На бересте

      “Сколько матерных частушек уже насобирал?”       “Только былички о внезапном отключении света. И про зятьев, которые не приезжают копать картошку. Черт, связь поганая. Погоди, попробую все же с видео, вдруг потянет”.       “Нет!”       “Почему это? Вы там с Тыквой в непотребном виде, что ли?”       “Она вчера уехала, я же говорила! Я просто… Сейчас!”       Кира вскочила с дивана и побежала в ванную прямо с телефоном. Собственной физиономии с черной угольной маской (увлажнение и энергия!) в зеркале она и сама испугалась. Быстро умывшись, вытерлась полотенцем, краем глаза наблюдая, как сообщения лезли одно на другое, выскакивая на экран.       “Кира! Что ты там делаешь?”       “Признавайся”       “Я все равно узнаю”       “Кто там у тебя?”       “Да, я ревнивый, я предупреждал”       “Ответь немедленно своему мужу!”       “Молилась ли ты на ночь?”       Она еще мокрой рукой быстро смахнула блокировку:       “Молилась, сударь!”       “Черт, я забыл, что там дальше было. Надо уже душить? Или там реплика какая-то?”       “Я тоже не помню. Кажется, он говорил “так помолись еще, но покороче”. Ща найду!”       “Сначала ответь, что ты там делаешь и с кем! И вообще, я звоню! Черт, погоди, тут что-то… Минутку.”       «Аминь» ты произносишь! Ты передумал убивать жену?” написала Кира, уже нагуглив нужную сцену.       Тишина.       Она смотрела на телефон, но ответа больше не было. Ни через минуту, ни через час. Черт! Она набрала номер Вени, но абонент оказался не доступен. Набрала снова — даже механического голоса теперь не было, только глухая тишина.       Да что за... Нет, все в порядке. Конечно, все в порядке. Он просто в деревне, там не ловит связь, такое уже было, что пропадал и все, а потом появлялся снова. Это нормально.       Он писал про грозу и отключения света. Наверое, опять что-то отрубилось. Надо… поесть. Кира пошла на кухню. Часы показывали полночь. Вздохнула, вытащила печенье. Села у окна, поджав под себя ноги.       Все-таки без Вени было грустно. Да, никто не ворочался рядом по ночам, как кит, так что ее подкидывало на матрасе; никто не вопрошал нервно утром, где его штаны (как будто забыл, что до ее появления в квартире штаны прекрасно находились); никто не падал изменившимся лицом на кровать со словами “Все пропало, мне нечего сказать миру”, только потому что нашел старую статью на тему, похожую на его собственную (и не поддавался утешениям, продолжая лежать, глядя в потолок, как Ленин в мавзолее). Никто не бухтел, чтобы она не ела за компом и не роняла крошки на клавиатуру, а то он задолбался чистить, когда у нее все зависает, да и вообще есть надо на кухне, как приличные люди. Или в столовой! — подначивала Кира. Как благородный внук благородной бабушки! Почему ты не выносишь на круглый стол со скатертью фарфоровую супницу к обеду? И фамильное серебро? И даже ешь котлету прямо со сковородки? Кто из нас питерский аристократ? А потом убегала от него по коридору, когда он грозился ей наподдать за провокации и потащить в БДТ вместо ужина. Как настоящий питерский аристократ. И да: “булка” — это не сдоба! Что вообще за выражение “батон белого”?       А еще… никто не обнимал вечером. Не приносил ей конфету со словами: “На, поешь, а то очень серьезная сидишь”. Не прижимал ее к себе во сне. Не тер спинку в ванной. Не клал ей теплую руку на живот, когда у нее все болело в первый день цикла.       Кира вздохнула и взяла еще печенье. Нет, конечно, вчера с Розой они отлично… погуляли по Питеру. И потом сидели до утра с бутылкой зевании, которую Тыкве с Кипра привез кто-то из друзей. И жарили сыр, а потом изображали танец маленьких лебедей, пытаясь сцепиться вместо рук ногами. Но все равно в пустой квартире было грустно.       Так, ну где там он! Пора бы уже наконец и проявиться. Она еще раз набрала его номер. И снова глухая тишина.       