Непростительные, незабываемые

Большой зал Хогвартса как всегда представлял собой великолепное зрелище. Когда ты и Себастьян входите в зал, ты, как всегда, восхищаешься возвышающимся потолком, зачарованным под звёздное ночное небо. Четыре длинных стола уставлены сверкающими серебряными столовыми приборами, а бокалы сияют в мягком свете свечей. Аромат ростбифа, картофельного пюре и овощей на пару дразняще распространяется от расставленных на столах тарелок. Ты и Себастьян садитесь рядом с Оминисом, который уже накладывает еду в свою тарелку. Ты кладёшь на свои тарелки щедрые порции и начинаешь рассказывать обоим друзьям о том, что произошло ранее в штаб-квартире авроров. Ты делишься только безопасными частями истории, которые можно рассказать перед толпой. Люди вокруг всегда прислушиваются, поэтому ты должна следить за тем, что произносишь вслух — важно представить себя на публике обычным человеком, а не безумной убийцей. Тебе ведь нужны любые доказательства невиновности. Подумать только, о чем тебе только приходится заботиться! Пока ты говоришь, замечаешь, что Себастьян пристально изучает тебя. Ты стараешься не смотреть ему в глаза, чувствуя, как твоё лицо вспыхивает от жара. Ты поворачиваешься к Оминису. — Аврор Райф сказал мне, что какая-то влиятельная семья заступилась за меня. Оминис, я знаю, что это сделал ты. Спасибо тебе огромное. Понимаю, как тяжело, должно быть, было обратиться к семье за помощью. — Ничего страшного, — Оминис великодушно игнорирует твою благодарность. — Ты гораздо важнее. Себастьян добавляет: — Согласен с Оминисом. Ты очень важна, и мы должны сделать всё, что в наших силах, чтобы защитить тебя, — его хриплый медовый голос посылает мурашки по телу. Ты не можешь не посмотреть на Себастьяна. Было что-то в том, как он говорил, как его глаза встречались с твоими собственными, что заставляло тебя чувствовать то, что ты не можешь себе позволить прямо сейчас. Ты быстро отгоняешь эти мысли и сосредотачиваешься на текущем разговоре. Себастьян продолжает: — Хорошо, слушайте меня. Нам нужны показания свидетелей. От кого-то, заслуживающего доверия. Нам нужно найти людей, которые пострадали от Ранрока и Руквуда, и заставить их свидетельствовать в твою пользу. Мы должны показать аврорам, что ты невиновна, потому что спасала людей. Ты не чувствуешь воодушевления. — Но как мы убедим кого-нибудь высказаться? Многие люди, которые пострадали, напуганы и, возможно, даже не хотят заявлять о себе. Авроры уже опросили всех предполагаемых свидетелей, до которых смогли добраться. Если бы этого было достаточно, у меня бы сейчас не было проблем. Есть причина, по которой правительство ничего не сделало с Ранроком в первую очередь. Себастьян наклоняется вперед. — Они не допросили всех. Есть свидетель, о котором знаем только мы. Лицо Оминиса озаряется догадкой. Он выдыхает: — Анна. Это простое имя обладало огромной силой тяжести. Ты чувствуешь, как ладони стали липкими от пота. В этом переполненном студентами зале тебе приходится с особой осторожностью относиться к каждому следующему произнесенному слову. — Даже если она захочет дать показания, никто не будет слушать, потому что она несовершеннолетняя. — Ей просто придется рассказать свою версию истории. Тогда авроры смогут поднять её медицинские записи, оставшиеся в больнице Святого Мунго. Оминис быстро продолжает: — Которые заполнил мистер Сэллоу, бывший аврор! Это блестящая идея, Себастьян! Им придется поверить его записям, в которых говорится, что Анна пострадала от рук лоялистов Ранрока. Ты откидываешься назад из-за стола, скрещиваешь руки на груди и осматриваешь обоих парней. Некоторое время вы все молчите, обдумывая эту идею. Оминис первым резко поднимается из-за стола и резко бросает: — Пошли. Ты знаешь куда.

