Разлепив тяжёлые опухшие веки, Феликс стеклянным взглядом утыкается в белый потолок. Сегодня же выходной, какого хрена он проснулся в такую рань? Тыкнув в телефон, яркий экран которого неприятно резанул по глазам, он недовольно мычит. Восемь утра. Ну за что? Перевернувшись на другой бок, Феликс пытается поймать остатки ускользающей сонливости, но внезапно обрушившиеся воспоминания о вчерашнем вечере заставляют резко сесть на кровати.
Он не один в квартире.
Здесь раненый Хёнджин. Странноватый парень, который, по скромному мнению Феликса, похож на панка. Хоть и весьма симпатичного.
Феликс, искренне надеясь, что его новоявленный сосед по квартире не умер ночью из-за своей необычной раны, выпутывается из одеяла и шагает к выходу из комнаты. Около двери он притормаживает. Как-то неловко, что ли. Обычно на ночь у него никто не оставался, ну кроме Джисона разве что, но это вообще отдельный случай. Даже любовников Феликс к себе не водил, предпочитая развлекаться на их территории. А тут внезапно целый, практически незнакомый, парень. Ну, почти целый.
Тряхнув головой, Феликс расправляет пижаму — клетчатые штаны и чёрную футболку, — приглаживает растрёпанные волосы и открывает дверь. В гостиной тихо. Хёнджин то ли спит ещё, то ли действительно умудрился ночью помереть. Феликс старательно отмахивается от последней мысли, пока подходит к дивану, который он выделил для Хёнджина. Тот всё-таки спит. Облегчённо выдыхая, Феликс скользит взглядом по разметавшимся на подушке ярко-красным волосам, по расслабленному лицу с чуть приоткрытыми пухлыми губами, по мерно вздымающейся груди. Ему неожиданно нравится то, что он видит.
Тихонько цыкнув, Феликс отворачивается и на цыпочках уходит в ванную. Прекрасно, теперь он пялится на спящих, как какой-то маньяк из дешёвых фильмов ужасов.
Завершив все свои утренние процедуры, Феликс проверяет сколько лечебных повязок ещё есть в аптечке. Мда, негусто. Осталась одна и этого явно не хватит, чтобы вылечить Хёнджина. Придётся прогуляться за новыми. Он даже не думает о том, что собирается тратить деньги на человека, который на самом-то деле ему никто и знакомы они меньше суток. Просто так привык: раз уж взялся что-то делать — делай это хорошо. Будь то работа или же помощь кому-либо.
Прошмыгнув на кухню мимо Хёнджина, который даже позу во сне не сменил, Феликс включает кофеварку и достаёт нужные для омлета продукты. Это странно и непривычно готовить завтрак не только для себя.
Он уже достаточно долго один. Точнее, никаких отношений заводить не пытался, перебиваясь разовым сексом, и его всё устраивало. Раньше Джисон даже стебал Феликса на этой почве, мол, если будешь сидеть сложа ручки, то станешь старым и одиноким геем, но Феликсу было достаточно разок грозно зыркнуть на него, чтобы шуточки прекратились. И ладно бы за этим всем стояла какая-то личная драма с вдребезги разбитым сердцем, но нет. Ему элементарно было влом. А ещё это означало вылезти из своей скорлупы, сплошь состоящей из кодов и кучи заказов, к чему он уж точно был не готов.
Включив печку и поставив на неё сковороду, Феликс думает, стоит ли будить Хёнджина. Но долго размышлять не пришлось — за спиной послышался хриплый после сна голос:
— Эм, доброе утро, — Хёнджин слегка потягивается, насколько позволяет раненый бок, наблюдая через кухонный островок за обернувшимся Феликсом.
— Привет, — салютует он в ответ деревянной лопаткой. — Надеюсь, ты ешь омлет. Другого предложить не могу, прости, потом за продуктами схожу.
— Ем, — привставая с дивана, отвечает Хёнджин. — Я могу сходить в душ?
Феликс накрывает крышкой омлет, откладывает лопатку и, повернувшись, сводит в недоумении брови:
— Почему ты спрашиваешь? Можешь, конечно, — он подходит к Хёнджину и указывает в сторону ванной: — Душ там. Чистые полотенца найдёшь на полке, а одежду сейчас дам, только… — Феликс окидывает его задумчивым взглядом, — боюсь тебе маловата будет.
