Семь книг и другая вселенная.

      Мистер и миссис Дурсль...       — Странная у них однако фамилия, — сказал Джеймс. — Дурсль, фи.. Не то что Поттер!       — Поттер, если ты будешь вставлять свои комментарии через каждое слово, мы эти книги за десять лет не прочитаем, — недовольно сказал Том.       — А ты - зануда!       — Джеймс, успокойся! — сказала Лили, и её муж сразу притих.       ...проживали в доме номер четыре по Тисовой улице и всегда с гордостью заявляли, что они, слава богу, абсолютно нормальные люди.       — Вот только фамилия у них ненормальная. Значит не такие уж они и абсолютно...       — ДЖЕЙМС!       Уж от кого-кого, а от них никак нельзя было ожидать, чтобы они попали в какую-нибудь странную или загадочную ситуацию. Мистер и миссис Дурсль весьма неодобрительно относились к любым странностям, загадкам и прочей ерунде.       — Неодобрительно относиться к загадкам и странностям - не признак нормальности, — мудро изрёк Дамблдор. — Это больше означает, что они предпочитают жить, скрываясь от всяких проблем и загадок, а не пытаясь решить их. И это не хорошо.       Мистер Дурсль возглавлял фирму под названием «Граннингс», которая специализировалась на производстве дрелей.       — Чего-чего? — с интересом спросил Артур, знатный магглолюбец.       — Дрели. Ими сверлят дырки, — недовольно произнёс Том. — И давайте больше не отвлекаться по всяким пустякам.       Судя по лицу Артура, он вовсе не считал, что дрели - это "всякий пустяк".       Это был полный мужчина с очень пышными усами и очень короткой шеей.       — Я не понял, кого тут описывают: моржа или всё-таки Дурсля? — с притворно сёрьёзным видом спросил сам себя Сириус и тут же засмеялся вместе с Джеймсом, Питером, близнецами Уизли и Гарри.       — Что я говорил про пустяки? — проворчал Том.       — Я просто хотел уточнить, — с ангельским выражением лица сказал Сириус.       Что же касается миссис Дурсль, она была тощей блондинкой с шеей почти вдвое длиннее, чем положено при ее росте.       — Я так понимаю моржа им не хватило, и они решили описать ещё и жирафа, да? — встрял один из близнецов.       — А почему мы вообще читаем про каких-то магглов? — спросил Питер. — Разве это книга не должна быть про Гарри?       — Наверное, я появлюсь только в следующих главах, — пожал плечами Гарри.       — Заткнулись все! — рявкнул Том.       — Только я имею право разговаривать таким тоном, — сказал Аластор Грюм.       Том подавился своим языком.       Однако этот недостаток пришелся ей весьма кстати, поскольку большую часть времени миссис Дурсль следила за соседями и подслушивала их разговоры.       — А она случайно не родственница Риты Скитер? — спросил Сириус. — Уж больно у них похожие характеры.       При упоминании Риты большинство взрослых недовольно сморщились. Скитер была одна из самых верных сторонниц Фаджа и в основном печатала грязные статьи об Ордене Феникса и Пожирателях (последним повезло меньше всех).       А с такой шеей, как у нее, было очень удобно заглядывать за чужие заборы.       У мистера и миссис Дурсль был маленький сын по имени Дадли,       — Имя тоже так себе, — вставил Джеймс.       и, по их мнению, он был самым чудесным ребенком на свете.       — Так считают все родители, — одновременно сказали Нарцисса, Андромеда, Молли и Лили, после чего громко засмеялись.       Семья Дурсль ей имела все, чего только можно пожелать. Но был у них и один секрет. Причем больше всего на свете они боялись, что кто-нибудь о нем узнает.       — Я знаю их страшный секрет! — таинственным голосом сказал Джеймс.       — И какой же? — спросил, сидящий рядом Томом, Люциус Малфой.       — Они. На. Самом. Деле, — растягивая слова в стиле Малфоев, начал Джеймс.       — Ты можешь не тянуть? — раздражённо спросила Беллатриса.       — Не выиграли золотой кубок на чемпионате мира на самого нормального человека! — торжественным голосом объявил Поттер-старший.       — Я думаю, что тут что-то пострашнее, — недовольно произнесла Гермиона Грейнджер, под смех половины магов.       — Да ладно тебе, Гермиона, — отмахнулся Рон Уизли. — Дай людям пошутить!        Дурсли даже представить себе не могли, что с ними будет, если выплывет правда о Поттерах. Миссис Поттер приходилась миссис Дурсль родной сестрой, но они не виделись вот уже несколько лет.       — То есть миссис Дурсль - это я? — удивлённо воскликнула Петуния. — Но у меня не такая уж и длинная шея. И я тем более не люблю подслушивать и даже не встречаюсь с каким-то Дурслем.       Петуния была не магом, но всё-таки была принята в Хогвартс много лет назад, и там активно изучала предметы, где магия была не нужна, вроде ухода за магическими существами или нумерологии. Сейчас же она на пару с Чарити Бердбижд преподавала в Хогвартсе маггловедение.       — Но ведь это параллельная вселенная, да? Там может всё быть по другому, — рассудила Лили. — И шея у тебя нисколечко не длинная.       Петуния улыбнулась.       Миссис Дурсль даже делала вид, что у нее вовсе нет никакой сестры, потому что сестра и ее никчемный муж были полной противоположностью Дурслям.       — Я бы так никогда не сделала бы! — хмуро сказала Петуния.       Дурсли содрогались при одной мысли о том, что скажут соседи, если на Тисовую улицу пожалуют Поттеры. Дурсли знали, что у Поттеров тоже есть маленький сын, но они никогда его не видели.       — Но я не маленький! Мне пятнадцать! — обиженно заявил Гарри.       — Может на момент главы тебе было меньше лет? — предположила Джинни Уизли.       — Да, наверное, так и есть.       И они категорически не хотели, чтобы их Дадли общался с ребенком таких родителей.       — Я совсем не против, — сказала Петуния. — Гарри хоть и шалопай, но всё же не лишён симпатичности в моих глазах.       — Спасибо, тётя Петуния.       — И родители, между прочим, у него очень талантливые и способные, — сказала Минерва.       — Спасибо, профессор, мне приятно это слышать — улыбнулась Лили.       Когда во вторник мистер и миссис Дурсль проснулись скучным и серым утром — а именно с этого утра начинается наша история, — ничто, включая покрытое тучами небо, не предвещало, что вскоре по всей стране начнут происходить странные и загадочные вещи. Мистер Дурсль что-то напевал себе под нос, завязывая самый отвратительный из своих галстуков.       — Зачем одевать то, что отвратительное? — задал риторический вопрос Рабастан Лестрейндж. — Магглы... Никогда не понимал их логики...       А миссис Дурсль, с трудом усадив сопротивляющегося и орущего Дадли на высокий детский стульчик, со счастливой улыбкой пересказывала мужу последние сплетни.       — Не, ну точно Рита Скитер! Петуния, не в обиду! — воскликнул Сириус. Никто не стал с ним спорить.       Никто из них не заметил, как за окном пролетела большая сова-неясыть.       — И что такого-то? — спросил Регулус.       — Рег, не тупи, магглы не пользуются совами, — закатил глаза его старший брат. — Нам рассказывали об этом на маггловедение, помнишь?       — У них есть фелетоны! — с гордостью произнес Артур. — Пьфу, то есть телефоны.       В половине девятого мистер Дурсль взял свой портфель, клюнул миссис Дурсль в щеку и попытался на прощанье поцеловать Дадли, но промахнулся, потому что Дадли впал в ярость, что с ним происходило довольно часто. Он раскачивался взад-вперед на стульчике, ловко выуживал из тарелки кашу и заляпывал ею стены.       — Не повезло родителям с ребёнком, — сказал Грюм. — Ишь, что вытворяет!       — Все дети хулиганят в этом возрасте, — улыбнулась Молли. — Рон однажды надел себе на голову горшок и бегал так по кухне.       — Мам, не позорь меня! — возмутился красный от смущения Рон, сквозь смех Гарри, Джинни, Гермионы, Невилла, Драко и близнецов.       — Ой, прости, — сконфуженно извинилась Молли.       — Ух, ты моя крошка, — со смехом выдавил из себя мистер Дурсль, выходя из дома.       — А вот поощрять это не следует, — неодобрительно сказала Андромеда. — Иначе ребёнок вырастит большим хулиганом.       Он сел в машину и выехал со двора.       На углу улицы мистер Дурсль заметил, что происходит что-то странное,       — Бедняжка, он, наверное, от такого свалился в обморок, — "пожалел" Дурсля Сириус.       — на тротуаре стояла кошка и внимательно изучала лежащую перед ней карту.       — Может это Минерва? — предположила Лили.       В первую секунду мистер Дурсль даже не понял, что именно он увидел, но затем, уже миновав кошку, затормозил и резко оглянулся. На углу Тисовой улицы действительно стояла полосатая кошка,       — Полосатая? Значит это точно, вы, профессор, — сказала Лили Макгонагалл.       — Да, но вот, что я там делаю? И почему в анимагической форме?       — Думаю мы всё узнаем, — устало сказал Том. — Альбус, будь добр, продолжай.       но никакой карты видно не было.       — Наверное, я успела её спрятать, но всё же, почему я брожу в анимагической форме?       — Следите за магглами? — предположил Рудольфус Лестрейндж.       — Еси бы я хотела следить за магглами, я бы делала это в виде человека, а чтобы не выделятся, одела маггловскую одежду, — не согласилась Макгонагалл.       — Минерва, маггла могли заподозрить что-то неладное на косящуюся на них женщину. Кошку же они не заподозрят, — мягко сказал Альбус и продолжил читать.       — И привидится же такое! — буркнул мистер Дурсль.       — И всё же карты лучше читать в человеческом виде, — пробормотала Минерва.       Наверное, во всем были виноваты мрачное утро и тусклый свет фонаря. На всякий случай мистер Дурсль закрыл глаза, потом открыл их и уставился на кошку. А кошка уставилась на него.       Мистер Дурсль отвернулся и поехал дальше, продолжая следить за кошкой в зеркало заднего вида. Он заметил, что кошка читает табличку, на которой написано «Тисовая улица». Нет, конечно же, не читает, поспешно поправил он самого себя, а просто смотрит на табличку. Ведь кошки не умеют читать — равно как и изучать карты.       — Если они конечно не анимаги, — сказал Сириус.       Мистер Дурсль потряс головой и попытался выбросить из нее кошку. И пока его автомобиль ехал к Лондону из пригорода, мистер Дурсль думал о крупном заказе на дрели, который рассчитывал сегодня получить.       — Я дрель, я дрель, я дрель, я дрель, я дрель... — начал повторять Джеймс. — И у меня мозгов, как у Фаджа, не знающего, что пингвины не летают.       — Джеймс, хватит! — не выдержав, закричала Лили. Поттер-старший тут же заткнулся.       Но когда он подъехал к Лондону, заполнившие его голову дрели вылетели оттуда в мгновение ока, потому что, попав в обычную утреннюю автомобильную пробку и от нечего делать глядя по сторонам, мистер Дурсль заметил, что на улицах появилось множество очень странно одетых людей. Людей в мантиях.       — Множество?! Статут, что отменили?! — недовольно прохрипел Грюм. — Эх, молодёжь...       Мистер Дурсль не переносил людей в нелепой одежде,       — Это не нелепая одежда, а магическая, которая гораздо удобней маггловской! — недовольно сказал Регулус.       — Я бы не сказал, что так уж и гораздо, — не согласился Том.       да взять хотя бы нынешнюю молодежь,       — И не только молодёжь, — улыбнулся Дамблдор. — Я ведь уже не молодёжь, а Том?       — Альбус, я скажу тебе одну страшную тайну: даже я уже не молодёжь, — ответил тот.       которая расхаживает черт знает в чем! И вот теперь эти, нарядившиеся по какой-то дурацкой моде.       — Повторяюсь: она не дурацкая, — сказал Регулус.       Мистер Дурсль забарабанил пальцами по рулю. Его взгляд упал на сгрудившихся неподалеку странных типов, оживленно шептавшихся друг с другом. Мистер Дурсль пришел в ярость, увидев, что некоторые из них совсем не молоды, — подумать только, один из мужчин выглядел даже старше него, а позволил себе облачиться в изумрудно-зеленую мантию!       — Как правило, с возрастом, мы начинаем одевать то, что мы хотим, а не то, что надо, — глубокомысленно произнёс Дамблдор.       Ну и тип! Но тут мистера Дурсля осенила мысль, что эти непонятные личности наверняка всего лишь собирают пожертвования или что-нибудь в этом роде...       — У нас есть гораздо важные вещи, чем это, — лениво произнёс Люциус.       Так оно и есть! Стоявшие в пробке машины наконец тронулись с места, и несколько минут спустя мистер Дурсль въехал на парковку фирмы «Граннингс». Его голова снова была забита дрелями.       — Джеймс, попробуй хоть раз сказать "я дрель" и я оторву тебе рога, — строго сказала Лили, увидев хитрую улыбу на лице мужа.       Кабинет мистера Дурсля находился на девятом этаже, где он всегда сидел спиной к окну. Предпочитай он сидеть лицом к окну, ему, скорее всего, трудно было бы этим утром сосредоточиться на дрелях. Но он сидел к окну спиной и не видел пролетающих сов — подумать только, сов, летающих не ночью, когда им и положено, а средь бела дня! И это уже не говоря о том, что совы — лесные птицы, и в городах, тем более таких больших, как Лондон, не живут.       — Живут, живут, — не согласился Сириус. — Просто вы их не видите.       В отличие от мистера Дурсля, находившиеся на улице люди отлично видели этих сов, стремительно пролетающих мимо них одна за другой, и широко раскрывали рты от удивления и показывали на них пальцами. Большинство этих людей в жизни своей не видели ни единой совы, даже в ночное время.       — Не повезло, совы очень преданные и прекрасные животные, — сказала Нимфадора Тонкс. — Правда у меня однажды вышел не большой инцидент с одной совой.       — И какой же? — заинтересованно спросил Сириус.       — Если я расскажу это тебе, дядюшка, ты мне это всю жизнь припоминать будешь, так что обойдёшься.       Сириус обиженно надулся.       В общем, у мистера Дурсля было вполне нормальное, лишенное сов утро.       — Повезло, — прокомментировал Сириус.       — Может хватит болтать бестолку, Блэк, — недовольно поморщился Снегг.       — Завидуй, что мою бестолочь, в отличие от твоей, хотя бы слушают.       — БЛЭК!!!       Он накричал на пятерых подчиненных, сделал несколько важных звонков и несколько раз повысил голос на своих телефонных собеседников.       — Довольно грубо, — осуждающе сказала Петуния. — Ни за что не выйду за этого Дурсля.       Так что настроение у него было просто отличное — до тех пор, пока он не решил немного размять ноги и купить себе булочку в булочной напротив.       — Морж обрёл ноги! Фантастика! — хором воскликнули близнецы и засмеялись.       Мистер Дурсль уже забыл о людях в мантиях и не вспоминал о них, пока не столкнулся с группкой странных типов неподалеку от булочной. Он не мог понять, почему при одном только взгляде на них ему становилось не по себе.       Эти типы тоже оживленно перешептывались, и он не заметил у них в руках ни одной кружки для сбора пожертвований.       — Потому что мы не занимаемся такой ерундой, — сказал Люциус.       Выйдя из булочной с пакетом, в котором лежал большой пончик, мистер Дурсль вновь вынужден был пройти мимо этих странных личностей, и в этот момент он абсолютно случайно услышал:       —... да, совершенно верно, это Поттеры, именно так мне рассказывали...       —... да, их сын, Гарри...       — А вот и Гарри, — улыбнулась Лили. — Но вот почему его упомянули здесь?       Мистер Дурсль замер. У него перехватило дыхание. Он ощутил, как на него накатывает волна страха. Он оглянулся на шептавшихся типов, словно хотел сказать им что-то, но потом передумал.       Мистер Дурсль метнулся через дорогу, поспешно поднялся в офис, рявкнул секретарше, чтобы его не беспокоили, сорвал телефонную трубку и уже набирал предпоследнюю цифру своего домашнего номера, когда вдруг передумал и положил трубку обратно на рычаг. Затем он начал поглаживать усы, думая о том, что...       Нет, конечно, это была глупость. Поттер — не такая уж редкая фамилия. Мистер Дурсль легко убедил себя в том, что в Англии живет множество семей, носящих фамилию Поттер и имеющих сына по имени Гарри.       — Ага, вот только у магов род с такой фамилией лишь один, — сказа Джеймс.       И он даже не может со стопроцентной уверенностью утверждать, что его племянника зовут именно Гарри. Он ведь никогда не видел этого мальчика. Вполне возможно, что его зовут Гэри. Или Гарольд.       — А вот нас заставляли учить имена наших предков в десятом поколении. Скука полная, — сказал Сириус.       — И не говори, — кивнул Рег.       В общем, мистер Дурсль решил, что ему совсем ни к чему беспокоить миссис Дурсль, тем более что она всегда ужасно огорчалась, когда речь заходила о ее сестре.       — Я никогда бы так не делала бы, — вздохнула Петуния. Всё, что было написано о ней в этой книге, ей категорически не нравилось.       Мистер Дурсль не упрекал жену — если бы у него была такая сестра,       — Да нормальная у меня сестра! — недовольно воскликнула Петуния. — Самая лучшая!       — Спасибо, Пет.       как у миссис Дурсль, он бы...        — Повесился? — спросил Сириус и под неодобрительные взгляды добавил, — А что такого-то? Я просто предположил.       Но тем не менее эти люди в мантиях и то, о чем они говорили, — все это было странно.       После похода за пончиком мистеру Дурслю было куда сложнее сосредоточиться на дрелях. Когда в пять часов вечера он покидал здание фирмы, он был настолько взволнован, что, выходя из дверей, не заметил проходившего мимо человека и врезался в него.       — Бедный человек. На него налетел живой громадный морж, — вздохнул Сириус.       — Извините,       — Он знает это слово?!       — Да, Блэк, в отличие от тебя, он его знает, — сказал Северус, и в него тут же полетело какое-то заклятие.        — пробурчал он, видя, как маленький старикашка пошатнулся и едва не упал. Мистеру Дурслю понадобилось несколько секунд, чтобы осознать, что старичок был одет в фиолетовую мантию.        — Кажется намечается, что-то интересное, — с садистким видом сказал Сириус. —Эй, Белл, ты же любишь ужастики?       Кстати, старикашка нисколько не огорчился тому, что его едва не сбили с ног. Напротив, он широко улыбнулся и произнес писклявым голосом, заставившим прохожих обернуться: — Не извиняйтесь, мой дорогой господин, даже если бы вы меня уронили, сегодня меня бы это совсем не огорчило. Ликуйте, потому что Вы-Знаете-Кто наконец исчез!       — А это ещё кто? — спросил Том.       — Видно кто-то ужасный, раз его имя боятся называть, — задумчиво сказал Римус. — Может Фадж?       — А что, не плохо он поработал над имиджем. Вы-знаете-кто... — фыркнул Том, у которого были странные предчувствия что это - далеко не Фадж.       