Я снова жду. Чего? И сам не знаю.
Твой взгляд, улыбка, смех — как далеко!
Но все преграды обязательно сломаю,
Вокруг тебя не будет никого.
Пробуждение было похоже на пытку: абсолютная путаница в голове и пересохшее горло не давали Шину в полной мере осознать, где он находится. Он даже не был уверен, остался ли прежним, — как назло никаких мыслей. Удушающая пустота, от которой хотелось лишь кричать. Состояние, когда невозможно вернуться в реальность, потому что сумбурные сны ослепительными вспышками завлекали обратно к себе, исключая любую возможность выкарабкаться из этого. Тсукими едва продрал глаза, однако тут же зажмурился от блёклого света лампы. Было тепло. Он чувствовал под собой мягкую ткань, видимо, простыню, на которой лежал. С каждой секундой становилось всё прохладнее — верный признак того, что тело приходило в сознание, а вместе с ним и мозг, до этого пребывавший где-то между жизнью и смертью. Он медленно, почти не издавая звуков, приподнялся и сел, свесив ноги. К горлу подкатила тошнота, Шин глубоко вдохнул и выдохнул, что немного помогло. Тсукими вело из стороны в сторону, хотя он просто сидел. Игнорируя шум в ушах, он всё-таки открыл глаза, привыкая к свету. Тут же захотелось упасть лицом в подушку и пролежать так добрую половину дня… может, даже жизни. И сейчас единственное, о чём он мог думать, так это о стакане воды. К счастью, кто-то любезно предоставил его, позаботившись и о таблетках, что тоже лежали на прикроватном столике. Недолго думая, Шин вцепился в этот стакан, словно в нём была не обычная вода, а живительный нектар, способный или воскресить, или убить. Сейчас оба эти варианта казались ему прекрасными. Он запил таблетку водой и, наконец, отставил стакан в сторону. Спустя несколько минут, когда лекарство должно было подействовать, всё стало в разы хуже: к Тсукими пришло осознание того, что происходит. Голова помалу заполнялась мыслями, навязчивыми образами и непонятными обрывками фраз. Тогда же он почувствовал страх, который, в общем-то, и не исчезал… Вместе с этим приходили и воспоминания. Пазл за пазлом Шин пытался восстановить картинку минувших дней. Кстати говоря, а сколько вообще времени прошло? Как долго он находился в этом состоянии, полностью беззащитный и обезоруженный? Думать об этом было физически больно. Всё заканчивалось на том моменте, где он неожиданно теряет сознание. Дальше — непроглядная тьма. И как бы сейчас Тсукими ни хотелось встать и уйти, убежать, он просто не мог этого сделать — голова неистово кружилась, будто он влил в себя литры алкоголя. Но он уж точно не стал бы так делать, ни при каких условиях, потому что слишком хорошо знал себя и свою выдержку. Значит… это произошло не по его вине. Тогда где он и как тут оказался? Паника нарастала, мешая спокойно дышать, и в голову резко ударила мысль: Канна. Что с ней будет? Она же совсем одна в пустой квартире. Никогда не знаешь, что может произойти… Тсукими, конечно, не было плевать на себя, но его сестра определённо не заслуживала быть в одиночестве после всего, что с ней произошло. Руки задрожали и бессильно упали на кровать, где Шин и сидел. — Почему всё это… случается со мной? Чем я заслуживаю такую жизнь? — осипшим голосом спрашивал пустоту Шин, хорошо понимая, что никто ему не ответит. От этого становилось только хуже. Он правда не хотел думать, что ему просто не везет. Глупо, но он был готов списать на вероятность, стечение обстоятельств, но никак не на самое обычное невезение. Ведь в жизни никогда не бывает лишь негативных моментов — рано или поздно происходит что-то такое, что в один момент затмевает собой все невзгоды. Появляются новые люди, которые привносят в существование опыт и счастье. Когда последний раз едва знакомый человек вызывал у Тсукими стойкое желание жить и дальше? Задавая себе эти вопросы, Шин, скривившись, усмехался, глядя куда-то на небо за окном, подёрнутое