Хёнджин машет рукой, а потом, сморщившись, хватается за бок.
— Сильно болит? — поджав губы, спрашивает Феликс.
— Терпимо. Но таблетки не помешают.
Вздохнув, Феликс закусывает губу. Открывает и закрывает рот, будто хочет что-то сказать, но не решается. Хёнджин, конечно же, замечает это:
— Что такое?
— Ну… Э… Тебе это, ну, помочь? — неуверенно произносит Феликс. — С душем, в смысле.
— Думаю, справлюсь, — улыбается Хёнджин. — Спасибо.
На секунду ему кажется, будто Феликс с облегчением выдыхает, отчего Хёнджин еле заметно усмехается. Он дожидается, пока тот принесёт чистые вещи, а после неспешными шагами уходит в ванную. Рана ноет, периодически вспыхивая тянущей болью: ночная порция обезболивающих отпустила.
К моменту, когда Хёнджин возвращается, Феликс уже успевает разложить завтрак по тарелкам и налить кофе в пару одинаковых кружек. Он незаметно осматривает Хёнджина. Да, одежда ему прям впритык. И если футболка ещё куда ни шло, то голые лодыжки, на которые не хватило длины спортивных штанов, смотрятся даже комично.
— Цыплята? Серьёзно? — Хёнджин поднимает свою кружку и кидает на Феликса насмешливый взгляд.
— Друг подарил: не может определиться, на солнышко я похож или на цыплёнка, — бурчит тот в ответ, закатывая глаза. — Сам-то он на придурка похож, хоть и крутого придурка.
С тихим смехом Хёнджин принимается за еду. Такой простой омлет кажется ему очень вкусным: то ли давно не ел ничего в человеческом мире и отвык, то ли Феликс действительно умеет готовить.
Странное какое-то это утро. Хёнджин совершенно спокойно спал в доме с кем-то незнакомым и даже ни о чём не задумывался. Его сон всегда был чутким, ведь опасность могла подстерегать на каждом шагу. В Аду расслабляться нельзя. А на Земле, после нападения, уж тем более. Но почему-то рядом с Феликсом он внезапно ощутил непривычное спокойствие. Хёнджин бросает на него незаметный взгляд и еле слышно выдыхает, удивляясь такой своей реакции.
— Слушай, — Феликс откладывает вилку и отпивает немного кофе. — Тебя же наверняка кто-то ищет. Друзья, родители. Надо сообщить им, где ты и что случилось.
— Я не отсюда, так что никто не ищет, — прожевав, Хёнджин отправляет в рот ещё омлета.
— Не из Сеула, в смысле?
— В смысле, ещё дальше. Не из Кореи.
— Дай угадаю, — чуть склонив голову, Феликс улыбается и поглаживает тёплый бок кружки. — Америка?
Хёнджин замирает и пару раз моргает. Не скажет же он, что его родное место жительства не обозначено ни на одной карте и про него можно узнать только из религиозных книжек. Ну или от знающих об ангелах и демонах. Обычно ему не приходилось рассказывать простым людям откуда именно он прибыл, так что пусть будет Америка, что ж.
— Ага, оттуда, — Хёнджин отпивает кофе, чуть кривится, а потом кидает в кружку пару кубиков сахара. — Переехал не так давно, по работе.
Феликс мысленно делает пометку расспросить его попозже о работе и жизни в Америке. Сейчас же есть вопросы поважнее. Проглотив последний кусочек омлета, он отодвигает пустую тарелку и складывает руки на столе, вперив в Хёнджина серьёзный взгляд:
— Расскажешь, что случилось?
— Да ничего особенного, — пожимает плечами Хёнджин, попутно придумывая версию произошедшего. — Ограбить пытались, а я немножко посопротивлялся. Вот и получил.
Что ж, это выглядит логичным. Всё-таки никакой сумки и мобильника у него с собой не было. Феликс запускает пальцы в волосы и с шумом выдыхает. Как-то всё странно это. Но Хёнджин не кажется плохим: сидит вон, уплетает завтрак, никакой агрессии не проявляет. А Феликс привык верить тому, что видит своими глазами. Только необычная рана не даёт покоя.
— А чем тебя так? — он кивает в сторону бока. — Я никогда таких ран не видел, она же чёрная вся.
