Часть 1.
Питер недоверчиво огляделся в мастерской. Он не совсем так представлял себе их выходной. Они же вроде говорили про боулинг? Так почему торчат здесь? Взгляд парня скользнул по Тони, тот мягко похлопал рукой по кушетке, а в колонках тихо загремели Kiss.
— Что Вы собираетесь делать?
— Красиво тебя насиловать. Забирайся.
— Точно насиловать? Просто я не сильно-то против, насиловать не придётся.
— Остряк, — он украдкой улыбнулся, — залезай на кушетку.
You tell me that you're leaving, and I'm trying to understand (Ты говоришь мне, что уходишь, и я пытаюсь понять)
Питер тихо выдохнул и нехотя двинулся к нему на встречу, не зная до конца, что этот человек задумал и почему пропадал всё утро здесь. Кушетка под его задницей противно заскрипела.
And all the things I never seem to show, I gotta make you see (Я должен открыть тебе всё то, чего никогда не показывал)
— Давай сюда свою руку.
— Зачем?
— Болгаркой отрежу.
— Что? — задохнулся парень.
— Да шучу я, принцесса. Хочу лишь избавить тебя от лишних проблем. Не бойся, больно не будет.
— Я на это не подписывался, — он уже дёрнулся было с кушетки, когда услышал строгий голос.
— Сидеть.
— Вы должны были спросить меня о том, чего хочу я сам!
— Ты прав.
Мужчина пододвинулся поближе на высоком стуле, колесики заклацали. В чужом взгляде неожиданно скользнуло сочувствие и нежность. Тони не торопился наседать на него. Лишь спокойно проговорил:
— Ты можешь вечно находиться под колпаком у Оскорп, если желаешь этого сам. Можешь просто сдаться и принимать всё произошедшее, как нечто само собой разумеющиеся, ты имеешь на это полное право. С другой же стороны, ты можешь попробовать довериться мне.
— Зачем это Вам? — он почти невольно нахмурился.
Ответ казался удивительно прозрачным, не требующим пояснений. Питер, сам того не зная, заставлял его чувствовать себя хорошо, чувствовать себя частью общества, жить в нём, не бояться, и дал Тони возможность снова испытывать забытые чувства. Возможно, однажды это превратится в нечто большее, чем симпатия, возможно, что это «однажды» уже начало превращаться в «сейчас».
I still love you, I still love you
Питер так и смотрел на него с невыразимым отчаянием во взгляде и простые слова застряли где-то под самой глоткой. Вместо них вырвались совсем другие:
— Я твой начальник и должен заботиться.
— О, вот оно как. Ясно.
— Так что скажешь? Ты поверишь мне?
— Если я из-за Вас сяду в тюрьму, то жду свою трахояхту. Ясно?
Тони улыбнулся ему украдкой в ответ. Он правда верил ему, а это уже само по себе прекрасно, и боязнь не оправдать этого доверия казалась немыслимой. Только не снова.
— Пятница, запускай проверку.
— Есть, босс.
Небольшой диск, прилепившись к панели, зашуршал. Тони потёр глаза пальцами и стал ждать. Загрузка пошла кольцом, отображая на компьютере данные. Десять процентов, двадцать, сорок, семьдесят, сто.
— Загрузка завершена, проверка прошла успешно, проблем не выявлено.
— Отлично, — он открепил диск от панели и двинулся вперёд, в сторону паренька.
— Ох, надеюсь, что Вы не ошиблись в своих расчетах.
— Я никогда не ошибаюсь.
— Вы просили уверять Вас в обратном.
— Не в этот раз.
Диск в его руке издал мягкий писк, а затем, будто живой, примагнитился к чипу, замирая и что-то вычисляя. Тони отошёл к компьютеру, пошёл процесс вскрытия программ и их полного сброса. Строчки появлялись одна за другой. У Пятницы не было пальцев, она набирала нужные цифры и команды быстрее любых машинисток, но одно бросалось в глаза волей-неволей.
— Какая сложная схема. Они сильно заморочились.
— Я же говорил.
Новые и новые строчки всё появлялись пока программа не замерла на месте, а затем пустила перезагрузку. Мужчина перевёл долгий взгляд в сторону Питера и тихо улыбнулся:
— Вот и всё.
— Не может быть.
— Может.
— Тогда давайте проверим, — он коротко облизнул губы и попытался собраться с мыслями, чтобы проговорить всего пару простых слов, — Проект Фронима.
Наверное, Питер думал, что ему оторвёт руку, потому что смотрел на неё поистине испуганно, но руку не оторвало, она не взорвалась, не жахнула, как петарда. Питер подбежал к монитору, новых команд не появилось. Парень едва не рухнул вниз от облегчения.
— А теперь рассказывай, что это за проект Фронима.
Какая-то его часть особенно боялась, что однажды настанет этот день, и он никак не ожидал, что этот день будет «сегодня». Отчасти поэтому не хотел избавляться от жучка, ведь пока он был в нём, говорить не приходилось. Питер мялся, он заламывал руки и тихо вздыхал.
— Я оптик.
— Я знаю об этом.
— Нет, — парень заломил руки еще сильнее. — Я в совершенстве знаю, как работает оптика, потому что изучал собственные глаза и глаза других людей. Я…
Питер нахмурился куда более болезненно:
— Вы не подумайте, что я действительно планировал создавать нечто подобное, я был уверен, что мы делаем линзу для использования её слабовидящими. В смысле, там были…
— Давай ближе к делу, я понял, что ты не знал о том, что творит Оскорп ещё с самого начала. Что ты сделал? Почему ты выкрал документы?
— Смартфоны, — сдавленно отозвался он.
— Смартфоны?
— Знаете, киты слышат особую частоту, собаки, летучие мыши. Так вот, есть спектр, который человеческий глаз видит плохо.
— Да, синий. Ну и что?
