Эрвин
Тринадцать лет назад Когда я только вернулся из армии, то почти сразу уехал в Филадельфию к семье моего сослуживца. Мы договорились, что после службы должны отдохнуть и напиться в его городе. Пьянка наша затянулась почти на неделю, особенно когда к нам присоединился его дядя, который воспитывал его, практически, всю жизнь. По приезде в Нью-Йорк, я уже занимался поиском квартиры, чтобы наконец съехать от родителей, но... Тот период был слишком сложный в моей жизни. Потерять сразу обоих родителей было невероятно тяжело. Но намного тяжелее было сказать об этом своей младшей сестре, которая только должна была идти во второй класс. Я не знал, что мне сказать или сделать, чтобы не разбить ее хрупкое сознание. Она ведь еще совсем малышка... Приехав из морга, в котором я подтвердил, что мертвые тела принадлежат нашим родителям, я сразу же направился в комнату Аманды, которая лежала на своей кровати и читала какую-то сказку об очередной принцессе. Такой светлый ангелочек лежал и улыбался каждой новой строчке на странице книги, а я же просто застыл в дверях, не способный пошевелиться или произнести хоть малейший звук. Время было уже давно за полночь, а она читала книгу. Как и всегда, если родителей не было дома. Заметив меня, Аманда тут же засияла еще ярче. Она всегда была рада моему появлению, особенно, когда я вернулся из армии. Я и сам вернулся домой, по сути, только из-за сестры. Несмотря на нашу разницу в возрасте, мы всегда были с ней на одной волне. Я обожал проводить время с Амандой, а она была в восторге от меня. — Эрвин! — радостно заверещала сестра, садясь на кровати. Мне ничего не оставалось делать, как натянуть улыбку на свое лицо и пройти в комнату. Я сел на корточки напротив Аманды и взял ее маленькие ручки. — Ты грустный, — сказала она, сразу же уловив мое настроение. Я смотрел на нее, а в моей голове была абсолютная пустота. Я не знал, с чего мне стоит начать этот разговор, но понимал, что он неизбежен. — Я должен тебе кое-что сказать, гадючка, — наконец произнес я. — Что случилось, братик? — спросила Аманда, взяв мое лицо своими ручками. И смотря в ее глаза... В ее прекрасные голубые глаза, я кое-как сдержался, чтобы не разреветься. Это почему-то напомнило мне наше прощание, когда я только уходил в армию. Аманда была на моих руках и смотрела на меня точно так же, как и сейчас. Она не хотела меня отпускать, а я не хотел оставлять ее на два года, учитывая, что происходило в нашей семье. Я всегда боялся, что однажды отец выпьет лишнего и пострадает либо мама, либо моя гадючка. И если мама добровольно вступала в брак с таким человеком, как наш отец, то сестра на такое явно не подписывалась. Я всегда ее защищал и обязан защищать по сей день. — Когда приедут мама с папой? — спросила она, — уже поздно! — Солнышко, они не приедут, — сказал я, замечая удивление на ее личике. — Как это? — Наши родители... Понимаешь, они... — слова давались мне с трудом, а глядя на сестру я вообще терялся во времени и пространстве. Но наконец взяв себя в руки, я сказал то, что должен был, — наши родители уже возвращались домой, но они попали в страшную аварию. Аманда, они... — Умерли? — дрожащим голосом произнесла сестра. Я не смог ей ответить, только лишь кивнул пару раз, замечая, как в ее глазах разрушился целый мир. Сестру тут же охватила ужасная истерика, я быстро схватил ее и загреб в свои объятия, чувствуя, как она трясется. — Тише, милая, все будет хорошо, — сказал я первое, что пришло мне в голову. Аманда так долго плакала и задавала мне вопросы про родителей, что просто вымоталась и уснула, находясь в моих объятиях. Ровно с этой ночи у нее и начались кошмары, которые продолжались очень долгое время. Пугалась их не только Аманда, но и я. Практически каждую ночь я просыпался от ее криков, сразу же направляясь в комнату сестры. Позже я стал спать на полу в ее комнате, чтобы быстрее реагировать на кошмары сестры. Я боялся за нее. Боялся, что сломал ее, боялся, что она отдалится от меня... Но все было хорошо. Я занимался подготовкой к похоронам, а Аманда была у наших соседей. Мне не хотелось водить ее по таким местам, хоть я и понимал, что самое сложное еще впереди. Больше я, конечно, перепугался, когда наступил день самих похорон. После того, как мы уже проводили родителей в последний путь, мы находились дома. У нас собралось много народа на поминки, что я просто не успевал слушать их соболезнования. Каждый человек твердил мне о том, что теперь моя обязанность — воспитывать и растить Аманду. Кретины! Будто я и без их слов этого не знал! Как вообще можно было подумать, что я смогу бросить свою сестру? Ту, ради которой только и возвращался каждый раз домой. Что уж тут говорить обо мне, когда эти идиоты решили еще подходить и к Аманде, и навязывать ей свое идиотское мнение. В итоге, они довели мою сестру, что она просто убежала из дома, и так как народа было много, я не смог вовремя остановить ее. Когда я выбежал на улицу, то нигде не мог найти Аманду, словно она испарилась. Я искал ее везде, где только можно, расспрашивал всех