розоватой дымкой рассвета. В этом месте довольно красиво — более-менее придя в себя, Тсукими заметил не только размеры комнаты, в которой находился, но ещё и её интерьер. Большую часть пространства занимала кровать внушительных размеров с балдахином. Светильники по бокам скорее для декора, чем для освещения. Отсутствие света с лихвой должно было заменить окно, однако сейчас это было невозможно из-за времени суток. Здесь было довольно темно, но это не вызывало какого-то параноидального страха, наоборот — только комфорт, если так можно сказать, учитывая обстоятельства. Особенно для глаз, которым было необходимо привыкнуть к свету. Шин выключил маленькую настольную лампу, что стояла на тумбочке, и потянулся, попутно разминая затёкшие мышцы. Может, он вчера собирался пойти к кому-то после мероприятия? Стоп. Но тогда… где одежда? Тсукими резко стянул одеяло и неприятно удивился — он был лишь в нижнем белье и чьей-то футболке, что явно не подходила ему по размеру. «Нет, здесь не всё так просто, как я подумал изначально, — пытаясь принять этот факт, думал Шин, — возможно, стоит попытаться вспомнить что-то ещё». Но размышления были бесполезны. Пробуя найти что-то в закромах памяти, он лишь обрекал себя на более сильную головную боль. Непонимание сменялось отчаянием и наоборот. Возможно, Шин просто до последнего старался не принимать правду, хотя на самом деле уже давно всё понял — он попал сюда явно не по собственной воле. Необходимо как можно скорее выбираться, может, кто-то снаружи сможет ему помочь выбраться отсюда? Он должен попытаться хотя бы ради Канны. Шин аккуратно опустил ногу на пол, затем ещё одну, крепко сжимая атласное покрывало в руках, чтобы сохранить равновесие. Когда мир вокруг перестал казаться каруселью, он смог встать. Это странное состояние не давало ему покоя: словно отравление, оно влияло и на физические ощущения, и на ментальные. — Я же не мог… добровольно попробовать наркотики, верно? Я бы ни за что не стал таким заниматься, — пришёл к заключению Шин, а потом его осенило, — следовательно, меня чем-то усыпили и похитили. В висках забурлила ярость. Ярость к тому, кто это сделал. Ну конечно, это наверняка был Хиёри. Стоило Шину на долю секунды потерять самообладание, как Соу тут же воспользовался этим. — Вот же урод! — грубо произнёс он, тут же зашипев от тупой боли в затылке. Пришлось с прискорбием признать, что в какой-то степени он сам виноват. Зачем только согласился приходить к едва знакомому человеку на торжество? Ведь и дураку ясно, что это была ловушка… Но… Шин правда хотел испытать этот шанс. Хотел узнать, к чему приведёт его это событие. Жизнь каждого человека состоит из бытовых вещей, которые очень мало влияют на судьбу, если вообще делают это. Тсукими хотел вырваться из этого, он попробовал поставить всё на свою удачу, верил, что будет положительный исход. И что в итоге?.. Поток деструктивных мыслей остановили приглушённые звуки, что раздавались за стеной, как будто кто-то играл на фортепиано. Шин прислушался, чтобы понять, что за композиция, но все его скромные познания в музыке кончались где-то в средней школе — на уроках по этому предмету. Обычно он либо спал на них, либо делал домашние задания по другим, более важным дисциплинам. По этой причине сколько бы он ни слушал, всё никак не мог вспомнить. Видимо, таблетка полностью подействовала, потому что Шин стал двигаться увереннее, а голова перестала так нещадно болеть. Не спеша он подошёл к двери. Благо, та оказалась не заперта, поэтому он тут же приоткрыл её, заглядывая внутрь. За фортепиано сидел Соу Хиёри, что абсолютно не удивило Тсукими. Он с чувством играл отдалённо знакомую мелодию, и Шин наконец понял, где слышал её прежде. Тогда… в особняке, месте, из которого чудом удалось сбежать. Что ж, картина готова — он полностью и безнадёжно попал. Прямо как в тот раз, несколько месяцев назад. До