Наруто. Явление косы Смерти

На равнине близ города Танзаку. – Наруто! – полный скорби и отчаяния крик разнесся над полем, заглушив звук сражения двух звериных боссов и грохот применяемых техник. – Ах-ха-ха-ха! Еще один! Еще один твой ученик сдох! – выкрикнул Орочимару-саннин, сбросив отвлекшегося бывшего товарища со спины змея Манда, на котором они сражались. – Поверь, ты его несильно переживешь! – глухо прорычал Жабий Отшельник, сводя руки в молитвенном жесте, – Сенпо. Гиблые Жабьи Топи. Природная чакра, захваченная техникой Мудреца, вскипела, повинуясь воле заклинателя. Стоило его стопам коснуться земли, как мир начали искажаться. Твердая как гранит земля, высушенная беспощадными лучами солнца, поплыла, обращаясь водоворотом грязи и болотных вод. Изначально маленькое пятнышко стало разрастаться, втягивая все больше и больше территорий, за несколько секунд поглотив круг диаметром в полтора километра. Все присутствующие ощутили, как в пределах действия колдовства потемнело небо, а тела стало тянуть к земле с утроенной силой. И если гигантская жаба с татуировками якудза во всю спину от произошедших перемен только победно взревела, то вот остальным участникам сражения все это было явно не по нраву. Змей с чешуей, словно сложенной и стальных щитов, отливающих благородным фиолетовым цветом дорого воронения, начал тонуть в «болоте». Орочимару-саннин впервые с момента начала сражения спрятал внутрь себя лезвие Кусанаги и одну за другой принялся зажигать вокруг себя печати фууин и все это без помощи рук, на одной голой воле. И в центре всего продолжал стоять, сведя ладони вместе Джирайя, из глаз ушей и уголков рта текли тонкие стройки крови, ведь даже ему тяжело было призвать столь могучую технику будучи отравленным, но сегодня ему было все равно. Орочимару должен был умереть, и, если для этого придется пожертвовать собственной жизнью, Мудрец с горы Мьебоку был готов заплатить столь высокую цену. Вдруг раздался оглушительный свист, и нечто с треском проломило границу, отделяющую «Гиблые Жабьи Топи» от остального мира. Секундой позже раздался грохот удара, и в битву вмешалась третья сторона, которой сама судьба велела стать участником этой легендарной битвы. Сенджу Цунаде во плоти замерла между своими товарищами по команде. Ноги ее не касались земли, так как она стояла, балансируя на рукояти монструозного молота, выполненного целиком из дерева и оплетенного вязью символов, горящих зеленым светом. И если орнамент на тонкой, можно сказать ажурной рукояти издали было не различить, то вот печать на каждой грани молота, образующая по паре символов «отрицание» и «гармония», была маяком в колдовском полумраке. Первым непродолжительное молчание нарушил виновник происходящих событий – Змеиный Мудрец. Видимо посчитав, что наведенной защиты достаточно, он обратился к людям, связь с которыми он разорвал годы назад будучи… во многих смыслах другим человеком. – Надо же как все удачно случилось! Уже и Цуна-чан решила к нам присоединиться, и уже руки не дрожат и даже фамильную реликвию достала! Чудесное исцеление не иначе, а всего лишь надо было сдохнуть одному раздражающему мальчишке. Но это хорошо, что ты тут! А то наш беловолосый дружок уже начал выдыхаться, а вы вдвоем против раненого меня как раз честный расклад. Мне даже впервые за долгое время любопытно сражение, если задуматься, так странно за все эти годы мы так ни разу и не сряжались насмерть! – окончание фразы совпало с началом перехода в режим мудреца. – Не поддавайся на провокацию Джирайя! Я стабилизировала состояние Наруто с помощью ожерелья дедушки, надо только завершить эту затянувшуюся драму, и мы его вылечим! Я не позволю ему умереть! – прыжком переместившись на кончик рукояти, Принцесса Слизней сложила печать концентрации, и от ромбовидной метки на лбу по всему телу разошлись татуировки, после чего чакра вспыхнула бурным