***
Сегодня Осаму пришлось задержаться в офисе на несколько часов. В пустом коридоре ни звука; только чёткие шаги молодого исполнителя и звуки повторения заевшего мотива им же. Подросток напевает под нос, пробегаясь взглядом по отчёту Рюноске. Сегодня днём ученик был отправлен на зачистку местности. Не самое лёгкое задание, ведь территорию контролировала организация одарённых; но на удивление Дазая Акутагава справился с заданием практически хорошо: потерь с их стороны не было. Единственная ошибка мальчишки была в том, что он брался то за одно, то за другое, в итоге потратив слишком много времени. Будь это кто-то другой, исполнитель бы только отчитал этого человека и недовольно фыркнул, но от Рюноске… От Рюноске он будет требовать гораздо больше. Ученик должен выполнять задание чётко и без ошибок; он должен стать идеальной пешкой мафии, приносящей огромные доходы. Именно поэтому в сторону Акутагавы не раз применяли практически все возможные виды насилия… А тот, как назло Дазаю, продолжал делать по-своему и совершать ошибку за ошибкой. И потом, дрянь такая, терпел всё: ни разу не заплакал, прося прекратить; ни разу не сказал учителю даже одного колкого слова; ни разу не говорил, что предел его сил достигнут. Чёртова живучая псина! Вот почему он не закатит истерику, как это делал Осаму в его возрасте? Исполнитель сжимает отчёт холодными пальцами из-за чего на бумаге остаётся несколько заломов. Дазай открывает дверь в кабинет и первым делом достаёт из небольшого холодильника полупустую бутылку далеко не самого дорогого виски. Осаму плевать, что за алкоголь попадает в его желудок, главное — приятное чувство лёгкого опьянения; хотя напиться до беспамятства он был бы не против, но на следующий день придётся слушать лекции Мори и сидеть в обнимку с унитазом. Да, в его возрасте пить неправильно, но Дазай далеко не тот человек, что любит и умеет поступать правильно. Жизнь, построенная на трупах врагов, тому подтверждение. Заливая холодный алкоголь в стакан и делая громкий глоток, шатен садится в кресло и закидывает ноги на стол — в этой части здания всё равно пусто, поэтому можно не притворяться, что соблюдаешь манеры. Дазай тянется к противоположной части стола к лампе, ведь букв не разобрать, и чуть не падает от недостаточно хорошей растяжки, вызвавшей неприятную боль в ногах. Тихо зашипев Дазай возвращается в исходное положение и начинает читать очередной отчёт с кучей ошибок: Акутагава неплохо разбирался в математике, по крайней мере, на общих сборах он решал все денежные и подобные задачи без ошибок, но вот с японским у него были явные проблемы. Осаму рассказывал это Одасаку, но друг лишь пожал плечами, мол «А чего ты хотел?», а затем долго и нудно рассказывал о том, что дети не рождаются с высшим образованием, их нужно учить. Тогда шатен лишь пробормотал, какой Сакуноске скучный, но на деле старший был как никогда прав. Своего детства до вступления в Портовую мафию Дазай предпочитал не вспоминать и не был уверен, что его когда-либо кто-то учил; может он, как и все нормальные дети, ходил в школу? Единственными воспоминаниями об обучении были вечера, которые он проводил в четырнадцатилетнем возрасте рядом с Огаем. Тогда наставник был лишь подпольным врачом и точно так же проводил почти всё время на работе, пока маленький Дазай сидел рядом с ним и решал в тетрадях задачи, совершенно неподходящие ему по возрасту. Вундеркинд справлялся с ними на ура практически не совершая ошибок, а Мори хвалил его, теребя кудрявые волосы и продолжая работать. Осаму не хотел признавать этого, но то время он вспоминал с теплотой в сердце: лёгкие удары по затылку, а после громкое «Ну Мори-сан!»; тёплый чай после прогулок под дождём; недовольное бормотание