ужаса комичная ситуация: Шин так старательно избегал проблем, избегал Хиёри, и вот снова оказался пойманным, загнанным в угол. Сдерживая истерический смешок, он закрыл дверь обратно, облокотился о дверь и медленно съехал на пол. Шин обхватил голову руками, беззвучно смеясь, что было скорее похоже на припадок. Ему конец. Это конечная! Он больше никогда не сможет уйти отсюда — Соу учится на своих ошибках и в этот раз наверняка не оставит лазеек. Что теперь делать? Почему никто просто не может сказать, что нужно делать в такой ситуации?! Через несколько долгих минут мелодия затихла, и в дверь постучали: — Ты уже проснулся? Я зайду, или сам откроешь дверь? Тсукими встрепенулся, в момент оказываясь на ногах, словно до этого ничего и не происходило. Может, Хиёри заметил, как он выглядывал из своей комнаты. Он ничего не ответил, лишь протянул кисть к ручке двери, открывая ту и встречаясь взглядом с человеком, которого желал видеть меньше всего. На нём была чёрная рубашка — необычный выбор, так как Шин знал, что тот больше предпочитает светлые оттенки — и такого же цвета джинсы. Соу выглядел достаточно отдохнувшим, чего нельзя было сказать по Шину. Тсукими всегда было сложно долго смотреть собеседнику прямо в глаза, и этот раз — не исключение. Он отвёл взгляд в сторону, пока удивление на лице Хиёри не сменилось на чистое ехидство. — Рад видеть, что ты в порядке, — он склонил голову набок, мило улыбаясь, отчего Шин на секунду метнул взгляд в его сторону. — Я рассчитал дозировку, но твой организм справился с этим даже лучше, чем я ожидал. Уверен, ты уже понял, что произошло, не так ли? — О, ты прав. Ты снова похитил меня, будто нашёл потерявшуюся зверушку на улице, — оскалился Тсукими, чем застал Соу врасплох. Это продолжалось лишь секунду, вслед за этим Хиёри занёс руку над головой Шина, дабы потрепать его волосы, но остановился. — Ты правда считаешь меня своей собакой? — Нет, почему же. Ты человек. Я не очень-то люблю животных, знаешь ли, — возмущённо пробормотал он, оттягивая волосы на затылке Тсукими. Не больно, скорее унизительно. — Тебя — люблю. Разве это незаметно? Шин поймал его руку на своей голове и резко убрал её от себя. — Ты правда не понимаешь? Это никак не любовь, ты просто издеваешься надо мной, — попытался вразумить его Шин. Кажется, всё было бесполезно. — Я нравился тебе. И нравлюсь сейчас. Тсукими опешил от такого заявления, явно недовольный выводом, что сделал Соу. Да, есть правда в том, что он нравился Тсукими в старших классах, но всё это закончилось тогда, когда Хиёри неожиданно ответил взаимностью, пугая своей одержимостью. Вот оно, именно одержимость, а не любовь. — К-какого?! Ты насильно притащил меня сюда и говоришь о любви? Серьёзно? Что вообще в твоем понимании «любовь»? Меня тошнит от этого, — возмущённо ответил он, отворачиваясь. — Доволен ответом? Выпусти меня отсюда прямо сейчас. — Называй это как хочешь, мне плевать. Когда-нибудь ты поймёшь меня. Поймёшь, что я имел в виду. Именно ты всегда был тем, кто издевался надо мной. Теперь же возрадуйся! Твои чувства взаимны, — Хиёри говорил это таким тоном, словно объяснял ребёнку простые истины. — Что, хочешь уйти? Так попробуй, я не держу тебя. Шин недоверчиво взглянул в глаза Хиёри, но там было лишь блаженное спокойствие. Неужели он это серьезно? — Ну же, чего ты ждешь? Я отпускаю тебя, попробуй отыскать выход. Ты же любишь игры, Шин? Так вот, это одна из них. Выиграешь — сможешь уйти… Но если проиграешь, то останешься со мной. Выбор за тобой. Тсукими поочерёдно смотрел то на Соу, то на интерьер, по-видимому, гостиной, что находился впереди. Большой дом, в котором точно много комнат. Он заметил несколько дверей перед собой. Что ж, вероятно, одна из них может приблизить его к свободе. Заламывая руки от предвкушения, он раздумывал над вопросом, который интересовал его очень долго. Что он чувствовал к Соу на