прохожих, но никто не видел мою сестру. Меня так разозлило, что никто не забеспокоился, что маленькая девочка ходит одна по такому огромному городу! Никому до этого не было дела! Я уже думал вызывать полицию, но вдруг вспомнил о нашем с ней месте в Центральном парке. Почти с самого рождения Аманды и до моего отъезда в армию, мы часто проводили время здесь. И хорошо, что я оказался прав, замечая сестру в тени деревьев. Я тяжело выдохнул и сел около нее. — Прости, — тут же прохныкала Аманда. — Тяжело тебе там было с ними, да? — спросил я, поглаживая сестру по спинке. — Нет, — ответила она, — все внимание было ко мне и никто даже не спросил как ты... — Я в порядке, — ответил я, улыбнувшись. — Не правда, — сказала Аманда, наконец повернувшись на меня, — ты даже слезинки не проронил, хотя тебе очень грустно. Можешь поплакать, я никому не скажу. Черт, такая маленькая, а видит меня насквозь... Сестра прижалась ко мне, и почувствовав ее тепло, я все же дал волю эмоциям. Слезы покатились в ту же секунду, а Аманда сильнее начала обнимать меня. Я так же прижал ее к себе, понимая, что никому и никогда не позволю ей навредить. Когда мы оба успокоились, я снова посмотрел на нее. — Мы остались одни, — сказала сестра. — Не правда, — ответил я, улыбнувшись, — у меня все еще есть ты, поэтому я точно не один. — А у меня есть ты! — улыбнувшись, произнесла Аманда. — Мы с тобой вдвоем против всего мира, правда? — произнес я, вытягивая мизинец, который сестренка тут же скрепила своим пальчиком. — Ты всегда будешь со мной? — спросила Аманда, хлопая глазками. — Конечно! — быстро ответил я, — обещаю! Я всегда буду с тобой, гадючка. И с этого самого момента мы стали еще ближе, чем прежде. Я брался за любую работу, пока меня не привела моя дорога в преподавательство. Я поставил себе цель и уверенно шел к ней, несмотря на то, что под моей уже официальной опекой был восьмилетний ребенок, который начал посещать психотерапевта. Меня пугали ее кошмары, и поэтому я ходил с ней к специалисту, помощь которого была нам так необходима. Аманда росла прекрасным ребенком. Ни разу не возмутилась из-за того, что я отдавал ее на различные кружки. Я делал это не из-за того, чтобы просто чем-то занять сестру, или чтобы она мне не мешалась, нет. Я хотел, чтобы она нашла себя намного раньше, чем я, поэтому и желал, чтобы она перепробовала все. И Аманда это делала без лишних вопросов. Я думал, что это аукнется в ее подростковом возрасте, но сестра была самым идеальным подростком. Она не доставляла проблем, не задерживалась на прогулках, не нашла себе ужасную компанию. Она училась, занималась всеми различными хобби, и вечером ждала меня дома с работы с вкусным ужином. Моя сестра всегда была и будет для меня самым ценным, что есть в моей жизни. Мы всегда относились друг к другу с понимаем, всегда друг друга поддерживали и защищали... Почему я вообще вспоминаю это сейчас?Аманда
Больница. Сейчас Резкий писк заставил меня вновь обернуться к окну. Хватило доли секунды, чтобы понять, что у Эрвина перестало биться сердце. Мед персонал сразу же подключили дефибриллятор, пытаясь вернуть моего брата к жизни. Врач, что разговаривал с нами, вернулся в операционную, и Леви снова крепко схватил меня, а я просто застыла, понимая, что чертов медицинский прибор не хочет вернуть мне Эрвина... — Что происходит? — заверещала Ханджи. Ее голос вывел меня из ступора и я не знаю, откуда у меня появились силы, чтобы вырваться из крепкой хватки Леви и забежать в операционную. Весь присутствующий мед персонал обернулся на меня. — Чего вы стоите?! — громко возмутилась я, — верните его! — Мэм, ваш брат не реагирует, — ответил врач, который разговаривал с нами в коридоре, — мне очень жаль. — Нет! — крикнула я, — пробуйте снова! — Аманда, — раздался голос Леви за спиной. — Пробуйте. Снова, — прошипела я. Врач кивнул своим сотрудникам и они вновь начали использовать дефибриллятор на моем брате, к которому я подошла ближе и чуть наклонилась. — Ты меня не оставишь, — сказала я, пытаясь удержать свою истерику, — ты обещал мне, Эрвин! Сдержи чертово обещание! Мед персонал использовал нужный прибор, но реакции моего брата так и не было. Я смотрела лишь на него и прокручивала в своей голове его обещание, данное мне еще тринадцать лет назад. А потом... Не знаю, наверное, все же гребаное зимнее чудо! Прибор жизнеобеспечения, на котором отображался сердечный ритм и пульс Эрвина вдруг снова начал показывать, что мой брат жив, и мы все увидели, как он дышит. Я громко и облегченно выдохнула, наконец дав волю своим эмоциям. Леви тут же оказался рядом и загреб меня в свои объятия. — Ну, и после этого хочешь сказать, что ты не ведьма? — спросил профессор, после чего поцеловал меня в висок, так и держа в своих объятиях. — Прошу, покиньте операционную, — сказал врач, обернувшись к нам. Я подошла к Ханджи, которая ревела навзрыд и мы с Леви увели ее в коридор, в котором и находились изначально. — Все будет хорошо, — сказала я, продолжая обнимать будущую жену моего брата, — он с нами, Ханджи. После этого прошло два