костром. – Не переживай, Цунаде, я себя контролирую. Орочимару… твои кости навечно останутся в этих болотах предатель, а я еще даже не начинал! – не остался в долгу Эро-саннин, – взаимодействие элементов! Вода и земля! Нефтяное озеро. Техника, скорее всего изначально созданная для комбинирования с сенпо, не заставила себя ждать, и галлоны маслянистой вязкой жидкости рванули из недр, дополняя и без того безрадостную картину, делали ее похожей на какой-то гротескный кошмар. Последняя Сенджу и Жабий Мудрец рванули в сторону Орочимару. Битва трех Легендарных саннинов вышла на финишную прямую. ………. POV Сенджу Цунаде Печать на лбу горит. С хрустом и чавканьем из обрубка вырывается новая рука и тут же отправляет этого мелкого подонка в полет. – Шизуне, присмотри за Наруто, пока я… Как он там сказал? Выношу мусор. А я уже и забыла, как мерзко ощущаются мои способности. Рука как новая и почти не отличима от старой, не присматриваясь и не заметить, что кожа на ней чуть светлее, а ногти лишены маникюра. Пару раз сжимаю кулак… Да, как всегда идеально, неудивительно, что с таким исцеляющим фактором мы возгордились, за что были наказаны и пали… От размышлений, которые после перелома моей многолетней болезни, шли необычайно легко и безболезненно, меня отвлек купол из темной почти черной энергии, возникший на месте сражения моих соратников. Самым верным наверно Джирайя впервые на моей памяти настолько слетел с катушек. И кто бы мог подумать, он завершил это! Нет, безусловно, времена, когда я считала его тупоголовым извращенным бездарем, остались даже не в прошлой жизни, а еще дальше, но когда я слушала его выкладки об идеальном сенпо… Они казались мне, кхм, излишне смелыми, но действительно смог через природную чакру сплести землю, воду и пространство. Пока глаза наблюдали за развернувшейся сценой, руки действовали сами по себе, как будто и не было многих лет простоя и хирения. Нет, надо быть честной с собой, сейчас я слаба. Понадобится время и немалые усилия, чтобы вернуться в форму, и, если бы не несколько моих козырей, то соваться в битву было бы самоубийством чистой воды, ведь ни Джирайя, ни Орочимару не прекращали своего развития ни на день. Собственно, именно одного из таких джокеров я и планировала вытащить техникой призыва. Муторная череда ручных печатей завершилась хлопком о землю, после чего мне самой пришлось отскочить слегка в сторону, потому что при неаккуратном использовании призванная из особого хранилища вещь могла прибить и меня. Когда туман вокруг точки прокола рассеялся, там неподвижно покоилась лишь одна вещь – Молот Правосудие Сенджу. Один из фамильных артефактов, не только пришедший из глубины веков, но и улучшаемый каждым следующим лидером клана. Вырезанный из цельного куска «Божественного древа» или «Дерева-бога» (до конца неясно слишком уж архаичный язык использовался для описания этого творения впервые), чтобы это не значило, он обладал несколькими главными функциями, которые мне было под силу контролировать. Это развитие ниндзюцу, изменение формы, а также стабилизация тока чакры в теле владельца. За мгновение до касания резной рукояти ладонь ударило током неуверенности. А смогу ли я? Но тут же любые сомнения были задушены усилием воли. Не разменявший и пятнадцати зим паренек не побоялся прикрыть собой старую дуру, переживая за оставшихся позади близких, как я могу позволить себе смалодушничать и отступить?! Пальцы сомкнулись на будто дернувшейся навстречу ручки молота. Волна зеленоватой чакры прокатилась от меня по всему артефакту и ушла в землю. Руны и печати загорелись мерным светом молодой зелени, а где-то на периферии сознания послышался довольный драконий рык. – Прости, давенько ты не видел срединный мир… Но ничего, сегодня мы будем охотиться на Большую змею! – довольный рык повторился, и уже как-то ближе. Жуткая все-таки штука. Чем бы ни было это растение, отдавшее