Осколки рухнувшего мира

      Громкая трель противным звоном разносится по всей комнате. Из незашторенного окна уже бьёт раздражающе-яркий свет утреннего солнца и падает в аккурат на большой кокон из одеяла, что лежит практически поперёк кровати. Сначала звук будильника успешно игнорируется, но идиотская мелодия так и продолжает напоминать, что пора просыпаться.       Из кокона медленно выпутывается рука. Шарит по смятой простыне, но находит только пустоту. Телефон так и продолжает где-то звенеть бодрой мелодией. Раздаётся приглушённый страдальческий стон, а после из-под одеяла появляется голова с растрёпанным гнездом из волос. Парень трёт глаза, пытается проморгаться и привыкнуть к слепящему солнечному свету. Усевшись, он заторможенно, как разбуженная сова, вертит головой в поисках орущего телефона. Тот обнаруживается на полу. Вырубив будильник, он в очередной раз клянётся себе сменить этот гадкий звук на какой-нибудь поприятнее. Разумеется, ничего не изменится.       — Доброе утро, Феликс, — хрипит, приветствуя самого себя.       Нет, он не псих какой-то, чтобы постоянно с собой разговаривать. Просто раздражение, возникшее из-за недосыпа, выливается словами через рот. Как и всё остальное, что его бесит или вызывает любые другие эмоции, Феликс привык проговаривать. Иногда вот самому себе.       Широко зевнув, он потягивается до хруста в позвоночнике. Несколько секунд ловит потемнение в глазах от прилива кислорода и, наконец, вылезает из тёплой кровати. Ледяной пол холодит ступни, и Феликс невольно ёжится. Но комнатных тапочек в этой квартире отродясь не было, поэтому остаётся стиснуть зубы и плестись в душ по холодному ламинату.       Ванная у Феликса небольшая, но ему хватает. Когда живёшь один, зачем много пространства? Там есть всё, что необходимо: раковина с большим зеркалом, душевая с полочками, где куча разных шампуней с гелями, шкафчик с полотенцами и всякой бытовой химией, да унитаз со стиральной машиной. Хотя, по утрам Феликса даже ванная раздражает, ведь светлая плитка бликами от лампочек неприятно режет глаза. На самом деле, пока он не съест свой законный завтрак, бесить будет вообще что угодно.       Настроив комфортную температуру воды, Феликс ныряет под тёплые струи и прикрывает глаза. Рискует снова уснуть, но сегодня ему курсовую сдавать, так что это знание здорово помогает не отрубиться. Хоть и хочется невероятно.       Вытирая волосы перед зеркалом, Феликс цепляется взглядом за пролёгшие под глазами тёмные круги. Результат сбитого режима налицо. В буквальном смысле. В очередной раз он работал половину ночи: прилетел срочный заказ. Феликс подрабатывал тем, что писал программы и сайты для самых разнообразных целей. Конечно, самые идиотские запросы он отметал, как и те, в которых предлагали смехотворную оплату. Феликс может себе позволить перебирать. Всё-таки, программист он толковый, да и небольшая база клиентов имеется. Тем более, что это его будущая профессия: он третьекурсник в столичном университете.       Феликс вздыхает, разглядывая своё заспанное, чуть уставшее лицо. Вот и след от подушки на щеке, и припухшие глаза. Немного бледноват, но завтрак это решит. Жаль, с отросшими тёмными корнями не поможет: придётся идти осветлять. Ну, или опять попросить своего чуть придурковатого соседа заняться покраской. Тот на все руки мастер.       Завершив утренние процедуры, Феликс впрыгивает в тёмные джинсы и любимый бежевый худи из мягкой ткани. На завтрак остаётся немного времени, поэтому он быстро готовит сэндвич и наливает сок в кружку с ярко-жёлтыми цыплятами. Варить кофе уже некогда. Феликс торопливо жуёт, проверяя чат своей группы в надежде, что пару всё же отменили и можно завалиться спать. В переписке только мемы какие-то, да очередные сплетни. Что ж, универ, так универ. Феликс разочарованно цыкает. Нет, учёба ему нравится, там интересно, но когда ты нормально не спишь уже третью ночь, становится как-то пофиг на все эти лекции и семинары.       Феликс бросает взгляд на часы. Понимая, что уже начинает опаздывать, он шипит сквозь зубы тихое: «Блять», и вихрем несётся в прихожую, дожёвывая на ходу сэндвич. Там спешно шнурует высокие ботинки, прыгая на одной ноге, хватает рюкзак и выходит за дверь. Пока Феликс проворачивает ключ, из квартиры напротив начинает что-то грохотать. Впрочем, это уже привычно. Наверняка его сосед снова со своими котами носится по всем комнатам. Так что Феликс просто закатывает глаза и после шагает к лифту, слыша отдалённый крик соседа: «Суни, хватит жрать герань!»       