— Оскорп планировали создавать стекла для смартфонов, которые от соприкосновения с естественными источниками света отражали бы определенную комбинацию цветов, таким образом вводя людей в довольно подавленное, более управляемое состояние. Не сразу, постепенно. Так, чтобы это не бросалось…в глаза.
— Но с какой целью? Что Оскорп до того, что люди подавлены?
— В подавленном состоянии им не сложно навязать необходимые лекарства, — он посмотрел на Тони с болью.
— Которые Оскорп также производят, — кивнул мужчина.
— Я понял, что что-то идет не так, когда секретарь Нормана стал активно настаивать на том, чтобы мы исключали зеленый спектр, который наиболее приятен мозгу, его волны самые длинные, это бы наоборот помогало людям. Я пробрался в его кабинет и нашёл разработки новых лекарств, которые были прикреплены к моему проекту и был в ужасе. Одни из них побуждали к агрессии, другие к импульсивным решениям. Эти качества заставляют людей совершать множество дурацких покупок. Цикличный ад, из которого не выбраться, и виной тому мои линзы.
— Оружие массового поражения без жертв. Охренеть. Очень умно, — он хмыкнул, сняв устройство с чужой руки. — Зачем использовать водородную бомбу или миномет? В руках человечества есть оружие, которым они пользуются каждый день. Их телефоны. Норман бы до такого не додумался. Это придумал кто-то другой, кто-то действительно злой.
— Он очень злой. Не обманывайтесь. Если дьявол существует, то это определенно Норман Осборн.
— И дело свернули на первом этапе суда.
— Я даже не успел открыть рот, как секретарь бросился орать, что они берут перерыв. Мне угрожали, сказали, что я не выберусь живым из зала, если всё расскажу, потому что это бы разрушило Оскорп.
— И ты согласился на их условия.
— Да, согласился. Мне обещали два года тюрьмы, но Оскорп снова вставили свои пять копеек и потребовали только условного срока с занесением в дело, мою квартиру и установку чипа. Без последнего они отказывались сотрудничать. Ни одного слова о проекте Фронима.
— Им проще было посадить тебя в тюрьму.
— Ха, но через два года я бы вышел и растрепал всем на свете, что они делают.
— Тебя могли убить в тюрьме, это не сложно.
— У меня был страховочный трос, я подготовил все копии документов и держал их в ячейке банка и поставил дату ознакомления с общественностью. То есть эти записи тут же отправились бы Неду, а тот передал бы их знакомым. Кибер новости. Это куда круче газет. Весь интернет бы узнал о Фрониме.
— Ты хорошо всё продумал.
— Разумеется, ведь на кону стояла моя жизнь!
— А где эти документы сейчас?
— Всё там же, в ячейке банка.
— Тогда держи её там до времени, если понадобиться — я тебе скажу.
— Спасибо. Вам не стоило так стараться, но я всё равно рад, что Вы…
В неловкой тишине только слышался, как и прежде, мягкий голос солиста Kiss. Самое время для романтики. Грех было не воспользоваться моментом. Время для серьёзных разговоров закончилось. Питер замер взглядом на тёмных глазах напротив. Тёплые руки мягко подтянули его к себе ближе, так близко, что он чувствовал жар дыхания на своем лице.
I still love you, I still love you
Рядом с ним всегда слишком жарко, слишком много, слишком хорошо. До опасной, тонкой грани, когда это грозило перестать быть простым сексом с обязательствами и причудливыми играми. Питер утонул в чужих руках и губах, потерялся в сладковатом удовольствии. Что, если его снова утащит в то же эмоциональное болото, из которого он едва смог выплыть? Что если не выплывет в этот раз? Что если этого всего станет мало? Питер судорожно выдохнул, когда палец обвёл контур губ. Хрипловатый голос коснулся его почти как живой ток:
— Мой малыш. Знал бы ты...
— Что? — осоловело проговорил парень.
Тони только было открыл рот снова, готовый родить всего пару простых слов, но всё же сумел взять себя в руки.
— Хочешь поработать вместе со мной?
— Я и так работаю на Вас, хозяин.
— Я имел в виду немного другое. Хочешь побыть со мной здесь? Теперь тебя никто не слышит и не шпионит, мы можем побыть с тобой вдвоём в моей мастерской, поможешь мне кое в чём. Что думаешь?
— Я? — он слегка нахмурился.
— Ты ведь очень умный, щеночек. Не прикидывайся, всё равно не открестишься. Я видел, что ты умеешь делать и как ты это делаешь. Хочу увидеть ещё больше.
— Но я же занимаюсь оптикой.
— А еще машиностроением. Я никогда и ни с кем не работал бок о бок, ты будешь первым и, вероятно, единственным. Хочешь?
Ого, это похоже на…ухаживания? Пусть причудливые и странноватые, но всё-таки ухаживания. Может, ему это померещилось? Питер слегка прищурился в ответ, но мужчина лишь ответил улыбкой, неожиданно твёрдо перехватив его за руку и потянул вперёд. Парень растеряно смотрел на него в ответ, даже толком не зная до конца, как следует реагировать. Интересно, чего добивался Тони, если не хотел просто заняться сексом? Или, быть может, это завуалированный предлог? Питер нервно улыбнулся в ответ и присел на узкую скамью перед железками, которые ещё не так давно притащил сюда на собственном горбу, в руку опустился разводной ключ, а сам Старк плюхнулся позади него, мягко толкнувшись в чужую спину грудью. Господи, почему это казалось таким эротично-сакральным?
— Давай, щеночек, ты бери нижнюю половину, а я возьму верхнюю.
— Х-х-хорошо.
В колонках загремела новая песня Kiss, и ситуация из просто неловкой, стала похожа на патово неловкую. Парень едва не зажмурился, почувствовав тёплое дыхание у самой шеи.
Tonight I wanna give it all to you (Этой ночью я дам тебе всё)
Он постарался собраться и, перехватив разводной ключ поудобнее, наклонился немного вниз, стал со скрежетом подкручивать гайки. Вид для Тони же открылся поистине чудесный. Украдкой бросив взгляд, мужчина улыбнулся сам себе и потянулся наверх, так же подтягивая гайки на конструкции. Его несчастный мальчик так мило смущался от столь простых вещей, зато почему-то совсем не смущался надевать костюм горничной.
