VI сезон. Глава IV «Прощальный привет»

      – Усаги! Ты идёшь с нами?       Таики, Мамору и остальные девушки стояли возле домика Вахо и махали руками. Нужно было возвращаться на поляну, разжигать костёр, готовиться к ночлегу. Усаги посмотрела на потемневшее небо и вдохнула. Ей не хотелось уходить из деревни.       – Пойдём, – махнула головой Юнами. – Потом снова искать тебя будем.       – Сейчас, – кивнула Усаги и обернулась. За спиной стояла Фино.       – Ты меня заметила? – улыбнулась девочка.       – Да нет, я просто уже привыкла, что ты рядом. Особенно, когда ты нужна.       – А я нужна?       – Да, хотелось бы поговорить…       – Усаги! – на этот раз кричал Мамору. – Завтра будет ещё день! Восемь часов уже!       – Я… я сейчас, минутку!       Фино внезапно прижала руки ко рту и огляделась по сторонам.       – Слушай, – быстро зашептала она. – Хочешь заночевать здесь? В деревне? Я знаю место!       Усаги на миг застыла, а потом быстро кивнула.       – Очень! Только как им сказать?       – Я скажу!       Фино резко сорвалась с места, и когда Усаги на ум пришли хоть какие-то слова, она уже была возле её друзей. Она потянулась к Харуке, что-то тихо проговорила и несколько раз показала на одинокий домик на краю деревни. Девушки озабоченно переглянулись, посмотрели на Усаги и неуверенно начали кивать. Мамору откровенно нахмурил брови, Чибиуса сердито глянула в её сторону.       – Ну, простите… – виновато прошептала Усаги, с замиранием сердца наблюдая за их лицами. – С вами я всегда, а здесь, может, больше и не окажусь…       Наконец, все приняли единогласное решение, и Мисао, прижав руки рупором ко рту, прокричала:       – Усаги! Передатчик с тобой?       Усаги нырнула в карман и помахала зажатой в руке звёздочкой. Девушки успокоено кивнули и начали разворачиваться в сторону леса. Фино со счастливой улыбкой побежала обратно.       – Всё, – хлопнула она в ладоши, оказавшись рядом.       – Как тебе это удалось? – с искренним удивлением спросила Усаги.       – Я сказала им, что Вахо попросила именно тебя остаться в деревне на случай, если с кем-то станет плохо. Ты несколько раз помогала своим друзьям прийти в себя, и она говорила, что у тебя особенные способности. Вот я им и сказала, что Вахо нашла тебе ночлег и гарантирует, что с тобой всё будет в порядке. Они поняли.       – Да это чистая случайность…– пробормотала Усаги. – Кстати, а почему ты обратилась именно к Харуке?       – К… Харуке? Мне показалось, что она строже всех следит за твоей безопасностью, и уговаривать надо было начинать именно её… Я не угадала?       – Ты знаешь… наверное, ты права! – засмеялась Усаги и протянула ей руку. – И как тебе всегда удаётся видеть истину..!       Фино весело блеснула глазами, взялась за её ладонь и потянула за собой. Как скоро убедилась Усаги, ночлег, придуманный девочкой, был прямо напротив дома Вахо в старом заброшенном сарае. Помещение было оборудовано скорее для людей, чем для животных или инструментов, в небольшой комнатке стояла старая заржавевшая, но накрытая матрасом сетка. Фино отворила скрипучую дверь, чтобы внутрь проникал хоть какой-то свет, и тревожно спросила:       – Не замёрзнешь? Здесь и в крыше дыры, и в стенах… Да и окно не закрывается…       Судя по всему, она уже жалела и убеждалась в непригодности старого сарайчика для ночлега. Усаги улыбнулась, прошла в полутёмную комнату и с размаха села на скрипучую сетку.       – А мне нравится, – весело сказала она. – Только принеси мне какое-нибудь покрывало и свечку. Здесь же электричества нет…       – Нет, у нас нет, – покачала головой Фино, явно успокоившись. – Тогда я сейчас приду, подожди немного.       