Хёнджин сводит брови и откладывает вилку. Старается сдержать нахлынувшие эмоции — не хватало ещё, чтоб глаза засверкали красным и тогда точно никак не отмазаться. Опустив руку под стол, он крепко сжимает кулак. В вопросах о своей ране ему бы самому разобраться, понять, кто решил всадить в него ангельский клинок. А ещё придумать бы правдоподобный ответ.
— Честно? Понятия не имею. Вроде я заметил нож, — тихо говорит Хёнджин, глядя в свою тарелку. — Может, на нём отрава была, а может, у меня аллергия появилась.
— Аллергия? — выгибает бровь Феликс.
— Ага. Вдруг попало что-то, — окончательно успокоившись, Хёнджин вновь подхватывает вилку. — Но ты всё хорошо промыл, цвет уже не такой.
Всё это звучит как несусветная дичь: какая нахрен аллергия с отравой? Феликс смотрит в упор на жующего Хёнджина, даже не мигает. Он всё пытается уложить в голове чужие слова. Вроде правдоподобно, только мелкий и настырный червячок сомнений продолжает подавать признаки жизни. Но пока ответ его устраивает. Феликс допивает кофе и произносит:
— Знаешь, раз уж ты так против врачей, оставайся у меня, — заметив, как на лице Хёнджина отразилось полное недоумение, Феликс быстро поясняет: — Ну, до выздоровления в смысле. Мне так спокойнее, я же, по сути, за тебя отвечаю сейчас. Да и вообще, вдруг тебе хуже станет с этой внезапной аллергией или что там у тебя, а так под присмотром будешь, и лучше тебе одному не остава…
— Понял, успокойся, — перебивает Хёнджин с улыбкой и стараясь не показать, насколько он доволен. Он надеялся на такое предложение, но особо не рассчитывал и сейчас даже слегка удивлён такой удаче. — Если тебе действительно несложно.
— Всё в порядке. Я же сам предложил, — Феликс встаёт из-за стола и собирает пустую посуду в раковину. — Мне сейчас нужно будет уйти. Продукты закончились и в аптеку надо, а то повязки тоже кончаются.
Кивнув, Хёнджин глотает очередную таблетку. Блистер с ними тоже полупустой: Феликс редко пил обезболивающие, разве что когда голова разболится, а потому запаса таблеток не было. Их он тоже быстренько вносит в список покупок, который сейчас составляет в заметках, облокотившись о стойку, что отделяет кухню от гостиной.
— По продуктам какие-то пожелания будут? — спрашивает он, быстро клацая по экрану.
— Да вроде нет, — пожимает плечами Хёнджин. — Только деньги я тебе пока не смогу вернуть. Придётся подождать, пока я не смогу добраться до своей квартиры.
Разумеется, никакой квартиры у него в городе нет. Он в человеческом мире обычно надолго не оставался — день максимум. Так что беспокоиться о жилье не приходилось, а если и задерживался, то ночевал в отелях. Достать деньги на оплату было не сложно: заговорил кому-нибудь зубы здесь, воздействовал способностями там. Иногда и вовсе не платил. Достаточно было убедить служащих в том, что он уже внёс нужную сумму. Да, подло и грязно. Но он демон, такие понятия ему по сути незнакомы. Вот только Хёнджин старался не обманывать работников отелей и чаще всего по-честному оплачивал номер. Ну, почти по-честному. Всё же деньги доставал он путём отменной брехни, но и людей выбирал для этого тоже тщательно. Либо бандиты, либо зажравшиеся миллионеры. Такой своеобразный кодекс чести он перенял от принципиального Абигора: тот старался всегда поступать более или менее правильно, даже когда дело касалось людей.
— Не парься, разберёмся потом, — Феликс бросает на него быстрый взгляд, оторвавшись от телефона. — Так, я собираться пошёл. Посуду не трогай, сам помою, а тебе лучше не напрягаться сейчас.
Хёнджин замирает, так и не дойдя до раковины. Он поднимает руки, мол, понял всё, и уходит на свой диван.
Быстро одевшись в спальне, Феликс проверяет кошелёк, на всякий случай подкладывает налички и выходит к Хёнджину, который растянувшись на диване, сверлит взглядом потолок.