часть себя старым мастерам, но я рада, что в наше время таких реликтов и не осталось. Кстати, поговаривают, что потерянный Гунбай Учива был выполнен чуть ли не из той же древесины. Чакра, взбесившаяся, быстро пришла в порядок, а значит самое время выйти на сцену, и, хотя субъективно весь процесс для меня растянулся на долгие часы, в реальности не прошло и трех десятков секунд. Закинуть молот на плече и! Разгон! Каждый шаг толкает меня вперед, взрывая землю под ногами. Давненько я не работала в полную силу, и стонущие под нагрузкой тенкецу не прекращали мне об этом напоминать. К счастью, с такими мелочами я могла смириться. Когда до купола было не больше пятидесяти метров, я высоко прыгнула вверх и выставила голову орудия перед собой, и он конечно же не подвел! Со звуком разбиваемого стекла, пленка барьера прогнулась и разошлась, пропуская меня на ристалище, и тут же затянулась у меня за спиной. Приземление вышло шумным, и тут же перетекло в извращенное подобие встречи старых друзей. Короткая перепалка между нами тремя естественно ни к чему не привела и завершилась переходом Орочи в режим мудреца, воззванием Джирайи ко второй фазе его приема и высвобождением мной печати силы сотни. А затем событие понеслись вскачь. Сокращаю дистанцию шуншином и наношу размашистый горизонтальный удар. Орочи, как и годы назад, со своей змеиной ловкостью утекает от атаки, но следующее за ним по пятам облако печатей попадет под удар и сильно редеет. Правда среди кучи обманных звеньев барьера притаилась и парочка ловушек, потому я успеваю прикрыть лицо руками, а меня уже обдает жаром. Тем временем Джирайя уже заменил меня и атаковал, используя свое жабье-кемпо, смешавшая его с демонстрацией своего мастерства в фууиндзюцу. Печати сталкивались на некотором отдалении от дуэлянтов, вибрируя и вспыхивая то пламенем, то молнией, то всполохами разноцветных энергий. Орочимару тоже перестал сдерживаться, в режиме чакры мудреца он смог вернуть себе контроль над конечностями, и пусть урон, нанесенный киндзюцу клана Узумаке, все еще не давал ему складывать печати, но теперь он мог использовать против нас сен, тай и фууин -дзюцу. Скашивающий Траву Меч наконец перекачивал в руку владельца, а природная чакра уже начала закручиваться в любимый конструкт Орочи из сен-энергии – нефритовую змею. Вновь срываюсь в атаку, еще в замахе делая рукоять молота гибкой. Длинная тонкая, а главное подвижная и прочная в таком состоянии, она позволяет наносить более мощные удары, не убивает руки отдачей, ценой становится правда некоторая опасность и своевольность оружия по отношению к пользователю. Тем не менее три последовательные атаки врезаются в поверхность полупрозрачной змеи, раскалывая ее на части, четвертая атака, нацеленная в голову нукенину сталкивается с острием меча. Я оказалась отброшена в сторону и сразу ушла в глухую оборону, защищаясь от потока яростного синего огня, исторгаемого из застывшего в воздухе кровавого начертания. За то, чтобы временно избавиться от меня, хитрый змей заплатил пропуском в клинч Джирайи. Проколов кулаком объятым словно шилом щиты бывшего друга, он прорвался к нему и в плотные, железные тиски схватил руку с мечом. Правда, за счет запредельной гибкости и прочности тела вывернутое запястье не стало хоть сколько-то большим неудобством. Я уже успела развеять кровавую печать Орочимару. Все же из нас двоих в кровавом колдовстве лидерство за мной. Подхватив поданную идею, притянула остатки не выгоревшей в колдовстве крови и, усилием воли открыв себе вену, окружила руку паутинкой собственной алой жидкости, подготавливая тауматургический удар. Это требовало времени, а значит, возникла возможность понаблюдать за еще не разовравшейся сшибкой. На мгновение мне показалось, что все это сон, на месте двух постаревших мужчин, частично потерявших человеческий облик, стояли два сироты с такой разной, но