Сага о тёмном обаянии

Пулей TIE, пулей TIE, словно птица, В небесах несвободно кружится — Палпатин не велел ставить гипердрайв… Обратная сторона ситхизма

Ваш персонаж-боец случайно оказался не на той стороне, но горд тем, что исполняет долг? Как только он оказался в казарме, он стал на автомате подчиняться субординации («а что делать, солдат в любой армии — солдат»)? Он убивает повстанцев, как крестики на экране, он прикрывает продвижение тёмной Империи, стараясь думать не о том, что она творит, а о её победоносном марше? Это как игра в стратегию — просто за «непопулярную» сторону? Герой испытывает болезненное наслаждение от имперского гимна и прущей отовсюду атрибутики? Ностальгирует по казарме, глядя на раздрай и сибаритство? Он утверждает, что собеседники «не поймут», почему он за Империю (на самом деле, он и сам этого не понимает)?.. Или даже худший случай: он искренне верит в благую историческую миссию Империи, настроен сражаться против «нелюди», и, хотя этот образ неприятен читателю, сам драйв вашего персонажа, его яростная готовность переть вперёд с мощью быка — завораживает? Поздравляю: у вас Солдафон. Для Солдафона важнее всего три вещи: приключения, похвала системы и линейность игрового процесса. Сторона, которая предоставляет ему это, воспринимается им как «в чём-то правая». Приключения для Солдафона первичны. Не пытайтесь напугать его тем, что он вернётся в гробу, а на его семью и народ ляжет бремя тягот. Всё это — традиционный продукт боевки, фигня, дело житейское, от судьбы не уйдешь. При этом нельзя сказать, чтобы солдафона не волновали семья и народ. Просто, угроза вероятностная, «пронесет», а в случае неудачи — «не свезло». Это чем-то похоже на поведение азартного игрока в казино — который, опьянённый бурей эндорфинов в крови, глядит не на шансы, а на пляску костей, и может при самых неудачных шансах прозаложить дом, лошадь, жену, детей. Похвала системы. За нее Солдафон готов терпеть даже садистские порядки и несправедливость. А как ещё вы представляете дисциплину? Ты в армии, сынок! Главное, чтобы наказания отражали заслуги в базе: плохо выполнил миссию — десять ударов бичом, хорошо — пять, а научишься идеально — вообще с целой шкуркой ходи… Часть похвал может быть воображаемой и отнесённой в будущее. «Император расчитывает на нас, парни!» — при достаточной накачке это работает даже при отсутствии обратной связи. Даже серия явных актов пренебрежения со стороны властей воспринимается как случайность: «Про нас просто не доложили… Это волокитчики среднего звена виноваты, ух, я бы их…» Линейность игрового процесса. Солдафон хочет, чтобы игра продолжалась завтра, послезавтра и всегда, до победного конца. Чтобы дерево миссий расширялось, появлялось новое оружие, а список ачивок рос. Именно поэтому серьёзная государственная машина, с постоянной символикой, ритуалами, формой и дисциплиной, дающая гарантированные выслуги, выглядит для Солдафона как-то крепче и надежнее повстанцев. Разношёрстное плохо вооружённое быдло из леса, имеющее привычку не повиноваться приказам и с большой вероятностью обречённое быть разогнанным, может обеспечить приключение, может в ограниченной степени дать системную похвалу, но имеет мало шансов построить в ближайшем будущем что-то стабильное. Слабость вызывает у Солдафона бессознательное пренебрежение. Он не симпатизирует также маленьким странам. Те, кто не может ни позаботиться о своей независимости, выстроив непобедимую армию, ни присоединиться к сильным, предают себя, а в конечном счёте и других, потому что «ложатся» под любого врага, постучавшегося в двери. Так что Империя в конечном счёте оказывается лучше прочих. Потому что… потому. Как окучить этого антигероя, сделав его непривлекательным для читателя? Сразу предупреждаю, что демонстрировать зверства тёмных коллег-сослуживцев — бесполезно. Любители империй знают, что без виселиц и обгорелых трупов мирян — империй не бывает. Да и неправда всё это, на самом деле империи жгут и губят лишь в самом крайнем случае, по запарке, без желания и мимоходом. Автор сам виноват, наслушался грязных сплетен, вот и лепит криповые сцены. А на самом деле всё было тихо и мирно, давайте лучше переключимся на канал с военно-космическим парадом. «Эй, а если ткнуть противоречием в глаз?» — могут возразить мне противники солдафонства. «Пусть