***
Спустя неделю орденовцы и пожиратели собрались вновь читать книги. — А где Хвостик? — вдруг спросила Лили. — Уехал в отпуск, на Майорку, два дня назад, — ответил Джеймс и недовольно добавил. — Прямо посреди войны! — Да ладно тебе, Джеймс. Хвост в последнее время совсем выдохся. Пусть отдохнёт, заслужил. Всё-таки шпионом трудно быть, — защитил друга Сириус. — Странно это всё, — хмуро сказал Грюм, обращаясь к Дамблдору, Минерве, Реддлу и Гриндевальду. — Зачем Питеру брать отпуск в самом разгаре войны, даже не предупредив нас? К тому же он очень хотел прочитать эти книги. Что-то тут ни так. Да и кто шпионить будет? — Снегга пошлём, — отмахнулся Геллерт. — Легилимент он похлеще Куини и Реддла, а мотивацию предательства Тома мы придуем. С Хвостом вон, прокатила ссора из-за куска пиццы. — Он сказал, что решил примкнуть к Фаджу, потому что поссорился с Джеймсом из-за куска пиццы?! — взвыл Том. — Не удивлюсь, что ему никто по-настоящему не поверил, и сейчас он находится в пыточной камере Фаджа! — Он сказал, что решил примкнуть к Фаджу, потому что Джеймс променял его на Лили и назвал "куском пропавшей пиццы," после чего выставил вон, — вздохнула Минерва. — И советую тебе по-меньше слушать Геллерта, Том. — Но Том правильно предположил, что Питер в плену у Фаджа, — вмешался Дамблдор. — Я с ним согласен. Не смотря на робость и некоторую трусость Питера, он бы ни за что не уехал отдыхать в разгар войны с министерством. — И как его вызволять оттуда? И что если он им всё расскажет об Ордене? — спросила Макгонагалл. — Мне кажется, что Фадж хочет от него иного, — задумчиво сказал Альбус. — И чего же? — спросил Том. — Без малейшего понятия, — ответил Дамблдор, тревожно смотря на книгу "Философский камень," которую он вертел в руках. Потом он встал и передал книгу Гарри. — Гарри, не окажешь за честь прочитать одну главу? Гарри кивнул и открыл книгу на седьмой главе. — Распределяющая шляпа, — прочитал он название главы. Дверь распахнулась. За ней стояла высокая черноволосая волшебница в изумрудно-зеленых одеждах. — А вот и Минерва, — улыбнулся Римус. Лицо ее было очень строгим, и Гарри сразу подумал, что с такой лучше не спорить и вообще от нее лучше держаться подальше. — Это точно, — кивнул Джеймс. — С Макгонагалл очень опасно спорить. — Но это не мешало вам, мистер Поттер, с ангельским лицом уверять меня, что вы ничего не сделали, а подгорающие поле для квиддича - это проделки министерства, — сказала Макгонагалл. — Профессор МакГонагалл, вот первокурсники, — сообщил ей Хагрид. — Спасибо, Хагрид, — кивнула ему волшебница. — Я их забираю. Она повернулась и пошла вперед, приказав первокурсникам следовать за ней. Они оказались в огромном зале — таком огромном, что там легко поместился бы дом Дурслей. — Да там бы поместились все небоскрёбы Нью-Йорка! — воскликнул Сириус. — Нет, все небоскрёбы туда бы не поместились, — не согласился с Блэком Дамблдор. — А вот Таур мог бы. На каменных стенах — точно так же, как в «Гринготтс», — горели факелы, потолок терялся где-то вверху, а красивая мраморная лестница вела на верхние этажи. Они шли вслед за профессором МакГонагалл по вымощенному булыжником полу. Проходя мимо закрытой двери справа, Гарри услышал шум сотен голосов — должно быть, там уже собралась вся школа. Но профессор МакГонагалл вела их совсем не туда, а в маленький пустой зальчик. — Никогда не понимал, зачем сначала отводить первокурсников туда, — вздохнул Сириус. — Для того, чтобы рассказать о Хогвартсе, мистер Блэк, — ответила Минерва. — Вы могли рассказать им по дороге. — По дороге меня могут не услышать из-за топота. Толпе первокурсников тут было тесно, и они сгрудились, дыша друг другу в затылок и беспокойно оглядываясь. — Добро пожаловать в Хогвартс, — наконец поприветствовала их профессор МакГонагалл. — Скоро начнется банкет по случаю начала учебного года, но прежде чем вы сядете за столы, вас разделят на факультеты. Отбор — очень серьезная процедура, — Для вас, профессор, нет несерьёзных процедур, — заметил Джеймс. — Это вы так думаете. а на самом деле Минерва умеет веселиться, — сказал Геллерт. — Она та ещё горячая штучка. Особенно пьяная. — Геллерт, мы договаривались, что никогда не будет упоминать о том случае! — возмутилась, красная, как рак, Минерва. — А что это за случай? — с неподдельным любопытством спросил Джеймс. Минерва предупреждающе посмотрела на Гриндевальда. Тот, мысленно взвесив свои шансы сбежать от разгневанной Макгонагалл, разумно решил промолчать. потому что с сегодняшнего дня и до окончания школы ваш факультет станет для вас второй семьей. Вы будете вместе учиться, спать в одной спальне и проводить свободное время в комнате, специально отведенной для вашего факультета. Факультетов в школе четыре — Гриффиндор, — Факультет смелых и отважных, — гордо сказал Джеймс. — А ещё безбашенных идиотов, — добавил Северус. — Я вообще-то там тоже училась! — недовольно воскликнула Лили, обращаясь к Снеггу. — Лили, я это в общем. А ты - исключение! — Ну-ну. Римус, Гермиона, Минерва, Дамблдор и Перси - это тоже исключения? Пуффендуй, — Факультет тупых добряков, — поморщился Северус. Глаза Тонкс опасно сверкнули. — Это факультет добрых, преданных и трудолюбивых людей! — выкрикнула она, наводя палочку на Снегга. — И что ты сейчас сделала? — спокойно спросил Северус. — Увидишь позже. Когтевран — Зануды одним словом, — сказал Сириус. — Кроме Полумны, она классная. — И Фаджа. Он не зануда, — добавил Римус. — Ага, он ещё более ужасный, чем зануды. и Слизерин. — Самый худший факультет, его учителя опозорились чужой тупостью и ленью, — сказал Северус. — Начали! Что ты не сделал с собой, мистер Тонкс?! — Это заклинание, под воздействием которого человек говорит полную противоположность того, о чём он хочет сказать, — ответила Тонкс, улыбаясь, как чеширский кот. — Действие заклинания - два часа, но бывает и меньше. Так что выбирай: либо ты не говоришь вообще, либо говоришь всякую ерунду. — Молодец, племянница! — рассмеялся Сириус. У каждого из них есть своя древняя история, и из каждого выходили выдающиеся волшебники и волшебницы. — Кроме Пуффендуя, — заметил Римус. — Он всегда оставался в стороне. — Это пока, — отмахнулась Тонкс. — Я его прославлю, не сомневайтесь! Пока вы будете учиться в Хогвартсе, ваши успехи будут приносить вашему факультету призовые очки, а за каждое нарушение распорядка очки будут вычитаться. В конце года факультет, набравший больше очков, побеждает в соревновании между факультетами - это огромная честь. — А я считаю, что эти соревнования - полная фигня, — вдруг сказал Невилл. — Все факультеты так стараются выиграть, что забывают о взаимопомощи, единстве. — В чём-то ты прав, — кивнул Дамблдор. — Может мне стоит убрать их, хотя бы на месяц? Надеюсь, каждый из вас будет достойным членом своей семьи. Церемония отбора начнется через несколько минут в присутствии всей школы. А пока у вас есть немного времени, я советую вам собраться с мыслями. Ее глаза задержались на мантии Невилла, которая