Непростительные, незабываемые

Тесная гостиная кажется ещё меньше, так как все сгрудились вместе в ожидании. Воздух наполнен напряжением и тревогой, почти удушая. Чайные чашки стоят нетронутыми на столе, забытые из-за столь острого обсуждения. Себастьян стоит рядом со своей сестрой, прямо за её спиной. Тем временем, Оминис и Анна смотрят друг на друга в центре комнаты. Оминис держит свою палочку в вытянутой руке, направляя прямо на лоб Анны. В её лице — смесь страха и покорности; она ждёт, когда сработает заклинание. Ты сидишь рядом с ней, не в силах оторвать взгляд от разворачивающейся сцены. И от Себастьяна. Именно поэтому ты ловишь на его лице мимолётную улыбку, которую не можешь понять. Ты бы даже не заметила её, если бы не была так настроена на него. Но теперь ты не можешь не задаваться вопросом, что здесь происходит. Оминис говорит: — «Империо». Теперь Анна потеряет память о смерти своего дяди и причастности к ней брата. Возможно, она снова начнёт общаться с ним. Как удачно для Себастьяна. Действительно ли всё это просто совпадение? Ты слышишь дрожащий, тихий голос Оминиса: — Пожалуйста, забудь всё, что связывает убийство твоего дяди с Себастьяном. Ты не знаешь, кто его убил. Почему ты сейчас здесь? Потому что ты видела Себастьяна с Райфом. Это было вчера — в пятницу. В день, когда ты обычно бываешь в «Трёх мётлах». Все об этом знают. А другие события, которые привели вас всех к этому моменту? Почти все они произошли под влиянием Себастьяна. Это корыстный умысел или тщательное планирование его блестящего ума? И в чём разница между одним и другим? Вы все принимали решения относительно всего, что происходит здесь и сейчас. Правильно ли возлагать всю ответственность только на одного из вас — на самого умного человека, который смог найти выход из сложной ситуации? Ты смотришь в глаза Анны и видишь чистое, незамутненное послушание. Ты смотришь в её карие глаза, но почему-то представляешь на их месте свои собственные. Ты уже видела это раньше. Ты видела, как твои собственные глаза светятся таким же спокойствием и зелёным светом. Как ты могла видеть это? Вспышка боли пронзает твою голову. Ты непроизвольно вскрикиваешь и хватаешься за виски. — Ты в порядке? — говорит Себастьян, который мгновенно оказывается рядом с тобой. Ещё он говорит: «Империо», но не сейчас, а когда-то раньше. Он хватает тебя за плечо и смотрит в глаза. Ты чувствуешь, как его рука крепко сжимает твоё плечо, и внезапная волна замешательства захлёстывает тебя. Твои мысли путаются, и ты на мгновение забываешь, где находишься и зачем ты здесь. Кто ты? Как тебя зовут? Как тебя зовут? Как тебя, блять, зовут?! Это место в сознании пусто. Как будто ты никогда и не знала своё имя. Голос Себастьяна эхом отдается в твоём сознании, как далёкое воспоминание, и ты слышишь, как он говорит: — Все хорошо. Просто дыши. Ты пытаешься сосредоточиться на его лице, но комната кружится вокруг тебя. Тебе кажется, что ты падаешь в бездонную пропасть, и единственное, что удерживает тебя на ногах — это хватка Себастьяна на твоем плече. Ты слышишь, как Оминис произносит «Фините Инкантатем», и смотришь на Анну, к глазам которой возвращается сознание. Она оглядывает комнату и, очевидно, завершает в своём сознании самосогласованную картину того, что вы все здесь делаете. Она видит тебя и понимает яснее, чем кто-либо другой, что ты переживаешь острый приступ боли. Мгновенно она опускается перед тобой на колени и произносит диагностическое заклинание. Оминис напряжённо спрашивает: — Что случилось? Она в порядке? Что происходит? Его голос полон тревоги; он придвигается ближе к кушетке, чтобы сразу помочь, если будет понятно, как. Себастьян не отвечает. Он не сводит с тебя глаз, успокаивающе поглаживая твою спину и шепча на ухо тихие сочувственные слова. (Его голос также говорит тебе, что сожалеет, но не сейчас — возможно, в будущем.) Ты не замечаешь, как Анна уходит и возвращается уже с бутылочкой зелья, которую она