такой похожей судьбой. А ведь в один из первых дней они так и сцепились прямо как сейчас, удерживая друг друга и бесконечно нанося все новые и новые удары. Наваждение спало так же быстро, как и началось, разбитое криком Джирайи. – Закройся! – только сейчас я заметила, что уровень чернильно-черной маслянистой жидкости, призванной им все это время только прибывал и по всей видимости в этот момент достиг удовлетворяющего Джирайю, и он начал действовать. Ощутив приближение опасности, я выставила молот перед собой воткнув навершием рукояти в землю, и, не теряя ни секунды, начала призывать одно защитное дзюцу за другим, включая кровавые барьеры. Через секунду поле битвы обернулось огненным адом. Началось все с того, что, продолжая удерживать Орочимару подле себя, жабалюб сложил печать конфронтации. Звук до меня уже не дошел, и только по растрескавшимся губам я прочитала название новой техники. – Стихия Огня. Рассветное цветение алого лотоса. Звуки исчезли, чтобы вернуться ревом пламени. На месте этого дуэта появилась скульптура, буквально отлитая из потоков пламени и выглядящая как бутон лотоса. Не спеша, с неестественной плавностью лепестки алого цветка принялись распускаться, планомерно повышая температуру окружающего воздуха. В какой-то момент показалось, что этим все и ограничится, но не прошло и доли секунды, как первый язычок огня робко коснулся, словно пробуя на вкус черную смолистую жидкость, заполнившую все вокруг. И выпущенному на волю зверю понравилось поданное угощение! Бушующая стихия начала яростно пожирать это вещество, распаляясь и расширяясь еще больше. Последним, что мне удалось увидеть это, что эти дьявольские чернила двинулись, начав стягиваться к центру, туда, где царило само жаркое пламя. А затем обзор заградил океан огня. До боли сжав в руке «Правосудие», я вливала чакру как из источника, так и из Бякуго, поддерживая разрываемые огнем барьеры, но даже так полностью закрыться мне не удалось. Руки оказались обожжены от ногтей до локтевых суставов, но тут же начали восстанавливаться. Долгих пятнадцать минут мне пришлось играть роль черепахи, варящейся в собственном панцире, прежде чем вал огня не начал спадать, постепенно отступая в небытие, из которого пришёл. Воздух вокруг искрил от количества пропущенной через него чаркы и бугрился, искажаясь под воздействием сверхвысоких температур. В центре выжженого начисто куска степи продолжали стоять двое. Игнорируя возникающие и тут же заживающие на кожи волдыре, я переместилась ближе. – Кх-х-а-а, да, все же иногда меня пробирает гнев от того, насколько ты стал силен, Джирай, – Орочимару выглядел плохо. Белая чешуя местами обратилась в угли. Права рука, державшая Кусанаги и перехваченная вторым саннином, была сожжена до черноты. Он серьезно сбросил в весе, видимо экстренно обращал собственные мышцы в энергию для выживания в эпицентре техники. Глаза были налиты кровью, но целы, будучи прикрытыми левой рукой, а вот рот и губы спеклись в сплошную бурую массу, которую он не без труда разлепил для своей тирады. – Эх-х-хы, тебе еще повезло, – Джирайя сам был несильно лучше и тяжело и часто дышал, – что я. Пока так и не смог повторить. Все свойства, найденного мной в странствиях вещества. Может быть, оно и не горит с такой силой как то, что создал я, но горит по несколько часов. Беловолосый тоже был не в лучшей форме на данный момент. Черт, не отрави я его, предложи ему нормальную совместную атаку, предатель был бы мертв, а Наруто и он сам целы. Надо скорее ему помочь. Левая рука была в состоянии идентичном таковому у правой руки Орочи. А вот остальная часть тела оказалась защищена куда лучше. Скорее всего из-за жидкости болотистого цвета, стекавшей с его тела. За мгновение до полного воплощения Лотоса, он успел применить еще и сендзюцу – технику амфибии, призвав одну из жаб мудрецов, вошедшую с ним в контакт и прикрывшую