самом деле? Ненависть, страх, влечение — всё смешалось в один сплошной комок нервов, что вот-вот выйдет из-под контроля. Это невозможно, и Шин не может понять, что с ним происходит. На губах ещё будто чувствовался отпечаток губ Хиёри, но сердце трепетало скорее от боязни за свою жизнь, чем от странных чувств. — Нервничаешь, хах? Может, ты уже передумал уходить? — насмешливо спросил Соу, возвращая Тсукими в реальность. — Мне интересно, о чём ты думаешь прямо сейчас. Как жаль, что я не могу прочесть твои мысли. С этими словами он взял подбородок Шина одной рукой и поднял его вверх, чтобы вновь поймать взгляд. Своеобразная психологическая манипуляция, не более, — по крайней мере, так думал Тсукими. Большим пальцем Хиёри оглаживал нежную кожу лица. — Даже не думай, что я так просто сдамся, — воспротивился Шин, чем вызвал у Соу удовлетворённый смешок — было так волнительно наблюдать, как на очаровательном личике постоянно сменяются эмоции. Сара, например, никогда не показывала себя настоящую — понимала, что это может обернуться против неё, поэтому Хиёри правда успел соскучиться по нормальным, человеческим, живым эмоциям. И дело было вовсе не в том, что именно он сам их вызывал и именно у Шина, нет! Просто есть нечто завораживающее в этих попытках огрызнуться, словесно отомстить… Не то чтобы это действовало, но сам факт того, что Тсукими так яро пытался сопротивляться, вызывал у Хиёри упоительное наслаждение. Он был готов вечно слушать реплики, да даже оскорбления, которые нарочно или нет срывались с губ Шина. Особенно приятное было то, что в конечном счёте парень ответит за свои слова, вот только понравится ему это — тот ещё вопрос. Шин ловко выбрался из рук Хиёри, игнорируя покалывающие ощущения в тех местах, где они касались. Соу всё так же стоял у дверного косяка, явно наслаждаясь своим положением. Похоже, он не спешил уходить — главной его целью было наблюдение. Чисто профессиональный интерес, подкреплённый толикой нежных чувств, что в легкомысленных книжках кличут «любовью». Для него это было сродни охоты на желанную добычу. — Тебе лучше поспешить, — как бы невзначай произнёс в спину Хиёри, обращая внимание на свои наручные часы. — Времени не так много, как ты думаешь. Шин замер у выхода из комнаты. Медленно оборачиваясь, он переспросил: — Время? Но мы не договаривались, что это на время… — Ты даже не дослушал меня. «Можно подумать, ты всегда говоришь что-то важное», — подумал Тсукими, так и не решаясь сказать это вслух. Любая неправильная фраза могла послужить спусковым крючком к ужасным действиям. — У тебя есть… дай-ка подумать, — Соу приблизился к парню и, вставая за спиной, наклонился к уху, обдавая его тёплым дыханием. — Минута. Шестьдесят секунд на то, чтобы найти выход отсюда. Ну как, справишься? Шин ничего не ответил, лишь собрался с мыслями. В голове у него была лишь Канна, которую он оставил совсем одну. Хотя бы ради неё Тсукими приложит все усилия и сбежит отсюда, чего бы это ни стоило. Почему-то сейчас, в этот момент, он ощущал себя достаточно способным, чтобы справиться со всем. Но кое-что всё же его смутило — это реакция Хиёри. Соу, который рисковал многим, чтобы похитить Шина, попросту не мог бы позволить ему взять и уйти. Ни о какой игре, выигрыше или поражении и речи идти не могло — Тсукими вовремя понял это. А что было бы, если бы он снова слепо доверился, забыв о том, какие люди его окружали? Это заставило Шина опустить руки, до этого сжатые в кулаках. В такой ситуации никому нельзя верить. Даже самому себе. Он остался стоять у выхода, пока Соу терпеливо ждал, смотря на него из-под ресниц. И Шин досрочно принял поражение, подбадриваемый собственными хаотичными мыслями о том, что это было правильное решение. Оно было правильным хотя бы потому, что не вселяло пустую надежду, ведь в конце концов его ждало бы только разочарование. — Разумно, Шин, — похвалил его