дня. Разумеется, я сразу же перелила свою кровь Эрвину и если было бы нужно, то и все органы отдала, лишь бы с ним все было хорошо. Повезло, что ни один его орган не был задет, но брат все равно находился в коме. И все это время я была рядом с ним и никто не мог меня оттащить. Ханджи и Леви тоже были рядом, но сегодня был будний день, поэтому я отправила их на работу. Эти пару дней нас вообще никто не беспокоил. Наверное, потому что я отключила и свой телефон, и телефон Эрвина. Я чертовски устала... Мы ведь только приехали с отдыха, а тут такое... Я почти не спала, почти не ела. Просто сидела рядом с братом, не выпуская его руку из своей. Постоянные разговоры с полицией меня вымотали больше всего. Разумеется, у Ханджи не было паранойи. На моего брата напали те трое ублюдков, что приставали к нам около ресторана, и которых избили мои брат и парень. Обещали ведь, что они пожалеют... Полиция объявила ориентировку, но эти мрази словно испарились из Нью-Йорка. И тут я уже молилась во второй раз, чтобы их нашли. — Как он? — раздался сзади меня голос Леви, на который я тут же обернулась, замечая мужчину у двери. — Отсыпается, — ответила я, немного усмехнувшись. Профессор подошел и сел сзади, сразу же обнимая меня и оставляя поцелуи на моей макушке. — Тебе нужно поесть, — сказал Аккерман, — поспать. — И принять душ, — продолжила я, — но я просто не могу... Не могу оставить его. — Сейчас приедет Ханджи, — сказал Леви, — Эрвин не будет один. Пожалуйста, давай съездим до дома, иначе ты себя загубишь раньше, чем твой брат выйдет из комы! Прошу тебя, Аманда! — Хорошо, — сдалась я, замечая, как мужчина рад своей победе. Не знаю, сколько мы так просидели пока не приехала Ханджи, но мне нравилось, что Леви меня не дергал. Он был терпелив и не закидывал меня вопросами, ждал, когда я сама начну диалог. Я безумно ему благодарна за то спокойствие, что было мне необходимо. Зоэ выглядела получше меня, но все равно была такой же разбитой. Она до сих пор не знает, почему Эрвин резко позвал ее в ресторан в тот день. Разумеется, я молчала, мне не хотелось портить будущий сюрприз. И после того, как мы перекинулись парой фраз с Ханджи, я оставила ее в палате Эрвина и вышла в коридор вместе с Леви. Путь мой почти сразу и закончился, когда я увидела толпу своих друзей у регистрационного стола. Я застыла, не веря, что они все здесь. — Коротышка… — сказал Конни и самый первый подошел ко мне, загребая меня в объятия. Я же вжалась в него, как в теплое одеяло, чувствуя, как мне спокойно. — Я все хотела с тобой поговорить, как узнала, что ты расстался… — Брось! — перебил меня друг, — хрен с ними, с этими отношениями! Потом обсудим! Как ты? Как Эрвин? — Нет, сперва она обнимет меня, — сказал подошедший Жан, который так же сразу принялся обнимать меня, — все плохое уже позади, да? Все будет хорошо, родная! К нам тут же подошли и остальные. Саша кое-как оторвала от меня Жана, а Сашу Эрен и Микаса. Даже Энни в этот раз показала свои эмоции и была самой тактильной среди всех друзей. И в коконе их объятий мне действительно стало немного легче. — Мы приехали, как только узнали! — сказала Саша. — Нашли того, кто это сделал? — спросил Армин. — Пока еще нет, — ответила я, — я уже устала разговаривать с копами. Спасибо, что вы здесь, — сказала я, — но нам сейчас нужно ехать в полицейский участок, чтобы снова дать показания. И снова ложь. Может, однажды у меня хватит смелости признаться вам, но сейчас на это просто нет элементарных сил, простите. — Ты звони, если что, ладно? — спросил Эрен. — Мы прибежим в ту же секунду! — поддержал его Жан. — Мелюзга, дуйте в общежитие и готовьтесь к завтрашнему дню, — влез Леви, — если что-то понадобится я сам вам скажу на занятиях. Каждый из друзей снова решил обнимать меня и говорить слова поддержки, за что я безумно им благодарна! Честно, я не заслуживаю ни их, ни Аккермана... И уже после мы направились в квартиру Леви. Всю дорогу он так же молчал, давая мне побыть наедине со своими мыслями. Мыслями, которые высасывали из меня всю душу. Профессор держал меня за руку, давая понять, что он всегда будет здесь, со мной. А я же просто смотрела в окно на сменяющийся пейзаж, покрытый снегом. Когда я вышла из душа, я сразу же направилась в спальню мужчины. И стоило мне только сесть на кровать, как на колени нагло залез Сэйлем, свернувшись в клубок. Боже, он тоже чувствует, что мне нужна поддержка... В дверях показался Леви с подносом вкусно пахнущей еды. Я коротко ему улыбнулась и он поставил этот поднос прямо передо мной. Все выглядело так аппетитно и вкусно, но голода я не чувствовала от слова совсем. — Леви, я не голодна, — тихо сказала я. Профессор, тяжело выдохнув, убрал поднос на прикроватную тумбочку, а затем снял с меня кота и сел рядом. — Слушай, эти дни я не давил на тебя, — начал мужчина, — но тебе надо поговорить об этом. О том, что случилось. И он был прав. Иначе мои мысли сожрут меня изнутри и я просто-напросто сойду с ума. Я закрыла глаза, пытаясь сдержать наступающую истерику, но она оказалась сильнее меня, поэтому я