от урона собственной техникой. В этом бою он был готов выложиться на полную, перейдя в режим Мудреца. Об этом говорили увеличившийся в несколько раз и покрытий бородавками нос, частокол острых зубов во рту и жабоподобные глаза. Манда и Габамунта давно покинули этот мир, прервав свое сражение из-за «накалившейся обстановки», а потому сейчас на искалеченной огнем пустоши установилась тишина, нарушаемая лишь треском прокаленной на несколько метров в глубину деформированной земли и шипением гейзеров разогретого воздуха, врывающихся из открывающихся трещин. – Последние слова, Орочимару… – не смотря на всю принесенную боль, Джирайя все еще чувствовал остатки привязанности к первому и единственному другу. – Ку-ку-ку, – жутко рассмеялся почти поверженный мудрец, –но не смотря на всю силу ты так и остался дураком! Казавшаяся омертвевшей рука метнулось в сторону лица оппонента в хлестком ударе пальцами, сложенными в странной мудре и окутанными багровой энергий. Но цели удар не достиг. На плечи упала еще одна тяжелая и агрессивная аура, глаза ослепило белой вспышкой, а тело Орочи отлетело на добрых два десятка метров. Между ними теперь стоял Наруто. – Хох, хорошо, что я решил немного прогуляться и проконтролировать. – Наруто!? Что ты творишь! Тебе нельзя двигаться и тем более использовать чакру! – первым моим порывов был скорее остановить дурака. Он обернулся на мой голос, и я застыла как вкопанная, это был не Наруто. Он выглядел как Наруто, звучал как Наруто, пах как Наруто, даже имел дыру в груди, словно пробкой заткнутую чакрой Первого Хакаге выпущенной ожерельем, но при этом не являлся учеником моего друга. Холодные и безэмоциональные глаза с вертикальными веретенами зрачков и клубящейся в них тьмой выдавали его с головой. Только осознав это я поняла, что именно он является источником этой жуткой и ядовитой чакры. Это был не Наруто, а Девятихвостый захвативший его тело! ……………. Он снова падал сквозь толщу воды. Обитателям этого места было странно видеть эту душу снова тут, ведь те, кого забрал Ловчий, обычно если и возвращаются, то эоны лет спустя, а его не было лишь пару лет. Ничтожно малый срок для слуги Ловчего. Вдруг глубины, формирующие это пространство, дрогнули. Кто-то почувствовал биение этой души и пытался пробиться с другой стороны, тревожа тех, кого тревожить не стоит… Но вот их пространство осветил черный свет, и нечто дернуло его обратно. Так-то лучше, это место не предназначено для игр и выяснения отношений. Тихие глубины должны оставаться тихими и даже Ловчему и его слугам непозволено слишком сильно вмешиваться в великий поток. …………….. Сущность, принимавшая облик прекрасной девушки в кимоно, продолжала сжимать в своих руках человека, на котором держалась главная ставка последней тысячи лет. Черная кровь заполнила всю платформу и даже начала капать в бескрайний океан. Естественно на материальном уровне никакой крови не существовало, но главное, что она была тут – в чертогах души. И была маленьким хитрым контрабандистом, везущим свой товар через кордоны и границы. Товаром же была энергия биджу. Ядовитая и разрушительная она проходила сквозь возведенные бессознательным мальчиком фильтры и становилась менее вредной для слабого смертного тела. Так это работало обычно. Юноша просил и получал то, что хотел. Так было каждый раз, но не сегодня. Сегодня он не мог попросить физически, мальчик, когда-то несший имя Черной Звезды и известный сейчас как Наруто, был ранен запретным дзюцу, поэтому его верная поминщица не могла остаться в стороне. И уж тем более не могла рисковать своим благополучием, а значит вместе с энергиями в его тело вливались и мельчайшие кусочки души хвостатого зверя. Раньше она такого не умела, да и побоялась бы делать. Но этот гость из другого мира дал ей совершенно иной взгляд на душу и собственное существование. Именно изучая его память и сущность, она