Вокруг Заведения, или Девки-девочки

      Сообщение о найденных в Затони перевёрнутой лодке и теле Штольман получил утром, явившись в управление. Коробейников уже был на реке, Мефодий ждал начальника в экипаже, и Яков Платоныч, не медля, отправился на реку, к купальне.       Он соскочил с пролётки, не дожидаясь, пока она остановится, и спорым шагом спустился на деревянный настил, где уже, кроме Коробейникова, был и доктор Милц.       — Что тут, Антон Андреич?       — Утопленник, — доложил помощник. — Мужчина, лет пятидесяти, одет — сами видите — по-купечески.       — Кто таков, известно?       — Нет… пока, — засопел Антон Андреич. — Я сразу отправил Ульяшина разузнать… Да вот и он.       С крутого берега споро спускался околоточный, и по довольному лицу было видно, что новости есть.       — Что узнали, Михаил Иваныч?       — Купец. Аким Говоров. На ярмарку прибыл с другими купцами. Овощами торгуют. Остановились в трактире на Ярмарочной площади. Приехал по делам.       — Пригласите купцов на опознание.       — Слушаюсь, ваше высокоблагородие.       — Что у вас, доктор? — обратился Штольман к Милцу.       — Ну что, тело пробыло в воде несколько часов. Возможно, попал в воду вечером или ночью. Точно скажу после вскрытия. Следы борьбы отсутствуют, но на голове, на лице, шее и плечах — ссадины. Словно его чем тяжёлым и плоским били, пока он в воде находился. Возможно, веслом: на лодке — только одно. Скорее всего, захлебнулся. Остальное…       — …после вскрытия, я понял, — закончил Штольман. — Можете забирать тело.       Он оглядел берег: трепещущие кусты, дорожка… Что-то зацепило его взгляд… Вот только что? Трава, дорожка, кусты… Кусты! Они трепетали, а ветра-то нет!       Яков быстро взобрался наверх, пригляделся. Точно, в кустах кто-то стоял. Кажется, ребёнок. Ну да, мальчишка, из тех, что вечно толкутся везде в расчёте на заработок. Штольман пошёл мимо куста и, уже почти миновав его, за шкирку выхватил из зарослей вихрастого мальчишку.       — Ой! — вскрикнул тот, да не тут-то было: его крепко держали за ворот. — Пусти, дяденька! Я ничего не сделал!       — А почему прячешься в кустах? Своровать задумал? Клиента-недотёпу ждёшь?       — Не-е-ет. Хочу сказать полицейским…       — Я полицейский, говори. О чём хочешь сказать?       — Про барышню… Она вчера вечером тут обреталась.       — Где «тут»? В кустах?       — Не-е-е, на берегу. Там, где обрыв.       — И что? Здесь место общее, каждый может… обретаться. Что с барышней той не так было?       — Пусти ворот — скажу, — и, видя, что Штольман колеблется, добавил, шмыгнув носом: — Она сама просила… если с ней что случится…       — И что с ней случилось? — отпустил Яков мальчишку.       Тот поправил задравшуюся рубашку и снова шмыгнул носом:       — Утопилась она… Вот прямо с той кручи, — махнул он рукой куда-то в сторону, — и бросилась в воду… Только плеск… и круги по воде…       — Покажи, где именно.       Парнишка охотно побежал впереди и привёл к тому месту, где явно кто-то стоял, топтался, приминая траву. Тут же валялись несколько камней.       — И что она тебе сказала? — обратился он к мальчишке, громко сопевшему у него за спиной.       — Сказала: ты сейчас иди домой, а завтра, как услышишь что, иди в полицейское управление и скажи, что видел меня здесь. Меня Таней зовут. Так и скажи, что сама я, никто меня не неволил, не толкал… Вот. И конфекту дала. Ну, я угощеньице взял и… пошёл.       — А вернулся зачем?       Мальчишка испуганно глянул на Якова: — Откуда вы… — Штольман вопросительно изогнул бровь, и мальчишка виновато потупился. — А у неё ещё одна в кармане была, я видел. Подумал, мож, уговорю и ту дать… — и опять шмыгнул носом. — А она к краю самому подошла и… вниз прыгнула, — и вздохнул тяжело.       — Вот так сразу и прыгнула? И даже не всплыла ни разу? — не поверил Яков.       Мальчишка кивнул:       — Она, когда прыгнула, в руках камень у ей был. Самой большой, что валялись тут…       — Стало быть, «сама, и никто её не неволил»?       — Ага, — кивнул мальчишка, поднимая глаза на Якова. — Истинный Бог, не вру! — и перекрестился.       — Поверю, когда тело найдём. Ты тут побудь где-нибудь. Для опознания.       Мальчишка аж подтянулся весь, важно кивнул и степенно отошёл на дорожку и присел на скамейку, что неподалёку стояла.       Полицейские ещё не ушли далеко, быстро организовали поиски, и вскоре тело «барышни» было найдено недалеко от обрыва, с которого она кинулась в воду. В судорожно сведённых пальцах был камень, из-за которого, видимо, тело и не унесло вниз по Затони, к пароходному причалу. Хотя и времени-то прошло немного. А в сумочке-кисете, что был привязан к поясу, нашёлся жёлтый билет с фотографией. Звали утопленницу — Татьяна Слёзкина.       Мальчишка подтвердил, что это и есть та самая «Таня», что угостила его конфектой и просила «сказать, если что». Тело отправили к Милцу в мертвецкую, а мальчишку повезли в управление — протокол составлять. Он был горд, что его везут в пролётке, как взрослого, и в управлении даже подпись поставил под протоколом — «КонстантинЪ ОгуреевЪ», чем умилил дежурного полицейского Бушуева.       — У меня самого сынок такой же, как этот мальчишка, — сказал он после того, как «свидетель» ушёл. — Научился читать-писать и тоже везде, где можно и нельзя, своё имя-фамилию пишет… как большой.       Яков не стал доле задерживаться и, взяв жёлтый билет, отправился в Заведение — к маман.