сбилась так, что застежка оказалась под левым ухом, а потом на грязном носу Рона. Гарри дрожащей рукой попытался пригладить свои непослушные волосы. — Не выйдет, — покачала головой Джинни. — Но мне нравятся твои волосы. — Спасибо, Джинни, — ответил Гарри, краснея. — А что тебе ещё во мне нравится? — Всё, — коротко ответила Джиневра. — Прям всё? Даже шрам и... — Я люблю тебя, идиот, — с улыбкой сказала Джинни. — Любишь? — опешил Гарри, но тут же поспешно добавил . — В смысле, я тоже тебя люблю. — Наконец-то они признались, — шепнул Рон Гермионе, смотря, как его сестра целует раскрасневшегося Поттера. — А то мне надоело играть роль купидона. — Мне тоже, — согласилась Гермиона. — Что насчёт двойного свидания в Хогсмиде? — А ты ещё спрашиваешь! — Я вернусь сюда, когда все будут готовы к встрече с вами, — сообщила профессор МакГонагалл и пошла к двери. Перед тем как выйти, она обернулась. — Пожалуйста, ведите себя тихо. Гарри с шумом втянул воздух. — А как будет проходить этот отбор? — спросил он Рона. — Наверное, нам придется пройти через какие-то испытания, — ответил тот. — Ты не знал об этом? — удивился Драко. — Ты же чистокровный! — Да, вот только мне никто не хотел рассказывать об отборе! Хотели устроить сюрприз! — ответил Рон. — Я, когда узнал, что надо просто надеть на себя шляпу, был весьма разочарован этим. — Фред сказал, что это очень больно, но я думаю, что он, как всегда, шутил. — Конечно, шутил, — вздохнул Рон. — Я вообще не уверен, что он может говорить серьёзно. — А я вообще не уверена, что это был Фред, а не Джордж, — добавила Джинни. Гарри ощутил, как бешено заколотилось его сердце. Испытания? Перед всей школой? — Рон, зачем надо было его так пугать! — возмутилась Джинни. — Сестрёнка, вы признались в любви друг другу пару минут назад, а ты уже защищаешь его! — изумился Фред. Но ведь он не знаком с магией. — Как и все остальные, — успокаивающе сказала Лили. И что же он в таком случае будет делать? Если честно, он совершенно не рассчитывал, что сразу по приезду сюда его ждет нечто подобное. Он беспокойно огляделся и заметил, что и остальные тоже напуганы. Все молчали, кроме Гермионы Грейнджер, которая стояла рядом с Гарри и шепотом рассказывала всем вокруг о том, какие заклинания она уже выучила, и вслух гадала, какое из них ей понадобится на церемонии отбора. — Лили тоже так делала, — заметила Петунья. — И Перси, — добавил Билл. — Мне жаловались, что он всех достал. — А вы ещё Лунатика не видели! Этот умник пересказывал наизусть учебник по заклинаниям! Слово в слово! — воскликнул Сириус. — А я рядом стоял. Чуть ли не умер от такого. — Не преувеличивай, Бродяга, — отмахнулся Римус. Гарри старался ее не слушать. Он еще ни разу в жизни так не нервничал — даже когда Дурсли получили письмо из его школы. А в письме, между прочим, говорилось, что Гарри имеет самое прямое отношение к тому, что парик его учительницы каким-то образом поменял цвет и из черного превратился в голубой. — Молодец! — похвалил Сириус. — Сразу видно: сын мародёра, крестник мародёра и ученик мародёра! — Но его не учил мародёр, — заметил Римус. — Но ты же всё равно будешь учить, да? Тогда ему пришлось плохо, но сейчас он чувствовал себя намного хуже. Гарри уставился в пол, пытаясь набраться мужества и настроиться на предстоящее испытание. Ведь профессор МакГонагалл могла вернуться в любую секунду и повести его на страшный суд. — Я что, Иисус Христос, что бы водить людей на страшный суд? — недовольно произнесла Минерва. — Почему все считают, что распределение - это что-то страшное и ужасное? — Они же просто дети. Им свойственно всё преувеличивать, — сказал Том. — Хотя они всё же могли прочесть историю Хогвартса. Внезапно воздух прорезали истошные крики и Гарри даже подпрыгнул от неожиданности. — Скорее всего это просто призраки, — предположил Сириус. — Так что всё в порядке. — Для тебя то это просто, а для Гарри - очень страшно, — заметил Римус. — Что?.. — начал было он, но осекся, увидев, в чем дело, и широко раскрыл рот. Как, впрочем, и все остальные. Через противоположную от двери стену в комнату просачивались призраки — их было, наверное, около двадцати. Жемчужно-белые, полупрозрачные, они скользили по комнате, переговариваясь между собой и, кажется, вовсе не замечая первокурсников или делая вид, что не замечают. — Делали вид, конечно, — вставил Билл. — Всё они видят, только подшутить над детьми хотят. Судя по всему, они спорили. — Ничего не изменилось, даже в параллельном мире, — вздохнул Римус. — Они сейчас спорят о Пивзе, не сомневаюсь. — А я вам говорю, что надо забыть о его прегрешениях и простить его, — Римус был прав, они спорят из-за Пивза, — сказал Билл. — До сих пор удивляюсь, почему его не изгнали. — Он полтергейст, его нельзя изгнать, как обычное привидение, — ответила Макгонагалл. — Если бы он был приведением, я лично вышвырнула этого клоуна из Хогвартса. — Если бы он был приведением, он доставлял нам гораздо меньше неприятностей, Минерва, — заметил Дамблдор. — произнес один из них, похожий на маленького толстого монаха. — Это Толстый Проповедник, выпускник Пуффендуя. Он всем готов дать шанс, — сообщил Рабастан. — Пуффендуйцы... — Поаккуратней братец, а не то тебя постигнет участь Снегга, — сказал Рудольфус своему брату, с опаской посматривая на Нимфадору. — А учитывая, что ты был помолвлен на её матери... — Я считаю, что мы просто обязаны дать ему еще один шанс... — Мой дорогой Проповедник, разве мы не предоставили Пивзу больше шансов, чем он того заслужил? Он позорит и оскорбляет нас, и, на мой взгляд, он, по сути, никогда и не был призраком... — Конечно, он же полтергейст, — сказала Минерва. — А чем полтергейст отличается от призрака? — вдруг просил Невилл. — Призрак - это опечаток ушедшей души, умершего человека. А Полтергейсты не связаны с мертвым человеком или животным и существуют сами по себе. Кроме того полтергейсты могут прикасаться к предметам, а призраки - нет, — ответил Перси. Призрак в трико и круглом пышном воротнике замолчал и уставился на первокурсников, словно только что их заметил. — Эй, а вы что здесь делаете? — Будто он не знает, — фыркнул Сириус. Никто не ответил. — Да это же новые ученики! — воскликнул Толстый Проповедник, улыбаясь собравшимся. — Ждете отбора, я полагаю? Несколько человек неуверенно кивнули. — Надеюсь, вы попадете в Пуффендуй! — продолжал улыбаться Проповедник — Мой любимый факультет, знаете ли, я сам там когда-то учился. — Логично, у каждого волшебника любимый факультет тот, на котором он учился, — изрёк Рон. — Вообще-то мой любимый факультет - это Пуффендуй, — вдруг сказал Невилл. — Я хотел туда опасть, но не вышло. — Ну блин, Невилл, обязательно ломать мои теории? — Рон, не волнуйся, исключения подтверждают правила. — Идите отсюда, — произнес строгий голос. — церемония отбора сейчас начнется. Это вернулась профессор МакГонагалл. Она строго посмотрела на привидения, и те поспешно начали просачиваться сквозь стену и исчезать одно за другим. — Нашего