Неужели ей придется ложиться спать, не сказав ему спокойной ночи?       Кира снова взяла телефон.       “Ложусь спать, помолившись аж три раза, а Отелло куда-то пропал. Целую и люблю! Напиши, как только связь будет, а то немного волнуюсь. Спокойной ночи!”       Она быстро приняла душ и почистила зубы. Забралась в кровать, которая казалась такой пустой без него.       Проверила телефон. Ничего!       Сон никак не шел. Кира лежала и смотрела в потолок. В высоченный потолок старой питерской квартиры — с лепниной и большой хрустальной люстрой еще дореволюционных времен. От витиеватой розетки в центре, где как раз крепилась люстра, расходились линии с листьями и розами, а по углам их венчали четыре женских лица. Или ангельских? Кира вглядывалась в эти вылепленные головы, по которым пробегали сполохи неверных ночных огней. Свет фар проезжающих по набережной машин, мигающие красные отблески вывески магазина через улицу.       Черт!       Она вздрогнула всем телом, чувствуя, как чуть ли не волосы встали дыбом. Одно из лиц как будто повернулось к ней? И смотрело… трагически сдвинув брови, рот сложился буквой “о”, словно в немом крике. А за ним повернулось еще одно. И третье. И…       Кира резко села на кровати, вглядываясь в потолок, включила бра. Уф... Показалось! Вот они, головы, все смотрят, куда им положено. И рты у них нормальные, обычные, и глаза. Ерунда. Ничего страшного. Ничего.       Где этот… с позволения сказать, муж? Вот если бы он тут был, ей бы такой фигни не привиделось! Она бы тут боролась за полноценное место в кровати, на которой кто-то любил ложиться наискосок. И за одеяло, которое он вечно подгребал под себя. И выпихивала бы его лапищу со своей подушки.       Со вздохом Кира схватила телефон — хотя знала, что ничего там не увидит, потому что оповещений не было, — и тут…       “Спасай его!”       Красные буквы выпрыгнули на экран, мигая и пульсируя, словно увеличиваясь в размерах.       Она звопила, отбросив телефон, вскочила и… проснулась.       Черт. Приснится же такое… За окном занимался рассвет. Кира потерла лицо, потом потянулась к тумбочке, чтобы взять телефон, и вздрогнула. Тот лежал на полу. Там, куда она его бросила во сне.       Черт!       Она вскочила с кровати, подхватила телефон, смахнула экран дрожащими руками.       Ничего! Последнее сообщение — то самое, которое она отправила вечером. Позвонила Вене — все та же глухая тишина.       Кира побежала в ванную. Надо умыться, привести мысли в порядок, успокоиться. Веня не отвечает — ничего страшного. Разумеется, ночью никто не станет чинить электричество или ретрансляционную вышку, если ее повредило во время грозы.       Вытирая лицо полотенцем, она вышла на кухню. Надо посидеть тут, попить воды, окончательно прийти в себя… Потянулась за стаканом и чуть не уронила его на пол.       Вышивка!       Кира бросилась к стене, где висел подарок Розы на свадьбу: собственноручно вышитый ею текст того самого судьбоносного сообщения с Т9 от пьяной Тыквы.       Сбоку в самом низу было какое-то красное пятно.       Кира сорвала рамку со стены, пытаясь понять, что это может быть, но тут в гостиной раздался грохот.       Она взвизгнула в ужасе, подпрыгнув на месте и отбросив вышивку. Дыхание перехватило, реальность вокруг как будто поплыла.       Нет, это просто… что-то упало! Просто глупые совпадения! Она сама себя накрутила…       Кира заставила себя зажмуриться, несколько раз глубоко вдохнуть и выдохнуть, а потом пойти в гостиную. Никого там нет. Ничего там нет. Это глупость, глупость, глу…       Возле шкафа лежала упавшая с полки книга. Кира наклонилась, подобрала ее, мельком глянув на обложку — “Культ Шивки-колдуна в преданиях и письменных источниках Новгородской области”. Черт! Она пристроила было книгу на полку, откуда та упала, и замерла. Прямо на нее со старой фотографии смотрела Падме. И взгляд…       Да господи боже, ей уже черт-те что мерещится!       