Она выскочила за дверь. Усаги посидела немного на кровати, поднялась и вышла на порог. Небо было тёмно-сиреневого цвета плавно переходящего в красно-бордовый на горизонте, деревенская улица пустовала. Редко пробегала чья-то кошка, из-за заборов слышалось тявканье, и вновь становилось тихо. Прямо перед глазами через дорогу была задняя стенка дома Вахо и окружающий её забор. За крышей темнели кроны густого леса. Где-то там сейчас её друзья сидят вокруг костра и ужинают. Повсюду уже разостланы палатки, поленья весело трещат и сыплют искрами. Минако веселит остальных, говоря какие-нибудь глупости, Юнами и Сари по очереди на что-нибудь ворчат, Хотару с Чибиусой тихо беседуют о чём-то, важном только для них, а большой белый котёнок ходит по коленям, выпрашивая у людей лакомый кусочек… Как ни странно, Усаги не жалела, что не оказалась там с ними. Яркая картина, возникшая перед глазами, теплом разливалась в её груди, согревала и заставляла улыбаться неизвестно чему. Люди, которых она любит, рядом. С ними всё в порядке, им ничто не угрожает. Этими мыслями можно заменить пустоту их отсутствия.       Из-за угла внезапно выскочила Фино со свёрнутым покрывалом в руках. В темноте она, блондинка и одетая в белое, светилась, словно привидение. Девочка заскочила в комнату, опустила покрывало на кровать и выудила из-за пазухи бледную свечку в старомодном подсвечнике. Усаги опустилась рядом на корточки и почесала нос.       – А… как же… зажигать-то? Я и не подумала как-то…       – У меня спички есть! – успокоила её Фино и достала гремящую коробочку. – На.       – Да ладно! – поразилась Усаги. – Спички!       – Ну что ты из нас вообще дремучих людей делаешь? – с обидой проговорила Фино. – Зажигай.       Усаги в темноте нашарила спичку, чиркнула, и по стенам заплясали остроконечные жёлтые пятна. Она с трудом отодрала и зажгла слежавшийся запальник. Комната осветилась маленьким дрожащим огоньком. Судя по длине свечки, её не хватило бы и на три часа. Усаги переставила подсвечник ближе к кровати и спросила у девочки:       – Сколько ты можешь ещё побыть здесь? Когда родители хватятся?       Фино подошла к ней, села на матрас и задумчиво сказала:       – Отца дома ещё нет… А мать скоро уже придёт. Час, наверное. Как раз до девяти.       – Отлично, – Усаги села рядом и посмотрела в большие, отражающие блики глаза. И в темноте при свете свечи они были светло-серыми. – Мне тут кое-что рассказали. О твоём первом имени.       Усаги решила ничего не утаивать и не выспрашивать окольными путями. Она ожидала, что Фино смутится. Покраснеет, опустит глаза или даже рассердится. Но ничего этого не произошло. Девочка продолжала смотреть на Усаги ясными глазами и даже слегка улыбалась.       – И ты теперь считаешь, что я тебя обидела, не рассказав об этом сразу? – Усаги на секунду опешила и тут же поругала себя за рассеянность. Пора было привыкнуть, что общается с необычным ребёнком.       – Вообще… нет. Я решила, что имя Фино… оно твоё. Оно и идёт тебе больше, и… Да, в общем, оно настоящее! Если ты сама выбрала себе имя в три года, то это не просто так!       – О, я очень рада, что ты так думаешь! – засияла Фино. – Непривычные слова!       – Ну… – слегка смутилась Усаги. – Ты просто расскажи мне, как это случилось? Интересно. Я никогда такого не слышала.       Фино отвернулась и подняла мечтательное лицо к потолку. Ноги, не достающие до пола, заболтались в воздухе.       – Да я-то и сама толком не помню. Весна была… вот как сейчас… Я поссорилась с Риной, кажется… да, с ней. Ну, как поссорилась, она начала надо мной издеваться, а я расплакалась… побежала… и оказалась у Вахо. Она… она вышла, посмотрела и… так взмахнула руками… Как чего-то испугалась… или удивилась. Завела меня в дом, посадила, начала что-то говорить… Да, браслетик мой рассматривала. Я это уже хорошо помню. А потом сказала, что меня на самом деле зовут Фино. И никак иначе. Только Фино.       – Странно, – проговорила Усаги. – Зачем ей это? Почему она так решила?       – Она права! – твёрдо сказала Фино. – Я чувствую, что она права! Это имя родное мне. Я с ним одно целое. А то, первое, мне никогда не нравилось. Оно было слишком длинное и звучало как-то… как-то по чужому.       – Думаю, не ошибусь, если скажу, что оно начиналось на «А», – улыбнулась Усаги.       – Да, на «А». Мама заморочена на красивых именах на эту букву. Адрина, Ателика, Амелия. И я, Алиссента.       Алиссента… Очень красивое имя. Но Усаги не осуждала Фино за нелюбовь. Оно совершенно ей не подходило.       – И дело вовсе не в том, что я послушалась Вахо или просто проявила упрямство. После этого дня в моей жизни словно включили яркий прожектор. Я стала яснее видеть намерения людей, понимать их чувства, делать какие-то выводы. И помнить. Я помню почти всё с той весны. Моя голова словно резко прояснилась, там стало светло и чисто. И я ясно почувствовала, что именно это имя – моё. Что я так же отличаюсь от своих сестёр, как их имена от имени «Фино». И так же на них не похожа, как идеально входит в этот ряд имя Алиссента. Которое никогда не было и не будет моим.       Усаги не удержалась и опустила ладонь на шёлковую пепельную макушку.       – Теперь всё понятно, – тихо сказала она. – Конечно, ты права. Только ты и никто другой.       Фино подняла к ней лицо и доверчиво улыбнулась.       – Я никому этого не рассказывала, – прошептала малышка. – Никогда.       Усаги снова смутилась, но быстро взяла себя в руки.       – Даже Лису?       – Да он и так всё знает! – махнула рукой Фино. – Ну, почти. Только он из всей моей семьи и понял меня, – она вздохнула. – Но тоже не хочет меня так называть.       – Как же он тебя называет? – удивилась Усаги. – Неужели Алиссента?!       – Нет! – помотала головой Фино. – Это имя он предложил мне написать на бумажке, сжечь и потом утопить в колодце. Но и Фино для него было чем-то новым и непривычным. Поэтому он до сих пор называет меня, как и в детстве: Бельчонок.       – Бельчонок? Здорово! – засмеялась Усаги. – Ты его Лис, он тебя Бельчонок. И оба блондины…       – А вот тут уже цвет волос имеет значение! – хитро склонила голову Фино. – «Бельчонок» от слова «белый».       – Точно! – удивилась Усаги.       – Фино меня только Вахо и называет, – вздохнула девочка. – Ну, и вы теперь. Я так рада была, что вы сначала с ней встретились, а не с моими родителями… Хотя нет, знаешь, был случай, когда Лис назвал меня «Фино»! У него это получилось случайно. Он потом говорил, что испугался и крикнул, что на ум первое пришло.       – А что случилось?       – Я упала в речку как раз, когда она разливалась, и течение даже выворачивало с корнем деревья. И чуть не утонула. Мне уже восемь лет было. А ему двенадцать.       – И он тебя спас.       – Нет, не он. – Фино задумчиво посмотрела в окно. – Я за корягу уцелевшую платьем зацепилась, и течение меня выкинуло прямо на неё. А потом уже люди сняли. Да не могло со мной ничего случиться. У меня же браслетик был.       Усаги задумчиво покачала головой, остановив взгляд на сверкающих бусинках. Если это и правда, волшебный оберег, то как он мог взяться у простой деревенской девочки? И почему её до ужаса смущает их схожесть с кулоном Чибиусы?..       – Ну, вот тогда Лис и крикнул: «Фино!» – пожала плечами девочка. – Значит, он принял его и считает правильным. Хоть и не говорит почти никогда.       – Лис… А Вахо его тоже Лисом называет? – поинтересовалась Усаги. – Или как-то по-своему?       – О, обычно она его кличет Лисёнком, – широко улыбнулась Фино. – Но когда он серьёзно её разозлит, тогда кричит на всю деревню: «Талис!!! Паразит ты такой!!!»       Усаги фыркнула и весело захохотала, Фино тоже залилась звонким смехом. Скопировать голос Вахо у неё получилось очень забавно. Огонёк оплывшей свечки дёрнулся и затрепетал в воздухе. Фино бросила на него взгляд и испуганно соскочила с кровати.       – Мне же домой надо!       – Да, действительно! – тревожно кивнула Усаги и тоже встала. – Пойдём, провожу тебя.       – Да я сама. Я быстро добегу.       Они дошли до двери, Фино махнула на прощание и исчезла в сиреневых сумерках. Усаги вернулась к своей сетке, свесилась, задула огарок, легла прямо на покрывало и уставилась в потолок. О том, чтобы заснуть, она даже не мечтала. В голове шевелилась куча различных мыслей, мозг работал усерднее, чем днём, тело не сковала сонная усталость, оно напротив было разогрето и готово к любому движению. Усаги вздохнула и повернула голову к окну. Ну, конечно. Полнолуние. Все силы воина резко обострились и жаждали выплеска наружу, наполняли тело светлой энергией. В такие ночи Сейлормун редко удавалось выспаться.       Усаги заложила руки за голову и мысленно представила перед внутренним взором троих старших сестёр Фино. Семнадцатилетняя утончённая и чувствительная Рина, пятнадцатилетняя рассудительная Атика и четырнадцатилетняя грубоватая и независимая Лия. Оказывается, они довольно сильно различались. Хотя и были словно копиями друг друга. Единственные различия во внешности, которые Усаги успела рассмотреть, были в причёске, форме глаз и, естественно, росте. У Рины были прямые, доходящие до пояса волосы, и ровная, чуть ниже бровей, чёлка. У Лии волосы падали ниже лопаток и на самых кончиках завивались в круглые кучеряшки. Чёлка у неё была остроконечной, небрежно отброшенной на бок. У Атики же белые пряди придерживал тонкий ободок, а остальные волосы свободно ложились на плечи. Светло-голубые глаза были больше чем у двух остальных сестёр и до краёв наполнены спокойствием и невозмутимостью. Усаги знала, что именно такие люди перед опасностью не теряют голову, а проявляют завидную выдержку и помогают выпутаться остальным. Рина была полной противоположностью. Голубые глаза, в точности такого же цвета, были широко распахнуты и мечтательно взирали на мир. Иногда в них мелькало кокетство, иногда обольщение, но реже всего – твёрдый взгляд на вещи. Лия же являла собой что-то особенное, совсем не подходящее к её миловидной внешности. Голубые глаза были двумя колкими льдинками, сохраняющими равнодушное выражение, если она ничего не говорила и недружелюбное, когда с ней общались люди. Усаги не верилось, что эта девочка была такой с детства, она всерьёз подозревала, что виной её сложившемуся резкому характеру была несчастная любовь. Или на крайний случай какое-нибудь предательство.       Снаружи послышался негромкий стук, недовольное рычание Злыдня, и вновь всё затихло. Усаги вздохнула, перевернулась на бок и уставилась в стену. В щели тянуло совсем не тёплым воздухом, но холодно ей не было. Полная луна так ярко светила, что Усаги видела всю комнату, словно днём. На улице сейчас, наверное, можно рассмотреть паучка в травинках. В такие минуты хочется вскочить с кровати, выбежать наружу и гулять, гулять, гулять… Усаги снова вздохнула, перевернулась на другой бок, потом на живот, полежала немного и резко села.       – Нет, сегодня я не усну, – сокрушённо решила она и поднялась с сетки.       Тёмное, фиолетово-синее небо было сплошь усыпано звёздами. Здесь они казались намного меньше, чем в городе, но зато количеством превосходили втрое. Усаги тихонько отворила скрипучую ставню и положила локти на подоконник. В лицо сразу дунуло свежей ночной прохладой. Тёмный лес казался живым. Густые копны крон неторопливо шевелились, по ним скользили серебристые лучи. Усаги внезапно вспомнила узкую ограждённую тропу, круглое светящееся озеро и цветы, напоминающие сорвавшиеся с небес звёзды. За всей этой суетой она забыла про увиденное чудо. И никому про него так и не рассказала. Теперь Усаги всерьёз задумалась, случайно ли кулон Чибиусы забросил их именно в эту деревню. Где Лунная тропа приводит к Лунному озеру с Лунными Слезами. Где незнакомая старушка оказывает неожиданный почёт, а у маленькой девочки на руке блестит волшебный оберег. Где пёс, кусающий всех без разбора, ластится только к ней одной. Где поляна всегда сохраняет тёплый воздух, грибы растут даже зимой, покрывала не промокают под дождём, в сундуках лежат старые кроссовки, а жители не удивляются таким словам, как «мобильный телефон»… Хотя это уже не относится к делу.       