Буду с тобой наравне, ведь тебя это так бесит

      На следующий день ничего не изменилось. Мысли, всплывающие в голове Антона, с каждым разом всё сильнее ухудшали его настроение. Он даже ночью как следует не поспал, оттого был чересчур рассеянным. Сегодня работы было не так много, как ему сказал Станислав, но тем не менее – следующие шесть часов определённо будут сущим адом для Шастуна.       В офис он заявился с не читаемым выражением лица, что заметила большая часть людей, через которых он проходил. Буквально с первых минут рабочего дня Антон успел несколько раз накосячить и случайно сбить с ног модель, которая оказалась слишком вспыльчивой и сразу побежала жаловаться начальнику на – как она выразилась – ничего не понимающего человека. И ведь неясно – почему это?       И если первые два часа Антон мог вытерпеть, то ещё одного разбирательства на пустом месте он уже не выдержал.       — Да что вы говорите! А может, это вы виноваты в том, что не предупреждаете людей, когда несёте огромную стопку бумаг? Откуда я мог знать, что вы выйдете из-за угла?! — уши Антона достаточно покраснели от злости, а над его головой буквально появилась вывеска с красным мигающим текстом «ПОДХОДИТЬ БЛИЗКО СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО!».       Девушка нахмурились и скрестила руки на груди, всем своим видом показывая, что её ничуть не задели слова фотографа, и отстаивать свои права она вполне себе может.       — Если бы вы не уставились в свой телефон, этого бы не произошло! — по бейджику Антон понял, что девушку зовут Елизавета, и слова, которые она сказала, были не совсем правдой, потому что до столкновения он только-только сбросил важный звонок.       — По-вашему, в ситуации виноват только я?! — Антон повысил голос, так как по-другому девушка бы не отреагировала на его слова.       — Не орите на меня! — Елизавета резко отшатнулась, но сводить глаз с фотографа она не собиралась. Пусть знает, что её этим не напугать.       — Если бы я мог не орать, я бы не орал! — по лицу у Антона ходили железные желваки: он был взбешён.       И если бы не Арсений, вовремя поднявшийся на этаж, Елизавета бы дала Шастуну звонкую пощёчину.       — Что здесь происходит? — Попов быстрым шагом направляется в сторону Антона и Елизаветы. Те переглянулись между собой, и в их взглядах легко можно было прочесть желание убить друг друга.       — Из-за этого человека все важные документы упали на пол, — девушка тут же строит из себя жертву, подставляя ладони к лицу, будто она плачет. — Арсений Сергеевич, это же ваш фотограф, скажите ему что-нибудь!       Арсений переводит взгляд то на Елизавету, то на Шастуна. Если бы он застал подобную ситуацию двумя месяцами ранее, то с удовольствием бы выполнил просьбу девушки. Сейчас же он взвешивает всё «за» и «против».       Он прекрасно знает Елизавету, ведь она уже не первый год работает бухгалтером у них в агентстве, но также он наслышан, что девушка с характером, и даже если в ситуации виновата она – свалить вину на ближайшего человека ей не составит никакого труда. Её никто не собирался увольнять, потому что её навыки на профессиональном уровне, а найти другого высококвалифицированного бухгалтера было бы ещё той проблемой.       Насчёт Антона Арс не совсем уверен. Он в курсе, что его настроение сегодня, мягко говоря, паршивое, и Попов замечал, как Антон извинялся за свою невнимательность, даже если был не виноват, и несложно догадаться, что очередная стычка стала для него последней каплей.       — В чём проблема просто поднять документы и спокойно разойтись по своим делам? — Арсений принимает нейтральную сторону, хоть и очень хотелось объяснить Елизавете, что сегодня у его фотографа просто такой день, и будь Шастун в хорошем настроении, то всё бы обошлось.       