Даже такие маглы, как вы, должны устроить праздник в этот самый счастливый день!       — К чёрту статут! — недовольно прорычал Грюм. — Победили значит Фаджа, теперь что с ума сходят от радости?       С этими словами старикашка обеими руками обхватил мистера Дурсля где-то в районе живота,       — У него такие длинные руки? —изумился Сириус.       крепко стиснул его и ушел.       — И сильные...       Мистер Дурсль буквально прирос к земле. Подумать только, его обнял абсолютно незнакомый человек! Мало того, его назвали каким-то маглом. Что бы там ни означало это слово, мистер Дурсль был потрясен. И когда ему наконец удалось сдвинуться с места, он быстрым шагом пошел к машине, надеясь, что все происходящее сегодня — не более чем плод его воображения. Хотя мистер Дурсль крайне отрицательно относился к воображению и его плодам.       — И зря. Воображение - великий дар. И оно, по-моему мнению, важнее знаний, — сказал Дамблдор.       Гермиона недовольно поджала губы. Она всегда считала знания чем-то святым.       Когда он свернул с Тисовой улицы на дорожку, ведущую к дому номер четыре, он сразу заметил уже знакомую полосатую кошку. Настроение его резко упало. Мистер Дурсль не сомневался, что это та самая кошка — у нее была та же окраска и те же странные пятна вокруг глаз.       — Теперь я уверен на все 100%, что это - Макгонагалл, — сказал Чарли.       Теперь кошка сидела на заборе, отделяющем его дом и сад от соседей.       — Брысь! — громко произнес мистер Дурсль.       — Очень плохая идея, говорить "брысь" Макгонагалл, — вставил Билл. — Помню я тоже, как то сказал это, спутав её с миссис Норрис...       — И неделю ходил на отработки, — закончила Минерва.       Но кошка не шелохнулась. Более того, она очень строго посмотрела на мистера Дурсля,       — Этот взгляд трудно пережить, — поёжился Фред.       — По-моему вы его всё же пережили, — сказала Макгонагалл. — Вы неисправимы.       так что он даже подумал: «Может быть, кошки всегда себя так ведут?»       — Кошки - нет, деканы - да, — скороговоркой произнёс Джордж.       Затем, собравшись с духом, он вошел в дом, внушая себе при этом, что ему ни в коем случае не следует ни о чем рассказывать жене.       Для миссис Дурсль этот день был, как всегда, весьма приятным. За ужином она охотно рассказала мистеру Дурслю о том, что у их соседки серьезные проблемы с дочерью, и напоследок сообщила, что Дадли выучил новое слово «хаччу!».       — Не самое хорошее слово, — покачала головой Молли.       Мистер Дурсль изо всех сил старался вести себя как обычно.       Когда миссис Дурсль уложила Дадли в кроватку, мистер Дурсль поцеловал его, пожелал спокойной ночи и пошел в гостиную включить телевизор. По одному из каналов как раз заканчивались вечерние новости.       «И в завершение нашего выпуска о странном поведении сов по всей Англии. Хотя совы обычно охотятся ночью и практически никогда не показываются днем, сегодня поступали сотни сообщений от людей, которые с самого рассвета в разных точках страны видели беспорядочно летающих сов. Специалисты не могут объяснить, почему совы решили изменить свой распорядок дня. — Тут диктор позволил себе ухмыльнуться. — Очень загадочно.       — Мне кажется, или он волшебник? — задумчиво спросил Люпин.       — Скорей всего волшебник, — ответил Кингсли.       А теперь я передаю слово Джиму МакГаффину с его прогнозом погоды. Как ты думаешь, Джим, не будет ли сегодня вечером новых дождей из сов?»       «Не знаю, Тед. — На экране появился метеоролог. — Однако сегодня не только совы вели себя необычно. Наши зрители из таких отдаленных уголков Англии, как Кент, Йоркшир и Данди, звонили мне, чтобы сообщить, что вместо дождя, который я пообещал вчера вечером, у них был настоящий звездопад!       — Отлично! Они ещё и звездопады устраивают! — всё больше злился Грюм.       Возможно, кто-то устраивал фейерверки по случаю приближающегося праздника. Хотя до праздника еще целая неделя. А что касается погоды — сегодняшний вечер обещает быть дождливым...»       Мистер Дурсль застыл в своем кресле. Падающие звезды, совы средь бела дня, странные люди в мантиях. И еще непонятное перешептывание по поводу этих Поттеров...       Миссис Дурсль вошла в гостиную с двумя чашками чая. И мистер Дурсль почувствовал, как тает его решимость ни о чем не говорить жене. Он понял, что хотя бы что-то ему рассказать придется. И нервно прокашлялся.       — Э... Петунья, дорогая... Ты давно не получала известий от своей сестры?       Как он и ожидал, миссис Дурсль изобразила удивление, а потом на ее лице появилась злость. Все-таки обычно они делали вид, что у нее нет никакой сестры. Так что подобная реакция на вопрос мистера Дурсля была вполне объяснима.       — Но почему? — вздохнула Петуния. — Я очень люблю Лили.       — Давно! — отрезала миссис Дурсль. — А почему ты спрашиваешь?       — В новостях говорили всякие загадочные вещи, — пробормотал мистер Дурсль. Несмотря на огромную разницу в габаритах, он все же побаивался жену, и именно она была хозяйкой в доме. — Совы... падающие звезды... по городу ходят толпы странно одетых людей...       — И что? — резким тоном перебила его миссис Дурсль.       — Ну, я подумал... Может быть... Может, это как-то связано с... Ну, ты понимаешь... С такими, как она...       Миссис Дурсль поджала губы и поднесла чашку ко рту. А мистер Дурсль задумался, осмелится ли он сказать жене, что слышал сегодня фамилию Поттер.       — Тунья, по-моему он тебя боится, — сказала Лили.       И решил, что не осмелится. Вместо этого он произнес как бы между прочим:       — Точно боится.       — Их сын — он ведь ровесник Дадли, верно?       — Полагаю, да. — Голос миссис Дурсль был холоден как лед.       — Не напомнишь мне, как его зовут? Гарольд, кажется?       — Гарри. На мой взгляд, мерзкое, простонародное имя.       — Нормальное у него имя! — возмутилась Петуния. — Да что не так с этой книгой?!       — О, конечно. — Мистер Дурсль ощутил, как екнуло сердце. — Я с тобой полностью согласен.       Больше мистер Дурсль не возвращался к этой теме — ни когда они допивали чай, ни когда встали и пошли наверх в спальню. Но как только миссис Дурсль ушла в ванную, мистер Дурсль открыл окно и выглянул в сад. Кошка все еще сидела на заборе и смотрела на улицу, словно кого-то ждала.       — Но вот кого? — задумчиво произнёс Римус.       Мистер Дурсль спросил себя, не привиделось ли ему все то, с чем он столкнулся сегодня? И если нет, то неужели все это связано с Поттерами? Если это так… и если выяснится, что они, Дурсли, имеют отношение к этим Поттерам... Нет, мистер Дурсль не вынес бы этого.       Дурсли легли в постель. Миссис Дурсль быстро заснула, а мистер Дурсль лежал без сна, вспоминая все, что видел и слышал в этот день. И самая последняя мысль, посетившая его перед тем, как он уснул, была очень приятной: даже если Поттеры на самом деле связаны со всем случившимся сегодня, им совершенно ни к чему появляться на Тисовой улице. К тому же Поттеры прекрасно знали, как он и Петунья к ним относятся...       — Но почему я их ненавижу? — спросила сама себя Петуния. — За что?       Так что мистер Дурсль сказал себе, что ни он, ни Петунья ни в коем случае не позволят втянуть себя в творящиеся вокруг странности.       Мистер Дурсль глубоко заблуждался, но пока не знал об этом.       — Интересно, что произойдёт? — опять сама себя спросила Петуния. — Надеюсь ничего ужасного.       Долгожданный и неспокойный сон уже принял в свои объятия мистера Дурсля, а сидевшая на его заборе кошка спать совершенно не собиралась. Она сидела неподвижно, как статуя, и, не мигая, смотрела в конец Тисовой улицы. Она даже не шелохнулась, когда на соседней улице громко хлопнула дверь машины, и не моргнула глазом, когда над ее головой пронеслись две совы. Только около полуночи будто окаменевшая кошка наконец ожила.       В дальнем конце улицы — как раз там, куда неотрывно смотрела кошка — появился человек.       — Кто это?!       — Терпение, Сириус, — закатила глаза Лили.       Появился неожиданно и бесшумно, будто вырос из-под земли или возник из воздуха. Кошкин хвост дернулся из стороны в сторону, а глаза ее сузились.       — Значит я его знаю, — сказала Минерва. — Может это Том?       Никто на Тисовой улице никогда не видел этого человека. Он был высок, худ и очень стар, судя по серебру его волос и бороды — таких длинных, что их можно было заправить за пояс.       — Дамблдор, — улыбнулся Римус. — Вот только зачем он там?       — Может у них свидание? — предположила Полумна Лавгуд, задумчиво смотря в потолок.       — Боюсь вас разочаровать, мисс Лавгуд, но я - гей.       Он был одет в длинный сюртук, поверх которого была наброшена подметающая землю лиловая мантия, а на его ногах красовались ботинки на высоком каблуке, украшенные пряжками. Глаза за затемненными очками были голубыми, очень живыми, яркими и искрящимися, а нос — очень длинным и кривым, словно его ломали по крайней мере раза два. Звали этого человека Альбус Дамблдор.       — Будто мы не догадались, — съязвил Сириус.       Казалось, Альбус Дамблдор абсолютно не понимает, что появился на улице, где ему не рады — не рады всему, связанному с ним, начиная от его имени и заканчивая ботинками. Однако его, похоже, это не беспокоило       — Кто бы сомневался, — фыркнул Том.       и он рылся в карманах своей мантии, пытаясь что-то отыскать. Он явно чувствовал, что за ним следят, потому что внезапно поднял глаза и посмотрел на кошку, взирающую на него с другого конца улицы. Странно, но вид кошки почему-то развеселил его.       — Конечно. Альбус просто узнал меня, — сказала Минерва.       — Это следовало ожидать, — пробормотал он, усмехнувшись.       Наконец во внутреннем кармане он нашел то, что искал. Это был предмет, похожий на серебряную зажигалку. Альбус Дамблдор откинул серебряную крышечку, поднял зажигалку и щелкнул. Ближний к нему уличный фонарь тут же погас с негромким хлопком. Он снова щелкнул зажигалкой — и следующий фонарь погрузился во тьму. После двенадцати щелчков на Тисовой улице погасло все, кроме двух далеких, крошечных колючих огоньков — глаз неотрывно следившей за Дамблдором кошки.       — Делюминатор, — кивнул сам себе Альбус. — Хорошая вещь.       И если бы в этот момент кто-либо выглянул из своего окна — даже миссис Дурсль, от чьих глаз-бусинок ничто не могло ускользнуть, — этот человек не смог бы увидеть, что происходит на улице.       Дамблдор засунул свою зажигалку — точнее, гасилку — обратно во внутренний карман мантии и двинулся к дому номер четыре. А дойдя до него, сел на забор рядом с кошкой и, даже не взглянув на нее, сказал:       — Странно видеть вас здесь, профессор МакГонагалл.       — Говорила же, что узнал.       Он улыбнулся и повернулся к полосатой кошке, но та уже исчезла. Вместо нее на заборе сидела довольно сурового вида женщина в очках,       — Не такая уж я и суровая, — возразила Минерва.       — Профессор, мы вынуждены не согласится, — сказал Джордж.       — С вашим заявлением, — добавил Фред.       форма которых была до странности похожа на отметины вокруг кошачьих глаз. Женщина тоже была в мантии, только в изумрудной. Ее черные волосы были собраны в тугой узел на затылке. И сразу было заметно, что вид у нее раздраженный.       — Как вы меня узнали? — спросила она.       — Профессор, вас нельзя не узнать, — ответил Джордж.       — Только можно спутать с миссис Норрис, — вставил Фред.       — Мой дорогой профессор, я в жизни не видел кошки, которая сидела бы столь неподвижно.       — Дамблдор, так делают все кошки, — сказал Гораций Слизнорт. — Помню, я лично наблюдал за рыжей красавицей просидевшей на крыше моего дома несколько часов.       — Станешь тут неподвижной — целый день просидеть на кирпичной стене, — парировала профессор МакГонагалл.       — Целый день? В то время как вы могли праздновать вместе с другими? По пути сюда я стал свидетелем, как минимум, дюжины вечеринок и гулянок.       Профессор МакГонагалл рассерженно фыркнула.       — О, да, действительно, все празднуют, — недовольно произнесла она. — Казалось бы, им следовало быть немного поосторожнее. Но нет — даже маглы заметили, что что-то происходит.       — Вот именно! — согласился Аластор.       