***

Ты следуешь за Оминисом и Себастьяном через Хогвартс, чтобы добраться до крипты — комнаты, спрятанной глубоко внутри замка, где можно было поговорить наедине. Вы втроём устраиваетесь в знакомом самодельном уголке, окружённом стенами из книг и мерцающими свечами. Как только ты садишься на диван, который вы трое перетащили сюда из Хогсмида, Оминис и Себастьян занимают места по обе стороны от тебя. Они автоматически сели к тебе ближе, чем в обычные дни. — Прежде чем ты продолжишь строить планы для Анны, я хочу сказать тебе ещё кое-что. Настроение меняется на мрачное, пока ты пересказываешь оставшиеся детали сегодняшних событий. Те, которые не хотела озвучивать ранее на публике. Пока ты говоришь, Себастьян и Оминис внимательно слушают, их внимание полностью приковано к тебе. Они впитывают каждое слово, сосредоточенно хмуря брови, пытаясь понять, что произошло. Ты подходишь к концу рассказа и встречаешься взглядом с Себастьяном. — Ты понимаешь? Расследование смерти мистера Сэллоу также ведёт мистер МакКормак — его бывший партнёр. Нет никаких шансов, что он не поговорит о нём с Анной или с тобой. Ты не должен давать показания ни при каких обстоятельствах, чтобы события в катакомбах не всплыли в твоей памяти во время допроса. Они будут записаны. Авроры увидят убийство. Себастьян заметно бледнеет. — Я не знал о МакКормаке. Оминис поворачивает своё лицо к вам обоим и медленно говорит. — Если Анна даст показания, Себастьян будет приговорен к Азкабану; если нет, ты отправишься вместо него. Такой выбор я никогда не хотел бы делать. Вы двое — самые близкие друзья, которые у меня есть. Должен быть другой выход. Ты киваешь в знак согласия, чувствуя облегчение от того, что серьёзность ситуации понята. — Мы найдем другой способ, — говоришь ты твёрдо, стараясь звучать уверенно. Себастьян берёт твою руку в свою и слегка сжимает её. — Да, мы всё решим. Когда ладонь Себастьяна смыкается вокруг твоей, ты чувствуешь, как дыхание перехватывает в горле. Его прикосновение нежное и успокаивающее, но в то же время заставляет сердце бешено колотиться. Это первый раз, когда он делает что-то подобное. Оминис встаёт, выражение его лица задумчивое. — Мне нужно вернуться в свою комнату и всё обдумать. Я предлагаю вам обоим сделать то же самое. Мы можем снова собраться завтра и придумать план. Ты и Себастьян киваете в знак согласия, когда Оминис исчезает в тени крипты. Вы остаетесь вдвоём, и только мягкое сияние свечей освещает комнату. Себастьян поворачивается к тебе, всё ещё держа тебя за руку. — Мне жаль, что я втянул тебя в эту неразбериху. Я никогда не хотел причинить тебе боль. Ты качаешь головой, сжимая его руку в ответ. — Ты ни во что меня не втягивал. Мы оба просто пытались помочь другим. — Из-за того, что Себастьян сидит рядом с тобой, каждая клеточка в твоём теле хочет наклониться ближе к нему. Ты хочешь чувствовать его тепло и вдыхать его запах, но не можешь. Ты боишься того, что может произойти, если ты поддашься этому желанию. Что, если он не чувствует того же самого? Что, если он отстранится? Ты делаешь глубокий вдох, пытаясь подавить эгоистичные мысли, которые так и ноют в глубине твоего сознания. Ты не хочешь усложнять ситуацию ещё больше, чем она уже есть, не можешь рисковать потерять дружбу Себастьяна. Он никогда не выражал желания стать для тебя чем-то большим. Ты немного удивляешься, как вообще можешь думать об этом в такой момент, но ощущение его ладони на твоей руке подобно дурману. А осознание того, что один из вас скоро надолго исчезнет в тюрьме — что ж, это знание побуждает немного поразмыслить. Твой разум разрывается между искушением и осторожностью. Ты знаешь, чего хочешь, но не уверена, стоит ли тебе к этому стремиться. Сердце кричит о том, чтобы рискнуть, протянуть руку и стать ближе к Себастьяну, как ты так долго хотела. Но голова предупреждает, что нужно быть осторожной, чтобы не разрушить то, что у тебя с ним есть. Ты начинаешь задаваться вопросом, чувствует ли он то же самое. Хочет ли он, чтобы ты прикоснулась к нему? Или это сделает отношения между вами неловкими? Ты не в силах удержаться, чтобы не посмотреть на него и не заметить, как его глаза прикованы к твоим. Ты решаешь, что некоторые вещи можно списать на ужасный день. Поэтому делаешь глубокий вдох и склоняешь голову на его плечо. — Мы что-нибудь