— Я постараюсь поскорее, — произносит Феликс, уперев руки в бока. — Можешь пока книжки почитать, — кивает в сторону стеллажа, где ровными рядами выставлено множество разных книг, — там много чего есть, думаю, найдёшь по вкусу. А если нет, на столе рядом с тобой ноутбук. Пароль не стоит, Netflix там сразу открыт будет, — на секунду задумавшись, Феликс косит глаза на дверь спальни: — К компу вообще не подходи, если слетит что-то из моей работы — прибью.
— Торжественно клянусь, никаких компов, — смеётся Хёнджин.
Феликс немного зависает на его улыбке. Красивая.
Тряхнув головой, чтобы отогнать внезапное наваждение, он направляется в прихожую, но сделав буквально несколько шагов, возвращается на место с грозным лицом:
— Решишь что-нибудь стащить и свалить, найду и… И прибью!
— Замётано, — Хёнджину весело наблюдать, как суетится Феликс, который даже не подозревает, что его гость здесь как раз для того, чтобы кое-что «стащить и свалить». — Да и как я выберусь? Ключи-то у тебя.
Шумно фыркнув, Феликс всё же уходит, бурча себе под нос что-то очень похожее на: «Самый умный тут, что ли, нашёлся». А Хёнджин тихонько посмеивается, ведь он всё прекрасно слышит.
После того, как входная дверь хлопает, он выжидает минут пятнадцать, а после идёт в прихожую. Нажав на ручку, Хёнджин убеждается, что его всё-таки заперли в квартире. Предусмотрительно, конечно, но забрать запасные ключи из стоящей на полке чашки, Феликс не догадался. Вылетел, смутившись, и просто не подумал о них. Хёнджин выгибает бровь и цепляет пальцем кольцо, прикреплённое к комплекту.
В коридоре он внимательно оглядывается по сторонам. В помещении всё ещё немного фонит остатками хорошо знакомой ему энергии, и Хёнджин прикрывает глаза, чтобы понять, где её концентрация сильнее всего. Там и должен быть флакон с лекарством. Помимо следов Абигора, он внезапно улавливает и ангельскую энергию от квартиры напротив. Глаза тут же вспыхивают красным.
— Устроился поближе значит, задница ты пернатая, — сведя брови, цедит Хёнджин. — Похвально.
Сильнее всего энергией фонит у дальней стены, где стоит какое-то искусственное дерево. За ним и обнаруживается флакон, предусмотрительно скрытый от посторонних глаз руной. Забрав лекарство, Хёнджин возвращается в квартиру. Уже там он делает пару глотков горьковатой настойки. Вкусного, конечно, мало, но лишь бы помогло. Эта чёртова боль уже начинает действовать на нервы.
Сидя на диване, который Хёнджин мысленно уже окрестил своим, он скользит взглядом по комнате. Тёмные шторы, светло-серые стены, комод, на котором стоит несколько фотографий, стеллаж с книгами, которые Феликс разрешил брать. Возможно, где-то здесь и спрятан артефакт. Может, стоит проверить на всякий случай? Вряд ли Хранитель настолько беспечен, что прячет важную реликвию среди носков в ящике, но чем чёрт не шутит.
Хёнджин решает воспользоваться отсутствием Феликса. Он проверяет комод, в котором, кроме старых тетрадок и настольных игр, ничего не находит. Осматривает стеллаж, но там только книги и какой-то фотоальбом. Раскрыв его на первой странице, Хёнджин натыкается на снимок мужчины и женщины с маленьким мальчиком на руках. Они стоят на улице под цветущим деревом и ярко улыбаются, пока мальчик с пухлыми щеками полностью сосредоточен на жёлтом леденце. Это единственная фотография с ними. Дальше мальчик уже намного взрослее, а с ним, по всей видимости, бабушка и дедушка. Хёнджин в этом ребёнке узнаёт Феликса. И его жизнь не то чтобы ему интересна, но прекратить смотреть не может. Он даже слегка улыбается, когда натыкается на снимок, где Феликс в кепке набекрень жуёт сэндвич, а его лицо перемазано соусом.
Дальше фотографии с уже поврослевшим Феликсом. Праздники, школа, друзья. Каждый этап жизни запечатлён на снимках и эти кадры, наполненные смехом и светом, позволяют провалиться в чужую жизнь. Хёнджин всё смотрит и смотрит. Замечает много изображений, где уже совсем взрослый Феликс со своим другом с заразительной улыбкой. Он долго рассматривает фото, на котором Феликс и незнакомый парень стоят на берегу моря с удочками, прислонившись друг к другу. Они тут такие живые, искрящиеся и искренние. Хёнджин невольно хмыкает в задумчивости, глядя на них.