Девушка лишь закатывает глаза и еле слышно цокает языком, присаживаясь на корточки, чтобы начать собирать бумаги. Арсений с Антоном делают то же самое, чтобы помочь Елизавете. Потянувшись за одним и тем же документом, их руки касаются друг друга, из-за чего оба чуть ли не отшатываются, но ограничиваются лишь неловким мимолётным взглядом и тихим кашлем в кулак. Оба понимают всю странность ситуации, но, как обычно, стараются игнорировать и не придавать этому значение.       После того, как все документы были собраны, а Елизавета скрылась за дверьми лифта, Арсений пристально наблюдал за Антоном, совершенно не стесняясь, что его могли поймать с поличным. Он ещё не видел того, чтобы Шастун хоть раз на кого-то повышал голос. Даже со стороны с уверенностью можно заявить, что Антон и мухи не обидит. Поведение парня показалось ему довольно-таки странным, ведь кто бы мог подумать, что сам Антон – до безумия общительный и открытый человек – будет ходить мрачнее тучи.       Антон упорно делает вид, что не замечает на себе взгляд Арсения, и второго это немного выводит из себя, ведь он знает, что Антон намеренно игнорирует его присутствие. Попов прекрасно понимает, что это не его дело, и по сути он даже не должен хоть как-то лезть туда, куда не нужно, но лучше так, чем потом весь оставшийся день строить догадки и постоянно задумываться, всё ли в порядке с Шастуном.       — Антон, что случилось? — Арсений спрашивает аккуратно и тихо, будто боясь спугнуть. Само собой, самым логичным решением в данном случае являлось оставить Шастуна в покое, но Арсений не был бы Арсений, если бы не вставил свои пять копеек.       — Ничего, — отзывается Шастун, поднимая свой взгляд на модель. Его вид был уставшим, а свет от люстры падал на лицо Антона так, что прекрасно были видны его мешки под глазами. Ну вот опять. Только вчера выглядел самым бодрым и активным человеком, а уже успел полностью испоганить свой вид.       — Ты сегодня хотя бы спал? — Арсений спрашивает в лоб. Нечего тянуть кота за хвост, мало ли Антон сорвётся как рыба с крючка, и Попов уже вряд ли его поймает.       — Да, — сухо отвечает Антон.       Арсений же видит, что нет – нихуя Шаст не спал. Что вообще такого могло произойти, что Антон шарахается от него как от огня? Вроде же выяснили всё и больше разногласий у них нет. Арсений окончательно запутался. Ну вот как можно одновременно совмещать в себе столько личностей? Причём совершенно разных, но до безумия эмоциональных.       — Почему ты не спал? — Арсений игнорирует лживый ответ Антона, ставя перед фактом, и просто садится рядом с ним на диван.       Антон переводит взгляд на Арсения и смотрит с недоверием, будто боясь, что в любую секунду Попов залезет в его голову и наведёт там свой порядок. Шаст хмурится и не совсем понимает, чего добивается Арсений. Очередной коварный план по изгнанию или что? Если в Воронеже слова Арса были правдой, то ни о каком плане и речи не может идти, но мало ли.       — Я спал, — Антон настаивает на своём. Ему совершенно не хочется играть в эти игры. Попов в последнее время пугает Шаста своим волнением и постоянными допросами. А что, если это чисто из-за чувства долга, когда Антон разрешил ему остаться у себя дома, а не где-нибудь на улице?       — Ты не спал, — не унимается Попов и смотрит на наручные часы. Время показывает двенадцать сорок три. — Можем пообедать вместе?       Нет, Арсений действительно уверен в своих словах. Он сначала подумал, а потом сделал, а не как это обычно бывает. Его не колышет, какой ответ даст Шастун, ведь Арсений всегда добивается своего. Антон лишь растерянно смотрит на модель, и уже планирует отказаться, но его резко хватают за запястье и ведут в сторону лифта.       — Куда мы идём? — Антон не старается вырвать руку из хватки, ведь знает, что его попытки не увенчаются успехом.       — Как куда? Обедать, — спокойно отвечает Арсений, вызывая лифт.       