На улице тепло. Весна здесь уже полноправная хозяйка: вокруг много зелени, распустились цветы на клумбах и даже яркое солнце уже не так бесит, а скорее вызывает прилив хорошего настроения. Феликс вдыхает полной грудью. До универа идти недалеко, можно справиться минут за пятнадцать. Не зря выбирал квартиру поближе. Гулять он любит, так что решил совместить приятное с полезным. Тем более, заработок позволял. На изыски, конечно, уже не хватало, но на квартире экономить не хотелось: комфорт и удобство для него первостепенны. А без лобстеров всяких можно и обойтись. Да и не приучен он к такому.       Лавируя между прохожими, Феликс сам не замечает, как начинает легонько улыбаться. Весенний воздух действует на него отлично. Он даже не сразу слышит, как сквозь городской шум его зовёт незнакомый голос:       — Молодой человек! Молодой челове-е-ек!       Феликс оглядывается по сторонам, пытаясь понять кому он вообще понадобился. Но долго думать не пришлось: какой-то мужчина машет ему, стоя с охапкой книжек в руках. Тот улыбается во все тридцать два и буквально подпрыгивает к Феликсу:       — Вы выглядите таким толковым и понимающим парнем! — он резко опускает ладонь Феликсу на плечо, отчего тот вздрагивает. — Я хочу рассказать вам о Боге!       Да твою мать. Проповедники отчего-то часто цеплялись к нему на улицах, вот и сегодня — снова. Мужчина протягивает тёмно-синюю книгу с золотистым крестом на обложке и не прекращает улыбаться.       — Бог всегда рядом с нами. Он нас любит! — продолжает он. — Возьмите, почитайте на досуге!       Если Бог так всех любит, то где же он был всю Феликсову жизнь? Не то чтобы она была плохой или трагичной, вовсе нет. Жизнь Феликса вполне себе обычная и спокойная, но немного помощи, конечно, не помешало бы. Например, можно ж сделать так, чтобы он высыпался за часа четыре?       — Спасибо, но мне не интересно, — вежливо отказывается Феликс, аккуратно отодвигая от себя протянутую Библию. Интересно, проповедник вообще подумал о том, что Феликс мог быть и не христианином вовсе? В Корее религий много.       — Но позвольте, молодой человек, как же не интересно? — мужчина отступать не намерен. — Неужели не хотите знать о божественном предназначении?       Вообще, Феликс не агрессивный. Он уравновешенный и добрый парень, очень рассудительный. Но сейчас начинает потихоньку закипать. То ли жаль окончательно испорченное утро, то ли настойчивость проповедника бесит. Даже самому Феликсу неясно. Он вскидывает запястье с часами, проверяя время до пары, а потом расплывается в улыбке. Отнюдь не доброжелательной:       — Хотите секрет? — теперь уже Феликс кладёт руку на чужое плечо и слегка наклоняется, чтобы негромко и хрипловато произнести: — Бога нет. Есть только люди.       Подмигнув мужчине, он набрасывает капюшон на голову и продолжает свой путь. Даже не оглядываясь, Феликс понимает, что ему вслед выпученными глазами смотрит проповедник. Видимо, тот не часто нарывался на людей, которые не религиозны.       Из-за внеплановой задержки приходится ускорить шаг. Благо, он уже совсем рядом с универом, так что, спустя каких-то пять минут, Феликс взбегает по ступенькам ко входу. В коридоре он плавно вливается в гудящую и разномастную толпу студентов. Все разговоры вокруг звучат как какой-то белый шум, периодически вспыхивающий отдельными возгласами и громким смехом. Феликс поглубже натягивает капюшон и пробивается к нужной аудитории, изредка работая локтями. Проходя мимо автомата с кофе, он притормаживает, решая, нужен ему напиток сейчас или же лучше не опаздывать и выпить его после. Лёгкий толчок в плечо и короткое: «Извини» от проходящей девушки вырывает Феликса из раздумий. Он кивает ей, мол, всё окей, машет рукой на автомат и шагает в аудиторию. Потом разберётся со своим недосыпом.       Первая пара у него по менеджменту. Феликс, честно говоря, в рот его ебал. Он до сих пор не шибко догоняет на кой чёрт ему, студенту факультета прикладной информатики, нужен менеджмент, но преподаватель объяснил научно-популярно: «Вам потом с этим работать, детки». В общем, Феликсу в обозримом будущем предстоит создавать ИТ-проекты, которые будут применять в совершенно разных областях. В рекламе, юриспруденции, экономике. Но он всё равно в рот ебал этот менеджмент. Просто дайте ему компьютер и отвалите на пару часиков.       Приметив место у окна ближе к концу аудитории, Феликс быстрым шагом движется через помещение, попутно приветственно кивая одногруппникам. Он бросает рюкзак на пустой стул и, усевшись на другой, утыкается лбом в сложенные на столе руки. Всё-таки зря он кофе не взял. Пусть и неимоверно гадкий, из этого, вечно обманывающего со сдачей, автомата, но кофе.       