - иначе бы простой отповедью он не отделался. - Мам, я не обедал и не ужинал потому, что был на репетиции… - против воли в его голосе появились обиженные, ноющие нотки, пробившиеся откуда-то из детства. - …и только это тебя извиняет. Хотя мужчина, играющий роль Луайне, - это слишком экстравагантно даже на мой вкус. Ты уверен, что тебя в Лондоне… не научили плохому? - Мамик! - Феникс покраснел и решительно отобрал у неё недошитое платье. - Ты как МакРейн, который вечно меня подкалывал в школе! - И почему-то Талейна играет он, а не ты. - Мама встала, отряхнув колени. Кажется, перспектива чашки кофе и булочки с кремом ей всё-таки пришлась по душе. - Никогда не поверю, что мой сын менее мужественный, чем какой-то там Джимми! Она подошла к кровати Алекса, поцеловала его в лоб, выпрямилась и застыла, словно не решаясь уйти. Нику стало жутковато. - Мам, пошли, - неуверенно позвал он. - А если… он проснётся, когда меня не будет? - вдруг спросила мама, и голос у неё был беспомощный, будто у маленькой девочки. Впервые за эти дни холодный страх в сердце Феникса сменился щемящей и нежной жалостью, но он не знал, оценит ли её мамик, и от этого ему стало неловко и немного стыдно. Иногда любить маму было ещё сложнее, чем отца. - Главное ведь, что проснётся, - пробормотал он, и мама, словно разбуженная, снова улыбнулась ему дежурной успокаивающей улыбкой, и Ник почувствовал, как стена отчуждения немного трескается. Выходя из палаты, он поймал себя на том, что закрывает дверь мягко, будто боясь разбудить Лепрекона, и снова в его душе поднялось жгучее нежелание подпускать Старгера к брату, но было уже поздно. Так что не оставалось ничего, кроме как спуститься вниз и получить за предательство свою булочку с кремом. *** Артур осторожно прикрыл дверь палаты и медленно подошел к Алексу. Мальчик лежал на белых простынях, бледный и хрупкий, опутанный медицинскими датчиками и трубками от капельницы. Гробовую тишину в комнате нарушал только равномерный писк сердцебиения на мониторе и тихое шипение аппарата искусственного дыхания. Детектив снял куртку и присел рядом, глядя на тоненький профиль и бескровное личико. Оно выглядело более живым, чем там, на берегу, когда он держал мальчишку на руках, но Артур знал, насколько обманчиво это впечатление. Этот сон был слишком глубок, слишком похож на смерть, чтобы его можно было так легко нарушить. - Почему-то твой брат уверен, что ты очнешься, - задумчиво пробормотал детектив. - Только он не знает, что иногда не все хотят возвращаться. А у тебя хватит на это мужества, Алекс? Мальчишка лежал все также неподвижно, только едва заметно поднималась и опускалась худенькая грудная клетка под белым покрывалом. Детектив стянул с одной руки перчатку и поднес голую ладонь к маленькой ручке, безжизненно лежащей на простыне, и, пересилив себя, прикоснулся к бледной теплой коже. "Надеюсь, я это делаю не зря, потому что если мальчишка ничего не видел..." - мелькнула последняя мысль и... ...снова он стоял в темноте у какого-то дома, со злобой и отчаянием прислушиваясь к радостным голосам из окон, снова с жадностью следил за маленькой фигуркой - чужие ощущения и мысли нахлынули еще более ярко и отчетливо, чем тогда, во сне. Это была входная плата, как сказал тот ублюдок, но только теперь уже лично для него, Артура. Чтобы "найти", где сейчас Алекс, нужно было прикоснуться к нему, а чтобы прикоснуться - вновь побывать в шкуре этого извращенца. Другого способа не было. Во второй раз стряхнуть чужое сознание оказалось легче, хотя запоздалая злость все же захватила разум, стоило только взглянуть в лицо мальчишки. "Его нужно убить, он мог что-нибудь видеть", - яростно потребовали чужие мысли, полные ужаса, но Артур легко проигнорировал их, закрыв глаза и сосредоточившись на Шеобанне. "Если я сейчас отпущу, то придется начинать все с самого начала, - злость, как ни странно, придала уверенности. - Давай, где ты, Алекс, я хочу с тобой поговорить, - он сжал маленькую кисть. Пиик... пшш... пиик… - гробовой тишине монотонно отбивали прошедшие секунды приборы, - тук... тук - слабо стучал под пальцами пульс мальчишки. Пшшшш… пиииии… Через минуту звук безобразно растянулся, застыв на одной бесконечной ноте, и ускользнул куда-то, а вместе с ним исчез и сам детектив. Вокруг него была уже не больничная палата, а блекло-серая завеса тумана, мокрого и противного, он был такой плотный, что ничего нельзя было рассмотреть ни на расстоянии вытянутой руки, ни под ногами. Детектив сделал шаг вперед, и туман всколыхнулся, мощным порывом устремившись ему навстречу. Артур закрылся рукой от бьющего в лицо ледяного ветра и почувствовал, что он не стоит, а куда-то падает, и ветер - это всего лишь встречные потоки воздуха. Туман исчез, и внизу тускло заблестела поверхность воды с бесконечной рябью волн. "Твою мать", - детектив зажмурился, а когда открыл глаза, то понял, что под пальцами у него мокрый песок и он стоит на четвереньках на морском берегу. - Черт... - Артур приподнялся на коленях и огляделся вокруг. - Получилось? - скептически поинтересовался он у самого себя. Вокруг простирался морской берег - это был тот самый скалистый огрызок прибрежной полосы, где он в рождественскую ночь нашел тело мальчишки, только сейчас стоял день. Место было похоже как две капли воды, но Артур сразу остро ощутил разницу, едва вдохнув застывший, безвкусный воздух и оглядевшись вокруг. Залив и лодочная станция находились справа, а не слева, поменявшись местами с пляжной полосой. Тусклое небо плотным покрывалом затянули серые тучи, свет был неяркий и рассеянный, словно шедший отовсюду, из-за чего едва заметная тень жалась к самым ногам. Запах моря едва ощущался, но хуже всего была тишина - Артур не слышал ни шума машин, ни голосов людей, только тихо шелестели волны, лениво накатывая друг за другом на прибрежные камни. - Что это за место, Алекс? - поднявшись на ноги и отряхнув от песка джинсы, спросил детектив и тут же поморщился - уж очень громко и живо прозвучал голос в слишком неподвижном для морского берега воздухе. Артур двинулся вперед, осторожно пробираясь между камней, и выбрался на дорогу. Вокруг лежал Рейвэнстоун, только все в нем было наоборот, словно какой-то рассеянный Копперфильд поменял его левую и правую стороны местами. Вот только поменять-то он поменял, а про все остальное забыл: улицы и дома были пустынны, хотя не выглядели заброшенными, словно люди ненадолго отлучились, отправившись поголовно на какой-нибудь праздник или собрание. Вон приоткрыта ставня одного из коттеджей, а во дворе к низкому заборчику прислонены грабли - не иначе сторож или уборщик отставил их на минуту, отвлеченный