Зайдя в него, Арсений нажимает на кнопку с цифрой один и только тогда отпускает руку Антона. Шастун хлопает глазами и, если честно, находится на грани охуевания. Он даже не успел хоть слово сказать, а за него уже всё решили. Нет, Антон железобетонно уверен в себе и в защите своих личных границ, но его рот будто заклеили скотчем, отчего он молчит и не пытается предъявить претензии некому Попову, который делает то, что ему вздумается.       Двери лифта наконец открываются и Арсений идёт в сторону выхода из здания, а Антон плетётся за ним, зная, что у него нет другого выбора.       — Арсений Сергеевич! — неожиданно зовёт Светлана из отдела редактирования. — Мне нужно кое-что с вами обсудить по поводу...       — В другой раз. Сейчас у меня обеденный перерыв, — перебивает её Арсений, мягко улыбаясь, чтобы его ответ не показался слишком грубым.       — Мы как раз можем обговорить детали за чашечкой кофе, — девушка убирает прядь за ухо и смущённо опускает взгляд в пол. Не каждому Арсений дарит свою улыбку – не упускать же шанс.       — Я уже обедаю с Антоном, — Арсений делает намёк, что Светлана его вовсе не заинтересовала. И он обедает не просто с фотографом или Шастуном, а именно с Антоном.       Те, кто присутствовали на первом этаже, и те, до чьих ушей долетели слова брюнета, переводят взгляд на Арсения и Антона. Никто ни разу не видел, чтобы Арсений с кем-то ходил обедать. Он всегда обедал один.       Светлана тут же подняла взгляд и расстроено посмотрела на модель, а потом нахмурила брови, переводя взгляд на Шастуна, который, к слову, немного покраснел от огромного внимания к своей персоне. Ну как так можно в открытую говорить об этом, Арсений Сергеевич?!       — Анна Викторовна, передайте Станиславу Владимировичу, что я буду в ресторане через дорогу. Чтоб не терял, — говорит Арсений личному секретарю Стаса и снова берёт Антона за руку, выходя с ним из здания под двойную порцию удивлённых взглядов.       Теперь Антон больше походил на человека, сигналящего глазами «SOS». Он, конечно, знал, что ничем хорошим не обернётся эта внезапная близость с Арсением, но чтоб настолько... Иногда Шастуну кажется, что это всё не более чем сон, ведь то, как его жизнь переворачивают с ног на голову – бывает только в сказках.       Ладно бы Арсений просто сказал, что у него нет времени, но вовлекать в свои планы Антона – у него всё в порядке с головой? – уже через край. Знает же, что последует за его брошенными на ветер словами. Знает, что чувствует Шастун, внезапно ощутив на себе всю прелесть нахождения в центре внимания.       — Эм-м, Арсений? — неуверенно зовёт его Шастун, переходя с ним через светофор. Попов не сводит глаз с дороги, отвечая чётким «слушаю». — Ты же, ну, в курсе, что никто это так просто не оставит?       — А именно? — и посмеивается, сволочь такая. Поставил в неловкое положение, а теперь строит из себя дурачка. Ну где такое видано?!       — Вдруг эта новость разлетится по соцсетям? Люди могут неправильно подумать, — уточняет Шастун, заходя вместе с Арсением в ресторан.       К слову, ресторан, выполненный в стиле прованс, выглядит очень светло. Антон давно хотел побывать в нём, но либо забывал, либо не находил времени. Не назвать его роскошным и шикарным заведением, но простым и изящным уж точно. Шастуну хватает одного взгляда на лавандового оттенка стены и песочного цвета столы со стульями, чтобы осознать, что он не зря сюда заглянул. Пусть и не по своей воле, но пожалеть о том, что пришёл сюда, он уже не может.       — Что они могут подумать? — Арсений, как настоящий джентльмен, отодвигает стул для Антона и садится напротив. Шастун на это действо ничего не отвечает, но смущённо взгляд отводит. Он же не маленький, в конце концов, сам ведь за стол усесться может. — Ну так что?       — Ну просто как-то странно, что ты именно со мной пошёл обедать...       — В этом нет ничего странного. Вдруг я внезапно захочу устроить фуд- фотосессию, а ты как раз под рукой, — спокойно отвечает Арсений, беря в руки меню, которое им на стол положил официант.       — Ты серьёзно? У меня даже камеры с собой нет.       — Да шучу я, расслабься. Просто используй это как предлог, если начнут приставать с вопросами, — Арсений тихо посмеивается и ярко улыбается. Это совсем другая улыбка. Она не похожа на ту, которой он одарил Светлану минутами ранее. Она вообще не похожа ни на одну из тех, которые он раньше использовал ради масок.       — А-а... — глупо отвечает Антон, пряча покрасневшее лицо за меню.       Несколько минут они сидят молча, каждый выбирая то, что будет заказывать.       — Официант! — подаёт голос Арсений. К столику подходит среднего роста блондин и достаёт блокнот с ручкой. — Можно мне, пожалуйста, вишнёвый пирог, джамбалайя и апельсиновый сок. Спасибо.       Официант записывает заказ и переводит взгляд на Антона. Шастун, немного потупив взгляд, всё-таки понимает, что от него хотят.       — Мне банановые панкейки и чай с мятой и лимоном. Спасибо, — отвечает Антон и дожидается, когда уйдёт официант. — Что такое джамбалайя? — как бы между прочим спрашивает Антон, ведь кто знал, что Арсений даже в плане выбора еды достаточно сложный и странный.       — Там рис, а у тебя на него аллергия, — Арсений не даёт точного ответа, но на всякий случай говорит один из ингредиентов. Мало ли Шастун захочет заказать то же самое. — Я, кстати, заметил, что ты мало ешь. Никогда не видел, чтобы ты уходил из офиса за перекусом.       — Нормально я ем...       — А вот и нет, — снова настаивает на своём Арсений. — А вообще, я поговорить хочу. Вчера ты сказал, что в другой раз. Разве сейчас не самое подходящее время? — напоминает ему Попов, ведь оставаться в неизвестности ему уже порядком поднадоело.       Антон лишь осматривается по сторонам, будто надеясь, что это постановка фильма, но люди вокруг общаются между собой, не проявляя ни малейшего интереса к их столику. Шастун возвращает всё своё внимание Арсению, который ждёт, сидит, не сводя глаз с фотографа.       — Думаю, ты прав. Нам нужно поговорить, — наконец отвечает Антон, складывая руки на столе точно как в первом классе.       Некоторое время они сидят молча, думая, с чего начать. Антон лишь надеется, что этим разговором они не сделают только хуже, а Арсений, в свою очередь, просто хочет найти ответы на все свои вопросы.       — Там, в Воронеже, после того как я положил на стол кулон, — первым начинает Арсений. — Что ты хотел сказать? Тебе тогда что-то странным показалось.       Антон тот день вспоминает и то, что же он хотел сказать. Их диалог будто перед глазами всплывает, поэтому Антон со всей уверенностью отвечает:       — Я видел точно такой же кулон на каждой твоей фотосессии, включая вчерашние фотографии для обложки.       Арсений взглядом стол прожигает и брови хмурит, точно зная, что так оно и есть. Он был уверен, что кулон, найденный в квартире Шастуна, определённо ему что-то напомнил. Только вот что – непонятно. Это выяснить и хотелось. Именно поэтому Арсений специально стилиста попросил выбрать ему одежду, которая бы точно открывала вид на шею, несмотря на уже подобранный костюм.       — Что ты думаешь по этому поводу? — спрашивает Арсений, желая узнать мнение Антона. Мало ли тот к этому негативно относится.       — Ну есть и есть, ничего необычного. Но, — резко останавливается Антон, не давая Арсению хоть слово вставить, — перед тем, как вернуться в Петербург, я поговорил с отцом. От него я узнал, что кулон не наш даже, а достался он мне в знак крепкой дружбы.       Арсений внимательно слушает и пытается найти схожесть в их историях. Свою он, конечно, ещё не озвучил, да и не смог бы, потому что даже не знает. Однако есть кое-что, что может подтвердить его догадки о том, были ли они знакомы с Шастуном в далёком детстве.       — Я так понимаю, кулон у тебя с собой? — кивок от Антона. — За треугольником, тот, что из сапфира, аккуратно вырезаны инициалы. Посмотри, — объясняет Арсений, следя за действиями парня.       