Через пару минут он практически вырубается, но какое-то наитие заставляет поднять голову. В аудиторию вплывает Хан Джисон. Одногруппник Феликса, периодически заноза в заднице и, по совместительству, его лучший друг. С широченной улыбкой, Джисон звонко приветствует с другого конца аудитории:       — Привет, веснушка!       Феликс непроизвольно закатывает глаза, но, впрочем, улыбается ему в ответ. Этим прозвищем Джисон одарил его при первом же знакомстве, за что схлопотал в глаз и потом пару недель светил отменным фингалом. У Феликса тогда как раз был переломный период: он ненавидел свои веснушки, но потихоньку начинал свыкаться с этой особенностью. Сейчас, конечно, Феликс их любит и даже считает очаровательными, но тогда решил, что Джисон начнёт его стебать, прямо как безмозглые одноклассники в школе. Вот и стукнул разок. Для профилактики.       Чёрт его знает как и почему, но после парни сдружились и теперь друг от друга буквально не отлипают. Видимо, в тот момент сказалась беззаботность и неунывающий характер Джисона, который, мало того, что не обиделся на превосходный удар с правой, так ещё и таскался за Феликсом, рассказывая ему всякие дурацкие истории из жизни. А таких у него был неиссякаемый запас.       — Утра, Джи, — машет в ответ Феликс.       Джисон буквально светится, как то самое весеннее солнце на улице, и своим появлением всегда поднимает настроение. Феликс наблюдает, как друг мчится к нему через аудиторию на всех парусах с двумя стаканами кофе в руках. На нём белая толстовка с яркими зелёными полосами, широкие чёрные джинсы и светлые кроссовки. Волосы в творческом беспорядке кудрявыми волнами падают на лоб, а на носу поблёскивают очки — сегодня в золотистой оправе. У него никаких проблем со зрением, но аксессуар этот любит настолько, что имеет целую коллекцию.       Феликс убирает свой рюкзак с соседнего стула и туда тут же плюхается Джисон. Скинув сумку на пол, он тянется с обнимашками к Феликсу.       — Кофе-то поставь хотя бы, — цокает Феликс.       — Ай, точно, — Джисон оставляет на столе стаканы и крепко прижимает к себе друга. — Я тебя вечность не видел! Буквально столетия прошли, я так постарел за это время, — голосит он в ухо Феликсу, который искренне переживает, что окажется раздавленным.       — Всего неделя прошла, — хрипит Феликс. — Бля, отпусти. Придушишь.       — Для меня неделя — вечность, — Джисон сдувает лезущую в глаза чёлку, но она тут же падает обратно. — Закрылся там со своим компом и про друга забыл. Я чувствую себя преданным!       — И поэтому принёс мне кофе? — Феликс кивает в сторону стаканов.       Джисон вытаскивает один из них из подставки и протягивает другу. На стакане мелькает надпись «Веснушка» и нарисованное маленькое солнышко. Феликс бросает выразительный взгляд на Джи.       — Латте с тонной сахара, — театрально кланяется ему Джисон, а после, покопавшись в кармане, добавляет: — И конфетка!       Феликс искренне не понимает, чем заслужил такого друга. Тот всегда умудряется считывать его настроение с лёгкостью и неведомо какими способами. Иногда даже мелькали мысли, что Джисон экстрасенс, но это уже глупости какие-то. Вот и сейчас он чисто интуитивно притащил Феликсу кофе, в котором тот так нуждался.       Феликс снимает крышечку со стакана только для того, чтобы с наслаждением вдохнуть приятный аромат.       — Спасибо, Джи, — улыбается он. — Ты мой спаситель.       Джисон неопределённо машет рукой, глотая свой айс американо.       — Я просто понял, почему ты пропал со всех радаров. Опять ночами работал? — он снова смахивает чёлку и в ответ на кивок Феликса закатывает глаза. — Божечки, тебе двадцать два всего, а пашешь так, будто сорок два и тебе приходится обеспечивать семью с вечно беременной женой, кучей спиногрызов и огромной собакой, — бурчит себе под нос Джисон, пока лезет в сумку за тетрадью. — Хорошо, что ты гей и из этого добра тебе только собака и светит.       Феликс едва не давится кофе.       — Об усыновлении слышал? — сипло произносит он. — И вообще, я пашу, чтобы у меня деньги были. Иначе мне придётся к тебе переехать. Будешь постоянно слушать всё моё гейское нытье, — Феликс изображает пальцами кавычки при последних словах.       Джисон открывает рот, чтобы ответить, но звонок, объявляющий о начале пары, быстро его закрывает.       — Потом поговорим, — улыбается Феликс, копаясь в рюкзаке. — Ручка есть запасная? Я свою забыл походу.