после неудачной попытки суицида, но осторожная обработка глубоких и не очень ран… В другом конце коридора что-то падает, и Дазай отвлекается от воспоминаний чуть вздрогнув. Всё же не стоит погружаться в мысли на рабочем месте. Исполнитель залпом выпивает остатки алкоголя и продолжает читать. Терпения хватает на половину страницы, после чего Дазай откладывает бумаги на стол и трёт покрасневшие глаза грязными руками — плохая идея, ведь после этого жечь глаза начинает нещадно. Осаму рычит сквозь зубы и с большим усилием начинает тереть лицо только уже рукавом пиджака. А что насчёт Акутагавы? Ему нужно как можно скорее искать учителя и покупать книги, ведь если эта писанина когда-нибудь попадёт к Мори–сану, то тот умрёт от орфографического шока; что в принципе неплохая перспектива, только вот тогда протеже сядет на место главы, что будет самым большим недоразумением в истории мафии.***
Утро в квартире началось не с пения птиц и даже не с противного звона будильника: дети проснулись от громкого хлопка двери. Гин спрыгнула с кровати и пулей вылетела в прихожую, чуть медленнее неё вышел Рюноске. На пороге стоял Дазай Осаму. Исполнитель выглядел недовольно, будто его подняли в пять утра в выходной день, что было недалеко от правды впрочем. Вчера, выпив с полторы бутылки алкоголя, шатен всё же взял себя в руки и написал Мори о том, что берёт выводной для «важных и неотложных дел». Огай, конечно, поинтересовался, куда это Осаму направился в пятом часу утра, но выходной выделил. — Доброе утро, Гин-чан. Быстрее собирайся, мы идём в магазин. Рюноске-кун, у тебя пять минут на сборы! — исполнитель сел в прихожей. Пуфик рядом с вешалкой стал излюбленным местом Дазая: он всегда сидел на нём, когда ждал детей, и отказывался заходить куда-либо ещё в квартире. Обычно шатен был очень устойчив к алкоголю, но почему-то именно сегодня голова неприятно шла кругом. Всё же стоило остановиться на одной бутылке… Дазай не стал доставать приставку — всё равно перед глазами плывёт, — решив занять себя разглядыванием интерьера. Квартира у Акутагав была в недавно построенном комплексе, но не относилась к классу «люкс»: две небольшие спальни, гостиная, совмещённая с кухней, и ванная комната с санузлом — большего детям и не надо. По всей видимости, Гин пыталась создать в этом небольшом помещении хоть какой-то уют, ведь на столе стоял цветок, кажется, честно украденный с общего коридора, а на диване сидело две игрушки из трёх: кот, которого Акутагава полюбила больше всего, остался в её спальне. Дазай вообще не понимал назначение игрушек, ведь в возрасте детей уже две цифры, им можно и не играть; но ремонтом и обустройством занимались другие люди и у Осаму тогда не было времени — да и желания — следить за их работой. Гин кивнула и вернулась в комнату, чтобы одеться, расчесать волосы и почистить зубы. Как брат сделает всё это за пять минут она не понимала, но раз Дазай-сан сказал так сделать, значит это возможно. Акутагава быстро заправила кровать и открыла шкаф в поисках подходящей одежды. В магазин она не ходила, но понимала, что это такое и в какой одежде туда лучше идти. Гин достала свитер и тёплые штаны. Уже через несколько минут она стояла в коридоре рядом с Осаму и завязывала волосы в как можно более высокий хвост, одна прядь у лица как обычно не была заплетена. Раньше девочка просто не могла вплести её, а теперь сделала своей небольшой изюминкой. Рюноске пришёл через несколько секунд, одетый в свою рабочую одежду. — Вы готовы? У нас не так много времени, поэтому советую поторопиться! — исполнитель пропустил младших первыми и закрыл дверь своим ключом. Рядом с младшей Акутагавой Дазай всегда становился слишком уж улыбчивым и добрым, что постоянно настораживало