***
Ночью ты читаешь записи прошлых событий и пытаешься найти хоть одно объективное доказательство того, что у Себастьяна был злонамеренный умысел. Тем не менее, каждое его действие ты теперь можешь объяснить с другой стороны. Кажется, что, возможно, ты была неправа, обвиняя его во всём и опасаясь. К этой мысли нужно привыкнуть. На следующий день Себастьян находится в прекрасном настроении. Он много флиртует, постоянно делает тебе комплименты, шутит, смеётся и тем самым поднимает настроение всем вокруг. А ещё он всегда находится рядом. Сегодня все ваши занятия проходят вместе, поэтому ты тонешь в его внимании, его взглядах, его галантности. У тебя даже нет возможности перекинуться парой слов наедине с Оминисом, Поппи или Натсай. Себастьян подобен вихрю, который подхватывает тебя и кружит вокруг, заставляя смеяться над его шутками и краснеть от двусмысленных фраз. Вечером вы также вместе идёте в крипту. Комната по-прежнему украшена цветами, создавая романтическую атмосферу. Здесь тебе труднее отвлекаться на что-либо и не замечать, как сильно тебя тянет к Себастьяну. Он скрывает в себе такую глубину, что ты словно тонешь в нем. Ты знаешь, что это неправильно, и должна сначала разобраться с ситуацией. Больше нельзя допускать ошибок и травмировать и себя, и его ещё больше. Себастьян начинает говорить о деле, как только за вами закрывается дверь. — Я много читал об «Обливиэйте» и про то немногое, что нашёл о непростительных заклинаниях. И, возможно, нашёл, почему твой разум не работает так, как раньше. Вы подходите к столу, за которым обычно делаете домашнее задание, сдвигаете с него цветы и садитесь на стулья. — Есть два варианта. Первый — я не пожелал чего-то достаточно сильного, когда накладывал на тебя «Империо». Это маловероятно. Второй — я отдал тебе приказ, который ты оказалась неспособна выполнить, хотя продолжаешь пытаться. — Какой-то сложный приказ? — Сложный или непонятный. Всё зависит от того, как ты поняла его в тот момент. Ты чувствуешь злость от того, что он так поступил с тобой, но она почти мгновенно проходит под взглядом его заботливых глаз. — Что можно с этим сделать? — Для начала, давай убедимся, что это именно так. Я покажу тебе воспоминания, а ты постараешься найти мой приказ, который мог бы вызвать проблемы. Есть шанс, что ты сразу же узнаешь его, когда услышишь, потому что большая часть твоего сознания занята этим приказом. — Я не понимаю. Как я узнаю? Что я должна буду делать? — Не волнуйся. Сначала я покажу тебе воспоминания. Если у тебя появятся какие-то идеи, просто скажи мне. Эти воспоминания по праву принадлежат тебе. Тем не менее, тот факт, что Себастьян сам предлагает их отдать, многое значит. — Что делать с таким приказом потом, я, конечно, могу тебе сказать, но ты снова начнёшь подозревать и избегать меня. Лучше спроси миссис Райф сама. — Миссис Райф? Откуда ты о ней знаешь? — знакомая волна беспокойства накрывает тебя. Себастьян закатывает глаза в драматическом жесте и поднимает руки. — Ну вот, опять. Аврор Малькольм Райф дал тебе её визитку при мне. — Извини, — тебе становится немного неловко от того, что ты снова подозреваешь его на пустом месте. — Хорошо, но мы должны потренировать твою окклюменцию перед допросом. Нужно убедиться, что Оминис в безопасности. — Когда ты будешь читать мои воспоминания, это одновременно будет для меня практикой в окклюменции. Если, конечно, ты не против делать что-то с двумя целями одновременно, — он дразняще улыбается тебе. — Буду учиться у лучших, — ты поднимаешься