VI сезон. Глава IV «Прощальный привет»

      Фино постаралась выбрать самую кратчайшую дорогу, но путь всё равно занял больше двадцати минут. Усаги на ходу стащила свой свитер, сняла кроссовки, закатала выше колена джинсы, пытаясь спастись от жары. Солнце совершенно по-летнему жарило землю, температура стояла майская, никак не верилось, что ещё вчера днём шёл холодный дождь. Наконец, впереди показались знакомые, тесно сбитые дубы, и Усаги радостно устремилась на шум знакомых голосов.       Поляна была полна людьми, на миг ей показалось, что никто и не уходил, но, поскольку от костра потянул съестной запах, она решила, что её друзья успели и наловить рыбы, и подстрелить кого-нибудь в лесу. Усаги почувствовала укол вины, глядя на их старания, и быстро вышла из-за деревьев по тоненькой тропинке.       Хотару, сидящая ближе всех к дубам, вскинула голову и воскликнула:       – Усаги!..       По всей поляне прошла волна голосов:       – Усаги, Усаги…       – Вернулась, наконец! – проворчала Юнами, бросив косой взгляд.       – Усаги! – воскликнула Минако, подскочив к ней. – Где ты была?       – Я… в лесу… – проговорила Усаги.       – Что ты там так долго делала? Почему ушла, не сказав?       С другой стороны поляны крикнула Нецу:       – Минако! Ну ты идёшь?       Минако, бросив на Усаги непонятный жалобно-сердитый взгляд, убежала на зов.       Усаги огляделась вокруг и с изумлением обнаружила, что многие смотрят на неё с укоризной, а некоторые и с осуждением. Она повернулась на хруст и поймала за рукав пробегающую мимо с покрывалом в руках Чибиусу.       – В чём дело? – тревожно спросила она. – Что случилось?       – Передатчик надо с собой брать, вот что! – огрызнулась Чибиуса, вырвала рукав и ринулась дальше.       – Да что происходит… – оторопело пробормотала Усаги.       Она снова обвела глазами поляну, рассматривая, чем так заняты её подруги, и почувствовала, как, несмотря на жару, по спине пробежал мороз. Девушки стаскивали с палок последние покрывала, сворачивали их, бросали в кучу… А под покрывалами никого не было…       Крепкое пожатие остановило её уже на грани крика и не дало закатить неминуемую истерику. Усаги с полными ужаса глазами обернулась и увидела Сирену.       – Пойдём сюда… – прошептала зверинка и потянула её. – Пойдём, пойдём…       Усаги дала увести себя за деревья и там уже разразилась исступлёнными вопросами:       – Сирена, где они?! Что с ними? Почему их палатки пусты? Что случилось?!..       – Успокойся, успокойся… – мягко проговорила Сирена. – Ничего такого страшного не случилось… Послушай меня!       Она встряхнула слегка Усаги, и та безумно уставилась на неё.       – Тебе нужно было предупредить нас, когда ты уходила… Да нет, тебе вообще не надо было уходить… – зверинка вздохнула. – Короче говоря… Утром у Сейи была очень сильная горячка. Минако ошиблась, когда подумала, что ему лучше. Мичиру и Сари обнаружили его в ужасном состоянии, он говорил какие-то странные вещи, они переспрашивали, именно это мы и слышали из палатки. Когда я его увидела, мне стало даже страшно. – Она покачала головой. – Он видел нас, переметнул взгляд по всем, а потом вполне спокойно спросил: где куколка? Мы выглянули из палатки, но тебя уже не было. Рей что-то сказала ему, насчёт того, что ты ушла, и тут у него начался припадок. Такой сильной горячки я ещё никогда не видела. Он весь дрожал, порывался встать, и постоянно кричал что-то непонятное… Мы ни слова не поняли.       Усаги прислонилась к дубу и внезапно ясно почувствовала, что ненавидит себя. А Сирена продолжала:       – Во время пришла Вахо. Она разогнала нас, закрылась в палатке и велела идти на охоту, потому что еды не осталось ни крошки. Она, конечно, была права, и мы неохотно, но разошлись по своим местам. Всё шло очень удачно, на пруд мы наткнулись почти сразу, рыбы наловили много, а когда пришли на поляну, оказалось, что Мамору подстрелил фазана. Как только собрались все, Вахо появилась из-за покрывала и заявила, что не позволит больным больше лежать в лесу. Она говорила что-то про Ятена, о его только начавшемся выздоровлении, о Ами, которой нужны были удобства и, конечно, о Сейе. Мы даже не знали, что говорить. Она быстро убежала, привела с собой увальней из деревни, и они технично перенесли наших лежачих туда.       