ШКОЛА ЧАРОДЕЙСТВА И ВОЛШЕБСТВА «ХОГВАРТС»
Директор: Альбус Дамблдор (Кавалер ордена Мерлина I степени, Великий волшебник, Верховный чародей, Президент Международной конфедерации магов)
— Мне кажется или титулов стало больше? — спросил Геллерт. — Не кажется. Альбус не президент Международной конфедерации магов. Его же Фадж ни за что туда не пустит, — сказал Том. — А в этой вселенной он исчез. Дорогой мистер Поттер! Мы рады проинформировать Вас, что Вам предоставлено место в Школе чародейства и волшебства «Хогвартс». Пожалуйста, ознакомьтесь с приложенным к данному письму списком необходимых книг и предметов. Занятия начинаются 1 сентября. Ждем вашу сову не позднее 31 июля.Искренне Ваша, Минерва МакГонагалл, заместитель директора!
Гарри показалось, что у него в голове устроили фейерверк. Вопросы, один ярче и жарче другого, взлетали в воздух и падали вниз, а Гарри все никак не мог решить, какой задать первым. Прошло несколько минут, прежде чем он неуверенно выдавил из себя: — Что это значит: они ждут мою сову? — Серьёзно? Из всех вопросов он спросил именно это? — хохотнул Джеймс. — Клянусь Горгоной, ты мне напомнил кое о чем, — произнес Хагрид, хлопнув себя по лбу так сильно, что этим ударом вполне мог бы сбить с ног лошадь. А затем запустил руку в карман куртки и вытащил оттуда сову — Ты хранишь сову в куртке?! — недовольно спросила Лили Хагрида. — Ну... это... иногда... да... — в своей привычно манере ответил тот. — настоящую, живую — Я очень удивлён, что она выжила, — сказал Драко. и немного взъерошенную, — а также длинное перо и свиток пергамента. Хагрид начал писать, высунув язык, а Гарри внимательно читал написанное: Дорогой мистер Дамблдор! Передал Гарри его письмо. Завтра еду с ним, чтобы купить все необходимое. Погода ужасная. Надеюсь, с вами все в порядке. Хагрид! — Кратко, чётко и понятно! — улыбнулся Сириус. Хагрид скатал свиток, сунул его сове в клюв, подошел к двери и вышвырнул птицу туда, где бушевал ураган. — Бедная птичка, — сочувственно сказали Лили и Гермиона. — Что на счёт жизненной организации птичьих адвокатов? — хитро улыбнулся Геллерт. Затем вернулся и сел обратно на софу. При этом вид у него был такой, словно сделал он что-то совершенно обычное, например поговорил по телефону. Гарри вдруг понял, что сидит с открытым ртом, и быстро захлопнул его. — Так на чем мы с тобой остановились? — спросил Хагрид. В этот момент из тени вышел дядя Вернон. — Кажется, кто-то набрался смелости, — с улыбкой вставил Джордж. — Интересно, на сколько её хватит? Лицо его все еще было пепельно-серым — А я уже и забыл, что он подрабатывает светофором, — сказал Фред. от страха, но на нем отчетливо читалась злость. — Он никуда не поедет, — сказал дядя Вернон. — А тебя никто и не спрашивал, — пискнул Хвост. — Странно только то, что они не хотят избавиться от Гарри, — задумчиво пробормотала Лили. Хагрид хмыкнул. — Знаешь, хотел бы я посмотреть, как такой храбрый маггл, как ты, его остановит... — Ничего он не храбрый, — сказала Джинни. — И ничего он не остановит, — добавил Рон. — Кто? — с интересом переспросил Гарри. — Маггл, — пояснил Хагрид — Так мы называем всех неволшебников — маглы. — Мне кажется это немного обидным, — вдруг проговорила Петуния. — А что такого? Не муггл же! — не согласилась с сестрой Лили. Да, не повезло тебе... ну в том плане, что хуже маглов, чем эти, я в жизни не видал. — Когда мы взяли его в свой дом, мы поклялись, что положим конец всей этой ерунде, — упрямо продолжил дядя Верной, — что мы вытравим и выбьем из него всю эту чушь! — Вот только магический дар нельзя никак вытравить или выбить! — сказала Минерва. Тоже мне волшебник! — Так вы знали? — недоверчиво спросил Гарри. — Вы знали, что я... что я волшебник? — Конечно знали, Поттер, — закатил глаза Снегг. — Знали ли