и встаёшь рядом с Себастьяном, на этот раз стратегически заранее отодвинувшись немного назад. — Хорошо, давай начнём. — К сожалению, это будет сложно сделать. — Что? Почему? — Мой мозг истощён; у него мало энергии для окклюменции. — Тебе нужно поспать? — Мне нужно, чтобы ты наконец-то поцеловала меня. Мысль об этом сводит меня с ума уже несколько месяцев. Энергия иссякла. Приятное тепло расползается в животе. Ты знаешь, что он просто флиртует и испытывает свою удачу. — Ты шантажируешь меня? — А это поможет? Я всё равно покажу тебе воспоминания. Но ты должна понимать, что без поцелуя думать мне будет намного сложнее и сейчас, и потом. Ты размышляешь меньше, чем следовало бы, замечая, что уже сделала шаг вперёд, прежде чем что-то решила. Искушение слишком сильно; влечение тянет к Себастьяну, как гравитация. Ты предупреждаешь зверя перед собой: — Один поцелуй, и всё. Его глаза загораются счастливым удивлением, и он быстро кивает, нетерпеливо протягивая к тебе руки. Ты останавливаешь его. — Только никаких рук. Положи их обратно на колени и продолжай сидеть. Иначе это превратится в Мерлин знает что. Себастьян повинуется, выглядя ещё более возбуждённым, насколько это возможно. Ты медленно, почти нерешительно наклоняешься, но Себастьян терпеливо ждёт тебя. Твоё сердце бьётся всё быстрее и быстрее. Ты видишь его потемневшие глаза, длинные ресницы, каждую веснушку. Ты так близко, что можешь видеть его сбившееся дыхание на губах и даже ощущать этот неровный выдох на своём лице. Твои губы так нежно касаются его губ, что по твоему позвоночнику пробегают мурашки. Ты целуешь Себастьяна Сэллоу. Сама целуешь его. Даже простое прикосновение ощущается так приятно, что все мысли вылетают из твоей головы. Поцелуй медленный и нежный, вы оба не торопитесь, смакуя каждую секунду. Чтобы поверить. Ты закрываешь глаза, наслаждаясь всеми ощущениями, пронизывающими тебя. В один момент понимаешь, что твои руки лежат на плечах Себастьяна, пальцы впиваются в ткань его рубашки, когда ты углубляешь поцелуй. И этого недостаточно. Себастьян нетерпеливо отвечает, его руки хватаются за сидушку стула. Поцелуй становится всё интенсивнее, всё более отчаянным и голодным. Всё остальное исчезает, когда вы теряете себя друг в друге. Стоять в согнутом положении неудобно, поэтому ты садишься к нему на колени, лицом к лицу. Твоя грудь касается его груди, твои бедра чувствуют его твёрдые, горячие бедра, а твои руки зарываются в его волосы. Себастьян издаёт низкий, короткий стон, прижимаясь к твоим губам. Ты чувствуешь жар его тела, когда он притягивает тебя ближе. Его вкус задерживается на твоём языке, пока вы исследуете рты друг друга. Твоё тело нагревается, и интенсивное желание, которого ты никогда не чувствовала раньше, проникает в тебя. Когда поцелуй становится глубже, руки Себастьяна блуждают по твоей спине, вокруг талии, прижимая тебя ближе, лаская каждый сантиметр, до которого он может дотянуться. Ощущение его пальцев на тебе усиливает напряжение. Поцелуй поглощает, завладевая всеми чувствами, пока ты с трудом можешь вспомнить, зачем вы вообще здесь оказались. Наконец, ты отстраняешься; губы опухли и покраснели. Ты пытаешься перевести дыхание и смотришь на Себастьяна. Он кажется таким же ошеломлённым, как и ты, глаза темны от вожделения. На мгновение всё вокруг замирает. Преодолевая бессознательное сопротивление обнимающих тебя рук, ты встаёшь и поправляешь мантию: — Ну, технически, это был один поцелуй... Надеюсь, теперь мы можем практиковать окклюменцию? Себастьяну