Сага о тёмном обаянии

Замрите, ангелы, смотрите — я играю! Моих грехов разбор — оставьте до поры, Вы оцените красоту игры! Остап Бендер, «12 стульев»

Зло бывает броским. Зло бывает будничным. Будничное зло не имеет никаких оправданий и украшений, кроме «нада!» Оно не выглядит могучим, чаще всего оно не порождает грандиозной ряби в поле мировых событий, разве что случайно, если яд интригана всё-таки достаётся королю. Тем не менее, сама ситуация, когда антигерой добывает успех необычными способами, те анти-обстоятельства, в которых он вынужден выживать, способны увлечь. Или, если правильнее выразиться, развлечь, потому что Интересная Тварь редко воспринимается как партнёр. С ней забавно путешествовать, наблюдая издали, но вот дружить или заводить отношения — вряд ли. Она — злой жонглер на сцене, подхватывающий знакомые статические объекты и вдруг приводящая их в движение, назло правилам и к изумлению публики. Сделать Интересной Тварью можно большинство негодяев — достаточно сфокусироваться на их личной жизни, чаяньях и бедах. В прошлых главах я писал, что Грима и Буржуй — одни из самых непопулярных типажей злодея. Однако превращение их в фокальных персонажей способно пробудить если не симпатию, то хотя бы сочувствие к ним. Если бы кто-то, будучи достаточно талантливым психологом и увлекательным повествователем, описал путь Гримы, пытающегося сесть на уши королю, трахнуть его дочь и подгрести под себя сокровища эорлингов, масса людей также следила бы с интересом за его похождениями, заражаясь его восторгом при близости успеха и замирая сердцем вместе с ним, когда он на грани поимки. Что касается Буржуя, то такое произведение даже есть — «Двенадцать» Блока. Любопытно, что в этом произведении, как и в «Игре Престолов», Интересными Тварями являются практически все персонажи и показаны зачатки рекурсии — когда фокальная точка прыгает с персонажа на персонажа и оказывается, что, несмотря на принадлежность противоположным партиям Тварей, все они Интересны! А вот как могла бы выглядеть рекурсия в чистом виде. Вообразим сюжет: Новый Русский спасается от чёрных тентаклей, спустившихся с неба. Герой в целом несимпатичный. Но он сражается за свою жизнь, мы вздрагиваем каждый раз, когда он, загнанный в угол, стреляет в них или мечет нож — без всякого эффекта. И тут — бац! — точнее, POV! — и мы наблюдаем картину от лица щупалец, которые упорно преследуют жертву. Как они ищут лазейки, колеблются, обламываются, как находят новые пути… И теперь уже мы сочувствуем негуманоидным, но таким понятным в своём желании «ням-ням» щупальцам, а быдловатый вор-мафиози своим сопротивлением вызывает смутное недовольство. А теперь — POV! — мы наблюдаем картинку от лица банды, которая, вооружившись серебряными обрезами и освящёнными ломами (производство местного попика), пытается пробраться в дом и проверить, что с друганом. Щупальца опять — враги. И вдруг — POV! — утро, местные жители в потрясении изучают останки дачи, а старый дедок крестится: вот, мол, как хорошо, что черти этого Бельчука с его бандитами унесли, никто в округе не будет на джипах носиться и из берданок во все стороны стрелять… Внимание, вопрос: что, чёрт возьми, происходит? Одни и те же существа на протяжении нескольких страниц, совершенно не меняя своей сути, дважды перекинулись из врагов в друзей и обратно! Попробую реконструировать причину. А причиной данного эффекта является вполне позитивная человеческая черта — отзывчивость. При воспитании в людей — не во всех, но во многих — вбивают кнутом и пряником правило: если кто-то жалуется — нужно помочь, поддержать. Если помог — ты добрый… ну, не, точнее, быть совсем добрым нельзя, ты просто такой, как надо. И когда нарратив запирает такого сердобольца в «сюжетной коробочке» с Тварью, которая, вообще-то, полна чаяний и нужд, человечность сердобольца обращается на Тварь. Она нуждается, следовательно, её нужно жалеть. Ещё раз повторюсь, это работает не для всех. Значительная часть людей — склонна считать, что «своя рубашка ближе к телу», и «пусть ОНИ лучше помогают мне». Но такие, скорее всего, и не будут следить за отягощённым проблемами мерзавцем. У них — своих полно. Прежде чем перейти к теме борьбы с избыточной солидаризацией, сделаю небольшую остановку. Наблюдение за гадами — это, в принципе, хорошая вещь, когда гады прописаны реалистично. Можно влезть их в шкуру, понять, как они мыслят, получить новый опыт, не становясь мерзавцем лично и не омрачая Вселенную новым злом. Особенно актуально это для писателей — потому что как прописать какого бы то ни было персонажа, если не понимать его чувств и хода мышления? Порой приходится нырять и в Бездну — за зловещими жемчужинами анти-душ. Однако, ныряя, полезно иметь стопор, напоминающий, что пора бы вернуться и снова стать собой. Продолжим. Как заставить внимание отлипнуть от Интересной Твари? Выше уже было сказано: основной «крючок», которым цепляет Интересная Тварь — проблемы и чаянья. В примере про тентакли — и мафиози, и щупальцам, и банде, и местным выживание даётся непросто. Поэтому к любой из этих сторон легко пробудить симпатию. Наоборот, если Твари прут к своей цели, как по ровному шоссе, ломая все преграды, они вызывают, скорее, настороженность — будучи