Тосканский мрамор

Юнги снимает наушники, как только видит закрывшуюся за (теперь уже) его коллегами дверь в отражение висящей напротив под стеклом пластинки без каких-либо подписей. Да, он наблюдал за ними в неё. Да, он все слышал, сидев с выключенными наушниками на ушах. И, да, он был заинтересован этими людьми. Может быть, это то самое одиночество сказывается. Может, его заинтересовало то, что они такие разные оба, прямо противоположные, но в чем-то сходившиеся и так быстро нашедшие контакт. Может, он просто был слишком внимателен, снова по привычке анализируя. Может, может, может. Достало. Он встает, забирает флешку, выключает компьютер и собирается выйти, как дверь открывается и в неё влетает тот самый Хосок. — Привет, — выпаливает тот самый Хосок. —Здоровались. — Я надеялся тебя поймать здесь, — улыбка. Эта, озаряющая темное помещение, улыбка. Юнги заметил ранее, что на Намджуна она тоже влияла как-то особенно, опускала его напряженные широкие плечи. Наверное, на всех так действует. — Я понял, что не узнал пароль от студии. А когда понял, понял, что Намджун уже уехал на своей шикарной тачке. Ты видел его тачку? Охренеть просто. Юнги смотрел на него, высоко подняв брови. Парень напротив выглядел как ребенок, попавший впервые в Диснейленд и увидевший настоящую принцессу на входе. Только вместо принцессы – автомобиль. А вместо Диснейленда – компания отца, которая знакома ему вдоль и поперёк. Юнги поймал себя на мысли, что такие обыденные для него вещи являются таким необычным для других. Интересно, какие обыденные для Хосока вещи будут необычны для Юнги. И неожиданно для себя он произносит вслух: — Нам надо выпить вместе. И не успев смутиться, и тем более опровергнуть сказанное, слышит воодушевленное «Пойдем ко мне домой». Эта улыбка. Она заставляет улыбаться в ответ. Неужели Юнги кто-то понравился. Какое-то новое ощущение. *** Попав в гости к Хосоку, Юнги обращает внимание на необходимые ему детали: три одинаковых стакана сохнущих после мытья, две зубные щетки в стакане в ванной, единственное спальное место в квартире - диван, на котором постелено белье, мятое чьим-то телом. Телом Хосока. Диван не разложен, там место для одного. Обычно, мелочи делают общую картину яснее, но от этих деталей не становится понятнее то, что необходимо узнать Юнги, только запутаннее. В голове всплывает прочитанное из трудов Канта, и он от этого ухмыляется: Все самое сложное можно разложить на самые простые элементы. Но в мире нет ничего простого, все сложно и чем больше мы раскладываем, тем сложнее нам объяснить полученные результаты. — Ты живешь один или с кем-то? — спрашивает он, наблюдая, как Хосок суетится, убирая постельное бельё с дивана и застилая его пледом. — Один. Сестра иногда остается у меня после того, как мы с ней прогуляемся по большинству клубов Сеула, — и снова эта улыбка. Юнги уже даже подбешивает от собственной реакции на неё, от того, что в груди появляется чувство страха, как в школе, когда ты по канату забираешься к самому основанию и смотришь вниз. — Принесешь стаканы с кухни? Они там в шкафчике, над мойкой. Юнги рад этой просьбе, потому что он откровенно пялился и не думал стесняться. Странное ощущение. Он никогда себя так не вёл. Он всегда старался избегать взаимных взглядов, а что бы не столкнуться с кем-то этими взглядами, лучше вообще ни на кого не смотреть. Ему достаточно коротко пробежаться глазами, чтобы подметить и запомнить детали. Юнги открывает дверцу шкафчика и смотрит в него некоторое время, зависнув. В это время на кухню заходит Хосок, потому что это некоторое время затянулось. —Ты чего? — Не знаю, какие брать. Зачем тебе целый шкаф стаканов? В шкафчике и правда их много. И чашек. Разных цветов и размеров. — У меня страсть к посуде, особенно к той, в которую наливают жидкости. — смуглая рука тянется над плечом Юнги к полке. Близко. Слишком близко. По спине, к которой прижался Хосок грудью, побежали электрические импульсы, мелкие и частые, от места прикосновения, к голове, разбегаясь под волосами, от чего Юнги передернул плечами и предательски зачесал голову. Хосок сначала испуганно непонимающе посмотрел на него, потом неожиданно в памяти всплыл вопрос Намджуна: «Ты что, блохастый?». Парень по-доброму рассмеялся, поглаживая свободной рукой по спине Юнги, как