требуется пара секунд, чтобы ответить: — Э? Его привычно острый взгляд расфокусирован, и мысли явно не на месте. — Теперь ты чувствуешь энергию? — ты всё ещё чувствуешь дрожь внутри. Некоторое время он ничего не произносит, просто смотрит на тебя с голодным выражением лица. Ты надеешься, что сейчас не совершила огромную ошибку. В конце концов, он говорит: — Да, давай перейдём к окклюменции. Мы можем начать сразу с воспоминаний, в которых есть «Империо», а можем пойти в хронологическом порядке. — Хронологически, пожалуйста. Не хочу запутаться. Всё и так достаточно сложно. Себастьян кивает, встаёт перед тобой, намеренно приближаясь слишком близко, и смотрит тебе в глаза. И ты привычно падаешь в них, в восторге от того, что находишься внутри прекрасно работающего разума. Это воспоминания из того дня, когда Себастьян признается тебе в любви - на следующий день после ваших экспериментов с «Империо». Ты чувствуешь его радость от того, что скоро вы будете вместе. Но потом ты узнаешь платье, которое на тебе надето, и понимаешь. Ты всё понимаешь. Царапины на спине, синяки на бёдрах. Ты в страхе отпрянула от Себастьяна, пытаясь избежать его прикосновений. Он боялся, что сделал что-то не так и потеряет тебя навсегда. Это была твоя и только твоя вина. Ничего этого не случилось бы, если бы ты не стёрла память. Одна ошибка привела к другим событиям, которые обрушились на вас, как лавина. Ты стыдишься того, что произошло, и полностью и окончательно прощаешь Себастьяна. Такое ощущение, что с твоих плеч падает тяжёлый груз. Он всегда был на твоей стороне. Он всегда любил тебя и хотел, чтобы ты была рядом с ним и была счастлива. Осознание этого делает тебя лёгкой, словно воздушной. Ты словно паришь в воздухе от эйфории, и голова кружится от внезапного счастья. Но, по крайней мере, с тех пор ты кое-чему научилась на своих ошибках, поэтому не спешишь сразу же целовать Себастьяна. Сначала ты должна узнать всю историю целиком, изучив все воспоминания. А потом тебе, хочется надеяться, предстоит утопить его в любви и ласке, которые он заработал таким сложным способом. Этим вечером ты смотришь ещё несколько воспоминаний, но так и не доходишь до «Империо». В них ты чувствуешь печаль Себастьяна, но сегодня она уже не может повлиять на твоё всепоглощающее чувство счастья.***
На следующий день Себастьян также окутывает тебя своим вниманием. Раньше ты могла подумать, что он держит тебя в поле зрения с какой-то целью. Но теперь ты наконец-то счастлива и наслаждаешься жизнью. Вы снова постоянно вместе, но теперь между вами появилось это невысказанное нечто. И вы смеётесь вместе, прикасаетесь друг к другу без необходимости, подолгу смотрите друг на друга. Так сильно мечтая поцеловать. На уроке зелий Себастьян ставит свой котёл рядом с твоим, оправдываясь тем, что постоянная угроза Уизли мешает ему чувствовать себя в безопасности и сосредоточиться на занятии. Он ухаживает за тобой на протяжении всего урока. Приносит ингредиенты для зелий, прежде чем ты успеваешь сходить за ними самостоятельно. Следит за тем, чтобы ты правильно нарезала их, и показывает, как это делать лучше. Он дурачится, заглядывая в твой котёл: — О, нет! Здесь ошибка. Нас же не просили готовить Амортенцию! Ты на секунду задумываешься, заглядывая в свой котёл. Но Себастьян уже проходит мимо, демонстративно обнюхивая место рядом с твоей шеей. — Ах, прости, всё в порядке; этот аромат исходил не из котла. Шутка дурацкая, но она заставляет тебя закрыть лицо руками, чтобы улыбка и красные щеки не были видны. На Защите от темных искусств вы снова партнёры и действуете вместе, двигаясь, словно в танце, почти синхронно. На Истории магии Себастьяна вообще не должно быть, но он невозмутимо сидит между тобой и Оминисом. И рисует истории для твоего развлечения.***