— Может, хочешь немного выпить?
— Да, определённо, да.
— Сейчас середина рабочего дня, как нехорошо. Ты должен был сказать «нет», щеночек. — отозвался Старк, ненароком толкнувшись бёдрами вперёд.
— Сегодня выходной. Иначе бы мы не сидели тут и я… — Питер так же невзначай попытался сползти со скамейки вниз.
— Куда это ты намылился? Мы прекрасно сидим вместе.
— Я не могу сосредоточиться, когда чувствую своей задницей Ваш член, хозяин.
Тони перехватил его поперёк груди и потянул обратно, устраивая между широко разведенных ног. Мелкий табун мурашек рванул вверх по спине, затерялся в загривке. Шёпот опалил ухо:
— Водку с мартини и оливок побольше?
— Да, пожалуйста, — прозвучало почти как всхлип.
Только когда Тони наконец встал со своего места, он смог выдохнуть с облегчением и потянул с себя джемпер, оставшись в одной майке. Тут правда жарко или ему только так казалось? Парень сделал еще пару глубоких вздохов, стряхнув с себя навязчивое ощущение сладкой неги. Работа должна была помочь отвлечься. Он обошёл по кругу конструкцию и взял со стола небольшую отвертку, стал подключать нужные контакты. Юноша так увлекся процессом, что даже не заметил, как настрой музыки сменился. Теперь из колонок грохотал вовсе не Kiss, а его любимая Рианна. Питер мягко качнулся, мурлыча мелодию под нос. Не знал он лишь того, что Тони вернулся уже пару минут назад и теперь с нежным интересом наблюдал за ним со спины. За его увлечёнными руками и слегка пристукивающий в такт музыке ногой. Он будто маленькая фея в его мастерской, которая помогала по хозяйству. Как в той сказке про эльфов и сапожника. Мужчина привалился спиной к стеклянной створке и сделал пару глотков из своего стакана. Интересно, под майкой у Питера были спрятаны прозрачные крылышки?
Вновь слегка качнувшись и следуя за музыкой как за проводником он двинулся в другую сторону, с отверткой в руках. Заметив Тони, тот почти невольно подпрыгнул, будто напуганный крольчонок.
— Давно Вы там стоите, хозяин? — в голосе звучало осуждение.
— Пять минут, не больше.
— Напугали меня.
— Твой мартини.
Когда Старк подошёл ближе, он слегка потупился, всё же приняв из протянутой руки бокал на высокой ножке. Едва разборчивое «спасибо» сорвалось с губ. Парень сделал пару глотков из бокала и удивлённо приподнял брови:
— Что за вкус?
— Я добавил масла.
— Вкусно. Мне нравится. Как в принципе и всё, что Вы готовите.
— Думаю, я заслужил поцелуй.
Этот человек просто невозможный. Может жрать одними глазами и трахать ими же, даже сквозь одежду. Подобный талант присущ искусным проституткам, гейшам и наркодилерам. Тони определённо не был проституткой и наркодилером, а вот гейша из него бы получилось своеобразная. Парень потянулся вперёд, обвив шею руками с бокалом в руках, и мягко толкнулся в приоткрытые губы языком, даря привкус вермута и водки. Ему ответили, разрывая даже мнимую дистанцию, и поцелуй из мягкого превратился в привычный страстный ураган, заставляющий задыхаться под напором. Вот так, оказываясь во власти чужих рук и губ, Питер полностью терял связь с реальностью. Пришлось оторваться силой, ведь они планировали поработать. Тони не препятствовал, но мягко облизнул губы, наблюдая за тем, как зелёная оливка провалилась в бархатный рот его помощника.
— Вы хотели поработать, так давайте поработаем.
— Какой ты усердный и трудолюбивый. Сколько у тебя уже было переработок? Ты ведь вроде бы утомляешься куда быстрее, чем обычные люди.
— Это не важно, Вы, главное, оплатите мне эти переработки, — буркнул тот.
— Не беспокойся об этом. Я всё тебе компенсирую с лихвой.
С таким темным, жадным взглядом это прозвучало куда более двусмысленно. Тони изучающе ощупывал его одними глазами, замирая надолго лишь в области ремня. Мужчина скользнул языком по краю стакана, слизнув пару капель набежавшей от льда влаги. Выглядело это еще более двусмысленно.
— Вы хотели собирать верхнюю часть, нижнюю я почти всю собрал. Хозяин, - затарахтел парень.
Старк неспеша подошёл ближе к сложной конструкции и взял в руки инструменты. Удивительно, как комфортно им было вместе даже без разговоров. Питер подглядывал за ним, следил за руками, за меняющимся выражением лица, ловил на себе такие же короткие взгляды, иногда смущённые, иногда радостные, а голос Рианы скрашивал эту красивую тишину.
Он подходил ему, Тони это чувствовал самым нутром и именно разница в возрасте создавала идеальный баланс, как в пистолете. Будь они ровесниками, дележка за право первенства была бы до ужаса нервирующей, а так Питер мог в полной мере опереться на него и давать вести, как в танце.
Он был умным, талантливым и знал о своих границах достаточно, а ещё не успел утратить наивности юношества, не задеревенел и не боялся улыбаться открыто, от всей души. Из глаз не исчезла искра, и именно это подкупало особенно сильно. Тони чувствовал себя рядом с этим пареньком так, как не чувствовал себя никогда. Он впервые был действительно кому-то нужен настолько сильно. Где Пеппер могла взбрыкнуть, отвоевывая будто львица, право на независимость, Питер доверчиво проваливался в него как в воду. Просто ему это действительно нравилось.
— Я почти закончил со своей частью, хозяин.
— Хорошо, малыш. Как насчет того, чтобы поесть пиццу?