телефонным звонком. Среди мертвой тишины и абсолютного безветрия серые силуэты домов, куцые деревца и даже дорожный асфальт были похожи на декорации крупнобюджетного фильма. Не отличимые от оригиналов ни на царапинку, но полностью лишенные жизни - ковырни, а под слоем краски обнаружится картон, фанера или пластик. Артур четко чувствовал присутствие мальчишки, однако все было не так, как обычно. Это был не мир ребенка, и сам Алекс казался здесь чужим, всего лишь маленькой искрящейся песчинкой среди бесчисленных волн темного и холодного моря. С самого момента появления здесь детектива не покидало ощущение, что за ним наблюдают с настороженной враждебностью, оценивают, изучают. Здесь, на пустынной дороге, это чувство только усилилось, хотя вокруг не было ни одной живой души. Словно сам город напряженно и подозрительно следил за ним через многочисленные пустые окна. Казалось, дома незаметно выросли и приблизились, пытаясь разглядеть незнакомого посетителя поближе - здесь ему были явно не рады. «Смотрите, смотрите», - проворчал про себя Артур, окинув строения неприязненным взглядом. Сверху упала тень. Детектив больше почувствовал ее, чем увидел, и обернулся, застыв от удивления: по небу двигалось… нечто. По форме оно напоминало перевернутую исполинскую пирамиду, антрацитно-черную, с неровными краями, матовая поверхность ее постоянно шевелилась и колыхалась под невидимым ветром. В самом центре ее переднего бока, беспокойно ворочаясь в воспаленной глазнице, зиял огромный глаз, весь покрытый лопнувшими сосудами. Его зрачок постоянно сжимался и расширялся, беспорядочно метался по сторонам, словно выискивая что-то. На самом остром конце «пирамиды» головой вниз стоял человек. Несмотря на огромное расстояние, Артур видел его, словно тот находился совсем рядом - это был бледный, худой мужчина с растрепанными седыми волосами и безумными голубыми глазами, замотанный в грязную и рваную смирительную рубашку. Лодыжки его плотно обхватывали два браслета, прикованные к пирамиде. Детектив присмотрелся получше к переливающимся черным волнам и скривился от отвращения. Ее поверхность двигалась не от ветра, а сама по себе - это были человеческие руки, они жадно шевелились, слепо хватая и царапая друг дружку. Вслед за первой пирамидой показалась третья, четвертая, пятая… Они медленно и вальяжно плыли друг за другом, как караван. - Черные корабли идут! - истерично взвизгнул голубоглазый, увидев Артура. - Тридцать два солнца! Всем надо спать, да! - Пошел на хер, - детектив отвернулся и медленно побрел по дороге в сторону города. Крики мужчины еще долго отдавались в ушах. - Отче наш, сущий на небесах! да святится имя Твое; да приидет Царствие Твое… Артур замер, думая, что ослышался. «Ну вот, опять». Вокруг никого не было, вдоль дороги все так же молчаливо стояли дома, но чей-то жалобный, испуганный голос продолжил сбивчиво причитать где-то совсем рядом: - Да будет воля Твоя и на земле, как на небе; хлеб наш насущный дай нам на сей день и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим… - Да заткнись, Райли! - Оставь его, - равнодушно посоветовал третий голос. Детектив шагнул на звук и тут же зажмурился. Город горел. Город истекал кровью. Казалось, она внезапно устремилась из каждой трещинки в потертых стенах домов и асфальта - таким невыносимо густым ало-багровым цветом окрасилось все вокруг, даже море и камни. Огромное закатное солнце, окруженное огненным ореолом, заслонило почти половину неба; оно находилось так близко, что можно было разглядеть, как на его горящей поверхности лопаются и взрываются газовые смерчи. Среди этого красного безумия лишь тени остались тенями: длинными и черными. Три из них преградили дорогу Артуру - темные, полупрозрачных силуэты мужчин в старой военной форме. Детектив едва не натолкнулся на одного из них, но тот даже не шевельнулся, задумчиво уставившись туда, где на высоком взгорье виднелись развалины Вороньего камня. Артур мельком видел эту груду камней с единственной покосившейся стеной, но сейчас это сложно было назвать развалинами - там стояла настоящая крепость, поднявшая свои обломанные зубцы башен к багровому небу. Самый молодой из солдат, стоя на коленях, отчаянно молился, вцепившись в старую винтовку, словно в святую реликвию. - И не веди нас в искушение, но избавь нас от лукавого... - снова и снова сбивчиво повторял он, не обращая никакого внимания на своих спутников. - Райли спятил, глупый молокосос… Но я ему немного завидую - руку бы отдал за то, чтобы забыть все, что мы видели, - черная тень того, что был пониже, устало опустилась на камень. - Эта кровь повсюду, брр… я думал, после того налета гребанных фрицев на Портсмут, насмотрелся на нее. Теперь эта дрянь мне будет до конца дней сниться. Наверное, мы все сошли с ума, если видели «это»… эй, ты слушаешь? - У тебя есть сигарета? - Конечно. Мужчины, некоторое время молча курили, не сводя глаз с крепости, под аккомпанемент причитаний их приятеля. - Что-то они задерживаются, не хотелось бы, чтобы сержант нас здесь застукал, - беспокойно произнес сидящий. - Нет. Смотри. Артур тоже повернул голову. Крепость, нерушимо застывшая на холме, внезапно озарилась вспышкой и вздрогнула - по древним стенам прошла судорога, и они беззвучно и медленно осели, подняв облако пыли. Оно стремительно устремилось на город, сметая за собой кровавый закат, солнце и трех солдат, лица которых детектив даже не смог разглядеть. Все растворилось в этом серой волне: дома, деревья, улицы. Артур снова остался в одиночестве, окруженный непроницаемым пеленой, словно подвешенный в пустом пространстве без начала и конца, где нет ни земли под ногами, ни неба. *** Пыль медленно оседала. Она завалила город чуть ли не выше колена и странно похрустывала под ботинками. Странно, но знакомо. Артур опустил глаза к ногам, но не удивился - пыль превратилась в снег, который медленно кружился в воздухе, только холод здесь не ощущался совсем. Столько снега настоящий Рейвэнстоун видел не чаще, чем раз в десятилетие: вдоль стен домов лежали огромные сугробы и только здесь, на узкой, маленькой улочке, защищенной со всех сторон темными сырыми стенами, его было совсем немного. Город, погруженный в зимнюю дрему, казался еще более мрачным и заброшенным. Где-то впереди, на самом углу улицы, громко звякнула колокольчиком дверь магазина, и у выхода неподвижно замерла темная тень - высокая женщина в пальто с копной вьющихся волос, держащая в руках бумажный пакет с покупками. Детектив ощутил на себе чужой, пристальный взгляд, и его кольнуло неприятное чувство. Этот силуэт был ему знаком. «Нет, не может быть», - он невольно ускорил