получила озарение, как в случае чего подстраховать парня до тех пор, пока он не вошел в силу. Девятихвостая безусловно отдавала себе отчет, чем такое грозит в долгосрочной перспективе, но была готова идти на такие риски. Чем больше черной крови впитывалось внутренним миром ее Партнера, тем больше мельчайших частиц души заполняло его тело. Конечно же, пройдет не так много времени, и душа хозяина тела впитает их, сделав частью себя, но пока он слаб и ранен, а она чувствует части собственного духа, что даст возможность управлять телом! – А я говорила, что в следующий раз я сделаю все, чтобы разобраться с этой угрозой. Хорошо, что теперь я могу больше, а он меньше. Так что спи моя надежда, а я… А я пока побушую немного. Называемая Кьюби закрыла глаза и затем впервые за чертову дюжину лет открыла их в реальном мире. – Мф-ф-ф! – вдохнув воздух полной грудью она аж зажмурилась от удовольствия. Тело биджу прекрасно. Сила. Скорость. Объемы чакры. Неуязвимость к большей части энергий. И все это наглухо перечеркивалось одним фактором. Безумием. Находясь в своей истинной форме, хвостатому зверю приходилось тратить годы после возрождения на то, чтобы усмирить дух. Последствия их некоторой неполноценности. Да их отец – Мудрец Шести Путей был силен и мудр, но даже ему, взошедшему на вершину мира и шагнувшему дальше, было не под силу создать полноценные души из разорванного Десятихвостого. Да, он дал им личности, разум, самосознание, но это не закрывало дыру в душе. В итоге получалось так, что за тысячи лет жизни… Кьюби не было уверена, что за эти тысячи лет наберется годков хотя бы на человеческую жизнь, в которые она не страдала, а радовалась жизни. Зная это, ничего удивительного, что даже так, открыв глаза в теле своего партнера и тюремщика, управляя телом через громоздкий костыль и чувствуя все как сквозь плотную ткань, она все равно была счастлива ощутить реальный мир. Земля была сырой, влажной и жирной, но времени на созерцание у нее не было. С востока тянуло жаром огня, и судя по доносящимся оттуда эманациям чакры полыхало там уже минут десять. Стоило поспешить и обезопасить носителя. Слегка повернув голову в бок, она столкнулась с ошарашенным взглядом молодой целительницы. Девушка была напугана и шокирована, чтобы понять, что выбило ее из колеи сильнее внезапное «воскрешение» коматозного пацана или исходящая от него аура. Улыбнувшись (оскалившись) лучшей улыбкой, подсмотренной ею в воспоминаниях Наруто у любителя латексных костюмов, и показав девочке большой палец, она встала и, предусмотрительно прислонив указательный палец к губам, попросила ее молчать. Распрямившись Наруто-Кьюби начал осматривать свое тело. Отзывалось оно неохотно, а потому ток чакры был увеличен, что тут же привело к изменениям в теле. Сначала он-она ощутили мощный отток чакры в районе до сих пор отсутствующего сердца и, посмотрев вниз на грудь, обнаружила причину. Артефакт, оставленный Сенджу на шее молодого Хатаке, слетел со шнурка и, зависнув в центре раны, начал поглощать ощутимые даже по меркам джинчурики объемы чакры. Понять, какие процессы протекали внутри него, было категорически невозможно, но внешние проявления более чем устраивали Кьюби. Кулон начал расширяться и перестраиваться до тех пор, пока не закупорил сквозную рану с обоих концов. Каким бы образом создатель это не провернул, но через эту пробку, заменившую сердце и часть легкого, уже побежали кровь и кислород. Этим изменения в теле не ограничились: ногти удлинились и заострились, как и зубы. Волосы снежным водопадом спустились до поясницы. Глаза засветились красным светом. Попрыгав на месте и вновь почувствовав тело, Лиса пришла к выводу, что у нее есть примерно пять минут, после чего естественные механизмы защиты души возьмут свое и оборвут этот канал связи. Обернувшись покровом из собственной чакры, одержимый духом Девятихвостой юноша понесся