Рюноске. На деле шатен просто не хотел мешать воспитательному процессу Верлена, да и настраивать девочку против себя было незачем. Гин всегда смотрела на исполнителя огромными кошачьими глазами и с лицом котёнка кивала, запоминая информацию о разных сотрудниках мафии и новых поручениях. Если бы не возраст, то Осаму бы смело назначил её своим личным секретарём, ведь пользы от девочки было бы явно больше, чем от легкомысленной брюнетки, имя которой Дазай даже не пытался запомнить. — Дазай-сан, а зачем нам в магазин? Продукты можно купить на первом этаже… — Гин проводила взглядом женщину с милой пушистой собачкой на поводке. Она тоже состояла в Портовой мафии, раз могла находиться в этом доме. Наблюдать за жителями этого комплекса стало для Гин чем-то вроде развлечения. В редкие свободные часы она сидела на диванчике на первом этаже и с важным лицом делала вид, что читает журнал, как это делают взрослые женщины в телевизоре. Акутагава отмечала, казалось бы, незаметные детали, которые могли что-то рассказать о жильцах дома. Например, у одного мужчины в очках вечно разбитые костяшки, значит он наверняка занимается рукопашным боем; а вот у девушки-брюнетки с короткими волосами и голубыми глазами в кармане всегда лежат ампулы — Гин видела, как она доставала несколько, пока они вместе ехали в лифте, — наверняка она употребляет наркотики. Пусть Верлен и не объяснил, зачем нужны эти вещества, но сказал держаться от таких людей подальше и ни в коем случае не разговаривать с ними; а Акутагава тогда только кивнула. Она не любила разговаривать с кем-то кроме брата, и даже Верлену удавалось услышать от неё по три-четыре нормальных предложения в день, а то и меньше. Рюноске в отличие от сестры подобным не занимался. У него нет времени. В редкие выходные от тренировок дни мальчишку по уши загружали бумажной работой или водили на какие-то встречи, где Дазай, в зависимости от компании, отзывался о нём либо как о худшем создании на Земле, либо как о чуть ли не единственной надежде мафии на хорошую жизнь. Рюноске не любил такие встречи, но перечить старшему не мог: как-никак это — одно из главных правил мафии. — Купить вам то, что на первом этаже не продаётся. И зачем я только на это согласился, — пробормотал Осаму, закрыв забинтованный глаз ладонью. Компания уже подошла к дороге, поэтому подросток взял младшую Акутагаву за руку: мало ли что взбредёт ей в голову, может под машину бросится или сбежит. Осаму хоть и не чувствовал особой ответственности за детей, но и не мог допустить того, что они погибнут по его вине, ведь он поспорил с Мори, что сможет нести ответственность за кого-то хотя бы год.***
В магазине было не так много людей. В консервативной Японии люди в рабочие дни сидели в офисах или ещё где-то, но точно не ходили по торговым центрам. Дазай в гипермаркеты ходил крайне редко и чувствовал себя максимально некомфортно среди полок с различными товарами, чего перед другими людьми он, конечно же, не показывал. Исполнитель Портовой мафии не может бояться оставаться один среди пугающих кукол и пачек с чипсами! Осаму немного растерянно помотал головой в поисках отдела с учебниками и другими «умными» книгами. Казалось, что он попал в лабиринт, не имеющий правильного решения. Вскоре необходимый отдел был найден, и Дазай с тележкой в руках пошёл туда. По пути шатен ещё пару раз заворачивал не в ту сторону и приходилось наворачивать круги. Акутагавы шли позади, с интересом осматривая товары. В немногочисленных магазинах трущоб редко встретишь что-то кроме лапши быстрого приготовления двух видов или воды с самыми дешёвыми чаем из мусора и красителем, а тут такое разнообразие. На самой нижней полке лежат листы цветной бумаги и другие материалы для