— Вы же не заказываете доставку.
— Ты прав. Именно поэтому мы сделаем её сами.
Часть 2.
Обычно люди при слове «эротичный» представляют себе девушек в кружевном белье, ну или полуголых мужчин, облитых маслом. Вот что-то такое. У Питера была новая ассоциация с этим словом: его начальник, месящий тесто. Это не должно так выглядеть. Это ведь просто тесто, но тогда какого черта в голове заиграла Sam Brown с её пресловутым «Stop»? Питер тихо сглотнул, наблюдая за тем, как двигались мускулы на руках. Какая пластика, какая красота. В комнате стало подозрительно жарче.
— Питер.
Парень перевёл осоловелый взгляд на лицо своего треклятого начальника, заставлявшего несчастного парня завидовать тесту. Тони казался слегка недовольным.
— Да? Что случилось?
— Я уже третий раз говорю: «вытащи из холодильника пеперони», а ты продолжаешь сидеть и смотришь на меня, как истукан, и придурковато улыбаешься.
— Простите, сейчас…да…
Парень едва не навернулся с высокого стула в попытке совладать с собственными ногами, столь же торопливо выпрямился и до неловкого шустро рванул к холодильнику в попытке найти взглядом то, что от него требовали. Искомое нашлось на третьей полке. Вот только вопрос: по договору он не мог трогать ничего в холодильнике, но пеперони лежали в нём. С другой стороны Тони что-то сказал про то, что они будут готовить вместе. Что делать?
— Тебя там в чёрную дыру затянуло? Почему так долго?
— Я встал перед дилеммой. Мне нельзя лазить в Ваш холодильник, но салями лежат в нём. Это ведь нарушение договора.
Мужчина почти невольно хмыкнул, качая головой. Какой забавный пацан. Он правда совсем ничего не понимал?
— Я ведь сам тебя попросил об этом, а значит, ты можешь залезть в него. Будешь тянуть и пицца наша превратиться в желе с салями.
— О, хорошо.
— Возьми ещё сыр на верхней полки и помидоры. Нам нужно будет сделать соус.
— Хорошо, хозяин, — пробормотал парень, прихватив ещё пару ингредиентов.
Благо, что указывать на то, что помидоры следует помыть, не пришлось — сам догадался. Тони кидал в его сторону короткие, смешливые взгляды, наблюдая за тем, как паренёк чересчур тщательно мыл каждый помидор, будто они ему дети родные.
— Они уже такие чистые, что скрипят, я даже отсюда слышу. Оставь их в покое.
— Хорошо, хозяин.
Питер кротко выложил их на острове рядом и, оказавшись в почти беспомощном положении от столь странного поведения своего начальника, просто замер. Это нужно было срочно исправлять. Мужчина мягко перехватил его за предплечье и потянул к себе на встречу, устроив прямо напротив разделочной доски, а сам прижался сзади. Зажатый в капкан между стойкой и тёплым телом, парень вновь беспомощно сглотнул.
— Ты похож на перепуганного зайчонка. Совсем не похоже на тебя обычного.
— Просто Вы ведёте себя весь день очень странно, я не очень понимаю, что происходит.
— Как что? Мы собираемся готовить пиццу, — он весело усмехнулся, выглянув из-за чужого плеча.
Мягкие руки опустились поверх его собственных, без спешки и нажима нарезая тонкими ломтиками сладковато пахнущее пеперони. Ломтик за ломтиком, салями ровным рядком опускалось на доску под острым лезвием. Он ощущал тепло чужого тела, приятный вес и давление груди, ласковый запах кофе и муската, дыхание у самой шеи. Питер неожиданно для себя нашёл ещё один термин, который бы при обычных обстоятельствах мог ассоциироваться с чем-то чересчур личным, с чем-то созданным в один короткий миг.
Интимность.
— Почему Вы всё это делаете?
— Мне просто хочется этого.
— Хочется делать мне больно?
— Почему ты так говоришь? — нож неожиданно замер.
— Потому что это не похоже на то, о чем мы договаривались. Это не секс, а нечто более личное, что я не смогу забыть, даже если захочу. Вы хоть представляете, какие мучения мне приносит то, что я не могу забывать?
Тони отодвинулся, давая ему вдохнуть наконец полной грудью. Питер не казался ему ни весёлым, ни расслабленным. Наоборот, он был напряжен, как струна, и скорее по инерции продолжил делать то, что ему показали раньше. Как автомат для резки колбасы.
— Поделись со мной.
— Поделиться чем? — он нахмурился.
— Я не знаю, что ты чувствуешь. Я не знаю, что происходит в твоей голове и как это происходит. Расскажи мне.
— Легко, — парень наконец оставил нож в покое и повернулся, — играли когда-нибудь в «зоркий глаз»? На поле куча разных символов, которые нужно запомнить за короткое время. Так вот, я могу запомнить любое положение этих значков и буду даже помнить день и время когда играл в эту игру. Я не могу физически выкинуть из памяти ничего. Я помню, в какой день и как была одета ЭмДжей, я помню, когда она плакала и по какой причине. Это круто, с одной стороны. С другой же…
Он тяжело вздохнул и потёр пальцами глаза, проговорив вновь:
— Я помню, во что был одет Квентин каждый день, пока мы были вместе, я помню сколько рубашек у него было и каких цветов, помню все его ботинки и какой одеколон он использовал, каждую его эмоцию, как звучал его смех, голос, и всё это лежит в моей черепной коробке и никогда не померкнет. Даже если я захочу, даже если я действительно захочу этого. Поэтому я спрашиваю — зачем Вы пытаетесь сделать мне больно, даже зная, что я запомню всё это? Вы находите это забавным?
— Вовсе нет.
— Тогда зачем?