в сторону, где ощущался человек, из-за которого он оказался в такой ситуации. Пара разделявших их километров оказалась преодолена за считанные мгновения, и как оказалось спешка была не напрасной. Стоило ему проскочить истончившуюся границу распадающейся техники, как он увидел переполненный тьмой и кровью удар, направленный прямо в голову учителю истинного хозяина тела. Рывок и простой удар ногой. Звук хруста костей Орочимару. Прекрасно! Они ослабили его достаточно сильно, осталось только оборвать его жизнь и не дать помереть этим старичкам полюбившимся Наруто. Потомок пленителя что-то прокричала ему в спину. Хорошо наверно, что она и близко не так сильна, как ее дед. Или может быть плохо? Все же у древнего демонического зверя не было до этого возможности смотреть на вещи с позиции интересов людей, а перестроиться на такое мышление дело небыстрое. Как бы то ни было, быстрого взгляда хватило Главе Сенджу, чтобы увидеть, кто сейчас у руля. – Цунаде-сан. – Девятихвостый? – недоверчиво обратилась она в ответ. – Постойте в сторонке и помогите Джирайе-сану, он еле стоит на ногах, – к счастью, у умной женщину желание спорить не возникло, и она спиной двинулась в его сторону, а вот сенсей подкачал. Кьюби как раз добежала до еще не пришедшего в себя Орочимару, когда, выставив целую руку перед собой, Джирайя материализовал вокруг нее каскад из печатей и направил в сторону «одержимого». Шесть полос синего цвета возникли вокруг Наруто-Кьюби и ринулись к нему со всех сторон. Фууин, призванное разве что не теряющим сознание саннином, естественно не могла надолго сдержать существо, которое в данный момент соответствовало джинчурики, выпустившему от четырех до пяти хвостов разом, но формирование концентрировавшейся в ладони микро-биджуджамы сбило. В итоге правую руку обожгло болезненным откатом от срыва техники, а живучий как таракан змей не преминул этим воспользоваться. Подпрыгнув на несколько метров вверх прямо из положения лежа, он закинул в рот горсть непонятно откуда взявшихся пилюль, полыхнул чакрой и, отлетая назад, бросил в шею Хатаке деформированный жаром, но все еще смертельно опасный клинок Кусонаги. Порвав связывающее начертание, опавшее голубыми огоньками на землю, Кьюби увела тело Наруто из-под удара Меча, скашивающего траву, не став лишний раз испытывать покров биджу на прочность. Удивило то, что прежде, чем она начала следующий ход в этой партии, Орочимару заговорил. – Ты же Биджу, да? Не знаю, как ты взял этого выродка под контроль, но давай договоримся. Ты же тоже ненавидишь Коноху, так зачем защищать их? Помоги мне, и я выполню любое твое желание. Дам все, что хочешь, только помоги мне! Тянет время? Готовит новую технику? Неважно! Пора заканчивать. – Знаешь, Орочимару, – она выпрямилась и встала ровно лицом к нему, – я правда не люблю людей, пожалуй, только Наруто смог уговорить меня на то, чтобы взглянуть на вас иначе. Но ты! Нет, все вы трое, явная антиреклама вашему виду. Дашь мне все, что захочу? Дашь то, чем со мной не смог поделиться Рикудо Сеннин? Наивный червь! Но знаешь? Наоборот, я поделюсь с тобой кое-чем. Это, можно сказать, уникальное знание, ведь количество людей, с которыми я говорил за последние две тысячи лет, очень ограничено. Ты наверно догадываешься, что, будучи запечатанным в джинчурики мы проживаем жизнь его глазами. Делим с ним опыт и знания. И многие ошибочно считают, что моим первым сосудом была Узумаке Мито. Но это не так. Первым носителем был Рикудо, и наша с ним связь была велика. А когда перед смертью он извлек меня и моих братьев и сестер, каждый из нас получил вместе с кусочком знаний, частичку его самого. Так вот, я унесла его ярость. Как тебе идея испытать ярость человека, почитаемого вами как бога? Хм, как он это делал? А! Нин. По! Ладони стремятся друг к другу, чтобы завершить круг и уничтожить врага, но между ними возникает костной шип.