настойчиво протягивает тебе в своей руке. Ты удивляешься, как она может чувствовать себя так хорошо после «Империо». Ты же приходила в сознание только через несколько минут после своего. Ты берёшь зелье из рук Анны и выпиваешь его до дна. Сразу же боль в голове уменьшается, и ты можешь мыслить более ясно. Хватка Себастьяна на плече ослабевает, но он не отстраняется. Вместо этого он наклоняется ближе, и на его красивом лице появляется озабоченность. — Ты в порядке? Что случилось? — спрашивает он. Его голос нежен и заботлив. Ты качаешь головой, пытаясь очистить свои мысли. — Я не знаю... что-то просто вызвало воспоминание, — отвечаешь ты, нахмурившись в замешательстве. Видения в твоей голове не могут быть точными. Тебе нужно отдохнуть или подышать воздухом. Тебе нужно убраться отсюда как можно дальше. Ты встаешь и прощаешься с остальными: — Спасибо за гостеприимство, но мне пора идти. Дела есть, много разных дел, увидимся позже, — продолжаешь болтать, отступая назад к двери. Ты не даешь им времени задать неудобные вопросы. Открываешь дверь спиной, ловя недоумённые, обеспокоенные взгляды, слыша, как твой любимый медовый голос говорит: — Подожди, нет! - (он схватит тебя за мантию!) Тем не менее, тебе удаётся помахать им рукой, вытаскивая свою метлу и запрыгивая на неё, когда ты выходишь из дома. И ты летишь. Ты летишь высоко над деревьями, чувствуя ветер в волосах и прохладный свежий воздух на своей коже. Ты не уверена, куда летишь, но знаешь, что тебе нужно на время уйти от всего этого — подальше от Себастьяна и воспоминаний, которые грозят захлестнуть. Ты даже не уверена, что помнишь всё, и были ли это вообще настоящие воспоминания. Пока ты летишь, ты размышляешь обо всем, что произошло за последние несколько месяцев. Ты помнишь, как Себастьян пришёл в твою жизнь, очаровав своим остроумием и умом. Ты помнишь, как он медленно вплетался в каждый аспект жизни: учёбу, дружбу, даже романтические мечты. Когда ветер проносится мимо тебя, твои стремительные мысли начинают замедляться. Бескрайние просторы неба над тобой и бесконечный лес внизу заставляют всё воспринимать в перспективе. Ты начинаешь понимать, что, возможно, бегство не было лучшим решением и что тебе нужно встретиться лицом к лицу с тем, что тебя преследует. Сделав несколько глубоких вдохов, ты успокаиваешься и направляешь свою метлу в сторону Хогвартса.

***

Сидя на диване в крипте в ожидании Себастьяна, ты пытаешься привести мысли в порядок. Воспоминания, нахлынувшие ранее, были похожи на кусочки головоломки, которые не совсем подходили друг к другу. Ты не была уверена, были ли они вообще реальными. Ты начнёшь разговор, основываясь только на тех воспоминаниях, в которых уверена. Вы не договаривались о встрече здесь, но ты знаешь, что он придёт сюда сегодня в надежде увидеть тебя. Действительно, именно это и происходит. Твоё сердце бешено колотится при звуке шагов, приближающихся сзади. Ты оборачиваешься и видишь Себастьяна, идущего к тебе. Его лицо выражает беспокойство и озабоченность. — Привет, — мягко говорит он, присаживаясь слева от тебя. — Я беспокоился о тебе. Ты в порядке? Ты делаешь глубокий вдох и смотришь в глаза Себастьяна. — Себастьян, есть кое-что, о чём мне нужно с тобой поговорить, — говоришь ты ровным голосом, несмотря на нервы, трепещущие в твоем животе. Себастьян пристально и серьёзно смотрит на тебя. — Конечно, о чём угодно. Что тебя беспокоит? Ты оглядываешь тихую комнату, прежде чем снова повернуться к нему. Собираешь всю свою смелость, чтобы спросить напрямую: — Я... мне нужно знать, манипулировал ли ты нами, чтобы стать ближе к Анне. — Да, — спокойно отвечает он. — Подожди, что? Я думала, мы твои друзья! — Именно поэтому. Я глубоко забочусь обо всех вас и хочу сделать всё возможное, чтобы помочь нам всем. — Но ты использовал нас без нашего ведома. — Нет, это не так. Я просто предлагал вам варианты и давал выбор: следовать им или нет. Это не отличается от того, когда друг даёт хороший