Они говорили об этом в новостях. — Она резко кивнула головой в сторону темного окна, за которым находилась гостиная Дурслей. — Я слышала. Стаи сов... падающие звезды... Что ж, они ведь не полные идиоты. Они просто обязаны были что-то заметить. Подумать только — звездопад в Кенте! Не сомневаюсь, что это дело рук Дедалуса Дингла. Он никогда не отличался особым умом.       — Не стоит их обвинять, — мягко ответил Дамблдор. — За последние одиннадцать лет у нас было слишком мало поводов для веселья.       — Поводы для веселья есть всегда! — обиженно воскликнули мародёры и близнецы Уизли.       — В вашем случае для веселья вообще не нужны поводы, — закатил глаза Снегг.       — Знаю. — В голосе профессора МакГонагалл появилось раздражение. — Но это не оправдывает тех, кто потерял голову. Наши люди ведут себя абсолютно безрассудно. Они появляются на улицах среди бела дня, собираются в толпы, обмениваются слухами. И при этом им даже не приходит в голову одеться, как маглы.       Она искоса взглянула на Дамблдора своими колючими глазами, словно надеясь, что он скажет что-то в ответ, но Дамблдор молчал, и она продолжила:       — Будет просто превосходно, если в тот самый день, когда Вы-Знаете-Кто наконец исчез, маглы узнают о нашем существовании. Кстати, я надеюсь, что он на самом деле исчез, это ведь так, Дамблдор?       — Но почему исчез? Почему не побеждён, убит, посажен в тюрьму? — задал логичный вопрос Римус.       Никто не нашёл ответа.       — Вполне очевидно, что это так, — ответил тот. — Так что это действительно праздничный день. Не хотите ли лимонную дольку?       — Что это такое? — спросил Невилл.       — Маггловские сладости, — ответила Гермиона. — Но мне они не нравятся. Вкус у них очень странный.       — Что?       — Засахаренную лимонную дольку. Это такие сладости, которые едят маглы, — лично мне они очень нравятся.       — Похоже, что Дамблдор с тобой не согласен, — ехидно сказал Рон.       — Нет, благодарю вас. — Голос профессора МакГонагалл был очень холоден, словно ей совсем не казалось, что сейчас подходящее время для поедания лимонных долек,       — Потому что так оно и есть, — вздохнул Том. — Вам, Альбус, не следует отвлекаться на всякие мелочи.       — Для тебя - всё мелочь, — закатил глаза Сириус.       — Итак, я остановилась на том, что даже если Вы-Знаете-Кто действительно исчез...       — Мой дорогой профессор, мне кажется, что вы достаточно разумны, чтобы называть его по имени. Это полная ерунда — Вы-Знаете-Кто, Вы-Не-Знаете-Кто... Одиннадцать лет я пытаюсь убедить людей, что они не должны бояться произносить его настоящее имя —        — Фадж?        Волан-де-Морт.       — Значит не Фадж, — удивлённо сказал Римус. — Но кто тогда?       — "Волан-де-морт по французски значит "полёт смерти," — неожиданно сказала Белла. — Так что это псевдоним, и я думаю, что ваш Фадж мог его взять.       Все согласились с Беллой, и лишь одного Тома не покидали странные ощущения.       Профессор МакГонагалл вздрогнула, но Дамблдор, поглощенный необходимостью разделить две слипшиеся лимонные дольки, похоже, этого не заметил.       — На мой взгляд, возникает ужасная путаница, когда мы говорим: Вы-Знаете-Кто, — продолжил он. — Никогда не понимал, почему следует бояться произносить имя Волан-де-Морта.       — Да-да, конечно. — В голосе профессора раздражение чудесным образом сочеталось с обожанием. — Но вы не такой, как все. Все знают, что вы единственный, кого Вы-Знаете-Кто — хорошо-хорошо, кого Волан-де-Морт — боялся.       — Вы мне льстите, — спокойно ответил Дамблдор. — Волан-де-Морт обладал такими силами, которые мне неподвластны.       — Только потому, что вы слишком благородны, чтобы изучать тёмную магию, — сказал Артур.       — Только потому, что вы слишком... слишком благородны для того, чтобы использовать эти силы.       — Вот именно, — кивнул Артур.       — Мне повезло, что сейчас ночь. Я не краснел так сильно с тех пор, как мадам Помфри сказала мне, что ей нравятся мои новые ушные затычки.       — Это не то, что я хотел бы услышать, — с нотками веселья в голосе сказал Фред.       Взгляд профессора МакГонагалл уткнулся в Альбуса Дамблдора.       — А по сравнению с теми слухами, которые курсируют взад и вперед, стаи сов — это просто ничто. Вы знаете, о чем все говорят? Они гадают, почему он исчез? Гадают, что же наконец смогло его остановить?       — И всё же, почему именно исчез? — спросил Люпин.       Впечатление было такое, что профессор МакГонагалл наконец заговорила о том, что беспокоило ее больше всего, о том, что ей так хотелось обсудить, о том, ради чего она просидела целый день как изваяние на холодной каменной стене. И буравящий взгляд, которым она смотрела на Дамблдора, только подтверждал это. Было очевидно: несмотря на то что она знает, о чем говорят все вокруг, она не поверит в это, пока Дамблдор не скажет ей, что это правда. Однако Дамблдор, увлекшийся лимонными дольками, с ответом не торопился.       — Говорят, — настойчиво продолжила профессор МакГонагалл, — говорят, что прошлой ночью Волан-де-Морт появился в Годриковой Впадине.       — ЧТО?! — буквально взбесился Сириус. — Надеюсь это не то, о чём я думаю.       — И я тоже, — сказала Петуния, взволнованно глядя на сестру.       Что он появился там из-за Поттеров. Если верить слухам, то Лили и Джеймс Поттеры... То они... Они мертвы...        — НЕТ!!! — одновременно прокричали Сириус, Питер, Римус, Петуния и Снегг.       — Этого не может быть! — сокрушался Сириус. — Не. Может. Быть!       — Давайте успокоимся и продолжим читать! — нервно закричал Том.       — Ты эгоист - Том! — взвился Сириус. — Разве ты не понимаешь?!       — Это ты не понимаешь! Это происходит в иной вселенной, если вообще происходит! С Поттерами всё в порядке! Сядь!       После слов Тома все успокоились, и Дамблдор продолжил чтение.       Дамблдор склонил голову, и профессор МакГонагалл судорожно втянула воздух.       — Лили и Джеймс... Не может быть... Я так не хотела в это верить...       — Мы тоже не хотим, — сказал Сириус. — Сохатый и цветочек не заслуживают смерти ни в одной вселенной.       О, Альбус...       Дамблдор протянул руку и коснулся ее плеча.       — Я понимаю... — с горечью произнес он. — Я очень хорошо вас понимаю.       