придумаем. Себастьян издаёт дрожащий вздох, когда ты прислоняешься к нему; его хватка на твоей руке мгновенно усиливается. Ты чувствуешь, как по тебе пробегает дрожь от ощущения тепла его тела. Его близость почти невыносима для тебя, но ты не хочешь отстраняться. Наверное, никогда. На мгновение между вами воцаряется тишина, пока вы оба осмысливаете происходящее. Затем Себастьян слегка поворачивает голову в твою сторону. Его губы почти касаются твоей головы, а тёплое дыхание ерошит волосы. — Ты ведь понимаешь, что я не позволю тебе оставить меня даже ради Азкабана? Хватит мечтать о ерунде, — он мягко дразнит. — Как я могу? Великий Себастьян и его Мастерство Приручения против кучки жалких авроров. У них нет ни единого шанса. Рука Себастьяна успокаивающе движется вверх и вниз по твоей руке, посылая мурашки по позвоночнику. Ты делаешь глубокий вдох, вдыхая его запах, и это утешает так, как ничто другое. Тепло его тела напротив твоего — это бальзам для твоих расшатанных нервов, и ты чувствуешь, как расслабляешься в его объятиях. Это мимолётный момент комфорта среди всего окружающего хаоса. Несколько минут вы сидите молча, погрузившись в размышления, пока Себастьян не нарушает тишину вопросом. — Как ты думаешь, Анна согласится дать показания? Она до сих пор не общается со мной. Но я надеялся, что твоё дело станет началом нашего диалога. — Она не должна давать показания. — Но давай предположим. — Ну, я не встречалась с ней, поэтому не могу сказать наверняка, но кажется, что Оминис может её уговорить. Он её лучший друг и имеет на неё большое влияние. Рука Себастьяна замирает, и он обеспокоенно поворачивается к тебе. Тебе не нравится, что он отстранился. — Что значит, ты с ней не знакома? Но мы же вместе ходили к ней в Фелдкрофт, помнишь? — Нет, ты хотел пригласить меня, но у нас так и не получилось поехать к ней, — глаза Себастьяна впились в твои с выражением чистого ужаса на лице. — Что? Почему ты так смотришь на меня? — спрашиваешь ты, сбитая с толку его выражением лица. — Ничего страшного. Мы можем договориться с ней о другой встрече, если Оминис сможет убедить её увидеться с нами, — успокаивающе предлагаешь ты. — Хотя, если честно, я надеюсь, что он этого не сделает. Для всех будет лучше, если она пока останется в стороне от наших дел. Себастьян не отвечает несколько мгновений. Он заставляет себя улыбнуться, но это выглядит скованно и неестественно. Его хватка на твоей руке затягивается ещё сильнее, это почти больно, и ты чувствуешь, как напрягается его тело. — Да, ничего страшного, — наконец говорит он, но его тон напряжён. — Я просто... ошибся. Ты чувствуешь что-то большее в его реакции, но не хочешь давить на него. Он продолжает: — Что ж, нам действительно пора ложиться спать. Когда мы проснемся со свежей головой, то подумаем обо всем этом. Вы направляетесь обратно в свои комнаты, отягощённые множеством забот. Но вы не возвращаетесь к этой теме ни на следующее утро, ни в тот день, ни в последующие несколько дней. Себастьяну или Оминису удается избегать обсуждения каждый раз, когда она поднимается, и в конце концов ты сдаёшься. В конце концов, всё идет так, как тебе хотелось бы — пока Себастьян держится на расстоянии от авроров, он будет в безопасности. Поэтому, когда пять дней спустя ты заходишь в «Три метлы» и видишь там аврора Райфа, страх поднимается в твоей груди. Он с энтузиазмом машет тебе рукой, улыбаясь во все зубы, и указывает на стул рядом с собой. И какой у тебя есть выбор, кроме как сесть рядом с ним? Райф смотрит на тебя с восхищением и умилением — не так, будто подозревает тебя в чем-то, а скорее как фанат, глядящий на своего кумира. Ты не можешь не чувствовать себя немного довольной таким вниманием, особенно после всех неудачных событий последнего времени. Не говоря уже о том, что он бесстыдно привлекателен. Он передает тебе своё сливочное пиво, которое Сирона только что поставила перед ним, и заказывает ещё одно для себя. Его взгляд не отрывается от тебя всё это время. — Как удачно, что я встретил вас! У меня есть новости, которые могут вас порадовать! Ты невольно улыбаешься ему в ответ. — Правда? И какие же? — С нами связалась новая свидетельница. Мы ещё не записали её показания, но пока всё выглядит очень многообещающе, — его глаза искрятся радостью. — Как замечательно! Кто это? — Мисс Сэллоу.