бы пытаясь утихомирить, как он подумал, мурашки. Но вызвал у Юнги новый разряд электричества, который спустился уже в другом направлении, подкосив одно колено. — Остановись. — резко перехватив его руку, но не отпуская (а то глядишь еще упадет), сказал Мин так же резко, глядя прямо в черные глаза. —Ладно, ладно. Воу, какой ты нежный! Давно никого не было? — добродушно задает вопрос парень, уже уходя из кухни в комнату. Он спрашивал так, будто они лучшие друзья, просто давно не виделись. «Хуй с тобой, золотая рыбка, давай пооткровенничаем» - уговорил себя Юнги, плетущийся на ватных ногах следом. — Никогда. — Ты серьезно?! Хреново тебе. Зачем ты так с собой? Ну ничего, найдем тебе кого-нибудь. Сходим в клуб, познакомим с кем-нибудь. Ты, кстати, по девочкам или по мальчикам? Вопросы сыпались, не дожидаясь ответа, но на последнем они закончились и Хосок ответа ждал, поглядывая искренне интересующимся взглядом на Юнги, переводя его моментами на медленно льющийся в стаканы виски. Так же медленно, как у Юнги подкатывал ком к горлу от взгляда на руки с красивыми длинными пальцами, обвивающими бутылку крепко. Так крепко, что вены на этих изящных худых руках набухли. Ужасно. Ужасно красивое зрелище. — Я не знаю, не пробовал, — глотая тот самый ком, говорит Юнги. — Ты не встречался ни с кем? — получая отрицательное качание головой, задаёт следующий вопрос, — Не целовался? Снова отрицание. — Хочешь попробовать? — с той же легкостью и с той же улыбкой спрашивает Хосок. — Ты какой-то ненормальный, я вот только не пойму, что именно с тобой не так. Сумасшедшим ты не выглядишь, но и в здравости твоего разума я сомневаюсь. — Спокойно и неспеша растягивает Юнги направляя чернь своих глаз в такие же черные напротив, явно почувствовав облегчение от растекающегося по телу виски. — Проще. — точно также расслабленный, закинувший одну руку на диван и раскидавший колени по разные стороны, говорит обладатель взаимного взгляда. — Относиться ко всему проще. Вот мой девиз. Тебе сколько лет? Двадцать пять кажется? Ты не целованный девственник, который даже ориентации своей не знает. Я вот свою знаю. Я методом проб и исключений узнавал. И тебе предлагаю дружескую помощь. Эта улыбка другая. Она мягче. Томнее. Виски сказывается, наверняка, на обоих. — Мы не друзья. — Так можем стать. Смотри какой хороший повод! Давай за зарождающуюся дружбу! — Хосок отрывается от дивана, тянет стакан к Юнги, поигрывая бровями, что означает «Давай, смелее». Юнги тянется своим стаканом к его, они звонко стукаются друг о друга и этот звук является подтверждением согласия на дружбу. Для полного завершения этого ритуала, они с улыбками, глядя друг другу в глаза делают по глотку виски. Для Юнги этот глоток кажется каким-то особенным, поэтому он делает его медленно, прикрывая глаза и наслаждаясь обжигающей глотку жидкостью, которая так же медленно растекается по венам. Неожиданно он ощущает это обжигающее чувство по всему телу, в особенности на губах. Ему это нравится, он не открывает глаз, лишь приоткрывает немного губы, чтобы выпустить тихий стон из груди. Хосок принимает этот стон, как положительный знак и запускает свои изящные пальцы в волосы Юнги придерживая за макушку, в то время как укладывает на лопатки и нависает над ним. Он проходится языком по мягким губам, которые все так же приоткрыты, отрывается взглянуть на светлое лицо, ждет ли оно продолжения или нет, на что лицо тянется к нему требуя вернуть губы на место. Смуглые губы на пару секунд растягиваются в умиляющейся улыбке, затем касаются других губ нежно, обхватывают верхнюю мягко, сочно, затем так же нижнюю. Медленно. Как тот самый глоток виски, который Юнги растягивал. А Юнги, кажется, растёкся по этому дивану так же, как и виски ранее по его телу. Еще немного и поцелуй оканчивается легким чмоком в нос. Хосок возвращается на своё место, берет в руки стакан. Не знает чей, потому что не видел куда поставил чужой, выхваченный из рук во время поцелуя. И с той же умиляющейся улыбкой смотрит на пытающегося подняться и сфокусировать взгляд хоть на чём-нибудь, парне, похожем на мраморную статую, только с румянцем на щеках. —Ну вот, теперь осталось попробовать поцелуй с девушкой. Метод проб и исключений. — Заключает довольный Хосок, делая глоток горячительного напитка.