Ответ замер на слегка приоткрытых губах, так и не вырвавшись наружу при всей очевидности. Питер расстроенно вздохнул и опустил плечи:
— Ладно. Вы не думали об этом, я понимаю. Ничего страшного, просто прошу Вас впредь — не нужно создавать со мной совместных воспоминаний просто развлечения ради. Вы забудете, а я всегда буду помнить. Не обманывайте меня, не дарите ложных надежд. То, что Вы сделали для меня сегодня, я и так не забуду и всегда буду благодарен, но не заставляйте меня влюбляться в Вас только потому, что я единственный, кого Вы можете трогать. Я не хочу потом страдать. Хорошо?
— А почему ты считаешь, что влюбиться в меня это плохая затея? — теперь пришёл его черёд хмуриться.
— Потому что когда я влюблен, превращаюсь в наивного кретина, которым легко манипулировать и водить за нос. Я на слишком многое готов пойти ради тех, кого действительно люблю, и как показывает практика — людям нравится это использовать в своих целях. Маленький, глупый, влюблённый Питер и правда будто щеночек, виляет хвостиком и с восторгом ждёт своего любимого хозяина дома. Кличка мне под стать. С меня хватило любви. Больше влюбляться я не желаю. Мы прекрасно работаем вместе, даже общаемся восхитительно, ну а в постели Вы самый настоящий бог. Давайте остановимся на этом.
Это как удар под дых, весьма жесткий, надо заметить. Питер, сам того не поняв, отправил его в нокдаун. Нужно было или быстро подниматься на ноги, или же продолжать валяться и не сопротивляться. Тони сдаваться не любил.
— А может, я хочу, чтобы ты вилял хвостиком. Может, мне мало одного твоего тела. Может быть, я хочу больше. Убежишь? Спрячешься?
Тони навис над ним сверху, глядя в глаза с требованием. Он наивно подумал, что парень отведет взгляд или хотя бы растеряется, но тот посмотрел на него недоверчиво.
— В таком случае, почему я не могу звать Вас по имени? Сколько там ещё слоев стали под этой одеждой? Почему я должен быть голым в своих чувствах перед Вами, но Вы при этом можете оставаться одетым? Если раздеваться, то обоим. Обнажитесь, покажите свою наготу.
— Хорошо.
— Что «хорошо»? — фыркнул парень.
— Ты можешь звать меня по имени. Тони.
— Я…я…
— Что такое? — он слегка прищурился. — Ты просил обнажиться. Разве нет? Я ещё недостаточно «раздет»? Хочешь ещё?
Питер осторожно попятился назад, мужчина наоборот, подступил ближе. Прятаться было негде. Ещё пара шагов коснулась плитки, создавая хлипкий резонанс в пространстве, вода в кастрюльке на одной из конфорок давно бурлила, вполне готовая принять в свои объятия несчастные помидоры для соуса. Юноша бросил короткий, быстрый взгляд в его сторону, сделав новый шаг назад. Тони придвинулся ближе.
— Позови меня.
— Х-хозяин, — хрипло выдохнул тот.
— Не так.
— Я не…я не могу.
Старк накренился ещё чуть ближе, замерев всего в паре дюймов от чужого лица и шепнул на грани слышимости:
— Тогда из нас двоих это не у меня под одеждой слои стали, а у тебя, малыш. Я готов и очень хочу раздеться, даже готов раздеть тебя, но дело в том, что к этому не готов лишь ты сам.
Этот мальчик казался ему неожиданно напуганным, он будто готов был убежать. При том, в любой момент. Вряд ли Тони был похож на настоящего большого серого волка, но для несчастного зайчонка именно таким он представлялся в этот самый момент. Будто почувствовав, что он напирает слишком сильно, Старк отодвинулся от перепуганного паренька.
— Хочешь есть или предпочёл бы сейчас рвануть куда-нибудь подальше от меня?
— Второе, если честно, — нехотя признался его помощник.
— Дом большой, можешь спрятаться где хочешь.
— Я бы…я бы…я могу вернуться ночью?
— В полночь будь дома, — лениво отозвался Старк. — Я не хочу сидеть и ждать тебя всю ночь, чтобы потом, едва продрав глаза, ехать на работу. Тебе тоже завтра рано вставать.
— Спасибо… — он едва слышно сглотнул, — хозяин.
Ему ответили короткой, кривой усмешкой. Так, будто теперь это обращение было странно неуместным. Парень, как гончая, быстрым шагом двинулся в сторону своей прежней комнаты, переоделся и ещё быстрее рванул к двери. Это казалось очень забавным. Маленький зайчик, который пытался удрать куда угодно, от игривого хищника, решившего не жрать его.
***
— Не думала, что он признается так быстро.
Питер тяжело проглотил глоток кофе, густая молочная пенка слишком неохотно поползла вниз по глотке.
— Ты что, знала?
— Что-то вроде того. На выставке он мне сказал о том, что желает твоей любви.
— А ты не думала рассказать мне об этом?
— Чтобы ты удрал, как пугливый зайка?
— Никакой я не зайка.
— А что ты сделал, когда тебе признались в том, что вовсе неравнодушны? — она украдкой пожала плечами. — Ты убежал, поджав свой маленький заячий хвостик, разве нет?
— Ты не понимаешь.
— Ой, да всё я понимаю. Прекрасно понимаю, — прицыкнула подруга. — Твои прошлые отношения были болезненными и плохо закончились, поэтому ты решил, что лучше не пробовать снова, ведь иначе тебе будет больно, как тогда. Ты помнишь это и страдаешь.
Питер сделал новый глоток из чашки. Да, она хорошо его знала. Видела своими глазами этот болезненный разрыв и то, как её друг пытался если не забыть, то хотя бы смириться с пережитым. Простая поговорка о том, что время лечит — не работала ни с ним, ни с самим Тони. Лечат другие люди, а время лишь делает боль немного более притупленной.
— Знаешь, что мне сказал мистер Старк на выставке? — шепнула она, наклонившись чуть вперёд.
— Боюсь даже представить.