***

      Весь университетский парк залит солнцем. Лучи пробираются сквозь молодую листву и оседают яркими пятнами на земле. На небе ни облачка, а весь воздух пропитан свежестью. Хочется просто сидеть на зелёной лужайке, слушать, как чирикают вездесущие воробьи и подставлять лицо согревающему солнцу.       Под раскидистым каштаном на скамейке с удобной спинкой расположились Феликс с Джисоном. В такую погоду грешно сидеть в столовой, поэтому парни набрали еды и ушли в парк на перерыв между парами.       — Слушай, Феликс, — говорит Джисон, хорошенько мешая токпокки палочкой, чтобы соус распределился равномерно, — ну это не дело.       Феликс замирает с открытым ртом, так и не донеся до него кимпаб, от которого собирался откусить внушительный кусок, и переводит недоумённый взгляд на Джисона.       — Я говорю, затусить нам надо. Мы уже сто лет не собирались, бро, — вздыхает Джи и отправляет в рот рисовую клёцку.       Феликс наблюдает, как в волосах друга играют солнечные зайчики. Он бы рад встретиться, сам уже соскучился до посинения, но дедлайны в спину дышат. Феликс откладывает кимпаб обратно в коробку:       — Мне работать надо. Прости. После заказа мы обязательно затусим.       — Ты, конечно, мой друг и ради тебя я готов даже айс американо вылить в раковину, но сейчас я хочу ткнуть тебе в глаз вот этой самой палкой, — в подтверждение слов, Джисон заносит палочку и угрожающе направляет её в сторону Феликса. Тот откидывается, поправляя солнцезащитные очки для спасения, и звонко хохочет.       — Не надо ничего выливать. Ты и сам уже наполовину айс американо, — Феликс отводит от лица палочку. — Ну серьёзно, Джи. Мне сайт доделать надо.       Джисон откидывает голову на спинку скамейки и некоторое время рассматривает шевелящуюся под лёгким ветерком листву каштана. На его лице отражается бурная мозговая деятельность. Феликс практически слышит, как ворочаются извилины в кудрявой голове напротив. Он с наслаждением жуёт кимпаб, когда Джисон спрашивает:       — Дедлайн когда?       — Пошлежавтра, — с набитым ртом отвечает Феликс.       Прикрыв глаза, Джи расплывается в улыбке и складывает руки на груди:       — Вот значит сегодня и приедешь ко мне! Тебе отдохнуть бы, реально. Ты уже на зомби похож. Очень милого, но всё-таки зомби, — Джисон резко поворачивает голову к Феликсу: — И знаешь что? Я не дам сожрать свои мозги!       В этом весь Джисон — размышления иногда приводили его в какие-то ебеня. Феликс уже привык. Более того, частенько он этот бред поддерживал и развивал в ещё больший идиотизм. Он убирает коробочку с едой со своих колен и, подражая движениям зомби, приближается к Джисону. Рвано двигая руками, он корчит, как ему кажется, страшное лицо и басит:       — М-мозги-и-и…       Джисон делает вид, что ему до усрачки страшно. Но не выдерживает и громко ржёт, сползая по спинке скамейки. А Феликс смеётся вместе с ним. Всё-таки это прекрасно, когда рядом есть человек, готовый вместе с тобой творить несусветную дичь. Когда смех утихает, Джи негромко произносит:       — Правда, Феликс. Приезжай. Глянем фильм какой-нибудь, в приставку зарубимся. Я уверен, что с заказом ты укладываешься в сроки, — он с полной серьёзностью смотрит в глаза, скрытые за тёмными стёклами очков, — но если что, я готов тебе помочь.       Феликс уже не помнит, когда принимал чью-то помощь в работе. Привык справляться со всем самостоятельно и быть независимым. Неудивительно, ведь он жил без родителей: те погибли, когда ему было всего два. Маленького Феликса забрали к себе дедушка с бабушкой и воспитывали, стараясь вырастить из него хорошего человека. Это у них получилось прекрасно: Феликс отзывчивый и добрый, готовый прийти на помощь, если у него достаточно возможностей для этого. Бабушка и дедушка с радостью давали ему всё, что могли. Вкусную еду, хорошую одежду и образование. Дед даже на секцию тхэквондо его отвёл, и теперь Феликс может похвастаться чёрным поясом и поставленным ударом, который Джи успел ощутить на себе в полной мере.       Когда Феликс подрос, то старался помогать по дому. А потом начал подрабатывать в свободное время. Например, помогал в кофейне, что была рядом с домом или же выгуливал собаку соседки. Собака была на редкость противной: всё норовила убежать куда-то, облаять каждого прохожего или цапнуть Феликса за палец. Но он был терпеливым. Тем более, соседка платила за эти прогулки со сварливым чихуахуа. Бабушка поначалу ворчала, мол, нечего тебе это всё делать, успеешь ещё за всю жизнь наработаться. Но Феликс был непреклонен, ведь ему хотелось дать что-то в ответ за всю заботу. В итоге, бабушка просто махнула рукой.       Так Феликс и привык справляться со всем сам, а ещё постоянно работать. Сейчас же он почти непрерывно брал заказы, хоть и не было острой нужды в деньгах. Их часть отправлял бабушке с дедушкой, которые жили в соседнем городе, часть откладывал. В общем, денег ему хватало. Но он даже не заметил, как с головой ушёл в работу, а все встречи с друзьями или другие развлечения остались практически за бортом.       Феликс тихонько хмыкает, наблюдая как стайка воробьёв воюет с голубем за кусочек булки, которой щедро поделился Джисон. Повернувшись к другу, он улыбается:       — Окей, сегодня приеду к тебе, — улыбка становится шире, когда Феликс слышит радостный писк от Джисона. Он пальцем спускает очки ниже и, бросив хитрый взгляд поверх оправы, добавляет: — С тебя пицца, Джи.       Джисон вскидывает вверх кулак, будто выиграл только что в лотерею.       — Самую большую закажу! — верещит он и едва ли не подпрыгивает от восторга. — С самым убойным пепперони на Диком Западе!       — Мы на Востоке, придурок, — смеётся Феликс, пока убирает пустые коробки из-под обеда в урну.       — Да хоть на Марсе, бро! Божечки, я так рад, что мы наконец-то затусим.       Джисон вскакивает, подхватывая сумку, и танцует никому не известный победный танец. Наверняка выдумал его на ходу. Феликс качает головой и за лямку сумки тянет его обратно в универ. Осталась ещё одна пара, где им нужно сдавать курсовую.