Вечером вы вместе возвращаетесь в крипту. Вы идёте молча, остро ощущая друг друга рядом, зная, что вы останетесь одни и игры исчезнут. Ты с нетерпением ждёшь этого. Как только дверь закрывается, Себастьян мгновенно поворачивается к тебе, прижав к двери. Его взгляд хищный, руки лежат по обе стороны от твоих плеч. — Может, сначала поцелуй, а шантаж потом? — нетерпеливо спрашивает он хриплым голосом. Кажется, он не ждёт ответа, потому что его губы уже очень близко к твоим. Ты кладёшь руки на его бедра и притягиваешь к себе. И он мгновенно прижимается к тебе всем телом, сминая твои губы. Его поцелуй яростный и страстный, разжигающий огонь внутри тебя. Ты издаёшь короткий стон, когда его руки перемещаются на талию, притягивая ближе. Его мятный вкус заполняет твой рот, и ты ни за что не хочешь его отпускать. Когда поцелуй становится глубже, он просовывает руку под твою рубашку и скользит по твоей спине, прижимая ещё ближе к себе. Впервые в реальности ты чувствуешь его руку на своей голой коже, на том месте, которое всегда было прикрыто одеждой. Прикосновение рук распространяет волны удовольствия. Ты чувствуешь что-то твёрдое возле своих бёдер и краснеешь. Себастьян сам рассказывал тебе об этом, когда объяснял чувственные удовольствия. Мысль о том, что ты делаешь это с ним, возбуждает тебя ещё больше. Твоё сердце бешено колотится, когда он разрывает поцелуй, двигаясь губами вниз по твоей шее, оставляя за собой след из поцелуев. Ты издаёшь тихий стон, когда он добирается до чувствительной кожи, где шея переходит в плечо. Его язык прочёрчивает дорожку вдоль ключиц, а руки по-хозяйски двигаются по твоему телу. Ты чувствуешь, как таешь в нем, страсть между вами достигает новой высоты. Задыхаешься, когда он всасывает твою кожу, вызывая ощущения в глубине тела. Чувствуешь, как его твёрдый член упирается в бедро, заставляя инстинктивно прижиматься к нему. — Себастьян, — выдыхаешь его имя, чувствуя, как тебя захлёстывает сильным желанием. Он смотрит на тебя тёмными глазами, на губах играет ухмылка. — Да? — Кажется... — твой голос не громче шёпота. — Такое ощущение, что я больше не могу себя контролировать. — У тебя изначально не было контроля, — дразняще шепчет он, покусывая раковину твоего уха. Руки скользят между вашими телами, и он обхватывает твои груди через бюстгальтер, начиная их массировать. Он заставляет тебя остро ощущать все мельчайшие прикосновения: его дыхание на твоей коже, его пальцы, сжимающие тебя слишком сильно или поглаживающие слишком легко. Эти прикосновения посылают наслаждение внутрь тебя. — Но да, сейчас нам действительно нужно остановиться. Он страстно целует тебя, прежде чем с сожалением отстраниться. Но одной рукой он тянет тебя к учебному столу. Сейчас вам обоим очень нужен стол, чтобы разделить вас. Ты пытаешься немного успокоиться, глубоко вдыхая и выдыхая, упорно не глядя на атлетическую фигуру Себастьяна и его непристойный вид. Чтобы отвлечься, ты начинаешь непринуждённый разговор. — К чему эти шутки про шантаж? Себастьян бросает на тебя нечитаемый взгляд, откидывается на стуле и вздыхает. Он смотрит на каменный потолок, медленно и неохотно отвечая. — Ты непредсказуема, как ветер. В один момент ты приходишь ко мне, в следующий — отдаляешься. Иногда