Снаружи уже что-то громко бухнуло, Злыдень залился злобным лаем, а Усаги встревожено посмотрела на дверь. Вот когда и пожалеешь, что запереться нельзя. Она тихо подошла к щели и увидела мечущийся огонёк в окнах Вахо. Любопытство обожгло: там что-то происходит! Злыдень хрипел и рвался с короткой цепи, за забором уже во всю слышался грохот, быстро двигающийся в одном направлении. Усаги застыла в мучительном раздумье: захлопнуть дверь или продолжать наблюдать за происходящим? – когда дверь дома Вахо с треском распахнулась, и оглушительно, перекрывая грохот и лай, зазвучал её голос:       – ТАЛИС!!! Ворюга ты этакий!!!       Усаги понадобилось четверть секунды, чтобы понять смысл случившегося. Она сразу забыла про осторожность и выбежала на самый порог, взволнованно вглядываясь в светлую тьму. Низкий забор затрясся, через него перемахнула мальчишеская фигура, пригнулась и затравленно огляделась по сторонам.       – Лис… – прошептала Усаги.       В руках парня было что-то тёмное. За забором послышалось громкое бренчание цепи, и нетерпеливое рычание Злыдня. Усаги поняла, что делает Вахо, и по её спине прокатилась холодная волна.       – Мешок, Злыдень! – донёсся до неё голос Вахо. – Только мешок, его не тронь! Отберёшь, принесёшь мне! Да что такое с цепью…       Вокруг, отзываясь на голос Злыдня, задрожали в воздухе лай и рычание окружающих псов. Парень замер на полсекунды, лихорадочно соображая, что же теперь делать. Усаги осознала, что, как бы хорошо человек не бегал - от собаки он не убежит. На ум пришли слова Фино, что брат ничего плохого никогда не делал... Решение созрело молниеносно.       – Лис! – закричала она, так чтобы он услышал, но не обратила внимания старушка. – Лис! Сюда!       Парень дёрнул головой, мучительно вглядываясь туда, откуда нёсся спасительный голос. За забором слышались последние звуки снятия цепи.       – Беги сюда!!! – отчаянно закричала Усаги, понимая, что если не успеет раньше Злыдня, то не простит себе этого. – Скорее, нет времени думать!!!       Лис, понимая, что вариант скрыться, очень даже не плох, крепко прижал к груди мешок и ринулся на голос. Усаги не думала, что люди могут так быстро бегать. Ровно две секунды, и парень влетел в комнату, а она плотно захлопнула дверь, и подтащила к ней развалившуюся, но ещё тяжёлую тумбочку. Злыдень со страшным рычанием заметался по улице, и Усаги с Лисом мгновенно застыли рядом в тех позах, в которых остановились.       – Где он? Где, Злыдень? Что, убежал? Ну, надо же…       С улицы доносились её шаги, рядом цокали лапы уличных собак, привлечённых громкими звуками. Дом Вахо и сарайчик отделяла одна широкая полоса земли. Но собаки пока не приближались к двери убежища и, поскуливая, кружили возле старушки и Злыдня.       – Ох уж этот мне Лисёнок… – сокрушённо вздохнула Вахо. – Ну что с ним делать… Все запреты ни по чём… Злыдень! Иди сюда.       Лис судорожно вздохнул, и Усаги поняла, что сама всё это время не дышала. Она опустила застывшие руки и покосилась на окно. Сердце испуганно дёрнулось – ей же только сюда заглянуть, и… Видно всё, как днём…       – Сюда! – шепнула она и, не церемонясь, схватила Лиса за руку. – Нужно спрятаться!       