серьёзного профессора боятся даже призраки, — рассмеялись Джеймс и Сириус, а последний ещё добавил. — Вот это я понимаю: поработал человек над своей репутацией! — Клоуны, — покачали головой Римус и Лили. — Выстройтесь в шеренгу — скомандовала профессор, обращаясь к первокурсникам, — и идите за мной! У Гарри было ощущение, словно его ноги налились свинцом. Он встал за мальчиком со светлыми волосами, за ним встал Рон, и они вышли из маленького зала, пересекли зал, в котором уже побывали при входе в замок, и, пройдя через двойные двери, оказались в Большом зале. Гарри даже представить себе не мог, что на свете существует такое красивое и такое странное место. — Я тоже, — улыбнулась Лили. — Хогвартс - самое чудесное место на свете, в которое хочется возвращаться снова и снова! Зал был освещен тысячами свечей, плавающих в воздухе над четырьмя длинными столами, за которыми сидели старшие ученики. — А помните, как они случайно упали на стол Слизерина, и он загорелся? — обратился Сириус к Джеймсу и Римусу. — Это все помнят, мистер Блэк, — холодно сказала Макгонагалл. — Причём, с одной поправочкой: свечи упали не случайно. — Да ладно? — изумился Джеймс. — Кто же их уронил? — Я полагаю, это вам лучше знать, мистер Поттер. Столы были заставлены сверкающими золотыми тарелками и кубками. На другом конце зала за таким же длинным столом сидели преподаватели. Профессор МакГонагалл подвела первокурсников к этому столу и приказала им повернуться спиной к учителям и лицом к старшекурсникам. Перед Гарри были сотни лиц, бледневших в полутьме, словно неяркие лампы. Среди старшекурсников то здесь, то там мелькали отливающие серебром расплывчатые силуэты привидений. Чтобы избежать направленных на него взглядов, Гарри посмотрел вверх и увидел над собой бархатный черный потолок, усыпанный звездами. — Его специально так заколдовали, чтобы он был похож на небо, — прошептала опять оказавшаяся рядом Гермиона. — Я вычитала это в «Истории Хогвартса». — Ты была единственным человеком, кто прочитал эту книгу, Гермиона, — вдруг сказал Рон. — И я советую тебе прочитать её. Она на самом деле очень интересная. — Герми, не в обиду, но для тебя интересен даже толстущий том на древнегреческом языке, в котором подробно написано о том, как Римский император готовился к первой брачной ночи. Было сложно поверить в то, что это на самом деле потолок Гарри казалось, что Большой зал находится под открытым небом. Гарри услышал какой-то звук и, опустив устремленный в потолок взгляд, увидел, что профессор МакГонагалл поставила перед шеренгой первокурсников самый обычный на вид табурет и положила на сиденье остроконечную Волшебную шляпу. Шляпа была вся в заплатках, потертая и ужасно грязная. — Не удивительно, ей же больше тысячи лет, — вставила Лили. — Ей на пенсию пора давно. — По-моему на пенсию пора директору данного учебного заведения. А то с него скоро песок начнёт сыпаться, — сказал Геллерт. — Смотри как бы с тебя песок не начал сыпаться, — с улыбкой прошептал Альбус мужу. — С чего это? Я младше тебя на два года! Тетя Петунья сразу бы выкинула такую на помойку. — Не выкинула бы! Это же ценный артефакт эпохи основателей Хогвартса! — воскликнула Петунья. «Интересно, зачем она здесь? — подумал Гарри. В голове его сразу запрыгали сотни мыслей. — Может быть, надо попытаться достать из нее кролика, как это делают фокусники в цирке?» — Что такое цирк, что такое фокусник, и причём тут кролик? — спросил Рабастан у брата. — На маггловедение надо было ходить олух. Я говорил тебе, что пригодиться, а ты не слушал, — недовольно сказал Рудольфус. — Иди у Андромеды спроси, она тебе с удовольствием всё расскажет. Он огляделся, заметив, что все собравшиеся неотрывно смотрят на Шляпу, и тоже начал внимательно ее разглядывать. На несколько секунд в зале воцарилась полная тишина. А затем Шляпа шевельнулась. В следующее мгновение в ней появилась дыра, напоминающая рот, и она запела: Может быть, я некрасива на вид, Но строго меня не судите. Ведь шляпы умнее меня не найти, Что вы там ни говорите. Шапки, цилиндры и котелки Красивей меня, спору нет. Но будь они умнее меня, Я бы съела себя на обед. — Я бы посмотрел на это, — улыбнулся Сириус. Все помыслы ваши я вижу насквозь, Не скрыть от меня ничего. — Да, эта шляпа превосходный легилимент, — сказал Римус. — С помощью неё можно тайны врагов узнавать. — Можно, конечно, но у нас есть уже один легилимент с безграничным запасом сыворотки правды, — Сириус указал на Снегга. — Да, Севушка? — Разговорись, Вайт! — выпалил Северус. — Ангел, дарование уже отдыхает! — Сева, ты почаще раскрывай рот, смешно же, — смеясь, сказал Сириус. Наденьте меня, и я вам сообщу, С кем учиться вам суждено. Быть может, вас ждет Гриффиндор, славный тем, Что учатся там храбрецы. Сердца их отваги и силы полны, К тому ж благородны они. — Молодец, шляпа, — похвалил Джеймс. — Хорошо прославляешь Гриффиндор! — Так она же принадлежала Годрику, — заметил Рон. — Вот и прославляет его факультет. — Вообще-то она всех прославляет, — вставил Римус. А может быть, Пуффендуй ваша судьба, Там, где никто не боится труда, Где преданны все, и верны, И терпенья с упорством полны. — Видите, сколько у нас положительных качеств! — воскликнула Тонкс. А если с мозгами в порядке у вас, Вас к знаниям тянет давно, Есть юмор и силы гранит грызть наук, То путь ваш — за стол Когтевран. — У зануд нет юмора, — сказал Джордж. — Взять хоть Перси. — А как же Римус? Он - зануда, но шутить умеет, — не согласился Фред с близнецом. Быть может, что в Слизерине вам суждено Найти своих лучших друзей. Там хитрецы к своей цели идут, Никаких не стесняясь путей. — В этом то и проблема Слизеринцев. Они не умеют вовремя остановиться, — хмуро сказал Грюм. — Аластор, Гриффиндорцы тоже не особо могут остановиться, — заметил Том. — Если их действия угрожают чей-то жизни, они обязательно остановятся, а Слизеринцы - нет. Не бойтесь меня, надевайте смелей, И вашу судьбу предскажу я верней, Чем сделает это другой. В надежные руки попали вы, — У тебя как бы нет рук, — весело проговорил Сириус. — Это образно, Сириус, — сказала Лили. Пусть и безрука я, увы, Но я горжусь собой. — Если бы я был говорящей волшебной шляпой, я бы тоже собой гордился, — встрял Блэк. — Ты будешь гордиться собой в любом виде, братец, — заметил Регулус. — А что такого-то? Моя маман мной не гордилась, вот и приходится самому гордиться. Как только песня закончилась, весь зал единодушно зааплодировал. Шляпа поклонилась всем четырем столам. Рот ее исчез, она замолчала и замерла. — Значит, каждому из нас нужно будет всего лишь ее примерить? — прошептал Рон. — Я убью этого вруна Фреда, ведь он мне заливал, что нам придется бороться с троллем. — И ты мне поверил? — изумился Джордж. — ты постоянно мне веришь? — Да заткнись ты, Джордж, — огрызнулся Рон. — Не, я - Фред. — Джордж, эта шутка уже всем известна. Гарри с трудом выдавил из себя улыбку. Да, конечно, примерить Шляпу было куда проще, чем демонстрировать свои познания в магии, но