кажется, что если я не буду крепко держать тебя в руках, то ты в один миг улетишь навсегда. Невозможно узнать, о чём ты думаешь, что чувствуешь ко мне. Ты не говоришь об этом напрямую, а я, к сожалению, не умею читать мысли. Я... просто пытаюсь поймать ветер. Ты чувствуешь вину и стыд. Себастьян так много страдал из-за тебя. Ты ведь любишь его. Ты любишь его так сильно. Хочется упасть перед ним на колени и бесконечно говорить о любви. Но прошлые ошибки давят, напоминая, чтобы ты не совершала новых. Скоро ты узнаешь правду, и тогда примешь решение с открытыми глазами. Один-два дня ничего не изменят. Ты решительно встаёшь и подходишь к Себастьяну. — Давай приступим к делу. «Легилименс»! Крипта. Ещё один сеанс окклюменции. Но сегодня ты догадалась. Ты поняла, что он стирает твою память. Ты выскользнула из сознания Себастьяна, бросила «Экспеллиармус», и его палочка вылетела у него из рук. Он не ожидал, что ты всё узнаешь. Но теперь ты собиралась сбежать из крипты и всё испортить. Он схватил тебя за мантию: — Стой, нет! Но ты в ярости развернулась и бросила «Конфринго» на мантию в руках Себастьяна. Ему было больно, но ещё больнее было от мысли, что ты сейчас убежишь, и всё будет кончено. Он не мог пока позволить тебе узнать правду. Себастьян нашёл свою палочку лежащей на полу, и к тому времени, как подобрал её, ты была уже почти у двери. Тебя нужно было остановить. И Себастьян применил «Империо», не позволив тебе сбежать от него. Ты сильно обгорела, и Себастьян беспокоился, что тебе тоже больно, поэтому он обработал твои раны и быстро их залечил. Мысль о том, что он применил к тебе «Империо», была некомфортной. Он потёр лицо ладонями, тихо говоря: — Прости, прости меня, любовь моя... И ты кивнула с убеждённостью и намерением подчиниться. Ты явно восприняла эти слова как приказ. Что? О, нет! Ты уже собираешься выскользнуть из сознания Себастьяна, когда слышишь в памяти следующий приказ, от которого твоя голова разрывается от боли. — Ты забудешь о том, что произошло здесь после ухода Оминиса. Наступает темнота, и ты падаешь на пол. Когда ты приходишь в себя, то видишь обеспокоенное лицо Себастьяна. — Как ты? Что случилось? Тебе больно? Ты медленно качаешь головой, поднимаясь на ноги с помощью заботливой руки. — Кажется, я нашла приказ, который вызвал все неприятности. — Да, похоже на то, — он подхватывает тебя на руки и устраивает на диване, хотя ты могла бы сделать это и самостоятельно. — Пожалуйста, прости меня, любовь моя. Мне даже не пришло в голову, что это очень некорректная формулировка и что ты можешь воспринять это именно так. То, что произошло в моих воспоминаниях, случилось до ухода Оминиса, но ты увидела их после. И попала в ловушку парадокса. Ты отстранённо киваешь. Вы и раньше знали, что проблема была в «Империо», ничего нового. Больше тебя беспокоит то, что ты до сих пор подчиняешься приказу простить Себастьяна. Сколько решений, которые ты приняла в последнее время, были твоими собственными, а не навязанными тебе «Империо»? Простила ли ты Себастьяна по собственной воле? Может ли быть так, что, не будь приказа, ты бы рассудила, что прощения за его действия нет? Ты ни в чём не уверена. Где заканчиваешься ты? Где начинается марионетка, выполняющая приказы Себастьяна? Любовь, которую ты чувствуешь сейчас, настоящая ли она? Она расцвела, когда ты решила, что Себастьян не сделал ничего плохого и его действия были оправданы. Но что, если нет? Тебе нужно перечитать дневник. Ты должна попытаться взглянуть на ситуацию отстранённо. Пробормотав, что пора идти в свою комнату, ты выходишь из крипты. Себастьян провожает тебя всю дорогу, заботливо поддерживая за руку.***