Он настолько увлекается альбомом, что звук проворачиваемого ключа в замочной скважине, заставляет вздрогнуть. Хёнджин быстро захлопывает альбом, кладёт на место и хватает первую попавшуюся книгу. Он едва успевает улечься на диване, как в комнате появляется Феликс с несколькими пакетами.
— А вот и я! — улыбается он и поднимает пакеты выше, чуть потряхивая их. Подойдя ближе, он бросает взгляд на книгу в руках Хёнджина и улыбка становится ещё шире, а на носу появляются мелкие морщинки: — «Растения Восточно-Корейских гор»? Неужто тебе интересно про ёлки читать?
Хёнджин прикрывает книгу, которую раскрыл где-то посередине, и быстро оглядывает обложку. На ней акварелью нарисованы горы с зелёными лесами, а на переднем плане какие-то фиолетовые цветы. Блять. Тихо цыкнув, он откладывает энциклопедию на столик:
— Для общего развития. Вдруг когда-нибудь случится похвастать знаниями, — быстро находится Хёнджин, следуя на кухню за Феликсом. — Давай пакеты помогу разобрать.
— Только если чувствуешь себя нормально, — Феликс убирает в холодильник пару упаковок с мясом.
— Нормально, — кивает Хёнджин, вытаскивая пачку риса. — Обезбол пока работает.
— Хорошо, я там ещё таблеток взял, если что. И повязки. Рис положи в шкаф над мойкой.
Кинув заморозку в морозилку, Феликс приступает к другому пакету.
— Слушай, я не спросил, любишь ли ты фрукты, — он подтягивает поближе пустую стеклянную миску и высыпает красные плоды, — но набрал яблок. Надеюсь, ты их ешь.
Хёнджин застывает с бутылкой соевого соуса в руках. Ест ли он яблоки? Да он их просто обожает! Зелёные, жёлтые, но в особенности — красные. Как раз такие, как Феликс только что высыпал в миску. Ярко пахнущие сладостью, сочные и хрустящие. Впервые Хёнджин их попробовал лет двести назад, когда приходил в мир людей. Тогда ароматный фрукт ему настолько понравился, что он притащил с собой целый запас, а потом, всякий раз поднимаясь наверх, старался наесться ими от души, если у демонов есть душа, конечно. Об этой маленькой слабости знал только Абигор. А Феликс же умудрился угадать. Сердце внезапно ёкает, когда Хёнджин замечает неуверенно протянутое Феликсом яблоко. Он принимает его с широкой искренней улыбкой:
— Честно? Люблю яблоки больше всего. Ты попал в десятку.
— Точнее, в яблочко, — чуть смущённо произносит Феликс, внезапно замечая ямочки на чужих на щеках. — Эм, а тут для тебя. Зубная щётка и немного вещей, — он указывает на последний неразобранный пакет, стоящий на стуле.
Хёнджин опускает взгляд в пол. Такая забота для него непривычна. Точнее, всегда был Абигор, но это совершенно другое: они друзья, которые прикрывали друг другу задницы. А здесь чистая и бескорыстная забота. И как же она приятна. На секунду даже давно запрятанная совесть подаёт тонкий голосок, напоминая Хёнджину, зачем он вообще здесь и что должен сделать. Что ему эта самая забота не положена. Но Феликс с лёгким румянцем, видимо, считает совершенно иначе.
— Спасибо, — вымученно благодарит Хёнджин и ловит ободряющий кивок в ответ.
***
— В общем, я с новостями.
Чан появляется в кухне за спиной Минхо, который от неожиданности крупно вздрагивает с кошачьим кормом в руках.
— Твою ж… — шипит тот, чуть повернув голову, и хватается за сердце. — Ниндзя, блин, нахрена так пугать?
— А ты чего расслабился? — улыбается Чан, пока обнимает Минхо со спины. — Заканчивай тут с кормёжкой, поговорить надо.
Фыркнув, Минхо подсыпает корма в оставшуюся пустую миску, меняет питьевую воду и взмахом руки зовёт Чана за собой. Как только он усаживается в кресло в гостиной, на колени запрыгивает Дори. Чан, глядя на кота, хмурит брови:
— Не понял. У тебя же два рыжих было, откуда уже третий кот?