сжалась еще сильнее и легла к профессору на колени ровно так же, как и Сэйлем до этого лежал на мне, свернувшись в клубок. Леви тут же начал гладить меня по спине и шептать слова поддержки. Я чувствовала это, чувствовала его тепло и мне немного стало легче, чтобы наконец заговорить. — Знаешь, я никогда ничем не выделялась, — наконец заговорила я, — никогда не была какой-то особенной. Простая девчонка из простой семьи. Но для Эрвина... Для него я была большим. В общем-то, как и он для меня. Эрвин всегда хотел для меня лучшей жизни, он делал все для этого, в то время, как я это не ценила. Когда не стало наших родителей, он часто отдавал меня на различные кружки. Я занималась всем, чем только можно. Скрипка, вокал, фортепиано, как-то даже записал меня на карате, но забрал в тот же день, потому что я вывихнула запястье. Он оберегал меня. Особенно, когда мне снились кошмары. Стоило мне только проснуться от очередного плохого сна, Эрвин уже был тут как тут! Даже несмотря на свою занятость, он был рядом. А я так бесилась из-за этих кружков, думая, что он просто не хотел проводить со мной время. И до меня не скоро дошло, зачем Эрвин это делал... — И как ты думаешь, для чего? — спросил Леви, продолжая гладить мою спину.. — Он хотел, чтобы я как можно скорее нашла себя, — ответила я, — как-то раз я хотела высказать ему все, что я думаю об этих чертовых кружках, но когда Эрвин вернулся поздно вечером с работы, уставший и голодный... Я просто не смогла. В ту же секунду я и поняла, для чего он все это делал, поэтому пыталась максимально его отблагодарить. Я старалась помогать ему не думать о всех проблемах и заботах, что свалились на него еще тринадцать лет назад, правда старалась... — В чем заключалась твоя помощь? — спросил мужчина. — Я не доставала его расспросами, лишними разговорами, — ответила я, — к его приходу всегда готовила ужин, старалась держать дом в чистоте. Пыталась не доставлять проблем в школе. Но знаешь, что он любил больше всего? Когда я ему пела. — Я уверен, что Эрвин ценил все это, — сказал профессор, продолжая гладить меня по плечам и спине, — и раз он так любил твое пение, то спой ему, когда вернешься в его палату. Ты уже один раз вытащила его с того света, может, и из комы вытащишь, кто знает?! — Ну, точно, — сказала я, усмехнувшись, а затем снова резко заплакала, — я не могу потерять его, Леви. Только не его. — С Эрвином все будет хорошо, — говорил Аккерман, прижимая меня к себе еще сильнее, — ты его не потеряешь! — Не так давно я рассуждала о том, что никто не сможет заменить любовь родителей и мне так стыдно за эти мысли! — говорила я дрожащим от слез голосом, — Эрвин заменил мне всех. А его заменить никем не получится! — Не накручивай себя, ведьма, — сказал профессор, а я наконец рассмеялась от этого обращения, — Эрвин никуда от тебя не денется. Веришь мне? — Верю, — сказала я, прижимаясь к любимому мужчине. И после моего монолога, мне действительно стало легче. В очередной раз мой дорогой дьявол оказался прав. Словно знает меня всю жизнь. Я села на кровати и тяжело выдохнула, после чего мой желудок издал звук умирающего кита. Да так громко, что Сэйлем напугался, изогнув спину дугой. Это заставило нас рассмеяться, и после того, как мы успокоили своего мохнатого ребенка, я наконец поела. Кажется, что ничего вкуснее в своей жизни я не пробовала. Леви — замечательный повар. Просто лучший из лучших. С тех пор прошла неделя, а за ней еще одна. Леви и Ханджи все же заставили меня заниматься учебой. Сам университет я не посещала, но я просто брала задания и передавала их через своих любимых профессоров, либо через друзей, которые так же часто навещали нас в больнице. А что касается Эрвина... Он так и был в коме. Врачи говорили, что здесь они бессильны и все, что нам остается — это ждать. Ожидание само по себе неприятное занятие, с учетом того, что я вообще не терпеливая, в отличии от моего брата. Но какой у меня выбор? Сейчас я так же находилась в палате Эрвина, пытаясь решить задание по высшей математике. Я вообще не понимаю, зачем Леви все это мне задает? Может ведь просто так оценки ставить! Но это явно не в духе Аккермана. И как только я решила последнюю задачу, я развалилась на стуле, что стоял возле койки брата, и тяжело выдохнула. — Эрвин, ты так все проспишь, — сказала я, — скоро уже Рождество! Разумеется, брат молчал, но мне так нравилось общаться с ним. Да и врачи сказали, что это может помочь, поэтому, чем черт не шутит, да? — Обещаю, как только ты очнешься, я сразу тебе все расскажу про нас с Леви, — сказала я, взяв брата за руку. Сейчас его руки такие теплые, но стоит только вспомнить, какими они были в тот самый день... Сразу мурашки по коже. Не хочу даже думать об этом! Но эти чертовы мысли сами проникают в мою голову, будто я и так недостаточно настрадалась. Я крепче сжала руку Эрвина и почему-то вспомнила слова Леви, когда он предложил мне спеть. Обернувшись назад, я поняла, что никого рядом нет, и, в целом, можно устроить свой сольный микроконцерт."Мне приснилось,
Что сбылось все, чего я хотела.