стороной, способной сломать баланс игры и навязать всем своё решение конфликта. Точно так же Интересная Тварь перестаёт быть интересной, когда лишается сил. Соответственно, для того, чтобы вызвать у читателя разрыв эмпатической связи с Интересной Тварью, покажите её в крайних положениях: добившейся всего или корчащейся под сапогом победителя. Добившаяся Тварь — отдельный нравственный эксперимент. Дело в том, что, попадая в фавор судьбы и получая абсолютную власть, даже хорошие с виду люди порой портятся. Их самые худшие черты, прежде выглядевшие мелкими, простительными, исправимыми, вылезают наружу и раздуваются до непотребных размеров. Нет, конечно, случается и наоборот, когда Тварь, которой вдруг выдали доверие и ответственность, одумывается и подходит к вопросу управления серьёзно. Но это бывает гораздо реже и требует полной легитимности. Узурпированная власть просто не даёт достаточного чувства безопасности и стабильности, чтобы конструктивные стороны души разворачивались с лёгкостью. Возьмите среднестатистическую Тварь и покажите, как мелко, пошло и гнусно она удовлетворяет свои потребности, оказавшись на вершине — обретя непомерную силу, но сохранив приземлённые вкусы и привычки прошлого. Всё это — то, о чём читатель, «помогая» Твари в уме на протяжении её восхождения, старался не думать, отставлял в сторону, надеялся, что так не случится, когда все потребности вечно голодного «кадавра» будут удовлетворены. Если Тварь после этого снова рухнет в грязь, ей уже не будет такого почтения и симпатии, зато появится много тем для обдумывания. Тварь «под сапогом» — тоже поучительный пример, хотя, слишком нарочитый. Автор может «прижать к ногтю» кого угодно, показать любую реакцию на это и призвать в мир любые последствия этой экзекуции. Гриму, например, Гэндальф отпустил, не подумав, что тот по пути к Саруману может напоследок «оторваться» с какой-нибудь сельской девчонкой вместо Эовин или убить купца в целях добычи пропитания. Но автору так захотелось. Оставить руки героев чистыми от крови предателя, а заодно показать, что злодеи, посаженные в одну банку, изничтожают друг друга ничуть не хуже светлых сил. Метод, кстати, исторически не подтверждающийся. Ещё один способ сделать Интересную Тварь неинтересной — хорошенько «сквикнуть» аудиторию её поступками. Сделать лапками Интересной дряни то, что не позволит её признать «своей» даже самого небрезгливого читателя. Например, добавить к жертвам ее садизма детей, женщин, стариков. Или заставить предать законы родства и гостеприимства. Однако данный метод ненадёжен. Во-первых, реальные твари хорошо прячут все сквикающее — залезая в их личную жизнь, вы «играете в Бога» — показывая то, чего читатель по жизни не увидит. Во-вторых, конкретно взятая мерзость является лишь случайным и спонтанным следствием бытия Тварью — не вводите читателя в заблуждение, будто Твари — это то что, что нас сквикает, а если нет, то не твари. Наконец, в-третьих, сквики у всех разные. Сара Керриган предавала и убивала союзников неоднократно, но это не помешло ей стать маскотом компании Blizzard, красующимся на всех игроконах, а впоследствии даже и обелиться. Есть способ более общий, чем сквик. Он основан на разрушении «коробочки». Очарование Интересной Твари в немалой степени базируется на том, что нам «приглушают» сигналы от всех остальных. Так что — просто позволяйте прочим персонажам оценивать Тварь и ее действия, в том числе безлично («ух, если бы мне попался этот отравитель! Я бы его за ноги вздёрнул! Налей-ка мне ещё…») Показывайте внутренний мир представителей противоположной «партии» через крики, позы, смену выражений. («Негодяй! Подонок! Я отомщу тебе!» — и лицо воина искривилось в беззвучном, бесслезном плаче.») Всё это размывает уникальность Твари и показывает, что она в мире не одна. Наконец, для того, чтобы иметь собственный стопор от падения в столь липучую и манящую Бездну солидаризации с Тварью, полезно задавать себе вопрос: чего вы хотите от мира. Тварей или чего-то иного. К слову, иное — это не обязательно сюжетные противники Тварей. Для разработки в рамках данной темы: в художественной литературе описываются исключительно Интересные Твари вида «первооткрыватель» — они ни на что не ориентируются, пробивая себе дорогу исключительно по собственному вдохновению и воплощая личные находки. Хотя такие существуют на самом деле, подавляющее большинство реальных пройдох пользуется шаблонами — тропками обмана, насилия и наживы, хорошо натоптанными на теневой сфере жизни их коллегами. Фактически, превращение в успешного проходимца сводится к поиску доступа к этим уже существующим тропкам. Данная сфера жизни Тварей в художественной литературе почти не отражена (вспоминается лишь книга Н. Паркинсона "Законы Паркинсона", где ограниченно и с юмором расписаны приёмы для английских элитарных Тварей, но это не совсем художественная литература). Поэтому представление о том, что на примере интересного литературного проныры можно чему-то научиться, в плане понимания реальных проныр, или защиты от них, или использования их трюков «во благо» — довольно далеко от истины. Литература требует разработки типажа банального подлеца, хорошо вписанного в систему и движущегося по накатанной.