Кира поднялась, но тут же налетела на стол, ушибла коленку, прихрамывая и разозлившись — и на себя, и на все эти глупости! — снова пошла на кухню. Ну, что тут у нас? Она схватила вышивку, но никакого красного пятна на ней больше не было.       Да что за чертовщина? Что происходит? И где этот муж проклятый, почему он молчит и ничего не пишет, черт, да хоть как-нибудь бы связаться!       Выпив стакан воды, она снова вернулась в комнату, залезла в кровать, натянула на себя одеяло. И…       Тут же вскочила и принялась яростно кидать в рюкзак необходимые вещи.       Спаси его… спаси его… спаси его!       Словно какой-то отчаянный хор из греческой трагедии повторял в ее голове эти слова на разные лады.       В ушах звенело, она старалась не смотреть по сторонам, потому что казалось, что лепнина снова ожила, что четыре женские головы смотрят на нее, что весь воздух в квартире как будто пульсирует тревогой.       — Ладно! — яростно выдохнула Кира. — Я поеду! И пусть он только…       Она схватила телефон, вызвала такси через приложение. Открыла расписание электричек. Задала маршрут. Так, отлично: вот эта, потом пересадка. И ждать не долго. Только бы на вокзал успеть.       Подхватив рюкзак, она захлопнула дверь, заперла ее и подергала на всякий случай, а потом слетела вниз, где ее уже ждал таксист.       

***

      Электричка останавливалась у каждого столба. А потом ползла еле-еле. Вагон был полупустой, но все равно дышать было нечем, и солнце палило немилосердно, и никакие коробейники мимо не проходили, а Кира бы с удовольствием купила воды, потому что отчаянно хотела пить. Да и поесть бы не помешало.       На вокзале она успела купить себе кофе, но уже его выпила, а больше ничего не было.       Черт, черт, черт!       И ведь наверняка окажется, что она сделала глупость. Что все в порядке. Венька будет над ней ржать… Хотя нет, поймет. Скажет со вздохом, что она скаженная, как эта ее Рейслава из грамот. Обнимет и зацелует. И шепнет, что соскучился. Да и она тоже… соскучилась, черт.       И вообще, у него там хорошо! Деревня, простор, лес и поле. Сидеть летом в городе — преступление, но в свою экспедицию Кира собиралась только через десять дней, а пока у нее был отпуск. Который она все равно проводила, бездарно прокрастинируя, вместо того чтобы заняться чем-то полезным. Хотя бы окна помыть или шторы постирать… Или дописать чертову статью!       Она вздохнула, снова проверила телефон, набрала Веню, послушала тишину. Ладно. Это потом. Сейчас главный вопрос — как до него доехать? Она открыла гугл-карты, нашла деревню, попыталась построить маршрут от станции. Есть вообще возможность хоть как-то туда добраться?       Автобусная остановка — разумеется, без расписания и автоматического отслеживания. Какое может быть расписание в такой глуши. Ну ладно, главное, что автобус вообще теоретически есть. Хотя даже если он не придет, вроде бы можно дойти пешком, гугл построил маршрут. Кира приблизила карту. Лес, похоже. Ну, значит, через лес. Ничего, дойдет. Не так уж это и далеко, километров восемь.       Вторая электричка, на которую она пересела, ползла еще хуже. Кира даже задремала, привалившись к окну и прижав к себе рюкзак, и вскинулась, только когда услышала объявление остановки. Черт, чуть не проехала!       Еще до конца не очнувшись, она выскочила из дверей в последний момент, не сразу сообразив, что платформы нет, и надо спрыгивать прямо на грунтовку, спустившись по железным ступенькам.       Электричка издала гудок и унеслась, обдав на прощанье запахом горячего железа и масла.       Кира осталась одна — на крошечной пустой станции с покосившейся деревянной вывеской на ржавых столбах, которые тонули в высокой траве. Качались от ветра полевые цветы, над колокольчиками кружились две коричневые бабочки. За рельсами начиналось поле.       