шаг, со спины неожиданно налетел сквозняк, взметнув из-под ног снежную пыль и разметав густые темные волосы женщины по плечам. Она повернулась и не торопясь двинулась вперед, свернув за угол здания. Когда Артур дошел до того места, он почти убедил себя, что ему привиделось, - только от двери магазина, дверь и окна которого были наглухо заколочены снаружи, шла четкая цепочка следов, и легкий, едва заметный аромат… Эти духи он не мог ни с чем спутать: Элис всегда любила ландыши. Только его бывшая жена никак не могла здесь находиться, если это не было очередным видением, одной из теней, населяющих странный город. Только откуда она здесь? «Хватит с меня игр», - детектив мрачно уставился на глубокие следы от женских сапог, которые дразняще направлялись именно в ту сторону, где он чувствовал присутствие мальчишки. Артур тихо ругнулся сквозь зубы и побрел вперед. Город, казалось, превратился в лабиринт бесконечных улиц; все места были знакомыми, но старые дома незаметно вытянулись вверх, нависая над головой и закрывая сырыми потертыми стенами все боковые просветы - стоило свернуть в сторону на параллельную улицу, как там непременно оказывался тупик. Артур то догонял женщину, так что мог хорошо разглядеть ее пальто - в последний раз, когда они виделись, она была именно в нем, - то отставал, но никак не мог настичь окончательно. Стоило ей куда-нибудь свернуть, и расстояния неумолимо увеличивалось. - Карр! - резко и пронзительно раздалось впереди. На снегу сидел большой черный ворон и деловито доклевывал подмерзший кошачий трупик. Кровь бурыми пятнами застыла на снегу. Услышав приближение человека, птица прервала свое занятие, внимательно и выжидающе уставившись на Артура глазами-бусинками. - Кыш, животное, - проворчал детектив, начиная терять терпение. Сейчас он не чувствовал ни усталости, ни течения времени, но если его прошло слишком много, при возвращении придется расплатиться головной болью и дрожащими руками. Ворон возмущенно каркнул еще раз и шумно вспорхнул с земли. Сделав небольшой круг, он опустился на ближайшую ограду, окинув детектива насмешливым и слишком осмысленным для птицы взглядом. В ответ над головой прошелестело множество крыльев, и шум этот становился все громче - сверху теперь кружилась целая стая таких же черных птиц, и количество их росло прямо на глазах. Вороны деловито рассаживались на крыши домов, заборы, ограды и фонари, пока весь снег вокруг не покрылся шевелящимися и каркающими угольно-черными комками перьев. На дорожку перед Артуром присесть никто из птиц не решился, но сотни блестящих темным глаз неотрывно следили за бывшим полицейским. Сопровождаемый этим мрачным эскортом, детектив неожиданно вышел на открытое место - перекресток перед центральным парком. Артур словно попал в два разных места: за спиной, стоило обернуться, была все та же темная и тесная, как капкан, улица, а здесь бурлила жизнь. Вернее, ее подобие. По тротуару в разные стороны озабоченно сновали люди, если их только можно было назвать людьми – некоторые из них были яркие и четкие, как живые, другие - всего лишь бледными, полупрозрачными тенями. Не все из них были одеты современно: детектив видел дам в кринолинах и крестьянских платьях, джентльменов в цилиндрах и рыбаков в обносках. Все они были поглощены только своими делами, не обращая внимания ни на себе подобных, ни на Артура, ни на воронов, обсевших крыши. Элис детектив увидел сразу - она стояла спиной у края тротуара, собираясь перейти на ту сторону. Охваченный внезапным чувством тревоги, Артур бросился вперед, расталкивая тени, когда нога его бывшей жены коснулась зебры, припорошенной снегом. Женщина не успела дойти и до середины дороги, когда из-за поворота, визжа тормозами, неожиданно вылетел автомобиль. - Нет, стой! - крик вырвался помимо воли. Слишком поздно. Машина легко отшвырнула в сторону неожиданное препятствие, и тотчас, как по мановению волшебной палочки, тени людей исчезли. Перекресток опустел, только на дороге осталось лежащее, как сломанная кукла, тело, и яркие обертки рассыпанных из пакета продуктов. Артур медленно подошел и присел рядом, чувствуя, как тревожно сжалось сердце, и детектив с неприятным удивлением понял, что боится. Какая-то часть разума страшилась маленького, ничтожного шанса, что в этом безумном, обманчивом месте все может оказаться правдой. Крови не было, женщина лежала ничком, и длинные каштаново-медные пряди, густо припорошенные снегом, беспорядочно рассыпались по спине. Детектив осторожно коснулся ее плеча, намереваясь перевернуть тело. Это было настоящим безумием, но Артур просто обязан был увидеть ее лицо. Тело под пальцами неожиданно шевельнулось, и женщина приподнялась, опираясь на локоть. Бывший полицейский не успел даже удивиться, когда его запястье, царапнув когтями, обхватила огромная черная воронья лапа, торчащая из рукава пальто. - Кааррр! - насмешливо рявкнули прямо в лицо, рядом щелкнул клюв, и в приоткрытой пасти мелькнул розовый язык. Птичье лицо вороны в обрамлении длинных густых волос уставилось на детектива, маленькие черные глазки горели торжеством. - Ты… чертова тварь! – Артур в ярости схватил существо за воротник, но «она» забилась в руках с неожиданной силой, царапая его когтями, вырвалась и неуклюже заскакала по дороге, стряхивая одежду. Из-под груды тряпья наконец выскользнул огромный растрепанный ворон и, тяжело взмахнув крыльями, взлетел над дорогой. Вместе с ним в воздух поднялась вся воронья стая, оглушая окрестности каркающим хохотом. *** За ажурно-решетчатой оградой царила осень, такая же промозглая, как в настоящем Рейвэнстоуне. Артур осторожно ступал по чистым плиткам дорожки, в любой момент ожидая подвоха. Здесь, в парке, было слишком тихо и спокойно, по сравнению с остальным городом... если, конечно, его можно было назвать "городом". Это странное место никак не могло быть личным миром ребенка, и все же Алекс находился совсем близко – в этом детектив был абсолютно уверен. С досады Артур тихо ругался сквозь зубы. Он не предвидел, что прогулка может настолько затянуться, даже не допускал мысли, что что-то может пойти не так. Причина нашлась быстро в виде болтливого получателя анонимок. "Чертов юнец со своим утренним визитом". Детектив направился по центральной аллее. Этот парк был самым любимым у детей и самым нелюбимым у их родителей, особенно в летнее время - на зиму аттракционы закрывали. Он и сейчас лежал перед Артуром, погруженный в глубокую дрему в ожидании посетителей: тихий, заброшенный и пустой, но готовый в любой момент проснуться и вцепиться в визитера мертвой хваткой. Скамейки и урны были выкрашены свежей краской, на тропинке