творчества. Рюноске никогда подобного не видел, ведь, в отличие от сестры, провёл первые дни нормальной жизни в лазарете, а не обучаясь на дому. Дети старались идти с той же скоростью, что и Дазай-сан, но иногда всё же отставали, отвлекаясь на проходящих мимо покупателей. Они ничем не отличались от работников мафии, разве что в карманах у них не было ножей и пистолетов. — Вы же хорошо читаете? Думаю, вы должны разобраться. Дазай положил в тележку несколько учебников старшей школы, которые читал в возрасте Рюноске. Только вот исполнитель не учёл того факта, что уровень его интеллекта был выше, чем у необразованных детей, и какого бы желания учиться не было у Акутагав, они просто не разберут сложные иероглифы и быстро потеряют интерес. — Так… вам же покупали тетради? — получив в ответ кивок Дазай покатил тележку дальше, кое-как ориентируясь в магазине. Всё же небольшой ларёк, в котором он изредка покупал еду, от которой, по словам Мори-сана, у подростка в ближайшее время гастрит перерастёт в язву, был гораздо удобнее и вообще лучше всех этих навороченных торговых центров на половину квартала. Исполнитель мог бы поехать в более простой магазин, только вот по пути к нему была большая пробка, а стоять несколько часов без движения не очень хотелось. Брат с сестрой продолжали идти за шатеном уже порядком заскучав: всё же магазин был не таким интересным, как им рассказывали. Лучше бы этот день был потрачен на тренировку, а не на «неоплачиваемый выходной», как сказал Дазай-сан. Верлен-сан обещал, что через месяц отправит Гин на первое полноценное задание-экзамен, и если девочка сдаст его хорошо, то она официально будет работать в отряде «Чёрные ящерицы», а значит станет получать заработную плату, как и другие сотрудники. Младшая Акутагава с нетерпением ждала этого момента. Рюноске тоже в ближайшее время ожидал экзамен, правда всё было не так прекрасно, ведь ему предстояло вести целый отряд на важной миссии. Если мальчик справляется, то становится шестёркой и может продолжить обучение у Дазай-сана; а если нет, то подростка уничтожат сначала морально, затем и физически. Всё же работа на мафию не такая уж и прекрасная, как представляют обычные гражданские. За богатой жизнью скрывается титанический труд и «продажа души» организации. — Думаю, на первое время этого хватит. Я больше никогда не пойду в это ужасное место! — Осаму выложил вещи на кассовую ленту и достал из кармана карточку Огая. Босс позволял тратить его деньги только Элис, поэтому пришлось стащить карту из его кошелька, всегда лежащего в третьем ящике стола, ключ от которого Дазай украл ещё раньше и давным-давно сделал дубликат. За пару часов, проведённых в теле обычного человека, исполнитель успел пожалеть о том, что вообще родился. Дазай не считал себя бытовым инвалидом: он правда умеет убираться и стирать, просто не хочет!.. Только вот поход по магазинам без старших был слишком сложным, даже сложнее задач по стратегии, придумываемых лично Мори-саном.***
Посчитав свою героическую миссию исполненной, Дазай оставил младших один на один с учебниками, а сам ушёл в импровизированный дом — грузовой контейнер — отдыхать после тяжёлого дня. Акутагавы были конечно рады подарку от исполнителя, только вот что с ним делать совершенно не понимали. Книги были настолько нудными и непонятными, что их чтение больше походило на очень жестокую пытку. Мелкие буквы и иероглифы сливались в одно, и разобрать где что как ни крути не получалось. Гин оставила тщетные попытки разобраться вечером, когда настало время спать. Младшая Акутагава обняла брата, пожелав ему спокойной ночи, и ушла в свою спальню, ведь всё же завтрашнюю тренировку никто не отменял, да и Верлен будет очень недоволен, если девочка будет