***

      Ближе к концу дня Феликс переодевается в одежду потеплее: вечером всё ещё прохладно, несмотря на самый разгар весны. Лёгкий бежевый худи сменился на чёрный, а сверху синяя джинсовка. Он уже шнурует ботинок, когда в дверь раздаётся звонок. На пороге сосед из квартиры напротив — Минхо, с котом на руках и в штанах с милыми печеньками.       — Привет, хён, — улыбается Феликс, а потом переводит взгляд на кота и чешет ему за ушком. — Привет, Суни.       — Это Дуни, — машинально и чуть недовольно поправляет Минхо. — Запомни уже: у Суни носик белый, а у Дуни — рыжий.       Феликс машет на него рукой, мол, отстань, кот есть кот и какая разница, у кого какой там носик. Минхо обводит его взглядом с головы до ног, задерживается на одном обутом ботинке и хмыкает:       — Куда собрался на ночь глядя?       — К Джисону, — чуть растягивая имя и немного сюсюкая, отвечает Феликс. Он так и продолжает чесать громко мурчащего Дуни, который уже совсем поплыл от ласки.       — Не поздновато ли для прогулок, пупсик?       — Да чего ты нудишь, как старый дед, — Феликс закатывает глаза. — В приставку поиграем и домой вернусь. Чего я вообще тебе отчитываюсь?       Минхо перехватывает кота, практически стёкшего вниз от приятных почёсываний, и чуть наклоняет голову:       — Не хочу к соседу новому привыкать, если тебя кто в ночи по лохматой башке стукнет.       Феликс неосознанно приглаживает волосы на макушке. И ничего она не лохматая.       — Ладно. Что хотел-то? Мне уже идти пора.       — Сахар у тебя есть? У меня закончился, а мне для цветка надо, — Минхо ловит на себе ошалевший взгляд и с хитрой улыбкой поясняет: — Я вычитал в одной статье, что сахар — крутая подкормка для цветов. Ты прикинь? Они глюкозу любят, а в сахаре её завались.       Выразительно выгнув бровь, Феликс отступает назад, чтобы пропустить соседа в свою квартиру. Хрен его знает, что там любят цветы, но если Минхо так интересно насыпать сахара в горшок — Феликс им поделится. В конце концов, ему уже нужно уходить, а выяснение всех вкусовых пристрастий соседской герани может затянуться надолго.       Минхо медленно шагает за Феликсом, который прыгает на одной ноге в сторону кухни, и вертит головой во все стороны. Он бывал здесь много раз, но отчего-то вновь и вновь осматривался. Вроде всё без изменений: та же прихожая с полкой для обуви и большим зеркалом, та же гостиная с мягким диваном и кухня, что соединена с самой гостиной, такая же, как и в прошлый раз — светло-серые обои и чёрные шкафчики. Но Минхо как будто пытался заметить что-то новое. Феликс всегда говорил, что у того просто старческий склероз, за что неизменно получал лёгкий подзатыльник.       Поджав ногу в ботинке на манер цапли, Феликс достаёт из шкафчика коробку с сахаром и пустой контейнер. Глядя через плечо на привалившегося к дверному косяку Минхо, он интересуется:       — Тебе много надо?       — Не, герань вроде не прожорливая, — отвечает тот и чмокает Дуни между ушек.       Феликс пожимает плечами и отсыпает сахара. Щёлкнув крышкой, он прыгает к Минхо и вручает ему контейнер.       — Всё, соседушка, на выход. Мне идти пора.       Уже в подъезде Феликс прощается с Минхо, снова гладит кота и уходит к лифту. Когда Минхо смотрит ему вслед, его выражение лица с немного дурашливого меняется на серьёзное. Он вытягивает ладонь в сторону Феликса и поджимает безымянный палец. Феликс не замечает, как на долю секунды его тело вспыхивает мягким голубоватым светом.       — Это тебе на защиту, дуралей, — бормочет Минхо. — Притащи свою тощую задницу домой целой и невредимой. Пойдём, Дуни. Нам ещё цветок кормить.       Выйдя из дома, Феликс пишет сообщение Джисону о том, что скоро будет. Живут они недалеко друг от друга: пятнадцать минут на автобусе или полчаса пешком. Феликс проверяет время, потом сверяется с картой, где видно, когда приедет транспорт, и бодро шагает к остановке. Прогулки можно оставить на потом. Тем более, когда Джисон присылает в ответ фотку пиццы с двумя геймпадами около неё.