Не то, что ты можешь предположить.
И если честно,
Этот сон показался бы кошмаром
Для человека, которому есть до этого дело."
Не сводя глаз с Эрвина, и по-прежнему держа его за руку, перед глазами будто пролетела вся наша жизнь... И эта песня так нам подходит! В носу сразу неприятно защипало, но я старалась сдерживать свои слезы, которые были готовы вырваться в любую секунду."Мне приснилось,
Что сбылось все, чего я хотела,
Но когда я просыпаюсь, я вижу
Тебя рядом со мной,"
Так всегда и было, да, Эрвин? Ты всегда был со мной..."И ты говоришь: "Пока я рядом, никто не сделает тебе больно,
Не хочу врать, но ты можешь научиться.
Если бы я мог повлиять на то, какой ты видишь себя,
Ты бы не спрашивала себя о том, зачем ты здесь. Они тебя не заслуживают.""
И тут-то я и не выдержала, выпуская слезы наружу. Дыхание быстро сбилось и мне снова стало так больно. Сердце сжималось очень сильно, не давая мне нормально вздохнуть. Я приложила руку Эрвина к своим губам, оставляя на ней влажный след от поцелуя. — Пожалуйста, вернись ко мне, — сказала я, роняя слезы, — мы с тобой вдвоем против всего мира, помнишь? Кое-как успокоив саму себя, я положила голову на свои руки, пытаясь больше не думать о чем-то плохом. Я заставляла себя думать только о благополучии моего брата. И сделав упражнение на дыхание, я наконец расслабилась и даже не заметила, как задремала.Леви
Прошло уже столько времени, а мой друг до сих пор находится в коме... Но больше всего меня раздражает то, что копы ни хрена не делают! Неужели так сложно найти тех ублюдков, которые напали на Эрвина?! Тем более, с учетом того, что эти трое уже мотали срок! Это я узнал от Кенни, которого попросил помочь. Местные же копы, по-моему, вообще не имеют понятия, что и как им нужно делать. Только и просиживают свои задницы в кабинетах, да поедают пончики в местных забегаловках! Спасибо хотя бы, что догадались взять с нас показания и посмотреть камеры видеонаблюдения у дома Эрвина. Но и мы просто так не слезем с полиции, пока виновные не получат по заслугам. Меня все мучает вопрос, почему именно Эрвин? Я ведь тоже там был, и так же дрался с этими ублюдками у ресторана. Почему они решили напасть только на него? Я не говорю о том, что хотел бы получить девять ножевых ранений, как мой друг, просто... По отношению к нему это как-то несправедливо. Я очень рад, что Эрвин остался жив, хоть он и в коме. Уверен, скоро ректор очнется и все снова встанет на свои места. На ведьму и четырехглазую сейчас без слез не взглянешь, но они держатся. Держатся ради одного лишь Эрвина. И это уже убивало меня. Постоянно смеющиеся, улыбающиеся девушки сейчас находились в таком подавленном состоянии, что сердце кровью обливалось, смотря на них. Эрвин, ты, черт возьми, должен выйти из комы как можно скорее, иначе разобьешь сердца тех, кто тебя любит и дорожит тобой. И да, себя я тоже к ним причисляю, ведь мы с тобой дружим уже столько лет… Почти половину наших жизней. Ты не просто должен, ты обязан вернуться ко всем нам. Я ведь еще должен получить от тебя смачных люлей за то, что сплю с твоей сестрой. Но я попытаюсь тебе объяснить, что меня с Амандой связывает не только секс. Если успею, конечно. Аманда практически все свое время проводит в больнице. Только иногда мне удается забрать ее к себе, чтобы покормить и уложить спать у меня в квартире. И когда я уже начну говорить у НАС, а не у меня?! Неужели никогда?! Только мы хотим съехаться, как что-то происходит… Очередная шутка Вселенной. От моих мыслей меня отвлек стук в дверь моего кабинета. — Войдите, — коротко сказал я, и на пороге появился друг Аманды, — чего тебе, Спрингер? — Я хотел спросить, известно ли что-нибудь об Эрвине? — спросил он, — у Аманды выключен телефон. — Пока тишина, — ответил я, замечая, как Конни подавлен из-за ситуации с его подругой, — все будет нормально. Тебе не нужно переживать. — Но я не могу, — сказал парень, — коротышка ведь мне, как сестра! — Знаю, — усмехнулся я, — и она очень ценит вас и вашу поддержку. И так же переживает за вас. — Откуда Вам это знать? Черт… — Это видно невооруженным глазом, — быстро ответил я, — Эрвин говорил об этом. Да и последнее время я часто говорю с твоей подругой. — Понятно… — на выдохе произнес Конни. — Конни, почему ты пришел ко мне, а не к Ханджи? — вдруг спросил я, — мне казалось, она вам намного ближе. — Да я и хотел прийти к ней, — ответил Спрингер, — но услышал, что она плачет в своем кабинете, поэтому не смог зайти. — Твою же… — сказал