ни листика - парк выглядел так, словно его подготовили к показу комиссии по выдаче звания Лучшего города. Только высокие остовы деревьев мрачно выстроились равномерной шеренгой вдоль обеих сторон дорожки, скрестив над ней свои голые ветви, тонкие и черные, как вороньи лапы. Артур задрал голову: они казались толстыми нитями старой потрепанной паутины, брошенной своим хозяином, траурной вуалью раскинувшейся над головой. - Сделай свой выстрел, не проходи мимо, мистер! - писклявый электронный голос взвизгнул над ухом и залился монотонным механическим смехом. Словно вторя ему, пестрые палатки и ларьки вокруг ожили, замерцали яркими лампочками, и тишина, звенящая над деревьями, лопнула, разорванная какофонией разнообразных звуков: веселыми мелодиями, призывными возгласами и противным смехом. "Ударь - узнай свою силу!", "Десять попаданий и два бесплатных выстрела в подарок!", "Гадалка Карма предскажет твою судьбу", "Попкорн", "Самые сладкие пончики" - зазывно кричали вокруг надписи и заголовки. - Обойдетесь, - мрачно процедил Артур, морщась от летевших со всех сторон фальшивых звуков. Только одна мелодия выбивалась из общего нестройного фона - это был печальный мелодичный мотив, и детектив, невольно прислушавшись, двинулся в его сторону. Источником музыки оказалась небольшая карусель, старая, вся в облупившейся краске – единственное неряшливое строение в парке. Она бесшумно кружилась, совсем не в такт своей печальной мелодии; в тусклом пасмурном воздухе весело мерцали цветные огоньки, и лошадки на ее платформе плавно опускались то вверх, то вниз, в то же время продолжая нестись по кругу: белые, черные, рыжие. На спине одной из них мелькнула маленькая фигурка в красной рубашечке и темно-синем джинсовом комбинезоне - Алекс? Детектив подошел к самой ограде и присмотрелся, на мгновение перед глазами отчетливо мелькнуло круглое детское лицо: коротко стриженная рыжая шевелюра, закрывающая глаза челка, застывшая улыбка, крапинки веснушек... Нет, не Алекс. Мальчик приветственно приподнял маленькие пальчики, но, сделав еще один виток по кругу, пропал, стоило Артуру на секунду отвлечься. - Черт, - разочаровано протянул он, опершись на ограду. - Мистер Старгер? - спросил кто-то у него за спиной весело и удивлённо. - Вот это да! Вы как тут оказались? Знакомый голос. Все еще не веря своему везению, детектив обернулся: перед ним стоял Алекс, целый, невредимый и совершенно не изменившийся с момента их предпоследней встречи. "Если это не очередное видение, конечно". - Привет, Алекс, - он внимательно присмотрелся к мальчишке, чтобы исключить подвох. - Как? Иногда у меня получается... заглядывать в такие места. Я хотел поговорить с тобой, поэтому я здесь. - Так вы специально ко мне пришли? Круто! - в голосе Алекса сквозило неподдельное восхищение. - Только… - он не договорил. Злой порыв ветра налетел вдруг из ниоткуда, взвихрил опавшие листья, едва не сбив мальчика с ног, и умчался, унося с собой ставшие вдруг бесплотными карусели и аттракционы. Яркие, зазывные, они вдруг поблёкли и, истончившись, как сигаретный дым, блёклой радугой улетели вдаль. Остался только на глазах чернеющий и теряющий листву парк. Алекс поёжился. - Ого, тут как-то жутковато, - заметил он без особого страха, скорее будто запоминая что-то или пытаясь поддержать разговор. - Вам тоже жутковато, мистер Старгер? - Не так, чтобы... но приятного мало, согласен. Без огней киосков парк стал еще более мрачным, неприветливым и настороженным. - Что это за место? - А вы не знаете? Я не очень уверен, но мне сказали, что это «другая сторона», - мальчик зарылся пальцами в густые светлые волосы, неосознанно копируя старшего брата. - Но мне больше свалку напоминает, потому что тут всё какое-то сломанное и работает не так, как надо. Ну вот, смотрите, - он протянул руку, будто хватаясь за что-то, потянул на себя, и посреди парка открылась дверь в уютную прихожую с персиковыми обоями. На вешалке с крючками в виде изогнувших хвосты бронзовых русалок висело изящное женское пальто и до боли знакомая Артуру красная куртка. Из приоткрытой двери гостиной доносилось приглушённое бормотание телевизора, изредка прерываемое взрывами надоедливого закадрового смеха. - Ловко, - детектив удивленно приподнял бровь. "Ему сказали... интересно, что это значит? Кроме мальчишки здесь есть еще кто-то?" Он задумчиво взглянул на Алекса. – Значит ты можешь манипулировать всем этим? - Да ладно вам, - Алекс попытался ответить небрежно, но уши у него явно порозовели, и уголки губ норовили выдать довольную улыбку. - Просто тут можно делать что угодно, но это тяжело, потому что, когда живёшь в нормальном мире, тебя все учат законам физики и всё такое, - он вошёл в дом и поманил Артура за собой. - И потом трудно переучиться... ой, забыл спросить, а вы спите сейчас, в нашем мире? - Нет, - Артур замешкался, прежде чем шагнуть за порог гостеприимно распахнутой двери. Он пришел сюда по наитию, и вдруг так вовремя подвернулся мальчишка... не слишком ли удачное совпадение? После увиденного здесь детектив не стал бы доверять собственной тени, и потому он с пристальным вниманием изучал спину Алекса, но тот выглядел слишком живым по сравнению с тенями, населяющими этот город. - А почему ты спрашиваешь? - он вошел внутрь дома и аккуратно прикрыл дверь. - Потому что, когда Ник спит, он притаскивает сюда всякую гадость, - Алекс подошёл к двери в гостиную, но помедлил, не спеша её открывать. - Вроде чёрного рыцаря. Хорошо, что ему девушки голые не снятся, брр! - Черный рыцарь? - детектив усмехнулся, не иначе на Феникса подействовали байки папаши его подружки. Артур вспомнил, что утром Шеобанн говорил про какой-то сон, только подробности вылетели из головы. - Я передам Фениксу, чтобы был поаккуратней в своих фантазиях. - Ага, передайте, а то голые девушки - это противно, - доверительно сообщил Алекс. - И я, кстати, сразу понял, что вы уже подружились, потому что рыцарь был такой же, как вы. Но я сразу понял, что это не вы, потому что он точно был не настоящий. Как все они. Он открыл наконец дверь, и вошёл в гостиную, такую же персиковую, тёплую и уютную, с потрескивающим камином, с искусственной ёлкой под потолок, - идиллия, слишком тошнотворная, чтобы быть правдой. «Они» ничем не отличались от настоящих, разве что были чуть тусклее и как будто прозрачнее. Феникс, растянувшийся на диване с кружкой какао, отец, читающий газету под включённым торшером, мать, устроившаяся в кресле с вязанием... Никто из них не обратил внимания ни на Алекса, ни на его сумрачного гостя. Детектив с брезгливостью разглядывал находящихся вместе с ними в гостиной людей, если их только