Сирена выпрямила руку в сторону деревни. Усаги механически перевела туда глаза и почувствовала, как тревога полностью пропала под накатившей жгучей ненавистью.       – Да, вот ещё, – Сирена запустила руку в карман и выудила звёздный передатчик. – Это твой. Не забывай его, ладно?       Она кивнула Усаги и вернулась на поляну. За деревьями слышались оживлённые голоса, все что-то делали, чем-то были заняты. А она стояла, как оглушённая, судорожно стиснув в руке передатчик.       – Какая же я дура… – прошептала Усаги и схватилась за голову. – Как же я могла…       Рядом послышался хруст тяжёлых шагов, и к ней подошёл Мамору. Усаги, увидев его, опустила руки, и её лицо обрело более осмысленное и заодно огорчённое выражение. Конечно, она не может вот так, сейчас… Мамору не поймёт этого…       Она вдохнула воздух и уже хотела сказать ему что-то совсем неважное, но Мамору не дал ей, крепко обнял за плечи и сам приник к уху.       – Ты должна сходить туда. – Усаги не поверила своим ушам. – Ты должна сходить в деревню к нему. Ему сейчас очень плохо без тебя.       Усаги подняла изумлённый взгляд на Мамору, тот ласково посмотрел на неё и улыбнулся.       – Но… как же…       – Я скажу девочкам, куда ты пошла. Если спросят, конечно, – он отвёл голову и пристально посмотрел ей в глаза. – Сейчас ему можешь помочь только ты. Он так тебя любит…       Мамору провёл ладонью по её лбу, повернулся и пропал за деревьями, оставив в который раз за этот день остолбеневшую Усаги. Она, не отрываясь, обозревала висящий перед ней сучок, при этом вряд ли видя его. Мысли под жестоким напором не выдержали и так перепутались, что без посторонней помощи невозможно было собрать их в порядок и начать действовать. К счастью, эта помощь подоспела почти сразу – Усаги вздрогнула от ещё одного хруста, только уже совсем рядом и почти за спиной.       – Фино! – воскликнула она.       Девочка круглыми, как у совёнка глазами смотрела на неё, словно ожидая, что та её прогонит. Усаги, с горем пополам прогнав оцепенение, повернулась и удивлённо спросила:       – Ты чего такая испуганная?       – Я подумала… может… я постоянно что-то… вдруг, надоела…       – Что? – Усаги, несмотря на жестокую борьбу внутри, рассмеялась. – Я что, разве так говорила?       – Нет, – мотнула головой Фино и выпрямилась.       – Или показывала?       – Нет, – повторила девочка уже с лёгкой улыбкой.       – Ну вот, – вздохнула Усаги и присела. – Так чего ты хотела, говори.       – Да я хотела предложить, – оживилась Фино, – провести тебя к твоему другу! Я только что там была, Злыдня Вахо отдавала, она мне и рассказала всё. Тебя же на поляне не было, а я могу показать, куда его положили… Но, конечно, если ты не хочешь…       Она не успела договорить, как Усаги уже вихрем оказалась на ногах.       – Веди! – выдохнула она, безмерно удивляясь своей удаче.       Фино не потребовалось просить дважды. Она отскочила от дерева, за которым стояла, и почти бегом пустилась петлять между деревьями. Усаги, хотя и с большим шумом, но не отставала от неё. Спустя несколько минут они уже пересекли черту леса и бежали вниз по залитому солнцем пригорку. Вдалеке показались деревенские дома.       – Он в доме нашего слесаря… Во втором, нежилом… Хозяева согласились приютить… – на ходу проговорила Фино.       Усаги рассеянно кивнула, думая о своём. Ненависть, которая накатила на неё возле поляны, теперь сменялась страхом. И совсем не за Сейю, а скорее за саму себя. Она никогда не позволяла таким чувствам, как ревность, заходить так далеко. Провести два дня рядом с больным другом и не заглянуть к нему только из-за большого количества навещающих его девушек? О чём она только думала! Какая-то чушь… Ей казалось, что Сейя здоров, что он хорошо себя чувствует и даже не вспоминает о ней за постоянными посещениями подруг. Её обуревала самая настоящая злость, и она мечтала оказаться подальше от него, может, даже причинить боль, обижаясь неизвестно на что. Что-то невообразимое… Что с ней случилось…       – Сюда… направо…       Нет, была причина, по которой Усаги могла не уделять Сейе внимания, это отношение Мамору. Но, если сказать честно, она ведь была лишь прикрытием. На самом деле Усаги злило повышенное внимание всех девушек к её лучшему другу, злило всё, от звука его голоса, до их заботы. И она каждый раз подавляла желание к нему зайти, причём подавляла намного легче, чем должно было быть… Сейчас ей снова показалось, что тогда ей командовали чьи-то чужие чувства. Чья-то чужая, совершенно неестественная ревность. Что с ней творится… Она никогда не была жестокой…       – Вот здесь… Вот этот дом.       