я, тяжело выдохнув. Я встал из-за своего стола и сразу же направился в кабинет Ханджи. Конни решил не идти за мной, поэтому мне одному придется справляться с истерикой еще одной любимой женщины Эрвина. Спрингер был прав, всхлипы Ханджи было слышно за версту. Я тяжело выдохнул и наконец открыл дверь ее кабинета. — И чего ревешь, четырехглазая? — спросил я, опираясь на косяк двери. Профессор сидела около клетки со своими морскими свинками и смотрела лишь в одну точку. — Я просто так устала, — наконец ответила она, — столько всего навалилось… — Да уж, — на выдохе произнес я. — Эрвин ведь очнется, да? — Конечно очнется, — ответил я, — как же он оставит своих сумасшедших женщин?! И Зоэ наконец засмеялась, вытирая слезы. — Не знаю, что бы я делала… — сказала Ханджи, — если бы не вы с Амандой, то я бы не справилась. Спасибо. — Эрвин дорог каждому из нас, — сказал я, — поэтому мы и должны поддерживать друг друга. — Тебе из полиции не звонили? — Нет, — коротко ответил я, — а тебе? — Тишина… Четырехглазая покормила своих грызунов и отошла от клетки, смотря куда-то в окно. — Ты правда предложил Аманде съехаться? — вдруг спросила женщина. — А что? — Она очень счастлива с тобой, — сказала профессор, немного улыбнувшись, — но не представляю, как вы сообщите об этом Эрвину?! Да и когда? — Точно не сразу, как он выйдет из комы! — усмехнулся я, — придется снова умалчивать. — Ну, скажите хотя бы тогда, когда уже ребенка родите! — в ответ усмехнулась Ханджи. — Замолчи, четырехглазая! — возмутился я, а женщина рассмеялась, — есть еще занятия? Во сколько поедешь в больницу? — Нет, у меня все закончилось, — ответила Зоэ, — а у тебя? — Тоже, — сказал я, чувствуя в кармане вибрацию телефона, — подожди, это ведьм... Аманда.Аманда
Мне снился наш дом. Такое теплое и уютное место, где все кругом были счастливы. В центре гостиной мой брат танцевал с Ханджи, и с их лиц не сходила улыбка. Они были такие счастливые, что смотря на них, сердце разрывалось от радости. Рядом со мной был Леви, который, кажется, вообще не собирался выпускать меня из своих объятий, а недалеко от нас были мои друзья. Я была окружена невероятными и любимыми людьми. Надеюсь, что хотя бы этот сон станет явью... Мне что-то мешало спать. Но это что-то вовсе не было чем-то раздражающим, наоборот. Я чувствовала спокойствие, поддержку и тепло. Когда мозг более или менее отошел ото сна, я поняла, что кто-то перебирает прядки моих волос. Наверное, Леви опять не может уснуть. Стоп! Я же была в больнице... Наконец открыв глаза и повернув голову, я тут же поднесла ладонь ко рту. Дыхание сбилось в ту же секунду, в носу так неприятно защипало, а на глаза навернулись слезы. — Эрвин... — произнесла я дрожащим голосом. — Привет, гадючка, — сказал брат с улыбкой на лице. Я подскочила и выбежала в коридор, чтобы позвать врача, который прибежал в ту же секунду. Он тут же начал осматривать Эрвина и задавать ему различные вопросы, а я быстро набрала номер Аккермана. — Леви! — завопила я, как только профессор ответил на звонок, — Эрвин очнулся! — Что? — удивился мужчина, — серьезно? Как он? — С ним пока врач, — быстро ответила я, — я выбежала, чтобы позвонить тебе и Ханджи! — Она со мной, — сказал Леви, — мы скоро приедем! Скинув вызов, я вернулась в палату, где доктор уже заканчивал свой осмотр. — Через час анализы будут готовы, — сказал врач, — но уже смело могу сказать, что сердечный ритм в норме. Швы почти затянулись, но все равно напрягаться не стоит. Так же постарайтесь избегать стресса. Через час я вернусь уже с анализами и более точными наставлениями для нашего пациента. — Хорошо, — сказала я, быстро кивая, — спасибо, док. Как только врач покинул палату, я перевела свой взгляд на Эрвина, который все это время смотрел лишь на меня. Мои глаза снова налились слезами, и я закусила внутреннюю сторону щеки, чтобы не разреветься. Но смотря на брата, я поняла, что просто не смогу сдержаться. — Иди сюда, — сказал Эрвин, протягивая ко мне руки. Я снова сжалась и быстро оказалась около брата. Эрвин поднял одеяло, чтобы я легла прямо к нему, а затем укрыл меня. Брат уложил меня к себе на грудь, а я только сильнее прижалась, чувствуя долгожданное тепло. — Ну, ты чего? — спросил он, почувствовав как я дрожу и всхлипываю. — Я так перепугалась, — кое-как произнесла я, — ты всех до смерти напугал! Я думала, что потеряю тебя! — Ты меня никогда не потеряешь, гадючка, — сказал Эрвин, целуя меня в макушку, — я ведь тебе это обещал. Поэтому, ты просто так