его смущало, что на него будет смотреть такое количество людей. — Гарри, ты победил могущественного тёмного мага, поэтому тебе стоит привыкнуть к вниманию, — вставил Джеймс. — От тебя в Хогвартсе с такой биографией точно не отстанут. А к тому же Шляпа требовала от него слишком многого — сейчас Гарри не чувствовал себя ни сообразительным, ни остроумным, ни тем более храбрым. Если бы Шляпа сказала, что один из факультетов предназначен исключительно для тех, кого от волнения начинает тошнить, Гарри бы сразу понял, что это его факультет. — Если бы такой факультет существовал, на него бы попало большинство студентов Хогвартса, — заметил Невилл. — И я в том числе. Профессор МакГонагалл шагнула вперед, в руках она держала длинный свиток пергамента. — Когда я назову ваше имя, вы наденете Шляпу и сядете на табурет, — произнесла она. — Начнем. Аббот, Ханна! — Ханна, — мечтательно пропел Невилл. На него тут же уставилась половина собравшихся магов. — Это не то, о чём вы подумали! — смущённо сказал Долгопупс. Девочка с белыми косичками и порозовевшим то ли от смущения, то ли от испуга лицом, спотыкаясь, вышла из шеренги, подошла к табурету, взяла Шляпу и села. Шляпа, судя по всему, была большого размера, потому что, оказавшись на голове Ханны, закрыла не только лоб, но даже ее глаза. А через мгновение... — ПУФФЕНДУЙ! — громко крикнула Шляпа. — УРА! — закричала Нимфадора. — ДА ЗДРАВСТВУЕТ ПУФФЕНДУЙ! — Нимфа... Тонкс, не ори так, мы сейчас оглохнем, — сказал Римус. — Во-первых, ничего страшного, во-вторых, я разрешаю звать меня Дорой. — Лунатик, кажется она влюбилась в тебя, — прошептал Сириус своему другу. — С чего это ты взял? — спросил слегка покрасневший Римус. — Она разрешила тебе называть её Дорой, а это огромная честь. Те, кто сидел за крайним правым столом, разразились аплодисментами. Ханна встала, пошла к этому столу и уселась на свободное место. Гарри заметил, что крутившийся у стола Толстый Проповедник приветливо помахал ей рукой. — Боунс, Сьюзен! — ПУФФЕНДУЙ! — УРА! — снова выкрикнула Нимфадора, но в этот раз, к счастью, уже не так громко, как в первый. — снова закричала Шляпа, и Сьюзен поспешно засеменила к своему столу, сев рядом с Ханной. — Бут, Терри! — КОГТЕВРАН! — УРА! — громко закричала Полумна. А на ошарашенные взгляды магов, она лишь спокойно сказала: — Я просто подумала, что все должны кричать, как Тонкс, когда называют их факультет. Теперь зааплодировали за вторым столом слева, несколько старшекурсников встали со своих мест, чтобы пожать руку присоединившемуся к ним Терри. Мэнди Броклхерст тоже отправилась за стол факультета Когтевран, а Лаванда Браун стала первым новым членом факультета Гриффиндор. — Если честно, она больше похожа на Пуффендуйку, чем на Гриффиндорку, — вставил Рон. — Ну может когда-нибудь она проявит свои гриффиндорские качества, — предположила Гермиона. — Может пойдёт сражаться в Орден... Крайний слева стол взорвался приветственными криками, и Гарри увидел среди кричавших рыжих близнецов. Миллисенту Булстроуд определили в Слизерин. Возможно, дело было в игре воображения, но после того, что Гарри услышал о Слизерине, все, кто попадал туда и кто сидел за их столом, казались ему неприятными личностями. — Я крайне оскорблён, — насупился Том. — Факультет моего предка благородный и НЕ злой! — А тут и не сказано, что слизеринцы злые, они просто неприятные, — заметил Сириус. — И довольно обидчивые... — Я всё слышу! Гарри начал чувствовать себя по-настоящему плохо. Он вспомнил, как было в его старой школе на уроках физкультуры, когда учитель назначал капитанов команд для игры в футбол или баскетбол. А те сами выбирали себе игроков. Гарри всегда выбирали последним, и не потому, что он был физически неразвитым, а потому, что никто не хотел ссориться с Дадли. — Финч-Флетчли, Джастин! — ПУФФЕНДУЙ! — УРА! — Не слишком радуйся, Тонкс, характер у Джастина не сахар, — сказал Гарри. — Обидчивый, как слизеринец. — Мы не обидчивые! — заорал Том. — Или коротко о том, как за Слизерином закрепился ещё один стереотип, — объявил Римус. — Обидчивость. Гарри заметил, что иногда Шляпа, едва оказавшись на голове очередного первокурсника или первокурсницы, практически молниеносно называла факультет, а иногда она задумывалась. Так, Симус Финниган светловолосый мальчик, стоявший в шеренге перед Гарри, просидел на табурете почти минуту, — А я сидела целых пять, — сообщила Минерва. — Шляпа никак не могла определить, куда меня отправить: на Когтевран или на Гриффиндор. — У Питера было такое же, — вспомнил Сириус. — Только выбор был между Гриффиндором и Слизерином. пока Шляпа не отправила его за стол Гриффиндора. — Гермиона Грейнджер! Судя по всему Гермиона, в отличие от Гарри, с нетерпением ждала своей очереди и не сомневалась в успехе. — Успех там как бы был по-любому, — заметила Лили. — в конце концов все куда-то попадают. — Но кто-то может попасть ни туда, куда хочет, — не согласился Артур. — И это уже не будет успехом для него. Услышав свое имя, она чуть ли не бегом рванулась к табурету и в мгновение ока надела на голову Шляпу. — ГРИФФИНДОР! — выкрикнула Шляпа. — УРА! — закричали Джеймс и Сириус. — Странно, что не Когтевран, — задумчиво пробормотал Римус. — Хотя у меня была похожая ситуация, не так ли? Рон застонал — видимо, несмотря на все свои сомнения, он верил, что попадет туда же, где были его братья, а учиться вместе с настырной и всезнающей Гермионой ему явно не хотелось. — Тогда не хотелось, а сейчас они шепчутся в сторонке, как голубки, — с улыбкой протянул Фред, и смущённые Рон и Гермина мигом отпрянули друг от друга. Мозг Гарри вдруг пронзила страшная мысль одна из тех, которые всегда появляются, когда слишком нервничаешь. «А что, если Шляпа решит, что я не подхожу ни для одного из факультетов?» — подумал он. — Так не бывает, — покачала головой Минерва. — Во всяком случае, не было за всю историю Хогвартса, и я надеюсь, что никогда не будет. Гарри вдруг представил, как он сидит на табурете с шляпой на голове, как проходит минута, другая, а потом десять и двадцать, и кажется, что уже прошла вечность, а Шляпа все молчит. Молчит до тех пор, пока профессор МакГонагалл не срывает ее с головы Гарри и не сообщает ему, что, по всей видимости, произошла ошибка и ему лучше сесть на обратный поезд до Лондона. — Гарри, кончай со своим пессимистичным настроем, — вздохнул Джеймс. Правда, нервничал не только Гарри. Когда вызвали Невилла Долгопупса, того самого мальчика, который все время терял свою жабу, тот умудрился споткнуться и упасть, даже не дойдя до табурета. Шляпа серьезно задумалась, прежде чем выкрикнуть «ГРИФФИНДОР». Невилл, услышав свой вердикт, вскочил со стула и бросился к столу, за которым сидели ученики факультета, забыв снять Шляпу. — Такого не было, — обиделся Невилл. — Это другая вселенная, тут всё может быть, — сказал Рон. — Даже злой Реддл? — спросил Долгопупс. — Не выходи за рамки. Из Реддла злодей, такой же, как из Амбридж - благотворитель. Весь зал оглушительно