Когда профессор МакГонагалл снова заговорила, голос ее дрожал: — И это еще не все. Говорят, что он пытался убить сына Поттеров, Гарри.       — Чёртов Фадж! — оскалился Сириус. — Хорошо что хоть в этой вселенной Гарри в порядке.       — И надеюсь, что так в нём и останусь, — сказал Гарри.       Но не смог.       — Это как? — спросил Сириус, но ему никто не ответил.       Он не смог убить этого маленького мальчика. Никто не знает почему, никто не знает, как такое могло произойти. Но говорят, что, когда Волан-де-Морт попытался убить Гарри Поттера, его силы вдруг иссякли — и именно поэтому он исчез.       — То есть я герой? — неуверенно спросил Гарри, пока все взрослые обдумывали услышанное.       Дамблдор мрачно кивнул.       — Это... это правда? — запинаясь, спросила профессор МакГонагалл. — После всего, что он сделал... После того, как он убил стольких из нас...       — Да не так уж и много он убил, — не согласился Кингсли.       — Но это другая вселенная, да? Вдруг тут были гораздо большие потери, чем у нас? — предположила Минерва.       он не смог убить маленького мальчика? Это просто поразительно... Если вспомнить, сколько раз его пытались остановить... Какие меры для этого предпринимались... Но каким чудом Гарри удалось выжить?       — Да, каким? — спросил Сириус.       — Стоп. Гарри выжил после Авады или после какого-то другого заклинания? — не понял Римус.       — Тут не сказано, — пожал плечами Альбус.       — Мы можем лишь предполагать, — ответил Дамблдор. — Возможно, мы так никогда и не узнаем правды.       — Ну блин, — расстроился Сириус.       Профессор МакГонагалл достала из кармана кружевной носовой платок и принялась вытирать слезы под очками. Дамблдор шумно втянул носом воздух, достал из кармана золотые часы и начал пристально их разглядывать. Это были очень странные часы. У них было двенадцать стрелок, но не было цифр — вместо цифр там были маленькие планеты, при этом они не стояли на месте, а безостановочно вращались по кругу. Однако Дамблдор прекрасно понимал, что именно показывают часы, потому что он засунул их обратно в карман и произнес:       — Хагрид задерживается. Кстати, я полагаю, именно он сказал вам, что я буду здесь?       — Да, — подтвердила профессор МакГонагалл. — Но, я полагаю, вы не скажете мне, почему вы оказались именно здесь?       — Я здесь, чтобы отдать Гарри его тете и дяде. Они — единственные родственники, которые у него остались.       — Не думаю, что это хорошая идея, раз я там ненавижу Поттеров, — со вздохом сказала Петуния.       — Неужели вы... Неужели вы имеете в виду тех, кто живет здесь?! — вскрикнула профессор МакГонагалл, вскакивая на ноги и тыча пальцем в сторону дома номер четыре. — Дамблдор, вы этого не сделаете.       — И Минерва со мной согласна, — ещё громче вздохнула Петуния.       Я наблюдала за ними целый день. Вы не найдете другой парочки, которая была бы так непохожа на нас. И у них есть сын — я видела, как мать везла его в коляске, а он пинал ее ногами и орал, требуя, чтобы ему купили конфету. И вы хотите, чтобы Гарри Поттер оказался здесь?!       — Для него это лучшее место, — твердо ответил Дамблдор. — Когда он повзрослеет, его тетя и дядя смогут все ему рассказать. Я написал им письмо.       — По-моему было лучше с ними поговорить, — сказала Молли. — Иначе, они могут всё не так понять.       — Письмо? — очень тихо переспросила профессор МакГонагалл, садясь обратно на забор. — Помилуйте, Дамблдор, неужели вы на самом деле думаете, что сможете объяснить в письме все, что случилось? Эти люди никогда не поймут Гарри! Он станет знаменитостью, даже легендой — я не удивлюсь, если сегодняшний день войдет в историю как день Гарри Поттера! О нем напишут книги, каждый ребенок в мире будет знать его имя!       — Слава портит, — задумчиво произнёс Том. — Не думаю, что жизнь с магами пошла бы ему на пользу.       — Совершенно верно, — согласился Дамблдор, очень серьезно глядя на профессора поверх своих затемненных очков. — И этого будет достаточно для того, чтобы вскружить голову любому мальчику: стать знаменитым прежде, чем он научится ходить и говорить! Он даже не будет помнить, что именно его прославило! Неужели вы не видите, насколько лучше для него самого, если он будет жить здесь, далеко от нашего мира, до тех пор, пока не вырастет и будет в состоянии справиться со своей славой?       — Том, ты начал думать, как Альбус. Я отрекаюсь от тебя, — с притворной серьёзностью сказал Геллерт, до этого не проронивший ни слова.       Профессор МакГонагалл поспешно открыла рот, чтобы сказать что-то резкое, но, передумав, сделала глубокий вдох и перевела дыхание.       — Да... Да, конечно же вы правы. Но скажите, Дамблдор, как мальчик попадет сюда?       Она внимательно оглядела его мантию, словно ей вдруг пришло в голову, что под ней он прячет Гарри.       — А что, хороший вариант, — сказал Джеймс.       — Его принесёт Хагрид.       Названный полувеликан слегка улыбнулся.       — Вы думаете, это... Вы думаете, это разумно — доверить Хагриду столь ответственное задание?       — Я бы доверил ему свою жизнь, — просто ответил Дамблдор.       — Ты бы доверил свою жизнь кому-угодно, а это чужой ребёнок, — недовольно сказал Геллерт.       — Я не ставлю под сомнение его преданность вам, — неохотно выдавила из себя профессор МакГонагалл. — Но вы ведь не станете отрицать, что он небрежен и легкомыслен. Он... Что это там?       Ночную тишину нарушили приглушенные раскаты грома. Их звук становился все громче. Дамблдор и МакГонагалл стали вглядываться в темную улицу в поисках приближающегося света фар. А когда они наконец догадались поднять головы, сверху послышался рев, и с неба свалился огромный мопед. Он приземлился на Тисовой улице прямо перед ними.       Мопед был исполинских размеров, но сидевший на нем человек был еще больше. Он был почти вдвое выше обычного мужчины и по меньшей мере в пять раз шире. Попросту говоря, он был непозволительно велик, и к тому же имел дикий вид — спутанная борода и заросли черных волос практически полностью скрывали его лицо. Его ладони были размером с крышки от мусорных баков, а обутые в кожаные сапоги ступни — величиной с маленьких дельфинов. Его гигантские мускулистые руки прижимали к груди сверток из одеял.       — А вот и Хагрид, — обрадовался Римус. — С Гарри.       — Ну наконец-то, Хагрид. — В голосе Дамблдора явственно слышалось облегчение. — А где ты взял этот мопед?       — Да я его одолжил, профессор Дамблдор, — ответил гигант, осторожно слезая с мопеда. — У молодого Сириуса Блэка.       — Эх, мой прекрасный мопед... — пропел Сириус. — Кстати, это значит, что я жив!       — И что? — спросила Лили.       — Я имею полное основание забрать Гарри себе, как его крёстный!       — Доверить тебе воспитывать Гарри? — воскликнула Лили. — Да ни за что!       А насчет ребенка — я привез его, сэр.       — Все прошло спокойно?       — Да не очень, сэр, от дома, считайте, камня на камне не осталась. Маглы это заметили, конечно, но я успел забрать ребенка, прежде чем они туда нагрянули. Он заснул, когда мы летели над Бристолем.       Дамблдор и профессор МакГонагалл склонились над свернутыми одеялами. Внутри, еле заметный в этой куче тряпья, лежал крепко спящий маленький мальчик На лбу, чуть пониже хохолка иссиня-черных волос, был виден странный порез, похожий на молнию.        — Значит, именно сюда... — прошептала профессор МакГонагалл.        — Целился Фадж, — закончил Римус.       — Да, — подтвердил Дамблдор. — Этот шрам останется у него на всю жизнь.       — Вы ведь можете что-то сделать с ним, Дамблдор?       — Даже если бы мог, не стал бы. Шрамы могут сослужить хорошую службу. У меня, например, есть шрам над левым коленом, который представляет собой абсолютно точную схему лондонской подземки.       — Покажите, профессор! — закричали Сириус, Джеймс, Фред и Джордж.       — Как-нибудь в другой раз, — пообещал Дамблдор.       Ну, Хагрид, давай ребенка сюда, пора покончить со всем этим.       Дамблдор взял Гарри на руки и повернулся к дому Дурслей.       — Могу я... Могу я попрощаться с ним, сэр? — спросил Хагрид.       Он нагнулся над мальчиком, заслоняя его от остальных своей кудлатой головой, и поцеловал ребенка очень колючим из-за обилия волос поцелуем. А затем вдруг завыл, как раненая собака.       — Эх, Джеймс и Лили, — вздохнул Хагрид. — Я бы очень тосковал по вам, если бы вы действительно... ну... того...       — Мы знаем, Хагрид, мы знаем.       — Тс-с-с! — прошипела профессор МакГонагалл. — Ты разбудишь маглов!       — Даже в такой момент вы остаётесь серьёзной, профессор, — слегка разочарованно сказал Сириус.       — Я просто волнуюсь, что нас увидят.       — П-п-простите, — прорыдал Хагрид, вытаскивая из кармана гигантский носовой платок, покрытый грязными пятнами, и пряча в нем лицо. — Но я п-п-п-просто не могу этого вынести. Лили и Джеймс умерли, а малыш Гарри, бедняжка, теперь будет жить у маглов...       — Да, да, все это очень печально, но возьми себя в руки, Хагрид, иначе нас обнаружат, — прошептала профессор МакГонагалл, робко поглаживая Хагрида по плечу.       А Дамблдор перешагнул через невысокий забор и пошел к крыльцу. Он бережно опустил Гарри на порог, достал из кармана мантии письмо, сунул его в одеяло и вернулся к поджидавшей его паре.       — Вы, что оставили моего сына на пороге на несколько часов? — сердито спросила Лили у Дамблдора.       — Успокойся мама, я тут, — улыбнулся Гарри.       — Не волнуйтесь, миссис Поттер, мой двойник наверняка наложил на малыша согревающие и защитные чары.       — И всё же, вы могли постучать в дверь.       — В час ночи?       — Справедливо, — сдалась Лили.       Целую минуту все трое стояли и неотрывно смотрели на маленький сверток — плечи Хагрида сотрясались, профессор МакГонагалл яростно моргала глазами, а сияние, всегда исходившее от глаз Дамблдора, сейчас померкло.       — Что ж, — произнес на прощанье Дамблдор. — Вот и все. Больше нам здесь нечего делать. Нам лучше уйти и присоединиться к празднующим.       — Ага, — сдавленным голосом согласился Хагрид. — Я это... я, пожалуй, верну Сириусу Блэку его мопед. Доброй ночи вам, профессор МакГонагалл, и вам, профессор Дамблдор.       Смахнув катящиеся из глаз слезы рукавом куртки, Хагрид вскочил в седло мопеда, резким движением завел мотор, с ревом поднялся в небо и исчез в ночи.       — Надеюсь увидеть вас в самое ближайшее время, профессор МакГонагалл, — произнес Дамблдор и склонил голову. Профессор МакГонагалл вместо ответа лишь высморкалась.       Дамблдор повернулся и пошел вниз по улице. На углу он остановился и вытащил из кармана свою серебряную зажигалку. Он щелкнул ею всего один раз, и двенадцать фонарей снова загорелись как ни в чем не бывало, так что вся Тисовая улица осветилась оранжевым светом. В этом свете Дамблдор заметил полосатую кошку, заворачивающую за угол на другом конце улицы. А потом посмотрел на сверток, лежащий на пороге дома номер четыре.       — Удачи тебе, Гарри, — прошептал он, повернулся на каблуках и исчез, шурша мантией.       Ветер, налетевший на Тисовую улицу, шевелил аккуратно подстриженные кусты, ухоженная улица тихо спала под чернильным небом, и казалось, что если где-то и могут происходить загадочные вещи, то уж никак не здесь. Гарри Поттер ворочался во сне в своих одеялах Маленькая ручка нащупала письмо и стиснула его. Он продолжал спать, не зная о том, что он особенный, о том, что стал знаменитостью. Не зная, что он проснется через несколько часов от крика миссис Дурсль, которая перед приходом молочника откроет дверь, чтобы выставить за нее пустые молочные бутылки. Не зная о том, что несколько следующих недель кузен Дадли будет щипать и тыкать его — да и несколько последующих лет тоже...       И еще он не знал, что в то время, пока он спал, люди, тайно либо открыто собиравшиеся по всей стране, чтобы отметить праздник, поднимали бокалы и произносили шепотом или во весь голос:       — За Гарри Поттера — за мальчика, который выжил! Конец, — объявил Дамблдор. — Читать ещё?       — Так, одну главу прочитали, достаточно, — сказал Том. — Завтра почитаем. А мне ещё с Беллой надо разобраться.       — У нас тоже дел полно, — послышалось от орденовцев, учеников и пожирателей.       Через тридцать минут гостиная дома Реддлов полностью опустела.