можно было назвать людьми. Увидеть вживую родителей Шеобанна было интересно, но эти фигуры вызывали только отвращение, словно комната была заполнена мертвецами. - Нельзя их как-то убрать? - он вопросительно взглянул на мальчишку. - Не знаю, они тут сами по себе. - Алекс вздохнул. - Может, чтобы присматривать за мной или чтобы я думал, что дома. Только я не такой глупый, я же вижу - они неправильные. Артур вновь мрачно посмотрел на блеклые силуэты: говорить в их присутствии было странно, но, похоже, ничего другого не оставалось. - Послушай, Алекс, - осторожно начал он, - мне нужно узнать ответы на несколько вопросов, но предупреждаю, они неприятные... - детектив внимательно взглянул на мальчишку. - Как ты сюда попал, есть ли здесь еще кто-то живой, кроме тебя, и... что ты помнишь о Кнехте Рупрехте? - А… почему вы спрашиваете? - Алекс отвернулся, взял из неподвижной руки Феникса пульт и выключил телевизор. Ничего не изменилось - бубнёж и взрывы смеха никуда не исчезли. - И так много вопросов сразу… - Я хочу найти этого ублюдка - это основное, - вернее, этого хотел Феникс, но, раз бывшему полицейскому пришлось влезть в дело, Артур бы с удовольствием захлопнул за убийцей двери полицейской машины. Или пустил бы ему пулю в башку. - А остальные вопросы появились только после того, как я сюда попал. Это место странное. - А вы разве раньше тут не были? Я так понял, что оно одно такое на весь мир. Как будто везде и нигде… чаю хотите? Только не знаю, можно ли тут пить чай, но я пробовал сладкую вату в парке, и она правда была сладкая. - Алекс сделал пару нерешительных шагов к кухне, будто пытался сбежать и одновременно стыдился этого желания. - Нет, не был, - отрезал детектив. Вот первая проблема, вполне ожидаемая, но от этого не менее неприятная. Что если ему не удастся разговорить Шеобанна? Артур не исключал такой возможности, и эта мысль не вызывала ни малейшего удовольствия. Как копаться в ране и так и не найти пули. Он облокотился на стену, не сводя пристального взгляда с мальчишки. - Алекс, я бы сказал, что понимаю тебя, но это будет брехня, потому что сам я никогда не был на твоем месте. Все что я знаю - это то, что тебе мерзко и стыдно об этом говорить и мне тоже неприятно задавать тебе эти вопросы, - мрачно и задумчиво произнес он. - Давай сделаем так, - Артур потер переносицу, врать он не хотел, - ты сказал, что я твой друг… если не хочешь говорить об этом, я тебя пойму, даже взрослым сложно это делать на твоем месте. Но этот ублюдок уже убивал, не один раз и не два, и будет продолжать. Ты можешь помочь его найти. Алекс молчал. Почему-то теперь казалось, что он, стоявший рядом, замер теперь на другом конце комнаты, потом ещё дальше, словно гостиная вытягивалась в длинный-длинный коридор, унося мальчика от Артура. - Я ничего не помню, - слабо донеслось издалека. - Почти… - Почти? Тогда что ты помнишь, Алекс? - нетерпеливо крикнул ему вслед детектив. Он шагнул вперед, но расстояние было слишком велико. Коридор внезапно взбрыкнул, изгибаясь, стены потерялись во тьме, и что-то огромное рухнуло вниз, едва не придавив детектива. Раскрытая книга, размером с пятиэтажный дом, тёмная и нечёткая. Одна гигантская страница была исписана непонятными словами, а на другой… знакомая уже Артуру гравюра с объятой пламенем девушкой. - Это, - раздалось откуда-то сверху и со всех сторон. - Она была внизу. - Черт... - Артур выпрямился: пол дрогнул от толчка, и детектив едва устоял на ногах. "Поганое место", - он задрал голову вверх, чтобы разглядеть страницы. Они были из обычной бумаги, края немного истрепались по краям от частого пользования. А язык... детектив сразу узнал его - книга была на французском. - Где внизу, Алекс? - уже без особой надежды крикнул Артур в темноту. - На полу… - донеслось совсем слабо. - В машине… Он, кажется, сказал ещё что-то, но резкий порыв ледяного ветра заглушил слова, сдувая коридор, тёмные стены и неясные силуэты, оставляя только белое безмолвие без начала и конца, белый цвет, в который можно было только падать… - Не надо вам было приходить… - бесцветно прошептал невидимый Алекс где-то над ухом. - …это не понравилось… - Кому не понравилось?! - но вопрос растворился в пустоте и так и остался без ответа, поглощенный ледяным вихрем, который яростно, но бессильно вцепился в одежду. Странный город-двойник Рэйвенстоуна бесследно исчез, и оставаться здесь было бессмысленно. III - …это не понравилось Миллисент, и она попросила перешить платье Ингерн. - Мама немного брезгливо взглянула на пластиковый стаканчик. Она была убеждена, что ушлые буфетчики используют их по несколько раз, поэтому идея выпить кофе в больничном кафетерии была ей противна, Ник ясно это видел. Они сидели у окна в маленьком пустом зале, которому, как и приёмной, попытались придать как можно более домашний вид. Стремление нового главврача сделать больницу домом родным для пациентов и их родственников было похвально, но по контрасту с холодными, серыми, почти монастырскими коридорами и стерильными белыми палатами такие уютные местечки смотрелись жутковато, будто расставленные ловушки. Феникс пару раз бывал тут в детстве, кажется, когда бабушке Морис делали операцию или что-то такое и они с мамой заходили её проведать. Всё, что он помнил из этих визитов - мамик каждый раз покупала ему булочку или ломкий, хрустящий рогалик, наполненный кремом. Сейчас он как раз пытался объесть похожий рогалик так, чтобы густой, приторный ванильный крем не вылез на клеёнчатую скатерть или на джинсы. - Ей никогда ничего не нравится… - он откусил рогалику хвостик и тут же пожалел об этом. - Мамик, помнишь, как я заболел и вы меня отправили в Лондон? Мама поднесла стаканчик к губам и на секунду задержала его, чтобы сделать глоток. - Конечно, милый, - нарочито небрежно, почти равнодушно отозвалась она. - У тебя держалась высокая температура, и мы не могли её сбить, притом чувствовал ты себя прекрасно. Почему ты спрашиваешь? - Что это была за больница вообще? - Ник слизнул крем, опасно повисший на краю. - Тебя совсем туда не пускали? - Пустили один раз, когда я приехала тебя устраивать. Там было очень мило: окраина города, большой парк, славные медсёстры, тихо и спокойно, как на курорте. Но они не разрешили мне остаться с тобой, понимаешь ли, такое у них было условие, уж не знаю почему. Первые пару дней я тебя навещала, а когда ты освоился, уехала. Мама была вроде бы такая же, как обычно, но что-то с ней точно случилось. Она вдруг подобралась, захлопнулась, как устрица, и слишком много внимания стала уделять содержимому стаканчика, будто пытаясь что-то разглядеть сквозь мутный, непрозрачный латте. Странно, но