совет и предлагает определённый порядок действий — я не манипулировал вами в большей степени. — Но дело не только в словах! Ты специально договорился с Райфом встретиться с тобой в «Трёх мётлах» в пятницу вечером, прекрасно зная, что я буду там. — В пятницу вечером вообще все приходят в «Три метлы», включая меня. Ты чувствуешь, что у тебя заканчиваются аргументы. У тебя действительно почти ничего не осталось на руках. — Но ты улыбался, когда Оминис наложил «Империо» на Анну, — указываешь ты. — Мне жаль, — вздыхает он. — Просто я так сильно люблю свою сестру, и было приятно, что она снова со мной, даже в тех ужасных обстоятельствах. Я не мог не быть немного счастлив от этого, — голос Себастьяна прекрасен и глубок. И в этот момент все твои домыслы развеиваются, как пепел на ветру. Что ты можешь сказать ему? Обвинить его в том, что он слишком умён и просчитывает всё на несколько шагов вперёд? Пока ты сидишь здесь, глядя в глубокие карие глаза Себастьяна, ты думаешь, что, возможно, ошибалась на его счет. Возможно, у него всегда были самые лучшие намерения, а ты неправильно оценила его действия. Ты не решаешься спросить Себастьяна, накладывал ли он когда-нибудь на тебя «Империо». В голове проносятся разные варианты. Было ли это всплывшим воспоминанием или просто плодом твоего воображения? Ты слышала, что заклятие Империус часто использовалось в прошлом, и мысль о том, что кто-то контролирует твои мысли и действия, была ужасающей. Но одновременно ты не могла избавиться от ощущения, что, возможно, Себастьян наложил его на тебя. То, как он, казалось, всегда был на шаг впереди, предугадывая каждое твоё движение и мысль, заставляло задуматься, не использовал ли он когда-нибудь свои немалые способности, чтобы манипулировать тобой. Ты делаешь глубокий вдох и произносишь: — Себастьян, ты когда-нибудь накладывал на меня «Империо»? На лице Себастьяна внезапно появляется видимое беспокойство, когда он неохотно признаётся: — Мы с тобой оба накладывали «Империо» друг на друга. Такого ответа ты совсем не ожидала. — Почему я этого не помню? Себастьян делает глубокий вдох и смотрит вниз, колеблясь перед ответом. — Несколько месяцев назад, после одного из занятий, мы вместе практиковали заклинания здесь, в крипте. Нам было любопытно узнать о действии заклятия Империус, и мы хотели узнать, каково это — контролировать чей-то разум. Что-то не сходится. Что-то не так. — Почему я не помню этого, Себастьян? — Ты сама попросила меня стереть твою память о том вечере, — он заметно нервничает. — Почему? Это пугает. — Это было важно для тебя. Извини, я не могу рассказать тебе больше. Ты чувствуешь, как холодок пробегает по твоему позвоночнику, когда ты смотришь на Себастьяна; его обычно спокойное поведение теперь окрашено тревогой. Ты можешь сказать, что есть что-то ещё, чего он тебе не говорит, что-то, что он скрывает за своим настороженным выражением лица. — Это был единственный раз, когда ты использовал «Империо» на мне? Пожалуйста. — Нет. Слово «нет» эхом отдаётся в твоей голове, и внезапно всё рушится. Ты чувствуешь себя так, будто кто-то ударил тебя в живот, выбив весь воздух. Чувство предательства накрывает тебя, как волна, утопив в своих холодных объятиях. Ты смотришь на Себастьяна, чувствуя оцепенение и неспособность переварить откровение. В твоём сознании бушуют вопросы и сомнения. Как долго он это делал? Что ещё он заставлял тебя делать? Были ли у него другие мотивы быть твоим другом? Чувство нежеланного вторжения очень глубокое. Кто-то проник в твой разум и манипулировал твоими мыслями без твоего ведома или согласия. Ты чувствуешь себя оскорбленной, осквернённой, злой, обиженной. — Ты использовал «Империо» на мне не один раз? — повторяешь ты. Голос дрожит от неверия. Себастьян кивает, глядя вниз на свои руки. — Мне жаль, — мягко говорит он. — В мои намерения не входило причинять тебе боль. Я делал это только тогда, когда считал необходимым. — Необходимым? — усмехаешься