мы?! — внезапно взвизгнула тетя Петунья. — Знали ли мы? Да, конечно, знали! Как мы могли не знать, когда мы знали, кем была моя чертова сестрица! О, она в свое время тоже получила такое письмо и исчезла, уехала в эту школу и каждое лето на каникулы приезжала домой, и ее карманы были полны лягушачьей икры, а сама она все время превращала чайные чашки в крыс. — Я не могла всё время это делать! Нам запрещают колдовать на каникулах! — недовольно воскликнула Лили, но видя, что её сестра опять погрустнела, поспешно добавила. — Хотя я могла привести с собой какие-то волшебные штучки. Я была единственной, кто знал ей цену, — она была чудовищем, настоящим чудовищем! — Да не была ты никаким чудовищем! — закричала Петуния. — Ты - самая лучшая сестра на свете! — Я знаю, Тунья, я знаю. Но не для наших родителей, они-то с ней сюсюкались — Лили то, Лили это! Они гордились, что в их семье есть своя ведьма! Она замолчала, чтобы перевести дыхание, и после глубокого вдоха разразилась не менее длинной и гневной тирадой. Казалось, что эти слова копились в ней много лет, и все эти годы она хотела их выкрикнуть, но сдерживалась, и только теперь позволила себе выплеснуть их наружу. — А потом в школе она встретила этого Поттера, — Эй! Я не этот Поттер, а прекрасный Поттер! — возмутился Джеймс. — Либо Поттер с зашкаленным самомнением, — фыркнул Снегг. и они уехали вместе и поженились, и у них родился ты. И конечно же я знала, что ты будешь такой же, такой же странный, такой же... ненормальный! — Да нормальный он! — закричала Джинни. — Смелый, добрый, красивый, милый... — Только ума нет, — вставил Северус. —...и мой любимый человек! — закончила Уизли. — В каком смысле? — не понял Гарри. — В прямом, — с улыбкой ответила Джинни. А потом она, видите ли, взорвалась, а тебя подсунули нам! Гарри побледнел как полотно. Какое-то время он не мог произнести ни слова, но потом дар речи снова вернулся. — Взорвалась? — спросил он. — Вы же говорили, что мои родители погибли в автокатастрофе! — АВТОКАТАСТРОФА?! — Хагрид разозлился, — по-садистски улыбнулся Сириус. — И я надеюсь, что он сделает из Вернона бифштекс. — прогремел Хагрид и так яростно вскочил с софы, что Дурсли попятились обратно в угол. — Ну и трусы, — сказал Рон. — Да как могла автокатастрофа погубить Лили и Джеймса Поттеров? Ну и ну, вот дела-то! Вот это да! Да быть такого не может, чтоб Гарри Поттер ничего про себя не знал! Да у нас его историю любой ребенок с пеленок знает! И родителей твоих тоже! — Но почему? — В голосе Гарри появилась настойчивость. — И что с ними случилось, с мамой и папой? — Просто кое-кто убил их, — зло выдавил Сириус. — И если это произойдёт и в нашем мире, я самолично прибью Фаджа. — Убийство - это не выход, мистер Блэк, — покачал головой Альбус. Ярость сошла с лица Хагрида. На смену ей вдруг пришла озабоченность. — Да, не ждал я такого, — произнес он низким, взволнованным голосом. — Дамблдор меня предупреждал, конечно, что непросто будет... ну... забрать тебя у этих... Но я и подумать не мог, что ты вообще ничего не знаешь. — Думаю об этом никто подумать не мог, — грустно сказала Лили. Не я, Гарри, должен бы рассказать тебе обо всем... э-э... но кто-то ж должен, так? Ну не можешь ты ехать в Хогвартс, не зная, кто ты такой. Он мрачно посмотрел на Дурслей. — Что ж, думаю, что будет лучше, если я тебе расскажу., н-ну.. то, что могу, конечно, а могу не все, потому как., э-э... загадок много осталось, непонятного всякого... — Да уж, загадок действительно много, — согласился Том. — Хотя бы почему было сказано, что Фадж исчез, а не умер или посажен в тюрьму? Он снова сел и уставился на огонь. — Наверное, начну я... с человека одного, — произнес Хагрид через несколько секунд. — Нет, поверить не могу, что ты про него не знаешь, — его в нашем мире все