У Минхо нервно дёргается глаз. Когда дело касается его котов, он становится чуть ли не киборгом-убийцей, готовым свернуть шею любому, кто не так на них посмотрит или же посмеет перепутать имена. Одному Феликсу удаётся оставаться целым и невредимым с его патологической неспособностью отличить Суни от Дуни. Но здесь скорее вопрос везения: не грохнет же он собственного подопечного. А может, Минхо и вовсе считает его своим четвёртым котом. Не знать же сколько пушистиков в принципе — преступление похлеще перепутанных имён. Он медленно сжимает кулак, и, прикрыв глаза, выдыхает:
— Бан Кристофер Чан. Беги, блять.
Чан моргает пару раз и на всякий случай слегка вжимается в спинку дивана. Ему не страшно, конечно, но это же Минхо. Мало ли. Неуверенно кашлянув, он спрашивает:
— Их всегда было три, да?
— Да, — сквозь зубы цедит Минхо, распахнув горящие голубым глаза.
— Прости, — Чан растерянно чешет затылок. — Я запомню. Надеюсь.
Минхо изо всех сил старается не перейти в режим суки. Он мысленно считает до десяти, и, чуть дёрнув щекой, заставляет себя еле заметно кивнуть. Вроде угроза миновала.
— Что там за новости?
— А, да, — мгновенно собравшись, Чан опирается локтями в свои бёдра. — Мы посовещались. Было решено усилить защиту. Я остаюсь здесь, буду вместе с тобой следить за всем. Помимо этого, сюда послали Уёна с Сынмином, но они будут на расстоянии и появятся только при необходимости.
— Прекрасно, — Минхо издаёт нервный смешок. — Один на всю голову отбитый, второй ещё похуже демона будет.
Чан позволяет себе кривоватую улыбку. О взаимоотношениях Минхо с этими двумя можно легенды слагать. Если с Уёном они просто схожи по степени шибанутости и выносить кого-то очень похожего на тебя в принципе сложно, то с Сынмином они в состоянии холодной войны. А всё из-за сварливого характера. Минхо говорит, что сварливый как раз таки Сынмин, а сам Сынмин убеждает всех в сучести Минхо. В общем, в их отношениях царит взаимная говнистость и постоянные подъёбы. При необходимости они перестают исходить ядом друг на друга, но в общем и целом, лучше их в одной комнате не держать.
Чан тяжело вздыхает:
— Ты опять, что ли? Успокойся. Хватит задирать всех подряд. Они необходимы в этом деле, ты же понимаешь.
— Понимаю, — пожимает плечами Минхо. — Но не обещаю, что ничего не случится, если встречу их.
— Забыл, почему вообще на Земле оказался? — Чан устало смотрит на лениво развалившегося Минхо и восклицает с едва уловимым отчаянием в голосе: — Ты Михаила назвал козлом с мелкой писькой! Архангела Михаила!
— А я что могу сделать, если он козёл и писька у него маленькая? — меланхолично тянет Минхо, поглаживая мурчащего Дори.
— Господи, ты неисправим. Так нельзя же!
— Не упоминай его имя всуе, — Минхо целует кота в носик, а потом переводит взгляд на Чана: — Серьёзно! Ты вообще видел, с каким мечом таскается Михаил? Я тебе говорю, он просто размер компенсирует.
Чан со страдальческим стоном прячет лицо в ладонях. Минхо точно неисправим и тут уже ничего не сделаешь.
— Я, конечно, тебя люблю, — приглушённо бурчит Чан, — но иногда ты такая сволочь.
А Минхо лишь довольно ухмыляется.
***
Хёнджин лежал в темноте и разглядывал потолок уже минут двадцать, перед тем как внезапно ощутить лёгкое колыхание энергии и увидеть слабую рябь перед глазами. Верный признак того, что с ним пытаются связаться. Он бросает быстрый взгляд в сторону комнаты Феликса: оттуда слышится приглушённая ругань на что-то связанное с работой. Скорее всего тот сидит в наушниках, но рисковать не стоит. Так что Хёнджин как можно быстрее и аккуратнее пробирается туда, где Феликс его вряд ли услышит.
Как только балконная дверь закрывается, перед Хёнджином появляется «окно» и серьёзное лицо Абигора в нём.