от меня не избавишься. — Я сейчас тебя стукну! — возмутилась я, на что брат рассмеялся. Я подняла на него свои глаза, из которых так и лились слезы, замечая, что Эрвин сам кое-как сдерживается, — ну а ты-то чего?! — Рад, что ты со мной, — ответил он, — как и всегда. — Ты ведь знаешь, что я всегда буду рядом, — сказала я, — потому что мы... — Вдвоем против всего мира, — продолжил Эрвин, улыбнувшись, после чего снова прижал меня к себе. — Скоро приедет Ханджи и Леви, — сказала я, — так же нужно будет вызвать полицию. Ты помнишь, что произошло? — Помню, — коротко ответил брат, после того, как тяжело выдохнул, — я все помню. — Можешь рассказать об этом только полиции, — сказала я, обнимая Эрвина крепче, — если тебе сейчас тяжело, то не нужно! — Все в порядке, гадючка, — усмехнулся Эрвин, — я хочу рассказать об этом тебе. Мне нужно высказаться кому-то очень близкому. Я кивнула несколько раз, наблюдая, как брат отвел взгляд к потолку. И дураку понятно, что ему было тяжело это вспоминать. Либо из-за того, что мозг еще не отошел от комы, либо, в целом, из-за всей этой ужасной ситуации. Но думаю, здесь и то, и другое. — Я так переживал перед этим ужином, — наконец заговорил Эрвин, — хоть ты меня и убедила в том, что Ханджи согласится стать моей женой, я все равно нервничал. Сердце вырывалось из груди. Сперва я думал, что просто накрутил себя, а теперь понимаю, что будто заранее чувствовал, что что-то случится. Прямо, как и я в тот день... — Я почти уже собрался с мыслями, когда выключился свет, — продолжил рассказывать брат, — сначала я посмотрел в окно и понял, что света нет только у меня, поэтому собрался проверить пробки, когда услышал, как входная дверь открылась. Я подумал, что пришла моя неусидчивая Ханджи, но шаги были мужские, тяжелые, а потом из темноты вышли они. Я узнал их сразу. — Зачем они это сделали? — спросила я, — неужели только из-за того, что вы их проучили тем вечером?! Это же так глупо! — Все так, сестренка, — сказал Эрвин, целуя меня в висок. — Началась потасовка. Трое на одного так себе, конечно, но я держался хорошо, пока один из них не ударил меня ножом. Потом еще раз и еще, пока... Эй, ты чего? — резко спросил брат, когда снова услышал мои всхлипы, — все хорошо, родная! Я здесь, с тобой. — Прости, — тихо сказала я, — я очень рада, что ты в порядке. Как только затянутся все швы и полиция найдет этих уродов, все нормализуется, да? — Конечно! Эрвин продолжал меня обнимать и растирать мои плечи, а потом снова заговорил. — Кто меня нашел? — вдруг спросил он. — Я и Леви, — ответила я после небольшой паузы. Понимая, что у брата будут вопросы, я снова прибегнула ко лжи, хоть и обещала, что сразу расскажу ему правду, стоит ему только выйти из комы, — мне позвонила Ханджи, сказала, что ты уже давно должен был быть у нее. Я была неподалеку, но решила позвонить Леви, надеясь, что он находится ближе. В итоге, мы с ним приехали одновременно. — Спасибо, — сказал Эрвин, улыбнувшись, — если бы не вы... — Не нужно, — перебила я брата, — главное, что сейчас ты в порядке. Я не стала говорить ему о том, что случилось в операционной. Даже не знаю почему... Может, я просто не хотела подвергать брата очередному стрессу, не знаю. Мы болтали все время, больше не касаясь темы с ранениями Эрвина. Не из-за того, что мне было не интересно, мне было чертовски больно. Так больно, что сердце разрывалось на куски. Брат чувствовал это, поэтому специально больше не затрагивал наболевшую для нас тему. Мы так и лежали в обнимку, разговаривая обо всем на свете, как в старые добрые времена. Словно все, что случилось несколько недель назад, вообще никогда не существовало. В итоге, мы заболтались до такой степени, что я вновь уснула, по-прежнему находясь в объятиях брата. Видимо, сказывается мой недосып за все это время.Леви
Стоило только Аманде сообщить о том, что Эрвин очнулся, как мы с Ханджи живо направились в больницу. И, черт возьми, ненавижу гребаные пробки Нью-Йорка. Уже в который раз убеждаюсь в том, что проще будет добраться на метро, но все равно всегда выбираю автомобиль, а потом чертыхаюсь направо и налево. Ханджи всю дорогу смотрела только вперед. Я видел, как шестеренки в ее голове крутятся, заставляя ее челюсть сжиматься, а пальцы заламываться. Она глубоко вдыхала и выдыхала, чтобы попытаться справиться со всем, что на нее навалилось за последние недели. То, что она переживала — это очень слабо сказано. Поэтому я лишний раз и не трогал ее, не пытался вывести на