знают... — Что ж, Фадж действительно знаменит, — вздохнул Римус. — Только это дурная слава. — А кто он такой? — Убийца, трус, обманщик, гад, — мрачно ответил Сириус. — спросил Гарри, не дав Хагриду замолчать и уйти в себя. — Ну.. Я вообще-то не люблю его имя произносить. Никто из наших не любит. — Фадж? Или Воландеморт? — не понял Рон. — И чего тут вообще бояться? Мы вот спокойно называем Фаджа Фаджем! — Но почему? — Вот именно! — сказал Рон. — Клянусь драконом, Гарри, люди все еще боятся, вот почему. — Бояться? Будто мы боимся этого мелкого труса, — отмахнулся Джеймс. — Ну может быть совсем не много остерегаемся... А, чтоб меня, нелегко все это... Короче, был там один волшебник, который... который стал плохим. — Плохим - это слабо сказано! — возмутилась Джинни. — Он просто ужаснейший человек на свете! Даже ужасней Геллерта! — Эй! Ты только что оскорбила меня! — закричал Геллерт. — Я болле крутой тёмный маг, чем Фадж! — Эй, крутой тёмный маг, давно не получал? — хитро улыбнулся Альбус. Геллерт мигом утих. Таким плохим, каким только можно стать. Даже хуже. Даже еще хуже, чем просто хуже. Звали его... — Фадж? Воландеморт? — послышалось со всех сторон. Хагрид задохнулся от волнения и замолк. — Может быть, вы лучше напишете это имя? — предложил Гарри. — Хорошая идея, — похвалила сына Лили. — Мерлин, Поттер научился думать! — почти искренни изумился Северус. — Нет... не знаю я, как оно пишется. Ну ладно... э-э.. Волан-де-Морт, — выдавил наконец Хагрид, передернувшись. — И больше не проси меня, ни за что не повторю. В общем, этот волшебник лет так... э-э. двадцать назад начал себе приспешников искать. И нашел ведь. Одни пошли за ним, потому что испугались, другие подумали, что он властью с ними поделится. А власть у него была ого-го, и чем дальше, тем больше ее становилось. — Конечно, он же министр магии, — закатила глаза Гермиона. — Лучше бы Дамблдор им стал... — Увы, мисс Грейнджер, но власть - это не моё. — Но я мог бы... — хотел сказать что-то Геллерт, но был перебит Альбусом: — Дорогой, тебе власть давать ещё опасней, чем мне. Темные были дни, да. Никому нельзя было верить. Жуткие вещи творились. Побеждал он, понимаешь. Нет, с ним, конечно, боролись, а он противников убивал. Ужасной смертью они умирали. Даже мест безопасных почти не осталось... разве что Хогвартс, да! Я так думаю, что Дамблдор был единственный, кого Ты-Знаешь-Кто боялся. — А как же я? — обиделся Геллерт. — А ты - шут гороховый, — сказал Альбус. — А вот Тома он мог бояться. "Если я, конечно, сам не Воландеморт," — тревожно подумал Том. Потому и на школу напасть не решился... э-э... тогда, по крайней мере. А твои мама и папа — они были лучшими волшебниками, которых я в своей жизни знал. Лучшими учениками школы были, первыми в выпуске. — Вот-вот, — горделиво сказал Джеймс. Не пойму, правда, чего Ты-Знаешь-Кто их раньше не попытался на свою сторону перетянуть... Знал, наверное, что они близки с Дамблдором, потому на Темную сторону не пойдут. А потом подумал: может, что их убедит... А может, хотел их... э-э... с дороги убрать, чтоб не мешали. В общем, никто не знает. Знают только, что десять лет назад, в Хэллоуин, — Такой праздник испортил, — вздохнул Сириус. — Лили и Джеймс, наверное, весь день дом украшали, а он припёрся и... — Может хватит, а? — одёрнула Блэка Лили. он появился в том городке, где вы жили. Тебе всего год был, а он пришел в ваш дом и... и... Хагрид внезапно вытащил откуда-то грязный, покрытый пятнами носовой платок и высморкался громко, как завывшая сирена. — Ты меня извини... плохой я рассказчик, Гарри, — виновато произнес Хагрид. — Но так грустно это... я ж твоих маму с папой знал, такие люди хорошие, лучше не найти, а тут... В общем, Ты-Знаешь-Кто их убил. А потом — вот этого вообще никто понять не может — он