Сам же Антон не понимающе смотрит на Арсения, но всё же берёт в руки свой кулон и переворачивает его, вглядываясь в сапфир. И действительно – на задней стороне треугольника еле заметно виднеются две буквы, вырезанные почти в самой середине. Арсений же хмыкает и с тихим смешком опускает голову вниз.       — Дай угадаю, там вырезаны буквы Е и П? — уверенно предполагает Арсений, улыбаясь, как чеширский кот.       — Как ты...       — Потому что это кулон моей матери. На мне сейчас кулон отца, — отвечает Арсений, не дав договорить Шастуну. У того глаза увеличиваются в геометрической прогрессии, а Попов лишь улыбается, и непонятно – грустно или радостно. — Только я не могу вспомнить, как он оказался у тебя.       — Стой, а почему ты уверен, что это кулон твоей матери? Да, наши кулоны похожи, но как ты можешь быть уверен, что это именно он, — а сам Антон кричит, что нет – всё-таки может. Причём верит он в это всё больше и больше.       — Е и П значит Екатерина Попова. Так зовут мою маму. На моём же кулоне буквы С и П, что значит Сергей Попов. Вот, — Арсений снимает со своей шеи кулон и кладёт его посередине стола, чтобы дать Антону вглядеться в инициалы. — Надеюсь, теперь ты мне веришь?       — Честно сказать, у меня даже слов нет, — признаётся Шастун после минуты молчания. — Получается, что мы?..       — Да. Как бы абсурдно это не звучало, но мы были друзьями в детстве. Оказывается, очень хорошими друзьями, раз у тебя есть кулон моей семьи, — Арсений пожимает плечами, будто это само собой разумеющееся.       — И... ты, ну, хочешь вернуть этот кулон обратно? — неуверенно спрашивает Антон.       — Нет. Себе оставь.       — Почему?       На вопрос Антона не отвечают, потому что к столу подходит официант, ставя блюда и напитки, которые они заказали. Оба благодарят, а Арсений лишь загадочно улыбается, давая понять, что Антону знать это не обязательно.       Теперь они едят молча, не обронив за всё время ни слова. Такое ощущение, что всё стало по-другому, хотя, по сути, совсем ничего не изменилось. Появились новые ощущения, что ли. Тот факт, что они были хорошими друзьями в детстве, никак не укладывается в голове обоих, ведь если сравнивать их в прошлом и настоящем, то здесь нет и грамма сходства.       Возненавидели друг друга два месяца назад, а в детстве были не разлей вода.       После того, как оба поели и расплатились за еду, Арсений с Антоном выходят из ресторана, направляясь в сторону офиса.       — Слушай, Антон, — внезапно подаёт голос Арсений. — Так-то твой рабочий день должен был закончиться ещё до обеда, и это я попросил Стаса назначить тебе рабочие часы до трёх часов дня, чтобы я мог с тобой поговорить без лишних ушей. Получается, ты давно свободен.       — Всюду ты замешан... — по-доброму смеётся Антон, делая из ладони козырёк, чтобы уберечь глаза от яркого солнца.       — Могу тебя домой подвезти, — как бы невзначай предлагает Арсений, надеясь, что Антон согласится.       — А как же работа? Я, может, и свободен, а вот ты – нет.       — Ты забыл, что ты мой фотограф? Если ты свободен, то и я тоже. Точнее, наоборот.       Антон многозначительно смотрит на Арсения, когда тот делает акцент на слове «мой». И ведь не придерёшься же, чертовка ты такая, Арсений.       Антон лишь потирает глаза от усталости и идёт вслед за Арсением. Они садятся в машину Попова и долгое время молчат. Эта тишина, прерываемая зевками Шастуна, не была неловкой, а скорее даже уютной, ведь ощущать, что теперь много вещей прояснилось, и между вами, вроде как, нет разногласий, вполне себе по-особенному.       — Знаешь... Когда ты спросил, у меня, почему я сказал тебе оставить кулон у себя, то имел в виду...       Арсению не дают договорить, так как на его плече внезапно устраивается голова Антона, а его грудь теперь размеренно вздымается и опускается. Несложно догадаться, что Антон уснул. Всё-таки Арсений был прав – Шастун не спал сегодня ночью. И, похоже, достаточно умаялся за сегодняшний день.       — Что доверяю тебе, — договаривает Арсений, слабо улыбаясь и заводя двигатель.