сейчас она стала даже немного похожа на Старгера, когда тот хотел что-то скрыть. Разве что не ругалась. - А почему я стал говорить про эту Жанну? Которая сгорела. Этого, кажется, не стоило спрашивать. Мама отвернулась, разглядывая что-то в окне. - Кажется, чью-то машину эвакуируют… - невпопад начала она. - Мам! - Ты просто случайно увидел по телевизору фильм про Жанну Д’Арк, впечатлился, наверное… - мама всё так же рассеянно глядела в окно. Никакой машины и никакого эвакуатора за ним не было. - Знаешь, мне эта версия всегда казалась какой-то странноватой. - Ник, как обычно, невольно надул губы, пытаясь сосредоточиться. - Это вроде бы и логично, но… - Феникс Николас Шеобанн. - Мать повернулась к нему, и взгляд её был непривычно холодным. - Есть вещи, о которых не говорят. Бесполезные вещи, которые не нужно помнить, о которых не нужно знать. Которые никому не рассказывают. Ты уже не ребёнок, ты двадцать лет прожил в Рейвенстоуне и должен был это запомнить. Если ты чего-то не помнишь, значит ты не должен помнить. - Она отставила стаканчик, разгладила юбку и поднялась. - Смотри-ка, доктор Креншо, мне как раз надо с ним поговорить. Она прошла мимо Ника и слегка потрепала его по волосам, но даже это тёплое прикосновение не могло развеять холод, будто повисший в воздухе после её слов. Мамик никогда так не разговаривала с ним. Никогда. Правда предаваться рефлексии было некогда - как только она подсела за докторский столик, Феникс чуть ли не бегом кинулся обратно в палату. Старгера надо было срочно эвакуировать. *** Первое, что почувствовал Артур - это теплую ручку ребенка, которую он держал в ладони, а потом постепенно пришли знакомые звуки больничной палаты и усталость, безмерная и опустошающая. Артур разжал руку и поднес ее к глазам: пальцы мелко дрожали от слабости. - Дерьмо, - детектив тяжело облокотился на постель. Всякий раз, когда он нырял в чужое сознание последствия были одинаковы: чувствовал он себя отвратно, словно весь день тащил за собой грузовой состав, и к усталости вдобавок присоединилась сдавившая виски безумная головная боль. Только теперь детектив сомневался, что это место было как-то связано с Алексом. Пора было уходить, пока сюда не заявился мальчишка со своей матерью, но тело отказывалось двигаться. "Еще две минуты... нужно немного отдохнуть..." - Ну что там? - прошептал вдруг кто-то над ухом, будто в продолжение полутрипа полукошмара. - Что? - детектив приподнял голову и резко обернулся, застигнутый врасплох, но там стоял всего лишь Феникс. - Ах, это ты... - с раздражением проворчал он. Нужно было уходить, но ноги не желали двигаться. - Как видишь, ничего, но мы мило побеседовали... если можно так сказать. - Звучит жутковато, - честно признался Ник. Он не хотел пугать Старгера, но вошёл бесшумно, сам не зная почему. Чтобы не разбудить Алекса, наверное. - И вообще, нам уже пора, мама может вернуться, как я ей буду объяснять твой визит? Ты сейчас даже на мой взгляд выглядишь как до чёртиков странный педофил. - Надо же, я не гожусь даже на обычного педофила, какое разочарование, - Артур кисло усмехнулся и усталым движением помассировал виски: голова не желала проходить. - Я пошутил, а у тебя с чувством юмора точно не все в порядке, - наставительно, но рассеянно посоветовал он Нику. Надо было встать, но сил не было даже на это. Детектив бросил на него острожный взгляд - заметил ли мальчишка что-нибудь? При мысли о том, что придется придумывать объяснение, голова начала болеть еще сильнее. "А его обязательно придется придумывать, если ты растянешься здесь на полу". Артур натянул перчатку и куртку и, собрав остатки сил, поднялся, стараясь, чтобы не было заметно мерзкую мелкую дрожь в коленях. Но Ник заметил. Как с трудом поднимается Артур, как явно обозначились вдруг морщины у него на лице. Феникс крепко, но решительно взял детектива под локоть. - Думаешь, я не заметил? Мог бы сразу сказать, - ему жутковато было говорить с Артуром строгим тоном, он знал, что Старгер точно окрысится, но пора было расставить точки над и. - Пошел к черту. Тебя это не касается, - холодно процедил детектив, и глаза его опасно сузились. Он резким движением стряхнул руку Феникса и направился к двери, но, подойдя к ней, тяжело оперся на косяк. - Касается! - Ник поймал его снова, на этот раз вцепившись, как клещ. - Мог бы сразу сказать, что болен! Я бы всё равно тебя нанял. - Я не болен. И если ты не отпустишь, я тебе что-нибудь сломаю, - пообещал Артур, мрачно глядя на Шеобанна, - я тебе не бабка, чтобы меня под руки таскать. Ник побледнел. При обещании что-нибудь сломать его слегка затошнило, но он не отступил. - Тебе нужен врач, идиота кусок! Ты на ногах еле стоишь. - Никто мне не нужен, это сейчас пройдет, - с раздражением отмахнулся от него Артур. Детектив протянул свободную руку и, схватив юнца за воротник куртки, придавил того к дверному косяку так, что спина Шеобанна соприкоснулась с ним с глухим стуком. - Никогда не делай того, о чем тебя не просят, ясно? - холодно процедил Артур и, только удостоверившись, что Шеобанн его услышал, разжал пальцы и рывком распахнул дверь в коридор. Феникс не отставал, хотя и прикасаться больше не решался, просто шёл на расстоянии. - Не ври мне, ты точно болеешь, - уверенно заявил он, готовый, впрочем, в любую минуту увернуться от удара. - Приехал в глушь из Лондона, постоянно напиваешься, почти не выходишь из дому, тощий, жена тебя бросила, и тебе уже два дня подряд было плохо. Может, тебе осталось жить неделю, а я не знаю об этом! Это точно что-то смертельное или очень серьёзное, но даже если так, - ничего стыдного в этом нет и нечего это скрывать! Я не хочу, чтобы ты вдруг помер! - Я не вру и помирать не собираюсь, - проворчал Артур, поморщившись. Он бросил вокруг беспокойный взгляд, но коридор был пуст. - И не визжи на всю больницу, а то ты привлекаешь слишком много внимания, - детектив дошел до лестничного пролета и оперся на перила, переводя дыхание. - С чего вдруг ты забеспокоился? Я тебе никто, просто жадный детектив, поэтому настоятельно советую приберечь заботливость для своих родственничков. - Я не визжу! - огрызнулся Феникс, но тон сбавил. - Я боюсь, понятно? Почему мне должно хотеться, чтобы ты умирал? И вообще, если ты не врёшь, то почему тебе плохо уже второй раз? - Я же сказал - это тебя не касается. Любопытство кошку сгубило, - проворчал Артур и, придерживаясь за перила, начал спускаться вниз. Впереди ждал такой же длинный коридор и холл... при мысли о них, детектива сразу замутило. - Слушай, здесь есть место для посетителей, где можно спокойно посидеть? Ник отреагировал моментально: - Покажу, только если