***

      — Джи, я пришёл! — кричит Феликс на всю квартиру, запирая за собой дверь. Джисон предусмотрительно оставил её открытой для друга.       Из глубины квартиры слышится сначала какой-то грохот, а потом громкий топот. В прихожую влетает Джи с ободком на голове:       — Мой блудный бро! Ты наконец-то озарил моё мрачное жилище своим солнечным ликом, — он притворно хнычет и смахивает несуществующую слезу.       Феликс скептически оглядывается вокруг. В прихожей серо-голубые стены, жёлтый диванчик в небольшой нише и над ним картина с яркой абстракцией. Напротив диванчика встроенный шкаф под цвет стен, а сверху него — подсветка. Отсюда гостиную практически не видно, но Феликс прекрасно знает, что там тоже всё в духе Джи: красочно и с большим количеством света. На мрачность здесь тянуло только чёрное худи самого Феликса.       — О да, бедолага. И как ты только в этой жуткой пещере живёшь, — насмешливо тянет он, пока снимает ботинки и вешает джинсовку. — Сам с собой ещё не болтаешь, как Голлум? Ну-ка, угадай, что у хоббитца в карманцах?       — Хм-м-м, — Джисон строит задумчивую мину. — Неужели колечко? Мне готовиться к замужеству?       С наигранным восторгом, как у счастливой невесты, Джи протягивает Феликсу руку и наклоняет голову, прикрыв глаза ладошкой. По руке прилетает смачный шлепок.       — Отвали, ты не в моём вкусе, — ржёт Феликс. — А в карманцах у меня другое.       Из кармана-кенгуру он достаёт пакетик и вручает его Джисону. Тот с любопытством суёт в него нос, а после поднимает блестящие неверием глаза:       — Ликс, да ладно… Да быть того не может!       Пустой пакетик отлетает в сторону. В руках у Джисона коробочка, на которой название магазина оптики. Внутри круглые солнцезащитные очки в тонкой оправе и с цепочками на дужках.       — Чёрт, веснушка моя, да ты… Ты охуительный! — Джисон налетает на Феликса с объятиями. — Как ты их достал вообще? Я всё пролез и нет нигде. Лучший, просто самый лучший в мире друг!       Посмеиваясь, Феликс аккуратно хлопает его по спине:       — Я их давно купил, на самом деле. Просто в универе отдавать не хотел, а встретиться не получалось никак. Считай это извинением за то, что пропал.       Довольный Джисон тянет друга в гостиную, не затыкаясь ни на секунду о его крутости. Очки не были дорогими или от какого-то известного бренда, просто модель на пике моды и разбирали их моментально, а Джи всё никак не мог успеть. В принципе, он уже смирился. Но Феликс умудрился где-то выцепить, и теперь Джисон от радости готов пробить головой потолок.       Как и ожидалось, гостиная залита светом. Мягким таким и тёплым: это всё большая гирлянда на белой стене. Чего ещё ожидать от Джисона? Сам как солнце и вокруг всё делает таким же. На полу перед зелёным диваном ярко-жёлтый пушистый коврик, о который Феликс обычно спотыкался, а в углу комнаты — большой фикус. Когда цветок привезли, Джисону в голову пришла гениальная, на его взгляд, идея, и он дал фикусу имя: PD-нним. Чёрт его знает, почему именно так. Но всякий раз проходя мимо цветка, Джисон ему уважительно кланялся.       На стеклянном журнальном столике, что Джи подтащил ближе к дивану, уже стоит ароматная пицца. У Феликса от её запаха моментально урчит в животе. Он, конечно, успел перекусить дома, но твою мать, когда перед тобой восхитительная моцарелла и жгучие ломтики пепперони на нежном тесте, разве можно устоять? Вот и Феликс не может.       Стряхнув с себя руку болтающего Джисона, он с ногами залезает на диван и хватает кусок пиццы.       — Ради еды ехал, да? Скажи честно, — хитро щурится Джи, пока убирает подарок на полку.       Феликс быстро кивает головой несколько раз, на что получает разочарованный вздох. Наигранный, разумеется. Но это не мешает Феликсу перестать жевать:       — Я пошутил!       — Да расслабься ты, — хихикая, Джисон открывает бутылку колы и разливает её в два стакана. — Ешь давай, для тебя же покупал.       Запихнув остатки куска в рот, Феликс показывает пальцами сердечко.       — Итак, брат мой пещерный, во что играть будем? — довольно произносит он.       Джисон расплывается в коварной улыбке, от которой Феликсу моментально становится не по себе. В играх ему не нравились только две вещи: проигрыши и хорроры. Если с первым справиться достаточно легко — поорал и полегчало, — то со вторым уже сложнее. Однажды Феликс половину ночи проходил Silent Hill, а потом неделю спал с включенным светильником. Скримеры и прочая пугающая гадость доводила его до нервного тика и, конечно, Джи про всё это прекрасно знал. А потому его подозрительное лицо сейчас ох как не нравится Феликсу.       