и тебя попытался убить. Хотел, чтобы следов не осталось, а может, ему просто нравилось людей убивать. — Да как вообще кому-то может нравиться убивать людей?! — вдруг закричала Джинни. — Это же просто ужасно! Вот и тебя хотел, а не вышло, да! Ты не спрашивал никогда, откуда у тебя этот шрам на лбу? Это не порез никакой. Такое бывает, когда злой и очень сильный волшебник на тебя проклятие насылает. Так вот, родителей твоих он убил, даже дом разрушил, а тебя убить не смог. Поэтому ты и знаменит, Гарри. Он если кого хотел убить, так тот уже не жилец был, да! А с тобой вот не получилось. Он таких сильных волшебников убил — МакКиннонов, Боунсов, Прюэттов, — Что ж, в нашей вселенной они тоже мертвы, — грустно сказала Лили. — Марлен особенно жаль, такой девушкой была... а ты ребенком был, а выжил. Хагрид замолчал, а Гарри вдруг ощутил резкую головную боль. Перед его глазами отчетливо возникла знакомая картина из прошлого, только теперь ослепительная вспышка зеленого света была гораздо ярче. И заодно он вспомнил кое-что еще, то, что никогда раньше не всплывало в его памяти, — громкий, ледяной, беспощадный смех. — Да, смеяться Фадж умеет, — сказал Сириус. — Злодеи, они все такие. Ржут постоянно... — По твоим меркам, ты - злодей, Блэк, — ухмыльнулся Северус. — Воронов не спрашивают! Хагрид с грустью наблюдал за ним. — Я тебя вот этими руками из развалин вынес, Дамблдор меня туда послал. А потом я привез тебя этим... — Вздор и ерунда! — донесся из угла голос дяди Вернона. — Надо же! Кажется у кого-то очередной прилив смелости, — фыркнул Сириус. Гарри аж подпрыгнул от неожиданности — он совсем забыл про Дурслей. — Про них действительно лучше забыть и никогда не вспоминать, — сказал Джеймс. Но Дурсли про него не забыли. — Да ладно? Я то думал, что вы его пустым местом считаете, — встрял Сириус. Особенно дядя Вернон, к которому, кажется, вернулась смелость — Которая пройдёт через несколько секунд, — пообещал Грюм. — он сжимал кулаки и яростно смотрел на Хагрида. — Послушай меня, мальчик, — прорычал дядя Верной. — Я допускаю, что ты немного странный, хотя, возможно, хорошая порка вылечила бы тебя раз и навсегда. Твои родители действительно были колдунами, но, как мне кажется, без них мир стал спокойнее. Они сами напросились на то, что получили, только и общались что с этими волшебниками, этого следовало ожидать, я знал, что они плохо кончат... — Сейчас ты плохо кончишь! — закричали мародёры. Не успел он договорить, как Хагрид спрыгнул с софы, вытащил из кармана потрепанный розовый зонтик и наставил на дядю Вернона, словно шпагу. — Я тебя предупреждаю, Дурсль, я тебя в последний раз предупреждаю: еще раз рот откроешь... Видимо, дядя Вернон представил себе, как этот великан с легкостью нанизывает его на свой зонтик, — Это работает совершенно не так, но идея моржа мне нравится, — с хитрой улыбкой сказал Драко. Невилл в страхе отодвинулся подальше от него. и его смелость сразу испарилась — Кто бы сомневался, — сказал Грюм. — Знавал я таких, как он. Его бы выпороть хорошенько и использовать, как манекен для тренировки заклинаний. Отличный манекен, большой... — Аластор, а ты оказывается садист по хлеще Фаджа, — удивлённо сказала Минерва. — Отчаянные времена требуют отчаянных мер, Минерва, — ответил Грозный Глаз. — он прижался к стене и замолчал. — Так-то лучше. — Хагрид тяжело вздохнул и сел обратно на софу, которая на этот раз прогнулась до самого пола. На языке у Гарри вертелись самые разные вопросы. Сотни вопросов. — А что случилось с Волан... извините, с тем Вы-Знаете-Кем? — Называй его Воландемортом! — возмутился Сириус. — Ну или хотя бы Волдиком. — Хороший вопрос, Гарри. Исчез он. Растворился. В ту самую ночь, когда тебя пытался убить. Потому ты и стал еще знаменитее. Я тебе скажу, это самая что ни на