Парень возражать не стал, правда, Усаги показалось, что первым его побуждением было вырвать ладонь. Она решила не обращать внимания и потащила его в узкое пространство за кроватью, единственное место в комнате, где можно было укрыться от чужих глаз. Лис быстро всё понял, скользнул к самому углу и присел на корточки, Усаги опустилась на колени рядом. Теперь их укрывал край сетки и скомканный клубок покрывала. Усаги покосилась на ярко-белые взлохмаченные волосы, выглядывающие из-за кровати, но говорить не стала. По-видимому, гость не расположен был к общению.       Вскоре возле окна замаячил тёмный силуэт, и нечаянные знакомые опасливо съёжились и втянули головы в плечи. Усаги бессознательно прижималась ближе к Лису и заметила это, только когда его плечо нервно дёрнулось. Подумаешь, недотрога! – проворчала она про себя. Нашёл время! Фигура, постояв немного, ушла, свет снова беспрепятственно полился в оконный проём. Шаги удалились от дома, и Усаги с облегчением отодвинулась от парня. Прислушалась, встала на ноги.       – Она домой пошла, – прошептала Усаги, выглянув в одну из щелок. – Злыдня привязывает.       Вахо водрузила на место цепь, поднялась на крыльцо и хлопнула дверью. Усаги подождала немного, потом осторожно оттащила от двери тумбочку и подняла откатившийся огарок. Лис так и сидел в своём углу, прижимая к груди мешок и смотря куда-то в сторону. Усаги достала из кармана спички, чиркнула, подожгла запальник. Им повезло, что окно сарайчика не выходила на сторону улицы.       – Она ушла, – сказала Усаги и с подсвечником в руке подошла к кровати. – Можешь вылезать.       Лис повернул к ней лицо, и Усаги вздрогнула. Ей показалось, что его глаза засветились, словно автомобильные фары в темноте. Наваждение быстро прошло, Усаги поняла, что это пламя свечи отражается от его… жёлтых глаз! Правду говорила Фино, у её брата действительно были жёлтые глаза. Девочка нисколько не преувеличивала.       – Что ты здесь делаешь? – впервые спросил Лис. Голос был подростковым, ломким, но почему-то сразу понравился Усаги. Не считая выражения.       – Я здесь спать собиралась, – тоже не слишком ласково ответила Усаги. – Если испугала, извини. Мы с тобой не знакомы, но я о тебе слышала.       – Я знаю, кто ты. Ты из тех, кто пришёл из-за леса. Я видел тебя вчера и сегодня днём.       – Ну и хорошо, – пожала плечами Усаги. – Тебе, наверное, и Фино про меня рассказывала.       – Рассказывала, – ровным голосом произнёс Лис.       Усаги, понемногу начинающая злиться, отошла от кровати, поставила догорающую свечу на тумбочку и шагнула к окну. Хорошенькая благодарность! Разговаривает с ней так, словно она в чём-то провинилась. Если что-то не нравится, пусть идёт за дверь, прямо к добрым собачкам. Надо же, помогла вору, а он ещё и не доволен…       – Тебя она сюда привела?       Усаги вздрогнула и не поняла сразу, про кого он говорит. Потом догадалась, что про Фино, и повернулась.       – Да. Я захотела остаться в деревне, и она показала мне этот дом. Не знала, что кто-то ночью ограбит Вахо.       Взгляд Лиса стал ледяным, он неторопливо встал, вышел из-за кровати и направился к двери.       – Что в мешке-то хоть? – насмешливо поинтересовалась Усаги.       – Не твоё дело! – огрызнулся парень и резко вышел.       Усаги тревожно прислушивалась какое-то время, но так и не услышала шума. Видимо, собаки не учуяли воришку, и он благополучно добрался до дома. Она передёрнула плечами, с силой взбила матрас и свалилась на него. Невежа! Вот так и делай людям добро! Усаги перевернулась на бок, с досадой ощущая, что больше прежнего хочет подружиться с Лисом и до смерти желает узнать, что было в мешке. В том, что там нет драгоценностей, она была уверена – Фино ясно дала понять, что брат не обычный вор, наживающийся на чужом имуществе. Но что потребовалось осторожному Лису настолько, что он наплевал на Злыдня и стаю бродячих собак? Ответ оставался покрыт тайной. Любопытство заглушало даже чувство вины перед Вахо. Усаги вздохнула, решила, что сегодняшней ночью вопросы не дадут ей покоя, и с этой мыслью незаметно уснула.