Она огляделась. Так. Остановка. Где тут может быть остановка?       Протоптанная тропинка вела к деревянному столбу, на который была прибита пустая железная рамка — старая, в такие раньше вставляли расписание автобусов. Видимо, это и была остановка.       Но… надежда увидеть тут автобус стремительно таяла. Устроившись прямо на траве под столбом и прижав к себе рюкзак, она принялась ждать, время от времени проверяя телефон.       Связи уже не было. Изредка появлялась одна палочка и буква E, но тут же пропадала.       Прекрасное место. И долго она будет тут сидеть как дура кит?       Через час Кира поднялась и, вытащив телефон с открытым маршрутом, решительно направилась по грунтовой дороге в сторону леса. Кажется, вот сюда. В другую сторону эта дорога выходила на местное шоссе, а ей как раз надо было в глушь, к деревне. Да, вот стороны света, ей на север. Солнце… Черт, солнце стоит прямо над головой и вообще непонятно, где какая сторона! Но лес только сюда, значит, она идет правильно.       Она вздохнула, убрала телефон в карман, поправила рюкзак и вдруг увидела, что на самой опушке леса в нескольких метрах от нее оказался странный дед. Невысокого роста, в черном, он стоял под деревом в тени, опираясь на палку.       Как будто… монах? У него на голове был странный капюшон черный с какими-то белыми надписями и рисунками. Черт! Она вздрогнула, заметив очертание черепа и костей… А еще… цепи. Они шли наперекрест, старые и ржавые, через грудь, спускались вниз и болтались у самой земли. Вериги? Что за…       Это монах. Это просто схимник, повторяла себе Кира, стараясь на него не смотреть. Стоит себе и стоит, мало ли. Но все равно стало не по себе. Солнце как раз ушло за тучу, и весь яркий день словно мгновенно помрачнел.       Так, хватит себя накручивать! Надо просто взять и… развеять наваждение. Подойти и заговорить. Он ответит, и она убедится, что это нормальный живой человек, просто… ну вот да, монах, почему бы нет?       Кира решительно подошла к странному деду.       — Здравствуйте, вы не подскажете…       Она запнулась и едва не вскрикнула. Он смотрел прямо на нее — глаза у него были затянуты бельмами. Но взгляд был такой, словно он ее… видел. Наблюдал. И молчал.       У Киры перехватило дыхание, в голове появилась одна только мысль — бежать! Пойти просто своей дорогой и не оглядываться. Но тут в звенящей тишине послышался отчетливый приближающийся рев мотора. Неужели все-таки автобус, господи?       Она с надеждой обернулась к станции, но рев приближался с другой стороны — и вдруг на дорогу выскочила машина.       Легковая. Венина! Она изумленно взглянула на номер — да, это же их машина! Боже!       Кира с воплем кинулась навстречу, не веря своим глазам. Веня криво затормозил, выскочил из машины и в один прыжок оказался рядом.       — Кира! Ты как тут? Что ты тут делаешь?! Я думал… — Он стиснул ее в объятиях, а Кира обессилено свалилась к нему на грудь.       — Ты пропал! И связи не было! Всю ночь! Я звонила, потом утром, потом…       — Это ты пропала! Вот! — Он вытащил из кармана телефон. — Вот, сообщения! Связь наладилась, я тебе пишу, а не доходит! Я звонил несколько раз, и утром тоже, и на городской даже звонил, и…       — Тишина! — сказала она. — Просто тишина и ничего!       — Именно! Я даже мать уже хотел попросил зайти, проверить, что там у тебя, но она сейчас в Москве, поэтому… погоди, так ты мне звонила? И…       — Конечно, звонила! Вот! — Кира вытащила свой телефон. — И писала, и звонила. И… там даже не было сообщений, что абонент не отвечает.       — Странно. — Веня нахмурился, вглядываясь в экран. — Но главное, что мы нашлись. А то я уже все бросил и в Питер к тебе ехал… Садись тогда.       Он быстро поцеловал ее и сел за руль, Кира направилась к пассажирскому сиденью, и, прежде чем открыть дверь, оглянулась.       Странного деда на опушке уже не было.