На следующий вечер ты звонишь в дверь особняка Райфов, и дверь открывает знакомый дворецкий. — Добрый вечер, — говорит он, отступая в сторону, чтобы пропустить тебя внутрь. Миссис Райф уже ждёт в своём кабинете. Она тепло приветствует тебя и приглашает присесть. Ты не можешь не чувствовать надежду, когда она протягивает чашку чая. — Как ты себя чувствуешь, моя дорогая? — спрашивает она с беспокойством. — Не могу сказать точно, но, кажется, немного лучше. — Прекрасно! Очень рада это слышать! Как обычно, мы начнём со снятия показаний, чтобы сравнить с прошлой неделей. Продолжай сидеть и постарайся не двигаться в течение минуты, — миссис Райф произносит неизвестное тебе заклинание, направляя свою палочку сначала на тебя, затем на приборы на её столе. Она слегка хмурится, записывая что-то в свой блокнот. — Вот и всё, мы закончили с оценкой, — она снова замолкает, барабаня пальцами по столу и заглядывая в свой блокнот. — Каков результат? — ты нервничаешь. — Что ж, твои жизненные показатели немного улучшились. Очевидно, зелье помогает... — Но?.. — Я провела некоторые изыскания с нашей последней встречи. Нынешние результаты подтверждают мою теорию. Повреждения вызваны не травмирующими воспоминаниями, как я думала, а воздействием непростительного заклинания. Ты знакома с ними? — Да, кое-что слышала. — Судя по всему, когда-то ты была заколдована «Империо». Такое заклинание используется для того, чтобы приказать что-то жертве. В твоём случае приказ по какой-то причине производит продолжительный эффект. Твой мозг пытается справиться с ним, отнимая большую часть своих ресурсов. Причин может быть много. «Империо» — очень мощное и опасное заклинание. — Очень опасное... — К сожалению, так, моя дорогая, — она подходит к тебе и кладёт руку на плечо. — Но ты не выглядишь удивлённой. Ты знаешь, кто это сделал? Ты нервно качаешь головой и лжёшь. — К сожалению, нет, мадам. У меня много врагов. Есть ли что-нибудь, что можно сделать? — Самое главное — понять, кто отдал приказ. Тогда ты сможешь заставить этого человека отозвать его. И отправить в Азкабан, конечно, — она ободряюще улыбается. Тебя это не ободряет. — Но как именно? Предположим, мы найдём этого человека, хотя я сомневаюсь в этом, как мы отменим его команду? — Этот человек должен будет отдать отменяющий приказ. — А под приказом вы подразумеваете?.. — «Империо», да. Империо может быть аннулировано только исполнением приказа или другим «Империо». — А вы можете приказать мне отменить все остальные приказы? — Хорошая идея, моя дорогая; она могла бы сработать в обычном случае. Но твой сложный приказ уже глубоко укоренился в мозгу. Нельзя рисковать тем, как пойдёт процесс. «Империо» — опасное заклинание, и его нужно тщательно контролировать. Приказ об отмене должен быть очень конкретным. — То есть этот человек должен наложить на меня «Империо» и приказать мне отменить все остальные его приказы? Миссис Райф с улыбкой покачала головой. — Я понимаю твоё желание разобраться во всем самостоятельно. Но это серьёзный вопрос. Человек, который наложил на тебя непростительное заклятие — опасный преступник. С ним должны разбираться авроры. Они проследят за тем, чтобы приказ был отменен и всё было правильно. Кроме того, тебе всё ещё нужна их помощь, чтобы поймать его. — Просто расскажите мне. Я же не ребёнок. — Что ж. Да, ты должна сделать именно так, — в глазах миссис Райф