В руках у Джисона коробочка, на которой крупная надпись: Slender. Феликс шумно сглатывает и, сведя брови, шипит:       — Джи, нет.       — Джи, да, — лыбится тот.       Феликс опрокидывается на диван и накрывает лицо подушкой, из-под которой слышится приглушённое: «Скотина ты припизженная, а не друг». Он всегда так: сначала говнится на очередное предложение, от которого не в состоянии отказаться, а потом увлечённо играет с Джисоном, вереща не своим голосом на страшных моментах.       Запустив игру, Джи плюхается рядом с Феликсом. Он сдирает с него подушку и впихивает в руки геймпад:       — Ты первый, — кивая на экран телевизора.       Игра рассчитана на одного игрока, как и многие другие хорроры, а потому парни проходят их по очереди, меняясь на смерти персонажа. Некоторым это показалось бы скучным, но их двоих устраивает. А всё потому, что на самом деле Джи то ещё ссыкло. Хоть и храбрится. Собственно, он и придумал такой манёвр: пока один играет, второй может истошно поорать в плечо такого же орущего друга или же просто сныкаться за чужую спину от скримеров. С геймпадом в руках таких вещей уже не сделаешь.       Почему нельзя было взять игру без страшилок? Тут всё просто. Джисон однажды с пеной у рта доказывал их одногруппнику, что хорроры как раз для таких, как он с Феликсом. Пугающихся каждой тени на экране, но тем не менее, вовлечённых в процесс. Щекотать себе нервишки оказалось увлекательным делом. Тем более, это всего лишь игра и в реальности всяких чертей, призраков и зомби не существует.       Так что Феликс глотает колу, зачёсывает пальцами волосы и, задержав дыхание, тыкает на кнопку старта.       Ему страшно до усрачки, но сжав зубы, он успешно проходит пару миссий. Рядом Джисон трясётся как осиновый лист, и это пугает даже больше, чем белое лицо Слендера, которое периодически появляется на экране. Руки Феликса потеют от нервов, сердце отчаянно колошматит. Когда персонаж всё-таки умирает, он передаёт геймпад и выпивает сразу весь стакан колы.       Так и проходит вечер: с воплями, смехом из-за этих самых воплей и взаимными подначками. Попутно пугать друг друга — ещё веселее. Феликс даже огрёб подушкой, потому что тыкнул в рёбра Джисона точно рассчитав тайминги: в тот момент на экране как раз возник очередной скример.       Когда играть сил уже не осталось, парни доедают остывшую пиццу. Откусывая большой кусок, Джисон поворачивается к Феликсу:       — Не пропадай так больше, окей?       Феликс тихо хмыкает. Ему и самому хочется чаще видеться с другом. Он прекрасно понимает, что сам херит все возможности, по уши закопавшись в заказах. С этим определённо надо что-то делать, ибо трудоголизм до добра не доводит.       — Обещаю. Если снова утону во всех своих сайтах, можешь меня нещадно поколотить.       Джисон смеряет его недоверчивым взглядом:       — Чёрного пояса у меня нет, в отличие от некоторых. Не хочу потом в обратку получить и оказаться закатанным в гипс, — он поправляет сползший ободок, пока Феликс пытается не подавиться пиццей от неожиданности. — Я ж буду на мумию похож. И вообще, обилие белого мне не идёт. Раскрасишь гипс поярче, если что?       — Торжественно клянусь! — Феликс кладёт руку на сердце. — Но лучше уж я просто не буду сопротивляться. Ты же знаешь, я тоже скучаю, только вот как увлекаюсь работой, сразу всё остальное уходит на второй план. Так что даю тебе полную свободу на спасение меня.       — Вот и договорились, — улыбается Джи.       Проверив время, Феликс вздыхает. Уже пора идти. Пока он обувается, Джисон убалтывает его на совместный просмотр сериала на следующей неделе. На этот раз уже без страшилок. Джи во всех красках описывает синопсис какой-то новой комедии и Феликс не смог устоять. Он даже говорит, что не будет брать новый заказ, на что получает в ответ выразительно выгнутую бровь, мол, кому ты тут заливаешь, бро. Но Феликс самому себе пообещал взять мини-отпуск, пока совсем с ума не сошёл. Коды ему уже снились. Так что, накинув куртку, он обнимает Джисона на прощание и заверяет, что просмотру сериала быть.       