— Тебе самому слишком опасно связываться со мной, — шипит Хёнджин. — Вдруг Феликс рядом будет?
— Ты можешь стереть ему воспоминания, если что, — Абигор выгибает бровь.
— Не могу, если что. Тут мои силы ограничены, не забывай, что вся квартира в ангельских рунах, — зачёсывая волосы пятернёй, Хёнджин опирается о стену. — Что случилось-то?
Абигор как-то странно дёргает щекой и хмурится. Хёнджин напрягается. Что-то явно не так.
— Лекарство нашёл? Как себя чувствуешь? — решает начать издалека Абигор и, получив в ответ знак «окей», переводит дыхание глядя куда-то в сторону. — Тут у нас странное творится.
— В смысле? — мрачнеет Хёнджин.
— Я начал аккуратно дёргать за ниточки, чтобы узнать, кому ты опять дорогу перешёл. Задал пару вопросов нескольким демонам, — Абигор вдруг начинает говорить тише: — А потом их нашли с перерезанными глотками.
Лицо Хёнджина моментально вытягивается. Что за херня происходит?
— Какого… — растерянно произносит он.
— Я не знаю, Фор. Но мне это охренеть как не нравится, — поджимает губы Абигор, а после принимается вышагивать по комнате. Нервничает.
Хёнджин рвано выдыхает сквозь зубы и стискивает челюсти. Это убийство не может быть совпадением, кто-то явно хотел, чтобы демоны замолчали навсегда. А может, так предупреждают самого Хёнджина и Абигора? Чтобы не лезли.
— Осторожнее там, — в голосе Хёнджина сквозит злость и непонимание. — Не хватало ещё чтобы с тобой что-то случилось. Как буду способен не только валяться на диване, присоединюсь к поискам.
— Постараюсь, — кивает Абигор. — А ты лучше продолжай Хранителем заниматься. Если в открытую влезешь, будет хуже, — чуть подумав, он продолжает: — Попытаюсь ещё кое-кого спросить, есть тут на примете, а потом подумаю, что делать дальше.
— Да, попробуем так, — соглашается Хёнджин. — Только не попадись.
Абигор снова кивает, а после рассеивает «окно».
— Блядство! — рычит Хёнджин, впечатав кулаком по рядом стоящему пуфу.
Он глубоко вдыхает и выдыхает несколько раз в попытках успокоиться. Противное чувство неизвестности опутывает своими липкими щупальцами, заставляет кучу мыслей биться в голове. Какого чёрта вообще кому-то понадобилось его убивать? Нет, конечно недоброжелателей у него было много, но все они мелкие сошки, способные только плюнуть в чашку с напитком или устроить подлянку на тренировке. Но никак не на убийство. Всё же отец Хёнджина далеко не последний демон в Аду и с этим необходимо считаться.
Тряхнув головой, он возвращается в гостиную, чтобы вновь растянуться на мягком диване.
Творится что-то действительно странное. За все 470 лет своей жизни Хёнджин впервые сталкивается с такой угрозой, которая даже непонятно от кого исходит. А значит, и непонятно как защищаться, кроме как постоянно быть начеку. Радует, что Абигор с ним, на него можно положиться в случае чего. Только бы ничего с ним не сделали во время расследования. Хёнджин нервно закусывает костяшку на пальце. Внутри зудит, скребётся мрачное осознание, что его враг явно не боится Белиала и совершенно точно был в курсе, зачем Хёнджина отправили на Землю. Не то чтобы это было секретом внизу, но настолько рассчитать время прибытия, чтобы послать группу наёмников? Нет, что-то здесь не складывается.
Со стороны спальни Феликса слышится какой-то шорох, а потом лёгкие шаги к двери. Хёнджин быстро подкладывает руку под голову и закрывает глаза, притворяясь будто крепко спит. Всё-таки, уже глубокая ночь. Дверь тихонько хлопает, а шаги приближаются к дивану и затихают. Буквально кожей Хёнджин ощущает, что Феликс остановился рядом. Он слышит слабый выдох с еле уловимым смешком, а после чувствует, как его аккуратно накрывают сползшим одеялом. Через несколько секунд Феликс уходит.
Вот и что это сейчас было? У Хёнджина и так каша в голове, а забота, которую он даже не заслужил, путает всё ещё больше.