расскажешь, что с тобой, - выпалил он. Шантаж? Может быть, зато для важного дела. Артур с удивлением приподнял бровь. - Вы посмотрите на него - еще условия ставит... – детектив усмехнулся. - А зачем тебе это вообще знать? Ник помедлил с ответом. Действительно, зачем? Если он скажет, что ему интересно или любопытно, Артур чего доброго рассердится, или ещё хуже - посмеётся. Иногда Феникс чувствовал, что этот прожжённый коп ценит только честность, значит отвечать нужно было максимально честно. Но так, чтобы привередливого Старгера не разозлить. - Потому что я ещё не видел болезни, при которой человеку надо всё время носить перчатки, даже если руки здоровы. При мысли о перчатках у него в животе что-то сжалось в комок. Артур не снял их даже в библиотеке, хотя в них наверняка сложно было перелистывать страницы. Вернее, снимал, но только один раз - когда прикасался к картине. И в больнице, в палате Алекса, он как раз надевал перчатку, когда Ник вошёл… Если бы не воспоминание о том, как приятно холодило кожу прикосновение, Феникс даже внимания бы не обратил, но эта деталь прочно врезалась ему в память, а за ней потянулись и остальные. - Не думал, что ты такой внимательный. Но ты забыл еще одну болезнь - когда у человека не все в порядке с головой, - Артур спустился по лестнице до следующего пролета и насмешливо посмотрел на Феникса снизу вверх. - Как тебе такой вариант? - Что-то вроде синдрома, когда человеку всё кажется грязным? Как его там… - топот Ника гулко отскакивал от серо-зелёных стен. К концу лестницы Феникс не выдержал и перемахнул сразу через две ступеньки. - В общем, это не оно. Во-первых, ты трогал картину в библиотеке, сняв перчатку. А она ведь наверняка пыльная и грязная, ты бы сразу об этом подумал. А во-вторых, ты сейчас зелёный весь непонятно от чего, вряд ли от нервов. - Просто я чертовски устал, - пробормотал Артур. - Не хочу я тебе ничего говорить, и на это много причин, но основная - у тебя язык как помело. - Что?! - устал он, как же. Такую хилую отговорку Ник просто проигнорировал. - Я тебе выдал хоть одну тайну? Если не хочешь говорить, значит что-то точно есть. Феникс остановился рядом и обеспокоенно попытался заглянуть Старгеру в лицо. - Мне не выдал, но из-за твоей неосторожности скоро весь город узнает, кто меня нанял и чем я занимаюсь. Вот сейчас таскаешься за мной, а ведь в больнице полно медсестер, готовых посплетничать. Сюда? - Артур толкнул большую стеклянную дверь и заглянул внутрь. Это была небольшая комната для посетителей, обставленная диванами и кадками с растениями, из окна, затянутого сетью плюща, открывался вид на магазин через улицу. В комнате никого не было, и детектив тяжело опустился на ближайший диван, с облегчением вытянув ноги. Ник устроился рядом. Энн могла его и подождать, до конца приёмных часов было время, а оставлять Артура одного, да ещё когда он так и не раскололся? Ну уж нет! - Так ты мне расскажешь? - осторожно спросил он Старгера через пару минут ёрзанья на диване. - Тут никого нет. - Хорошо, - на минуту задумавшись, медленно произнес Артур. - Возможно, это поумерит твой пыл, - пробормотал он с явным сомнением. - Ты умеешь вызывать огонь, и я тоже кое-что умею... Прикасаясь к предметам или к людям, я вижу самые отвратительные вещи, которые с ними происходили, - Артур не верил, что когда-нибудь снова произнесет эти слова, но это случилось, и больше всего удивления вызвало собственное безразличие. То, от чего раньше в душе мгновенно загоралась злость, смешанная с глухим отчаянием, сейчас превратилось просто в очередное досадное неудобство. "Когда только успел привыкнуть?" - Я могу заглядывать в чужое сознание, и еще... меня преследуют неудачи, так что ты совершаешь огромную ошибку, так активно навязывая свое общество. Феникс молчал. Он смотрел в потолок и пытался прикинуть, что из сказанного правда, а что - обман. Старгер был хитрый, он умел манипулировать… где вообще гарантия, что ему действительно плохо, что он не разыграл весь этот спектакль с полуобмороком? «Меня преследуют неудачи, не ходи за мной», - таким никого не напугаешь, кроме человека, который точно уверен, что необъяснимые сверхъестественные штуки существуют. Но… Артур оказался на пляже точно вовремя, чтобы спасти Алекса. Не удивился, когда Феникс обжёг его, рассказал о повесившемся художнике… Конечно, такие совпадения тоже бывают, и даже скорее всего это совпадение, но слова Старгера отлично объясняли, зачем ему нужно было увидеть Лепрекона. А ещё он сказал про «сознание». Тёмный, мёртвый Рейвенстоун, рыцарь, убивающий девочку… Разве такое у Алекса сознание? Разве это нормально? - Как-то многовато экстрасенсов на один город, - наконец отозвался Ник, сунув руки в карманы. - Ты, я, Лепрекон… это даже не многовато, это чёртова уйма, так что, если хочешь, чтобы я поверил, говори, зачем ты сюда пришёл. - Да мне плевать веришь ты или нет. Я уже сказал тебе, почему я здесь, еще в палате. - То есть ты с ним говорил? - Ник резко выпрямился и удивлённо обернулся к нему. - Как? - Как и с тобой - словами, - Артуру уже надоели расспросы. – Алекс еще жив, поэтому, прикоснувшись, легко найти, где находится сознание, поэтому мне и нужен был твой брат. Вот только это место совсем не похоже на личный мирок ребенка... возможно, ты сам его видел, - Артур нахмурился и поднял внимательный взгляд на Шеобанна. - Кстати, он передавал тебе привет и просил, чтобы ты не таскал к нему всякую дрянь, вроде Черных рыцарей, которые почему-то похожи на меня. Ник открыл было рот, но тут же закрыл. Старгер не мог узнать о Чёрном Рыцаре. Никак. - Значит… во сне всё было по-настоящему, так? - медленно проговорил он. - И ты был с Алексом в этом городе, допрашивал его, да? - Я попробовал его разговорить, но узнал не слишком много. Он почти ничего не помнит и, учитывая случившееся, это неудивительно, - Артур полез в карман за сигаретами, но, вспомнив, где они находятся, снова с разочарованием откинулся на спинку дивана. - Но кое-что он все-таки сказал. Наш извращенец оказался любителем иностранных языков, у него в машине валялась книга на французском, - то, что в ней был тот же самый рисунок Жанны д'Арк, который подкинули Фениксу, детектив решил пока умолчать. Ник содрогнулся, представив, что Лепрекону пришлось ещё и говорить об этом. Вспоминать. Думать о таком в мире, который строит себя по кирпичику, забирая целые улицы прямо из твоей головы. Где гарантия, что по чёрному городу не ходит сейчас Кнехт Рупрехт, любитель французских книжек? Он прогнал от себя эту мысль так быстро, как только смог. - А название? Лепрекон запомнил бы, он вечно запоминает, что не надо. - Не было