захохотал, а спохватившийся Невилл развернулся и побежал обратно, чтобы вручить Шляпу Мораг МакДугал. Когда вызвали Малфоя, он вышел из шеренги с ужасно важным видом, — А тебя вообще бывает не важный вид? — спросил Невилл Драко. — В твоих снах, Долгопупс. — Когда рядом никого нет, кроме меня и Люциуса - да, — ответила Нарцисса. — Это он только при людях такой напыщенный, весь в отца. — Мама! и его мечта осуществилась в мгновение ока — Шляпа, едва коснувшись его головы, тут же заорала: — СЛИЗЕРИН! На этот раз никто не кричал "УРА!" Малфой присоединился к своим друзьям Крэббу и Гойлу — Я всё ещё в шоке от того, что дружу с ними, — вздохнул Драко. ранее отобранным на тот же факультет, и выглядел необычайно довольным собой. Не прошедших отбор первокурсников оставалось все меньше. Мун, Нотт, Паркинсон, девочки-близнецы Патил, затем Салли-Энн Перке и, наконец... — Поттер, Гарри! Гарри сделал шаг вперед, и по всему залу вспыхнули огоньки удивления, сопровождаемые громким шепотом. — Она сказала Поттер? — Тот самый Гарри Поттер? Последнее, что увидел Гарри, прежде чем Шляпа упала ему на глаза, был огромный зал, заполненный людьми, каждый из которых подался вперед, чтобы получше разглядеть его. А затем перед глазами встала черная стена. — Гм-м-м, — задумчиво произнес прямо ему в ухо тихий голос. — Непростой вопрос. Очень непростой. — С чего это не простой! — возмутился Сириус. — отправь его на Гриффиндор и дело с концом. Много смелости, это я вижу. — Вот-вот, так что отправь его на Гриффиндор! И ум весьма неплох. — Да ладно? А как же любимая фраза Снегга: тупить у Поттеров - это семейное? — изумился Рабастан. И таланта хватает — о да, мой бог, это так, — и имеется весьма похвальное желание проявить себя, это тоже любопытно... Так куда мне тебя определить? — То есть, тебе подходят все факультеты? — удивлённо спросила Джинни у Гарри. — Ну вообще-то меня сразу отправили на Гриффиндор, но это другой мир, и мне действительно могут подходить все факультеты, — ответил тот. Гарри крепко вцепился обеими руками в сиденье табурета. «Только не в Слизерин, — подумал он. — Только не в Слизерин». — Да ладно тебе, Поттер. Из Слизерина вышло много хороших людей, — сказал Рудольфус. — Ага, значит, не в Слизерин? — переспросил тихий голос. — Ты уверен? Знаешь ли, ты можешь стать великим, у тебя есть все задатки, я это вижу, а Слизерин поможет тебе достичь величия, это несомненно... Так что — не хочешь? Ну ладно, если ты так в этом уверен... Что ж, тогда... ГРИФФИНДОР! — УРА! — закричало большинство присутствующих магов. Гарри показалось, что Шляпа выкрикнула этот вердикт куда громче, чем предыдущие. — Конечно, ведь сначала она говорила лично с Гарри, а вердикт выкрикивала на весь зал, — сказала Лили. Он снял Шляпу и, ощущая дрожь в ногах, медленно пошел к своему столу. Он испытывал такое сильное облегчение по поводу того, что его все-таки выбрали и что он попал не в Слизерин, что даже не замечал, что ему аплодируют более бурно и продолжительно, чем другим. — Логично, он же всё-таки знаменитость. Наверное, ему даже с других факультетов поаплодировали, — вставил Сириус. Рыжий староста Перси вскочил со своего стула, схватил руку Гарри и начал ее трясти, а близнецы Фред и Джордж в это время вопили во весь голос: — С нами Поттер! С нами Поттер! Пожав руки всем желающим, Гарри плюхнулся на свободный стул, оказавшись как раз напротив призрака в трико, которого он видел перед началом церемонии. Призрак похлопал его по руке, и Гарри внезапно испытал очень неприятное, испугавшее его ощущение — ему показалось, что он сунул руку в ведро с ледяной водой. — Это действительно неприятное ощущение, а когда призрак проходит сквозь тебя, это вообще просто ужас, — поморщился Рон. — Со мной один раз такое было, так я чуть ли не простыл. Теперь он наконец получил возможность увидеть главный стол, за которым сидели учителя. В самом углу сидел Хагрид, который, поймав взгляд Гарри, показал ему большой палец, и Гарри улыбнулся в ответ. А в центре стола стоял большой золотой стул, напоминавший трон, на котором восседал Альбус Дамблдор. Гарри сразу узнал его — он был таким же, как на карточке-вкладыше из «шоколадной лягушки». Серебряные волосы Дамблдора сияли ярче, чем привидения, ярче, чем что-либо в зале. — Такое ощущение, будто ты их кровью единорога красишь, — вставил Геллерт. — Смотри, как бы я твоей кровь их не покрасил, — с милой улыбочкой сказал Дамблдор. Том, услышавший это, быстро отодвинулся от Дамблдора. Еще Гарри заметил профессора Квиррелла, нервного молодого человека, с которым он познакомился в «Дырявом котле». Сейчас на голове Квиррелла красовался большой фиолетовый тюрбан, так что профессор выглядел еще более странным, чем раньше. — Он что-то прячет под этим тюрбаном! — с видом великого сыщика сказал Сириус. — Я предполагаю, что это портрет Тома, нарисованный пятилетним ребёнком! — Блэк, перестань, — отмахнулся Реддл. — Скажи ещё, что у него там второе лицо. — А я не исключаю такого. Церемония подходила к концу, оставалось всего трое первокурсников. Лайзу Турпин зачислили в Когтевран, и теперь пришла очередь Рона. Гарри видел, что тот даже позеленел от страха. Гарри скрестил под столом пальцы, и через секунду Шляпа громко завопила: — ГРИФФИНДОР! — УРА! — хором закричали близнецы Уизли. — ДА ЗДРАВСТВУЕТ НАШ МАЛЫШ РОННИ! Гарри громко аплодировал вместе с другими до тех пор, пока Рон не плюхнулся рядом. — Отлично, Рон, просто превосходно, — с важным видом похвалил его Перси Уизли, в то время как последний в списке Блейз Забини уже направлялся к столу Слизерина. Профессор МакГонагалл скатала свой свиток и вынесла из зала Волшебную шляпу. Гарри посмотрел на стоявшую перед ним пустую золотую тарелку. Он только сейчас понял, что безумно голоден. Казалось, что купленные в поезде сладости он съел не несколько часов, а несколько веков назад. Альбус Дамблдор поднялся со своего трона и широко развел руки. На его лице играла лучезарная улыбка. У него был такой вид, словно ничто в мире не может порадовать его больше, чем сидящие перед ним ученики его школы. — Это так и есть, — сообщил Дамблдор. — А как же я? Ни уж то я тебя не радую? — притворно обиделся Геллерт. — Дорогой, ты меня радуешь, но есть одна проблема: ты бесишь меня ровно столько же, сколько и радуешь. — Добро пожаловать! — произнес он. — Добро пожаловать в Хогвартс! Прежде чем мы начнем наш банкет, я хотел бы сказать несколько слов. Вот эти слова: Олух! Пузырь! Остаток! Уловка! — Что это значит? — не понял Рабастан. — Это имена домовых эльфов, — объяснил Дамблдор. — А ещё обозначение факультетов: Гриффиндор, Когтевран, Пуффендуй и Слизерин. Все, всем спасибо! Дамблдор сел на свое место. Зал разразился радостными криками и аплодисментами. Гарри сидел и не знал, смеяться ему или нет. — Он... он немного ненормальный? — Есть такое, — кивнул Геллерт. — неуверенно спросил Гарри, обращаясь к сидевшему слева от него Перси. — Ненормальный? — рассеянно переспросил Перси, но тут же спохватился. — Он