Усаги остановилась и привалилась к деревянному очень прочному и высокому забору. Она и не заметила, что бежала всё это время, и дышит, как вытащенная из воды рыбёшка. Фино подождала немного, пока Усаги отдохнёт, а потом толкнула калитку.       Перед глазами появился просторный двор, украшенный довольно симпатичными клумбами цветов. Посередине стоял широкий навес, обвитый зелёным виноградом, в глубине виднелось крыльцо и большая дубовая дверь. Но Фино повела Усаги не туда, а за дом, примерно как тогда, когда хотела показать ей сундук с кроссовками. Там стоял ещё один дом, поменьше, в котором, видимо, никто до этого не жил. Девочка подошла к окну и тихонько постучала.       – Рина… Рина…       Дверь отворилась, и показалось встревоженное лицо взрослой девушки, в которой Усаги сразу узнала одну из сестёр Фино. В груди заворочался зверь, Усаги с ужасом почувствовала, что сейчас снова поддастся слепой ревности. Конечно, если сравнивать красоту Фино и её сестры, можно прийти к выводу о том, что они вообще не родственники. Девушке было примерно столько же, сколько и Усаги, но на этом их схожесть заканчивалась. У Рины были блестящие белокурые волосы до пояса, большие светло-голубые глаза, очень красивые тонкие черты лица, изящная фигура, идеальной формы руки с длинными пальцами и высокий рост. Фино, стоящая рядом, казалась просто замухрышкой, потускневшей в слепящем свете сестры. Усаги наверно так бы и стояла, рассматривая красавицу-блондинку, если бы она не воскликнула:       – Фино! Что ты здесь делаешь?       Зверь внутри Усаги ощетинился и заворчал: у красотки был очаровательный мелодичный голос.       – Эта девушка хочет увидеть больного, Рина, – важно ответила Фино. – Позволь ей войти.       Девушка смерила Усаги глазами и медленно отступила в сторону. Зверь бился и рвался наружу, но она огромным усилием заставила себя сдвинуться с места и всё-таки войти в дом. Фино проводила её взглядом, потом схватила сестру за руку и сдёрнула в крыльца. Дверь закрылась.       Усаги с благодарностью посмотрела в окно на свою помощницу, изо всех сил пытаясь успокоиться. В груди плескалась невыраженная злость, причиняя почти физическую боль, зверь царапал и рвал когтями внутренности, не желая мириться с тем, что он видел.       Она была с ним! Она за ним ухаживала!       Ну и что… он же не виноват…       Он был бы очень рад, если бы её увидел! Конечно, такая красавица!       Он не был бы рад. Он звал меня.       Звал в бреду! Это ничего не значит!       Нет, значит! Значит, он всё время думал обо мне!       Усаги с удивлением почувствовала, что ей удалось приглушить обозлённый голос внутри себя, что ненависть и обида медленно затихают. Она отвернулась от окна, нашла взглядом кровать и тут же забыла, о чём думала и с чем пыталась бороться.       Если глаза её не обманывали, Сейя выглядел в два раза хуже Ятена. Мало того, что его лицо было сплошной белой маской, так ещё под глазами залегли чёрные круги, а волосы прилипли к мокрому лбу. Рядом на тумбочке стояла большая чашка с водой с висящей на краю тряпочкой, видимо эта Рина обтирала ему лоб. Усаги отдалённо почувствовала, как внутри что-то дёрнулось, и тут же забыв, устремилась к кровати.       – Сейя! Сейя!       Она приложила обратную сторону ладони к его щеке и почувствовала сумасшедший жар. Помимо этого, Сейя весь дрожал. Усаги присела на край кровати и взволнованно начала гладить его лоб.       – Сейя… Сейя, открой глаза…       Ситуация была до смешного похожа на случай с Ятеном, хотя Усаги было совсем не до смеха. Сейю колотил жестокий озноб, и он не спал, хотя глаза его были закрыты. Усаги видела это и пыталась достучаться до его сознания:       – Сейя! Пожалуйста, открой глаза! Это я, Усаги! Я пришла к тебе…       Сейя, не поднимая век, слегка дёрнул головой в сторону и тяжело вздохнул. Усаги отчаянно прикусила большой палец, повертела головой по сторонам, потом схватила холодную тряпку и приложила к его лбу.       – Ну, пожалуйста… Я тебя прошу… Открой глаза…       За окном слышались недовольные голоса. Фино и её сестра о чём-то спорили.       – Сейя! Очнись!       Усаги стала коленями на кровать и обхватила ладонями пылающие щёки Сейи. Собственные руки показались ей ледяными, но эффект всё же появился. Сейя задышал немного спокойнее и медленно открыл глаза.       – Ну вот, – прошептала Усаги, медленно убирая руки. – Вот так… хорошо…       Сейя прищурился, глаза слезились, словно в комнате бил очень яркий свет. Усаги с радостью отметила, что они совсем чуть-чуть затуманенные. Она опёрлась руками о кровать и нависла над его лицом, внимательно смотря ему в лицо.       – Куколка… – хрипло прошептал Сейя и снова опустил веки.       – Эй, эй! – воскликнула Усаги и опять обхватила его лицо. – Не надо закрывать глаза, что-то у меня такое чувство, что ты меня не увидел!       Сейя сдвинул слегка брови и снова поднял веки. Взгляд пытался сосредоточиться на чём-то, но почти безуспешно.       – Я здесь! – пощёлкала пальцами Усаги. – Смотри, здесь…       На лице Сейи отразилось видимое усилие, взгляд сфокусировался, стал внимательным, и брови поползли вверх.       – Ну, увидел, наконец? – протянула Усаги. – Видишь меня? Сколько пальцев?       Сейя перевёл взгляд на её руку, прикрыл глаза и бессильно откинулся на подушку. Рука медленно высвободилась из-под одеяла и стянула со лба мокрую тряпку.       – Это ты кричишь… – пробормотал он. – Я думал у меня опять глюки…       – Откуда ты знаешь, что я не глюк? – бодро поинтересовалась Усаги. – Может, я тебе только кажусь!       Сейя снова опустил подбородок и внимательно на неё посмотрел.       – Ты на мне сидишь и вполне ощутимо давишь коленками под рёбра, – слабо проговорил он. – По-моему, неоспоримый довод…       – Так, уже размышляем! – весело сказала Усаги и снова подняла руку. – Сколько пальцев?       – Восемь… – пробормотал Сейя, не поднимая головы.       – Отлично! – похвалила Усаги и перелезла на край кровати. – Слушай, ну на самом-то деле, тебе как, очень плохо?       Сейя повернул к ней голову и посмотрел из-под полуопущенных век.       – Ты знаешь, по-моему, было хуже. Фишка в том, что я не помню, как это было.       – Ой, как хорошо! – выпалила Усаги. – То есть… не это хорошо… а… Просто, хорошо, что не помнишь!       – Да ладно, – проворчал Сейя. – Не знаю, сколько это нехорошо длилось, но почему-то ни разу тебя рядом не видел. Вот, хоть убей, не помню…       – Ну, правильно! Тебе же всё время плохо было! Поэтому и не помнишь!       Сейя тихо хмыкнул и обвёл глазами часть комнаты за Усаги.       – Где это я? – удивлённо спросил он. – Мы уже в городе?       – А что, похоже на город? – засмеялась Усаги. – Нет, тебя просто в деревню перенесли. Плохо тебе очень было… Вахо волновалась…       – Вахо, это кто?       – Ну, бабушка такая маленькая, которая смотрела за тобой! Что не помнишь?       – А-а, эта, которая меня спать уложила… Спасибо забыл ей сказать…       – Вот и не забудь! – гневно сказала Усаги. – Не дай бог, не скажешь, я тебе устрою! Она тебя с того света вытащила, неблагодарный!       Сейя изумлённо поднял брови, и вдруг скрипнула дверь. В комнату быстро вошла Рина, следом за ней проскочила Фино, пытаясь схватить сестру за руку.       – Проснулся! – воскликнула девушка. – Не может быть!       Она откинула назад волну белых волос и суетливо начала щупать его лоб. Фино наполовину виновато, наполовину весело посмотрела на Усаги и подошла к изголовью. Сейя, словно пристукнутый, смотрел на возникшее перед ним чудо.       – Он и не спал, – холодно сказала Усаги.       – У него такая лихорадка была! Такой жар, просто ужас! – щебетала Рина. – Я так старалась, а он всё не просыпался! Глаза закрыты, дыхание хрипит, дрожит весь… Надо же, только ушла и подействовало!..       – Он очнулся потому, что Усаги пришла! – возмущённо сказала Фино.       – Да, да, – махнула в её сторону сестра. – Надо Вахо позвать! Скорее, пока хуже не стало…       Она метнулась к двери, распахнула её и быстро спустилась по ступенькам. Фино проводила её взглядом, как безнадёжно больную, и с улыбкой повернулась к Усаги.       – Ну, как, нравится тебе моя старшая сестричка?       – Что ты у меня спрашиваешь? – с притворным равнодушием спросила Усаги. – Это вот у кого надо спрашивать. Да, Сейя? За тобой девушка ухаживала, старалась. Слышишь ты меня?!       – А… что? – вздрогнул Сейя. – Да… точно…       – Что, точно?! – вспылила Усаги.       – Так, что это у нас тут происходит? – раздался строгий голос Вахо. – Разошлись!       Усаги гордо поднялась с постели и стала за спиной Вахо, пытаясь смотреть без жадного интереса. Рядом с ней тут же появилась Рина, на лице которой напротив было написано излишнее беспокойство.       – Так, улучшение, конечно, есть, но не так уж и сильно… – бормотала Вахо. – Жар слегка спал, лихорадит меньше, глаза… глаза ещё мутные. Понятно… Вот тебе что нужно, – она порылась в сумке на боку и вытащила один из многочисленных пузырьков. – Пить надо четыре раза в день, с промежутком больше четырёх часов. Две полных пробки. Давай.       Она открутила пробку, налила туда полупрозрачной розоватой жидкости и протянула Сейе. Он бросил взгляд на Рину, на Усаги и недоверчиво покосился на странную жидкость.       – Пей… – тихо прорычала Усаги.       Сейя состроил недовольное лицо, взял пробку и опрокинул в себя лекарство. Вахо тут же наполнила её ещё раз и снова дала ему выпить.       – Как вкус? – поинтересовалась она.       – Гадость редкостная! – корчась, ответил Сейя. – И это нужно пить четыре раза?..       – Значит, болен ты ещё, – определила Вахо и повернулась к Усаги. – Будете здесь дежурить, если вдруг сам налить не сможет или пить откажется – заставляйте. По второй пробке смотреть нужно: если вкус горький да противный, значит, болен, если сладкий вкус появится, значит, выздоравливает.       Усаги не успела ничего ответить, как заверещала Рина:       – Конечно, конечно! Я за этим буду следить, я здесь ночами дежурить буду! Я его выхожу, он быстро поправится, даже не заметит!       – Рина! – возмущённо воскликнула Фино, но сестра её словно и не слышала.       – Отлично! – весело сказала Усаги и поднялась. – Тогда я пойду. Здесь я только помешаю.       Вахо зорко глянула на неё и как-то странно улыбнулась, почти не двигая губами. Фино встревожено переводила взгляд с неё на сияющую сестру. Усаги, отчётливо ощущая, что сейчас взорвётся изнутри, с таким же беззаботным лицом повернулась к двери и протянула пальцы к ручке.       – Куколка!       Усаги замерла с протянутой рукой, изо всех сил закусив губы. За спиной послышался скрип пружин и взволнованный возглас Рины. Усаги чувствовала на своей спине пристальный взгляд Сейи, но не хотела поворачиваться из-за подступивших к горлу слёз.       – Так, – раздался тихий голос больного, – никакого ухаживания и никакого лечения. Я прошу покинуть вас эту комнату, пока я имею несчастье здесь находиться.       Звенящая тишина повисла на несколько секунд, а потом испуганно заговорила Рина:       – Но как же так?! Ты же очень болен, тебе же нужен обязательный уход, я буду очень стараться, не будет никаких проблем!       – Девушка, – холодно сказал Сейя. – Я не хотел бы вас обижать, но мне не настолько приятно ваше общество, как вы считаете.       Снова секунда потрясённого молчания, и снова голос Рины, уже жалостный:       – Но… но… Я же хочу помочь… Тебе же нужно давать лекарство!       Усаги, возмущённая до глубины души, резко обернулась и воскликнула:       – Он тебе что, грудничок, что ли?!       – А лекарство ваше я приму только из рук вот этой девушки, – спокойно закончил Сейя, переведя взгляд на Усаги.       Рина застыла, возмущённая не меньше Усаги, потом высокомерно вздёрнула подбородок и прошагала к двери, чуть не сбив по пути соперницу и тумбочку с цветами. Фино сидела на краешке кровати, с трудом давя смех. Вахо, как ни в чём не бывало, стояла к ним спиной и перекладывала что-то в своей сумке. Громко хлопнула дверь, и Усаги удивлённо повернулась к сидящему на кровати Сейе.       – Круто ты её… Что, блондинок не любишь? Вроде бы такая красотка…       Сейя устало улыбнулся, прикрыл глаза и упал на подушку.       – Глупая… – пробормотал он. – Да будь она хоть мисс Вселенная…       Фино со странно довольной улыбкой спрыгнула с кровати и выбежала за дверь. Вахо тоже улыбнулась, шагнула к Усаги и тихо проговорила:       – Приходи почаще к нему, девочка, выздоровеет быстрей.       Она приветливо кивнула, взяла сумку и вышла на улицу. Усаги неуверенно переступила с ноги на ногу и медленно подошла к кровати.       – Там где-то табуретка… – не открывая глаз, пробормотал Сейя.       Усаги придвинула низенькую деревянную скамейку и присела на неё. Сейя, ужасно бледный, казалось, потратил все силы на свою недлинную речь. За окном ярко светило солнце, и Усаги вспомнила о покинутой поляне и подругах, сердитых на неё.       – Знаешь… – тихо проговорил Сейя. – Ты мне часто снилась.       Усаги поёжилась и виновато посмотрела на него. Сейя не открывал глаз.       – И всегда на какой-то горе. Такой белой… но не из снега… Белый камень. Внизу множество маленьких разноцветных огоньков. А рядом с тобой какое-то животное…       – Сейя… – встревожено позвала Усаги.       – Такое белое… с крыльями…       – Сейя! – уже громче сказала Усаги и сжала его плечо. – Сейя, открой глаза!       Веки медленно поднялись, но в глазах уже не было ясности, их, напротив, затягивал туман.       – Ты видишь меня? Понимаешь, о чём я говорю? Что же… Только что всё было в порядке…       Сейя дёрнул бровями, зажмурился и с силой потёр глаза.       – Слушай, – пробормотал он. – Что-то… нехорошо мне. Туман какой-то в голове… Говорю чепуху всякую… Ты не обращай внимания, если что…       – Конечно, – прошептала Усаги. – Тебе лучше поспать сейчас. Вот… проснёшься, и яснее будет голова.       Сейя пристально смотрел на неё, словно не решаясь что-то сказать. Потом его рука потянулась к краю кровати, нащупала кончик русой косички Усаги и несколько раз намотала на пальцы. По губам скользнула хитрая улыбка, а глаза сами закрылись.       – Я усну… – проговорил он. – А когда ты соберёшься уходить, я почувствую и проснусь. И не пущу никуда… Потребую обед… Или, так уж и быть, это гадостное лекарство…       Усаги открыла и закрыла рот, перевела взгляд на его руку и судорожно вздохнула. Из груди вырвался смех, одновременно походящий на рыдание. Она сидела и закрывалась руками, издавая невнятные всхлипы и фырканья, пока Сейя вновь с трудом не открыл глаза.       – Ты чего? – прошептал он.       – Нич…чего… – пробормотала она, вытирая выступившие слёзы. – Просто… см…мешно…       – А, по-моему, ты плачешь… – серьёзно сказал Сейя. – Ну, конечно, если ты не хочешь здесь сидеть, я не могу тебя держать… Иди…       Он попытался высвободить пальцы из завитков волос, но ещё больше запутался. Усаги мотнула головой и засмеялась.       – Ну, нет… Раз уж пообещал, так, будь добр, выполняй! Я к тебе никого не подпущу, кроме Вахо, сама буду давать тебе лекарство и кормить! И пусть эта Рина…       Сейя широко улыбнулся, закрыл глаза и откинул голову.       – Ну, признайся, я от многого ради тебя отказываюсь. Какая девушка… В городе бы с руками и ногами оторвали… Волосы… глаза…       Усаги вспыхнула и уже хотела обидеться, как Сейя примирительно пробормотал:       – Ну, ладно, не буду… А то обидишься ещё… А я потом с ума сойду с этой блондинкой… Рехнусь и отправят меня в город в смирительной рубашке…       Он широко вздохнул и замолчал. Усаги не смогла подавить довольный смешок и испуганно посмотрела на Сейю – как бы не понял неправильно. Но парень лежал, не двигаясь и не обращая больше ни на что внимания, и она поняла, что он уснул. Теперь оставалось только сидеть и ждать его пробуждения. Она и не думала о том, чтобы нарушить обещание, тем более что теперь высвободить клок своих волос она могла, кажется, только при помощи ножниц.       Дверь тихонько скрипнула, и в комнату бесшумно вошла Фино. Она оглядела Усаги, спящего Сейю и на цыпочках приблизилась к кровати.       – Ну, как он? – шёпотом спросила она.       – Нормально, – ответила Усаги. – Раз шутит, значит, в порядке.       – А зачем это? – удивлённо кивнула Фино на запутанные в волосах пальцы.       – Решил меня никуда не отпускать, – улыбнулась Усаги и с печальной улыбкой посмотрела на друга. – Наверное, обидеть не хочет. Сестра-то твоя не могла ему не понравиться…       – Чепуха! – тихо фыркнула Фино. – Рина просто воображала. И ни капельки она ему не понравилась. Он просто гордый и не хочет говорить тебе, как ты ему нужна.       Усаги задумчиво посмотрела на Сейю.       – Знаешь, ты права, он, кажется, самый гордый из всех знакомых мне людей. Беспредельно заносчивый и самовлюблённый тип. Но, как ты догадалась?       – Ну, это же с первого взгляда видно, – улыбнулась Фино и наклонила белокурую головку. – Как он говорит, как смотрит на окружающих… А ты вот тоже, хоть и называешь его такими обидными словами, но относишься лучше, чем ко всем остальным. Кроме жениха, конечно. И беспокоишься сильнее, чем показываешь. Вот сидишь сейчас рядом с ним, а тебе ничего и не надо. Лишь бы быть уверенной, что он в порядке.       Усаги поражённо уставилась на маленькую девочку и впервые за всё их знакомство спросила:       – Фино… сколько тебе лет?       – В июне двенадцать будет, – последовал ответ.       – Обалдеть… – покачала головой Усаги.       – Что? – удивилась Фино.       – Ты так тонко разбираешься в людях… так чётко всё рассказываешь и… – она наткнулась на довольную ухмылку девочки и поняла, что проговорилась. – Ах ты, хитрюга! Знала же, знала!       – Знала, – весело кивнула Фино. – Все удивляются, когда я начинаю говорить свои мысли.       Усаги облокотилась спиной о тумбочку и добродушно проворчала:       – А эта твоя Рина таким умом не блещет…       – Да она… У нас, честно говоря, в семье все похожие на неё. Я одна как-то не удалась.       – Наоборот удалась! – возразила Усаги, с ужасом представив семью из клонов Рины.       – Да? – улыбнулась Фино. – Ну, это только ты так думаешь. У меня лишь цвет волос семейный, больше ничем не могу похвастаться. Мама в молодости была первой красавицей на деревне, родила поздно, вот, семнадцать лет назад. Рина, первая дочь, сразу заработала уйму внимания и поклонников, а когда подросла, так и вообще. Потом родилась Атика, ей сейчас пятнадцать, через год - Лия, ну и последняя я. Ещё у нас есть двоюродный братишка, он сын маминой сестры, но его родители погибли. Мать умерла в год рождения Атики, а отец почти сразу же пропал куда-то. С тех пор он живёт у нас. Он очень хороший, он один не принимает мои рассказы за выдумку.       Взгляд Фино потеплел, нежность к двоюродному брату осветила круглое личико. Усаги с интересом наклонила голову и спросила:       – А как его зовут?       – Талис, – ответила Фино. – Но я зову его просто Лис. Все вокруг сердятся, говорят, что ему не подходит. Они судят по цвету волос, а это неправильно. Глупо.       – Он белый, да? – угадала Усаги.       – Да, белый и очень красивый, но не в этом дело. Девчонки сравнивают его с лебедем или с волком, но ни то ни другое к нему не относится. Они им просто восхищаются и превозносят, как им хочется. Но он настоящий лис. Только я знаю, что он очень хитрый и отлично умеет заметать следы после своих тайных дел. И глаза у него жёлтые.       – Я прямо хочу посмотреть на твоего Лиса! – засмеялась Усаги. – Он как, общительный?       – Он дружит только с теми, с кем хочет, и многие в деревне от этого страдают. Ты не подумай, я не имела в виду ничего плохого, когда говорила про хитрости. Просто, если Лису что-то кажется несправедливым или неправильным, он не успокоится, пока не исправит это, и так, что никто в мире потом не узнает, что это был именно он. Мне он доверился в одном большом деле, я помогла ему и теперь в курсе всех его тёмных делишек. Он особенный, мой братишка, и тоже недолюбливает остальных сестричек.       – Не боишься, что я расскажу о его проделках? – с улыбкой спросила Усаги. – Так легко мне доверилась.       – А я знаю, что ты не расскажешь, – пожала плечами Фино. – Ты не такая. Ты можешь только случайно проговориться, забыть, поэтому я ничего определённого и не говорила. Я не прощу себе, если подставлю Лиса.       