мелькнуло уважение. — Но, пожалуйста, не пытайся ничего делать самостоятельно и искать этого человека в одиночку. Есть люди, которые всегда готовы помочь тебе. Например, я, Малькольм и многие другие. Ты киваешь, а затем идёшь готовить зелье Чистого Сознания. Но все мысли вращаются вокруг того, можешь ли ты теперь доверять Себастьяну настолько, чтобы позволить ему наложить на тебя «Империо». Даже если ты попросишь Оминиса присутствовать при процессе, то где гарантия, что Оминис уже не находится под воздействием «Империо» Себастьяна? Даже если ты разрешишь Себастьяну наложить только одно «Империо», то он, если захочет, развернёт заклинание нужным ему образом. Всё всегда сводится к тому, веришь ты Себастьяну или нет. И твоя ли это вера или навязанная? Миссис Райф по традиции пригласила тебя остаться на ужин. Вы начали вдвоём, но в середине вечера в гостиную буквально ворвался Малькольм Райф. — Ах, превосходно! Я надеялся, что застану тебя здесь сегодня вечером! — он поворачивается к тебе со счастливой улыбкой. — Добрый вечер, — ты откладываешь в сторону приборы и с любопытством смотришь на Малькольма. Он стоит у стола, всё ещё в своей аврорской форме, со взъерошенными волосами и раскрасневшимися щёками. — Это ещё не официально, но мы закрываем твоё дело! Поздравляю! — он радостно машет руками, миссис Райф задыхается от радостного удивления, а ты боишься поверить. — Так скоро? Я думала, что должно пройти больше времени. Вы говорили, что у нас нет на руках надёжных доказательств. — Это было некоторое время назад, — он садится за стол, гордо улыбается и накладывает еду на свою тарелку. — С тех пор мы упорно работали, чтобы оправдать тебя. — Неужели всё действительно закончилось? Я свободна? — словно пружина внутри тебя ослабевает. — Решение принято; остались только бюрократические формальности. Скоро я пришлю тебе сову с официальным отчётом из Аврората! — О, Мерлин! — ты закрываешь глаза руками, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы счастья. Миссис Райф подходит к тебе и обнимает, продолжая поздравлять. Малькольм просит принести шампанского для всех. Вы немного празднуете, и разговор вертится вокруг будущего, которое может быть у тебя сейчас. Ты говоришь им, что хочешь стать аврором, и Малькольм радуется, а вот миссис Райф, наоборот, волнуется. Она говорит, что это опасно и не женская работа, но Малькольм подмигивает и говорит, что поможет. В основном потому, что теперь он точно получит повышение. Ближе к концу вечера тебе приходит в голову спросить: — А как насчёт Сэллоу? — Они великолепны. Показания обоих Сэллоу были критически важны для твоего дела. — Я имела в виду Себастьяна. Он не должен теперь приходить на допрос? — Твой одноклассник? Мы уже допросили его. Он замечательный молодой человек, очень умный. Видно, что его дядя был аврором. Выдал несколько интересных идей. — Когда? Каких идей? — счастье улетучивается. — Недавно, — Малькольм отмахивается от вопроса. — Это о гоблинах. Кстати, он говорил, что я скоро приеду в Хогвартс? Это заняло некоторое время, но надеюсь, что наконец-то прогуляюсь с тобой по школе. Возможно, завтра утром, раз уж это суббота. Ты киваешь и фальшиво улыбаешься.***
Ты даже знаешь, что Себастьян скажет. Что-то вроде «как ещё я должен был убедить тебя поговорить со мной?» или «ты ведь не захотела бы, чтобы судьба Оминиса действительно оказалась под угрозой?». Возможно, нет способа узнать точно, что происходит. Возможно, тебе просто придётся выбрать. Веришь ли ты в Себастьяна или нет? Веришь?