Уже стоя перед подъездом, Феликс решает пройтись пешком. На улице свежо. На небе мерцают звёзды, которые видно даже с городским освещением, и практически полная луна. Погода так и располагает к прогулкам. Тем более, ещё не слишком поздно, хоть и потемнело достаточно рано.       Он неспеша шагает по улице. Больше обычных прогулок, Феликсу нравится гулять именно вечером, когда город преображается. Ветерок приятно обдувает, по дороге шумно проносятся машины, вокруг сверкают яркие витрины, а деревья красиво подсвечены. Умиротворяет.       Настраиваясь на тёплый душ и мертвецкий сон, Феликс сворачивает в переулок, по которому можно срезать путь до дома. Здесь уже нет разномастной подсветки: только фонари, что сейчас почему-то светят намного слабее, чем обычно. Один из них даже мигает. Феликс хмурит брови, глядя на него. Становится слегка некомфортно, в голову сразу лезут воспоминания об игре. Он даже ощущает свербящий между лопаток взгляд в спину, но, обернувшись, Феликс конечно же никого не видит. И чего только не померещится после хорроров. Но шаг он всё же ускоряет. До дома осталось всего ничего. Пройти переулок, конец которого уже маячит впереди, потом поворот налево и там, метров через пятьдесят, нужная многоэтажка.       Феликс доходит практически до конца улицы, но внезапно слышит тихий стон где-то в подворотне.       Показалось?       Тряхнув головой, он делает ещё шаг. Снова стон. Явно болезненный. В горле моментально пересыхает, а руки начинает потряхивать. Судя по всему, кому-то нужна помощь. Поэтому Феликс глубоко вдыхает и заходит в подворотню.       — Эй, кто здесь? — он пытается звучать уверенно, но голос слегка дрожит. — Я помогу вам.       Ответа нет. Только шорох и очередной измученный стон. Феликс включает фонарик на телефоне и движется по направлению звуков. Он всегда себе говорил, что не будет поступать как эти полудурки в фильмах ужасов, которые лезут проверять подвалы и все тёмные углы. Но при первом же случае и сам полез.       Свет фонарика падает на чьи-то ноги в кожаных штанах и грубых ботинках. Остальное скрыто за углом. Подойдя ближе, Феликс тяжело сглатывает: на спине лежит парень, прижимая ладонь к боку. По его пальцам стекает кровь, частично впитываясь в чёрную рубашку. На лице застыла гримаса боли.       Моментально забыв о своих страхах, Феликс резко опускается рядом с парнем на колени, стукнувшись об асфальт:       — О Господи, — он хватается за свободную руку парня. — Потерпите немного. Я вызову скорую.       — Нет.       Феликс теряется, услышав хриплый ответ. В смысле «нет»? Здесь же явно нужны врачи! Оказать первую помощь он в состоянии, но полноценное лечение — не к нему.       — Вам нужно в больницу, — решительно отвечает Феликс и уже вводит первую цифру номера скорой, но парень неожиданно сильно сжимает его ладонь.       — Я сказал — нет, — шипит тот и слегка поднимает голову. — Туда нельзя.       Блять! Ему совсем жизнь не дорога, что ли? Какого хера этот полоумный упёрся? Феликс совсем не понимает, что происходит и почему парень настолько против больницы. Адреналин колотит по натянутым нервам. Нужно что-то срочно сделать, помочь. Он не может оставить его умирать в этой чёртовой подворотне. Феликс жмурит глаза и пальцами зарывается в волосы. В голову приходит мысль. Совершенно ебанутая, но всё же мысль.       — Мой дом рядом. Я помогу. Идти сможешь?       Парень открывает рот, чтобы ответить, но из-за накатившей волны боли, издаёт только хриплый стон.       — Да ёб твою мать, — сквозь зубы рычит Феликс. — Давай, держись за меня.       Он аккуратно помогает парню подняться и перекидывает его руку себе на плечо. Половина веса тут же обрушивается на Феликса. Чёрт. Тяжёлый. Медленными шагами они идут через подворотню. Феликс старается держать его ровнее, но тот всё равно периодически спотыкается.       Как назло, на улице нет ни единого прохожего. Возможно, с их помощью удалось бы уговорить незнакомца поехать в больницу, но когда это необходимо — вокруг ни души.       Уже рядом с подъездом, Феликс поправляет сползающую с плеча руку и мельком смотрит на чужое лицо. Замечает его неестественную бледность, а ещё то, что не увидел вначале. Ярко-красные волосы.       — Угораздило же с панками связаться, — цедит он, прикладывая магнитный ключ к домофону.       Охерительный складывается вечерок. Феликс рассчитывал совершенно не на это.