ты. — Что может быть настолько необходимым, чтобы оправдать использование заклятия, контролирующего сознание, на ком-то без его ведома или согласия? Себастьян смотрит на тебя, в его глазах видна боль. — Я не могу рассказать тебе всего, но, пожалуйста, поверь мне, когда я говорю, что у меня были добрые намерения. Я никогда не хотел причинить тебе боль. И всегда старался использовать заклятие Империус редко — только тогда, когда чувствовал, что это абсолютно необходимо. Ты смотришь на Себастьяна, не в силах полностью переварить это откровение. То, что ты слышишь, настолько чудовищно, что разум отказывается верить в происходящее. Ты просто хочешь забыть всё это, как страшный сон. Вот оно! Ты нашла убегающую мысль. Ты не помнишь ничего из этих событий. Себастьян говорит тебе то, что не следует. Он стирал твою память. Всё это говорит о том, что он планирует стереть твою память сейчас. Твой мозг работает быстро, пока ты пытаешься не дать проявиться своим подозрениям. Был ли в прошлом момент, когда ты также догадывалась, что он собирается стереть тебе память? Ты не можешь рисковать. Иначе это может продолжаться бесконечно. У тебя нет контроля над собой и своим телом. Ты бросаешь взгляд вниз — его правая ладонь лежит рядом с палочкой. А ты должна как минимум повернуться и засунуть руку в карман, чтобы достать свою. Но он готов: он не отрывает от тебя взгляда, испытующе глядя в глаза. Сколько раз у тебя уже был этот разговор? Мерлин, ты больше не можешь это терпеть. Ты хочешь быть уверена, что больше не будешь это терпеть. Тебе нужно как минимум две секунды, чтобы отвлечь его. Он слишком быстрый, слишком умный, слишком хорошо тебя знает — и наверняка не раз видел твои трюки. Твоя левая рука слегка дрожит, когда ты поднимаешь её к лицу Себастьяна. Он смотрит на тебя с замешательством, когда ты осторожно касаешься его щеки, но он не сопротивляется. Твои пальцы порхают по его коже, ощущая её мягкость на ощупь. На протяжении нескольких месяцев ты осознавала, как сильно тебе нравится Себастьян, а теперь в этом желании запутались страх и чувство предательства. Себастьян наблюдает за тобой, его глаза прощупывают твоё лицо в поисках любого намёка на твои мысли. Ты делаешь глубокий вдох, пытаясь успокоиться. Вот оно — нужно действовать быстро. Нежно проведя пальцем по его щеке к подбородку, ты слегка поворачиваешься влево всем телом к нему, подаваясь вперед. Тем самым скрывая то, как твоя правая рука незаметно движется к палочке. Это рисковый маневр, поэтому ты осторожно приближаешь своё лицо к его лицу, выдыхая почти в его губы: — Себастьян... — ты так близко, что отчётливо видишь все его веснушки. Он сидит в удобной позе, готовый к мгновенной атаке. Ты меняешь это, просунув палец под его подбородок и мягко притянув его к себе. Его глаза полны непонимания и надежды. Ты притягиваешь его лицо ещё ближе к себе, он вынужден неудобно наклониться к тебе, и делает это с жаждой. Ты заставляешь его губы коснуться твоих. Ты надеешься, что он отвлечётся. Твоя рука осторожно тянется в карман и судорожно нащупывает палочку. Губы Себастьяна очень нежно касаются твоих, и он целует тебя. Он целует тебя так, словно ты самое хрупкое сокровище в мире. Твоё сердце трепещет. И ты — ты целуешь его в ответ. Твоё сердце колотится от гремучей смеси любви, страха, злости, разочарования и ярости. Ты пытаешься это контролировать, поэтому слегка дрожишь. Но это не имеет значения, потому что ты чувствуешь, как Себастьян дрожит тоже. Ты должна направить на него свою палочку, защититься и убежать, но ты не можешь. Ты растворяешься в ощущениях от его поцелуя, когда он всё настойчивее целует твои губы. Ты давно мечтала об этом. В его поцелуе ты чувствуешь желание, тягу, отчаяние. Ты боишься, что он может почувствовать то же самое в твоём. Ты осторожно поднимаешь свою палочку и направляешь её куда-то в его сторону (в его сердце), немного отстраняешься и, касаясь его губ своими, выдыхаешь ему в рот: — «Империо».