не в форме: как-никак она сумела стать лучшей его ученицей за невозможно короткий срок, а понижать планку девочка не намерена. А что касается другого обучения… Гин умела более-менее писать и читать, большего ей и не надо. На заданиях от тебя требуются ловкость, внимание и быстрота, а не умение решать примеры со знанием всех правил орфографии. Рюноске проводил сестру до спальни взглядом и продолжил читать книгу, еле держа красные от усталости глаза открытыми. Всё же Дазай-сан возложил на них слишком большие надежды, решив, что дети будут честно заниматься. Лампа на кухне сильно яркая, наверняка свет будет мешать Гин спать, поэтому одарённый берёт учебник в руки и, накинув на плечи плащ, подаренный наставником, выходит из квартиры. В коридоре на первом этаже никогда не выключают свет — можно посидеть и там. Тихо спускаясь по лестнице, ибо в лифте ехать Акутагава так и не привык, подросток пересёкся с людьми в одинаковых чёрных костюмах, возвращающихся с работы. Они проходят мимо него, пару раз задевая плечом, но при этом совершенно мне обращая внимания. Рюноске тоже игнорирует их, еле сдерживая себя, чтобы не отрезать кому-нибудь ногу расёмоном. Ну как можно быть настолько слепым, чтобы не замечать человека, идущего тебе навстречу? Внизу столик свободен, а секьюрити, кажется, отлучились выпить кофе. Вот и хорошо, не будет лишних взглядов. Акутагава снимает туфли и с ногами забирается на небольшое кожаное кресло. Открывая книгу на двадцатой странице, эспер начинает читать и периодически клевать носом: всё же недосып и изнурительные тренировки берут вверх; и вскоре Рюноске не замечает, как засыпает. Он бы никогда не позволил себе подобного, но тело считает иначе, буквально отключая все чувства и мысли из разряда «Дазай-сан будет зол, если узнает, что я потерял бдительность». — Молодой человек, с Вами всё в порядке? — негромко интересуется мужской голос где-то сбоку. Акутагава тут же распахивает чёрные глаза и активирует способность, направляя её на противника. Тот, кажется, даже не пытается себя защитить, лишь продолжает смотреть на подростка. — Вижу, что в порядке. Ты чего здесь сидишь посреди ночи? Рюноске не сразу узнаёт в незнакомом на первый взгляд человеке Рьюро Хиротцу. Опомнившись, эспер тут же вскакивает на ноги и низко кланяется. — Простите меня, Хиротцу-сан. Я… я читал и не заметил, как заснул. Капитан Чёрных ящериц вздыхает и треплет мальчишку по голове, а Рюноске вздрагивает, будто от удара электричества, ведь подросток ожидал, что его ударят, а не всего лишь взъерошат короткие волосы. Хиротцу совершенно на него не сердился, всякое бывает. К тому же, если ребёнок читал ту нудятину, что не каждый взрослый осилит, вполне логично то, что он заснул. Судя по всему, малец, подобранный Осаму не так уж и давно в трущобах, пытался учить историю японского языка. Весьма необычное занятие для практически ребёнка, ведь в школе такого не проходят, а для работы в мафии информация бесполезна. Внезапно в седую голову приходит вполне логичное объяснение. Дазай на днях жаловался на то, что Акутагава-кун совершенно не умеет грамотно писать, поэтому он наверняка и заставил учить что-то подобное. — Ты хочешь отчёты без ошибок писать, да? Давай так, завтра подходи ко мне после шести, так уж и быть выделю два часа в неделю, чтобы обучать тебя. Будешь с заполнением документов помогать, заодно и научишься. Акутагава растерянно кивнул вслед уходящему к лифтам Хиротцу. Он точно не спит до сих пор? Неужели кому-то кроме Гин на него не всё равно? Необычно, но удивительно приятно. Мальчик закрывает книгу и направляется к квартире. Всё же мафиози — странные люди, и Акутагава уверен, что никогда не сможет понять, какими принципами они руководствуются.