есть настоящая загадка... Он все сильнее и сильнее становился и вдруг исчез, и... эта... непонятно почему. Кой-кто говорит, что умер он. А я считаю, чушь все это, да! Думаю, в нем ничего человеческого не осталось уже... а ведь только человек может умереть. — Он намекает на крестражи? — нахмурился Грюм. — Что такое крестражи? — спросил Гарри. — Рано тебе это знать, — покачал головой Аластор и сказал так тихо, что его могли услышать только рядом сидящие Геллерт, Альбус, Минерва и Том. — Думаете наш Фадж создал крестражи? — Всё может быть, Аластор, — хмуро ответил Дамблдор. А кто-то говорит, что он все еще тут где-то, поблизости, просто прячется... э-э... своего часа ждет, но я так не думаю. Те, кто с ним был, — они на нашу сторону перешли. Раньше ведь они... эта... как заколдованные были, а тут проснулись. — Ага, конечно, — фыркнул Рон. — Особенно Амбридж, Долиш и Муфалда. Вряд ли бы так вышло, будь он где-то рядом, да! Хотя большинство людей думают: он где-то тут, только силу свою потерял. Слишком слабый стал, чтоб дальше бороться и все завоевать. В тебе было что-то, Гарри, что его... э-э... сломало. Чтой-то приключилось той ночью, чего он не ждал, не знаю что, да и никто не знает... но сломал ты его, это точно. Во взгляде Хагрида светились тепло и уважение. Но Гарри, вместо того чтобы почувствовать себя польщенным и возгордиться, с ужасом осознавал, что все это ужасная ошибка. Волшебник? Он, Гарри Поттер, волшебник? — Ой, всё, сейчас Поттер начнёт тупить, — ужаснулся Северус. Всю жизнь его шпынял Дадли, и притесняли дядя Верной и тетя Петунья, а если он волшебник, то почему они не превращались в бородавчатых черепах всякий раз, как запирали его в чулане? — Потому что магия так не работает, — сказала Минерва. — И магические выбросы не могут происходить слишком часто. Если когда-то он смог победить величайшего мага в мире, почему Дадли всегда пинал его и гонял по школе и по всему дому, как футбольный мяч? — Хагрид, — тихо произнес Гарри. — Боюсь, что вы ошибаетесь. Я не думаю, что я волшебник… что я смогу стать волшебником. — Ещё как можешь! — воскликнул Джеймс. К его удивлению, Хагрид рассмеялся. — Значит, не волшебник? И никогда с тобой ничего такого не было, когда ты злился или огорчался? Гарри уставился в огонь. Хагрид натолкнул его на важную мысль. Ведь если подумать... — Ну если он умеет думать, значит не всё потеряно, — сказал Снегг. Все те странные вещи, происходившие с ним и неизменно приводившие в ярость тетю Петунью и дядю Вернона, все они случались, когда он был огорчен или разозлен. Например, когда за ним гналась банда Дадли, а он смог ускользнуть от них, оказавшись на крыше школьной столовой... Или когда тетя Петунья остригла его почти наголо, и он с ужасом думал о том, как завтра появится в школе, — разве ему не удалось заставить волосы отрасти за одну ночь?.. А взять самый последний случай, когда Дадли ударил его в террариуме, а он, сам того не подозревая, напустил на Дадли бразильского удава. Гарри улыбнулся, посмотрел на Хагрида и заметил, что лицо великана просияло. — Ну что, убедил я тебя теперь, да? А говоришь, что Гарри Поттер не волшебник. Погоди, ты скоро в Хогвартсе самым знаменитым учеником станешь. И тут снова подал голос дядя Верной - видимо, испуг прошел, и он решил, что не сдастся без боя. — Ему не надоело? — спросила Гермиона. — сначала он пытается казаться храбрым, потом трусит, и так уже несколько раз! — Разве я не сказал вам, что он никуда не поедет? — прошипел дядя Верной. — Он пойдет в школу «Хай Камероне», и он должен быть благодарен нам за то, что мы его туда определили. Я читал эти ваши письма — про то, что ему нужна целая куча всякой ерунды, вроде книг заклинаний и волшебных палочек... — Если он захочет там учиться, то даже такому здоровенному маглу как