там названия, просто открытые страницы и все, - соврал детектив. - Ты так говоришь, будто сам видел. - Ник с подозрением прищурился. - Расскажи мне всё, я твой наниматель, ты что-то от нанимателя скрываешь? Детектив задумчиво посмотрел на Шеобанна. Стоило ли говорить сейчас про рисунок? Мальчишка сразу бы решил, что тот, кто его подкинул - маньяк, а Артур в этом сомневался. Напрашивалось только два вывода: или это совпадение, хотя весьма странное, или же его действительно подкинул извращенец, вот только зачем? - Я ничего не скрываю, просто есть одна деталь, - детектив устало потер переносицу, - ее надо уточнить. - Какая деталь… - начал было Феникс, но тут же махнул рукой. - А, ладно, сейчас не рассказывай. Спрошу потом, когда ты не будешь на покойника похож. Сходим вечером в паб? Тебе от пива точно полегчает, ты же без этого жить не можешь. - Мне полегчает, если ты не будешь трещать под ухом. Мгновенно исцелюсь, - Артур усмехнулся. - И никакого пива вечером: во-первых, я его не люблю, во-вторых, у меня будет работа. - Работа? Какая? - Которая тебя не касается. Сможешь наконец провести этот вечер с мамочкой и папочкой, а не таскаться с алкоголиком, подозреваемом в убийстве детей, на потеху соседям. - Нет, я пойду с тобой! - Ник был искренне возмущён. Сначала Старгер скрывает от него важные вещи, потом практически отстраняет от дела… - Почему ты меня не берёшь?! - Потому что тебе там делать нечего. Я же ясно сказал: избавь меня от твоей смазливой физиономии. Надоел, - Артур поднялся и, схватив мальчишку за куртку, выставил его в коридор. - Вот тебе в утешение, - в руках у Шеобанна осталась визитка. - А… а я всё равно пойду с тобой, - негромко, но уверенно пробормотал Феникс закрывшейся у него перед носом двери. - И выслежу тебя, если надо. Он развернулся и побрёл по тускло освещённому коридору. Раз Старгер хочет побыть один, самое время сходить в гости к Энн! Без цветов и без фруктов, зато с благодарностями. Правда, где её искать, он понятия не имел, но решил пойти наудачу. Энн ведь не похожа на старушку, которая целыми днями будет сидеть в палате, что если она выйдет прогуляться по коридору? Или можно будет найти медсестру и спросить, в какой палате женщина, по имени Энн. Или открывать все двери подряд, хотя больные могут пожаловаться. Или… - Мистер Эндрю? Ник не обознался: мужчина с букетом роз, обогнавший его у входа в корпус, действительно был библиотекарем. Услышав знакомый голос, Кейн удивленно обернулся. - О, Феникс, - он приветливо улыбнулся, только улыбка вышла натянутой и безжизненной, словно Кейн растерял куда-то весь свой задор, но усиленно пытался скрыть это за вежливостью. Сейчас как никогда библиотекарь выглядел на свои тридцать с небольшим, то ли из-за слишком плотно сжатых губ, то ли дело было в освещении – тусклый дневной свет в окружении серых стен придавал всем лицам нездоровый оттенок. - Привет. Как неожиданно... что ты здесь... - Эндрю замолчал на полуслове и нахмурился. – Ах, да, у тебя же здесь брат, - тут же извиняющимся тоном поправил себя он. - Вы… - воодушевления и радости от случайной встречи как не бывало. Вчера в библиотеке Эндрю тоже вёл себя так, будто ничего не случилось, так же, как все, и даже теперь избегал простых слов сочувствия. Не то чтобы они были нужны Фениксу, но он впервые в жизни чувствовал себя изгоем, и это ему не нравилось. - Вы идёте кого-то навестить? - глупый вопрос, естественно, человек, пришедший в больницу с цветами, идёт навещать кого-то, но нужно ведь было поддерживать видимость светского разговора. Будто им обоим не всё равно. - Да, моя тетя... она болеет, - Кейн замялся и переложил букет в другую руку. - Извини, я такая свинья, думаю только о своих проблемах, - он смущенно усмехнулся, и это выражение растерянности смотрелось непривычно на его лице. - У тебя они еще хуже, а ты тут передо мной изображаешь вежливость. Я должен был еще вчера сказать - мне жаль твоего брата, это ужасно... то, что случилось. В первую секунду Ник даже растерялся от этих слов. Он совсем не ожидал от смешливого мистера Эндрю настоящего сочувствия и не был готов его принять. Проще было обвинять всех в чёрствости, чем достойно отвечать на заботу. - Я… нет, это вы извините. - Он опустил глаза. - Я вам тоже сочувствую. И вы не обязаны вот так… а давайте я вас провожу! Я тоже хотел навестить одного человека в этом корпусе, нам, наверное, по дороге. Феникс улыбнулся так искренне, как только мог, стараясь загладить вину, и в то же время… в то же время он немного злился на Эндрю. После того, что случилось с Алексом, чужие чувства и проблемы вдруг словно выросли до небес, люди будто приблизились, как под лупой, стали живее, и оказалось, что все они могут страдать и испытывать боль. Что если задеть их чувства, потом может быть стыдно. Ник не хотел этого стыда, ему неприятно и утомительно было думать всё время о ком-то, кроме себя, а тут Эндрю просто вынуждал сочувствовать ему, ощущать себя виноватым. Насколько же легче было с Артуром! Этот злобный тощий чёрт плевал на всех свысока, и его настолько ничто не волновало, что обидеть его было не страшно, даже наоборот, невыносимо хотелось порой. Мистер Эндрю же был простым, уязвимым человеком. Увы. - Тогда идем, мне на второй этаж, - библиотекарь согласился сразу и снова улыбнулся с некоторым облегчением. Всю дорогу он молчал, чувствуя смущенность Феникса, однако той мимолетной растерянности, с которой он извинялся перед Шеобанном, как не бывало. Кейн вновь стал самим собой - непринужденно здоровался и шутил с проходящими врачами и медсестрами, как со старыми знакомыми, видимо, он бывал здесь очень часто и успел приглядеться персоналу. Палата его тетушки находилась в середине безликого серого коридора. - Ну вот, мы и пришли, - Эндрю остановился у такой же серой двери. - А ты кого здесь искал, Феникс? Я могу помочь, если хочешь... люди в этом корпусе обычно одни и те же, - он невесело усмехнулся. Ник чуть помедлил, соображая, как бы получше описать Энн, которую видел всего-то раз в жизни. - Это женщина… мм… пожилая, с очень короткими волосами, и носит яркую шаль. Ещё её зовут Энн. Всё, - честно признался он. Ему вдруг стало страшно, что Эндрю сейчас посмотрит на него удивлённо и скажет, что такой женщины в больнице нет и никогда не было. Глупо, но такой шанс был. Если не мёрзнущее в холодильнике красное яблоко, Ник вряд ли бы даже попытался снова прийти в раковый корпус, убедив себя, что всё ему привиделось. Непроницаемые зеленые глаза с внезапным интересом уставились на Ника. - А тебе чертовски везет, Феникс, - библиотекарь распахнул дверь и заглянул внутрь. - Тетя Энн, к тебе гости!