антигерою поручат самое лютое, подлое и грязное задание, чтоб он сам увидел, на кого работает!» В самом деле, если послать антигероя на орбитальную бомбардировку родной планеты, приказать зачистить фабрику клонов, из которой он сам происходит, или велеть расстрелять как предателей пару сослуживцев, о которых Солдафон точно знает, что они не предатели — это обесчестит его мундир. Однако слава Империи Тьмы лишь вырастет — вот она какая, больше человека, больше человечности, круче самых крепких! Энакин, убивающий детей-джедаев — низок, зато философия ситхов — расцветает во всей красе. В конце концов, она ведь платит по счетам: ты переламываешь себя — ты получаешь плюшки. И даже если в конце концов, использовав, тебя выбросят — не говори, что не догадывался. Зато память о том, как ты нёс пробитое лазганами знамя Императора через огонь и дым, навсегда останется с тобой. Награда в материальном мире для Солдафона приятна, но вторична. Лучше — именным револьвером, чем пенсией. Можно даже и вообще без «плюшек», лишь бы уважали. Вспомните изобилие народных сказок о солдате, возвращающемся домой после 25 лет службы ни с чем, но крутым, опытным, способным черта обхитрить, ведьму напугать. И даже если солдат в процессе войны потеряет руку или ногу, у него останется моральное право пере*бнуть юного хама костылём с воплем «Я Гондор брал!» и возможность похвастаться над чаркой боевыми прохождениями. Это тоже кое-чего стоит. Для того, чтобы сделать всю картинку непривлекательной для фанатов милитари, нужно показать Солдафону, что ему не пробиться наверх. Его не будут гладить по голове и называть «хорошим мальчиком». Пусть он получит за невыполнение позорного приказа унизительно лёгкое наказание, например, его лишат очередного повышения, а вместо него повысят добровольца, вызвавшегося на грязное дело. Пусть Солдафон и впредь видит, что изуверы, перверты и кумы ценятся Тёмной системой больше — именно они получают доступ к новому оружию, к новым чинам, персонажу же — намертво блокируют прогресс, отстраняют на задворки, не дают кодов доступа. В грёзах Солдафон видел себя на ковре перед Властелином, получающим самую высшую награду Империи. Но эту награду получит какая-то скороспелая звезда, вообще без заслуг в войне, «новый ученик Императора, попаданец-любимчик, отмеченный Силой». Да, Солдафон не бедствует, ему регулярно идут незаслуженные «утешительные» премии, и это тоже оскорбительно. Пусть перед решающим наступлением его непосредственным начальником назначат его главного врага и конкурента. И тот не скрывает глумливого и многозначительного злорадства по этому поводу. Пусть Солдафон познает чёрное отчаяние от того, что командование в критический момент, когда можно еще прорваться, победить, молчит. Не отказывает в помощи, не обвиняет, не объявляет необходимой жертвой, а просто… молчит. И вот когда Солдафона это всё так достанет, что он поднимет руки и сдаст оружие, разочаровавшись в Империи, мирная жительница, узнав имперского палача, может прорваться и убить либо покалечить его. Точка. Одно замечание. Не превращайте Солдафона в мученика. Он не должен бунтовать и получать наказания — это превращает его в героя и дает отмаз для настоящих солдафонов: «Я же тоже честный человек, я тоже однажды не потерплю! А пока…» Солдафон не должен смотреть через иллюминатор на то, как коллега сжигает его планету, и страдать. Фанаты скажут: «В его душе есть что-то светлое, значит, в войсках Зла служат хорошие люди, значит, и лордам Зла служить — не так уж плохо!» Пусть мерзкое «соглашение с системой» пройдёт по умолчанию, за кадром, буднично… Пусть Солдафон возьмёт диск с записью казни невиновного друга — и отложит его, не найдя сил просмотреть. А потом за служебными делами просто запамятует… Вот это — страшно. Следует также очень осторожно отдавать палача на суд дикарей. Насилие с их стороны может быть воспринято как оправдание присутствия Империи в регионе. Солдата держат в грязной яме и назавтра перережут горло? Вот, значится, чтобы этой дикости не было, Империя сюда и зашла! В заключение отмечу, что в настоящей жизни, не обладая авторскими возможностями влиять на сюжет, оппонировать «солдафонству» труднее. Эта тема тоже требует разработки. Но, я надеюсь, что данные в этой главе подсказки помогут писателю не только в творческой сфере.