гений! Лучший волшебник в мире! Но, в общем, ты прав, он немного сумасшедший. — Все гении немного сумасшедшие, — с улыбкой произнёс Дамблдор. Как насчет жареной картошки, Гарри? Гарри посмотрел на стол и замер от изумления. Стоявшие на столе тарелки были доверху наполнены едой. Гарри никогда не видел на одном столе так много своих любимых блюд: ростбиф, жареный цыпленок, свиные и бараньи отбивные, сосиски, бекон и стейки, вареная картошка, жареная картошка, чипсы, йоркширский пудинг, горох, морковь, мясные подливки, кетчуп и непонятно как и зачем здесь оказавшиеся мятные леденцы. — Это точно инициатива Дамблдора, — сказал Том. — Да, наш любитель сладостей? — А что такого-то, наш любитель змей? Надо признать, что Дурсли никогда не морили Гарри голодом, — Слава Мерлину, что не морили, — облегчённо выдохнула Лили. — Я бы никогда не опустилась до такого, — заверила сестру Петунья. но и никогда не давали ему съесть столько, сколько ему хотелось. А Дадли всегда съедал то, что особенно нравилось Гарри, даже если его самого от этого тошнило. Но сейчас Гарри был не в доме Дурслей. Он положил в свою тарелку всего понемногу — за исключением мятных леденцов — Я что, зря старался? — огорчился Дамблдор. — Не волнуйся, кто-нибудь их да съест, — успокоил мужа Геллерт. — и накинулся на еду. Она была просто великолепной. — Неплохо выглядит, — грустно заметил призрак в трико, наблюдая, как Гарри поедает стейк. — Вы хотите... — начал было Гарри, но призрак покачал головой. — Гарри, ты первый, кто предложил призраку еду, — рассмеялась Джинни. — Сложно, миссис Поттер часто умнеет, тут, нигде свои взрослые не умнеют, — пробормотал Северус, рассмешив своей странной речью большую часть волшебников. — Я не ем вот уже почти четыре сотни лет. У меня нет никакой необходимости в еде, но, по правде говоря, мне ее не хватает. Кстати, я, кажется, не представился. Сэр Николас де Мимси-Дельфингтон, — Или просто Почти Безголовый Ник, хотя он не любит, что бы так его называли, — добавил Джеймс. к вашим услугам. Привидение, проживающее в башне Гриффиндора. — Я знаю, кто ты! — внезапно выпалил Рон. — Мои братья рассказывали о тебе — ты Почти Безголовый Ник! — Я бы предпочел, чтобы вы называли меня сэр Николас де Мимси, — строгим тоном начал призрак, но его опередил Симус Финниган, тот самый светловолосый мальчик, который стоял перед Гарри в шеренге. — Почти безголовый? Как можно быть почти безголовым? Сэр Николас выглядел немного недовольным, — Он всегда не доволен, когда с ним разговаривают на эту тему, — сообщил Римус. словно беседа зашла не туда, куда бы ему хотелось. — А вот так, — раздраженно ответил он, дергая себя за левое ухо. Голова отделилась от шеи и упала на плечо, словно держалась на пружине и приводилась в действие нажатием на ухо. Очевидно, кто-то пытался его обезглавить, но не довел дело до конца. Лежащая на плече голова Почти Безголового Ника довольно Улыбалась, наблюдая за выражениями лиц первокурсников. Затем он потянул себя за правое ухо и голова с щелчком встала на место. Привидение прокашлялось. — Итак, за новых учеников факультета Гриффиндор! Надеюсь, вы поможете нам выиграть в этом году соревнование между факультетами? Гриффиндор никогда так долго не оставался без награды. Вот уже шесть лет подряд победа достается Слизерину. — НЕТ! — взвыл Сириус. — Только не это! Я не переживу такой... Тут Грозный Глаз с силой дёрнул его за волосы. Блэк сразу же успокоился. Кровавый Барон — это привидение подвалов Слизерина — стал почти невыносим. — Он всегда невыносим, — заметил Рон. — Хуже него только Пивз... и Филч с миссис Норрис. Гарри посмотрел в сторону стола Слизерин и увидел жуткого вида привидение с выпученными пустыми глазами, вытянутым костлявым лицом, и в одеждах, запачканных серебряной кровью. Барон сидел рядом с Малфоем, который, как с радостью отметил Гарри, был вовсе не в восторге от такого общества. — О такого типа любой будет не в восторге, — вставил Драко. — Он же чокнутый и в добавок весь в крови! — А как получилось, что он весь в крови? — выпалил Симус, которого почему-то очень заинтересовал этот вопрос. — Симус вообще любит спрашивать обо всём и всех, — сказал Рон. — Но стоит заметить, что большинство его вопросов крайне глупы и неэтичны, — строго добавила Минерва. — Я никогда не спрашивал, — деликатно заметил Почти Безголовый Ник. Когда все наелись — в смысле съели столько, сколько смогли съесть, — тарелки вдруг опустели, снова став идеально чистыми и так ярко заблестев в пламени свечей, словно на них и не было никакой еды. Но буквально через мгновение на них появилось сладкое. Мороженое всех мыслимых видов, яблочные пироги, фруктовые торты, шоколадные эклеры и пончики с джемом, бисквиты, клубника, желе, рисовые пудинги... — Рай для Дамблдора, — ухмыльнулся Том. — А для тебя что рай? Змеи? Книги? И то и то? — язвительно спросил Сириус. Пока Гарри наполнял свою тарелку разнообразными десертами, за столом заговорили о семьях. — Лично я — половина на половину, — признался Симус. — Мой папа — магл, а мама — волшебница. Мама ничего ему не говорила до тех пор, пока они не поженились. Я так понял, что он совсем не обрадовался, когда узнал правду. — Наверное, он был в шоке, — сказал Римус. — Лично я считаю, что о таких вещах говорить надо ещё до свадьбы. Все рассмеялись. — А ты, Невилл? — спросит Рон. — Я... Ну, меня вырастила бабушка, — В смысле? — не понял Фрэнк. — Как это бабушка? И что случилось с нами? — Неужели нас убил Волан-дем-морт? — испуганно предположила Алиса. — Думаю мы узнаем из книг, — вздыхая, сказала Лили. Она не хотела, чтобы Алиса и Фрэнк умерли, пускай даже в параллельной вселенной. она волшебница, — начал Невилл. — Но вся моя семья была уверена, что я самый настоящий маггл. — То есть сквиб, — поправил сам себя Долгопупс. Мой двоюродный дядя Элджи все время пытался застать меня врасплох, чтобы я сотворил какое-нибудь чудо. — Элджи, — поморщился Фрэнк. — Он частенько переходит границы. Он очень хотел, чтобы я оказался волшебником. Так, однажды он подкрался ко мне, когда я стоял на пирсе, и столкнул меня в воду. А я чуть не утонул. — А я о чём? — вздохнул Фрэнк. — Так и угробить ребёнка можно! В общем, я был самым обычным — до восьми лет. Когда мне было восемь, Элджи зашел к нам на чай, поймал меня и высунул за окно. Я висел там вниз головой, а он держал меня за лодыжки. И тут моя двоюродная тетя Энид предложила ему пирожное, и он случайно разжал руки. Я полетел со второго этажа, но не разбился, — я словно превратился в мячик, отскочил от земли и попрыгал вниз по дорожке. Родственники все были в восторге, а бабушка даже расплакалась от счастья. — Мама, у тебя внук чуть ли не умер, а ты обрадовалась! — возмутился Фрэнк. — Прости, дорогой, — вздохнула Августа. — Я понимаю, что это чересчур. Вы бы видели их лица, когда я получил письмо из Хогвартса, — они боялись, что мне его не пришлют, что я не совсем волшебник. Мой двоюродный дядя Элджи на Радостях подарил мне жабу. Тут Гарри