Хиёри, не скупясь на аплодисменты, которые в этой ситуации смотрелись донельзя комично. — Не ожидал, что ты сделаешь правильный выбор. Ты прав, я не позволю тебе сбежать. Ты обязан знать, что принадлежишь мне. Если бы была возможность оповестить весь мир об этом, я бы наверняка так и сделал, — ледяной тон вновь просочился сквозь его привычную манеру общения. Он не шутил, и это заставило Тсукими невольно сжаться — разница между их положениями была очевидна. — Просто скажи… пожалуйста, просто скажи, что с моей сестрой всё будет хорошо, — на последних словах голос Шина предательски дрогнул, но он поспешил скрыть это за кашлем. — Кизучи… — протянул он со странной интонацией, которую парень так и не смог понять. — Сара найдёт с ней общий язык, я уверен, — неоднозначно ответил он, на мгновение задумавшись. Затем смахнул секундное оцепенение и вернул лицу прежний задор. — Забудь о ней, у тебя в любом случае больше не будет возможности вернуться. Тсукими до боли сжал правую руку, справляясь с внутренней болью, стараясь отвлечься, отстраниться, чтобы сохранить здравый рассудок. С каждой секундой нахождения в обществе этого человека его состояние становилось всё более нестабильным. — Итак, напротив этой комнаты есть ещё одна. Она почти такая же, как и эта, но некоторые различия между ними ты заметишь сам. Пойдем со мной, я покажу, — Соу приглашающе указал на пространство снаружи, и Шину ничего не оставалось, кроме как подчиниться. Было ужасно темно, и Тсукими осознал это только когда оказался посреди коридора со множеством комнат в полутьме. Источниками освещения являлись настенные бра, создававшие своей формой причудливые тени. Ни намёка на дневной свет, словно всё это место — какое-то подвальное помещение. — Почему здесь нет окон? — спросил Шин, обращаясь к Хиёри. — А ты сам как думаешь? — парировал он. — Здесь есть окна, просто они заколочены. Шин мысленно усмехнулся: «Ну конечно! Тогда было бы слишком легко сбежать отсюда». Он прошёл вглубь коридора и столкнулся с единственной дверью, ведущей в тупик. Надавив на ручку, Тсукими легко открыл её. Интерьер и правда практически ничем не отличался от той комнаты, в которой он очнулся. Такая же кровать, софа, прикроватные столики… За исключением одного «но»: здесь не было того большого окна, которое было там, — лишь маленькое окошко, что обычно ставят в ванной комнате. — Да ты издеваешься… — фыркнул Шин, обуреваемый злостью из-за безысходности. Опрометчиво было думать, что Соу не продумает этот момент. Только собрался Тсукими хорошенько врезать — насколько бы хватило сил — по лицу самодовольного Соу, как вдруг осознал, что остался совершенно один. Разглядывая комнату, он не заметил, как Хиёри покинул его и направился в совершенно неизвестном направлении. Из помещения вели еще три двери. Парень направился в одну из них, попадая в своеобразную библиотеку. Несколько высоченных полок, битком забитых книгами, занимали практически всё свободное место. Недалеко от них располагались два изящных кресла, столик и напольный светильник. Искусственное освещение уже начинало порядком надоедать, а если учитывать то, что Шин не был уверен, на сколько времени он здесь застрял, раздражение сочилось из каждой клеточки его тела. Следующая дверь вела в ванную, где Тсукими и обнаружил свою одежду, в которой попал сюда. «Хоть какая-то связь с реальностью», — внезапно пронеслось в голове. В отличие от общей угнетающей атмосферы в других комнатах, здесь было более-менее комфортно. Кофейно-бежевая плитка действовала как панацея. Здесь отсутствие дневного света ощущалось терпимее. Он вернулся обратно в главную комнату и тут же упал на кровать, распластавшись на ней в позе морской звезды, однако сейчас ему было не до этого, сейчас самое главное — понять, что делать дальше. Эта ситуация… Абсолютно всё выглядело как несмешная шутка, придуманная кем-то свыше. Казалось, посмеёшься в ответ, и этот некто обидится, пошлёт в качестве наказания что-нибудь ещё более ужасное. У Шина не было сил останавливать поток странных мыслей, сменяющих друг друга, не было сил устраивать сцены, кричать, паниковать. Последнее, чего он хотел, — это навлечь на себя гнев Хиёри. Уже падая в объятия сна, он решил продолжить исследовать это место немного позже — возможно, в какой-то из открытых дверей окажется подсказка…***
