Все травы мира

Утро меня совсем не радует. Я прошу Ци Ци идти слева: правая рука при малейшем движении вызывает сильную боль в плече. Не стоило вчера лихачить. — Сегодня вы позднее. — замечает Бай Чжу. — Разболелось плечо. — неохотно отвечаю я. — Снимайте одежду, сейчас посмотрю. Я следую за ширму и еле-еле раздеваюсь. Доктор подходит, пока я ещё стою, ощупывает плечо, потом берёт мою правую руку и поворачивает под разными углами. От резкой боли я вскрикиваю и морщусь. — Подвижность сустава стала намного хуже. — говорит Бай Чжу. — Вчера вы дали ему неадекватную нагрузку? Он, как обычно, печально смотрит на меня, и я чувствую себя дураком. — От вас ничего не скроешь, доктор. — смеюсь я. — Но что тут удивительного, разве вы никогда не были молоды? — Конечно нет. — отвечает он. — Я сразу родился таким старым и скучным. — Эй, я не говорил, что вы старый! Похоже, я опять я несу какую-то околесицу. — И что скучный — тоже. — поспешно добавляю я. — Но это ничего не отменяет. — улыбается Бай Чжу. — Ложитесь, я скоро вернусь. Он отсутствует довольно долго, и я начинаю чувствовать себя заброшенным. Наконец, он приходит, держа в руках какую-то ёмкость, и которой поднимается пар. — А где мои пиявки? — разочарованно спрашиваю я. — Пиявки дали вам слишком сильный обезболивающий эффект, Господин Чайльд. В то время как боль — это ваш друг. Она не позволяет вам выходить за пределы своих возможностей. — Если не выходить за пределы возможностей, можно вообще ничего никогда не добиться. — парирую я. — Даже мышцам для роста нужна возрастающая нагрузка. — Действительно. — кивает Бай Чжу. — Но так работает здоровый организм. А с больным вы тратите ресурс, которого уже не существует. И сперва следует восполнить его. Конечно, этот зануда прав, и возразить мне нечего. — Я больше не буду нагружать себя, обещаю. — примирительно улыбаюсь я. — Вы ещё не научились беречь себя. — отвечает Бай Чжу. — Но я буду лечить вас в любом случае. Сегодня попробуем парафин. Он даст небольшой обезболивающий эффект, но на многое не рассчитывайте. Лежите ровно и постарайтесь не двигаться. Он садится на кресло рядом, ставит ёмкость себе на колени и что-то достаёт из неё за ручку. Оказывается, это деревянная кисть, с которой стекает густая жёлтая масса. До меня снова доносится какой-то травяной запах. Бай Чжу стряхивает кисть и проводит мне по плечу, нанося парафин лёгкими движениями. Парафин горячий, на грани терпимого, но при контакте с кожей немного остывает и ощущение становится приятным. Я разглядываю доктора пока он сосредоточенно наносит слой за слоем. Старый? Интересно, сколько ему лет? Не больше тридцати пяти. Кожа у него гладкая, лишь в уголках глаз еле заметны тонкие морщинки. Что-то в нём есть, что не даёт мне покоя. Он красивый? Я не знаю! — Бай Чжу, а вы женаты? — спрашиваю я. — Нет. — он даже не поднимает взгляд от плеча. — Почему вас это интересует? — Просто. — невинно отвечаю я. — Когда я приехал в Ли Юэ, мне показалось, что здесь принято вступать в брак как можно раньше. — Вот как? — спрашивает Бай Чжу и снова задумчиво проводит своей кистью по моему плечу. — А мне уже пора бы? Разговор не клеится, а я почти зажат в угол. — Да, — нагло отвечаю я. — Но только если вам нравятся женщины. Тут он, всё же, поднимает на меня глаза. — А что, если мне нечего им предложить? Его взгляд заставляет меня заткнуться. Я не собираюсь спрашивать, что он имеет в виду. Через несколько секунд он понимает это. Бай Чжу встаёт, подходит к шкафу, открывает его и берёт толстый плед. Подходит ко мне и и заворачивает меня в него как мать какого-нибудь младенца в санках у меня на родине. Отходит на пару шагов, чтобы оценить результат. — Нам нужно прогреть ваш сустав и окружающие мягкие ткани. Горячий парафин позволит расширить сосуды, и целебные вещества лучше попадут в место травмы. — поясняет он. — После я дам вам лекарства, и вы отправитесь в отель. Я буду здесь неподалёку. — он показывает рукой куда-то за ширму. — Позовите меня, если вам что-то понадобится. Я киваю, и он удаляется. Я слышу, как он тихо разговаривает с Чан Шэн, видимо, возвращая её из корзинки на шею. Чувствую себя идиотом, а ещё — наказанным. Он больше не предлагает посидеть со мной, и мне, почему-то, грустно. Проходит целая вечность, прежде чем парафин на моём плече остывает. Боль действительно становится менее яркой. Бай Чжу возвращается без змеи, распутывает меня, снимает с плеча застывший парафин, обтирает его полотенцем и даёт мне в руки какой-то маленький пузырёк. — Это обезболивающее и противовоспалительное средство. Примите две пилюли на ночь и две утром. Ци Ци придёт за вами в обычное время. — Хорошо. — киваю я. — Простите меня, я больше не буду плохо себя вести. Я смотрю на него своим самым чистым и невинным взглядом. С мамой и Тоней такое всегда срабатывает. — Не стоит зарекаться. — отвечает он в своей обычной печальной манере и скрывается за ширмой.