прислушался к тому, о чем говорили сидевшие слева от него Перси и Гермиона. — Двое зануд нашли друг друга, — скривились близнецы. Впрочем, он мог бы догадаться: Гермиона, естественно, говорила о занятиях. — Никто и не сомневался, — вставил Фред. — Я так надеюсь, что мы начнем заниматься прямо сейчас. — Сейчас ночь, Гермиона, одумайся, — сказал Джордж. Нам столько всего предстоит выучить. Лично меня больше всего интересует трансфигурация, вы понимаете, искусство превращать что-либо во что-либо другое. — Герми, ты хочешь стать Макгонагалл №2? — спросил Рон. — Ничего я не хочу! У меня другие планы на жизнь! — И какие же? — Защита домовых эльфов! — Лучше просто стань Макгонагалл №2. Хотя, конечно, это считается очень сложным делом. — На многое не рассчитывай. Вы начнете с мелочей, будете превращать спички в иголки, примерно так. Гарри согрелся, размяк и ощутил, что у него начинают слипаться глаза. Чтобы не заснуть, он вытаращил их и начал глазеть по сторонам, наконец уткнувшись взглядом в учительский стол. Хагрид что-то пил из большого кубка, профессор МакГонагалл беседовала с профессором Дамблдором, а профессор Квиррелл, так и не снявший свой дурацкий тюрбан, разговаривал с незнакомым Гарри преподавателем с сальными черными волосами, крючковатым носом и желтоватой, болезненного цвета кожей. — Хорошее описание, да Севушка? — ехидно спросил Сириус у Снегга. Тот хотел сказать в ответ, что-нибудь едкое, но вспомнив о заклинание Тонкс, решил промолчать. Все произошло совершенно внезапно. Крючконосый вдруг посмотрел прямо на Гарри — и голову Гарри пронзила острая боль. Ему показалось, что его похожий на молнию шрам на мгновение раскалился добела. — Что ты сделал с Гарри?! — набросились на Снегга Джеймс и Сириус. — Всё мы с ней делал! — начал защищаться Северус. — Мальчики, помните, что это - параллельный мир! — воскликнула Лили, после чего Джеймс и Сириус заметно успокоились. — Ой! — Гарри хлопнул себя ладонью по лбу. — Что случилось? — поинтересовался Перси. — Н-н-ничего, — с трудом выдавил из себя Гарри. Боль прошла так же быстро, как и появилась. Но вот ощущение, которое возникло у Гарри, когда он поймал взгляд крючконосого, — ощущение, что этому преподавателю очень не нравится Гарри Поттер, осталось. — А кто это там разговаривает с профессором Квирреллом? — спросил он у Перси. — А, ты уже знаешь Квиррелла? Не удивляюсь, почему он такой нервный — занервничаешь тут, когда рядом сидит профессор Снегг. Он учит тому, как надо смешивать волшебные зелья, но говорят, что это ему совсем не по душе. — Это ещё почему? — поднял бровь Снегг. — Я очень люблю зельеварение. Стоп... Заклинание прошло?! Наконец-то! — Жаль, так было весело, когда ты говорил всякую фигню, — расстроился Сириус. Все знают, что он хочет занять место профессора Квиррелла. Он большой специалист по Темным искусствам, этот Снегг. — Только в теории вообще-то, — сообщил Северус. Гарри какое-то время понаблюдал за Снеггом, но тот больше не смотрел на него. Когда все насытились десертом, сладкое исчезло с тарелок, и профессор Дамблдор снова поднялся со своего трона. Все затихли. — Хм-м-м! — громко прокашлялся Дамблдор. — Теперь, когда все мы сыты, я хотел бы сказать еще несколько слов. Прежде чем начнется семестр, вы должны кое-что усвоить. Первокурсники должны запомнить, что всем ученикам запрещено заходить в лес, находящийся на территории школы. Некоторым старшекурсникам для их же блага тоже следует помнить об этом... — По фамилии Уизли, — закончил Драко. Сияющие глаза Дамблдора на мгновение остановились на рыжих головах близнецов Уизли. — Почему я вообще не удивлена этому? — вздохнула Джинни. — По просьбе мистера Филча, нашего школьного смотрителя, напоминаю, что не следует творить чудеса на переменах. — На это правило всем плевать, профессор, — сообщил Сириус Дамблдору. — Я прекрасно знаю это, мистер Блэк, просто Филч очень хорошо настаивает на этом правиле. А теперь насчет тренировок по квиддичу — они начнутся через неделю. Все, кто хотел бы играть за сборные своих факультетов, должны обратиться к мадам Трюк. И наконец , я должен сообщить вам, что в этом учебном году правая часть коридора на третьем этаже закрыта для всех, кто не хочет умереть мучительной смертью. — Надеюсь это шутка, директор? — спросила Молли, обращаясь к Дамблдору. — Если честно, я не знаю. Я никогда не произносил этих слов в этом мире, если мне не изменяет память. Гарри рассмеялся, но таких весельчаков, как он, оказалось очень мало. — Он ведь шутит? — пробормотал Гарри, повернувшись к Перси. — Может быть, — ответил Перси, хмуро глядя на Дамблдора. — Это странно, потому что обычно он объясняет, почему нам нельзя ходить куда-либо. Например, про лес и так все понятно — там опасные звери, это всем известно. А тут он должен был бы все объяснить, а он молчит. Думаю, он, по крайней мере, должен был посвятить в это нас, старост. — Перси у нас такой важный, — пролепетал Фред. — Хочет, что б ему сообщали ве секреты мира... — А не то он обидеться, и всем будет очень больно, — закончил Джордж. — А теперь, прежде чем пойти спать, давайте споем школьный гимн! — прокричал Дамблдор. Гарри заметил, что у всех учителей застыли на лицах непонятные улыбки. — Потому что все учителя знают, что следует за этими словами, — улыбнулась Лили. — А именно: вопли разных учеников, которые по ошибки называют песней, — пояснил Грюм. Дамблдор встряхнул своей палочкой, словно прогонял севшую на ее конец муху. Из палочки вырвалась длинная золотая лента, которая начала подниматься над столами, а потом рассыпалась на повисшие в воздухе слова. — Каждый поет на свой любимый мотив, — Большая ошибка, — сказал Аластор. — Нельзя петь в несколько мотивов. — Я просто считаю, что каждый должен петь так, как ему вздумается, — пожал плечами Дамблдор. — сообщил Дамблдор. — Итак, начали! И весь зал заголосил: Хогвартс, Хогвартс, наш любимый Хогвартс, Научи нас хоть чему-нибудь. Молодых и старых, лысых и косматых, Возраст ведь не важен, а важна лишь суть. В наших головах сейчас гуляет ветер, В них пусто и уныло, и кучи дохлых мух, — Точное описание состояния голов Поттера, Долгопупса и Уизли, — язвительно вставил Северус. Но для знаний место в них всегда найдется, Так что научи нас хоть чему-нибудь. Если что забудем, ты уж нам напомни, А если не знаем, ты нам объясни. Сделай все, что сможешь, наш любимый Хогвартс, А мы уж постараемся тебя не подвести. — Мы никогда не подведём Хогвартс, — на полном серьёзе сказал Рон. — А Фадж подвёл, — прорычал Грюм. — Мерзкий старик. Каждый пел, как хотел, — кто тихо, кто громко, кто весело, кто грустно, кто медленно, кто быстро. И естественно, все закончили петь в разное время. Все уже замолчали, а близнецы Уизли все еще продолжали петь школьный гимн — медленно и торжественно, словно похоронный марш. Дамблдор начал дирижировать, взмахивая своей палочкой, а когда они наконец допели, именно он хлопал громче всех. — Кто бы сомневался, — пробормотал Том. — О, музыка! — воскликнул