— А зря. Я была очень тронута и удивлена, настолько, что даже записала. Представляешь? — девушка заправила кудрявую прядь волос за ухо и открыла одну из заметок в телефоне, размеренно зачитала в слух, пока на губах играла улыбка, — «Люди заглядывают мне в лицо с жадностью, с восхищением, иногда с завистью, но никто не смотрит на меня так, как это делает Питер. На меня никто и никогда так не смотрел. Его чувства были бы самой красивой картиной в моем доме. Я бы любовался ей сутки напролет, без еды и воды, только чтобы мог каждую секунду собственной жизни ощущать эту любовь. Жаль, что его чувства я не могу купить ни за какие деньги. Потому что я готов потратить всё до последней копейки».
Сердце сделало короткий кульбит и больно врезалось об грудную клетку. Питер и сам позволил себе скромную улыбку, обронил её невзначай и тут же попытался спрятать.
— Я всякое слышала, но сравнивать чьи-то чувства с картиной по мне очень мило.
— Он питает к ним слабость.
— К тебе тоже и, знаешь, я совсем не удивлена. Ты хороший человек, не без недостатков, но ты правда хороший. Возможно, если бы ты разрешил себе поверить, пусть даже не сразу, а делая маленькие шаги на встречу, то узнал бы что-нибудь новое. Не все отношения такие, какие были у тебя с Квентином, иногда людям просто хорошо вместе. Вдруг и тебе будет хорошо?
— Я боюсь, что мне снова разобьют сердце.
— Мужику так сердце разбили, что он людей трогать не может, но тебе он поверил настолько, что может перейти этот барьер. Думаешь, ему не страшно?
— Я не знаю, по нему не скажешь, что он вообще может бояться хоть чего-то, кроме подозрительной еды и антисанитарии.
— Ты меня прости, конечно, но даже львы могут бояться, тех же бегемотов, хотя казалось бы, большая кошка, её на гербах рисуют. Все чего-то бояться, но не все охотно это показывают. Ты с ним ведь спал?
— Допустим, — хмыкнул парень.
— И как?
Питер хитро улыбнулся в кружку, а подруга понимающе закивала в ответ.
— Всё настолько классно?
— Выше всяких похвал.
— Тогда почему трахаться и целоваться ты с ним не боишься, а чувств боишься?
— Для меня это похоже на залёт. Слишком много ответственности, боюсь, что могу угодить в капкан, из которого не выбраться.
— Говоря твоим языком — всегда можно сделать аборт.
— Нельзя. Не в моём случае. Я боюсь, что буду терпеть вопреки всему, пока совсем не прижмёт.
— А ты не терпи. Ты заявляй. Говори сразу о том, что тебе не нравится. Это вполне нормально в отношениях. Вы же не две половинки одной жопы.
— Он что-то говорил про лобстеров.
— Лобстеров? — моргнула девушка.
— Да, что-то про то, что он всю жизнь ищет своего лобстера и очень хочет, чтобы им оказался именно я.
— О-о-о, — девушка мягко захихикала. — Это из сериала «Друзья».
— Что за тема с лобстерами?
— Короче, Фиби рассказывала в одной серии, что лобстеры моногамны и, находя свою половинку, держаться за клешни, больше не отпуская друг друга. Тебе официально признались в любви ещё в тот момент, Питер.
Он посмотрел на свою руку, и будто на кинопленке встала картинка из недавнего прошлого, когда чужие пальцы оплетали его собственные. Тони улыбался, глядя на этот мягкий захват со странным, лучистым теплом. Неужели в самом деле это произошло в тот день? Взгляд ЭмДжей вдруг странно посерел, а улыбка исчезла. Она смотрела куда-то за чужую спину.
— Помяни черта, он появится.
— Что?
— Не поворачивайся, выползаем к выходу.
— Почему? — парень коротко дернул головой и наконец заметил того, кого увидеть не хотел бы ни при каких обстоятельствах.
Эти глаза, хитрые и такие обворожительные. Питер только сейчас понял, что, похоже, ему нравился особый типаж мужчин. Ведь кое-что общее у Тони и Квентина во внешности было. Цепкий взгляд, строгая складка между бровей и растительность на лице. Парень осторожно развернулся по дуге и прихватил со стула свой пиджак, зашептал одними губами: «выйдем тихо». Они попытались незаметно скользнуть к двери, когда послышался до боли знакомый голос:
— Питер?
Парень дернулся в плечах и повернулся, проговорив наигранно дружелюбно:
— Квентин! Как ты…как ты оказался здесь? Неужели все кофейни в Нью-Йорке снесли и эта была единственной?
— Узнаю твой противный характер. Мы не виделись пару лет, ты хорошо выглядишь.
Паркер скользнул взглядом по чужому телу, отметив, что и его визави выглядел очень неплохо.
— Зато ты сильно сдал. Как твоя дочурка?
— Не знаю, мы не общаемся.
— Плохой из тебя папашка.
— Ты какой-то странно недружелюбный, — мужчина слегка нахмурился. — Разве так встречают старых знакомых?
— Мы не просто «знакомые», если ты забыл, то твой член частенько бывал в моей заднице. Сомневаюсь, что «знакомые» долбят друг друга в жопу.
— Я ведь просто подошёл поздороваться.
— Не стоило. Ты прекрасно притворялся, что не знал меня, когда я просил у тебя немного денег в долг в тот момент, когда мне даже спать было негде. К тому же мы уже уходим, верно ЭмДжей?
— Именно так, у нас есть неотложные дела, — она криво улыбнулась в ответ.
— Твоя проблема в том, что ты не умеешь забывать.
— Именно так, у меня типа болезнь, если ты не в курсе! — прицокнул парень. — В твоём возрасте обычно ещё маразмом не страдают.
— Питер, ты закручиваешь гайки. Пойдём, — шепнула подруга.
— Подагра не появилась? Уэйд её до усрачки боится, как и ты.
— Твой парень для коротких ночей?
— Ага, как и твой. У нас даже комбинации совпадали, тебя ведь тоже трахали.