ты, его не остановить, понял? — прорычал Хагрид — Помешать сыну Лили и Джеймса Поттеров учиться в Хогвартсе — да ты свихнулся, что ли?! Он родился только, а его тут же записали в ученики, да! — Так делают со всеми, — закатил глаза Том. Лучшей школы чародейства и волшебства на свете нет... и он в нее поступит, а через семь лет сам себя не узнает. И жить он там будет рядом с такими же, как он, а это уж куда лучше, чем с вами. А директором у него будет самый великий директор, какого только можно представить, сам Альбус Да... — Дамблдор! — хором закричали Рон, Гарри, Джинни, Гермиона и Невилл. - Я НЕ БУДУ ПЛАТИТЬ ЗА ТО, ЧТОБЫ КАКОЙ-ТО ОПОЛОУМЕВШИЙ СТАРЫЙ ДУРАК УЧИЛ ЕГО ВСЯКИМ ФОКУСАМ! — прокричал дядя Верной. — Это он зря, Хагрид очень любит Дамблдора (не как Геллерт, конечно) и несомненно разозлиться, — сказал Невилл. Тут он зашел слишком далеко. Хагрид схватил свой зонтик, завертел им над головой, а его голос загремел словно гром. - НИКОГДА... НЕ ОСКОРБЛЯЙ... ПРИ МНЕ... АЛЬБУСА ДАМБЛДОРА! — Сейчас что-то будет, — в предвкушении прошептали близнецы Уизли. Зонтик со свистом опустился и своим острием указал на Дадли. Потом вспыхнул фиолетовый свет, и раздался такой звук, словно взорвалась петарда, затем послышался пронзительный визг, а в следующую секунду Дадли, обхватив обеими руками свой жирный зад, затанцевал на месте, вереща от боли. Когда он повернулся к Гарри спиной, тот заметил, что на штанах Дадли появилась дырка, а сквозь нее торчит поросячий хвостик. Гостинная взорвалась смехом. И сквозь него даже не было слышно ворчание некоторых слишком серьёзных личностей по поводу поступка Хагрида. Дядя Верной, с ужасом посмотрев на Хагрида, громко закричал, схватил тетю Петунью и Дадли, втолкнул их во вторую комнату и тут же с силой захлопнул за собой дверь. Хагрид посмотрел на свой зонтик и почесал бороду. — Зря я так., совсем уж из себя вышел, — сокрушенно произнес он. — И ведь не получилось все равно. Хотел его в свинью превратить, а он, похоже, и так уже почти свинья, — Согласен на все сто, — рассмеялся Джеймс. вот и не вышло ничего... Хвост только вырос... Он нахмурил кустистые брови и боязливо покосился на Гарри. — Просьба у меня к тебе: чтоб никто в Хогвартсе об этом не узнал. Я... э-э... нельзя мне чудеса творить, — Как это нельзя? — ужаснулась Лили. — почему? если по правде. Только немного разрешили, чтобы за тобой мог съездить и письмо тебе передать. Мне еще и поэтому такая работа по душе пришлась... ну и из-за тебя, конечно. — А почему вам нельзя творить чудеса? — поинтересовался Гарри. — Ну... Я же сам когда-то в школе учился, и меня... э-э... если по правде, выгнали. На третьем курсе я был. — Интересно за что? — нахмурился Римус. — Может это какое-то недоразумение? Волшебную палочку мою... эта... пополам сломали, и все такое. — Видимо зонт - это её обломки, — рассудила Лили. А Дамблдор мне разрешил остаться и работу в школе дал. Великий он человек, Дамблдор. — А почему вас исключили? — Поздно уже, а у нас делов завтра куча, — уклончиво ответил Хагрид. — В город нам завтра надо, книги тебе купить, и все такое. И эта... давай на «ты», нечего нам с тобой «выкать», мы ж друзья. Он стащил с себя толстую черную крутку и бросил ее к ногам Гарри. — Под ней теплее будет. А если она... э-э... шевелиться начнет, ты внимания не обращай — я там в одном кармане пару мышей забыл. А в каком — не помню... — Конец главы, — объявил Перси. — Читай следующую, — сказал Альбус. — Сегодня суббота, времени много. — Чёрт, мне ещё сочинение по зельеварению писать! — прошептал Рон Гарри. — Ничего, можешь у меня потом списать, — успокоил друга тот. — Можно мне почитать? — попросил Джеймс. — Читай, только без всяких "ТРАХ," — разреши Том. — И так, — важным голосом проговорил Поттер. — Глава 5 - "Косой переулок!"