он, вытирая глаза: похоже, Дамблдор прослезился от умиления. — Ее волшебство затмевает то, чем мы занимаемся здесь. — Ты это сейчас серьёзно? — обратился Реддл к Дамблдору. — Конечно, музыка волшебна, Том! Она... Дальнейшую речь директора Том Реддл предусмотрительно не стал слушать. А теперь спать. Рысью — марш! Первокурсники, возглавляемые Перси, прошли мимо еще болтающих за своими столами старшекурсников, вышли из Большого зала и поднялись вверх по мраморной лестнице. Ноги Гарри снова налились свинцом, только уже не от волнения, а от усталости и сытости. Он был очень сонным и даже не удивился тому, что люди, изображенные на развешанных в коридорах портретах, перешептываются между собой и показывают на первокурсников пальцами. — Довольно не воспитанные люди, — покачал головой Том. — А вот в Дурмстранге никто ни на кого не показывал, — вставил Геллерт и уже тише добавил. — Только оскорбляли и вызывали на смертельные поединки. И воспринял как само собой разумеющееся то, что Перси дважды проводил их сквозь потайные двери — одна пряталась за раздвижными панелями, а вторая скрывалась за свисающим с потолка длинным гобеленом. Зевая и с трудом передвигая ноги, они поднимались то по одной лестнице, то по другой. Гарри не переставал спрашивать себя, когда же они доберутся до цели и тут Перси вдруг остановился. Перед ними в воздухе плавали костыли. — А вот и Пивз, — вздохнул Римус. — Он считает своим долгом испортить путь первокурсников-гриффиндорцев к гостинной. Как только Перси сделал шаг вперед, костыли угрожающе развернулись в его сторону и начали атаковать. Но они не ударяли, а останавливались в нескольких сантиметрах, как бы говоря, что он должен уйти. — Это Пивз, наш полтергейст, — шепнул Перси, обернувшись к первокурсникам. А потом повысил голос: — Пивз, покажись! — Думаешь, он тебя послушает, братец? — насмешливо сказал Фред. — Ну я староста... — Братец, Пивзу всё равно на то, что ты староста, — фыркнул Джордж. Ответом ему послужил протяжный и довольно неприличный звук — в лучшем случае похожий на звук воздуха, выходящего из воздушного шара. — Ты хочешь, чтобы я пошел к Кровавому Барону и рассказал ему, что здесь происходит? — Единственные слова, которыми можно его напугать, — заметил Рон. — А так бестолку. Послышался хлопок, и в воздухе появился маленький человечек с неприятными черными глазками и большим ртом. Он висел, скрестив ноги, между полом и потолком, и делал вид, что опирается на костыли, которые ему явно не были нужны. — О-о-о-о! — протянул он, злорадно хихикнув. — Маленькие первокурснички! Сейчас мы повеселимся. Висевший в воздухе человечек вдруг спикировал на них, и все дружно пригнули головы. — Иди отсюда, Пивз, иначе Барон об этом узнает, я не шучу! — резким тоном произнес Перси. — А почему, собственно, Пивз боится Кровавого Барона? — спросила вдруг Гермиона. — Никто не знает, мисс Грейнджер — пожал плечами Дамблдор. — Может из-за его внешнего вида, может из-за чего-то ещё. Пивз высунул язык и исчез, уронив свои костыли на голову Невиллу. — Бедный Невилл, — посочувствовала Лили. Они слышали, как он удаляется от них, из вредности стуча чем-то по выставленным в коридоре рыцарским доспехам. — Вам следует его остерегаться, — предупредил Перси, когда они двинулись дальше. — Единственный, кто может контролировать его — это Кровавый Барон, а так Пивз не слушается даже нас, старост. — Он не слушается даже Дамблдора, а уж каких-то там старост Гриффиндора - и подавно, — ухмыльнулись близнецы. Вот мы и пришли. Они стояли в конце коридора перед портретом очень толстой женщины в платье из розового шелка. — Пароль? — строго спросила женщина. — Капут драконис, — ответил Перси, и портрет отъехал в сторону, открыв круглую дыру в стене. — Наконец-то все узнают, как выглядит гостиная Гриффиндора, — улыбнулся Драко. Все пробрались сквозь нее самостоятельно, только неуклюжего Невилла пришлось подталкивать. Круглая уютная Общая гостиная Гриффиндора была заставлена глубокими мягкими креслами. Перси показал девочкам дверь в их спальню, мальчики вошли в другую дверь. — Не судьба, но ничего, придёшь к нам как-нибудь, пока никто не видит, — утешил Рон расстроенного таким небольшим описанием гостинной Драко. Они поднялись по винтовой лестнице — очевидно, комната находилась в одной из башенок — и, наконец, оказались в спальне. Здесь стояли пять больших кроватей с пологами на четырех столбиках, закрытые темно-красными бархатными шторами. Постели уже были постелены. Все оказались слишком утомлены, чтобы еще о чем-то разговаривать, поэтому молча натянули свои пижамы и забрались на кровати. — Классно поели, правда? — донеслось до Гарри бормотание Рона, скрытого от него тяжелыми шторами. — Уйди отсюда, Короста! Представляешь, Гарри, она жует мои простыни! — Хорошо, что здесь нет Петтигрю - он опять бы начал восхвалять своих крыс, — протянул Рабастан. — Не смей оскорблять нашего друга! — возмутились Джеймс и Сириус. Гарри хотел спросить Рона, что из сладкого ему больше всего понравилось, но не успел — он заснул, едва голова коснулась подушки. Наверное, странный сон, приснившийся Гарри, объяснялся тем, что он слишком много съел. Во сне он расхаживал в тюрбане профессора Квиррелла, а тюрбан беседовал с ним, убеждая его, что он должен перейти на факультет Слизерин, поскольку так ему предначертано судьбой. — Ну у тебя и сны, Гарри, — удивлённо произнёс Джеймс. — Распределяющий тюрбан - это мощно. Гарри категорично заявил тюрбану, что он ни за что не перейдет в Слизерин. Тюрбан становился все тяжелее и тяжелее, и Гарри пытался его снять, а тот сжимался, больно сдавливая голову. Рядом стоял Малфой и смеялся над тщетностью предпринимаемых Гарри попыток. — Ну спасибо тебе, друг, — обиженно сказал Гарри Драко. — Во-первых, это - параллельная вселенная, во-вторых это - лишь твой дурацкий сон! А затем Малфой превратился в крючконосого преподавателя по фамилии Снегг, который хохотал громким леденящим смехом. Потом ярко вспыхнул зеленый свет, и Гарри проснулся, обливаясь потом и содрогаясь. — Очень странный сон, — нахмурился Римус. — И не нравится мне появление Авады в конце. — Действительно, как-то странно всё это, — согласилась Минерва. Гарри перевернулся на другой бок и снова заснул. А когда проснулся следующим утром, он даже не мог вспомнить, что ему приснилось. — Конец, — объявил Гарри. — Мне ещё читать? Дамблдор лишь коротко кивнул.***
Где-то глубоко под землёй в крошечной тёмной комнате кричал в агонии Питер Петтигрю. Рядом спокойно стояла Амбридж, направив палочку на несчастного волшебника. Наконец она опустила палочку. — Теперь ты согласен? — спросила Долорес ледяным голосом. — Н-н-нет, — охрипшим голосом сказал Петтигрю. — Ну что ж, тогда... Круцио! И запомни: я буду делать это до тех пор, пока ты не согласишься на мои условия, Питер. Довольно хорошие условия, Питер. Амбридж опять остановила заклинание. — Ну что скажешь, крысёныш? Хвост с ненавистью посмотрел на Долорес, а потом твёрдо и чётко ответил: — Никогда.