Она прекрасно знала о том, каким образом складывались отношения этих двоих последние пару лет. Знала о том, о чём знать вовсе не следовало. Например о том, что Квентин имел одну дурную привычку. Весьма дурную, ту самую, что он решил продемонстрировать и сейчас. Мужчина замахнулся и чашка из чужой руки упала на пол от короткого удара в челюсть, Питер приземлился неподалеку от пластикового стаканчика, утерев пальцами кровь с губы.
— Я вызываю полицию! Ты грёбаный психопат! — рявкнула девушка.
— Он сам спровоцировал меня.
Юноша тяжело приподнялся на ноги. У всех людей наступает такой момент в жизни, когда кран срывает. Обычно достаточно одной, той самой, последней капли и назад дороги уже нет. Он слишком долго терпел всё это, ничего не мог противопоставить, ничем не мог ответить и самым честным образом всегда лишь оборонялся, иногда прятался, иногда вылезал по пожарной лестнице, но это было тогда. ЭмДжей судорожно выдохнула, когда друг неожиданно бросился на бывшего любовника в ответ, будто питбуль, опрокинув его на стойку и принялся бить по лицу с остервенением.
— Питер! Питер! — рявкнула ЭмДжей, перехватив его под руки и потащила назад.
— Ну что ты теперь скажешь, урод? Я тебя спровоцировал? Давай я тебя спровоцирую снова! Покажи народу мастер класс! Давай, Квентин, ты же так любишь бить людей!
— Питер, прошу тебя, успокойся!
— Сколько ты мне морду бил, когда у тебя было плохое настроение тоже забыл? Может тебе пора ложиться в дом престарелых? Годы молодые уже прошли?
Он едва ли не плевался, как пёс на цепи, продолжая напирать в чужую сторону, пока подруга отчаянно тянула его назад.
— Тут что, нет ни одного нормального мужика, что ли?! Что вы все сидите и смотрите? Они же сейчас всю кофейню разнесут!
Квентин сплюнул на пол кровь и, продрав наполовину заплывший глаз, схватил бутылку со столика, двинулся вперед с угрожающей быстротой под испуганные вопли посетителей. Это напоминало в лучшем случае зачатки какой-то причудливой клоунады, которая вышла из-под контроля, в худшем же, начало бойни. Пришлось оттолкнуть ЭмДжей вбок и привычно пожертвовать собой. Он едва успел прикрыться стулом, когда бутылка с громким хлопком врезалась в него. Отступать Квентин вовсе не планировал. Он толкнул парня назад, пара мгновений переполненных страхом во взгляде его подруги и вот Питер будто пеликан, замахал руками, потеряв опору на мокром полу, рухнул прямо на битое стекло, низко и болезненно загудев. Похоже, публика, всё же решив, что на сегодня представлений достаточно, вздыбилась, и мужчину прижали к одному из столов. ЭмДжей, заметив на полу разводы крови, громко рявкнула:
— Скорую!
***
Молчание иногда прерывалось тихим шипением, когда иголка погружалась осторожно в кожу, делая маленький стежок. Дверь резко приоткрылась и на пороге появился неожиданно перепуганный Старк. Тот быстро отыскал глазами своего помощника, над которым сейчас так старательно работала ЭмДжей. Тони быстрыми шагами подошёл ближе и остановился возле паренька, сидевшего на кушетке. Выглядел тот заметно потрёпанным.
— Я приехал, как только смог. Что, чёрт возьми, произошло?
— Драка, — вздохнула она.
— Драка? — он строго посмотрел на Питера. — Ты подрался?
— Не он, а с ним.
— Кто?
Питер лениво кивнул в сторону соседней койки, на которой сидел мужчина средних лет с изрядно заплывшим глазом, выглядел он так же потрепанно, как сам парень. Паркер вздохнул с обреченностью какой-нибудь монахини, от которой отказался Господь:
— Квентин Бек, мой бывший парень. Бек, это мистер Старк, мой начальник.
— Зачем ты подрался, Питер?
Помощник лениво перевёл взгляд на стену, будто боясь, что его слова будут звучать неубедительно, благо, на помощь поспешила подруга:
— У Квентина это обычное дело, да? — рыкнула она, косо глянув на соседскую койку. — Чуть что, сразу лезет бить по лицу.
— Он меня спровоцировал.
— Придурок, да тебя не так поставленная чашка в сушилке могла спровоцировать. Кому ты поёшь все эти песни? Ты грёбаный маньяк!
Теперь Тони вперился взглядом в зачинщика закованного в наручники. Пара полицейских пили кофе из стаканчиков в дальнем углу комнаты.
— Что значит «обычное дело»? — до странного тихо проговорил Старк.
— То и значит, — буркнула ЭмДжей. — Чуть что не понравится — у них сразу драка. В лучшем случае руками, в худшем, как сегодня, бутылками.
— Ты не рассказывал мне об этом.
— Решил не изображать из себя жертву и не давить на жалость. Ай! — он коротко дёрнулся от нового стежка.
ЭмДжей сердито глянула на него в ответ и, что-то бормоча под нос, сделала ещё пару стежков под внимательным, долгим взглядом Тони. Наверное, если бы можно было убивать взглядом, в отделении появилась бы новая пара трупов. Доминант плавно обошёл кушетку кругом и двинулся в сторону незнакомца.
— Полагаю, раз наручники на Вас, а не на Питере, то и драку начали именно Вы. Я правильно понимаю?
— Я лишь среагировал.
— Вы сделали «что»? — он удивленно приподнял брови.
— Почему Вам есть до этого дело?
— Он мой подчинённый.
— Ага, мне прекрасно известно, как он умеет подчиняться.
Питер не увидел, но почувствовал загривком, что надвигается настоящая гроза. Такая, какую лучше было бы избежать, спрятавшись в надежной низине, окружённой громоотводами и желательно крышей. Он почти невольно сжался в плечах, когда прозвучал обманчиво спокойный голос:
— Статья двести одиннадцать, пункт один уголовного кодекса США, параграф о нанесении телесных повреждений. Законом утвержден штраф в размере двухсот тысяч долларов в случае подтверждения вины подсудимого, либо краткосрочное лишение свободы сроком до шести месяцев.