разговор. Не знаю, может, я сужу по своей ведьме, которой иногда нужно побыть один на один со своими мыслями, но я почему-то был уверен, что четырехглазая такая же. Осторожно зайдя в палату Эрвина, мы увидели, как Аманда лежит рядом с ним, а он перебирает ее пряди волос. Ханджи замерла в дверях, не веря своим глазам. Ректор тепло улыбнулся ей, а профессор тут же разрыдалась. Ведьма, услышав всхлипы быстро проснулась и сперва не понимала, что здесь происходит, но когда ее мозг отошел ото сна, она тут же соскочила с койки Эрвина и отошла в сторону. Зоэ же подошла ближе к своему любимому мужчине и крепко его обняла, получая в ответ долгожданные объятия. Я так же подошел ближе к другу и пожал его руку. — Выспался? — усмехнулся я. — По-моему, нет, — ответил Эрвин, смеясь, чем заставил девушек так же громко засмеяться. — Рад, что ты в порядке, — сказал я, — с возвращением. Я приблизился к Аманде и мы вдвоем наблюдали за тем, как ревет Ханджи, а Эрвин вытирает ее слезы. После такой картины мне безумно хотелось обнять свою ведьму, но думаю, все же пока не время говорить ректору об этом. Человек только-только вышел из комы и будет, как минимум, глупо возвращать его туда обратно такими новостями. Когда Аманда подала свой голос, я перепугался, думая, что она решила иначе. — Эрвин, — начала она, — может, сейчас самое время, чтобы сделать то, что задумывалось в тот день? Черт, ведьма, умеешь же ты пугать! — Думаешь? — спросил ректор, на что студентка быстро закивала. — Вы о чем? — спросила Ханджи, из глаз которой так и лились слезы. — Закрой глаза, четырехглазая, — сказал я, усмехнувшись. — Чего?! — возмутилась она. — Да, закрой, — поддержал меня Эрвин. И Зоэ, закатив свои заплаканные глаза, сделала то, о чем мы ее попросили. Аманда быстро залезла в свою сумку, где и хранила коробочку с кольцом после случившегося с Эрвином, и протянула ее своему брату. — Открывай, — тихо произнес ректор. И как только Ханджи открыла глаза, она вновь застыла, смотря на кольцо, что было прямо у нее перед носом, — Ханджи Зоэ, ты сделаешь меня самым счастливым человеком? Теперь застыли все мы, ожидая, когда женщина скажет хоть слово, но она так и молчала, чем очень насторожила нас всех. Я прямо чувствовал, как сердце Аманды сейчас вырвется из груди. Она вцепилась ногтями в свои ладони, и я осторожно взял ее за руку, пока внимание Эрвина было направлено на возлюбленную. — Боже, конечно! — наконец подала голос Ханджи, а мы выдохнули с облегчением. И после того, как Эрвин надел кольцо на палец Зоэ, они поцеловались и крепко обнялись. Я посмотрел на свою ведьму, а она поджала губы, смотря на меня. В ее глазах застыли слезы радости, и клянусь, я кое-как сдерживался, чтобы не обнять ее на глазах Эрвина. — Аманда, ты ведь будешь подружкой невесты? — вдруг спросила Ханджи, заставляя нас обернуться на нее. — Я уж думала, что ты не спросишь! — усмехнулась ведьма и принялась обнимать профессора и своего брата. Палата наконец наполнилась радостными возгласами и смехом, которые прервали сотрудники полиции. Постоянно все портят! Но хотя бы начали хоть что-то делать из своих долбанных обязанностей. Разумеется, в палате Эрвина снова стало тяжело дышать каждому из нас, когда он рассказывал события того самого вечера. Аманда уже не плакала, наверное, потому что ее брат поделился с ней этим до того, как мы с Ханджи приехали сюда, а вот его невеста рыдала так сильно, что я думал, она затопит нижний этаж. Конечно, я ее не осуждаю, это нормальная реакция, просто мне хочется, чтобы эти две сумасшедшие женщины снова звонко смеялись. Когда копы ушли, мы выдохнули, но все равно на душе было паршиво. И если бы не врач, который обследовал Эрвина, мы бы так и сидели с кислыми минами. — Ваши анализы в полном порядке! — радостно произнес доктор, — словно ни в какой коме Вы и не были! Мы понаблюдаем за Вашим состоянием еще несколько дней, осмотрим швы и, думаю, в ближайшее время сможем выписать Вас. — А страховка..? — начал спрашивать Эрвин, но врач его перебил. — Страховка все покроет, не переживайте! — Спасибо, — сказала Аманда, улыбнувшись, — спасибо за все, док! И снова мы были радостные и довольные, болтая между собой обо всем на свете. Ханджи и Аманда уже вовсю обсуждали свадьбу, будто она будет на днях, а Эрвин слушал их и улыбался, иногда комментируя их болтовню. Я же наблюдал за этими тремя, поймав себя на мысли, что они все мне очень дороги. Даже эта чокнутая четырехглазая... Каждый из них занимает свое место в моей душе.