Канна не могла найти себе места последние несколько часов. Шин давно должен был вернуться, и то, что его все ещё не было, заставляло её сильно переживать. Не то чтобы она не в состоянии позаботиться о себе сама, но всё же непривычно находиться в квартире в полном одиночестве. Кизучи успела переделать всевозможные дела по дому — она старалась хоть как-то помогать брату, — однако стрелки неумолимо двигались вперёд, а ничего вокруг не менялось. Телефон выключен, и дозвониться до Тсукими было невозможно. Канне хорошо было знакомо чувство навязчивой тревоги, разъедающей всё внутри. Когда время перешло за полночь, она поняла, что лучшим решением в таком случае будет звонок в полицию. Но тогда есть немалый шанс, что её заберут и вернут семье, и мысль об этом заставила на секунду остановиться: «А что, если брат скоро придёт, а меня уже не будет?» Она сидела на диванчике в гостиной, поджав ноги к груди и опустив на них голову. За окном шёл всё не унимающийся дождь, что грозил затопить собой улицы и дороги. Зима подготавливалась к завершению своего правления, но погода как будто становилась всё более скверной. Где-то вдали прозвучал особенно громкий раскат грома. Канна поспешила к окну, чтобы посмотреть на молнию, — природные стихии всегда завораживали её. Свет в прихожей мигнул несколько раз, а затем раздался непродолжительный звонок в дверь. «Это брат!» — тут же подумала Кизучи и, не скрывая улыбки, побежала открывать. Но улыбка растаяла так же быстро, как и появилась, стоило ей увидеть нежданную гостью. — Привет, Канна, — осторожно произнесла Сара, пряча глаза. По кожаному тренчу стекали капли воды, а сама она выглядела так, словно забыла про существование зонта: причёска растрепалась, тушь на глазах потекла, превращаясь в бледные чёрные полосы на щеках. — Извини за беспокойство. Могу ли я войти? Словно выйдя из транса, Канна тут же спохватилась: — Конечно-конечно, — взяв зонтик из рук Чидоин, она пригласила её зайти внутрь. — Почему ты здесь? — растеряно спросила Кизучи, предлагая девушке чистое полотенце. Она не проронила ни слова. Тем не менее Канна уже была знакома с Сарой, и она прекрасно помнила, как та помогла ей в своей время. — Мне нужно с тобой серьёзно поговорить, — начала Чидоин ровным голосом. Канна насторожилась, не зная, чего можно ожидать дальше. — Но для начала — прости меня. Знаю, возможно, я показалась тебе неплохим человеком… однако мне бы хотелось, чтобы ты перестала заблуждаться на мой счёт как можно скорее, — Сара тяжело вздохнула, касаясь рукой лба. — Что? О чём ты? Я не виню тебя ни в чём, тебе нет нужды просить прощения, — на эти слова девушка лишь покачала головой, кусая губы. Кизучи действительно выглядела озадаченной, но она пыталась понять, что имела в виду гостья. — Пойдём, присядем где-нибудь. Ты выглядишь уставшей. Сара кивнула, и Канна повела её на кухню, где было теплее всего. — Мне трудно подбирать правильные слова, учитывая то, что в «моём» мире за правду жестоко наказывают… Но мне нужна твоя помощь. Это напрямую касается Шина. В какой-то степени я виновата в том, что его сейчас нет рядом с тобой, — почти прошептав последнее предложение, Сара резко подняла голову, смотря на замершую на месте Кизучи. — Я не знаю, я просто чувствую себя ужасно, я… — Эй, постой. Расскажи всё с самого начала, — пряча внутреннюю тревогу в голосе, успокаивающе попросила Канна. — Я изо всех сил постараюсь помочь, ты только расскажи, что случилось…