Усаги, качая головой, рассмеялась и внезапно явно расслышала возле окон шум голосов. Он быстро рос, приближался, становился всё громче и яснее. Стали различимы голоса отдельных людей, в которых Усаги не без удивления узнала Рей и Сирену. Она переглянулась с Фино.       – Кажется, к нам гости?       – Похоже, они забеспокоились о тебе и решили проведать, – спокойно сказала девочка.       – Думаешь? – сдвинула брови Усаги. – Да что же так орать? Разбудят же!       Голоса загремели под самым окном, и дверь резко распахнулась.       – Тсссссссс!!! – зашипела Усаги, резко развернувшись.       В проёме застыли Мисао, Нецу и Сари с приоткрытыми ртами. За ними виднелись лица буквально всех, кто жил на поляне. Многие заглядывали через плечи, вставали на корточки, но больше не галдели.       – Заходите, но, пожалуйста, не шумите, – спокойно сказала Фино. – Больному нужен покой, иначе он не поправится.       Девушки закрыли рты, переглянулись и на цыпочках вошли в комнату. Когда дверь закрылась, Усаги стало не по себе от такого количества народа, окружившего её плотной стеной, не в состоянии лишний раз пошевелиться.       – Ну, как он? – первый подал голос Мамору. Усаги отыскала его взглядом и улыбнулась:       – Не очень, но лучше, чем был.       – Ещё бы! – прошептала Юнами. – Я бы сказала намного лучше!       – Ну, ладно, раз он спит, давайте, зайдём в другой раз, – предложила Мисао. – А то, завалились, как…       – Да, Усаги! – кивнула Минако. – Пойдём, не будем мешать ему спать.       – Там твоя порция осталась, – добавила Хотару. – Ты же с утра ничего не ела.       Усаги почувствовала, как заворчал голодный желудок, посмотрела на Сейю и покачала головой.       – Нет, – тихо ответила она. – Я не пойду.       Девушки удивлённо переглянулись.       – Как это?       – Но, Усаги…       – Я пообещала, – твёрдо сказала Усаги. – Когда он проснётся, я должна быть рядом. И кроме меня никто не сможет дать ему лекарство…       – Это какая-то тайна?.. – с интересом спросила Чибиуса.       – Нет, просто он пообещал, что больше ни у кого не примет эту гадость, – без заморочек пояснила Фино.       Многие закрылись руками, чтобы не засмеяться в голос.       – В стиле Сейи, – с широкой улыбкой прошептал Таики. – Значит, выздоравливает.       – Так он был в сознании? Что же ты не сказала? – возмутилась Рей.       – Ну был, как только я пришла, сразу проснулся, начал разговаривать. Ничего удивительного, – пожала плечами Усаги.       – Да нет, удивительно, – покачала головой Сецуна. – Он все эти два дня ни разу в ясном рассудке не был.       Сейя глубоко вздохнул и слегка поморщился во сне. Девушки бросили на него испуганные взгляды и начали пятиться к двери.       – Ну, ладно… А то разбудим ещё.       – Открывайте тише…       – Да не стучи!       – Места мало, что я могу поделать?!       – Ладно, Усаги, – подмигнув, шепнула Харука. – Мы принесём тебе поесть.       – Да, подожди немного, – кивнула Мичиру.       – Спасибо! – горячо поблагодарила их Усаги и проводила взглядом до двери.       Фино, внимательно смотревшая в окно, вдруг мягко спрыгнула с кровати.       – Я пойду, ладно? Там, кажется, Лис стоит, в окно заглядывает… Не скучай!       Она подбежала к двери и юркнула в проём. Усаги, насколько позволяли волосы, дёрнулась в сторону окна и разглядела за забором беловолосого парня, возле которого через миг оказалась Фино. Подробностей его внешности она рассмотреть не смогла, только увидела, что роста он примерно Сейи и одет в жёлтую майку, очень напоминающую футболки, которыми пестрел летний город. О природе возникновения этой одежды она сразу догадалась, хотя не совсем понимала, почему сама Фино не носит ничего из того огромного сундука. Опустив взгляд ниже, Усаги с довольной усмешкой обнаружила на ногах Лиса чёрные кроссовки. Что же за тайные делишки были у проворного братца? Пожалуй, она спросит об этом у Фино. Потом. И обязательно попросит познакомить их. Таинственный Лис быстро засел в её сознании, возбуждая немалое любопытство.       Усаги вернулась к своей табуретке и стала ждать обеда. Солнце медленно перекатывалось за полуденную черту...