— Что? — Квентин коротко усмехнулся.
— Выбирайте.
— Не буду я ничего выбирать.
— Я сказал, выбирайте, — прозвучало ещё строже. — Потому что сейчас я подойду к Вашим друзьям в фуражках и попрошу видеозапись из кофейни, в которой всё произошло, затем позвоню адвокату и мы за два дня решим вопрос. Сейчас у Вас есть последний шанс выбрать. Штраф или заключение сроком на шесть месяцев. Итак?
Вопрос о том, шутка это такая или нет, отпал сам собой, когда он посмотрел в глаза напротив. Такие обычно бывают у каких-нибудь гангстеров с гетто или депутатов. Разница небольшая, но суть одна.
— Я считаю до пяти. Раз.
— Вы меня напугать пытаетесь?
— Два.
— Думаете, что это смешно?
— Три.
— Питер, ты вмешаться не хочешь?
— Неа, не хочу, — улыбнулся тот.
— Четыре.
— Штраф. Я выбираю штраф, — судорожно выдохнул Бек.
— Хорошо. Значит штраф в размере четырёхсот тысяч.
— Вы сказали двести!
— Плюс моральная компенсация за нанесенный ущерб. Хотите передумать? Всегда можно выбрать тюрьму.
— У меня нет таких денег.
— Я знаю, что у Вас их нет, — спокойно проговорил Тони, медленно кивнув. — Поэтому есть ещё третий вариант решения этой проблемы.
— Какой?
— Вы принесете Питеру извинения и вылижите ботинки. Здесь, сейчас, при всех.
— Что Вы…
— Шесть месяцев тюрьмы, четыреста тысяч или ботинки. Я бы выбрал тюрьму, но там Вам придётся вылизывать обувь всем, а тут всего одну пару.
— Я позову на помощь.
— И что скажите? Что я пытаюсь заставить Вас вылизать обувь? Как видите, я соблюдаю дистанцию, не повышаю голос. ЭмДжей и Питер всё будут отрицать, поскольку очень хотят проучить Вас, мистер Бек. Вам никто не поверит, а я получу то, чего желаю, любым из перечисленных способов. Вы же в любом из озвученных вариантов понесёте наказание. Даю три минуты, пока я беру у полицейских копию записи. Вернусь — ботинки или должны быть чистыми, или встретимся в суде. Адвокаты стоят очень дорого, поверьте, я знаю. Итак, — он лениво поглядел на часы, — время пошло.
Он так же обошёл койку стороной и двинулся в сторону двух мужчин, что стояли у автомата с кофе. Питер не видел его лица, но был уверен, что он сейчас привычно спокоен и доброжелателен. Как обычно. ЭмДжей оскалилась с весельем и посмотрела на Бека, как голодная гиена, явно ожидая шоу. Лицо их товарища по койке стало таким серым, что грозилось в скорости слиться по цвету со стеной. Он медленно привстал со своего места и тяжело прошёл вперёд, в сторону паренька, тихо почти на грани слышимости проговорил:
— Прости меня. Мне не стоило начинать драку с тобой.
— Эту или все предыдущие? — Питер криво усмехнулся.
— Все.
— Ты всегда так говорил. Всякий раз, но знаешь, сегодня я надел кроссовки и они как раз не очень чистые, я собирался их помыть завтра, но быть может не придётся.
— Ты правда думаешь, что я сделаю это?
— Не, я в этом не уверен, но зато знаю, что в этот раз выиграю при любом раскладе. Это такое новое, прекрасное чувство. Я могу реально уделать тебя без единого удара. Что это за вкус, ЭмДжей?
— Вкус победы.
Парень вновь украдкой улыбнулся, глядя в чужие глаза. Квентин не торопился выполнять то, что от него потребовали и зло глядел в лицо напротив. Тони тем временем вернулся уже с флешкой в руках и проговорил, глядя на чужую обувь:
— Что ж, похоже мы все-таки встретимся в суде. Он может ехать домой, ЭмДжей?
— Да, я швы наложила, повязки тоже. Пару дней бегать ты не сможешь, ковбой. Радуйся, что осколки вошли неглубоко.
— Пойдём, — Тони коротко кивнул в сторону коридора.
— Стойте. Ладно…я…я…передумал. Я сделаю, то, что Вы просили.
Питер испытал неожиданно смешанные чувства от такого странного зрелища. Первое, пожалуй, было смущение и жуткий стыд. Мужчина плавно опустился перед ним на колени, коснувшись языком кроссовка. Секундой спустя парень ощутил странное отвращение, глядя ему в лицо. Такое глубокое, что пришлось даже слегка отвернуть голову. Он ожидал, что будет скорее злорадствовать, получать удовольствие от расплаты, но ничего, кроме тошноты, подобный вид не вызвал.
— Хватит, — шепнул парень, — это отвратительно. Ты готов настолько отчаянно унижаться, что мне противно.
Тони вновь посмотрел на часы и проговорил:
— Время полпервого, нам пора домой. Повестку Вам пришлют, мистер Бек.
— Что?
— Мы договаривались на три минуты. Вы в них не уложились, значит сделка не засчитана. Вы, к слову сказать, тоже весьма неплохо умеете подчиняться, — он лениво оглядел его, стоящего как и прежде на коленях. — Понравилось?
Тони определённо не врал, он мог заставить прыгать любого на задних лапках, если задавался целью. Квентин был тому неплохим доказательством. Немного давления, немного манипуляций, немного запугивания и щепотка спокойствия. Вуаля, он получал тот результат, которого желал. Мужчина перехватил паренька за здоровое плечо и потянул в сторону коридора.
— Мда…это было…
— Ты зря полагаешь, что только он получил по заслугам. Ты тоже получишь взбучку, но дома, без свидетелей.
